Начало коллективизации в Оренбургской области

Размещено на http://www.allbest.ru/

Начало коллективизации в Оренбургской области

С лета 1928 г. Оренбург стал центром округа, который входил в Средневолжский край. В 1930 г. округа были ликвидированы. На созданный Оренбургский горисполком и горком ВКП(б) было возложено руководство двумя городскими и двумя сельскими (Оренбургским и Краснохолмским) районами по осуществлению государственной власти на местах, в колхозах, совхозах, МТС. Это была не шефская работа, а постоянное и непосредственное руководство. Вопросы жизни села составляли значительную часть всех, постоянно обсуждаемых на заседаниях бюро, пленумах горкома партии, сессиях исполкома и горсовета.

Недород 1927 г. привел к тому, что товарного хлеба в Оренбуржье было получено не 16 млн. пудов, как в 1926 г., а всего только 5 млн. пудов. Переход к чрезвычайным мерам в осуществлении хлебозаготовок, навязанный Сталиным и его окружением, означал отказ от принципов нэпа. Переход к репрессиям вызвал стремление крестьян к сокращению посевов, так как наличие их больше минимальных или средних размеров было небезопасно.

Насильственные меры по отношению к крестьянину стали применяться и в Оренбургском округе. Документы местного Центра документации новейшей истории свидетельствуют о широком применении обысков крестьянских дворов и амбаров, о запрещении торговли хлебом, о конфискации зерна по дороге на рынок, о допросах и репрессиях, об интенсивном применении статьи 107 УК. Народным судам руководство дало команду, чтобы дела по данной статье рассматривались «в ускоренном порядке с обязательной конфискацией». Удары репрессий не всегда направлялись против кулаков. Так, в селе Софиевка Шарлыкского района 17 мая 1928 г. суд осуществил санкции по статье 107 к братьям Илье и Михаилу Свиридовым, лишив их свободы на три месяца с конфискацией имущества. У Ильи в хозяйстве было 2 коровы и 1 лошадь, у Михаила - 2 лошади и 1 корова. Их хозяйства никак нельзя было отнести к кулацким. Братья подали обжалование в губернский суд, однако кто-то из Оренбургского губкома ВКП(б) дал команду приговор оставить в силе.

Аресты применялись и к середнякам, и даже беднякам. Практиковались ночные вызовы к уполномоченным по хлебозаготовкам, что порождало панику среди сельчан. Для обеспечения хлебозаготовок применялись заградительные отряды, которые препятствовали вывозу хлеба на рынок. В Шарлыкском и других районах использовалась и такая мера, как снятие сит на мельницах, чтобы нельзя было перемалывать зерно на муку. Была установлена норма помола - 4 пуда на едока на 3 месяца, т.е. меньше 700 г. на человека в день. Запрещалась продажа крестьянам промышленных товаров без справок о сдаче хлеба.

Крестьяне стали прятать хлеб, скармливать скоту, отдавать на хранение беднякам. Жители сел Оренбуржья говорили: «Опять настал 19-й год. Начали отбирать хлеб и ввели непосильные налоги». В письме крестьянина Торокина из села Зобова говорилось: «Нет ничего глупее, как насилие в хозяйственных отношениях». В Новопокровском районе из 25 человек, привлеченных по статье 107, большинство были середняки, имевшие «излишки» до 50 пудов, тогда как на одного человека в год необходимо было в среднем 25 пудов. Но ведь в крестьянской семье тогда обычно было 4-5 человек.

Положение осложнялось насильственными методами распространения государственного займа. В Илекском районе тех, кто не выкупал облигаций, сажали под арест и держали там до тех пор, пока родственники не вносили полностью соответствующую сумму. Так было и в селе Красноярском Краснохолмского района.

На апрельском, а затем июльском пленумах ЦК РКП(б) был взят курс на форсированную коллективизацию. К октябрю 1928 г. в Оренбургском округе было 532 колхоза, объединявших 7237 крестьянских хозяйств, или 4,8% от всех. А на пленуме Оренбургского окружкома ВКП(б) 5-7 декабря 1928 г. было принято решение к весне 1929 г. увеличить сеть колхозов и простых объединений до 7,2%.

Весной 1929 г. была организована Саракташская МТС. Вслед за ней возникли Переводоцкая, Каргалинская, Гамалеевская, Сорочинская. К весне 1930 г. уже имелось 8 МТС, а к концу этого года - 20. При этом 4 тракторные колонны были кооперативными. К 1 мая 1930 г. в Оренбуржье прибыло еще 900 тракторов, что позволило увеличить посевные площади.

