История униатства в Беларуси

Размещено на http://www.allbest.ru

Размещено на http://www.allbest.ru

Министерство культуры Республики Беларусь

УО «Белорусский государственный университет культуры и искусств»

факультет заочного обучения

Кафедра культурологии

КУРСОВАЯ РАБОТА

История униатства в Беларуси

Исполнитель: студент 311в гр.

Толочко Валентин Фадеевич

Научный руководитель:

старший преподаватель

Коденев Максим Алексеевич

Минск

2013



СОДЕРЖАНИЕ

Введение

Глава 1. Исторические предпосылки возникновения униатства

1.Соперничество верховной власти ВКЛ и московских князей в государственно-церковном влиянии

2. Политический и этноконфессиональный контекст планов унии

Глава 2. Развитие униатского религиозно-церковного движения

1. Возрождение идеи церковной унии во второй половине XVI века и антиуниатский протест православных и протестантов

2. Уния в Риме и Бресте

Глава 3. Влияние униатства на культурно-исторические процессы и общественно-политическую жизнь белорусского народа

1. Антиуниатский протест

2. Итоги Брестского варианта церковной унии

3. Судьба униатской церкви (XVII-XX века)

4. Роль униатства в культуре белорусов (XVII - XVIII века)

Заключение

Список литературы

униатство князь этноконфессиональный



Введение

История униатского религиозно-церковного движения в Беларуси и в целом восточно-европейском регионе - научная проблема, над решением которой работают многие исследователи и ученые. Проблема эта связана с рядом актуальных вопросов истории белорусского народа, в первую очередь с вопросом специфики религиозно-церковной и общественно-политической жизни Беларуси в XIII-XX вв., становления государственности и развития национальной культуры. Церковной унии, и Брестской унии в частности, посвящено множество литературы, которая вмещает самые разнообразные, диаметрально противоположные оценки этого исторического события.

Как отмечают современные исследователи, уния - явление противоречивое и неоднозначное. По мнению ученых, она имела как отрицательное так положительное влияние на регион. Рассматривать церковную унию необходимо в ее динамике, историческом развитии, как событие, прямо или косвенно связанное со сложной социальной, государственной, духовно-культурной жизнью белорусского и украинского народов, начиная с возникновения Великого Княжества Литовского и до наших дней.

Актуальность выбранной темы может обуславливаться как наличием противоположных точек зрения на данный вопрос со стороны различных исследователей и ученых, так и актуальностью идеи объединения всех христианских конфессий и в наши дни.

Таким образом, целью данной работы является исследование истории униатского религиозно-церковного движения в восточно-европейском регионе.

Для достижения обозначенной цели нами решались следующие задачи:

1.Определить основные исторические предпосылки возникновения униатства.

2.Рассмотреть историческое развитие церковной унии.

3.Охарактеризовать влияние унии на общественно-политическую жизнь белорусского народа.

Объект исследования - церковная уния.

Предмет исследования - религиозно-церковная и общественно-политическая жизнь Беларуси в ХІІІ-ХХ вв.

При написании работы мы опирались на следующие исследования: «История Беларуси», «Энцыклопедия истории Беларуси», работы Морозовой С. В., Новик Я. К., Голенченко И. Я. и др. источники. Сравнивая и сопоставляя материал, анализируя взгляды и суждения на проблему исследования.



Глава 1.Исторические предпосылки возникновения униатства

1.Соперничество верховной власти ВКЛ и московских князей в государственно-церковном влиянии

О том, что независимая церковь укрепляет суверенитет государства, понимали уже и первые великие киевские князья. Потому и стремились посадить на престол митрополита, не назначенного из Константинополя грека, а своего священника. Позже к этому же стремились великие князья литовские и московские.

Первую попытку создать отдельную митрополию на восточных землях Киевской Руси предпринял суздальский князь Андрей Боголюбский (1155). Он объявил епископом Ростовским и Суздальским попа Федора, однако константинопольский патриарх не признал новой митрополии. Постепенно Северо-Восточная Русь начинает считать себя отличной от Руси Юго-Западной, а Суздаль, Владимир, Ростов Великий, а потом и Москва начинают противопоставлять себя Киеву.

В результате распада Киевской Руси после татаро-монгольского нашествия обозначились три центра, претендующие на государственную гегемонию: юго-западный (Галич, Владимир-Волынский, Львов), северо-западный (Новогрудок, Вильня, Полоцк) и северо-восточный (Владимир, Суздаль, Тверь, Москва). Если северо-восточные княжества в своей политической деятельности опирались главным образом на татаро-монгольских ханов, то северо-западные и юго-западные земли бывшей Киевской Руси ориентировались на поддержку западных стран и западной церкви. Все это не могло не повлиять на менталитет восточного и западного православия. Между тем Киев стал очень опасным для православных митрополитов, и в 1300 г. после очередного разграбления Киева татаро-монголами киевский митрополит переносит свою резиденцию во Владимир.

В начале XIV века происходит возвышение московского князя, которого поддержала православная церковь. В 1355 году решением константинопольского патриаршего синода резиденция киевских митрополитов была перенесена во Владимир, но фактически митрополит жил в Москве.

Проблема автономии западноправославной церкви была очень важной в политической деятельности великих князей литовских. Около 1320 года великий князь Гедемин добился открытия новой митрополии с центром в Новогрудке, в которую входили Полоцкая и Туровская епархии. Однако в результате усилий московского митрополита она скоро была закрыта.

Великий князь Альгерд приложил значительные усилия, чтобы переместить духовно-административный центр восточнославянского православия в ВКЛ. В 1354 году он попробовал посадить на митрополию в Киеве своего свояка Романа. Его соперником выступил московский ставленник Алексий. В конце концов Константинополем было принято компромиссное решение: Алексий стал митрополитом, а под власть Романа кроме Полоцкой и Туровской епархий отошли Владимиро-Волынская, Луцкая, Холмская, Галицкая и Перемышльская. После присоединения к ВКЛ Чернигова и Брянска Роман стал и брянским епископом.

