Биоценоз как фактор партизанского движения в Крыму в 1941-1944 гг.

Размещено на http://www.allbest.ru/

Биоценоз как фактор партизанского движения в Крыму в 1941 1944 гг.

Поляков В.Е.

Крымский полуостров в силу своей уникальной конфигурации с военной точки зрения представляет собой остров с двумя географическими зонами: 3/4 степь и 1/4 холмы и горы. Значительная часть холмов полностью утратила свою растительность.

Горы не высоки и имеют множество перевалов: Мердвень, Кепек-Богаз, ЭскиБогаз, Симеиз-Богаз, Малая-Богаз, Гаспра-Богаз, Ставри-Богаз, Кучук-Узень-Богаз, Биюк-Узень-Богаз, Пстиля-Богаз, Ак-Чокрак-Богаз, Сарденин-Богаз [1,с.9]. Причем шесть из них еще в до революции были приспособлены для гужевого транспорта, а со временем были адаптированы для проезда автомобилей.

JIeca Крыма в результате постоянного вмешательства человека постепенно отступили в горы. Северные склоны главной гряды представлены в нижней её части преимущественно дубовыми, в верхней буковыми лесами с примесью граба. В буковых лесах растут липа, ясень, клены, а также дикие плодовые деревья: яблони, груши. Лишь местами встречаются участки сосновых лесов. Сочетание леса и гор наряду с обычными трудностями породило и преимущества: удобство обороны в случае ведения боя, наличие условий для засады, возможность обходного маневра. К тому же крымские горы имеют множества пещер, в которых могли на время укрыться один два человека или несколько человек одновременно.

Примечательно, что еще в XIX века крымский «Робин Гуд» Алим находил убежище в подобных пещерах, многие из которых до сих пор носят его имя.

Тем не менее, о нахождение в лесу крупных незаконных вооруженных формирований, да еще в течение длительного времени, истории не известно. В годы Гражданской войны крымский лес был местом убежища многих людей. На какое-то время они сбивались в различные по политической ориентации вооруженные группы. Поскольку власти в Крыму менялись с калейдоскопической быстротой, то и продолжительность действий этих групп была небольшая. Примечательно, что население называло их «зелеными», как бы выводя за черту традиционного противостояния: «красных» и «белых». крым севастополь партизанский биоценоз

В октябре 1941 года решением Крымского обкома ВКП (б) вся лесная зона полуострова была поделена на пять партизанских районов:

1. й судакские и старокрымские леса. В них должны были базироваться Кировский, Старокрымский, Судакский, Феодосийский отряды.

2. й карасубазарские и зуйские леса. Биюк-Онларский, Джанкойский, Зуйский, Ичкинский, Карасубазарский, Колайский, Сейтлерский отряды.

3. й леса заповедника. 1-й и 2-й Симферопольские отряды, 3-й Симферопольский районный, Алуштинский, Евпаторийский, Тельмановский, отряд сотрудников НКВД, главный штаб и комендантский взвод.

4. й бахчисарайские леса. Ак-Мечетский, Ак-Шеихский, Бахчисарайский, Красноперекопский, Лариндорфский, Куйбышевский, Ялтинский отряды.

5. й леса вокруг Балаклавы и Севастополя. Балаклавский, Сакский, Севастопольский, Фрайдорфский отряды.

Командир одного из таких районов И.Г. Генов впоследствии вспоминал: «Граница района проходила по линии Пролом, Мелек, Орталан, Ворон, Капсихор, а на западе по шоссейной дороге Симферополь Алушта.

На этой территории в 1918 году оперировал один отряд, теперь же предстоит разместить восемь партизанских отрядов»! [2, с. 10]. «Опыт учил, что лагеря следует размещать как можно дальше от населенных пунктов, проезжих дорог, в глухом и скрытом месте, удобном для обороны, нападения и маневра. А также вблизи водных источников: речек, родников и т.д. Ho, если следовать всем этим правилам, то во втором районе больше трех отрядов разместить негде, не только потому, что здесь леса по своим размерам незначительны, но и потому, что весь лесной массив пересекает много дорог, паутиной по всем направлениям тянется бесчисленное количество троп и тропинок, хорошо известных местному населению» [2, с. 11].

Помимо Генова И.Г. среди будущих партизан были и другие участники гражданской войны в Крыму. Исходя из своего прежнего партизанского опыта, все они были убеждены, что, как и в «ту войну», армия противника будет на фронте, отдельные гарнизоны будут в городах, а в деревнях будут хозяевами партизаны. Основным носителем этой теории был сам командующий А.В. Мокроусов: «Оккупанты, как правило, будут находиться в городах. В деревню они не пойдут. Вот в деревнях-то мы и будем хозяйничать. Единственное, на что гитлеровцы могут пойти, это выделить часть войск на охрану своих коммуникаций» [2, с. 79].