Любопытны данные о динамике роста коллективных хозяйств по Оренбуржью. В 1927 г. было 185 коммун, 383 артели, 761 тоз, 379 машинных товариществ, 573 мелиоративных, 396 животноводческих. Через год стало 373 коммуны, 666 артелей, 1270 машинных товариществ, 265 семенных, 360 мелиоративных. Наблюдается значительный рост большинства форм, особенно тозов и машинных товариществ. Были созданы совхозы-гиганты в Каргале и в Бузулукском округе (позднее совхоз Электрозавод), где только под зябь вспахали 10 тыс. гектаров.

Уже на этом этапе складывающаяся командно-административная система проявляла себя во всякого рода ограничениях. Так, окружном ВКП(б) осудил постройку отдельных домиков, дележ скота и птицы в коммуне «Правда» и предложил изжить эти болезненные уклоны. В Переволоцком районе коллективу «Трудовое казачество» было запрещено сдавать землю в аренду.

Первый пятилетний план предусматривал охват колхозами 18-20% крестьянских хозяйств. Коллективизация первоначально была рассчитана на 20-25 лет. В Оренбуржье предполагалось, что колхозное поле в 1933 г. составит 28,7% всех посевных площадей.

На ноябрьском пленуме ЦК ВКП(б) в 1929 г. Сталин дал установку на подхлестывание коллективизации. Об этом он писал в своих статьях «Год великого перелома» и «К вопросам аграрной политики СССР». Сложившийся к тому времени культ Сталина способствовал абсолютизации его высказываний, как важнейших директив партии. Это проявлялось и в том, что уже тогда шесть колхозов Оренбургского округа носило его имя. О складывании культа свидетельствовало письмо Сталину второй Оренбургской городской партконференции, которое начиналось словами: «Тебе, лучшему ученику Ленина, вождю нашей партии и международного пролетариата». Задания пятилетнего плана, тщательно проработанного и весьма напряженного, стали произвольно пересматриваться в сторону увеличения. Началась безумная гонка коллективизации. В стране насчитывалось около 30 тыс. тракторов, а уже была провозглашена сплошная коллективизация, хотя в колхозах страны к осени 1929 г. находилось всего лишь 7% крестьянских хозяйств. Поскольку соответствующих материальных и духовных предпосылок было явно недостаточно, в ход пошли насильственные меры, развернулась кампания «ударничества» по созданию колхозов.

Оренбургский окружком в декабре 1929 г., отбросив прежние решения, распорядился вовлечь к весне 1930 г. 80%, а к осени - 90% крестьянских хозяйств в колхозы.

Кулацкие хозяйства в 1927-1928 гг. сократились до 1,3%. В период сплошной коллективизации в 1929_ 1930 гг. были подвергнуты раскулачиванию 4% крестьянских хозяйств. Это означает, что более половины раскулаченных составляли середняки. К октябрю 1929 г. коллективизация в округе охватила 14,7% крестьянских хозяйств.

Под страхом раскулачивания в результате дробления численность крестьянских хозяйств в Оренбуржье с 1928 по 1930 гг. выросла на 50 тыс.

Коллективизация, осуществляемая методом давления и репрессий, вызвала недовольство среди крестьянства и нанесла урон сельскому хозяйству. При вступлении в колхоз крестьяне забивали скот. Согласно переписи 1930 г., поголовье всего скота сократилось на 21%; лошадей - на 10%, крупного рогатого - на 27%, овец - на 19%, свиней - на 73%. В дальнейшем этот процесс продолжался, ив 1931 г. сокращение поголовья составило уже 35,4%, а по пятилетнему плану предполагался ежегодный прирост поголовья на 19,3%. Зерна было заготовлено к концу ноября 1931 г. всего только 42,4% того, что намечалось по Оренбургскому району.

Проявившееся в многообразных формах сопротивление населения заставило Сталина и его окружение «осудить» насильственные методы коллективизации. Появилась его статья «Головокружение от успехов», порицавшая командные и репрессивные меры и взвалившая всю вину за их применение на местных работников, но оценившая достигнутый 50% уровень коллективизации как большой успех.

Обычно извращения, допущенные в период коллективизации, оценивались как перегибы, на самом деле это было попрание самих принципов кооперирования. В результате уровень коллективизации с 81% в марте дошел к концу мая до 48,5%.

Из урожая 1930 г. в среднем на едока в колхозах Оренбургского района оставалось 13, а на единоличника - 10 пудов зерна на год. Это значит, что тогда у крестьянина было по полкилограмма зерна на день. Но район должен был сдать еще тысячу тонн зерна, и норма сократилась бы еще больше. Даже в годы гражданской войны и продразверстки в среднем у крестьян на едока приходилось 17 пудов хлеба.