В 1373 году в ВКЛ появился посланец константинопольского патриарха иеромонах Киприан Цамблак. Он вошел в доверие к Альгерду и с согласия Константинополя был поставлен митрополитом "киевским, галицким и всея Руси“ (1375). Москва категорически отвергла его в этом качестве. В 1378 году, после смерти московского митрополита Алексия, Киприан приехал в Москву с целью объединить церкви ВКЛ и Великого княжества Московского, но по приказу Дмитрия Ивановича был арестован и выслан за пределы Московии. Вскоре Киприан Цамблак помирился с московским князем и стал московским митрополитом.[4, с.202-221]



2. Политический и этноконфессиональный контекст планов унии

Католичество начало проникать в ВКЛ еще до Кревской унии. После ее заключения происходит массовое крещение литовцев в католичество. Как и православие, оно становится государственным вероисповеданием.

Но естественные религиозно-церковные связи между этими ветвями одной веры разрушались государственными интересами и возрастающим политическим соперничеством между ВКЛ и Московским государством. Положение православия начало резко ухудшаться после Городельского постановления 1413 года, согласно которому на высокие государственные должности в ВКЛ назначались только лица римско-котолического вероисповедания. Вместе с тем великие князья понимали, что разность религий основного населения ВКЛ таит в себе определенную социально-политическую опасность. В этой связи возникновение идеи унии было естественным явлением. Когда в 1396 году Вильно посетил московский митрополит Киприан Цамблак, между ним и Ягайло произошел разговор о необходимости унии между православной и римско-католической церквями. Король и митрополит обратились к константинопольскому патриарху, который поддержал эту идею.

Витовт обратился к константинопольскому патриарху с просьбой назначить митрополитом “всея Руси” полоцкого епископа Феодосия и резиденцией его сделать Киев. Однако византийский император и патриарх поддержали Москву, и митрополитом был поставлен грек Фотий.

В начале 1414 г. произошла встреча белорусско-украинских епископов, которые обратились к великому князю с жалобой на митрополита Фотия, в результате чего Витовт отказался от последнего и выдвинул на митрополитский престол своего кандидата - Григория Цамблака, племянника бывшего митрополита Киприана, выдающегося церковного и культурного деятеля западных славян. Осенью 1414 года на соборе православных церковных иерархов ВКЛ, созванном по инициативе Витовта, Григорий Цамблак был избран митрополитом. Он направился в Константинополь для утверждения патриархом, но его опередил московский ставленник Фотий.

В начале 1415 года Витовт снова созывает собор, на котором убеждает белорусских и украинских епископов без санкции патриарха поставить Цамблака на митрополию. 15 ноября 1415 года на соборе в Новогрудке это было сделано. Епископы объявили об отречении от московского митрополита. Патриарх и Фотий предали Цамблака анафеме.

В 1418 году во главе большой делегации Григорий Цамблак направился в Констанцу, где должен был произойти XVI Вселенский собор католической церкви. Цель визита была обозначена заранее с Ягайло и Витовтом: добиться более-менее тесного союза между католической и православной церковью. В своих двух выступлениях на соборе Цамблак призывал к восстановлению былого единства христианства. Он предлагал созвать специальный собор о вере и в свободной дискуссии, руководствуясь взаимной терпимостью, решить все спорные вопросы. Итогом должен был стать равноправный союз между католической и православной церковью. По мнению исследователей, Цамблак являлся первым автором гуманистической модели церковно-религиозного согласия, унии католичества и православия в общехристианском масштабе. Но план Цамблака не был принят ни Папой, ни большинством православных епископов.

В годы великого княжения Казимира Ягайловича была предпринята новая попытка создания православной автокефалии. В 1458 году Казимир дал согласие на основание отдельной православной митрополии для ВКЛ. Номинальным митрополитом стал Исидор. А поскольку он был очень стар, то остался в Риме, а управлять белорусско-украинской церковью прислал своего ученика Григория, который через некоторое время был посвящен в сан митрополита.

После смерти Григория белорусско-украинским митрополитом стал смоленский епископ Мисаил, который являлся сторонником унии. Мисаила активно поддерживали две наиболее влиятельные православные организации ВКЛ: Киево-Печерская лавра и Виленский Свято-Троицкий монастырь, а также определенное количество знатных православных светских лиц, которые были в родстве с католическими фамилиями. От их имени Папе Сиксту IV в 1476 году была направлена письменная просьба о целесообразности и необходимости объединения церквей.[4, с.240 -258]



Глава 2.Развитие униатского религиозно-церковного движения

1. Возрождение идеи церковной унии во второй половине XVI в. и антиуниатский протест православных и протестантов

Новая жизнь, которую приобрела идея церковной унии во второй половине XVI века, связана с рядом факторов геополитического, духовно-культурного и религиозно-церковного характера. Одним из них была возрастающая угроза независимости ВКЛ, которая исходила со стороны Московского государства. В результате ВКЛ было вынуждено пойти на более тесную интеграцию с Польшей. Политическим проявлением этой интеграции стала Люблинская уния 1569 года, по которой ВКЛ и Польша объединялись в одно федеративное государство. Церковная уния рассматривалась как логичное продолжение интеграционной политики.

