Разделы Польши 1772, 1793, 1795 годов

Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Введение

Актуальность

Разделы Польши 1772, 1793 и 1795 годов между тремя европейскими государствами - Австрией, Россией и Пруссией - относятся к историческим событиям, вызывающим массу вопросов. Присоединение территории уничтожение государства со своей сформировавшейся культурой, правовыми традициями с самобытным населением выглядит аномалией. Своеобразность в данном случае видится не в самом факте передела территорий: в ходе исторических событий политическая карта перекраивалась и гораздо более значительно. Однако в случае с Польшей изменения, приведшие, в конечном счете, к исчезновению государства, произошли без формального начала войны, методом постепенного поглощения более сильными соседями близлежащих территорий ослабленного государства.

Цели и задачи работы

В данной работе сделана попытка максимально объективно в общих чертах обозначить направления, в которых развивалась логика раздела для каждого из участников. Основная цель заключается в раскрытии значения польских разделов. В данном случае важными представляются две стороны вопроса. Прежде всего, необходимо рассмотреть стратегическую важность постепенно возникавшего польского вопроса в контексте актуальной ситуации-то есть геополитическую важность этого направления в международных отношениях. В данном случае приоритетным представляется подробно остановиться на целях участников - в чем для каждого из них заключалась принципиальность раздела. Таким образом, становится ясным значение польского раздела для непосредственных участников, для существовавшей в Европе ситуации, наконец, для самой Польши.

С другой стороны, как это было обозначено выше, вопрос Польши выходил далеко за рамки XVIII века. Последствия событий 1772б 1793 и 1795 годов затронули гораздо более широкий спектр акторов, чем те, кто расширил с помощью этих территорий свои владения. Разделы имели далеко идущие последствия, которые нашли отражение в более поздних периодах - вплоть до настоящего времени. И в этом плане в работе рассматривается значение разделов Польше в историческом контексте - длительные процессы, на которые он повлиял или даже создал основу.

Таким образом, задача заключалась в поэтапном рассмотрении всех уровней генезиса самого вопроса, а затем - непосредственного осуществления уже укоренившейся идеи. Исторический и политический предпосылки в данном случае сыграли роль «катализатора» процессов. Поэтому в разделе «предпосылки ослабления Польши» - уже раскрывается основной мотив, которым в итоге каждый из участников воспользовался, исходя из личных обстоятельств. Несомненно, что подобный раздел мог быть произведен над государством, уже предрасположенным к распаду - это сыграло одну из ключевых ролей. Поэтому в первом разделе фактически приводятся внутренние причины, приведшие к разделам, следовательно, то значение, которое разделы сыграют для Польши, учитывая ее положение к середине XVIII века. В следующем разделе - «истоки вопроса разделов» - сделана попытка ответить на до сих пор актуальный вопрос, а точнее, с помощью фактов и существовавших закономерностей объяснить - каким образом, даже при слабости государства и наличии у его соседей территориальных притязаний, сложился план не военного захвата - а передела территории еще существовавшего независимого государства. Разумеется, роль здесь сыграли особенности польской ситуации, характер окружения и отношения с ним. Но сам прецедент раздела чужой территории вплоть до исчезновения государства до сих пор рассматривается многими исследователями как аномалия, поэтому важным представляется объяснить значение этого хода с позиций сложившихся традиций и норм международных отношений XVIII века. С другой стороны, описав общий фон и существовавшие предпосылки раздела, необходимо определить намерения государств, которые окончательно сформировались уже непосредственно перед разделом - а для России и Австрии вообще пересматривались и дорабатывались уже в ходе разделов. Таким образом, в разделе «окончательное складывание позиций государств в разделе» уже описывается ситуация, подведшая каждую из стран к разделу, то есть, сложившийся повод для непосредственного вмешательства и расстановка сил в которой державы подошли к проблеме. Тем не менее, как уже было отмечено, когда переговоры уже велись, окончательно позиции закреплены не были (это в свою очередь было вызвано спецификой раздела - только один из участников имел конкретное намерение захватить владения). Поэтому в разделе, посвященном уже событиям 1772 года позиции государств продолжают определяться, хотя общая стратегия, несомненно, была заложена гораздо раньше. Работа в целом также ставит параллельную цель - попытаться доказать неразделимость, единство Польского раздела с тремя этапами. Поэтому при описании «первого раздела Польши» определены те закономерности, которые будут актуальны на протяжении всего процесса, а также те противоречия, которые в 1772 году не были разрешены, а значит, создавали необходимость продолжения. Соответственно, «Второй и третий разделы Польши» описываются как продолжение процесса. Сделана попытка отразить общие мотивы, лежавшие в основе всех трех этапов, не упустив при этом постоянное возникновение новых факторов, учитывая такую нестабильную и постоянно меняющуюся почву, как международные отношения. В работе также отражены актуальные для исследования международных отношений концепции, которые помогают описать систему и ее влияние на происходящие процессы. Наконец, два последних раздела - «Значение разделов в краткосрочном» и «…долгосрочном периодах» представляют собой выводы, касающиеся непосредственно целей работы. То есть, с одной стороны, - описать как в результате разделов изменилась актуальная ситуация и каким процессам была заложена основа. С другой стороны, какие далеко идущие последствия имели разделы, для каких устойчивых взаимосвязей была заложена основа.

