Маркиз де Сад и ХХ век

Размещено на http://www.allbest.ru/

Маркиз де Сад и ХХ век

Оглавление

Введение

Глава 1. Чудовище

Глава 2. Атеист

Глава 3. Революционер

Глава 4. Писатель

Глава 5. Улыбка маркиза

Заключение

Введение

Несмотря на то, что творчеству маркиза де Сада уже посвящено немало разного рода работ, как зарубежных, так и российских писателей и философов, автор полагает, что ряд особенностей их написания может служить весьма весомым обоснованием написания еще одной. Во-первых, разнообразие взглядов на идею маркиза позволяет высказать еще один, до сих пор (по случайности, или по отсутствию такового) автору не встречавшийся, но имеющий, на его взгляд, право на существование. Во-вторых, большая часть работ такого рода описывает лишь какую-то одну грань философии маркиза, и, возможно, именно из-за этого с частью выводов "садоведов" трудно согласиться. В-третьих Сад неисчерпаем, а разве этого недостаточно?..

Разнообразие взглядов на творчество маркиза необычайно широко. Диапазон мнений колеблется от крайнего возмущения до столь же крайнего восхищения. И сейчас, после всех экзерсисов сексуальной революции и демократии у большинства одно имя де Сада вызывает с трудом объяснимую негативную реакцию. Впрочем, мало кто из этого большинства действительно читал маркиза или, хотя бы, держал в руках его книги. Другая часть читателей относится к фанатичным поклонникам маркиза, восхваляющим каждое его слово, при том, что смысл этого слова зачастую остается скрыт от них их собственным обожанием. Правда, это можно сказать про любого чересчур рьяного поклонника любого известного человека. Посередине находятся кропотливые исследователи, пытающиеся этот смысл найти, препарируя маркиза и его книги. И, хотя при этом какая-то часть смысла теряется, их работа позволяет прочесть много интересных и познавательных сентенций, касающихся, правда, не столько маркиза, сколько мыслей и философии самих авторов. Отдельное место занимают биографы маркиза, неустанно собирающие по кусочкам его беспокойную жизнь - и спасибо им за это! Поскольку и те, и другие являются составной частью XX века, кое о ком автор упомянет особо.

Что же касается основных пунктов философии маркиза, то по этому поводу в описанной выше среде существует редкостное единодушие. Маркиза ненавидят (или превозносят, или препарируют) за то, что он:

- был чудовищем

- был атеистом

- был революционером

- прославлял порок

- и вообще...

Мнение автора о том, насколько эти пункты соответствуют истине и будет изложено в этой работе. Путем последовательного разбора всех позиций автор намерен доказать следующее утверждение: несмотря на то, что рассматривать творчество маркиза, вне всякого сомнения, невозможно в отрыве от реального контекста его времени, полностью осознать все идеи маркиза можно только в контексте времени нашего. И не только потому, что немало нового принес XX век в литературу, психологию и философию, а еще и потому, что, как и любой великий человек (а в этом по мнению автора никто не сомневается) маркиз, опередив свое время, обращался в первую очередь к потомкам - а значит и ко всем нам!

И еще одно, чисто техническое замечание. Объем и цель данной работы не позволяют коснуться всех сторон жизни и творчества маркиза, поэтому автор будет по мере возможности касаться лишь философского аспекта данной проблемы, оставляя в стороне психологический и литературоведческий. Что, конечно, очень жаль...

Часть своих выводов автор позволит себе изложить в заключении данной работы.

Глава 1. Чудовище

"Властный, холеричный, раздражительный, доходящий до крайности во всем - в атеизме и распутстве..." - так сам де Сад говорит о себе. Насколько эта характеристика соответствует истине - вопрос особый. Да и не место сейчас для описания психологических сторон личности маркиза. Был ли он исключительным средоточием порока и преступления, или это легенда, придуманная его врагами (друзьями?), которых у маркиза было достаточно? Спасибо биографам маркиза - мы можем ответить на этот вопрос...