Надо отметить, что идея религиозного согласия через унию, несмотря на то, что в течение многих веков она так и не смогла реализоваться, продолжала оставаться очень привлекательной для многих искренне верующих христиан, в том числе белорусов и украинцев. Менталитет населения ВКЛ был запрограмирован на согласие, а не на конфронтацию. [4, с.457-461] Многие образованные белорусские и украинские общественные и государственные деятели, священники, писатели, купцы, ремесленники жили иллюзией унии, верили в возможность достижения в ВКЛ, Речи Посполитой, вообще во всем христианском мире церковного согласия, конфессионального мира методом простого соединения православия и католичества. Для этого, считали они, надо сделать усилие, подняться выше своих религиозно-догматических амбиций, пойти на компромисс, тем более, что оба вероисповедания - христианские. К тому же значительная часть православных белорусских и украинских панов и шляхты, и даже мещан, была породнена с католическими семьями. Пример тому: глава православной антиуниатской партии Константин Острожский. Его жена Софья Тарновская - католичка, сын Януш - тоже католик, дочери - замужем за протестантами Криштофом Радзивилом и Янушем Кишкой. Таким образом, надо было вернуть мир в общество, согласие в семьи, равновесие в души людей, и многие надеялись, что это сможет сделать уния.

Далее, идея унии от начала контрреформации интенсивно пропагандировалась папством, западной церковью, иезуитами. На белорусско-украинские земли идея контрреформации пришла обогащенная предыдущим опытом. Деятели контрреформации сделали ставку не только на массовую религиозно-политическую, в том числе и униатскую, пропаганду, но и на широкую культурно-просветительскую деятельность, в первую очередь на организацию школьного и книгоиздательского дела, поддержку искусства. С идеей унии была связана идея церковной, а с ней и государственной независимости. Как известно, отстаивая свой суверенитет, ВКЛ противостояло имперским устремлениям, с одной стороны - феодально-католической Польши, с другой - православно-самодержавной России. Определенным кругам в ВКЛ казалось, что проблему противостояния, давления как с Запада, так и с Востока можно решить путем глобального церковного компромисса, религиозного согласия между восточной и западной церковью (К.Острожский и его окружение). Но этот план оказался утопическим, так как скоро выяснилось, что Москва ни на какие - ни политические, ни религиозные - компромиссы идти не хочет. Невозможность компромисса стала очевидной в результате установления в России самодержавного строя, усиления в ее политике имперских устремлений. Больше всего напугала общество ВКЛ Ливонская война, в результате которой значительная часть белорусской территории была захвачена Московским войском. В 1589 году была создана Московская патриархия, которая стремилась распространить свою власть и на белорусско-украинскую православную церковь. Все эти события оказали огромное влияние на политику ВКЛ, в том числе и политику религиозно-церковную.

На протяжении 80-х годов XVI века стало окончательно ясно, что Москва категорически отвергает всякое церковное содружество. Идея всеобщей универсальной унии со всей восточной церковью, в том числе и московской, оказалась неосуществимой. В связи с такими обстоятельствами папской канцелярией, католической церковью, иезуитами, православным епископатом был взят курс на локальную унию западной и восточной церквей в пределах Речи Посполитой. Ярким представителем этого движения был брестский судья, а потом православный епископ и униатский митрополит, один из самых талантливых деятелей униатства Ипатий (Адам) Потей (1541-1613).[5, с.57-58]

В 1588 году в первый раз ВКЛ посетил константинопольский патриарх Иеремия II, что зафиксировано в «Баркулабовской хронике». Патриарх поддержал православное братское движение Беларуси и Украины, ограничив самоволие православных владык. В Речи Посполитой были лишены сана священники-многоженцы (женатые дважды и трижды, что противоречит церковным правилам).

В 1859 году Иеремия прибыл в Москву, где под давлением московских бояр и церковных иерархов объявил о создании русского патриаршества и с нарушением канонического права возвел на престол патриарха московского митрополита Иова.

Создание московского патриаршества подтолкнуло к деятельности сторонников унии. В 1589 году с благословления того же Иеремии митрополитом западной православной церкви становится архимандрит минского Вознесенского монастыря Михаил Васильевич Рогоза, тайный сторонник унии. Он восстановил практику созыва церковных соборов, на которых присутствовали миряне. На одном из таких соборов в Бресте в 1590 году четыре православных епископа - Луцкий. Львовский, Пинский и Холмский - подписали тайный договор о согласии на унию. Их поддержал присутствующий на соборе Ипатий Потей - тогда еще светское лицо.[4, с.531-532]

Однако в антиуниатских православных кругах про это еще не знали. Лидерами антиуниатской православной партии были Киевский воевода князь Константин Острожский и Новогрудский воевода Федор Скумин-Тышкевич. Они стремились укрепить братское движение, которое являлось основным оппонентом униатов. Так, в 1591-1592 годах они ходатайствовали перед королем о выдаче определенных привилеев Львовскому братству, об утверждении уставов Минского, Брестского, Кричевского, Оршанского и других братств.

Острожский почти до 1595 года не знал о тайных договорах епископов-униатов и про то, что идею локальной унии поддерживал его соратник Ипатий Потей. Поэтому в 1593 году он рекомендовал последнего на пост Владимирского владыки. В том же году он в письме Потею изложил свое понимание церковной унии.

Потей как прагматичный политический и церковный деятель не без основания посчитал его утопией и не ознакомил с ним очередной церковный собор, который состоялся в 1593 году в Бресте.

До конца 1594 года сторонниками унии уже были (кроме вышеупомянутых епископов) епископ Полоцкий и витебский Григорий, архимандрит Кобринский Иона Гоголь, а также митрополит Киевский, Галицкий и всея Руси Михаил Рогоза.

В начале 1595 года епископ Луцкий Кирилл Терлецкий в Кракове тайно встретился с папским нунцием и католическими бискупами и договорился с ними об унии. В то же время епископ Львовский Гедеон Балабан собрал в своей резиденции некоторых православных архимандритов (в их числе был настоятель Киево-Печерской лавры Никифор Тур) и убедил их дать письменное согласие на унию. Все это происходило тайно.