В целом хотелось бы отметить, что, учитывая цель работы, основное влияние уделяется не столько событиям и процедурам, оформлявшим достигнутые договоренности, сколько намерениям и задачам, подталкивавшим государства поступать так, а не иначе.

Закономерность разделов. Истоки вопроса раздела Польши

польский раздел международный исторический

Стратегическая важность огромной польской территории интересовала европейские державы, несмотря на потерю государством авторитета. Наоборот, это обостряло их «аппетиты». Разумеется, в первую очередь судьба Польши интересовала соседей.

Традиционно считается, что в первую очередь в разделах была заинтересована Пруссия. Государство возникло в 1618 г. в результате объединения курфюршества Бранденбург и герцогства Пруссия под властью правителя из династии Гогенцоллернов, и после того, как в 1701 г. курфюрст Фридрих III получает титул короля, государство получает статус королевства Пруссия. Особенность ситуации заключалась в том, что его территории были «разбросаны» на значительном расстоянии от Рейна до Немана, таким образом, консолидация владений путем присоединения пограничных территорий стало основной задачей. С этой целью создавалась мощная армия, получившая статус одной из сильнейших в Европе. Таким образом, внешняя политика набиравшего мощь государства имела вполне определенную стратегию с начало своего существования.

В середине XVII в. на пути объединения территории лежали Польские владения, и для Пруссии включение в свой состав части польского Поморья было принципиально для обеспечения собственной целостности, поскольку таким образом Бранденбург объединялся с Княжеской (Восточной) частью королевства. Поэтому сочетание двух факторов: территориальное положение Польских границ между прусскими владениями и ее слабость создавали предпосылки для решения проблемы в пользу Пруссии и за счет Польши. (6)

В данном случае представляется необходимым рассмотреть истоки позиций трех держав, участвовавших в последовавших разделах. В первой четверти XVIII в. эти позиции в общих чертах уже наметились.

Как было отмечено выше, Пруссия оказалась наиболее прямо заинтересованной в территориальном переделе - слишком явно польская граница лежала на пути устранения чересполосицы. Уже на конечном этапе Северной войны проявляются захватнические цели Фридриха Вильгельма I (прусского короля), от которого совместно с пропрусски настроенным польским королем Августом II, России дважды (после полтавской битвы и в 1721 г.) поступают предложения осуществить раздел. Любопытно, что в обоих случаях была предложена территория, практически совпадающая с полученной после первого раздела(7). Еще более красноречиво говорит о намерениях Пруссии «Первое политическое завещание» 1752 г. Фридриха II, в котором воссоединение прусского королевства с помощью Королевской (польской) Пруссии объявлено одним из главных условий выживания собственной страны.

Если намерения Пруссии, таким образом, были достаточно четко мотивированы и решались методами, не имевшими альтернатив, то позиция России в вопросе была не столь однозначной. Наметившиеся взаимоотношения России с Польшей определили направление политики, получившей названия «косвенного доминирования». Как было отмечено выше, в результате событий 1717 г. Россия стала гарантом ее политической стабильности, что обеспечивало влияние на политическую ситуацию в регионе. Такое положение - обеспечение авторитета мирным путем, несомненно, было выгодно для России. Провоцировать межрегиональный конфликт, когда выгодное влияние без территориальных переделов (которые в этих границах для России не были необходимы) не представлялось выгодным. С другой стороны, вполне очевидно было усиление Пруссии в случае, если ей удается реализовать свои претензии. Усиление столь значительное, что оно представляло бы опасность для России. Поэтому оба предложения Фридриха I были отвергнуты.