Донасьен-Альфонс-Франсуа де Сад появился на свет 2 июня 1740 года в Париже. Родители его, Жан-Баптист-Жозеф-Франсуа граф де Сад, королевский наместник в провинциях Бресс, Бюже, Вальмор и Же, посланник при дворе кёльнского курфюрста и мать, Мари-Элеонора де Брезе де Карман, фрейлина принцессы Конде, хотели дать сыну второе имя Альдонс, но это древнее провансальское имя в Париже было неизвестно и священник ошибся при записи. Нам почти ничего неизвестно о первых годах жизни маркиза. Если принять описание детства Валькура за автобиографический набросок, то в раннем детстве Саду пришлось столкнуться с тяжкими обидами и несправедливостью. Позже, воспитываясь вместе с Луи-Жозефом де Бурбоном, он, по-видимому, настолько яро защищался от эгоизма и высокомерия юного принца, что его пришлось удалить от двора. Немалое влияние на мальчика оказал аббат д'Эбрей, в доме которого Сад с пяти до десяти лет. Аббат д'Эрбей, автор книги "Жизнь Петрарки" был, к тому же, дальним родственником великого поэта, так что благородство происхождения маркиза сомнений не оставляет, а этим пренебрегать нельзя.

В 1754 году Сад поступает в кавалерийское училище, окончив его принимает участие в сраженьях семилетней войны, дослужившись до капитана и выйдя в 1963 году в отставку. 17 мая того же года Сад, по настоянию родителей, женится на Рене-Пелажи Кордье де Монтрей, старшей дочери г-на де Монтрей, президента налоговой палаты, не принадлежавшей к кругу высшей аристократии, но имевшей хорошее приданное. Это было началом бедствий, преследовавших его всю дальнейшую жизнь. Женившись в мае, уже в октябре Сад был арестован из-за эксцесса в публичном доме, который он регулярно посещал. Причина ареста была по-видимому достаточно серьезной потому, что Сад слал многочисленные письма начальнику тюрьмы, умоляя держать ее в секрете, иначе вся его жизнь будет непоправимо испорчена. Это обстоятельство заставляет предположить, что эротизм Сада принял уже весьма компрометирующую форму, тем более, что год спустя инспектор полиции Марэ разослал содержательницам публичных домов извещения приблизительно следующего содержания: "...я бы настоятельно советовал г-же де Бриссо, не вдаваясь при этом в подробные объяснения, отказывать ему, если он потребует у нее девицу легкого поведения для забав в доме свиданий..."

И именно в этот момент молодой Сад впервые понимает, что личные удовольствия несовместимы с общественной моралью.

На самом деле, отхлестать плеткой (по предварительному соглашению) нескольких проституток - не бог весть какой подвиг. И то, что Сад наполняет его таким значением, наводит на определенные подозрения...

Дальнейшие похождения Сада на стезе порока не менее "впечатляющи":

16 октября 1767 года. Донесение инспектора Марэ: "...вскоре мы снова услышим об ужасных поступках графа (к тому времени отец маркиза уже умер, и Сад унаследовал графский титул) де Сада, который всячески пытался уговорить девицу Ривьер из Оперы стать его любовницей, предложив ей за это пять луидоров в месяц... ...помянутая девица ответила отказом"

3 апреля 1768 года (Святая Пасха). В девять часов утра на площади Виктуар маркиз де Сад, "одетый в серый сюртук, с охотничьим ножом на поясе и с тростью в руке, встречает некую женщину в возрасте около тридцати шести лет по имени Роза Келлер. Она согласилась сесть в фиакр вместе с маркизом, который привез ее в свой дом в поместье Аркей. Там, принудив Розу раздеться, маркиз неоднократно избивал женщину плетью с узелками на концах. Затем он натер пострадавшие части тела мазью, в состав которой входил белый воск, предложил исповедовать ее и, принеся Розе завтрак, запер ее в комнате на два оборота. Однако же женщине удалось выпрыгнуть в окно. Оглашая предместье громкими стенаниями, она отправилась в полицейский участок, где и подала крайне преувеличенную жалобу". В дальнейшем Роза Киллер отказалась от своей жалобы в обмен на компенсацию в 2400 ливров. Несмотря на это, по решению суда Сад подвергается заключению длиной в общей сложности до трех месяцев.

