Колониальная система

Пытаясь добыть деньги, европейцы попытались поставить под свой контроль торговлю Индийского океана и Южных морей.

Португальцы изобрели систему разрешений на торговлю, лицензий (картаз). Плата за лицензию была номинальной - 1 золотая монета с корабля. Но система лицензий внедрялась с большой жестокостью. Эта система была совершенно невыгодна экономически и невыполнима практически.

За 114 лет (1497 - 1612) в Азию из Португалии ушло 806 кораблей, 12% из них (96 кораблей) погибло во время плавания туда. Таким образом, всего попало в Индийский океан 710 кораблей, по 6 кораблей в год. Часть из них возвращалось в Европу. Пик португальского “военного присутствия” пришелся на 1536 год - тогда под португальским флагом в востоку от мыса Доброй Надежды курсировало 300 кораблей. На всю Португальскую Индию насчитывалось всего 10 тыс. португальцев. Этого было слишком мало, чтобы навязывать свои порядки.

К концу 16 в. почти все ограничения плавания в Индийском океане были сняты. Цель поставить под контроль всю азиатскую торговлю не была достигнута, хотя португальский разбой на морских путях дезорганизовал традиционные торговые связи и вызвал частичную переориентацию торговых потоков Ближнего и Среднего Востока и Индии с моря на сушу.

Так что «кровожадная алчность» колонизаторов сильно преувеличена. Нельзя недооценивать и желание распространить “истинную религию”. Возможно, что не все португальцы и испанцы считали это основной своей задачей. Но в этом они находили моральное оправдание всех своих действий.

Испанцы и португальцы, захватившие огромные территории в Америке, долго размышляли о том, являются ли людьми в полном смысле местные индейцы. Достойны ли они, чтобы нести им слово Божье. Плантаторы предпочитали, чтобы индейцев считали животными - тогда их можно было эксплуатировать без ограничений. А священники были озабочены тем, чтобы распространять свою религию. Специально буллой от 2 июня 1537 г. папа Павел III признал индейцев людьми и запретил обращать их в рабов.

Именно в распространении чуждой религии, а не в нарушении торговли или проникновении на рынки, усматривали основную опасность от европейцев местные власти и политическая элита.

Там, где сложились крепкие централизованные государства, они попытались “закрыться” от непрошеных гостей. В Японии стали ограничивать общение с европейцами с 1630-х гг. (политика «сакоку» при Токугаве). Это было вызвано тем, что крестьянские восстания стали проходить под христианскими лозунгами (1637 г. - восстание в Симабара (около Нагасаки); оружие дали христианские миссионеры). В 1636 г. был издан указ, по которому все европейцы должны были быть высланы из страны, христианство запрещено еще раньше. Корабли, приближающиеся к берегам Японии, должны были уничтожаться. Японцам запрещалось покидать страну. Голландцам разрешалось приезжать на двух кораблях раз а год в один порт - Нагасаки. Члены португальской миссии из Аомыня, прибывшей в 1640 г., чтобы добиться разрешения на миссионерскую деятельность, были казнены. Для японских властей главной опасностью была идеологическая.

Сиам был закрыт для европейцев в 1688 г.

В Китае 1724 г. новый император Юнчжен закрыл христианские школы и выслал миссионеров. Для торговли с европейцами были выделены 4 порта - Гуанчжоу (Кантон), Сямынь (Амой), Нинбо, Динхай. Кроме того, португальцы владели Макао (Аомынь), а голландцы - Тайванем. В 1757 г. была запрещена торговля с европейцами во всех портах, кроме Гуанчжоу. Была создана специальная торговая компания “Гунхан” (“Кохонг”), которая должны была осуществлять торговые операции с европейцами. С местным населением европейским купцам общаться не разрешали. Те торговцы, которые снабжали европейские поселения продуктами, стали называться компрадорами.

Религиозный мотив колониальной экспансии не был существенным для англичан и французов. Они были заняты исключительно торговлей и интригами при индийских дворах и даже запрещали христианским миссионерам приезжать в Индию.

В 18 в., к концу первого периода колониализма, европейские державы стали стремиться уже и к политическому подчинению восточных государств. Здесь «пионерами» стали французы (им острее, чем англичанам, нужны были деньги). Они применили такие формы проникновения на индийскую политическую сцену как “субсидиарные договора” с местными правителями и создание воинских контингентов из местных жителей («сипайские армии» Сипай - искаженное перс. «сипахи» - солдат.). По субсидиарным договорам правитель получал военный отряд, который становился самой боеспособной частью его армии, а колонизаторы получали налоги с определенного района в возмещение расходов на содержание этого отряда. Так началось фактическое подчинение местных государств европейскими державами.

Во второй половине 18 в. ОИК начинают постепенно ослабевать, уступая свои позиции государству. Это происходит, т.к. ОИК медленно, но верно разоряются.

Английская ОИК неоднократно обращалась за финансовой помощью к правительству. Надо сказать, общественность Британии проявляла все большую обеспокоенность тем, как вели себя в Индии служащие Кампании. А об этом в Англии скоро начали ходить легенды. В начале 1770-х гг. в английский язык вошло слово "набоб" (искажен. "наваб"). Оно обозначало англичан, сколотивших в Индии состоянии и вернувшихся домой. Набобы были выскочками, выбившимися "из грязи в князи". Всеобщую иронию вызывали их попытки прорваться в высшее общество и политику, используя свои сомнительные капиталы. Именно такого нувориша вывел в своей пьесе "Набоб" писатель Самуэль Фут. Пьеса эта в 1773 г. была поставлена в Дублинском королевском театре и имела большой успех.

В главном герое этой пьесы - грубом и вульгарном Мэтью Майте - общественность сразу узнала Клайва. Мэтью еще с детства был большим шалопаем и проходимцем. Эти качества, очевидно, и помогли ему разбогатеть в Индии, откуда он вернулся с баснословными деньгами. У Мэтью Майта было две мечты в жизни: быть принятым в высшее общество и купить себе место в Палате общин. Описываются его жалкие попытки подражать аристократии (дворецкий учит его кидать кости "на модный манер" и использовать фразы, популярные в высшем обществе; Майт начинает коллекционировать антиквариат и приобретает разный хлам).

