Кавказ и Россия. Из истории российско-грузинских отношений

Размещено на http://www.allbest.ru/

Кавказ и Россия. Из истории российско-грузинских отношений

“Грузины народ воинственный.

Они доказали свою храбрость

под нашими знаменами”.

А.С.Пушкин

Путешествие в Арзрум. 1829 год

Нынешний характер отношений России с Грузией явно не увязывается с историческим фундаментом этих отношений, переплетением судеб их народов, их тесным, хотя и противоречивым, взаимодействием на различных этапах совместно прожитой истории. Политический кризис в Грузии, разразившийся после ноябрьских парламентских выборов 2003 года и ухода в отставку президента Эдуарда Шеварднадзе, привел к обострению подспудно назревавшего российско-грузинского конфликта, чему немало способствовали действия российской стороны в самый разгар политического кризиса - демонстративные контакты с лидерами Абхазии, Южной Осетии и Аджарии. Западное сообщество расценило эти действия как “проявление антидемократического и империалистического поведения”, попытку вмешательства во внутренние дела Грузии.

Не говоря уже об ущербе, наносимом международному имиджу России, эти уже далеко не первые в последнее десятилетие недружественные акции трудно объяснимы, если иметь в виду, что именно Грузия издавна была главным опорным пунктом и стратегическим союзником России на ее южных рубежах. И здесь нельзя не согласиться с известным российским политиком, дипломатом и ученым В.П.Лукиным: нынешняя неприемлемая для обеих сторон ситуация могла бы постепенно измениться, если бы мы (российская сторона) отстаивали не “особые” интересы известных групп политического истеблишмента, а стратегическую линию российского государства. Пересмотр нашей политики необходим, и мы должны его произвести1. Пока же, как это показали события конца 2003 года, корпоративные интересы по-прежнему преобладают в кавказской политике России, и не только в ней, нанося очевидный ущерб имиджу страны и ее лидеров.

Все более важным компонентом политики на Южном Кавказе становилось в последние годы российско-американское соперничество. И хотя интересы России и США в этом сложном и насыщенном конфликтами регионе по многим позициям не совпадают, стороны до последнего времени воздерживались от явных проявлений конфронтации. Но после ноябрьских событий, в ходе которых российская сторона не слишком удачно и с очевидным опозданием попыталась воспрепятствовать дальнейшему утверждению позиций США в Грузии, баланс сил в регионе оказался под угрозой.

Потерпели неудачу и попытки России добиться продления своего военного присутствия в Грузии - по этому вопросу она вошла в противоречие с большинством европейских государств и ею же одобренными Стамбульскими соглашениями 1999 года. На состоявшейся в начале декабря 2003 года в Маастрихте встрече министров иностранных дел ОБСЕ российская сторона заблокировала проект заявления, призывавшего Москву выполнить свои обязательства по этим соглашениям, при этом большинство глав МИД ОБСЕ заявили о своей озабоченности в связи с тем, что сроки вывода российских войск из Грузии и Молдовы не соблюдаются.

Сегодня редко кто из российских политиков и политологов забывает упомянуть о геополитической роли Кавказа и его значении для России как связующего звена между Европой и Азией, Россией и Ближним и Средним Востоком, транспортного и цивилизационного перекрестка. Но это, как правило, не приводит к выводу о необходимости коренного пересмотра кавказской политики России, прежде всего в отношении ее исторического союзника - Грузии. Такой вывод с неизбежностью вытекает из современного, неприемлемого для России положения, равно как и из исторического опыта российской политики на Кавказе, к которому не мешало бы время от времени обращаться.

Впрочем, разнородные, подчас диаметрально противоположные оценки значения Кавказа для России и ранее существовали в российском общественном мнении. До понимания подлинных причин сопротивления народов Кавказа политике России первым (тогда еще одним из немногих) поднялся Пушкин. “Черкесы нас ненавидят”, - писал он в “Путешествии в Арзрум” и пояснял почему: “Мы вытеснили их из привольных пастбищ; аулы их разорены, целые племена уничтожены”2. А для М.Ю.Лермонтова ссылка на Кавказ означала обретение свободы: “Быть может, за хребтом Кавказа укроюсь я от палачей, от их всевидящего глаза, от их всеслышащих ушей…”

В целом же нельзя не заметить, что отношение к проблемам Кавказа - в историческом и современном планах - равно как, в свое время, к судьбе польских восстаний или “прибалтийскому вопросу”, никогда впрямую не увязывалось и не увязывается в российском общественном мнении с текущими политическими пристрастиями. Позиции определялись и определяются более глубокими мировоззренческими основами, более широкой, условно говоря, европейской трактовкой проблем или же их значительно более узким, “почвенническим” пониманием.

Что же касается нынешних кавказских проблем, и особенно настоящего и будущего характера отношений России с Грузией, то они значительно более важны для России, чем это подчас принято считать. По крупному счету, речь идет не только о стратегических интересах на Кавказе в их традиционном понимании (что само по себе важно), но и о задачах формирования будущего российского гражданского общества. Необходимо, наконец, понимание и признание серьезного историко-культурного вклада Грузии в сокровищницу мировой цивилизации и тех гуманитарных и культурных нитей, которые накрепко связали ее с Россией.

Множественные очаги нынешних противоречий и конфликтов и глубокое кризисное состояние большинства регионов Кавказа не могут и не должны заслонить собой богатейшей истории взаимоотношений его народов с Россией. В то же время в российской традиции существовала и все еще существует известная недооценка высокого уровня культуры, этики, сходных по своему характеру гуманистических традиций народов Кавказа. А понимание этого чрезвычайно важно, поскольку именно в этом качестве Кавказ “выступает по отношению к окружающему миру и в представлениях населяющих его народов как идеологически оформленная культурно-цивилизационная целостность”3. Из чего, в частности, следует, что для обретения стабильности на российском Северном Кавказе чрезвычайно важна нормализация отношений с государствами Южного Кавказа, особенно с Грузией, имеющей общие границы со всеми северокавказскими республиками.

