Профсоюзное движение в России на рубеже 80-90-е гг. XX века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Российской Федерации

ГОСУДАРСТВЕННОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ

ВЫСШЕГО ПРОФЕССИОНАЛЬНОГО ОБРАЗОВАНИЯ

«МОСКОВСКИЙ ПЕДАГОГИЧЕСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

Факультет социологии, экономики и права

Кафедра политологии

Реферат

Профсоюзное движение в России на рубеже 80 - 90-е гг. XX века

Выполнил:

Студентка 5 курса дневного отделения

специализации социология политики

Магучева Светлана Юрьевна

Москва, 2013

Во второй половине 1980-х годов в советской прессе замелькали сообщения о забастовках и других выступлениях рабочих. В июле 1989 г. страна узнала о всеобщей стачке шахтеров. Стало ясно, что в СССР возродилось, поистине родилось заново рабочее движение. Это было одним из наиболее значимых следствий того резкого поворота в современной истории советского общества, который начался в 1985 г. и в конечном счете завершился крушением тоталитарного режима. Тем временем возродившееся и набиравшее силу рабочее движение становилось важнейшим фактором углубления этого поворота и ускорения демократизации страны.

Быстрое нарастание волны рабочих выступлений, слившихся в общий поток рабочего движения, произвело в 1989 г. эффект разорвавшейся бомбы (к тому же такой, о существовании которой никто не думал). Однако рабочее движение возникло не случайно и не на пустом месте. В течение долгих лет прозябания трудящихся СССР под «железной пятой» государственного социализма созревали объективные условия и факторы выхода рабочих масс на общественную арену.

Рождению самодеятельных рабочих организаций способствовало нарастание в стране антитоталитарных настроений и все более открытых, активных выступлений за демократизацию советского общества. Этот порыв стал массовым, всенародным движением за перестройку в связи с подготовкой и проведением XIX Всесоюзной партийной конференции КПСС летом 1988 г. Активность масс достигла пика в ходе выборов народных депутатов СССР весной 1989 г. Передовые, наиболее развитые рабочие открыто участвовали в борьбе против политической и идеологической монополии КПСС и несли эти настроения в массы трудящихся.

Одной из первых независимых рабочих организаций стал Московский рабочий клуб (МРК), образованный в августе 1987 г. после публикации в «Комсомольской правде» статьи об увольнении с работы сварщика одного из рижских заводов В. Богданова, который выступил в роли защитника рабочих. Возникший на базе общежития производственного объединения «Прогресс» МРК вскоре превратился в межзаводской. Затем он стал устанавливать связи с рабочими других городов -- Риги, Вильнюса, Ленинграда, Донецка, Тулы -- и был переименован в Межгородской рабочий клуб.

Несколько раньше -- в марте 1987 г. -- в Свердловске, на турбомоторном заводе, возник клуб «Рабочий». Его участники обсуждали вопросы рабочего самоуправления и другие политические проблемы. В конце 1988 г. там появился уже городской рабочий клуб, в который входили работники 22 предприятий города. В январе 1989 г. в Воркуте начал действовать общественно-политический клуб «Солидарность», в котором наряду с работниками умственного труда заметную роль играли рабочие -- шахтеры. К этому времени аналогичных заводских и межзаводских объединений (как правило, весьма малочисленных -- от 10 до 50 человек в каждом) по всей стране насчитывалось уже несколько десятков.

Одновременно с развитием демократически ориентированных организаций рабочих в некоторых промышленных центрах формировались рабочие организации антиперестроечной направленности. Они призывали рабочих бороться против перестройки под флагом «социалистических интересов и коммунистических целей рабочего класса», осуществления власти Советов «как формы диктатуры рабочего класса», экспроприации «доморощенных миллионеров и сросшихся с ними коррумпированных элементов». Выдвигая эти задачи, работники районного комитета партии ратовали за принятие мер, «направленных на искоренение всех форм присвоения чужого труда», на решительный отпор «пацифистским настроениям», «духовной власовщине».

Подобные идеи некоторые рабочие воспринимали с пониманием и сочувствием, тем большим, что они умело перемежались требованиями, которые действительно были близки трудящимся (необходимость преодоления коррупции в партийном и государственном аппарате, развитие гласности «прежде всего в области условий и охраны труда», снижение цен, повышение пенсий и заработной платы, ликвидация ночных смен, экологическая экспертиза всех действующих и вновь создаваемых производств и т.д.).