Но центральная тема пьесы - попытки Майта, развращенного жизнью в Индии, также развратить своих соотечественников. На выборах Майту противостоит сэр Джон Олдхам, представитель древнего аристократического рода. Майт выкупает долги Олдхама и пытается его шантажировать (поведение само по себе недостойное!). Но Олдхам не поддается, заявляя Майту, что в Британии нравственность и честь превыше всего. Т.е. в пьесе недвусмысленно предполагается, что Майт и ему подобные заражают британское общество пороками, свойственными Востоку (и Индии в частности).

"Набоб" писался по горячим следам: в 1772-73 гг. Парламент провел расследования на предмет того, каким образом зарабатывались в Индии капиталы. Вся страна узнала подробности финансовых махинаций, вымогательств, подлогов и незаконных сделок, которыми грешили служащие ОИК. Традиционная аристократия справедливо опасалась прихода во власть новой силы (и немного завидовала богатству навабов) и требовала призвать их к ответу. Она призывала остановить "падение нравов" и деспотизм, который набобы вершили в Индии "во имя Британии".

Присутствие набобов в политике действительно становилось все более заметным. Их число среди членов Парламента стабильно росло: в 1774-80 гг. навабов в Палате общин было 26; в 1784-90 гг. - 45. Учитывая, что всего членов в Палате общин было 558, навабы стали там довольно заметной силой.

Но популярности Компании это не прибавляло. В общественных глазах она была монстром, сеющим хаос в Индии и способным сотворить то же самое с Британией. Масло в огонь подливало то, что этот монстр был неконтролируем: государство практически не имело механизмов воздействия на ОИК. По меткому выражению одного из директоров, ОИК была "империей внутри империи"; она обладала громадными ресурсами и отчитывалась только перед своими акционерами (государство выдает хартии, т.е. теоретически может что-то сделать; но не выдаст - будет скандал). Империя эта была крайне мало связана с Британией. Даже меньше, чем американские колонии: их населяли потомки англичан, обладавшие схожей системой ценностей и представлениями о государстве. В Индии же англичан было слишком мало, чтобы сломать местные нравы под себя; да они и не горели таким желанием и (невольно или сознательно) ассимилировали сами. Как заявил Клайв, выступавший в 1772 г. в Палате общин, Индия во всем представляет собой полную антитезу Британии: "Индия всегда была деспотией. Ее простое население - подлое и забитое; ее знать - тираничная, жестокая, продажная, изнеженная и вероломная".

Интерес правительства к Компании был связан также с ее экономической деятельностью. Надо сказать, что после того, как ОИК закрепила за собой практически все доходы Бенгалии, спрос на ее акции вырос в разы. Акции начали необоснованно дорожать; стал надуваться пузырь (при этом дивиденды акционерам регулярно повышались). ОИК даже пришлось в 1770 г. обратиться за долгосрочным кредитом в Банк Англии, чтобы расплатиться с акционерами. Инвесторы напряглись и попросили правительство проверить деятельность Компании. Правительство оказалось в трудном положении. С одной стороны, общество призывало его ограничить активность ОИК; с другой - любые правительственные меры могли быть расценены как покушение на частную собственность. Кампания уже была огромной корпорацией, имевшей политическое влияние. Но ОИК всячески демонстрировала свою готовность к диалогу и желание договориться полюбовно. Еще в 1766 г. директора ОИК согласились выплачивать государству Ј400 тыс. ежегодно; формально это считалось платой за то, что британские армия и флот помогают Кампании в ее воинах. Директора ОИК воспринимали это как плату за свободу, рассчитывали таким образом откупиться. Правительство же считало эту уступку только началом.

Все эти события облегчили задачу правительства. Акции ОИК к началу 1770-х гг. и так были необоснованно дороги, пузырь созрел; а тут еще доходы ОИК резко сократились из-за голода в Бенгалии 1769-70 гг. Доход от Бенгалии в 1770-71 гг. составил Ј 174 300; при этом затраты на содержание там армии составляли около Ј 800 тыс. В этой ситуации директора, озабоченные поиском денег, были готовы на уступки правительству, которое в 1773 г. обязало Банк Англии выдать Кампании Ј 1 млн. После этого Палата общин создала специальный комитет, который должен был проанализировать деятельность Кампании в Индии. Комитет пришел к выводу, что необходимо привнести в управление Бенгалией "принципы и дух" британских законов. Т.е. утверждалось, что индийские владения Кампании находятся в сфере британских законов и заслуживают справедливого обращения. После этого правительство провело через парламент юридический акт 1773 г. Согласно нему в Калькутте был создан Верховный суд, судьями в котором были британские юристы и который контролировался Лондоном.

Голландская ОИК скрывала свой дефицит до последнего, выплачивая дивиденды за счет займов у правительства. Когда она была ликвидирована в 1799 г. (если бы не Наполеоновские войны, она могла бы протянуть еще долго), оказалось, что она должна казне 134 млн. гульденов. Расплатился нидерландский налогоплательщик.

Главный итог периода торгового колониализма для Европы - «революция цен” (из-за притока американского серебра). Для простого народа Европы это была обыкновенная инфляция. Но для экономического развития и для слома старого феодального порядка революция цен сыграла выдающуюся роль. Земельная рента стала обесцениваться - обеднела аристократия и иные феодальные землевладельцы. Напротив, стали богатеть предпринимательские слои, капитал которых был в обороте. Произошло убыстрение промышленного развития.

Главный итог периода торгового колониализма для Азии - накопление сокровищ. Драгоценный дождь, пролившийся на них, не принес пользы экономическому развитию. Даже передовые страны Востока еще не были готовы к производительным вложениям капитала.

Правда, произошло некоторое стимулирование производства: росло производство тканей на продажу, распространялись товарные культуры (табака, маиса, томатов, стручкового перца). Последнее касается не только передовых стран Востока, непосредственно вступивших в то время в торговый обмен с европейцами, но и менее развитых районов, таких, как Бирма, Сиам (Таиланд), Индонезия, Вьетнам, Корея.

Революцию цен испытал и Восток. Но она имела там противоположные последствия: вызвало стремление господствовавших слоев поддержать свои падающие доходы значительным повышением налогообложения. В Индии, например, как мы уже знаем, налоги росли быстрее цен.