О Кавказе сложено множество легенд. От сотворения мира, говорилось в одной из них, Кавказ охраняют три царя-великана: Эльбрус, Казбек и священная гора Арарат - колыбель человеческого рода после Всемирного Потопа. Согласно существующим преданиям, Ноев Ковчег причалил к горе Арарат, и еще теперь в ясную погоду можно видеть его останки на вечно засыпанной снегами вершине.

О народах Кавказа упоминал греческий историк, географ и путешественник Страбон (64/63 г. до н.э. - 23/24 г. н.э.). К Черноморскому побережью нынешней Грузии устремлялись греческие аргонавты в поисках Золотого руна, к одной из вершин Кавказа был, согласно легенде, прикован Прометей. Через предгорья Северного и Южного Кавказа во II веке до н.э. был проложен караванный путь из Китая на Ближний и Средний Восток и через Северное Причерноморье - в Южную и Центральную Европу, получивший название “Великого шелкового пути” и ставший прообразом ныне проектируемых транспортных путей.

Автохтонами Кавказа были созданы древнейшие государства, упоминания о которых сохранились в источниках ближневосточного и античного мира. Наиболее известные из них - царство Маннейское (IX-VII вв. до н.э.) и Кавказская Албания в восточной части Кавказа; Иберийское (III в. н.э.) и Эгрисское (VI-II вв. н.э.) царства на территории современной Грузии. В X-XII веках древнее Грузинское государство располагалось на всем пространстве от Черного до Каспийского моря.

Предки армян и грузин еще в IV-V веках приняли христианство, установив тем самым духовную связь с европейским миром. Согласно существующему апокрифу, христианство было привнесено в Грузию святой Ниной, сестрой иерусалимского патриарха и дочерью римского полководца, отправившейся на Кавказ с миссией поиска одежды Христа, якобы увезенной туда одним из римских легионеров, присутствовавшим при его казни4. Крест из виноградной лозы, связанный волосами святой Нины, на протяжении веков оставался уникальной реликвией Грузии.

В начале II тысячелетия были созданы всемирно известные литературные памятники, в их числе принадлежащая перу Шота Руставели поэма “Витязь в тигровой шкуре” (первое название - “Барсова кожа”), написанная примерно в одно время с “Песнью о Нибелунгах” и со “Словом о полку Игореве”. Поэма была впервые опубликована в 1709 году в Тифлисе, где тем самым было положено начало грузинскому книгопечатанию. Сам же Шота Руставели был погребен в монастыре Св.Креста в Иерусалиме.

Начало продвижения России в сторону Кавказа относится к раннему периоду истории русского государства. В конце Х века князь Святослав, разгромив хазар, добрался до предгорий Кавказа к востоку от Азовского моря, где потом было основано Тмутараканское княжество. Летописи сообщают также о брачных союзах русских князей с царствующими домами Кавказа, и в их числе - женитьба князя Изяслава Мстиславовича на дочери грузинского царя Димитрия (1154 г.).

Татаро-монгольское нашествие и период феодальной раздробленности надолго отодвинули Русь от Кавказа, но после объединения русских земель и возникновения централизованного государства Россия возобновила свое продвижение на южном направлении. В свою очередь, и предводители разрозненных грузинских княжеств и государств искали в России опору против натиска с юга - со стороны Персии и Османской Турции.

Первый шаг в направлении России был сделан кахетинским царем Александром I, послы которого в 1491 году прибыли в Московию, положив начало более регулярным дипломатическим контактам, продолженным во времена Ивана Грозного, Бориса Годунова, Алексея Михайловича. В XVII веке в ознаменование крепнувших договорных и союзных отношений в Россию из Ново-Афонского монастыря была доставлена икона Иверской Божьей матери, в честь которой на Красной площади была возведена часовня, ныне восстановленная в одном из проходов между Манежной и Красной площадью5.

При Иване Грозном Россия вышла на кавказском направлении на рубежи открытого противостояния с Турцией и Персией. При Петре I это было оформлено в качестве стратегической задачи на создание плацдарма для расширения связей со странами Востока и поиска безопасных границ на юге империи6. Этому во многом способствовали окрепшие связи с представителями грузинских царствующих домов и особенно дружба Петра I с наследником кахетинского престола Александром. Возведенный в чин генерал-фельдцейхмейстера, Александр вместе с Петром путешествовал по Европе, участвовал в войне с Швецией, попал в плен под Нарвой. Умер в Стокгольме, но похоронен в Москве под алтарем Донского собора, где впоследствии была образована усыпальница многих грузинских военных и политических деятелей XVIII столетия7.

В конце царствования Петра I на берегах речки Пресни была заложена Грузинская слобода (в просторечье - “Грузины”), пожалованная находившемуся в изгнании царю Вахтангу VI. Там же была построена Георгиевская церковь, названная в честь младшего сына Вахтанга царевича Георгия, впоследствии генерала и “действительного камергера” при Елизавете Петровне. В 1785 году, незадолго до своей смерти, Георгий пожаловал Московскому университету 10 тыс. рублей, что было немало, если учесть, что такая же сумма запрашивалась для основания университета в 1755 году8.

В годы царствования Екатерины II Россия стала для Грузии реальной силой, при поддержке которой грузинские царства могли противостоять натиску Персии и Турции и обрести государственность. В Москву с Кавказа потянулись послы с просьбами о помощи и покровительстве, встречавшие позитивный отклик. Грузинские земли стали потенциальным союзником России и ее плацдармом в предстоявшей борьбе за Кавказ.

Последовавшие за этим шаги, основанные на использовании турецко-персидских противоречий, имели своей целью вытеснение Турции из районов Северного и Восточного Причерноморья, а Персии - с западного побережья Каспия. Приложившая большие усилия к расширению южных границ Российской империи Екатерина II считала при этом необходимым, чтобы российская политика на завоеванных землях “возобладала над жестокостями Турции и Персии”. Практика, однако, зачастую свидетельствовала об обратном - как справедливо подчеркивает известный исследователь истории Кавказа Я.Гордин, Россия многое теряла в значительной мере из-за “неумения и нежелания учитывать национально-психологические традиции тех, на кого была направлена экспансия”9.

