Империалистический характер Второй мировой войны и ее политическая обусловленность

Размещено на http://www.allbest.ru

Империалистический характер Второй мировой войны и ее политическая обусловленность

Г. А. Касьянов

Возвращаясь мысленно к эпохальному факту Великой Победы, 65-летие которой мы праздновали в этом году, считаю уместным и правильным показать экономическую детерминацию империалистических войн на примере именно Второй мировой войны. Мой выбор обусловлен не только праздничной датой, но, в первую очередь, исторической спецификой этой крупнейшей и наиболее разрушительной из всех войн в истории человечества. Характеризуя типовую принадлежность Первой и Второй мировых войн, не следует забывать, что столь длительные сложные масштабные исторические явления не могут исчерпывающе определяться какой-либо одной дефиницией. Грубо и узко было бы называть эти войны исключительно империалистическими, хотя империалистическая составляющая, безусловно, выразилась в них наиболее отчётливо. Эта же составляющая обусловливала формирование всех социальноэкономических и политических предпосылок, ставших запалом для новой, второй по счёту, мировой бойни. Следует также заметить, что обе Мировые войны включали в себя три составляющие: империалистическую, национально-освободительную и классовую. Однако в рамках данной статьи нет возможности рассматривать специфику и соотношение всех этих составляющих даже на примере одной только Второй мировой. Поэтому ограничимся обоснованием империалистической природы этой войны и анализом политико-экономических факторов, к ней подтолкнувших.

Определим, для начала, что такое империалистическая война. В основе империалистических войн лежит политическое противоборство влиятельных буржуазных группировок, борющихся за ресурсы и рынки сбыта. Это войны между крупными центрами концентрации капитала, которые развязываются хозяевами этого капитала, как только оказываются исчерпанными все иные средства его непрерывного приращения. Несмотря на неисчерпаемое изобилие научных публикаций, вскрывающих экономико-политическую обусловленность мировых войн, тем не менее не только в обыденном сознании, но и в публичном социально-политическом дискурсе продолжают воспроизводиться идеалистические предрассудки о национальной, идеологической, религиозной или даже моральнонравственной их подоплёке. Именно поэтому столь полезным и поучительным оказывается возвращение к материалистическому пониманию истории, а именно: к политико-экономическому анализу Второй мировой войны и предшествующего ей межвоенного периода, к единственному методу, позволяющему вскрыть и конкретизировать всю систему обусловивших её факторов.

Не случайно Адольф Гитлер в одной из своих речей в феврале 1939 г. (за несколько месяцев до вторжения в Польшу) говорил: «Германия должна экспортировать или погибнуть!». Реплика вождя NSDAP предельно ясно даёт понять, что именно объективные экономические проблемы, имманентно присущие капиталистическому способу производства, в сочетании с агрессивной идеологией национал-социалистической партии Германии сделали Вторую мировую войну неизбежной. Данный тезис повторяется зачастую как самоочевидный, однако подлинно научный статус он обретает лишь в сопровождении соответствующей аргументации и фактов, которые мы здесь приведем.

Для понимания механизмов, приведших мир к очередной глобальной войне, необходимо вернуться на 10 лет в прошлое и обратить внимание на мощнейший кризис капитализма, пришедшийся на 1929-1933 гг. Из кризиса, начавшегося в 1929 г., мировая экономика вышла лишь в 1934-1935 гг. Стабилизация эта имела, однако, одну особенность, беспрецедентную в истории капитализма: она не сопровождалась соответствующим ростом интенсивности мировой торговли. В 1932-1936 гг. индекс экономической активности стран мира (включая СССР) возрос с 69 до 111 (1929=100). Индекс же международного экспорта, наоборот, упал в стоимостном выражении с 39 до 37,8 %. Преодоление кризиса стало результатом производства некоммерческой продукции - вооружений. Его предпосылкой было интенсивное перевооружение ряда держав: Германии, Японии, России и, в определённой степени, Англии. В 1937 г. Федерация Британской промышленности объявила, что расходы на производство вооружений оказали на развитие хозяйственной деятельности в 4-6 раз более мощное стимулирующее воздействие, чем размещение британского капитала за рубежом [4, с. 65].

В Германии затраты на вооружение в период с 1933 по 1938 г. достигли 90 миллиардов марок. Эта цифра, обнародованная Гитлером в 1940 г., превзошла все предварительные оценки. Индекс выпуска производственных товаров вырос между 1932 и 1934 г. в четыре раза, индекс продукции автомобильной индустрии увеличился благодаря обслуживанию моторизованной армии в шесть раз. Количество безработных сократилось с 5 331 000 в 1933 г. до 172 000 в 1938 г. [4, с. 70]. Спрос на сырье, необходимое для производства вооружений, был исключительным: так, в Швеции, производившей металл, за который боролись между собой европейские державы, индекс прибылей поднялся в 1932-1936 гг. с 28 до 91,4.