***

Мировая экономика в целом вступила в новый этап развития. В 17 в. создается мировой товарный рынок. На него поступают: серебро из Америки, которое помогает покупать китайский шелк, индийские ткани, индонезийские специи; из Северной Америки поступают рыба, меха, табак; Южная Америка и Вест-Индия дают сахар, кофе, хлопок, специи, красители; Африка начинает поставлять рабочую силу для плантаций Мировая экономическая система 16-18 вв. хорошо изучена. На русском языке наиболее полно этот сюжет представлен в работах А.М.Петрова. См. его главу: Экономическое соприкосновение Запада и Востока (Процесс и итоги к началу XIX столетия). - Эволюция восточных обществ: Синтез традиционного и современного. М., 1984, с. 74-92.

5. Второй период колониализма

торговый колониализм географический открытие

Первый этап промышленной революции и его влияние на мировую торговлю (вторая половина 18 в. - конец 19 в).

Второй период колониализма отличается от первого двумя основными чертами:

- переход к широким территориальным захватам;

- стремление освоить страны Азии как рынок сбыта европейских товаров.

Эти два направления политики связаны друг с другом, но не жестко. Территориальные приобретения, подчинение населенных мест - самый логичный способ обеспечить доступ на соответствующие рынки. Но борьба за территории началась с середины 18 в.: тогда еще не произошла промышленная революция (даже в Англии) => в распоряжении европейцев еще не было товаров, которые могли бы пробиться на азиатские рынки. Тогда территории были нужны главным образом для получения доходов внеэкономическими методами (при помощи взимания налогов) - с целью обеспечить прежний характер торговли с Востоком.

Судьба будущих колоний решалась в основном не в войнах с местными государствами, а в ходе соперничества между европейскими державами. Судьба Индии, например, решилась в войнах между Британией и Францией. Наиболее значимые этапы этой борьбы - война за Австрийское наследство (1740-1748) и Семилетняя война (1756-1763). В ходе последней Англия сломила сопротивление Франции и стала единственным серьезным претендентом на завоевание Индии. Но Францию все равно опасались: особенно в связи с революцией (1789) и Египетским походом (1798).

Затем пришло время войн с индийскими государствами. В 1849 г. пало последнее независимое индийское государство Панджаб. Хотя остались княжества-вассалы англичан; в 1857 г. население княжеств было 181 млн., а Британской Индии - 123 млн. Теоретически все князья были союзниками ОИК, связанными с ней субсидиарными договорами. При дворах князей жили британские резиденты, которые зорко следили за тем, чтобы князья вели себя хорошо. Непокорного князя можно было сместить.

В ходе Наполеоновских войн англичане захватили у голландцев Цейлон (1796), Капскую колонию (1798). Действовали англичане быстро, т.к. опасались, что со дня на день Наполеон аннексирует Голландию и получит все ее колонии. Торопились англичане не зря: в 1806-1813 гг. Франция оккупировала Голландию и прибрала к рукам все ее уцелевшие колонии =< сражаться англичанам пришлось с французско-голландскими войсками. В 1811 г. англичане сумели захватить Яву. Правда, Яву потом вернули Голландии (в 1814 г. по Парижскому договору.

Были сделаны и другие попытки расширить владения, выйдя за пределы Индии: удачная попытка в случае с Бирмой (войны 1824-1826, 1852-1853 и 1885 гг.), Сингапуром (1819), Малаккой (1824); неудачная в случае с Афганистаном (1838-1842, 1878-1880, 1919). Походы в Афганистан - часть Большой игры, попытка вывести его из-под влияния России и защитить Индию.

Начали создаваться и другие обширные по территории колониальные империи: в 1800 г. голландское правительство национализировало голландскую ОИК и ее владения составили Нидерландскую Ост-Индию. К 1862 г. Голландия прибрала к рукам почти все острова Индонезии (Суматру, Яву, часть Борнео и Молуккские острова, а к 1920 г. - всю современную Индонезию).

Франция, оправившись после наполеоновских войн, в 1830 г. вторглась Алжир, который был полностью оккупирован к 1847 г. Так начался колониальный раздел Африки. К началу 20 в. Франция контролировала всю северную, западную и центральную Африку. Активизировались французы и в ЮВА. В 1863 г. они установили протекторат над Камбоджей, в 1867-85 гг. захватили весь Вьетнам. В 1887 г. Камбоджа и Вьетнам были объединены во Французский Индокитай, к которому в 1893 г. добавился Лаос.

Повезло Тайланду - он стал буфером.

5.1 Почему удались завоевания?

Слабая государственность. Деспотизм и сильное государство - это не всегда синонимы. Все, что было сказано выше о восточной государственности, указывает на то, что “могучие” державы Востока были внутренне слабы. В течение 19 в. они неизменно терпели поражения при столкновениях с европейскими или по европейски обученными войсками. И все же там, где государство было достаточно централизованным и сформировавшимся (Османская империя, Иран, Китай), колонизаторы не могли иметь решающего успеха. Захваченными оказались в основном “слабые звенья” азиатской геополитической системы - Индия, Индонезия, Бирма.

Военная слабость государств, конечно, вытекает из вышесказанного, но достойна отдельного упоминания. Наблюдалось отчетливое нежелание учиться военному делу. Основной ударной силой армий восточных владык оставалась, как и в средние века, конница. Пехота всегда, а конца часто была нерегулярной. Артиллерия была преимущественно плохой, опасной не столько для врагов, сколько для своих. В битве при Плесси, решившей судьбу Бенгалии, 2200 сипаев и 800 англичан разгромили 18 тыс. всадников и 50 тыс. пехоты. Исключения - современные армии, создаваемые по европейскому образцу европейскими инструкторами.

Отсутствие чувства патриотизма, ощущения национального единства. Наиболее яркий пример - сипайские армии. Индийцы сражались за французов и англичан, не испытывая ни малейших угрызений совести. Другое свидетельство - поддержка иностранных купцов индийскими и китайскими торговцами (компрадоры). Европейские купцы, часто испытывая недостаток капитала, спокойно брали займы от местных купцов. Кроме того, местные правители нередко втягивали европейцев в свои внутренние конфликты. Главными врагами для местных правителей были их соседи.