Положение рабочих в 1930 г. было не намного лучше, чем у крестьян. В Оренбурге, как и в других городах страны, они получали по карточкам, введенным в 1928 г., по 700 г. хлеба на день, нормы других категорий населения были еще ниже. В магазинах выстраивались длинные очереди, печеного хлеба в Оренбурге не хватало. Именно в тот период создается система закрытых распределителей. Их тогда в Оренбурге было 16, из них 7 - для железнодорожников. Но и они не гарантировали благополучия в обеспечении рабочих. Так, в столовых Оренбурга были периоды, когда отсутствовали жиры и крупы. Имелись и большие трудности с топливом.

Для оказания помощи в осуществлении коллективизации из Оренбурга были посланы в 1929-1930 гг. 1506 коммунистов, а для оказания поддержки во всех видах сельхозработ - 6913 комсомольцев, из них на постоянную работу - 181. Из Москвы и Орехово-Зуево в село прибыло около 400 представителей рабочего класса.

Шефская работа сосредоточивалась тогда прежде всего на ремонте тракторов. При оренбургских авиамастерских, артели «Красный партизан», при техникуме механизации сельского хозяйства создавались ударные бригады из рабочих для ремонта сельскохозяйственной техники. Рабочие Оренбурга изготовляли щиты для снегозадержания, оборудовали теплые конюшни, скотные дворы, вагончики для полевых станов.

По инициативе авиамастерских, взявших шефство над Сакмарской МТС, предприятия Оренбурга определили конкретные участки работы: 17-й металлозавод стал шефствовать над Нежинской, паровозоремонтный завод - над Каргалинской, 7-й металлозавод - над Нижне-Павловской МТС и т.д.

Ветеринарная служба Оренбурга, преподавательский состав зоотехникума периодически проводили профилактические осмотры тягла в колхозах и совхозах. В Оренбурге была организована подготовка кадров трактористов. Городские организации оказывали помощь в приобретении культинвентаря, в осуществлении агитационно-пропагандистской работы на селе.

Коммунистам и комсомольцам Оренбургского округа приходилось участвовать в выполнении известного постановления ЦИК от 7 августа 1932 г. Этот закон был написан собственноручно Сталиным. В народе его называли законом о «пяти колосках». При этом развернулись такие «мероприятия», как «позорный столб», «показательные процессы». Создавались особые бригады для борьбы с хищениями зерна. Только с января по май 1933 г. в Оренбургском округе были осуждены по этому закону 353 человека. Среди вынесенных приговоров была и смертная казнь.

Урожайность зерновых в Оренбургском округе в 1932 г. составила только 2-2,5 центнера с гектара, и крестьяне сумели сдать государству только 1 млн. пудов. Поголовье скота продолжало снижаться.

В годы первой пятилетки ни увеличение тракторного парка, ни расширение посевных площадей не привели к повышению производства зерна.

В 1932-1933 гг. в стране разразился голод, так как был получен меньший урожай, а вывоз зерна за границу не сократился. Голод заставлял принять срочные меры для укрепления колхозного строя, улучшения организации труда. Изменение психологии крестьянства по существу только началось. Не было опыта ведения крупного хозяйства.

Для ликвидации этих трудностей январский пленум ЦК и ЦКК 1933 г. принял решение о создании политотделов при МТС и совхозах. Среди коммунистов, направленных начальниками политотделов в крае были А.А. Ростовщиков, Н.П. Марков, Т.Ф. Ильин. Первыми получили направление в политотдел секретарь комсомольской ячейки электросварочного цеха ПВРЗ Д. Корнилов, затем Вошанин и Терехов. Со швейной фабрики отправились на работу в деревню Каширин, Курочкин, Мишанин. Политотделы помогали рационально расставить силы, наладить оплату труда в соответствии с личным вкладом.

Однако 1933 г. был в Оренбуржье снова недородным. В среднем с гектара собрали по 3-4 центнера. В тот год выселение кулаков, теперь уже с участием политотделов, продолжалось. 13 сентября 1933 г. на заседании бюро горкома партии совместно с начальниками политотделов МТС обсуждали вопрос о кулацких поселениях НКВД и постановили: «Признать, что спецпереселенцы находятся в исключительно тяжелом положении: поселки не организованы, землянок нет, люди находятся в степи под открытым небом, накануне массовых заболеваний». Далее в постановлении отмечалось, что необходимо обеспечить поселки лесоматериалами для строительства землянок, разрешить спецпереселенцам произвести уборку урожая со своих огородов.