В годы русско-турецкой войны 1768-1774 годов русские войска впервые появились в Грузии, вместе с грузинскими воинскими подразделениями они успешно вели военные действия в глубоком тылу Турции, что во многом способствовало победе России и заключению выгодного для нее Кучук-Кайнарджийского мира. И хотя в мирный договор была внесена специальная статья, согласно которой, по словам Екатерины, “были выговорены некоторые выгоды для грузинцев”, после ухода русских войск положение в грузинских землях оставалось крайне тяжелым из-за постоянных набегов горцев и давления Турции10.

В 1782 году правитель Восточной Грузии (Картли - Кахетии) талантливый государственный деятель и полководец Ираклий II обратился с просьбой принять Грузию под покровительство Российской империи. Соответствующий договор был заключен 24 июня 1783 года в Георгиевской крепости на Северном Кавказе, отсюда и название - “Георгиевский трактат”, согласно которому Грузия признавала над собой верховную власть и покровительство России, Россия же брала на себя обязательство защищать Восточную Грузию от внешних врагов и гарантировала невмешательство в ее внутренние дела11.

Но на первых порах с задачей этой она не справлялась - незначительный контингент находившихся на “кавказской линии” российских войск не смог противостоять нашествию Персии и разграблению в сентябре 1793 года основных районов и городов Грузии, в их числе Тбилиси и Мцхеты. Несмотря на неоднократные запросы “начальника кавказской линии” генерала Гудовича, подкрепления из России присланы не были, о чем писал Ираклий II Екатерине: “По трактату надеялись мы получить скорую помощь победоносными вашего величества войсками, но оные не подошли, и нас победили”12.

После смерти Ираклия II Грузия на основе подписанного Павлом I Манифеста была включена в состав Российской империи, что способствовало ее защите от экспансии Персии и Турции. Но одновременно она утратила свою государственность, грузинская православная церковь была лишена автокефалии, замедлилось формирование единой грузинской нации, многочисленные крестьянские восстания были потоплены в крови.

В то же время в рамках Российской империи было положено начало активному развитию экономики основных областей Грузии. Грузинская интеллигенция получила возможность приобщиться к европейскому образованию, многие ее представители вошли в высшую государственную и научно-культурную элиту России. И можно с уверенностью утверждать, что феномен сложившихся еще в конце XVIII века интеллектуальных связей, несомненно, оказал воздействие на всю последующую историю Грузии и российско-грузинских отношений.

Выдающийся грузинский ученый и мыслитель Н.Я.Марр в опубликованной в 1906 году “Истории Грузии” замечал: “Чтению и письму можно выучиться в недели, месяцы и годы, а культурными народы становятся лишь веками. Важна интенсивность умственного трения данного народа с образованными народами, широта проявления им восприимчивости к культурным успехам соседей… Культурная школа грузин была продолжительной и разнообразной. Грузины использовали ее не без успеха, временами блестящего”13.

В изданной в 70-е годы прошлого века в Тбилиси монографии Михэила Горгидзе14 рассказано о деятельности и судьбах множества его соотечественников, оставивших заметный след в истории России, ее государственности и культуры. Часто они принимали русские имена и фамилии, но сохраняли свой темперамент, активное желание принести пользу своей второй Родине.

Видной фигурой русской дипломатии XVIII века стал Сергей Лазаревич Лашкарев (Лашкаришвили, 1739-1814). Выходец из старинного грузинского рода, он прошел обучение в Государственной коллегии иностранных дел, владел, кроме грузинского и русского языков, итальянским, французским, греческим, персидским и армянским, что способствовало его дипломатической деятельности в качестве представителя России на Ближнем Востоке. Работая в русском консульстве в Константинополе во время русско-турецкой войны, он оказывал поддержку русским купцам, спасая их от расправы и отправляя под иностранными именами через Голландию в Россию, помогал греческим повстанцам, а также выполнял ряд важных секретных государственных поручений. Был консулом в Молдавии и Валахии, добившись права свободного вхождения русских судов в Дунай, а будучи назначен в мае 1783 года резидентом при крымском хане Шагин-Гирее, сумел убедить его отказаться от покровительства Турции и просить покровительства Екатерины II, что стало важным этапом на пути присоединения Крыма к России.

Успехи по присоединению Крыма были особо отмечены Екатериной: она вручила Лашкареву перстень из собственной шкатулки, а также покрыла его долг в 12 тысяч рублей. На ее вопрос, долго ли она будет покрывать его долги, он ответил: “До тех пор, сударыня, пока я не стану красть казенные деньги”, чего ему не позволяли титул дворянина и высокая личная порядочность.

Фамилия Лашкаревых, принадлежавшая старой петербургской грузинской колонии, впоследствии дала России видных деятелей в различных областях. Его потомком был видный советский физик академик В.А.Лашкарев15.

Из грузинской дворянско-княжеской знати вышла плеяда военачальников, в числе которых нельзя не упомянуть Петра Ивановича Багратиони, прославленного полководца русской армии, героя Бородина. Будучи учеником и соратником Суворова, Багратиони за тридцать лет военной службы принял участие в двадцати походах и множестве сражений. В 1805 году противостоял превосходящим силам наполеоновского маршала Мюрата, за что был награжден боевым Георгиевским крестом. Был тяжело ранен под Бородином, не покинул поля боя, но вскоре умер, потрясенный известием о сдаче Москвы французам16.

Сложно сложилась судьба другого представителя грузинской военной знати - Александра Гарсевановича Чавчавадзе (1786-1846), который в 1813-1814 годах участвовал в заграничных походах против наполеоновской армии и вместе с русской армией вступил в Париж. Затем он прослужил три года в Петербурге и, вернувшись на родину, занимал видные военные и гражданские должности, принимал активное участие в турецкой и персидской кампаниях. А.Чавчавадзе не мог до конца смириться с реакционно-шовинистическим отношением к Грузии, которое господствовало в официальных кругах России, о чем свидетельствовал изданный им “Краткий исторический очерк Грузии и ее положения с 1801 по 1831 год”. Это и послужило причиной его выхода в отставку в 1830 году, после чего он полностью посвятил себя литературной и общественной деятельности.