В 1937 г. 65 % мировых расходов на вооружения приходилось на Европу. Индекс её промышленного производства на 11 пунктов превзошёл уровень 1929 г. Напротив, в Америке, где военная промышленность оставалась слаборазвитой, аналогичный индекс был всё ещё ниже (на 7 пунктов), чем в 1929 г.

В 1937-1938 гг., когда капиталистический мир оказался перед угрозой нового кризиса, систему вновь «спас» рост производства вооружений в тех странах, которые ещё не были достаточно вооружены. США в это время пережили падение производства на 37 % ниже уровня 1929 г. Другие страны с преимущественно «мирной» экономикой (Канада, Бельгия, Нидерланды, Дания, Болгария, Эстония, Финляндия, Румыния) также испытали жестокое воздействие американского кризиса.

«Покупки, имеющие отношение к сфере вооружений, - откровенно говорилось в докладе Лиги Наций в 1938 г., - стали совершаться гораздо чаще именно в середине 1937 и 1938 гг., т. е. в тот период, когда спад в Соединённых Штатах и динамика товарного спроса грозили привести к мировой депрессии, аналогичной той, что началась в 1929 году» [5, с. 30].

Причины экономического подъёма после кризиса 1929-1933 гг. совершенно ясны. Они лежат в развитии «экономики вооружений», т. е. в производстве средств разрушения. Но такая продукция находит спрос только во время войны. Война - единственный способ окупить вложения в военную сферу. И война действительно разразилась. Она открыла перед странами, производившими средства разрушения, новые возможности. Так, в Канаде в годы войны производство выросло на 50 %, это примерно на столько же, на сколько в предыдущие двадцать пять лет увеличился выпуск промышленной продукции в Соединённых Штатах [6, с. 488].

Несмотря на величайшие в истории человечества разрушения, производство в мировом масштабе к концу войны не сократилось, а увеличилось, его предвоенный уровень был превзойдён. Темпы экономического роста США были самыми высокими за всю историю страны. Но чтобы добиться этого, Соединённым Штатам пришлось приспособить для обслуживания военных нужд уже не маленький сектор своей экономики, как раньше (в 1929 г. военная продукция составляла не более 1 % ВНП), а весьма значительную часть производственных мощностей. «В производство вооружений была вовлечена очень значительная часть американской хозяйственной системы; в момент максимального увеличения военного производства его объемы почти сравнялись с общим количеством продукции, выпускавшейся в США накануне войны».

Из сказанного уже видно, что империалистические войны разражаются потому, что оказываются единственным средством, помогающим капитализму разрешить, по крайней мере на время, парализующие его противоречия. Каким же образом, и за счёт какого экономического механизма осуществляется эта «помощь»?

Не вдаваясь в подробное обсуждение расхождений между теориями Розы Люксембург и Гроссмана-Маттика в том, что касается определения глубинных противоречий капиталистической системы, можно высказать ряд замечаний, вытекающих из опыта данного периода.

В целом тенденцию к падению нормы прибыли нельзя рассматривать обособленно от тенденции к сокращению рынков сбыта: угроза снижения нормы прибыли заставляет капитализм добиваться постоянного накопления капитала и, следовательно, стремиться к овладению новыми рынками. Увеличение объёмов производства, возможное лишь при условии выхода на новые рынки, представляет собой главный фактор, противодействующий падению нормы прибыли. В то же время постоянное увеличение технических составляющих капитала (т. е. рост его органического строения) действует в противоположном направлении, заставляя норму прибыли снижаться. Причина, делающая такое повышение производительности неизбежным, лежит в жесточайшей борьбе между капиталами за контроль над имеющимися рынками (победа одного капитала над другим в завоевании рынка зависит от способности продавать больше товаров по более низким ценам, т. е. от степени использования технологий в производстве).

Развитие экономики вооружений смягчающе действует на обе вышеназванные сферы капиталистических противоречий. Она противодействует сужению рынков, открывая новые, хотя и временные возможности сбыта производимой продукции. Порождаемый ею рынок имеет очень большое значение, ибо (в отличие от рынков, создающихся в результате организации общественных работ типа строительства автомагистралей при А. Гитлере или благоустройства городов в рамках «Нового курса» Ф. Рузвельта) поглощает продукцию весьма обширного сектора экономики - ведь для военных нужд можно использовать почти всё, что производится. Кроме того, потребность во все более мощных и изощрённых вооружениях стимулирует, в первую очередь, развитие самых передовых отраслей промышленности с наивысшей концентрацией капитала. Наконец, преимущество военного производства состоит в том, что оно не перегружает рынки, на которые нацелено производство «гражданское» .