Отсюда вытекает еще один фактор, достойный отдельного упоминания, - непонимание правящими кругами Индии и Индонезии, как и Китая, истинного соотношения сил. Завороженные традиционными представлениями о своем всемогуществе, восточные владыки, невзирая на поражения своих армий, не могли всерьез воспринимать европейских “варваров”, сама одежда которых (отсутствие парчи и драгоценностей) выдавала их бедность и, следовательно, ничтожность.

Посольство лорда Макартнея в Китай в 1793 г., например, окончилось неудачей, потому что китайцы требовали 9-ти земных поклонов перед императором, а лорд Макартней соглашался только встать на одно колено и наклонить голову.

Император Цянь Лунь (1736 - 1796) писал в 1793 г. Георгу III: “Король, ты живешь за многими морями и, несмотря на это, снедаемый смиренным желанием приобщиться к благам нашей цивилизации, отправил к нам посольство, почтительно доставившее нам твою записку Я внимательно изучил твою записку; серьезный тон изложения свидетельствует о почтительном смирении с твоей стороны, что в высшей степени похвально Что касается твоей просьбы послать одного из твоих подданных, чтобы он был поверенным при моем Небесном Дворе и осуществлял надзор за торговлей твоей страны с Китаем, то это ходатайство противоречит обычаям моих Отцов и не может быть удовлетворено Хотя ты заявляешь, что благоговение перед нашими Небесными Отцами переполняет тебя желанием приобщиться к нашей цивилизации, к нашим правилам и законам, они столь отличаются от твоих собственных, что даже если твоему послу удалось бы познать начатки нашей цивилизации, ты не смог бы перенести наши нравы и обычаи к себе на чужую почву. Как бы твой посол ни старался, из этого ничего не может получиться.

Властвуя во всем мире, я преследую одну-единственную цель, а именно: безупречно осуществлять власть и исполнять долг перед государством. Диковинки и драгоценности меня не интересуют. Если я распорядился принять даннические дары, отправленные тобой, о король, то исключительно из уважения к тому духу, который побудил тебя послать их из такой далекой страны. Величие Наших Отцов не обошло ни одной земли под Небесами, и цари всех народов шлют по морю и по суше драгоценную дань. Как мог убедиться твой посол, у меня есть все. Я не ценю искусных и диковинных вещей и не буду пользоваться изделиями твоей страны”.

Французский путешественник Франсуа Бернье, долгое время живший при дворе Моголов в Индии, рассказывает, что Аурангзеб обратился однажды к своему бывшему учителю мулле Сале с гневной речью: “Ты прежде всего научил меня, что Франгистан (в данном случае - Европа) - какой-то маленький остров, где самым большим королем был прежде король португальский, позднее - голландский, а затем английский; что же касается других королей, как, например, короли Франции и Андалузии (т.е. Испании), ты мне изобразил их вроде наших мелких раджей, дав мне понять, что цари Индостана гораздо выше всех их… счастливейшие и величайшие завоеватели мира, цари вселенной; что Персия. Узбекистан, Кашгар, Татария и Китай, Пегу, Сиам, Чин и Мачин дрожат при имени царей Индостана. Удивительная география!” Бернье Ф. История последних политических потрясений в государстве Великого Могола. М.: Ист.б-ка - Новое русское изд., 2008, с. 232 Достоверность этого спича сомнительна, тем более, что о таком учителе Аурангзеба другие источники молчат. Но он хорошо передает уровень знаний и общий настрой могольских придворных.

В разных регионах на колониальные захваты по-разному влияли медицинские факторы. В некоторых районах Азии и особенно Африки европеец в те века не имел шансов выжить (до изобретения прививок, антибиотиков и других успехов медицины).

В 1817-1838 гг. смертность мужчин-европейцев призывного возраста на 1 тыс. человек составляла в Европе 15-20 чел., в муссонной Азии и в Карибском бассейне - 30-40 чел., а в Тропической Африке - 150-250 чел. Curtin P.D. Death by Migration: Europe's Encounter with the Tropical World in the Nineteenth Century. N.-Y.: 1989 В Индии в период 1770-1856 гг. умирало 69 из 1000 англичан. Из 500 чел., прибывших в Бомбей в 1662 г., через два года в живых осталось 93 чел. Каждый год из полка умирала рота. За все время британского владычества от болезней погибло в 20 раз больше солдат, чем на поле битвы. Во время восстания 1857 г. было убито 586 англичан, но 9467 погибло от болезней. Подавляя восстание в Синде в 1939 г., англичане потеряли 78 чел.; ровно половину - из-за солнечного удара.

В Австралии, Новой Зеландии и Америке ситуация была в целом обратной. Умирали туземцы - от проникновения бактерий из Европы. Европейцы привезли с собой в Америку: оспу, корь, дифтерию, трахому, коклюш, ветряную оспу, бубонную чуму, малярию, брюшной тиф, холеру, лихорадку денге, скарлатину, амебную дизентерию, грипп, некоторые виды туберкулеза Crosby, Alfred W. Infection Disease and the Demography of the Atlantic Peoples // Journal of World History, 1991, v. II, No. 2, p. 119-133. + венерические болезни (больных среди европейских солдат в разное время насчитывалось от 16 до 30%; среди местного населения жертв не считали, но часто вымирали целые племена).

Вне сомнения, это объясняет то, что раздел Африки произошел значительно позднее, чем захват остальных колоний, а также то, что после этого европейцы жались к побережью с его более здоровым климатом и старались не углубляться внутрь материка.

Территориальные захваты привели к резкому увеличению доходов колониальных режимов от сбора налогов и пошлин. Колонии стали окупать управление собой, давать доходы для новых военных операций и позволили получать “колониальную дань” не только отдельным купцам, но всей метрополии.

5.2 «Полуколонии»

В этот же период европейские капиталисты открыли, что они могут “завоевывать” страны без военных экспедиций; извлекать из этих стран прибыль, не вмешиваясь во внутреннюю жизнь. Для этого достаточно было навязать стране договор, который освобождал европейские товары от пошлин, давал европейским бизнесменам в восточной стране право неподсудности местным судам (экстерриториальность) Подчинение законам собственного государства и полная неприкосновенность от правовых полномочий иностранного государства при нахождении на его территории..