Выдающийся поэт и переводчик, сторонник предоставления Грузии больших свобод, он не различал общественной и литературной сфер своей многогранной деятельности. По мере того как он приобщался к русской культуре, он стал понимать, что существует Россия передовая, связанная с именем Пушкина, и Россия чиновничья, и многое сделал для сближения грузин с передовой частью российского общества.

Салон А.Чавчавадзе в Тбилиси и его имение в Цинандали были широко открыты для общения передовых людей своего времени, грузин и русских. В них бывали поэты Григорий и Вахтанг Орбелиани, Николоз Бараташвили, а также А.С.Пушкин и М.Ю.Лермонтов. А.С.Грибоедов породнился с семьей Чавчавадзе, женившись на одной из дочерей Александра - Нине, рано овдовевшей после гибели Грибоедова в Тегеране в 1829 году.

Наследие Александра Чавчавадзе имеет высокую значимость для современных грузино-российских отношений. Один из его прямых потомков, ныне ушедший из жизни академик Нико Чавчавадзе, в 90-е годы, несмотря на тяжелую болезнь, неоднократно приезжал в Москву и многое сделал для того, чтобы возвратить Россию и Грузию на путь добрососедства. “Грибоедов - зять нашей семьи”, - любил он повторять, вкладывая в эти слова понимание переплетения и родства народов России и Грузии.

В XIX веке расширился круг грузинской гуманитарной интеллигенции в центре русской культуры - Петербурге. Ее видные представители - члены упраздненной после присоединения Грузии к Российской империи династии Багратидов - Давид, Иоанн, Баграт и Теймураз - были широко известны как авторы многих работ в области истории, лингвистики, юриспруденции, физики. Ими были переведены на грузинский язык сочинения французских просветителей и множество трудов российских авторов, написана история грузинского государства, включая события, разыгравшиеся в тревожные времена ликвидации династии Багратидов и грузинской государственности17.

Во второй половине XIX - начале ХХ века с Петербургом была связана жизнь и деятельность многих грузинских писателей, поэтов, историков, философов. В их числе нельзя не упомянуть выдающегося писателя и общественного деятеля Илью Чавчавадзе, члена Государственного совета, автора ряда прогрессивных законов, сторонника расширения крестьянского землевладения и прав угнетенных национальностей. Одним из первых он высказался за отмену смертной казни. Изданная им в 1869 году повесть “Человек ли он?!”, по оценке современников, стала ярким произведением революционно-демократического содержания.

Илья Чавчавадзе трагически погиб в 1907 году. Выступая в Петербурге на вечере, посвященном его памяти, известный общественный деятель и ученый, член Государственного совета М.М.Ковалевский оценил его как “крупного общественного и политического деятеля, которого академическая группа в Государственном совете имела честь считать ближайшим союзником своих редко когда успешных начинаний”18.

В середине XIX века Кавказ оставался в эпицентре большинства войн, которые Россия вела на южном направлении. Будучи передовым рубежом российской военной политики и оплотом российского наместничества, Грузия не могла оставаться в стороне от происходившего. В то же самое время военные действия на Кавказе и формирование отношений с различными слоями кавказских сообществ не оставляли равнодушной мыслящую Россию и, несомненно, оказали свое воздействие на формирование общероссийского менталитета.

В России XIX века не было сколько-нибудь крупного писателя, политика, общественного деятеля, военачальника, дипломата, да и простого крестьянина или солдата, судьба которого так или иначе не пересекалась бы с “кавказской линией”. Позиции многих из них по “кавказскому вопросу” не укладывались в обычные схемы противопоставления: либералы (республиканцы) - консерваторы (монархисты). Многие из них были сторонниками демократических преобразований “для себя” и имперской политики твердой руки для “инородцев”, руководствуясь даже в сфере межличностных отношений понятиями “мы” и “они”. Иногда в одной и той же, подчас весьма значимой фигуре сочеталось и то, и другое, и третье, а у самых прогрессивных деятелей того времени при соприкосновении с кавказской проблематикой зримо проступало имперское начало.

Более чем полувековая Кавказская война нанесла тяжелый ущерб самой России. Согласно данным составителей изданного в 1901 году “Сборника сведений о потерях Кавказских войн”, с 1801 по 1885 год безвозвратные потери военнослужащих и мирного населения Российской империи, понесенные в результате боевых действий, болезней, гибели в плену, составили не менее 77 тысяч человек, “без учета истребленных горцев”(!)19. Что же касается военно-стратегического ущерба, то соперничавшие с Россией европейские державы, несомненно, использовали тот факт, что военные действия на Кавказе сковывали 200-тысячную русскую армию, и, по оценкам ряда исследователей, это стало одной из причин тяжелого поражения России в Крымской войне.

Отношение европейской общественности к методам ведения Россией кавказских войн и утверждения России на Кавказе было в те годы (как и сегодня) крайне негативным. Нельзя не упомянуть о том, что “черкесский вопрос” стал в середине XIX века в европейском общественном мнении символом сопротивления имперской политике России. В период польского восстания 1863 года по всей Англии развернулась деятельность комитетов борьбы за свободу Польши и Черкесии, проводивших прямые аналогии между судьбой польских повстанцев и кавказских горцев. А в день окончания Кавказской войны, 1 июня 1864 года, в Лондоне вышел с черной каймой специальный номер газеты “Free Press”, сообщавший “о конце Черкесии”.

Такого рода выводы подводили передовое российское общество к мысли о необходимости преодоления “кавказского синдрома” как условия нравственного очищения России. Совсем не случайно, что именно этим озаботился в конце своего жизненного пути Л.Н.Толстой, оставивший многие, казалось бы, более важные дела для написания своей последней повести - “Хаджи Мурат”. Будучи в свое время непосредственным участником кавказской войны, Толстой сумел в этой повести противопоставить высокое человеческое начало общей ожесточенности и с одной, и с другой стороны.