В июне 1595 от имени епископов-униатов было направлено Папе Клименту VIII “Соборное послание”, которое в Рим доставили Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий. Послание содержало условия унии, которые в основном уже были выработаны епископами в конце 1594 года. Под ним стояли подписи ведущих православных иерархов Речи Посполитой. В послании епископы соглашались на объединение церквей на следующих условиях:

- верить, что Святой Дух исходит от одного начала;

- сохранить все обряды и церемонии восточной церкви, которые должны проходить на “нашай мове”;

- причащение и крещение производить без изменений;

- не возбуждать споры насчет чистилища, а новый календарь принять с учетом неизменности празднования Пасхи и других праздников;

- не принуждать к праздникам и церемониям, которых нет в восточной церкви;

- сохранить право священников на брак;

- разрешить занимать церковные должности людям “русской” греческой веры;

- чтобы епископы назначались митрополитом, а не Папой, а митрополит выбирался епископами, но получал грамоту на митрополию из рук Папы;

- митрополит и епископы-униаты должны иметь места в сенате, как и католические бискупы;

- обязательно получать декреты об открытии генерального сейма и провинциальных сеймиков;

- лишить силы постановления восточных иерархов; запретить исполнять пастырьские обязанности священникам, не подчиняющимся епископам-униатам; запретить посещать страну греческим монахам и священникам;

- запретить униатским священникам переходить в католичество.[4, с.534-536]

“Соборное послание” свидетельствовало, что, несмотря на значительные уступки католичеству, униатская церковь стремилась сохранить определенную национальную православную окраску. В то же время оно показывало, что униаты отдают себя под власть Римского Папы, что они жестко относятся как к отечественной, так и к зарубежной православной церкви, что они намереваются монополизировать духовную жизнь страны, установить церковную цензуру, отказаться от религиозной толерантности.

Скоро слухи про унию и ее условия стали доходить до широких кругов общества, преданных православию священников, шляхты, мещан. За годы Возрождения, Реформации, развития светской культуры население ВКЛ отвыкло от диктата епископов, привыкло жить в условиях толерантности, относительной религиозной свободы и верховенства юридического закона. Унию они восприняли как посягательство на их право свободного религиозного выбора, духовную свободу, гражданские права.

Свой голос против унии возвысили Скумин-Тышкевич и Острожский. Потей приложил большие усилия, чтобы приобщить к делу унии князя Острожского, но тот оставался непоколебимым и не соглашался на локальную унию. В июне 1595 года Острожский обратился с окружным посланием ко всем православным Речи Посполитой, в котором убеждал одноверцев оставаться преданными “вере отцов”. Антиуниатского давления не выдержал львовский епископ Гедеон Балабан и отказался от унии. Скумин-Тышкевич и Острожский обратились к королю, требую созыва церковного собора. Но Жигимонт III посчитал его созыв нецелесообразным.

В этот период устанавливается союз православных с протестантами. В то время у них были общие политические и религиозные цели, к тому же многие из них были связаны друг с другом родственными связями. На протестантский съезд в Таруни Острожский отправил своего посла Каспара Лушковского с секретной письменной инструкцией, в которой говорилось, что православные и протестанты должны как можно быстрее объединиться в целях защиты своей религиозной свободы. Протестантский синод с пониманием высказался в адрес послания, но не принял никакого решения. Приверженцы же унии, за резкие высказывания в послании, обвинили князя Острожского в выступлении против короля.[4, с.537]

2. Уния в Риме и Бресте

Итак, угроза проведения церковной реформы повергла киевский епископат в «панику» и заставила поторопиться с выработкой своей программы унии с католиками. Девять епископов подписали 32 артикула проекта унии и отослали их в Рим в 1595 г. Вскоре, несмотря на сопротивление и даже угрозы влиятельных мирян (во главе с киевским воеводой князем Константином Острожским), делегация епископов отправилась на переговоры к Папе Римскому. Опуская подробности переговоров в Кракове между польским королем, католическим духовенством и представителями Киевской митрополии, отметим, что послы благополучно добрались до Рима. Однако здесь их ждал неожиданный поворот событий: встретив их с почетом, Папа Климент VIII полностью проигнорировал условия православной стороны (те самые 32 артикула) и предложил в торжественной обстановке подписать унию, которая в корне отличалась от задуманной в Киеве.

После прибытия в Рим 15 ноября 1595 года Ипатия Потея и Кирила Терлецкого, Через 6 недель, 23.12.1595, произошла аудиенция у Папы, к которому обратился с речью Потей. От своего имени и от имени епископов-униатов он предложил на включение в исповедание веры следующих положений:

Святой Дух исходит и от Отца, и от Сына;

причащение как на пресном, так и на кислом хлебе;

догмат о чистилище;

первенство церковной власти Римского Папы;

согласие со всеми постановлениями Тридентского собора;

эксклюзивное право церкви объяснять святое писание;

семь таинств и все католические обряды;

полезность индульгенции;

первенство римской церкви над всеми остальными;

осуждение схизмы и ересей;

активная пропаганда “истинной веры”.

Климент VIII благословил идею унии и ее создателей. В этот же день был составлен протокол о церемонии, а в январе 1596 года Папа поставил свою подпись под документом о церковной унии. Папа внес определенные коррективы в униатский договор, например, он оставил неизменными обряды восточной церкви, православный символ веры (исхождение Святого Духа только от Отца).