Так во второй половине 19 в. возникло состояние, которое иногда называется “полуколониальной зависимостью”. В нее попали Османская империя (от Британии, Франции, Германии, Австро-Венгрии) и Иран (от Британии), после “опиумных войн” - Китай (1839-42; 1856-60), а с 1853 г. (после насильственного «открытия») - Япония В 1853 г. США отправили в Японию экспедицию под командованием командора Пери; цель - добиться установления прямых дипломатических отношений с Японией. «Чёрные корабли» Мэтью Пэрри, под угрозой обстрела столицы, принудили Японию к заключению соглашения в Канага ве, открывшего Японию иностранной торговле и фактически положившего конец политике самоизоляции страны (сакоку). Аналогичные договоры были вскоре заключены с Россией, Францией и Британией.. Впрочем, последней удалось вскоре от зависимости освободиться и даже принять участие в разделе мира между державами уже в конце 19 в. (благодаря Мэйдзи).

В понятие “полуколониальное положение” включается:

установление низких пошлин на импорт иностранных товаров;

передача таможен под управление европейцев;

экстерриториальность европейских анклавов на территориях независимых государств; + неподсудность европейцев местным судам на всей территории государства.

Не всякие торговые договоры восточных государств с европейскими были неравноправными и принудительными. Именование этих договоров “капитуляциями” не должно вводить в заблуждение. Они назывались так только потому, что состояли из статей (капитулов). Указы турецкого султана, регламентировавшие положение отдельных провинций империи, тоже назывались “капитуляциями”, хотя ни о какой капитуляции султана перед своими подданными не могло быть речи.

Первый договор, дававший иностранным купцам привилегии (низкие пошлины, право экстерриториальности, освобождение от налогов) был заключен Османской империей с Францией в 1569 г., когда империя находилась в зените могущества. Франция видела в османах союзника в борьбе со Священной Римской империей. С 1534 г. в Стамбуле находился французский посол. В 1535 г. был заключен договор о совместных действиях Османской империи и Франции против Габсбургов. Турецкие рейдеры получили базу в Тулоне. “Капитуляции” 1569 г. о льготной торговле французов явились составной частью этой взаимной союзнической политики.

Интересно, что Османы помогали Франции как своему верному вассалу. А французы этого даже не заметили.

Такие договора давались как “милость” султана и должны были возобновляться с восшествием на престол нового султана, если он этого пожелает. Т.е. это не договора в прямом смысле слова (о взаимных уступках и выгодах); это льготы, которые даровались в одностороннем порядке и также, в одностороннем порядке, могли быть отозваны.

Лишь после Белградского (1739 г.) и Кючук-Кайнарджийского (1774 г.) мира султаны потеряли право подтверждать или отменять капитуляции при вступлении на престол. Это тоже еще не установление некоего неравноправного положения одного из государств, а лишь введение договоров в режим международного права - признание того, что международные договора должны выполняться вне зависимости от смены власти в государстве.

Проникновению иностранного капитала на рынки независимых стран Востока сначала в виде товаров, а затем и в виде промышленного капитала способствовала сознательная политика местных властей. Экономические концепции, господствовавшие в этих странах, были довольно экзотическими с нашей нынешней точки зрения. Считалось, что главная задача экономической политики - обеспечение рынка товарами и всемерное снижение цен. Задача поддержания или развития местного производства не ставилась. Интересы иностранного капитала и интересы правящей верхушки этих стран совпадали. Османские власти сами способствовали заключению договоров, которые мы сейчас называем неравноправными.

В данном случае я подчеркиваю не альтруизм иностранного капитала - он-то как раз отлично понимал свою выгоду, - а недальновидность властей восточных стран. Возникавший местный капитал должен был бороться не только с иностранной конкуренцией, но и с властями своей страны, выступавшими как вольные или невольные пособники иностранцев.

Османские власти во многом по собственной инициативе разрушили ремесленное производство в своей стране. В Иране с начала 19 в. стали вводить пошлины на экспорт (!) своих товаров, т.е. душить собственную промышленность. Недаром шах вскоре стал воспринимался иранской общественностью как продавшийся иностранцам. Китайский император в конце 19 в. тоже рассматривался как агент иностранных держав, так что, скажем, предложение о национализации Хугуанских железных дорог было воспринято как сдача их иностранному капиталу и вызвало возмущение в Китае. В Японии движение за свержение сёгуна и реставрацию императорской власти одним из своих лозунгов имело предотвращение закабаления Японии иностранцами, к чему вела, по мнению оппозиции, политика правительства сёгуна.

Полуколониальная зависимость - еще один повод поставить под сомнение рациональность колониальных захватов для европейских держав. Европейские товары проникали на рынки независимых стран Востока даже успешнее, чем на территории, находившиеся под полным контролем колонизаторов. Завоевание, установление полного контроля было крайней мерой - если страна раздроблена и не с кем договориться; ведь после завоевания появляются обязанности.

5.3 Перестройка мировой торговли

В течение 19 в., произошла полная перестройка мировой торговли. Прежде всего, она сделала невиданный ранее скачок.

Если за 18 в. внешнеторговый оборот Англии вырос в 5 раз, то за 19 в. - в 15 раз, Франции - в 21 раз, США - в 14 раз.

Страны Азии стали активными участниками мировой торговли.

Вырос объем внешней торговли азиатских стран: Индии, Цейлона, Филиппин - в 7,4-7,5 раза, Сиама - в 5,9, Малайи - в 5,2, Китая - в 3,6 раза.

Главными внешнеторговыми партнерами азиатских государств стали европейцы (как в импорте, так и в экспорте).

Доля стран Европы и США в импорте Индии превысила 80%. В Иране только на Россию приходилось более 50% импорта. Экспорт в Европу по отношению ко всему вывозу составлял в Индии - 60%, на Цейлоне - 80%, в Китае - 71%. Иран экспортировал только в Россию 70% своих товаров, вывозившихся из страны.

Не все европейские страны смогли участвовать в этой гонке за рынки. Испания совершенно не могла удержать филиппинский рынок. Великобритания стала основным поставщиком товаров на Филиппины. Это к концу века сказалось на политическом процессе в этой колонии. Нидерланды в Индонезии тоже не могли снабдить свою колонию нужными товарами. И здесь происходило постепенное экономическое вытеснение голландцев англичанами.