Дальнейшие события развивались гораздо быстрее, чем это обычно бывает при зарождении массовых движений. 13 июня в Ленинграде состоялось собрание, одобрившее положение об Объединенном фронте трудящихся, а месяц спустя был проведен учредительный съезд ОФТ СССР, на котором якобы были представлены 83 делегата от шести союзных республик. В сентябре в Свердловске был собран учредительный съезд ОФТ РСФСР (по сведениям организаторов присутствовали 103 делегата из 39 городов). Одна из основных резолюций сентябрьского съезда была откровенно резко направлена против осуществления демократической экономической реформы.

Летом 1989 г. разразилась забастовочная гроза, которая показала, что рабочий класс СССР проявляет себя не только как «класс в себе», но и «класс для себя». На арену общественных преобразований вышла особая, самостоятельная социальная сила, со своим пониманием задач перестройки и специфическими средствами решения этих задач, одинаково важных для подавляющего большинства тружеников советского общества. Тем самым рабочий класс заявил о себе и как о составной части общедемократического движения за коренное обновление страны и как о ведущей силе этого процесса.

Шахтерские стачки 1989 г. впечатляли умением их участников соединить свои силы в борьбе за выполнение предъявленных государству (а не только «родному» министерству угольной промышленности) требований, высоким уровнем организованности движения. Сразу же после начала стачки на шахте им. Шевякова был избран забастовочный комитет. На каждой вступавшей в движение шахте создавались такие же комитеты, а затем были организованы и городские стачечные комитеты. В них входили представители не только бастовавших коллективов, но и тех промышленных предприятий и организаций, в которых работа не была прервана забастовкой.

В шахтерской среде все отчетливее зрело понимание того, что только коренное изменение основных принципов функционирования советской экономики создаст такую ситуацию, в которой смогут быть удовлетворены требования горняков, реализованы их коренные интересы. Наиболее отчетливо они были выражены 15 июля по поручению собрания рабочих города Березовским стачкомом. Специальным пунктом сформулированных требований было записано: «Предоставить право трудовым коллективам самостоятельно определять форму собственности: государственная, кооперативная, арендная».

Переговоры между комиссией и региональным стачечным комитетом начались в ночь с 17 на 18 июля. И уже утром было распространено сообщение, что по основным вопросам достигнуто соглашение, а по «остальным идет конструктивное обсуждение»; в связи с этим городским стачкомам рекомендовалось забастовку прервать. Днем представители сторон подписали протокол о согласованных мерах, и стачка пошла на убыль.

Большая часть требований этого протокола (как и других, фактически аналогичных и даже текстуально совпадающих документах, принимавшихся в остальных угольных регионах) отражала крайнюю неудовлетворенность шахтеров условиями труда, размерами его оплаты, социальной защитой работающих и тех, кто вышли на пенсию, снабжением продуктами и другими товарами первой необходимости, отставанием жилищного строительства и т.д. Следует подчеркнуть, что во всех протоколах, которые в это время подписывали шахтеры, были включены требования, свидетельствовавшие, что рабочее движение пошло существенно дальше «профсоюзной» проблематики и приступило к формулированию программы социально-экономических преобразований. Таким образом, открыто ставилась задача коренным образом изменить место работника наемного труда в общественном производстве.

Правда, в летних протоколах эта тенденция лишь обозначена, но вполне определенно. Так, во все эти документы включено требование предоставлять по желанию трудовых коллективов полную экономическую самостоятельность шахтам и другим предприятиям угольной промышленности в соответствии с действовавшими тогда положениями Закона СССР о государственном предприятии; при этом предполагалось «широко использовать различные формы собственности на средства производства -- государственную, кооперативную, арендную, акционерную и другие». (Последнее выделено нами намеренно: шахтеры были в числе первых, кто уже в 1989 г. ставил вопрос о многоукладной экономике, о возможности использования частной собственности.)

В каждом протоколе были зафиксированы требования о возможности добровольного объединения предприятий угольной промышленности в ассоциации и другие формы управления ею, об изменениях в налоговой системе, о разрешении продавать «продукцию, произведенную сверх заключенных договоров», по свободным (договорным) ценам как внутри страны, так и в другие страны.