Униатский собор в Бресте, который собрался по указу короля и митрополита, открылся 6 октября 1596 года. На нем присутствовали папские послы, представители короля, митрополит, пять из семи епископов, представители католической церкви, иезуиты, государственные деятели - воевода Николай Криштов Радзивил, канцлер ВКЛ Лев Сапега и другие духовные и светские лица. Униатский собор утвердил римский договор, уния была принята и подписана королем Жигимонтом III Вазой.Два епископа - Гедеон Балабан (епископ Львовский) и Михаил Копысьтенский (епископ Перемышльский) унию не поддержали. [1, с.293-294]

8 октября 1596 года в “соборной грамоте” митрополита Михаила Рогозы и епископов была изложена основная идея Брестской унии. Коротко ее содержание в следующем. В христианской церкви должен быть “един господарь и шафар”, который бы “о порядку и о всем добром всех абмышлял”. Таким хозяином “от часов апостольских” являлся Папа Римский, “едины потомок Петра святого”. Это следует из “Соборов и правил святых Отец”, об этом свидетельствуют и “наши Словенские писма з Греческих з стародавна преложоные”. Этого же правила придерживались “Царигородские патриархове, от которых и сия страна Руская веру святую приняла”. Для “спасения своего и стада словесного нам от Бога врученого” необходимо восстановить церковное единство под патронатом Римского Папы. Именно с этой миссией направились в Рим Ипатий Потей и Кирилл Терлецкий, которые получили санкцию римского первосвященника на союз при условии сохранения “обрядов и церемоний церквей восточных греческих и Руских”. Этот союз и утвердил Берестейский собор. На соборе были отлучены от церкви Гедеон Балабан, Михаил Копысьтенский, архимандрит Киево-Печерской лавры Никифор Тур, 9 архимандритов, 16 протопопов и все остальные священники, не принявшие унии. Королю была направлена просьба снять с церковных должностей всех тех, кто отказался присоединиться к унии.[3, с.194-196]

Параллельно с униатским собором открылся православный (на нем присутствовали также и протестанты). На соборе присутствовали К.Острожский с сыном, патриаршие экзархи Константинопольский (Никифор) и Александрийский (Кирилл Лукарис), епископы Балабан, Копысьтенский и другие православные священники (более 100 человек).

Участники собора пробовали договориться между собой, но тщетно. На предложение униатов присоединиться к церковному альянсу православными был дан следующий ответ: мы не против унии с римской церковью, но при условии, что:

- к этому союзу присоединится вся восточная церковь;

- унию благословят восточные патриархи;

- не будут нарушаться существующие правовые акты;

- между православными и католиками будут согласованы все противоречия относительно догм и обрядов.

Православный собор лишил сана всех епископов-униатов. Светская часть православного собора приняла решение не подчиняться пастырям-отступникам. Собор обратился к королю с просьбой санкционировать его решение об импичменте униатских епископов, а на их место посадить новых, избранных православными. Ключевыми аргументами были:

- уния готовилась тайно от народа группой предателей-архиереев;

- она противоречит существующим правовым актам и является посягательством на религиозную свободу;

- поэтому православные имеют право сопротивляться ее введению всеми средствами.[11, с.112-114]



Глава 3. Влияние униатства на культурно-исторические процессы и общественно-политическую жизнь белорусского народа

1. Антиуниатский протест

Форсирование унии было большой политической ошибкой правительства Речи Посполитой. Правительство должно было выступить в качестве государственного посредника между униатами и православными, приложить все усилия к тому, чтобы достигнуть определенного согласия. Но оно этого не сделало, и поэтому после официального введения унии началась общественная конфронтация, граничащая с гражданской войной. Развернулась острая борьба между противниками и сторонниками унии, которая шла в трех направлениях:

Конституционное или правовое (на сеймах и сеймиках, а также путем обращений, жалоб к королю, аппеляций к судебным организациям).

Публицистическое, идеологическое, богословско-философское (униатские и антиуниатские полемические произведения, трактовка богословских, религиозно-философских вопросов).

Неконституционное или противоправное (стихийные выступления, действия, нарушающие действующее законодательство, бунты, погромы).

С формально-юридической точки зрения уния была вроде бы законной, так как опиралась на официальные церковные и государственные указы. Вместе с тем эти указы противоречили существующим правовым документам, многочисленным привилеям, которые были даны православию на протяжении многовековой истории великокняжеской властью, и главным образом Статуту ВКЛ 1588 года, где свобода всех христианских вероисповеданий была закреплена в качестве правовой нормы. Поэтому аппеляция по закону к судебным инстанциям была одним из самых широких способов борьбы антиуниатской оппозиции.

После смерти князя К.К.Острожского (1608), перехода в католичество значительной части панства, реальной опорой православия становится казачество. Одним из условий преданности казаков власти Речи Посполитой была свобода православного вероисповедания. С введением унии и началом политики дискриминации православия казаки свою борьбу против польского засилья ведут под флагом защиты православия. Именно казаки были одной из главных сил, которая вынудила правительство Речи Посполитой в конце 20-х - начале 30-х годов XVII века пойти на значительные уступки православным.

Опорой антиуниатской оппозиции являлись монастыри. В 1615 году, например, был основан Богоявленский монастырь, который принадлежал Киевскому братству, а при нем школа. Среди православных монастырей выделялись также Свята-Духовский в Вильно, Пачаевская лавра, Киево-Печерская лавра, которую удалось таки отстоять от униатов, и другие.

2. Итоги Брестского варианта церковной унии

В результате Брестской церковной унии 1596 года была создана униатская церковь. В российских и белорусских исследованиях не много материала по данному вопросу. Существуют следующие точки зрения на униатскую церковь.

1.Униатская церковь рассматривается как результат поражения езуитов и других монашеских орденов на белорусских и украинских землях. Она создана с целью окатоличивания белорусов и украинцев.

2. Безосновательно, без научных аргументов, с оскорблением к «зжываўшай сябе царкоўнаславяншчыны» гродненский историк С. В. Морозова в книге «История Беларуси» (Минск, 2000. Ч. 1. С.416) утверждает, что православное духовенство «праводзіла палітыку духоўна-культурнай ізаляцыі Беларусі ад заходнега свету. Тыя, хто хацеў павесці свае народы па дарозе еўрапейскага прагрэсу, пайшлі на наладжванне дыялогу з Захадам. Унія абяцала далучэнне да багатых інтэлекткальных дасягненняў … і зараджэнне ў выглядзе уніяцтва беларускай і украінскай нацыянальнай царквы».