Это обобщающие цифры. Основной рост торговли приходится на 2-ую половину 19 в., особенно после распространения пароходов и открытия Суэцкого канала (Францией, 1869 г.).

В структуре экспорта в Азию основное место занимали продукты текстильной промышленности - ткани и пряжа. Широко известны данные о стремительном росте импорта английских тканей в Индию: 1824 г. - 1 млн. ярдов, 1890 г. - 2,2 млрд. ярдов. Еще более впечатляет импорт пряжи: с 1818 по 1836 он вырос в 5 200 раз. Правда, потом его рост замедлился.

Сравнительно небольшой процент во ввозе в страны Востока занимали оборудование и машины. В импорте Индии он составлял 8-10%, но важно отметить, что процент не снижался, в то время как объем внешней торговли рос стремительно. А это значит, что и объем ввоза оборудования существенно возрастал. В Индонезии доля оборудования в импорте росла в течение конца 19 - начала 20 в. и составила к 1913 г. 7,5%. В то же время в импорте Ирана до 1914 г. ввоз оборудования практически отсутствовал, а в Китае он начался только с середины 1890-х гг. и достиг к 1914 г. только 3%.

Это обстоятельство имеет отношение и к вопросу, который будет рассмотрен позже - к проблеме вывоза капитала и процессу индустриализации. Уже из этих цифр видно, что она началась во второй половине 19 в., и началась именно в колониях, а не в независимых странах.

Перестройка внешней торговли выразилась еще в одном процессе: колонизаторам удалось навязать специализацию среди самих восточных стран (соответственно, сокращается состав экспорта).

Развитие плантационного хозяйства на Цейлоне, в Индонезии и ряде других стран сделало хозяйства этих стран более специализированным, их экспорт стал более ограниченным по номенклатуре.

Египет стал специализироваться на выращивании и экспорте хлопка.

На Филиппинах более 90% экспорта состояло из четырех товаров - манильской пеньки, сахара, табака, кофе, а затем - только из трех товаров (отпал кофе).

Индонезия на 2/3 специализировалась на сахаре и кофе.

Малайя - на олове (29%) и каучуке (20%).

Вся экономика Цейлона стала развиваться как ориентированная на внешнюю торговлю. До 1880-х гг. колония специализировалась на кофе (65% экспорта), а затем на чае (55%) и натуральном каучуке (26%). Первоначально бурное развитие получило производство кофе - на частных плантациях. Однако еще с 1868 г. на острове стало распространяться вирусное заболевание кофейных деревьев, которое в конце концов погубило эту отрасль. Кофе как главную экспортную культуру во второй половине 19 в. заменили хинное дерево, чай, шоколадное дерево, гевея (дерево-источник каучука). (Кокос также играл важную роль, но его производство не требовало усилий властей. Кокосовые пальмы в основном росли на мелких участках крестьян.) Особенное развитие получило производство чая. Возникла чайная промышленность, в которой шел процесс концентрации капитала. В 1910 г. доля трех экспортных культур - чая, каучука и кокосов - составляла 88,6% экспорта. Однако такая специализация сельского хозяйства приводила к нехватке зерна. С 1885 г. импорт риса на Цейлон превысил его производство на острове. В 1893 г. был отменен земельный налог на зерновые культуры: настолько тревожное положение сложилось со снабжением населения продовольствием.

В крупных странах состав экспорта сокращался не так стремительно, но изменился тоже значительно.

В Индии резко падает вывоз тканей, индиго, опиума, растет вывоз пшеницы и риса, джута, хлопка, чая.

Китай тоже переживает спады и подъемы в экспорте разных товаров.

В одних странах растет производство технических и непродовольственных культур => в других надо развивать производство и торговлю рисом.

Англичане превратили низовье Иравади в Бирме в рисоводческий район, который снабжал рисом Цейлон и другие страны. То же сделали французы в Южном Индокитае. Стал втягиваться в торговлю рисом и Сиам.

Иногда эту переориентацию внешней торговли и связанные с ней изменения в структуре производства называют “превращением колониальных и зависимых стран в рынок сбыта и источник сырья” для стран-метрополий, или превращением их в аграрно-сырьевой придаток. Эта формулировка в целом отвечает действительности. Но важно помнить 2 момента.

Во-первых, вывозимое из колонии сырье не соответствовало ввозимому товару. Многие исследователи описывают замкнутый процесс: это вывоз, скажем, индийского хлопка в Англию, превращение его там в ткани, ввоз этих тканей в Индию, вытеснение на индийском рынке местных кустарных тканей, закупка на вырученные от продажи тканей средства индийского хлопка - и повторение процесса. Между тем, даже при всем желании и при полном содействии колониальных властей создание такой схемы было затруднено и даже невозможно. Индийский хлопок производился в мелких хозяйствах, был плохого качества, плохого сорта (коротковолокнистый) и почти не использовался английскими фабрикантами, которые предпочитали хлопок из южных штатов Северной Америки, а затем также и из Египта. Индийский хлопок везли в Китай.

Во-вторых, колониальные страны не сразу, не везде и не всегда могли стать основным источником сырья и основным рынком сбыта для развитых стран. Рынком сбыта для английских товаров оставалась Америка - Южная и Центральная. Только к 1890 г. Индия заняла первое место по объему импорта из Англии, обогнав США. Таким образом, как рынок сбыта она для Англии имела большее значение, чем как источник сырья.

Во второй период колониализма резко изменился характер азиатской торговли. Конечно, вывоз колониальных товаров не прекратился, а в некоторых случаях даже возрос, но он уже не приводил к оттоку драгоценных металлов. Колонизаторы имели во многих странах Востока обширные территориальные владения, которые приносили доход в виде земельного и других налогов, так что им было чем расплачиваться. Голландцы в Индонезии создали систему принудительных культур, которая позволяла им действительно за низкую цену приобретать тропические товары и зарабатывать даже на экспорте. Эта система была введена в 1830 г. С ее введением отменялся земельный налог с крестьян, но им вменялось в обязанность разводить экспортные культуры (кофе, сахар-тростник, индиго, табак и т. д.) и сдавать все продукты правительству по крайне низким ценам.