Все это, вместе взятое, настолько убедительно продемонстрировало силу возродившегося рабочего движения, что с его реальным или же потенциальным присутствием на арене борьбы за или против демократизации советского общества теперь уже невозможно было не считаться. Это было тем более важно, что в открытой схватке с тоталитарным режимом участвовали преимущественно шахтеры, которых поддерживали многие трудовые коллективы предприятий и жители городов, расположенных в угольных регионах. Работники же остальных отраслей промышленности и народного хозяйства, других регионов страны лишь изредка вступали в прямое противостояние с государством-работодателем, в открытую борьбу за свои социальные и профессиональные интересы.

Шахтерская стачка лета 1989 г. стала переломом в массовом сознании рабочих. Они наглядно убедились не только в том, что забастовка является действенным инструментом разрешения социальных конфликтов, но и в том, что его можно и нужно применять без страха перед репрессиями. В результате среди трудящихся начала расти готовность к открытой борьбе за свои права и интересы. И хотя в последующем рабочее движение лишь изредка приближалось к такому же уровню массовости, упорства, солидарности, организованности, какой был продемонстрирован летом 1989 г., общее настроение большинства рабочих можно было охарактеризовать как предзабастовочное. Это обстоятельство во многом определило всю социально-политическую ситуацию в стране в конце 80 -- начале 90-х годов. Недаром даже менее крупные выступления рабочих второй половины 1989 и 1990 г. недвусмысленно напоминали о потенциале рабочего движения, выявленном летом 1989 г. Наиболее известными и значительными из них были забастовка воркутинских шахтеров осенью 1989 г. и всеобщая политическая стачка 11 июля 1990 г.

Об усилении социально-политической роли рабочего класса к началу 90-х годов свидетельствовало также существенное повышение уровня самоорганизации рабочих масс. Именно в это время, и особенно интенсивно под влиянием всеобщей забастовки шахтеров летом 1989 г., образовывались новые, независимые от партийно-государственной и партийно-профсоюзной бюрократии влиятельные организации трудящихся, как профсоюзной («тред-юнионистской»), так и общественно-политической направленности. Это было тем более важно, что пробудившемуся рабочему движению противостояла ослабевшая и постепенно разрушавшаяся, но все еще дееспособная система государственно-административных, партийных, хозяйственных, репрессивных органов. Причем необходимо отметить, что обе основные задачи (и функции) рабочего движения -- борьба за лучшие условия труда наемных работников, за его справедливую оплату и создание таких социально-политических и экономических условий, в которых эта борьба признавалась неотъемлемым правом работников, оказались тесно переплетенными.

Наиболее очевидно эти функции сочетались в деятельности стачечных комитетов и их объединений, образованных в угледобывающих регионах летом 1989 г. Поскольку основными для бастовавших шахтеров были требования, связанные с условиями их труда и материальным положением вообще, постольку боровшиеся за их выполнение стачкомы заняли «вакантное» место профсоюзов. Одновременно они развивались как общественно-политические организации работников наемного труда демократической ориентации.

Так, уже 26 июля 1989 г. на 2-й конференции городских забастовочных комитетов Кузбасса было принято решение: «В связи с окончанием забастовки переименовать Региональный забастовочный комитет в Совет рабочих комитетов Кузбасса». Аналогичные решения были приняты в городах этой области. 2 августа исполком Кемеровского областного Совета зарегистрировал Совет рабочих комитетов Кузбасса (СРКК).

В положении о СРКК было записано, что созданный «для защиты экономических и социальных прав предприятий, организаций и трудовых коллективов», Совет считает своими основными задачами «всемерное содействие экономической перестройке», участие в реализации «Протокола о согласованных мерах» и осуществление контроля за его выполнением. Новый общественно-политический орган обещал активно влиять на ход общественных процессов в Кузбассе, оставляя за собой право организовывать и проводить собрания, митинги, уличные шествия и демонстрации, «объявлять, приостанавливать и прекращать забастовку в соответствии с действующим законодательством ».