Поскольку «оккупанты будут находиться в городах», то отряды с большим комфортом стали размещаться в горных посёлках: 3-й Симферопольский отряд в горном санатории; бойцы Красноармейского отряда в общежитии поселка Чаир; штаб А.В. Мокроусова в кельях Свято-Горского монастыря...

Вот впечатления от первого дня партизанской жизни Леонида Вихмана: «В лесу был большой двухэтажный дом. Туристическая база. Отряд человек 300. Много женщин. Нас накормили. Питание исключительное было. Любая закуска, вино. Все что хотите было. Столы, стулья. Обслуживали девушки в белых халатиках, тарелочки, рюмочки, графинчики» [3, с. 88].

С началом боевых действий всё это пришлось бросить и уходить в глубь леса. В спешном порядке стали делать землянки. «Бывший бригадир строительной бригады Егор Шутеев сложил прекрасную плиту. Затопили её не дождавшись, пока просохнет глина» [2, с. 36].

Пожалуй, серьезней всех подошли к обустройству в Зуйском отряде, одному из немногих, которому предстояло воевать вблизи от родных мест. В отличие от всех других отрядов они все делали заблаговременно:

«Землянки скрыты под землёй. Лазы в них замаскированы. Если бы не тропки на снегу, да не дымки из труб убей, не обнаружишь...» [4, с. 26].

Впрочем, партизанские лагеря в классическом понимании этого термина просуществовали лишь до декабря 1941 года до первого прочеса, так как в ходе карательной экспедиции все землянки были взорваны.

Вот, что сообщали по этому поводу немецкие документы:

«Разгромлено 16 баз партизан. 7 складов с продовольствием, теплая одежда, консервы, овощи, бараны, свиньи» [5, с. 6].

Еще недавно землянка А.В. Мокроусова выглядела так: «Внутри она была выложенной бревнами. У входной двери встроено окно. Справа железная печка, слева, у окна небольшой столик. Во второй половине землянки деревянные нары, покрытые ковром». После прочеса, картина была совсем иная: «Шалаш Мокроусова представлял собой деревянную изгородь, накрытую плащ-палатками» [6, с. 37].

Темне менее, сохранились в неприкосновенности следующие продовольственные базы: во Il-м районе Зуйского и Джанкойского отрядов; в III -м районе Евпаторийского отряда; в IVм районе Ак-Мечетского отряда [7, с. 86].

В связи с тем, что продовольственные базы закладывались из расчета на полугодичное пребывание в лесу, то со временем голод был неминуем, но в Пятом партизанском районе он начался практически сразу. Дело в том, что по расчетам организаторов партизанского движения: Первого секретаря обкома ВКП(б) B.C. Булатова и начальника Крымского управления НКВД Г. Т. Каранадзе Севастополь должен была без боя оставлен противнику.

Вот почему в окружавших Севастополь лесах стали закладывать продовольственные базы для будущих партизанских отрядов пятого района.

Командующий Приморской армии генерал-майор И. Е. Петров спутал все карты: и немцам, и адмиралу Ф. И. Октябрьскому, который вместе с Черноморским флотом отбыл в Новороссийск, и партизанскому командованию он самовольно привел Приморскую армию в Севастополь и не пустил врага в город.

JIeca вокруг Балаклавы и Севастополя неожиданно стали линией фронта, а концентрация войск противника в 5-м районе оказалась такова, что ни о какой партизанской деятельности не могло быть и речи. Вот что писал в своих воспоминаниях Ф. И. Федоренко: «Отряды Пятого района базируются совсем близко от артиллерийских позиций и тыловых частей врага. Тайники с продовольствием оказались на линии фронта. К ним не подойти...» [6, с. 28].

Из-за наличия в Крыму линии фронта концентрация войск противника оказалась такой насыщенной, что в деревнях порой не хватало места для немецких и румынских солдат, а Мокроусов наивно планировал, чтобы в них жили партизанские отряды.

Серьезным подспорьем, оказавшихся без продовольствия партизан, стала флора и фауна Крыма.

Вот, что вспоминал впоследствии командир Бахчисарайского отряда Михаил Македонский: «Чтобы заинтересовать людей, мы ввели своеобразную премиальную систему. Группе партизан, которая убила оленя или козу, мы отдавали «сбой» (голову, ноги и внутренности животного), а туша шла в общий отрядный котел.