27 июня 1772 года. В 10 часов утра Сад вместе со своим лакеем поднимается в комнату девицы Борелли по прозвищу Мариетт, где их ждали еще три девицы. Действия: активная и пассивная флаггеляция, анальный секс, от которого девушки, по их словам, отказались, прочие удовольствия, в протоколе не уточненные. Употребление анисовых конфет со шпанской мушкой. Через несколько дней девушки подали в полицию жалобу об... отравлении. На основании этой жалобы 3 сентября того же года королевский прокурор в марселе выносит решение по обвинению Сада и его слуги в содомии и отравлении, и приговаривает их к публичному покаянию и повешению с дальнейшим сожжением тел и развеянием праха по ветру. Казнь была проведена "заочно"

И так далее, и тому подобное...

Сразу обращают на себя внимание два обстоятельства. Во-первых, так ли уж были противоестественны (даже для своего времени) наклонности маркиза, если несмотря на настойчивые предупреждения полиции, проститутки продолжали принимать Сада. И во-вторых несообразность проступка и наказания: из-за нескольких, весьма сомнительных, жалоб, маркиз был подвергнут преследованию длинной в... сорок лет!

Очевидно, что в области сексуальных извращений маркиз не открыл ничего нового.

Любой современный читатель только улыбнется - в любой специальной литературе приведены случаи похлеще. Да и в то время все эти шалости были давно известны (недаром сам де Сад ссылается на античные источники) Однако Сад объявлен величайшим преступником всех времен. Кому это было выгодно?

Тут необходимо остановиться на еще одной личности, оказавшей немалое влияние на судьбу маркиза - его теща, мадам де Монтрей всю жизнь преследовала зятя. Именно с ее помощью Сад был несколько раз арестован. Создается впечатление, что как только маркиза выпускали из тюрьмы мадам де Монтрей начинала присматриваться - за что бы еще его посадить?.. Сад ненавидел свою тещу, называл ее "свиным рылом". И. Сад спас ее от революционного правительства, за что был обвинен в умеренности и... посажен в тюрьму. Кстати жена маркиза, мадам де Сад была полным успехом идей мужа. Она в течении многих лет покрывала преступления маркиза, проявила незаурядную смелость, организовав один из побегов мужа. Оргии Сада в замке Ла-Кост проходили при ее поддержке. Когда одна из ее горничных обвинила маркиза в отцовстве ее ребенка, мадам де Сад подложила в ее вещи свое серебро, чтобы дискредитировать ее обвинения. Надо заметить, что ни малейшей благодарности маркиз не испытывал, но... Несколько лет он старательно играл роль добропорядочного отца и мужа, проведя три года в своем поместье в Провансе, произведя на свет двух детей и принимая у себя цвет прованского общества. Он много читал (как, впрочем, и всегда), ставил свои пьесы в домашнем театре (и театр он тоже всегда любил).

Завершая этот раздел надо сказать, что по отношению к своей репутации маркиз вел себя по-разному. Откровенно эпатируя общество своим поведением, он постоянно отпускает реверансы в его сторону. Эпиграфом к "Жюльетте" он ставит отрывок из своего письма: "...да, я распутник и я признаюсь в этом, я постиг все, что можно было постичь в этой области, но я, конечно, не сделал всего, чего постиг, и, конечно, не сделаю никогда..." В этом фрагменте разгадка всей жизни маркиза - он не был великим преступником. Он только хотел им быть. Он хотел бы преступить все мыслимые и немыслимые законы, но лишь законы общества, которое не приняло его невинные увлечения, когда ему было двадцать три года. И он отомстил этому миру жестоко высмеяв его, причем в такой форме, что лишь много лет спустя мы начинаем замечать эту насмешку. На все идеи своего времени маркиз сочинил язвительные пародии, которые были восприняты его современниками, как отвратительные, но серьезные книги.