Неоднозначность позиции в данном случае заключалась в постоянной смене акцентов в польских контактах - будучи открытой для внешнего влияния государство постоянно попадало в зависимость от разных европейских монархий. Яркий пример - война за Польское наследство 1733-1734 гг., в которой приняла участие Франция с целью посадить на престол своего ставленника - Станислава Лещинского. Россия в этой ситуации сближается с Австрией, поскольку обе стороны были заинтересованы в сохранении власти за династией Веттингов(8). Именно в этот момент складывается союз трех держав, в основе которого лежал Польский вопрос. В 1732 г. в Берлине был заключен договор «трех черных орлов», на основе которого державы, хотя и руководствуясь различными мотивами, действовали сообща. И, несмотря на то, что союз оказался недолговечным (прежде всего в силу разрозненности конечных целей союзников), совместные действия в регионе получили основу. Цели Австрии в данном случае были спровоцированы заинтересованностью в польском вопросе России и Пруссии. Для нее наиболее принципиальным было не допустить слишком значительного усиления соседей (прежде всего Пруссии). Поэтому в случае, если ей не удавалось препятствовать расширению ее территорий, необходимо было не оказаться «обделенной» и также максимально усилить свои позиции.

Тенденция «вторичной» заинтересованности Австрии в разделе - как стремление не допустить осуществлений важного события в соседнем регионе без своего участия сохранится и отразится на ходе разделов. У Австрии не было ни прямых территориальных намерений, как у Пруссии, ни традиционно выстроенных покровительственно-подчиненных отношений, обусловивших безоговорочную необходимость присутствия, как в случае России. Однако все три державы осознавали необходимость совместных действий - как с целью не провоцировать конфликт между собой, так и для формирования определенной сплоченности перед возможным противодействием европейских держав. Отсюда сразу наметившаяся тройственность вопроса и в целом, за исключением систематических периодов охлаждения, готовность идти на компромиссы, вступая в отношения «дележа», а не единоличного захвата.

Для России подчиненность собственных интересов чужим гораздо актуальнее встанет уже непосредственно перед разделом - в правление Екатерины II, когда на первое место для нее выступит юго-западное направление и сохранение мира с соседями будет необходимо в условиях русско-турецкого противостояния.

Разделы 1772 1793 1795 годов

Первый раздел Польши

Как было отмечено выше, развитие внутренней ситуации в Польше после избрания Станислава Понятовского королем, не укладывалось в рамки, предписанные ему Россией. Противоречия по диссидентскому вопросу, решение которого возлагалось на «пророссийского» правителя Польши, привели к обострению отношений с Российской империей. После смерти Августа III в 1763 году в Польше образовались два политических лагеря. Движение под предводительством Чарторыйских, предлагало программу реформ по возврату славы Речи Посполитой, предполагавшей, что союзником Польши в борьбе за реформы станет Россия, поэтому они и поддерживали кандидатуру Понятовского. Правда следует отметить, что в силу сложных отношений к Понятовскому со стороны Чарторыйских, его низкой популярности в шляхетских кругах он с самого начала был обречен на лавирование между магнатскими группировками и давлением Петербургского двора. Оппозиционная партия «республиканцев» настаивали на защите «золотой вольности» и сопротивлении любым изменениям государственного строя. Во главе «республиканцев» стояла семья Потоцких, стремившаяся к союзу с Австрией и Францией, их идеи совпадали с интересами соседних с Польшей государств. Реформы, запланированные Чарторыйскими, в целом преследовали цель усиления королевской власти (должен был быть отменен принцип liberum veto, восстановлена наследственность престола). Со своей стороны, правительство Понятовского, наконец, пошло навстречу требованиям Петербурга, которые теперь заключались в предоставлении православным и протестантам не только свободы совести, но и равенства с католиками в гражданских правах(12).