Производство вооружений оказывает также троякое воздействие на тенденцию к понижению нормы прибыли. Во-первых, расширяются рынки сбыта. Во-вторых, возрастает норма эксплуатации, так как инфляция (или - в военное время - соединение инфляции с карточной системой) снижает реальную зарплату, а продолжительность рабочего дня увеличивается. Во время войны сверхурочный труд становится обязательным, и под лозунгом «исполнения гражданского долга» создаются даже трудовые лагеря. Всё это в период после 1933 г. имело место как в Соединённых Штатах, так и в Австрии, Польше, Австралии, Канаде, Дании, Финляндии, Швейцарии, Чехословакии и особенно в Германии [4, с. 61]. И, в-третьих, производство вооружений значительно ускоряет процесс концентрации капитала, увеличивая, следовательно, его прибыли .

Так, в 1962 г. 75 % военных расходов США приходилось на самолёты, ракеты, электронное и телекоммуникационное оборудование. Корабли, артиллерия, машины и относящееся к ним оборудование - то, что когда-то составляло основу вооружённых сил - поглощали оставшиеся 25 %.

Однако история этого периода показывает, что даже капитал с наивысшей в мире степенью концентрации, эксплуатирующий рабочих с самой низкой заработной платой, не способен наращивать производство, если отсутствуют возможности сбыта производимых им товаров. Во время Великой депрессии 1929-1934 гг. оплата труда упала до чрезвычайно низкого уровня, а концентрация капитала получила мощный импульс. Производство же и норма прибыли оставались на прежнем уровне или сокращались. Следовательно, производство вооружений облегчило положение капиталистической экономики именно вследствие создания «нового» рынка сбыта. Этим рынком и стала Вторая мировая война.

В своих заявлениях руководители государств, столкнувшихся с депрессией, не ошибались в определении её причин - например, Ф. Рузвельт незадолго перед вступлением США в войну говорил: «Мы не потребляем всех продуктов питания, которые можем произвести. Мы не находим применения всей нефти, которую можем добыть; мы не используем всех товаров, которые можем изготовить» Выступление 28 мая 1941 г.. Виднейший лидер капиталистического мира совершенно отчётливо видел, что проблема лежит не в сфере производства (создания прибавочной стоимости): «мы можем произвести... мы можем добыть... мы можем изготовить...». Она лежит в области сбыта, рынка: «Мы не потребляем... мы не находим применения... мы не используем...».

Таковы особенности функционирования капиталистической системы в период 20-х - 30-х гг. XX в.: система продлевает своё существование за счёт того, что всё в большей степени опирается на производство вооружений. Международные противоречия, которые существуют всегда, начинают всё активней раздуваться национальной буржуазией и используются в качестве предлога для наращивания военного потенциала, что значительно расширяет рынок сбыта вооружений, сопутствующей им продукции и тем самым стимулирует рост капиталистической экономики. После Первой мировой войны буржуазные государства научились использовать это лекарство более умело, производство вооружений позволило им увеличить интенсивность и эффективность вмешательства в экономическую жизнь. Но сущность «лечения» осталась прежней, так как не изменилась природа самой болезни: необратимое сокращение возможностей экспансии капиталистической системы, непрекращающаяся угроза падения нормы прибыли, обострение соперничества между различными фракциями мирового капитала, неумолимое обострение классовых антагонизмов, неполное использование капитала и, наконец, нестабильность в сфере обмена. Сколько-нибудь существенным образом притормозить действие всех этих неизменно преследующих капитализм пороков, не выходя за рамки буржуазного общества, можно лишь с помощью тотальной войны, в ходе которой уничтожается большая часть производительных сил, в том числе и непосредственных производителей - рабочих и служащих, одетых в солдатскую форму. Это позволяет преодолеть очередной кризис перепроизводства, поскольку в гибнущих на поле боя воинах умирают в одном лице как производители, чья рабочая сила не может быть востребована в условиях охваченного кризисом капитализма, так и неплатёжеспособные потребители, продолжающие нуждаться в еде и одежде. Кроме того, послевоенное восстановление из руин создает огромный рынок, обеспечивая условия для длительного экономического роста. Именно поэтому война периодически оказывается жизненно необходима капитализму, и чем дольше длится эта война, чем более она кровопролитна и разрушительна, тем полезнее, благотворнее она оказывается для системы глобального капитала.

Этот мрачный вывод был полностью подтвержден Второй империалистической войной и её последствиями. Именно Вторая мировая война, как мы показали, покончила с затяжной экономической депрессией 1929-1940 гг., а послевоенный экономический бум 1945-1967 гг. в прямом смысле слова рос из перегноя десятков миллионов павших.