И здесь нельзя не заметить, что это чувство прикосновения к какой-то особой правде, “которая не принадлежит никому в отдельности, а всем людям вместе”, было тогда свойственно многим россиянам (русским), побывавшим в военных кампаниях на Кавказе либо участвовавшим в деятельности гражданской администрации в Тифлисе, и этим была во многом определена роль Кавказа и Грузии в формировании передовой мысли в России.

Не говоря уже о значении кавказской проблематики в творчестве Пушкина и Лермонтова, совместная история налагала свой отпечаток на творчество многих деятелей Золотого и Серебряного века русской культуры. Грузию часто посещал П.И.Чайковский, и в финале балета “Щелкунчик” им были использованы мотивы известной грузинской колыбельной. Грузинскую лирику переводили лучшие российские поэты, и, может быть, поэтому в творчестве Пастернака, переводившего лирические произведения Бараташвили, ощутим “грузинский акцент”.

О том, насколько глубоко мир Кавказа входил в самосознание русских людей, рассказывает любопытная история семьи брата императора Александра II, великого князя Михаила Николаевича, бывшего наместником на Кавказе в годы его правления. Мог ли думать великий князь, что его выросшие на Кавказе сыновья в детстве мечтали навсегда остаться в Тифлисе! Как впоследствии вспоминал один из них, “наш узкий кавказский патриотизм заставлял нас смотреть с недоверием и даже с презрением на расшитых золотом посланцев из С.-Петербурга. Российский монарх был бы неприятно поражен, если бы узнал, что пятеро его племянников строили на далеком юге планы отделения Кавказа от России”20.

Многие из либерально мысливших российских чиновников “вросли” в мир Кавказа, а главный центр наместничества, Тифлис, в свою очередь, поставлял России грамотных управленцев и высших военачальников. Одним из них был занимавший в середине XIX века достойное место в российских военных и правительственных кругах грузинский князь Джамбакур-Орбелиани, генерал-майор русской армии, под началом которого в Кубанском казачьем полку в молодости состоял князь Барятинский, сыгравший определяющую роль в завершении кавказской войны. Орбелиани происходил из древнейшего грузинского рода, основатель которого Бакур еще в V веке до н.э. переселился в Грузию из Китая. Рассказывали, что в молодости он был глубоко возмущен гибелью Пушкина и совершенно серьезно писал в Петербург своему знакомому: “Скажи убийце Пушкина, что меня в Петербург не пускает начальство, пусть сюда приедет, я его убью, как собаку…”21 кавказ грузия американский россия

В трудах российских авторов XIX века можно найти множество дружественных оценок в адрес политиков и просто жителей Грузии и Кавказа. Так, видный русский историк и этнограф В.Л.Величко, говоря об отношениях русских и грузин, замечал, что “нижние народные слои сближаются прекрасно, как два родственных стихийных начала… в армии русские также теснее сходятся с грузинами, а генералы из грузин популярны среди русских солдат”22.

Сказанное, разумеется, не означало, что на Кавказе царила обстановка всеобщего согласия и мира. Ликвидация прежней системы управления сопровождалась введением русской администрации, судопроизводство и делопроизводство были переведены на русский язык. Посты администраторов и чиновников занимали преимущественно русские, и, как об этом свидетельствуют многочисленные источники, возможности легкой наживы, бесконтрольного обогащения и быстрого продвижения по службе привлекали различного рода авантюристов, нередко уже запятнанных злоупотреблениями, или же просто мздоимцев. Цитируя воспоминания одного из современников, известный кавказовед А.В.Фадеев писал: “Кавказ был убежищем и сборным пунктом разных пройдох и искателей средств вынырнуть из грязи или из неловкого положения”23. Приезжавших на Кавказ чиновников привлекала также специальная поощрительно-льготная система - возможность быстрого повышения в чинах, получение дополнительных льгот и вознаграждений. В дальнейшем все это приняло широкий размах, не способствуя уважению местного населения к российскому чиновничьему сословию.

В конце XIX - начале ХХ века Кавказ периодически потрясали социальные и национальные волнения, что, с одной стороны, склоняло Петербург к проведению половинчатых реформ управления, с другой же - порождало стремление к централизации. В феврале 1905 года был издан императорский указ “О восстановлении должности Наместника Кавказского”, ранее упраздненной. Грузия в этих условиях становилась одним и важных центров национальных движений, подрывавших основы Российской империи и ставших существенным фактором катастрофы октября 1917 года.

Но в сознании образованных слоев российского общества отношение к Кавказу и Грузии оставалось таким, каким оно сформировалось на протяжении длительной совместно прожитой истории. И не случаен тот факт, что после октября 1917 года многие передовые деятели русской культуры обосновались в Тбилиси в поисках убежища от кровавой российской смуты.

Годы совместного пребывания России и Грузии в составе СССР также нельзя оценивать однозначно. Договор о признании независимости Грузии от 7 мая 1920 года был в 1922 году нарушен большевиками, с необычайной жестокостью было подавлено восстание 1924 года. В этом, однако, нет вины народов России, как неповинны грузины в кровавых сталинских репрессиях, от которых пострадали все. В годы Отечественной войны против гитлеризма сражались и русские, и грузины. А послевоенные годы были отмечены развитием творческих контактов российской и грузинской интеллигенции, подъемом грузинской литературы, театра, кинематографа, никогда не оставлявших россиян равнодушными.

В годы тоталитаризма и сталинского произвола на грузинской земле родился один из самых известных и уважаемых ученых-философов ХХ века - Мераб Константинович Мамардашвили (1930-1990). Как он сам об этом писал, он родился в городе Гори, там же, где и Сталин, “очевидно, во искупление его злодеяний”. Мераб Мамардашвили окончил Московский университет, долгое время жил и работал в московских академических институтах, а также в Чехословакии, где он встретил глубоко созвучную ему по духу “пражскую весну”. И все же он считал свой жизненный опыт нетипичным. По его признанию, он “легче находил общий язык с европейским типом людей” и полагал, что “в интеллигенте достоинство нельзя отделить от его убеждений”24.