Другие историки считают что униатство, это белорусская национальная церковь.

3.Униатская церковь - символ независимости ВКЛ. Католическая церковь ориентировалась на Речь Посполитую, православная - на Москву. Униатский митропалит Иосиф Рутский, по версии С. В. Морозовой, «дамагаўся аб'яднання праваслаўных і уніятаў у рамках адной царкоўнай арганізацыі і адміністрацыйнай незалежнасці ад Масквы, Канстанцінопаля і Рыма шляхам стварэння ўласнага патрыярхату».

4.Наиболее научнообоснованным является взгляд на униатскую церковь и церковную унию 1596 г. как на продолжение католической экспансии, католической агресии на беларусские и украинские земли с целью окатоличивания населения.[8, с. 119-120]

Итак, хоть определенная часть белорусско-украинского общества и поддержала идею унии, его большинство, в первую очередь православное, ее отвергла. Несмотря на то, что уния имела довольно существенные и органичные духовно-культурные корни в жизни белорусского и украинского народов, ее брестский вариант, который готовился в тайне от широкого общества, имел ярко выраженную политическую окраску. Он, по существу, предусматривал исчезновение православия как самостоятельного религиозного вероисповедания в пределах Речи Посполитой, разрыв традиционных духовно-культурных связей. Он предусматривал декретивное, административно-командное введение унии, которое в ситуации отказа большей части общества ее принять превращалось в принуждение, насилие и чуть не привело к гражданской войне.

Судьба унии, возможно, стала бы более удачной, если бы были соблюдены два условия. Первое - уния реализовывалась постепенно и добровольно, без дискриминации и принуждения, в связи с чем этот процесс необходимо было растянуть на несколько столетий. Второе - униатство должно было стать вероисповеданием не только демократических пластов, но и белорусских и украинских магнатов и шляхты, тогда бы оно стало вероисповеданием национальным.

3. Судьба униатской церкви (XVII-XX века)

Следуя ананимной реляции, предоставленной в августе 1647 года в Рим для Когрегации пропоганды веры, на территории Речи Посполитой было около 4 тыс. униатских и больше чем 13,5 тыс. православных приходов. А уже на присоединенных к Российской империи землях в результате первого раздела Речи Посполитой (1772) насчитывалось около 100 тысяч католиков, 300 тысяч православных и около 800 тысяч униатов. На первом этапе политика России на новых землях была довольно толерантной: указами Екатерины II от 1772 года католикам и униатам была дана “ничем не ограниченная” свобода вероисповедания, при условии, что они не будут склонять к своей вере православных. На практике эта свобода ограничивалась, правительство и православные иерархи делали все, чтобы вернуть униатов к “религии предков”. В результате на протяжении 1781-1783 годов в православие перешло около 200 тысяч униатов.

После второго раздела РП (1793) начинается более решительное наступление на униатство. По инициативе Екатерины II Синодом была разработана программа постепенной ликвидации унии. Но основная часть униатов крепко держалась своего вероисповедания. Тем не менее при Екатерине II в православие были переведены около 1,5 млн. униатов, но столько же пожелали остаться в своей вере. При Павле I и Александре I административно-церковное принуждение в отношении униатов ослабилось.

После восстания 1830-1831 годов, в котором принимали участие католики и униаты, правительством был взят курс на упразднение униатства как вероисповедания и присоединение его адептов к православной церкви. 12 февраля 1839 года на униатском соборе в Полоцке под давлением царского правительства был подписан акт о “добровольном” присоединении униатов к православной церкви. На его основании Синодом был издан указ “О принятии греко-униатской церкви в полное и совершенное общение святых православно-кафолических восточные церкви и в нераздельный состав церкви Всероссийской”. Синоидальный акт был одобрен Николаем I. Униатские епархии были ликвидированы, но переход униатов в православие растянулся до 50-х годов XIX века.[10, c.583-585]

Несмотря на политику дискриминации, которую проводило царское правительство и православная церковь, в отношении белорусских униатов, униатская идея сохранилась в народном сознании. После принятия правительством декрета о веротерпимости (17 апреля 1905 года) начался массовый переход православных белорусов, бывших униатов, в католичество. Февральская революция 1917 года тоже вызвала активизацию униатского движения. На территории Западной Беларуси начали возникать униатские общины (в 1932 году тут было 32 униатских прихода). В Западной Беларуси униатские товарищества являлись носителями белорусского национального самосознания (при них существовали школы, драмкружки, издавались журналы на белорусском языке), поэтому польские власти относились к ним с подозрением и мешали их деятельности. После объединения Западной Беларуси с БССР униатство перешло на нелегальное положение, но во время немецкой оккупации вновь было легализировано. На греко-католическом соборе, который произошел в марте 1946 года в Львове под контролем и охраной органов КГБ, было принято постановление о ликвидации унии и присоединении униатов к православной церкви.

С конца 80-х годов XX века в Беларуси началось новое возрождение униатской церкви. В начале 1996 года в стране насчитывалось 15 униатских парафий. В том же году был отмечен 400-летний юбилей Брестской церковной унии. Был создан белорусский организационный комитет по празднованию годовщины, произошли научные конференции, издан ряд литературных работ. Вместе с тем время требует новой, фундаментальной разработки проблемы унии в ее историческом, культурном и религиозно-философском аспектах.[7, с.117-121]

4. Роль униатства в культуре белорусов (XVII - XVIII века)

Развитие культуры Белоруссии в данный период происходило в чрезвычайно сложных условиях. Основными предметами изучения были теология, латинский язык, философия. Наиболее широкую сеть школ имели иезуиты. Основными предметами в иезуитских школах были: грамматика, риторика, этика, мораль, богословие, физика и математика.

Рядом с иезуитами, хотя и в меньших масштабах, действовали униаты. Проводником их идей был орден базылян, имевший также довольно разветвленную сеть своих школ.