С первых своих шагов СРКК выступил и как координатор деятельности городских, районных и поселковых рабочих комитетов. Тенденция объединения новых рабочих организаций в одну, общерегиональную, получила развитие. Участники 3-й конференции рабочих комитетов Кузбасса (5 -- 6 сентября 1989 г.), исходили уже из того, что в период забастовки в Кузбассе «фактически возникла организация рабочего класса». Делегаты назвали ее Союзом трудящихся Кузбасса[46]. В ноябре 1989 г. Союз трудящихся Кузбасса принял устав, программное заявление, а также обращение к трудящимся Кузбасса. В нем говорилось, что главная цель созданного союза -- «довести перестройку до победы», и выражалась готовность «брать на себя всю полноту ответственности».

В уставе Союза трудящихся Кузбасса отмечалось, что он представляет собой форму самоорганизации рабочего класса. Одной из стратегических задач деятельности Союза провозглашалось «создание экономической системы социализма, основанной на взаимодействии различных форм собственности», и нового хозяйственного механизма, «основанного на конкуренции и экономической состязательности». В развернутом виде эта идеология была характерна для переходного состояния рабочего движения, которое еще не решалось порвать с прежними представлениями о социализме и считало, что его возможно «обновить». В соответствии со своей фундаментальной задачей Союз провозглашал «ликвидацию командно-бюрократической системы в экономике, передачу права распоряжаться богатством тем, кто его создает». Признавалось «равноправное существование всех возможных при социализме форм собственности». Кроме того, Союз трудящихся Кузбасса стоял за переход от директивного планирования к планированию с использованием рыночных механизмов.

Доминантой политического раздела программного заявления был тезис: «Длительное существование одной партии причинило нашему обществу большой вред, поскольку ...всякая монополия ведет к застою». Поэтому Союз трудящихся Кузбасса настаивал на исключении 6-й статьи из Конституции СССР и требовал узаконения политического плюрализма.

Некоторые из этих программно-политических установок не соответствовали общей тенденции развития рабочего движения и постепенно им изживались. Ряд положений не выдержал испытания практикой, в частности ориентация Союза на его превращение в организацию партийного типа. Но бесспорно главное: для своего времени эти документы имели огромное значение: влияние Союза трудящихся Кузбасса испытали рабочие других регионов страны. Этому особенно способствовал выход в Кузбассе независимой рабочей газеты. Сначала она издавалась полулегально (на полосах многотиражных газет «Химик», «Строитель», «Горняк»), а затем, с февраля 1990 г., на вполне законной основе, под названием «Наша газета». Тираж газеты весной 1990 г. поднялся до 150 тыс. экземпляров. Ее влияние вышло далеко за границы Кемеровской области, поэтому на 1991 г. на нее была объявлена открытая подписка на всей территории Российской Федерации. В 1995 г. президент Б.Н. Ельцин, поздравляя газету с пятилетним юбилеем, отметил ее большой вклад в демократизацию общества и реформирование России.

Общественно-политические организации трудящихся создавались и в других регионах СССР. В канун 1990 г. в Воркуте на базе стачкома шахты «Воргашорская» для защиты прав трудящихся, содействия росту их благосостояния и развитию экономики на основе разнообразных форм собственности было образовано Демократическое рабочее движение. В феврале 1990 г. в республике Коми также при активном содействии городского рабочего (стачечного) комитета возник Союз трудящихся Инты, в уставе которого ощущалось сильное влияние документов Союза трудящихся Кузбасса.

По инициативе Карагандинского областного стачечного комитета в мае 1990 г. состоялась конференция шахтеров этого угольного бассейна, на которой делегаты приняли решение об образовании Союза трудящихся Карагандинской области. В проекте устава говорилось, что цель этой организации -- «стремление к консолидации и взаимопомощи в деятельности граждан и организаций по защите прав, свобод и интересов трудящихся, к преобразованию общества на началах демократии, гуманизма и социальной справедливости». Создание Союза завершилось на учредительной конференции в октябре 1990 г. Было заявлено, что Союз признает любую форму собственности и готов бороться как против местнического эгоизма, так и против государственного монополизма.

К тому времени активно работал Союз трудящихся Литвы. В январе 1990 г. состоялась учредительная конференция Союза рабочих в Челябинске, было образовано уральское региональное объединение «Рабочий». Возникло также множество других локальных рабочих организаций. Не все они, однако, оказались дееспособными. В Белоруссии, например, ограничились формированием оргкомитета.