С точки зрения психологии маркиз создал свой мир, потому что в реальном мире он не мог ничего. Его приключения в борделях - это сублимация ненависти к общественной морали, которая тоже есть закон. Но как любой великий человек, маркиз умел смеяться над собой. И он противопоставил ненавидимой им морали свою собственную мораль, поддержав ее стройной философской концепцией. Впрочем, философия маркиза логична только на первый взгляд. А на второй, как из-под палимпсеста, проступает язвительная усмешка маркиза...

Либо мы должны признать, что Сад не великий писатель и философ, а философствующий графоман. Но слишком уж много доказательств обратного.

А теперь постараемся уточнить сказанное.

Глава 2. Атеист

Был ли Сад атеистом? Он говорит о своем атеизме еще в дотюремный период, о чем свидетельствует его "Диалог...", но затем начинаешь сомневаться в этом в виду его яростного святотатства. Один из его самых жестоких персонажей Сен-Фон вовсе не отрицает Бога. Он довольствуется тем, что выводит гностическую теорию злого демиурга, делая из нее соответствующие выводы. Да, Сен-Фон - не маркиз де Сад, персонаж никогда не тождественен автору. Однако все персонажи де Сада отрицают существование Бога, вводя довод, зеркальный доказательству Канта: существование Бога предполагало бы его равнодушие, злобу или жестокость. Самое значительное произведение Сада заканчивается демонстрацией тупости и злобности божества. Невинную Жюстину застает в пути гроза и преступник Нуарсей дает обет обратиться в христианство, если молния не ударит в нее. Но молния поражает Жюстину. Нуарсей торжествует...

Согласно Саду, история религий ясно показывает, что богу свойственно убивать. Тогда какой смысл человеку быть добродетельным? Сад отрицает человека и его мораль исходя из того, что и то, и другое отрицается Богом. И он же отрицает бога, как "...единственную идею, которую нельзя простить человечеству". Сад начинает, как писатель, именно с разоблачения этой мистификации. Он разбирает и глупую ложь и завуалированный обман. Первый урок, который получает Жюльетта в монастыре - урок либертинажа, но второй - урок атеизма. Сад уничтожает один храм и на его обломках строит другой - храм Природы. Природа получается, как бы заменителем Бога. Она - это созидающая сила, только ей мы обязаны своим существованием. Но той же точки зрения придерживаются многие современники Сада. И маркиз не останавливается на достигнутом. С тем же усердием он начинает выстраивать новую теорию - теорию отрицания Природы. Все великие либертены Сада оправдывают свои прихоти, ссылаясь на Природу: "...мы виноваты в следовании нашим простейшим желаниям не более, чем море, вздымающее волны". Но они же объявляют Природу жестокой, кровожадной и одержимой духом разрушения. И Бог, и Природа желали бы "полного уничтожения всех живых существ, чтобы создавая новые, насладиться своей властью..." И какой же из этого делает вывод Сад?" Давайте отважимся совершить насилие над этой непонятной Природой, овладеем искусством наслаждаться ею."

А в "Жюльетте" он заявляет еще решительней: "Раз человек сотворен, он более не зависит от природы; раз уж природа бросила его, она более не имеет над ним власти".

Человек не обязан подчиняться естественному порядку, поскольку он ему совершенно чужд. Поэтому он свободен в своем нравственном выборе, который ему никто не в праве навязывать. Тогда почему из всех открытых перед ним путей Сад выбирает тот, который ведет к преступлению? Природе угодно преступление, более того, Природа сама по себе преступна. Тогда как же можно отрицая законы Природы в тоже время следовать им? И вообще, стоило ли с таким пылом разрушать одну химеру, чтобы потом построить другую, которую, в свою очередь, отмести. И остаться... Ни с чем? Неужели мы должны признать, что маркиз запутался в собственной философии? Или же... Не есть ли вся теологическая система Сада лишь пародия на весьма модное в то время увлечение атеизмом?