Сегодня российско-грузинские отношения подвергаются испытанию, пожалуй, самому серьезному в истории. Во многом это результат тех драматических событий, которыми сопровождался распад СССР, - возникновение политико-этнических конфликтов и агрессивного сепаратизма, поддержанного носителями имперской идеологии, российскими псевдопатриотами - военными и политиками. В памяти нынешнего поколения остался тяжелый след апрельских событий 1989 года в Тбилиси, когда демократические силы Грузии одними из первых выступили против попыток ползучего коммунистического реванша. И именно в Грузии, где стремление к укреплению зарождавшихся демократических начал сочеталось с нараставшей борьбой за расширение национальных и гражданских свобод, центральное советское руководство решилось впервые пойти на крайние меры военного насилия, повлекшего за собой человеческие жертвы в ночь на 9 апреля 1989 года. А после распада СССР часть российских политиков и военных продолжила эту линию, поддержав сепаратизм грузинских автономий Абхазии и Южной Осетии. Условия для этого создавала нестабильность в отношениях между центром и регионами, усугублявшаяся националистическим курсом президента Звиада Гамсахурдиа.

После вооруженного конфликта 1992-1993 годов, в ходе которого на стороне сепаратистов выступили российские воинские соединения, сложилась тупиковая ситуация. Периодические заявления Москвы о необходимости соблюдения территориальной целостности Грузии не подтверждались выполнением достигнутых договоренностей, а в ряде случаев и нарушались (выведение Абхазии и Южной Осетии из установленного Москвой визового режима, приватизация российскими гражданами собственности на их территориях и др.). Сама же Грузия потеряла транспортные коммуникации, связывавшие ее с Россией, что и послужило одной из главных причин неудавшихся реформ и глубокого кризиса экономики. Неудивительно поэтому, что политический компас Грузии, как, впрочем, и других республик Южного Кавказа, все больше склоняется к сотрудничеству с НАТО и ЕС, российская же сторона, не прилагая реальных усилий к урегулированию “замороженных” конфликтов, пытается продлить пребывание на грузинской территории своих воинских подразделений и с возрастающим недоверием следит за расширением сотрудничества Грузии, как, впрочем, и других республик Южного Кавказа, с США.

Что же дальше?

Приход к власти в Грузии президента Михаила Саакашвили и его сторонников ознаменовался серией масштабных манифестаций и внушающих надежду обещаний. Первая часть инаугурации нового президента состоялась в Кутаиси, в храме Гелати, где покоится прах грузинского царя Давида IV Багратиони (Строителя), объединившего в конце XI - начале XII века грузинские земли и создавшего мощное по тем временам государство. В грузинских СМИ не случайно упоминалось также, что Давид Строитель именовался “царем абхазов и грузин”.

Уставший от затяжного кризиса народ избрал нового руководителя впечатляющим большинством (97%) голосов, и высокий постреволюционный рейтинг деятелей “бархатной” или “розовой” революции может обеспечить ее инициаторам победу также и на предстоящих парламентских выборах. Однако такой сногсшибательный вотум доверия имеет, по мнению некоторых грузинских политологов, кроме положительной, также и отрицательную сторону, в некотором роде опасную. Люди ждут радикальных перемен, хотят всего сразу и как можно скорее и, кажется, все без исключения надежды связывают с одним человеком, которого называют “просто Миша”25. А если чуда не произойдет?

Конкретная программа предлагаемых реформ пока еще неясна. Основной упор сделан на борьбу с коррупцией, в том числе и в ближайшем окружении экс-президента Эдуарда Шеварднадзе, вплоть до ареста банковских счетов его семьи. Ход эффектный, особенно в условиях массового обнищания населения, но решит ли он наиболее острые для страны проблемы подъема производства, в том числе и в важнейшей для страны агропромышленной сфере? Будет ли он способствовать восстановлению разрушенной войнами инфраструктуры и железнодорожного сообщения с внешним миром, обеспечению страны энергоресурсами, наращиванию экспортного потенциала и поиску стабильных рынков сбыта?

Уже сейчас грузинские политологи с известной долей скепсиса оценивают результаты борьбы с коррупцией: “Всех посадить все равно не удастся, поэтому что-то кому-то будет прощено. И прощено будет больше всего тем, кто больше способствовал победе революции” (Д.Дарчиашвили, сотрудник НПО “Кавказский институт мира, демократии и развития”)26. Что же касается подъема экономики, то директор Института экономического развития Н.Орвелагишвили прямо заявил, что с такой командой, с какой пришел к власти новый президент, вряд ли за короткие сроки можно добиться реального экономического роста в стране27.

К этому же сводятся западные комментарии по поводу отношения к происходящему руководителей международных финансовых институтов, на данном этапе готовых оказать финансовую помощь Грузии: если первые транши будут потрачены с умом и честно, помощь продолжится, если нет, кредит будет быстро потерян.

В выступлениях нового президента - и до, и после избрания - просматривается идея Грузии как “государства этнических грузин”, основанного на мобилизации этнонационального ресурса. В недавние времена этот “ресурс” широко использовался Звиадом Гамсахурдиа (его памятный лозунг “Грузия для грузин”), и известно, к чему это привело. Поэтому можно лишь согласиться с позицией тех российских экспертов, которые считают более рациональным и соответствующим духу времени переход от концепции “Грузия для грузин” к идее “Грузия для граждан Грузии”28. И здесь уместно напомнить, что именно эта идея была заложена в название партии Э.Шеварднадзе “Союз граждан Грузии”.