Таковы в общих чертах основные политико-экономические механизмы, подтолкнувшие фашистскую Германию и другие мощные капиталистические державы к развязыванию Второй мировой войны. Как можно видеть, эти механизмы выходят далеко за пределы национал-социалистической партии, за границы Германии и даже за пределы европейского континента. Система империализма, находящая решение своим противоречиям в мировых войнах точно в соответствии с масштабами этих войн, является мировой системой и действует как единое целое.

В заключение зададимся вопросом, не является ли империализм делом прошлого, а опасность новой мировой империалистической войны навсегда миновавшей? Нет. Современная история также даёт нам ряд примеров менее масштабных империалистических войн: например, вооружённые вторжения США в Афганистан, Ирак и Югославию, унёсшие сотни тысяч человеческих жизней. Эти вторжения также имеют экономическую, империалистическую подоплёку, какими бы благородными словами о правах человека и защите демократии не пытались бы оправдать свои зверства сами агрессоры. Красноречивым признанием этого факта могут служить слова Томаса Фридмана в газете «New York Times»: «Скрытая рука рынка никогда не действует без скрытого кулака - «Макдоналдс» никогда не сможет процветать без Mac-Donald-Douglas, создателя самолёта F-15. И скрытый кулак, поддерживающий мировую безопасность технологий Силиконовой долины, называется армией, военновоздушными силами, военно-морским флотом и корпусом морской пехоты США» [1].

Неверно было бы сводить всю сумму факторов, обусловливающую агрессивную политику современного американского империализма, к банальной жажде дешёвых источников нефти. Если бы это было так, то первой жертвой США стали бы не Ирак и Афганистан, а Венесуэла, чьи нефтяные запасы значительно больше, а расходы на её транспортировку из этой страны ниже более чем в два раза. Важна не столько нефть, сколько рынки сбыта для транснациональных корпораций, базирующихся в США. Именно их руководство, по словам таких видных американских учёных, как Ноам Хомский и Джон Беллами Фостер, выступает наиболее активным лоббистом всех военных авантюр «мирового жандарма» [2; 3]. «Короткая победоносная война» против небольшого европейского или азиатского государства открывает возможность продавать там свои товары, вытеснив продукцию национальной промышленности, материально-техническая база которой физически уничтожается в ходе так называемых «миротворческих операций».

Примером такого рода стратегии может служить Сербия. Приведём краткую предысторию американского вторжения в эту страну, что позволит ярче понять империалистическую природу югославского конфликта в целом. В 1989 г. по требованию МВФ югославское руководство приняло закон о приватизации. Но когда эксперты МВФ вникли в этот закон, они пришли в ярость: закон предусматривал создание в Югославии так называемого «народного капитализма», в соответствии с которым иностранный капитал мог рассчитывать только на 10 % акций любого приватизированного предприятия, основным владельцем акций становились трудовые коллективы и, кроме того, приватизация проводилась на сугубо добровольной основе (принудительно можно было приватизировать только предприятия-банкроты). Поэтому МВФ отказался от дальнейшей «работы с Югославией», и был взят курс на развал федерации. Это привело к гражданской войне, в которой погибло 600 тыс. чел., и к распаду единой Югославии. При этом 80 % югославских капиталов, естественно, бежало из воюющей страны в западные банки (из них 70 % - в банки США). В Сербии, однако, у власти оставалась социалистическая партия, которая и заставила Милошевича принять именно такой закон о приватизации, который ущемлял интересы иностранного капитала и открывал курс на построение того самого «народного капитализма». Поэтому понадобилась ещё одна война - якобы из-за Косова, - в результате которой промышленность Сербии была уничтожена американскими бомбардировками, а правительство Милошевича пало. Новое правительство отменило прежний закон о приватизации, открыв, таким образом, Сербию для западного, в том числе американского, капитала.

Приведённые примеры показывают, что империализм не есть идеологическая химера коммунистической пропаганды, а самая что ни на есть злободневная реальность новейшей истории. Такой же злободневной и постоянно угрожающей народам реальностью выступает и новая мировая империалистическая война.

империалистический кризис мировая война

Список литературы

Мартенс Л. Революция и контрреволюция в XXI веке. - URL: http://cccp.narod.ru/work/book/martens.html.

Хомский Н. Гегемония или борьба за выживание: стремление США к мировому господству. - М.: Столица-Принт, 2007.

Фостер Дж. Б. Откровенный империализм - «бремя белого человека». - М.: Поколение, 2007.

Claude H. De la Crise Economique A la Guerre Mondiale. Editions Sociales, 1947.

League of Nations. Aprecu General Du Commerce - Monrial, 1938.

Sternberg F. Capitalism and socialism on trail. - N.Y., 1968.

Размещено на Allbest.ru