Главное - за этот период изменился баланс внешней торговли. В некоторых странах Европы прошел первый этап промышленной революции: возникли фабрики, машинная промышленность. В тот период это коснулось только легкой промышленности, прежде всего текстильной. Но это серьезно изменило соотношение экономического потенциала метрополий и колоний. Метрополии получили возможность предложить населению зависимых от них стран свои товары.

Вывоз товаров в колониальные и зависимые страны стал основным источником доходов для метрополий и главной отличительной чертой второго периода колониализма.

Для овладения колониальным рынком применялись самые разные методы. Колонизаторы расчищали внутренний рынок колоний и облегчали доступ туда своих товаров. Так, уже в 1769 г. Совет директоров стал настаивать на том, чтобы в Индии сокращалось производство шелковых тканей и рос вывоз шелка-сырца. Уоррен Хейстингс еще в первое свое генерал-губернаторство (1772-1774) ликвидировал чоуки - внутренние таможни, которые старался установить каждый заминдар. Осталось только 5 таможен в главных городах - Калькутте, Хугли, Муршидабаде, Патне, Дакке. Для всех товаров (кроме монопольных, таких как соль, бетель, табак) и для всех торговцев устанавливалась единая пошлина в 2,5%.

Были введены экспортные пошлины на индийские ткани, которые затрудняли их сбыт: 10% на хлопчатобумажные, 20% на шелковые, 30% на шерстяные. Импортные же пошлины на английские товары остались символическими. Внутренний рынок Индии в то время Англия защищать была не намерена.

Стремление “расчистить” внутренний рынок для проникновения английских товаров лежало в основе политики лорда Дальхузи (генерал-губернатор в 1848-1856 гг.) по аннексии вассальных княжеств.

Стремление завоевать и удержать новые рынки служило главным побудительным мотивом Опиумных войн с Китаем.

К проблеме освоения внутреннего рынка можно отнести и создание инфраструктуры, которым англичане занимались довольно успешно.

В начале 19 в. начали строиться грунтовые дороги в основном стратегического значения. С 1850-х гг. началось железнодорожное строительство, которое тоже имело стратегическое значение, а также должно было способствовать вывозу сырья и проникновению английских товаров во внутренние районы. К 1905 г. было сооружено 6 тыс. миль железных дорог. В основном на средства индийских акционеров.

К периоду независимости Индия была страной с наиболее густой сетью железных дорог за пределами Европы (54 тыс. км).

К концу 1860-х гг. была сооружена сеть телеграфной связи по всей Индии и страна была связана телеграфом с метрополией, что резко усилило эффективность управления колонией из Лондона.

Объективно противоречивой была политика в отношении местного капитала в области промышленности. Без местного капитала колонизаторы не могли обойтись (равно как без местных чиновников и солдат). Но они предпочли бы, чтобы этот капитал работал в сфере торговли. Местную промышленность они развивать совершенно не стремились, но чаще всего не препятствовали этому. Когда после Опиумных войн открылся китайский рынок, англичане позволили индийским предпринимателям занимать его своими товарами (а не только опиумом). Англичане не стали противиться появлению индийских текстильных фабрик (первоначально прядильных) для производства пряжи для Китая. Это ирония истории, что первую фабрику на территории Индии основал не английский, а индийский предприниматель (в 1853 г. в Бомбее).

5.4 Проблема «колониальной дани» или «выкачки»

Именно в этот период началась выкачка средств из колоний и полуколоний благодаря активному внешнеторговому балансу европейских стран. Подсчитано, что колонизаторы “выкачивали” из колоний примерно 2% их валового внутреннего продукта (ВВП). Замедляло ли это капиталистическое развитие колоний? Казалось бы, все предельно ясно - средства, уходившие в Европу, могли бы быть вложены в местную экономику. Встают вопросы: кем? как?

Правда в том, что капиталы, т.е. производственно используемые средства, в колониях увеличивались. Местные коммерсанты богатели и начинали вкладывать свои средства в промышленность. Европейцы эксплуатировали не их. Кого же? Простых потребителей (крестьян) и аристократию. Но средства и тех и других не были капиталом. Это - выкачка средств, а не капитала.

Выше речь шла только о перекачке средств через механизм торговли. Были и другие формы “колониальной дани”. У колоний был свой бюджет, складывавшийся из налоговых поступлений (в основном, от земельных налогов). Например, хотя индийский бюджет был отделен от бюджета Великобритании и прямых вычетов из него не делалось, но за счет индийского бюджета оплачивались военные экспедиции англичан по всей Азии, а иногда и в Африке, а также содержание сначала аппарата ОИК, а затем аппарата статс-секретаря (министра) по делам Индии в Англии (так называемые Home charges). В течение 19 в. “домашние расходы” держались на уровне в 2-3 млн. ф. ст. в год, что составляло примерно 12% расходов индийского бюджета в начале 19 в. и 10% к его концу.

Голландия в период действия так называемой “системы культур” с 1831 по 1877 гг. перечислила из бюджета Нидерландской Ост-Индии (Индонезии) в свой бюджет 800 млн. гульденов, которые составили почти треть доходной части бюджета метрополии. (По другим подсчетам: с 1867 по 1898 гг. - 187 млн. В 1890-х гг. некоторые деятели метрополии поставили вопрос о возвращении этой суммы.)

А Франция, начиная с 1879 г., ежегодно перечисляла из бюджета Кохинхины (южный Вьетнам) в бюджет метрополии 2,2 млн. франков (при общем объеме бюджета Франции в 20 млн. франков).

Иной аспект той же проблемы: доходы от колониальной эксплуатации Индонезии привели к развитию голландской промышленности, появлению там промышленного капитала, который стал бороться за свободу торговли, за отмену “системы культур”. В Британии торговое лобби не давало повышать налоги с индийцев (чтобы у потребителей были деньги).

5.5 Роль колониальной системы для Европы

Захват азиатских рынков вызвал значительный рост европейской экономики, прежде всего, в виде развития легкой фабричной промышленности. Здесь нужно сделать три замечания.