Первое что сделал маркиз после окончания первого срока заключения - он попросил священника об исповеди... Был ли Сад атеистом? Еще немного мы скажем об этой теме в главе посвященной революционным устремлениям маркиза.

сад маркиз атеизм революционный

Глава 3. Революционер

Для любого роялиста Сад будет в первую очередь не последним деятелем Французской революции. Действительно, Сад - дитя своего века, не мог не мечтать о будущем царстве свободы и справедливости. И когда в 1790 году именно республиканское правительство даровало ему свободу, Сад мог надеяться, что в его жизни начинается новый период. Он не имеет семьи (жена потребовала развода), он изгнан старым обществом - так да здравствует новое! Пьесы Сада ставятся в театрах, он популярен и даже назначен комиссаром государственного совета по здравоохранению, а в дальнейшем - председателям секции Пик и присяжным революционного трибунала. Сад с энтузиазмом занимается политической деятельностью на благо Республики, до нас дошли его речи и брошюры.

Однако роман с Республикой продолжался недолго - ведь этим новым миром правили те же фальшивые законы, что и раньше. И самое свое значительное "политическое" произведение "Французы..." Сад вставляет в середину "Философии в будуаре".

В этой брошюре имеется два раздела, посвященных будущим принципам государственного устройства Республики, как их декларирует Сад. Первый из них касается религии, и основные его положения можно считать сформулированными, если бы не одно обстоятельство. У Сада на тот момент появилась новая платформа для его рассуждений. Пьер Клоссовски прав, подчеркивая, что сей документ доказывает революционерам, что их республика основывается на убийстве короля, помазанника божьего, и что гильотинировав Бога 21 января 1793 года, они тем самым лишили себя права на преследование злодейства и цензуру преступных инстинктов. Монархия, утверждающая идеи Бога, тем самым утверждала сама себя. Республика же ни на что другое не опирается, как на себя, и нравы в ней лишены всякой опоры. Сад оправдывает в книге любое преступление и, в первую очередь, убийство. И в ужасе отшатывается, когда его идеи общество воплощает на практике. Казалось бы, когда общество узаконило убийство, Сад вместо того, чтобы безнаказанно мучить и убивать дискредитирует себя... гуманностью. В то время, как хладнокровный палач Сансон ежедневно получал от общественного обвинителя, Фуке-Тьенвиля "пациентов", набивал ими тележки, не просыхающие от крови, вез на площадь Революции и там, под радостный вой толпы, заставлял их чихать в мешок, как тогда называли гильотинирование, а проконсул Лебон выстраивал в Аррасе вокруг эшафота детишек, чтобы из них получились стойкие патриоты и любовался казнью с балкона, попивая вино и слушая "Са ира" и держал пари, какую гримасу состроит осужденный; в то время, как проконсул Карье в Нанте устраивает "республиканские свадьбы" - массовые потопления невиновных, маркиз помогает скрываться от преследования ранее проклявшим его аристократам (про мадам Монтрей мы уже писали). Сравним два письма...

"Слезы радости текут по моим щекам, заполняют душу. Сегодня вечером мы расстреляли 230 мятежников" - это из письма будущего министра полиции Наполеона Фуше коллегам в Конвент.

"Вечная гильотина перед глазами нанесла мне больше вреда, чем все Бастилии, вместе взятые" - а это уже де Сад, уже после заключения по обвинению в умеренности.

Так что же, принципы маркиза, предлагаемые им для повсеместного внедрения в Республике - ложь? Или это просто доведение до абсурда основных идей революции, а значит - опять пародия?