Этот порядок был введен по предложению самих партизан и выдерживался самым строжайшим образом все время, пока мы были в лесу. Подстрелил партизан зайца половину тушки возьми, вторую половину отдай отряду.

У нас не было случая, чтобы кто-нибудь, кому повезло на охоте, утаил добычу от товарищей. По законам леса такого партизана мы бы расстреляли.

He смотря на все наши старания, бывали дни, недели, когда партизаны не получали никаких продуктов, ни ложки муки, ни кусочка мяса абсолютно ничего. Чем мы тогда питались?

Пожалуй, легче сказать, чего мы не ели, потому что ели буквально все: молодые побеги, листья, траву, древесную кору, прошлогоднюю картошку, трупы павших животных и т.д. Шкуры убитых оленей, снимали с ног обувь постолы, резали их «на лапшу» и варили. Все, что можно было жевать, что хоть как-нибудь усваивалось желудком, все шло в пищу» [8, с. 108].

«В заповедники перед войной зубры были. Мокроусов с самого начала строго настрого нам запретил их трогать. Приказ дал: под расстрел того, кто убьет зубра, он, мол, 10 тысяч золотом стоит. Зубров этих, в конце концов, немцы постреляли, хотя последний зубр все же партизанам достался, не смотря на приказ. Голод заставил» [9, с. 28].

Все это вместе взятое привело к тому, что во всех отрядах, как и в партизанском движении в целом, шел страшный, неумолимый «естественный отбор»: люди сотнями умирали от голода, дезертировали, гибли в боях... Значительную часть партизан удалось эвакуировать на Большую землю.

С октября 1942 года начинается второй этапа партизанского движения.

Вот как описывал этот период А.А. Сермуль:

«Отряд каждую ночь ночевал в новом месте. Носили с собой парашют. Вечером за дерево стропой зацепили, колышком по низу прихватили, костер развели сверху дырка для дыма сделана, переночевали, утром сматываемся и уходим в другое место. На одном оставаться было опасно, потому, что немцы вели за лесом авиационное наблюдение» [9, с. 37].

В целом по Крыму в январе 1943 года в партизанском лесу насчитывалось всего 349 бойцов, а уже через месяц на 17 февраля 266 человек, на 1 августа 214 человек! [10, с. 87].

В этот период противник имел реальный шанс уничтожить партизан, но сработал принцип биоценоза. Образно говоря, известный, как взаимозависимость количества волков и оленей. Смысл сравнения в следующем. На каком-то заданном пространстве много волков, но мало оленей. Пищи всем не хватает и старые и больные волки не могут себя прокормить. Число волков резко уменьшается, вследствие чего стало расти число оленей. Избыток корма приводит к тому, что уже и старые волки могут найти себе пищу: число волков растет оленей уменьшается и так, до бесконечности.

Так же и с партизанами. Когда они проявляют активность и становятся головной болью оккупационных властей, наступает момент, когда те вынуждены снимать с фронта войска и обрушиваться на партизан всеми своими силами. Загнанные далеко в горы партизаны никого не беспокоят, и соответственно противник не трогает их. Они снова собираются с силами, и начинается всё сначала.

Зимой 1942 1943 года партизаны оказались без продовольствия, боезапаса... Фронт отошел за сотни километров на восток. Концентрация частей уменьшилась в разы, но и оставшиеся части, благодаря их мобильности, во много раз превосходили партизан по численности.

Ничем не могла помочь продовольствием и крымская деревня, жители которой сами бедствовали и еле сводили концы с концами.

В силу геополитических интересов ни Крым, ни крымские партизаны в этот период весны-лета 1943 года были совершенно не нужны командованию РККА.

На какой-то период все крымские партизаны переместились в леса Заповедника, где укрылись в наиболее труднодоступных заснеженных верховьях горных речек Аракча, Пескура, Ускулар, Донга и Писара на северных склонах Главной гряды Крымских гор.

Оказалось, что леса Заповедника имеют и теневую сторону: позиции противника и партизан одинаковы. Внезапность удара предотвратить сложно, в то время, как в Зуйских лесах на многие километры вокруг партизаны видели передвижения противника и потому успевали занять оборону даже на внешнем обводе, имея в запасе и главные рубежи обороны.

Интересна и такая дискуссия, которая возникла среди высшего руководства партизанским движением. Д.Ф. Ермаков и И.П. Калугин старались найти место для стоянки поближе к воде и, главное, чтобы иметь возможность отхода в случае вражеского нападения.