Политотделы при МТС были чрезвычайными, временными органами. Вскоре они были ликвидированы, а в МТС появилась должность зам. директора по политчасти.

Начавшееся в стране в конце августа 1935 г. стахановское движение нашло последователей в Оренбуржье. Федор Колесов из Погроминской и Федор Широков из Переволоцкой МТС были первыми стахановцами среди хлеборобов. Их имена стали известны всей стране, их примеру последовали В. Дубский, И. Варакин, Н. Комов, А. Ненашев, А. Оськин, В. Широков и многие другие.

1935 г. стал годом большого урожая в Оренбуржье. Валовой сбор зерна составил 160 млн. пудов. Область дала стране 70 млн. пудов хлеба.

Коллективизация на 1 июля 1935 г. достигла в Оренбуржье 91,7%, Одним из методов активизации широких масс было поощрение лучших коллективов: занесение на Красную доску, вручение Красных знамен, награждение наиболее инициативных и результативных орденами. Свою роль сыграла организация соцсоревнования.

Когда в 1936 г. прославленная трактористка страны П. Ангелина призвала организовать соревнование женских тракторных бригад, первое место в Оренбургском крае заняла бригада Анны Лаптевой из Благовещенской МТС, а затем третье место в стране. После призыва Прасковьи Ангелиной: «Девушки, на трактор!» за его руль в Оренбуржье сели 7059 человек. I Летом 1936 г. в области соревновались сотни механизаторов - стахановцев. Одержали победу братья Александр и Архип Оськины. Они тогда убрали 3058, а 1939 г. за сезон осилили 6012 гектаров.

Отмечая энтузиазм коммунистов и комсомольцев тех лет, нельзя не сказать о господстве командно-административной системы, которая с помощью террора и репрессий пыталась жестко регламентировать жизнь простых людей. «Мы имеем уже ряд безобразий, - отмечалось в докладе секретаря окружкома Акулинушкина, - которые творятся в колхозах, у колхозников собственный интерес еще не совсем изжит. В Краснохолме колхозники решили оставить по 25 пудов хлеба на едока. По этим настроениям мы должны ударить развернутой работой».

Тех, кто пытался отстоять интересы колхозников, обвиняли в том, что они являются «кулацкими приспешниками», «оппортунистами». Их исключали из партии, комсомола, увольняли с работы, а позднее стали расстреливать как «врагов народа».

3 августа 1933 г. на заседании бюро горкома ВКП(б) было заявлено: «В Черноречье уборка проходит в условиях развертывания классовой борьбы. Здесь классовый враг ударил по коню, конь гробится, ухода за ним нет. В колхозе 2-й пятилетки из 103 лошадей выбыло из строя 38. В этом колхозе выявлено 10 классовых врагов - чуждого элемента, начиная с колхозников и кончая учетчиками». Любой промах в работе мог быть тогда расценен как вредительство со всеми вытекающими из этого последствиями.

Во многих партийных документах тех лет существование единоличного хозяйства рассматривалось как чуждое социальное явление. Так, на бюро горкома 29 декабря 1933 г. секретарь горкома Гришаев подчеркивал: «Нужно твердо знать, что в СССР нет места для развития единоличного хозяйства. Колхозник, купивший лошадь, уже не колхозник. Он будет неизбежно изнутри подрывать колхоз».

Массовые репрессии, насильственные методы коллективизации, проведение индустриализации любой ценой, бюрократизация в руководстве страной и партией являлись серьезным препятствием на пути прогресса страны. И все, что достигалось тогда, было не благодаря Сталину, а вопреки ему.

Коллективизация 30-40-х годов не подняла сельское хозяйство и не привела крестьянство к зажиточной жизни. С экономической точки зрения всё, чего она достигла, - это возможность кормить народ: чаще - впроголодь, реже сытно, но всё-таки кормить и одновременно изымать на нужды индустриализации, а потом войны и послевоенного восстановления огромную часть людских и материальных ресурсов деревни. Не больше. Но и не меньше.

Борис Пастернак писал в Докторе Живаго: «Я думаю, коллективизация была ложной неудавшейся мерой, и в ошибке нельзя было признаться. Чтобы скрыть неудачу, надо было всеми средствами устрашения отучить людей судить и думать, и принудить их видеть несуществующее и доказывать обратное очевидности».

Для Сталина коллективизация не была ошибкой. Она была его великой победой.

Литература

коллективизация насильственный крестьянин займ

1. Источник: История Оренбуржья. Уч. пособие, Оренбург 1996

Размещено на Allbest.ru