Глава 4. Писатель

Любой разговор о Саде будет неполным без упоминания еще одной его ипостаси - как литератора. Еще в 1782 году маркиз приходит к выводу, что "отныне только литература будет наполнять его жизнь восторгом, вызовом, искренностью и усладами воображения." Маркиз писал лихорадочно, неистово и чрезвычайно много. И плохо... Сейчас только самый рьяный почитатель маркиза будет отрицать очевидный факт: маркиз не был не только великим, но даже и хорошим писателем, его творчество ценят отнюдь не в силу его литераторских достоинств. С другой стороны, Сада нельзя назвать и обычным графоманом, компенсирующим личные неудачи обильным письмом. Но не место здесь говорить о чисто литературоведческих моментах. Остановимся лишь на двух деталях.

Первое. Все персонажи Сада абсолютно нереальны. Условны. Воспринимать всерьез Дольмансе, Нуарсея или Жюльетту так же нелепо, как Змея-Горыныча или Бабу Ягу. Маркиз даже не пытается придать им видимость правдоподобия. Герои оперируют миллиардами ливров и тысячами жизней, ведут философские беседы и увлеченно занимаются любовью; все это описывается с такой тщательностью, что читатель говорит..." - Не верю!" И Сад не пытается его разубедить, наоборот, постоянно подчеркивает обстановку плохого театра, ярмарочного балагана...

Второе. Все книги Сада - это нагромождение на первый взгляд очень стройных, но на второй - абсолютно нелогичных формул и сентенций, поданных причем с таким изяществом и непринужденностью, что перестают восприниматься как нечто аморальное, а становятся искусством для искусства. Приведем лишь один пример. Сад постоянно утверждает разрушение всего и вся, начиная от одной жизни и кончая городами и странами, чумой и войной. И это всеобщее уничтожение, беспорядок, хаос утверждается через строгий порядок - во всем, начиная с устроения любовной сцены и кончая организацией всяких тайных обществ со строгим уставом и регламентом. Тут даже диалектикой не пахнет, тем более, что Сад не использовал ее принципы, это больше похоже на простой недосмотр.

Таки ради чего стоило изводить горы бумаги? Мы не можем упрекнуть Сада ни в глупости, ни в некультурности, да и на все наши вопросы он дал ответ в эссе "Мысль о романах" Послушаем маркиза.

"...не прекращают спрашивать: чему служат романы? Чему они служат, о лицемеры, извращенцы, ибо вы одни задаете этот вопрос, они для того, что бы описывать вам такими, какие вы есть, с вашей гордыней, которую вы пытаетесь скрыть, ибо боитесь последствий. Будучи, если так можно выразиться, картиной нравов века, роман, как и история, важен философу, желающему познать человека."

Ненастоящие люди, необоснованные идеи... Печальная картина.

И еще. Был ли Сад живописцем порока, поставившим именно его во главу угла? И опять маркиз сам ответил на этот вопрос. "...говорят, что мои кисти слишком сильны, и я обращаясь к читателю, изображаю порок омерзительным. Хотите знать почему? Я не желаю пробуждать любовь к пороку..." Вопрос в другом - что Сад понимал под пороком? Вышеприведенное замечание, без сомнения, попытка оправдаться перед читателем (недаром сам Сад всегда отрицал авторство "Жюстины"), но и не только. В персонажах Сада общество не могло не узнать себя. И этого оно ему не простило, обвинив его в извращении ума, так же как и он обвинял общество.

Так какую же идею проповедовал Сад? А на этот вопрос автор постарался в неявной форме ответить. Видимо, пришло время сформулировать этот вопрос четко.

Маркиз не сумел добиться от общества личной свободы, которую невозможно получить от общества просто потому, что оно, без всякого на то права, присвоило себе полномочия устанавливать ее рамки. Свобода стала для него неким символом, который он наделил уже новыми чертами, провозгласив свободу всеобъемлющей и изначально принадлежавшей лишь узкому кругу лиц, просто потому, что остальные до нее еще не доросли. А над остальными маркиз просто посмеялся.