а) Не следует понимать процесс так буквально, как его трактуют во многих популярных пропагандистских брошюрах и в учебниках. Английская промышленность развилась не на капиталы, вывезенные из колоний, в частности из Индии. Из Индии поступало в Великобританию некоторое количество денег (по подсчетам Фёрбера, в 1801 г. “колониальная дань”, поступавшая из Индии, составила 2% от ВВП Великобритании H. Furber. John Company at Work. Cambridge, US: 1951. Р. 313-316), часть из них можно назвать торговым капиталом. Но перевод этих сумм в промышленный капитал был затруднен. Набобы (так в Англии называли разбогатевших в Индии соотечественников) тратили свои деньги на покупку замков, на покупку мест в парламенте, но не вкладывали их в производство. Английский крупный капитал того времени был торговым и банковским. Он прохладно относился к вложениям в промышленность как к делу рискованному и малодоходному. Конторские книги возникших в конце 18 в. фабрик показывают, что первые промышленники Англии не получали банковских кредитов, им приходилось ограничиваться собственными накоплениями.

б) Колонии сыграли большую роль в индустриализации Европы совершенно в ином качестве - как резервуары, поглощавшие избыточное население. Как известно, капитализм развивается циклично. Промышленное развитие приводит к миграции населения в города и промышленные центры. Механизация труда приводит к кризисам перепроизводства и к выталкиванию рабочих из производства. Европа получила возможность в периоды таких кризисов “сбрасывать” лишнее население в колонии. (Правда, в данном случае имеются в виду, прежде всего, переселенческие колонии вроде Австралии или Канады. Но на Восток тоже ехали охотно: служба в колониальной администрации - занятие хлебное). Новый подъем промышленного производства вызывал новый приток рабочих рук из села. В результате урбанизация и индустриализация метрополий шли быстрее, чем если бы колоний не было.

в) Значение колоний для метрополий на протяжении рассматриваемого периода менялось. На первом этапе промышленного переворота, когда в Европе начала бурно развиваться легкая промышленность, ввоз продовольствия и сырья из неевропейских стран помог сгладить диспропорции в европейской экономике, вызванные отставанием сельского хозяйства от нужд экономики.

Затем появление избытка капиталов стало приводить к кризисам перепроизводства. И на этом этапе колонии и неевропейские государства помогли Европе притупить остроту кризиса - сбросить лишние товары. Это позволило европейским странам пройти вторую технологическую революцию, преодолеть диспропорции на рынке труда, разрывы в производительности между отраслями, перейти к новой ступени капитализма.

5.6 Последствия европейской торговой экспансии для Азии

Период промышленного капитала в Европе явился периодом первоначального накопления капитала в странах Азии. Активный торговый баланс в пользу стран Европы, возникший во второй период колониализма, как уже говорилось, означал абсолютную выкачку средств из экономики восточных стран в Европу. Но это не значит, что на Востоке все абсолютно беднели. Напротив, местный торговый капитал принял самое активное участие в развернувшейся торговле. Собственно, без его участия европейцам не удалось бы так перестроить всю торговлю в Индийском и Тихом океанах, как это было показано выше.

Вероятно, в наибольшей степени выиграли индийские купцы. Это может показаться странным, но англичане, стремясь “открыть” Китай, проведя для этого три войны, так называемые “опиумные”, старались в основном не для своих купцов, а для индийских. Именно индийские купцы держали в руках вывоз опиума из Индии - и они воспользовались рынком Китая, открытым для них англичанами, чтобы сколотить состояния. Именно на торговле опиумом с Китаем составил состояние Джамшетджи Нашурванджи Тата, основатель династии предпринимателей, которая и до сего дня занимает одно из первых мест среди индийских финансово-промышленных групп. С этой семьей связаны наиболее яркие страницы промышленного развития Индии в конце 19 - начале 20 в.

Вторым важнейшим товаром, хлынувшим на китайский рынок после его “открытия”, была хлопчатобумажная пряжа. Но это была главным образом индийская пряжа, выработанная на сразу же ставших возникать прядильных фабриках в Бомбее, Нагпуре, Ахмадабаде и других городах. Открывая китайский рынок, англичане меньше всего думали об интересах индийского капитала, тем более они никак не предполагали, что результатом станет развитие индийской национальной промышленности. Однако результаты были именно такими.

В странах Востока, как в колониях, так и в “полуколониях” стал накапливаться взрывчатый потенциал. Именно этот период отмечен многими традиционалистскими народными движениями, явившимися реакцией на европейское военное, торговое и духовное проникновение.

Помимо традиционалистской реакции, начинаются и иные процессы в духовной и политической жизни. Возникают реформаторские течения в общественной, в том числе религиозной, мысли + делаются попытки разного рода реформ на государственном уровне.

Еще одним результатом вышеупомянутых процессов был упадок местных производств (ремесла), аграризация экономики, дезурбанизация, т.е. сокращение городского населения. Непосредственными причинами этого явления были:

а) сокращение закупок местных ремесленных товаров европейскими торговцами. С началом производства в Европе хлопчатобумажных тканей привлекательность местных тканей на европейских рынках резко снизилась;

б) уничтожение местных государств в результате колониальных захватов, т.е. роспуск дворов, исчезновение или резкое сокращение местных армий, которые ранее были основными потребителями высококачественной продукции ремесленников; связанное с этим падение цен на местных рынках;

в) мероприятия колониальных властей по продвижению своих товаров на рынки колоний и торговые договора с независимыми странами, предоставлявшие привилегии иностранным купцам.

6. Третий период колониализма

6.1 Второй этап промышленного переворота в Европе и страны Азии и Африки (конец 19 - начало 20 в.)

Третий период колониализма ознаменовался еще более безудержными захватами новых территорий, попытками разделить между европейскими державами все неевропейские народы и территории. Мы знаем, что колониальные империи начали создаваться еще со 2-ой половины 18 в. Но именно во 2-ой половине 19 в. и начале XX стремление к овладению территориями приобрело маниакальный характер. Мало-мальски уважающей себя европейской стране стало «неприлично» не иметь колоний. Начался раздел Африки, до того не привлекавшей особого внимания, поскольку климатические условия там были таковы, что европейцы гибли массами от болезней. На карте Африки нашлось место для колоний Германии (1885-1918): Ост-Африка (Руанда, Бурунди, Танганьика (совр. Танзания))); Вест-Африка (Камерун, Того); Юго-Западная Африка (Намибия). и даже Бельгии (Конго, 1885), а потом и Италии (Ливия,1911). Французы, наконец, обзавелись обширной колониальной империей.