Начиная свою деятельность с критики предшественника, легко потерять нити преемственности между прошлым и будущим. В интервью “Радио Свобода” известный грузинский политический деятель Нико Лекишвили, бывший в 1995-1998 годах государственным министром, указал на то, что после 1995 года в Грузии началось активное продвижение экономических реформ, была введена частная собственность на землю. Но отсутствие стабильных рынков сбыта и особенно транспортных коммуникаций с Россией, основным потребителем грузинской агропромышленной продукции, негативно сказалось на развитии грузинской экономики. К тому же, замечает Лекишвили, “мы оказались под очень жестким энергетическим давлением наших соседей”. Сказалась и система управления, замкнутая на президента, вокруг которого оказалось много коррупционеров. И тем не менее, по оценке Лекишвили, “Эдуард Шеварднадзе очень много сделал для Грузии, для демократии, и его большая заслуга в том, что все так закончилось” (имеется в виду финал “розовой революции”. - Авт.).

В последние годы Грузия оказалась в фокусе противоречащих друг другу интересов России и США. Предметом обсуждения стали и кризисное состояние грузинской экономики, и проблемы российского и американского военного присутствия, и настоятельная необходимость восстановления территориальной целостности страны. По-прежнему остается множество связанных с подготовкой “розовой революции” вопросов, на которые еще не получены ответы. Каким образом и при чьей поддержке в регионах Грузии создавались комитеты гражданского неповиновения и кто консультировал лидеров оппозиции? Известно, что американский посол Ричард Майлс, прибыв в Тбилиси, наладил контакты с оппозицией, дав понять, что считает своим первым делом подготовку к смене власти. Не случайно и то, что для консультаций по подготовке свободных выборов летом 2003 года Тбилиси посетил Дж.Бейкер, и произошло это вскоре после прихода на грузинский энергетический рынок российских “Газпрома” и РАО “ЕЭС России”, существенно улучшивших энергоснабжение страны, что могло бы стать позитивным вкладом в улучшение российско-грузинских отношений.

Но к этому времени на уровне обыденного сознания грузин, ранее всегда открытых и доброжелательных к России и русским, уже стали формироваться негативные стереотипы России как страны, из-за которой Грузия потеряла Абхазию и Южную Осетию, страны, которая бомбила Панкиси и временами угрожает Грузии. И, как справедливо заметил в опубликованном в “Независимой газете” комментарии Сергей Бунтман, после всего этого отношения с Грузией придется выстраивать заново - теперь в урну летит не Советский Союз и не СНГ, а Георгиевский трактат. Нужно начинать все со времен царя Ираклия29.

Не исключено, что России и впрямь придется расплачиваться за “двойные стандарты” своей политики в отношении Абхазии и Южной Осетии. В частности, очень опасным для нее представляется сценарий, недавно опубликованный интернет-изданием “Абхазия наш дом”: рано или поздно Грузия с помощью США создаст боеспособную армию и попытается силой решить проблемы непокорных территорий. И Россия окажется перед выбором: либо, наконец, вывести свои войска и бросить на произвол судьбы сепаратистов, либо вновь воевать, при этом рискуя вступить в серьезнейшую конфронтацию с США и объединенной Европой30.

Осуществление такого рода катастрофического сценария представляется маловероятным, но полностью не исключенным. Его альтернативой могла бы стать совместная с США поддержка политического проекта, предусматривающего федерализацию Грузии при безусловном соблюдении ее территориальной целостности и распространении ее юрисдикции на мятежные автономии. Россия могла бы выступить гарантом невозобновления военных действий, и тогда присутствие российских миротворцев в регионе обрело бы смысл. Тем более что стратегическая опора на Грузию необходима России для сохранения и упрочения ее позиций на Кавказе.

В целом же нельзя не учитывать, что в условиях растущей взаимозависимости мира и наступивших на рубеже тысячелетий кардинальных сдвигов в системе международных отношений появление западного вектора в политике стран Южного Кавказа, в их числе и Грузии, неизбежно и закономерно. В свою очередь, это может стать и уже становится основой для соприкосновения и конфронтации в Кавказском регионе интересов России и стран Запада, прежде всего США. В ходе своего январского (2004 г.) визита в Грузию и Россию госсекретарь Колин Пауэлл заявил об отсутствии у США намерения размещать в Грузии военные базы и о готовности помочь России в деле их ликвидации. Грузия должна развиваться по пути демократии и рыночных реформ, а Россия и США должны “не соперничать, а сотрудничать”, подчеркнул госсекретарь.

И здесь трудно не согласиться с утверждением о том, что на этапе своих внутренних перемен Грузия стала “лакмусовой бумажкой”, на которой проверяется на прочность вся конструкция российско-американского партнерства. Москва хотела бы не только закрепить Грузию в сфере своего влияния, но и добиться от США фактической поддержки своего доминирования в Кавказском регионе. Вашингтон же, имея в виду перспективы реализации своих интересов, идет по пути поддержки реальной независимости и территориальной целостности Грузии, создания условий для развития рыночной экономики. В этих условиях, по оценке Пауэлла, выход на новые горизонты сотрудничества Россия-США затруднен, “пока между ними существует и даже расширяется ценностный разрыв”31.

Возможности США воздействовать на политическую ориентацию нового грузинского руководства несомненны, как не вызывает сомнений заинтересованность западных монополий в обеспечении безопасности проходящего через территорию Грузии нефтепровода Баку-Тбилиси-Джейхан. Более сложным остается вопрос об обеспечении реформируемой грузинской экономики наиболее стабильным российским рынком и восстановлении территориальной целостности Грузии. С новыми грузинскими руководителями по всему этому кругу вопросов значительно труднее будет договориться, но это предстоит сделать, выдвинув в качестве широко понимаемой задачи восстановление стабильности в Грузии и Кавказском регионе в целом. Реализация этой задачи могла бы объединить усилия всех заинтересованных сторон - России, Грузии и США, но для этого необходимы разумные и неотложные шаги навстречу друг другу.

Культурно-экономические и политические связи между Грузией и Киевской Русью начали устанавливаться в XII в. В XVI-XVIII вв. связи двух православных государств - Грузии и России приняли регулярный характер. Грузинские правители обращались к русскому правительству с просьбой о военной помощи, совместных действиях против Турции и Ирана. В конце XVII в. в связи с активизацией дипломатических и культурных связей в Москве была создана грузинская колония (поселение грузин), сыгравшая значительную роль в сближении двух народов.