Особый интерес вызывают школы, открытые в Гродно и Поставах в 70-е годы XVIII в. меценатом А.Тизенгаузом. Это были первые в истории Речи Посполитой профессиональные школы, где готовили врачей, акушеров, ветеринаров, артистов театров, финансовых контролеров, художников и чертежников. В них обучались преимущественно дети крепостных крестьян.

С этим периодом связаны и первые шаги в становлении белорусской драматургии. Она была представлена комическими интермедиями к школьным драмам. В отличие от школьных драм, создаваемых на латинском языке и посвященных сюжетам из Библии, интермедии писались на более понятном зрителю белорусском языке, а их сюжеты брались из окружающей действительности. Их главным героем был крестьянин-белорус, под маской простонародности которого скрывалась натура умная, сообразительная. Не случайно, что некоторые интермедии, созданные в это время, прочно вошли в народный фольклор.

С интермедиями было тесно связано и возникновение в Белоруссии нового драматургического жанра -- комедии. Первым шагом в этом направлении явилась многоактная «Вакханалия» (1725 г.), в которой, наряду с греческим мудрецом Диогеном и польскими панами, действует «русин» Василь и его слуга Селивон, говорящие на сочном белорусском языке.

Наличие двух тенденций, связанных с древней и новой литературой, наиболее отчетливо проявилось в поэзии. Одновременно зарождалась и успешно развивалась светская лирика, особенно песенно-любовная. Последней было свойственно новое, близкое к народному мировосприятие. В отличие от «высокой» поэзии, рассчитанной на элитарные круги, любовная лирика опиралась уже на разговорный язык.

Развитие белорусской литературы в это время осложнялось и тормозилось также общим кризисом средневековой системы древней белорусской литературы. Ее последним значительным взлетом была литература полемическая, упадок которой наметился в 30-е годы XVII в. Практически уже исчерпала себя полемика между сторонниками и противниками унии. По характеру своего содержания полемическая литература отстала от жизни, потеряла свою злободневность и, естественно, не могла удовлетворять духовные запросы времени. Не случайно попытка возобновить полемику и возродить полемическую литературу, предпринятая в 40-е годы некоторыми церковными писателями, например К. Саковичем, потерпела неудачу.

Последним представителем большой плеяды писателей-полемистов был в Белоруссии Афанасий Филиппович (1597--1648). Как общественный деятель и как писатель А. Филиппович сформировался в духе традиций полемической литературы и братского движения. Он чувствовал глубокую духовную связь со своими предшественниками, борцами против унии, и считал себя непосредственным продолжателем их правого дела. Решительный и энергичный в поступках, непреклонный и бескомпромиссный в идейных убеждениях, А. Филиппович боролся против кровавого насаждения в Белоруссии и на Украине «проклятой» унии и даже ходил к московскому царю просить заступничества за православную веру.

В историю белорусской литературы А. Филиппович вошел как автор «Диариуша» (дневника), представляющего собой своеобразное соединение полемической антиуниатской публицистики с автобиографическим повествованием. Направляя свой обличительный пафос против господствующих верхов Речи Посполитой, он основное внимание сосредоточивает на раскрытии бесправного положения белорусского и украинского народов, на описании истории их борьбы за традиционную веру.

Продолжал развиваться и кукольный театр -- батлейка. Главным героем его стал белорусский крестьянин -- весельчак и шутник Нестерка, высмеивающий фанаберистость шляхты, ее невежество и стяжательство.

Уникальным явлением белорусского искусства второй половины XVIII в. стали крепостные (придворные) театры. Они удовлетворяли потребности магнатов, но актерами в них была молодежь из числа крепостных крестьян.

Первый в Белоруссии крепостной театр был основан еще в 40-е г. XVIII в. в Несвиже. В нем действовали драматическая, оперная и балетная труппы. В 70-е годы XVIII в. главным центром театрально-музыкальной жизни в Белоруссии стал Слонимский двор великого литовского гетмана М.Огинского, дяди известного композитора Михаила Клеофоса Огинского. Крепостные театры существовали также при дворах Тизенгауза в Гродно, Сапег -- в Ружанах и Деречине, Радзивиллов -- в Слуцке, Зорича -- в Шклове, Чернышева -- в Чечерске, Тышкевичей -- в Свислочи.

Деятельность крепостных и школьных театров активизировала музыкальную жизнь. Во многих городах появились хорошие оркестры. В их репертуаре были произведения западноевропейской классики и местных композиторов -- М.Огинского, Я.Голонда, Э.Михалевича, Р.Вордоцкого, О.Бобровского, М.Ковалевского и др.

Во второй половине XVII в. в связи с развитием школьного театра значительных успехов достигло многоголосное хоровое пение. Являясь вначале преимущественно церковным, оно вскоре внедрилось и в светскую музыкальную и театральную жизнь.

Хоровая музыка в школьной драме была тесно связана и с культурой кантов. Белорусские канты и псалмы часто приобретали характер и форму народных песен. Со временем процесс взаимопроникновения и слияния религиозно-церковной поэзии и народных мелодий породил возникновение своеобразных духовных стихотворений, исполнителями которых стали нищие и слепцы-лирики.

Латинизация культуры, ее художественных форм привела к рождению нового художественного стиля в архитектуре, т.н. «виленского, или униатского барокко». Музыкально-литургическая практика также ориентировалась на западноевропейскую модель, что привело к рождению нового стиля пения (партесного) и нового вокально-хорового жанра - барочного партесного концерта.

Первое фигуральное пение полифонического или гомофонно-гармонического склада, его первые композиции зафиксированы в Ирмолое Супрасльского монастыряря 1639 г. Из описи книг 1668 г. того же монастыря следует, что в его библиотеке находилось сорок четыре певческих сборника, в которых песнопения были изложены в партесном стиле.