Глава 5. Улыбка маркиза

Юмор, пусть даже и черный, пронизывает все книги де Сада. Просто его начинаешь замечать не с первого и даже не со второго раза. Те, кто упрекает маркиза в том, что он мрачный писатель, просто читали его один раз. Примеров было приведено уже множество, но они касались по большей части сатиры или гротеска. Автор не откажет себе в удовольствии привести еще несколько фрагментов, чисто остроумных:

(располагается как всегда, четко организованная группа для любовных утех)

" - А мне что прикажете делать? - спросил Нуарсей.

- Размышлять - коротко ответил министр. - вы будете держать свечку и размышлять о превратностях судьбы.

(Жульетта)

"Констанс, супруга герцога и дочь Дюрсе, - высокая, стройная женщина, как будто созданная, чтобы ее рисовали. Изящество талии шло отнюдь не в ущерб свежести: пухленькая, с восхитительными формами и кожей белее лилий, она часто побуждала вообразить, что сама Любовь позаботилась о ее обработке. Глаза большие, черные, полные огня, рот очень маленький, украшенный самыми изумительными зубами, какие можно представить; язык тонкий, узкий, алый; дыхание слаще розового... Отчетливо изогнутая поясница восхитительной линией переходит в... жопу.... очаровательный приют затей сладострастия... (120 дней Соддома)

И, конечно, завещание маркиза, чей сюрреалистический тон побудил Андре Бретона включить его в Антологию черного юмора, выпущенную в 1940 году.

" - Я категорически запрещаю вскрывать мое тело под каким бы то ни было предлогом. Я требую, чтобы 48 часов его хранили в комнате, где я скончаюсь, в деревянном гробу, который следует заколотить только по истечении срока, предписанного выше, по истечении оного названный гроб будет заколочен; во время этого промежутка надлежит отправить посыльного к сеньору Леонорману, торговцу дровами, чтобы попросить его прийти вместе с телегой за моим телом и транспортировать его в лес моей земли в Мальмэзоне, где я хочу, чтобы оно было похоронено в первом попавшемся кустарнике, находящемся с правой стороны упомянутого леса, если входить со стороны старого замка по большой аллее, его пересекающей. Яма будет вырыта в этом кустарнике мальмэзонским крестьянином, под наблюдением сеньора Ленормана, который оставит мое тело лишь после перемещения его в названную яму. Как только яма будет засыпана, надлежит набросать сверху желудей, дабы потом и место названной ямы, и кустарник выглядели как прежде и следы моей могилы исчезли с поверхности земли. Ибо я льщу себя надеждой, что память обо мне сотрется из людской головы..."

Завещание маркиза так и не было выполнено...

После смерти де Сада нам не осталось ни одного его портрета, только невнятные описания полицейских протоколов. Автор неоднократно пытался вообразить себе этого человека. Несмотря на то, что в каждом случае портрет получался другим, одна деталь его оставалась неизменной. Маркиз улыбался легкой полуулыбкой, слегка напоминающей джокондовскую.

Заключение

А теперь настала самая пора объяснить: а при чем здесь собственно XX век? А вот при чем. Дело все в том, что только сейчас перед нами появилась возможность по достоинству оценить вклад маркиза в мировую философию и литературу. И не потому, что в XX веке была проведена большая работа в области патосексологии - все уже было классифицировано маркизом. И не потому, что все ужасы маркиза меркнут (но и выгодно оттеняются) пред ужасами века нашего. И даже не по тому, что публиковать нормально книги Сада начали в XX веке. А потому, что (и это пытался доказать автор) единственная ценность, на полном серьезе восхваляемая маркизом - личная свобода, лишь в XX веке показалась на горизонте. Впрочем, есть исключение - Сад сумел стать свободным, хотя бы в литературе, и наглядно показал нам, как достичь того же. Улыбаясь. Это не единственная его заслуга. Да и само утверждение выглядит достаточно спорным. А может все дело в том, что и над нами маркиз хитро сыронизировал? Но тогда любая попытка объяснить творчество маркиза бессмысленна.

Автор, по крайней мере, попытался.

Размещено на Allbest.ru