К концу XVIII века восточная Грузия находилась под персидским контролем.

В ходе русско-турецкой войны 1768-1774 гг. Картли-Кахетинское (восточная Грузия) и Имеретинское царства выступили против турок на стороне России. Победа России над Турцией в 1774 г. существенно облегчила положение подвластных туркам грузинских земель, была отменена уплата дани султану Имеретинским царством.

21 декабря 1782 г. картли-кахетинский царь Ираклий II обратился к Екатерине II с просьбой принять Грузию под покровительство России. Екатерина II, стремясь упрочить позиции России в Закавказье, согласилась. Договор был заключен 24 июля (4 августа) 1783 г. в крепости Георгиевск (Северный Кавказ). Согласно Георгиевскому трактату, грузинский царь признавал «верховную власть и покровительство» России, которая в свою очередь гарантировала сохранение территориальной целостности владений Ираклия II и его наследников. Картли-Кахетинское царство обязывалось проводить внешнюю политику при условии предварительного согласования с Россией. Закреплялась автономия грузинского государства при решении всех внутренних дел, а статья 7 обязывала Грузию при необходимости оказывать взаимную военную помощь России.

Для усиления обороны Россия обязывалась постоянно держать в Грузии два батальона пехоты, в случае же войны - оказывать ей дополнительную помощь.

Турция потребовала от России отменить Георгиевский трактат. В результате в 1787 г. российские войска были выведены из Грузии.В 1787 г. Турция, пользуясь поддержкой Великобритании, Франции и Пруссии, объявила войну России. Русско-турецкая война 1787-1792 гг. окончилась полной победой России. При подписании между Россией и Турцией Ясского мирного договора, завершившего русско-турецкую войну, действие Георгиевского трактата было восстановлено.

Наследник Ираклия, царь Георгий XII, стремясь удержать власть, обратился к Павлу I с просьбой о присоединении его страны к России при условии сохранения прав на грузинский престол за его потомками. Вскоре после смерти Георгия XII, 18 (30) января 1801 г. Павел I подписал манифест о присоединении Грузии к России. В этом документе Картли и Кахетия впервые были названы «Грузинским царством».

Присоединение к России других земель, ныне составляющих территорию независимой Грузии, происходило позднее и в основном в результате войн империи с Турцией и Персией. В результате русско-иранской (1804-1813, 1826-1828) и русско-турецких войн (1806-1812, 1828-1829), в которых активно участвовали грузины, была освобождена большая часть отторгнутых от Грузии территорий. В состав России Имеретия вошла в 1810 г.; Гурия - в 1828 г.; Сванетия - в 1854 г.; Мингрелия - в 1857 г.

Включение Грузии в хозяйственную жизнь России, вступавшей на путь капиталистического развития, способствовало социально-экономическому прогрессу. Была ликвидирована политическая и экономическая раздробленность Грузии. Укреплялась культурная связь грузинского народа с русским народом и другими народами Российской империи.

Однако колониальная политика, проводимая правительством России, вызвала массовые крестьянские выступления, наиболее крупные - в Гурии (1841) и Мингрелии (1857).

Вторая половина XIX в. - период интенсивного экономического развития Грузии, которое, однако, сопровождалось народными выступлениями против национального и социального гнёта.

Во время Февральской буржуазно-демократической революции в Тифлисе был создан 9 (22) марта 1917 г. орган Временного правительства - Особый Закавказский комиссариат, а 15 (28) ноября 1917 г. - Закавказский комиссариат как орган правительства меньшевиков в Закавказье (просуществовал до марта 1918 г.); сформированы национальные воинские части, национальная гвардия.

26 мая 1918 г. меньшевики объявили Грузию независимой республикой. В мае - начале июня 1918 г. по просьбе меньшевистского правительства Грузии в страну вступили немецкие войска, затем турецкие, в декабре 1918 г. их сменили английские войска, остававшиеся здесь до июля 1920 г.

В 1921 г. большевики путем вооруженного восстания и с помощью Красной Армии свергли меньшевистское правительство, установили в Грузии Советскую власть.

25 февраля 1921 г. образована Грузинская ССР, с 12 марта 1922 г. входила в Закавказскую Федерацию, с 5 декабря 1936 г. - в состав СССР как самостоятельная республика.

За годы Советской власти в Грузии была осуществлена индустриализация, коллективизация сельского хозяйства. Были созданы целые новые отрасли промышленности.

Референдум 31 марта 1991 г. определил Грузию как независимое государство. 9 апреля 1991 г. Верховным Советом Республики Грузия был принят «Акт о восстановлении государственной независимости Грузии».

Дипломатические отношения между Россией и Грузией установлены 1 июля 1992 г.

Между двумя странами заключено более 90 межгосударственных и межправительственных соглашений. Обсуждение проекта рамочного Договора между Российской Федерацией и Грузией о дружбе, добрососедстве, сотрудничестве и взаимной безопасности, которое велось в 2001-2005 гг., в настоящее время приостановлено.

На протяжении последних лет конструктивному развитию двусторонних отношений препятствовали антироссийские проявления в политике Тбилиси, тесно взаимосвязанные с курсом на силовое разрешение конфликтов в Абхазии и Южной Осетии.

В ночь на 8 августа 2008 года грузинские войска атаковали Южную Осетию и разрушили часть ее столицы Цхинвали. Россия, защищая жителей Южной Осетии, многие из которых приняли гражданство РФ, ввела войска в республику и после пяти дней боевых действий вытеснила грузинских военных из региона.

26 августа 2008 г. Россия признала независимость Южной Осетии и Абхазии.

2 сентября 2008 г. грузинская сторона приняла решение о прекращении дипломатических отношений с Российской Федерацией.

В настоящее время в основе внешнеполитических приоритетов Грузии лежит тезис о ее «европейском призвании». Выдвигаются задачи максимального сближения с ЕС и скорейшей интеграции в НАТО.

Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников

Размещено на Allbest.ru