Но уже в 1989 г. началась подготовка всесоюзного объединения рабочих организаций демократического толка. Чтобы не упустить инициативу, активисты независимых рабочих организаций съехались в Москву, где 8 -- 9 июля 1989 г. образовали организационный комитет, которому поручили подготовить совещание для принятия решения о съезде.

И съезд состоялся. Он был открыт 29 апреля 1990 г. в присутствии свыше трехсот делегатов от нескольких десятков рабочих организаций демократической ориентации, действовавших в разных регионах страны: рабочих (стачечных) комитетов и союзов трудящихся Кузбасса и Инты; рабочих союзов Ленинграда, Белоруссии, Рыбинска, Новосибирска, Литвы, Латвии, Азербайджана; независимых профсоюзных организаций, таких, как Соцпроф и профсоюз «Независимость» из Ленинграда; городских и межгородских общественно-политических и культурно-просветительских клубов и объединений рабочих Москвы, Ленинграда, Свердловска, Челябинска, Перми, Сургута, Горького; рабочих клубов и комитетов ряда крупных промышленных предприятий.

На съезде была создана Конфедерация труда -- общественно-политическое объединение независимых рабочих движений и организаций трудящихся «для их консолидации и взаимопомощи в деятельности по защите прав, свобод и интересов трудящихся, по образованию общества на началах демократии, гуманизма и социальной справедливости», для борьбы «за непосредственные интересы людей труда». Конфедерация была намерена добиваться «достойных человека условий труда, быта и отдыха, социальной защищенности трудовых доходов, права на рабочее место, на помощь при безработице для рабочих и всех трудящихся».

В принятой съездом Декларации основных принципов подчеркивалось, что «кардинальное изменение социально-экономического положения рабочих, ликвидация нищеты, бесправия, жестокой эксплуатации народа государством, технократией и другими силами, справедливое распределение доходов и материальных благ -- все это станет возможным и надежным лишь после перехода к демократической политической системе».

Конфедерация труда провозгласила намерение «направлять свою деятельность на утверждение полновластия народа, добиваться реального представительства интересов рабочего класса в органах власти и управления», бороться «за ликвидацию на деле диктата КПСС и ее аппарата». Приверженность радикальным политическим целям, острая критика партийно-государственного руководства СССР сочеталась у рабочих активистов с умеренностью в выборе средств, с отрицанием насилия как способа достижения поставленных целей. «Мы, -- записано в Декларации основных принципов, -- не делаем ставку ни на стихийный бунт, ни на вооруженное восстание. Конфедерация труда -- за выдвижение реалистических радикальных требований, за тактику их мирного отстаивания, за согласование интересов. Вместе с тем мы признаем возможность использовать в случае необходимости методы организованного коллективного протеста и давления».

Новокузнецкий съезд рабочих организаций и объединений трудящихся был одним из наиболее ярких, этапных событий в рабочем движении 1990 г. Его значение определяется в первую очередь тем, что съезд продемонстрировал общность целей новых рабочих организаций, их ориентацию на продолжение и углубление демократизации, готовность к совместной борьбе за реализацию этих целей. Выступления делегатов отражали возросшую политическую зрелость активистов рабочего движения. Теперь они лучше, чем когда-либо, понимали: без решения общих проблем социально-экономического и политического устройства нельзя добиться существенного и устойчивого улучшения материального и социального положения работников наемного труда.

Но организационно-практические последствия новокузнецкого съезда оказались менее значительными. Образованная на нем Конфедерация труда не стала координирующей -- и тем более организующей -- структурой в масштабе всей страны. Для этого она должна была бы превратиться в организацию партийного типа.

Но рабочие не хотели превращать свое движение в партию. Поэтому избранный на съезде Совет представителей Конфедерации труда играл в послесъездовский период скорее демонстрационно-политическую, чем организационно-практическую роль. Реальными же центрами демократического рабочего движения оставались региональные и местные общественно-политические организации трудящихся -- рабочие и стачечные комитеты, их объединения. Наибольшим влиянием они пользовались в Кузбассе, где рабочее движение было наиболее сильным.