И.Г. Кураков и Н.Д. Луговой были убеждены, что главным достоинством стоянки должна быть возможность длительного отпора карателям.

Несколько по иному изложил свою точку зрения на этот вопрос в ту пору рядовой партизан Андрей Сермуль. Смысл ее сводится к следующему, если раньше, встретив превосходящего по численности противника, партизан или даже группа партизан давали бой и стремились оторваться, то с началом голода, когда истощение стало повальным, пришло понимание того, что сколько не пытайся уйти, противник все равно догонит. Так появилась новая тактика: отходишь до тех пор пока не найдешь удобную для обороны позицию, а уже там партизан бьется на смерть в прямом значении этого слова. Дальнейшие события, как правило, развивались по двум сценариям: партизан мог погибнуть, что, к сожалению, было не редкостью, но в соответствии с правилами оборонительного боя каждый боец забирал с собой на тот свет минимум втрое больше противников. Второй вариант заключался в том, что встретив такой отпор и осознав, что легкой добычи не будет, а рисковать своей головой никто не хотел, враг уходил.

Таким образом, можно сделать вывод, что, вероятно, правильны были обе тактики, просто, применять их надо в соответствии с конкретно сложившейся обстановкой.

Действия партизан на коммуникациях вынудили противника полностью прекратить ночные передвижения, а затем вдоль Алуштинского шоссе они заставили вырубить все кустарники на сто метров от дороги.

Осенью 1943 года, когда фронт вновь подошел к крымскому полуострову. Крымский обком ВКП (б) вновь принимает решение о массовом разворачивании партизанского движения, более того в лес «под защиту партизан» стали звать все мирное население прилесной зоны.

Стремительно выросло число отрядов, которых стало тридцать три! Большинство из них располагалось непосредственно в горных селениях.

К несчастию, история имеет тенденцию повторяться. Оказалось, что немецкое командование отменило эвакуацию войск, а советское командование наступление прекратило, сосредоточив все внимание на Никопольском плацдарме противника на берегу Днепра.

Вновь каратели обрушили на партизан огромные силы. На этот раз, помимо непосредственных участников боевых действий, большего всего пострадало мирное население, защитить которое, партизаны, естественно, не могли.

Если начиналось партизанское движение с цифры 3700 человек, которая упала до 214 человек, то в апреле 1944 из леса вышло 3680 человек.

Закон биоценоза! Мало оленей много волков!

Трудно, очень трудно было крымским партизанам все два с половиной года борьбы. В завершении статьи мне хочется привести строки из дневника одного человека, в прошлом армейского, а потом партизанского командира Евгения Тарновича, сделанные в самые трудные, в самые голодные дни: «Я давно проклял Крым с его лесом и горами. Ho вместе с тем он чертовски красив весной. Какая прелесть, какая благодать, я восторгаюсь... [11, с. 22]. После того, как я в архиве прочитал эти строки, у меня на глазах невольно появились слезы. Слезы признательности, благодарности за эту любовь к моему Крыму.

Список использованных источников

1. Ена А.В. Перевалами Горного Крыма / А.В. Ена, А.В. Ена. Симферополь: БизнесИнформ, 2005, 256 с.

2. Генов И.Г. Дневник партизана / Иван Гаврилович Генов, Симферополь: Крымиздат, 1983, 279 с.

3. Государственный архив APK (дальше ГА АРК). Ф. I. On. 1. Д. 47.

4. Луговой Н.Д. Страда партизанская: 900 дней в тылу врага / Николай Дмитриевич Луговой. Симферополь: Эльинью, 2004, 732 с.

5. Германские документы о борьбе с крымскими партизанами в 1941 1944 гг.

6. Федоренко Ф.И. Годы партизанские, 1941 1944 / Федор Иванович Федоренко Симферополь: Таврия, 1990. 288 с.

7. Партизанское движение в Крыму в период Великой отечественной войны. Сборник документов и материалов. 1941-192. Составители: А.В. Мальгин, Л.П. Кравцова, Л.Л. Сергиенко. Симферополь: СОНААТ, 2006. с. 268.

8. Македонский М.А. Пламя над Крымом / Михаил Александрович Македонский. Симферополь: Крымиздат, 1969. 253 с.

9. Сермуль А.А. 900 дней в горах Крыма / Андрей Андреевич Сермуль, Симферополь: СОНАТ. 2004, 98 с.

10. Басов А.В. Крым в Великой Отечественной войне 1941-1945, М.: Наука. 1987. 334 с.

11. ГААРК.-Ф. П-156.-Оп. 1.-Д. 58.

Размещено на Allbest.ru