В униатской церкви изредка применялось вокально-инструментальное звучание песнопений на богослужении. Т.Лихач пишет, что униатский епископ Милетий Пегас не позволил использовать «бездушные органы», но униатское богослужение часто сопровождалось звучанием органа и инструментальных капелл. В начале XIX в. в некоторых деревенских церквях по настоянию священника прихожане складывались и покупали орган.

Т.Лихач выявила музыкальную сторону богослужения Греко-католической церкви, и отмечает следующие его компоненты: сакральная монодия, изложенная знаменным распевом, фигуральные хоровые или вокально-инструментальные композиции, а также полуфольклорные религиозные песни. Несомненно, что различные компоненты требовали различного состава исполнителей. Монодийные песнопения исполнялись 1-2 певцами, преимущественно монахами. Фигуральные или партесные хоровые композиции - многоголосным хором, а религиозные песни или духовные стихи пели прихожане, которые наполняли храм.[12]

В тесной связи с архитектурой развивались живопись, скульптура, граверное и народно-прикладное искусство. В них, как и в архитектуре, первоначально господствующим стилем было барокко, а во второй половине XVIII в. -- классицизм. Как и в предшествующие столетия, в это время в искусстве Белоруссии основное внимание обращалось на создание икон, настенных росписей и скульптур. Графика Белоруссии в это время развивалась в двух направлениях -- книжной и станковой гравюры. Художественная резьба по дереву объединяла в себе декоративную и станковую скульптуру. Декоративная скульптура являлась важнейшим средством оформления дворцовых и культовых зданий. Во второй половине XVII -- XVIII в. в Белоруссии широкое распространение получила и резная скульптура по дереву. Она развивалась под влиянием художественной резьбы и занимала видное место в оформлении интерьеров дворцов, костелов, униатских и православных церквей.

Высокого расцвета во второй половине XVII -- XVIII в. в Белоруссии достигло народно-прикладное искусство. Богатым и расточительным магнатам нужны были изящные вещи. Часть из них создавалась трудом крепостных мастеров на вотчинных мануфактурах.

Подводя итоги, следует отметить, что культура второй половины XVII -- XVIII в. развивалась в очень сложных условиях, но, тем не менее, достигла высокого уровня развития.



Заключение

История религиозно-церковной унии на отечественной почве не начиналась со знаменитого Брестского собора, который произошел в октябре 1596 года. Ее истоки восходят к XIII - XIV векам, началу создания белорусско-литовско-украинского государства - Великого Княжества Литовского. Именно в этот период перед народами ВКЛ и их лидерами встают две глобальные задачи: укрепление политической и сохранение духовно-культурной независимости. В свете этих задач и рассматривается насыщенная и драматичная история отечественной религиозно-церковной жизни.

400-летний драматичный опыт реализации идеи церковной унии много чему учит. В первую очередь, что нельзя ломать веками сложившуюся историческую жизнь народа, его традиции, ценности; что путь к общественному согласию нации, государства, человечества лежит через взаимную терпимость, уважение к иноверству и инакомыслию, через свободный и добровольный выбор.

Вместе с тем уния способствовала распространению новых культурных веяний, которые вступали в сложные взаимодействия с местными культурно-историческими традициями, сопровождались дезинтеграцией былой этнокультурной общности народа, изменениями в культурной, языковой и церковно-религиозной ситуации.[6, c.211]



Список литературы

Беларуская энцыклапедыя ў 18 т. т. 2. - Мн., 1996г.

Белоруссия в эпоху феодализма. Сборник документов и материалов. т.1, Мн., 1959.

Брестская уния 1596 г. и общественно-политическая борьба на Украине и в Белоруссии в конце XVI - начале XVII в. Ч. 1. М. 1996.

Гісторыя Беларусі: У 6т. Т. 2: Беларусь у перыяд Вялікага Княства Літоўскага/Ю. Бохан[і інш.]; рэд. кал.; М. Касцюк(гал. рэд)[і інш.] - Мінск: Экоперспектива, 2008. - 688с.

Гісторыя Беларусі: У 6 т. Т. 3: Беларусь у часы Рэчы Паспалітай(XVII-XVIIIстст.)/Ю. Бохан, В. Голубеў, У. Емельянчык і інш.; Рэдкал.; М. Касцюк(гал. рэд)і інш. - Мінск: Экоперспектива, 2007. - 344с.

Голенченко И. Я. Идейные и культурные связи восточнославянских народов в XVI - середине XVII в. Мн., 1992.

Марозова С. В. З гісторыі ўніяцтва ў Беларусі : (да 400-годдзя Брэсцкай уніі) / С. В. Марозова [ і інш.]; пад рэд. М. В. Біча, П. А. Лойкі; АН Беларусі. Ін-т гісторыі. - Мінск : Экаперспектыва, 1996. - 131, [3] с.

Новік Я. К. Гісторыя Беларусі. Ад старажытных часоў - па 2008г.: вучэб. дапам. / Я. К. Новік, І. Л. Качалаў, Н. Я. Новік; пад рэд. Я. К. Новіка. - Мінск : Выш. шк., 2009. - 512 с.

Падокшын С.А. Унiя, дзяржаунасць, культура: (Філасофска-гістарычны аналіз). Мн.,1998.

Энцыклапедыя гісторыі Беларусі: У 6 т. Т. 6. Кн. 1: Пузыны - Усая / Беларус. Энцыкл.; Рэдкал.: Г. П. Пашкоў (галоўны рэд.) і інш.; маст. Э. Э. Жакевіч. - Мн.: БедЭн, 2001.

Mironowicz A. Podlaskie osrodki i organizacje prawoslawne w XVI i XVII weku. Bialystok, 1991.

http://zapadrus.su/zaprus/strbel/253-l-r-.html Лариса Густова. «Не уповайте на неправду...» Размещено на Allbest.ru