В своей борьбе за ликвидацию всевластия КПСС и углубление демократических преобразований лидеры рабочих комитетов Кузбасса объединились с Председателем Верховного Совета России Б.Н. Ельциным, который олицетворял общедемократическое антитоталитаристское народное движение, набиравшее в 1990 г. все большую силу. Начало этому союзу и совместным действиям было положено на встрече Ельцина с представителями СРКК в Москве 23 июля 1990 г.

Такое развитие рабочего движения не устраивало тех, кто придерживался иной политико-идеологической направленности. Некоторые рабочие ратовали за возврат к государственному социализму и возрождению имперской политики. Поддерживаемые, вернее, ведомые партработниками, они создали организации социалистическо-фундаменталистского толка, вроде ОФТ, возникшего, как говорилось выше, весной 1989 г., и его «наследников» («Трудовая Россия» и т.п.). В 1990 г. получило известность и движение, ориентированное на разрушение авторитарно-бюрократического управления обществом при сохранении социалистической организации экономики (основу которой составляла бы собственность трудовых коллективов). Олицетворением этого, по сути анархо-синдикалистского направления в рабочем движении, был Союз трудовых коллективов, образованный в декабре 1990 г. Однако не способствовала сколько-нибудь значительному влиянию социалистически ориентированных объединений трудящихся ни на само рабочее движение, ни тем более на развитие общества в целом.

Теплилась надежда, что необходимые и назревшие перемены произойдут на XV съезде ПРУП в марте 1990 г. Но его результаты не удовлетворили очень многих активистов рабочего движения. Свыше ста делегатов -- бблыпая часть собственно шахтеров, избранных на съезд, покинули его. И сразу же после этого началась подготовка к созданию нового профессионального объединения горняков. Для этого 11 -- 15 июня 1990 г. в Донецке был созван I съезд шахтеров СССР. «Существующий профсоюз, -- записано в специальной резолюции съезда, -- не способен решить поставленные задачи. Съезд считает необходимым создать действительно независимый профсоюз горняков».

Состоявшийся там же, в Донецке, 22--26 октября 1990 г. II съезд шахтеров провозгласил создание Независимого профсоюза горняков (НПГ); были избраны совет представителей и исполнительное бюро, которым было поручено добиваться заключения такого генерального тарифного соглашения с правительством, которое бы обеспечило шахтерам оплату и условия труда, соответствующие действительной стоимости их рабочей силы. В основном был принят и устав НПГ, который предварительно обсуждался в коллективах шахт и разрезов.

Уместно подчеркнуть, что НПГ возник в противовес «официальным» профсоюзам как объединение именно наемных работников. После серьезных и бурных дискуссий, проходивших непосредственно в коллективах, было решено, что в него не должны входить работники хозяйственной администрации, которые на государственных предприятиях фактически являются работодателями (по меньшей мере их представителями). Такое решение облегчало профсоюзам реализацию их главной функции -- диалог и дискуссию с работодателем по поводу условий и оплаты труда.

1 апреля 1989 г. в Москве было образовано Объединение социалистических профсоюзов СССР. Был принят устав, согласно которому «социалистические профсоюзы» -- это «массовые общественные самодеятельные непартийные организации». Слово «социалистические» сохранялось в названии этого объединения до начала 1991 г. и явно было данью тем установкам на обновление социализма как способа решения социальных проблем, которые были характерны для конца 80-х годов.

Соцпроф в отличие от НПГ, профсоюзов летчиков и авиадиспетчеров (а также возникших в конце 1991 -- начале 1992 г. Российского профсоюза моряков и Российского профсоюза локомотивных бригад железнодорожников) строился на предельно широкой межотраслевой и межпрофессиональной базе.

Соцпроф не имел опоры в какой-то конкретной профессиональной группе работников наемного труда и ориентировался на тех трудящихся разных отраслей и разных предприятий, которые активно протестовали против несправедливой оплаты труда, ухудшавшихся его условий и одновременно -- против бездействия «официальных» профсоюзов. Его лидеры и активисты шли туда, откуда доносились голоса протеста, и помогали работникам организовываться -- где в рамках цеха, где в масштабах предприятия или же вообще вне предприятия. Такая практика «точечных» действий чрезвычайно трудна для реализации, тем не менее упорство и последовательность основателей нового профсоюза позволили к концу 1989 г. объединить около 50 организаций разных предприятий. К июлю 1990 г. Соцпроф имел первичные организации в 28 городах пяти республик. Так создавалась сеть независимых профсоюзных организаций, готовых к борьбе за права и интересы своих членов и все чаще вступавших в противоборство с хозяйственной бюрократией.

Если Соцпроф изначально обращал внимание на собственно профсоюзную, «тред-юнионистскую» проблематику (заработная плата, условия труда, соблюдение и совершенствование трудового законодательства и т.п.), то другие профсоюзные объединения, формировавшиеся сходным образом, весьма откровенно демонстрировали свои политические симпатии и антипатии. Так, образованная в июле 1990 г. Конфедерация свободных профсоюзов России (КСПР) нетерпимо относилась как ко всем политическим группировкам (особенно левого спектра), так и к профсоюзам -- и к старым, «государственным», и к новым, независимым (например, к Соцпрофу). Политический радикализм КСПР все больше окрашивался в национал-патриотические тона.

Схожим образом действовало Объединение независимых рабочих профсоюзов «Защита», возникшее в декабре 1990 г. Оно провозгласило «равноудаленность» от всех политических сил, но в действительности было связано с Марксистской рабочей партией (ориентация партии видна из ее второго названия -- Партия диктатуры пролетариата).

Раздробленность, даже пестрота нового профсоюзного движения были вполне естественными, в особенности если учесть, что альтернативные профсоюзы возникали как антиподы монолитно сплоченных профсоюзов системы ВЦСПС, в противовес не только им, но и принципам их организации. Да и вообще новое движение могло развиваться только снизу, а значит, в условиях большой автономности его структур. Тем не менее общественно-политическая ситуация в стране подталкивала к взаимодействию. Проявлением этой объединительной тенденции было создание в январе 1991 г. Конфедерации свободных профсоюзов (КСП). (Ее название совпадало с названием упомянутой выше Конфедерацией свободных профсоюзов России, но идеология и повседневная практика этих организаций были совершенно разными.) Слияние произошло на конференции представителей НПГ, союзов летчиков и авиадиспетчеров, небольшого профсоюза независимых журналистов и казахстанского союза «Бирлесу», куда входили работники негосударственного сектора. В последующие месяцы КСП проявила активность, и все же ее деятельность постепенно сошла на нет.

Предпринимались также попытки консолидировать деятельность новых профсоюзов на региональном уровне. Так, в июне 1990 г. в Ленинграде состоялся «круглый стол» рабочего движения, в котором участвовали действовавшие в городе профсоюзы «Справедливость», «Независимость», «Освобождение», независимый профсоюз производственного объединения AT-1, представители рабочих комитетов Кировского, Балтийского и металлического заводов, а также лениградского ОФТ. Намечались пути дальнейшего взаимодействия, был создан координационный совет, однако развития эта инициатива тогда не получила.

В 1990 г. «главный штаб» профсоюзной системы -- ВЦСПС -- был ликвидирован, а созданная тогда же Всеобщая конфедерация профсоюзов СССР играла существенно меньшую роль. Очень важным результатом этого стало образование осенью 1990 г. российской профсоюзной структуры -- Федерации независимых профсоюзов России.

Складывание на рубеже 80 --90-х годов сети рабочих организаций -- при всей их раздробленности, разнородности, даже малочисленности -- имело огромное значение для полдержания высокого тонуса рабочего движения. Значение рабочих организаций и их реальная роль в преобразовании общества определяются также их способностью консолидировать массы, поднимать их активность или возглавлять стихийный протест.

московский антиперестроечный шахтерский стачка

Список использованных источников

1. Гусов К.Н. Трудовое право России: Учебник / К.Н. Гусов, В.И. Толкунова. - 2-е изд. - М., 2004.

2. История профсоюзного движения в России / Ежедневные новости-Подмосковье. - 2005. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.vesti.ru /files.html?id=7306&tid=31271.

3. Гриценко Н.Н. Профсоюзы России. Современный этап 1990-2005 гг. - Режим доступа: http://www.rzn-profsouz.ru/all/k100/public/profsovrem.pdf

4. Гордон Л.А., Клопов Э.В. Возрождение рабочего движения в России. Вторая половина 80 -- начало 90-х годов. - Режим доступа: http://you1917-91.narod.ru/gordon_klopov.html

Размещено на Allbest.ru