Однако через месяц после окончания сейма - 12 марта 1768 г. в стане по существу начинается гражданская война, в основе которой лежал раскол польского общества, не желавшего воспринимать усилившееся влияние России на внутренние дела государства и стремление отстоять приоритет католической веры. Лидеры движения, получившего название конфедерации, были поддержаны Австрией и Францией. Так, Австрия открыто вступает в набирающий обороты процесс решения польского вопроса.

Для России такой поворот, сопряженный с недопустимостью вывода войск с польской территории в условиях восстания против ее политического влияния, а значит, окончательный отказ от исключительно политических методов влияния на ситуацию, означал разрушение традиционных рычагов. Ошибка в ведении польских дел после избрания Понятовского заключалась в противоречии между поставленной целью и действиями по ее реализации. Стремясь сохранить выгодную неустойчивость государственного устройства Польши, замкнув на себе гарантии его сохранения, проводником интересов Россия избрала ту партию, которая наиболее последовательно выступала за модернизацию государственных порядков. Поэтому линия, избранная Россией была обречена на постепенную потерю эффективности и согласованность действий в отношении Польши в той форме, в которой это изначально планировалось Фридрихом II, оказалась предопределена. (13)

При этом предпосылки для достижения договоренности с Австрией существовали. В феврале 1769 года Австрия заняла ряд округов польской Галиции, а в 1770 захваченные территории были обнесены пограничным кордоном. Это обнаруживало личную заинтересованность Австрии в территориях пограничного государства, на которую в свое время будут ссылаться дипломаты в ходе установления конкретных договоренностей по первому разделу. При наличии собственных рычагов влияния на польскую политику и нежелании оказаться в менее выгодном положении, чем соседи в случае раздела, это в последствии послужило основой для склонения Австрии к участию в тройственном разделе. Все державы, участвовавшие в разделе, действовали в силу понимания ими «рационального государственного интереса» и в рамках обычной для XVIII века практике «округления границ», рассматривали линию на поддержание соседних государств в ослабленном состоянии как средство обеспечения собственной безопасности.

Однако даже при формировании заинтересованности у членов раздела, инициатива всегда принадлежала Пруссии. Именно из ее стратегических интересов формировались все достигнутые договоренности. Тем не менее, стоит еще раз подчеркнуть, что Пруссия, ослабленная после Семилетней войны и войны за Австрийской наследство, не планировала провоцировать конфликт, добивалась поставленных целей сугубо дипломатическими методами. Это предписывало ей совершить раздел на условиях, выгодных для государств, в наибольшей степени имевших основания опасаться ее чрезмерного усиления.

В исследовании обстоятельств первого раздела важную, если не решающую роль сыграл геополитический фон, на котором развивались события. Речь в данном случае идет о войне, которую Россия вела с Турцией, оставаясь верной доминирующей в ряду ее внешнеполитических интересов линии юго-западного направления. На сложности военных действий для России и на важности целей, лежавших в ее основе искусно сыграли Пруссия и Австрия, и это опять же характеризует роль, занятую Россией в разделе. При рассмотрении, связь польского вопроса с проблемой достижения договоренностей о выгодном для России исходе войны с Турцией позволяет сделать вывод о том, что взаимоотношения с Польшей постепенно приобрели роль элемента в южной политике Екатерины. (14) Дело в том, что в конфликте с Турцией приняла участие Австрия, сопротивлявшаяся оккупации русскими войсками Дунайских княжеств Молдавии и Валахии, которую она рассматривала как угрозу собственным интересам. Сопротивление Австрии могло отрицательно отразиться на заключении мира, поэтому привлечение ее к разделу и стало основой для урегулирования противоречий с турецкими территориями. (15) Своеобразный компромисс - уступки со стороны Австрии по поводу Дунайских княжеств в обмен на польские территории - сформировали основу договоренностей Петербурга и Вены в ситуации раздела (в итоге по условиям Кючук-Кайнарджийского мира 1774 года княжества фактически переходят под протекторат России). Представляется, однако, необходимым еще раз подчеркнуть, что какие бы доводы не приводились в пользу определенной выгоды событий 1772 года для всех сторон союза, они не были сопоставимы с заинтересованностью Пруссии. Она последовательно реализовывала свои намерения, союзным же государствам предлагались территории для сохранения мирных отношений, для успокоения, чтобы предотвратить опасения чрезмерного единоличного усиления Пруссии. Забегая вперед, стоит сказать, что эта закономерность сохранится в течение всех трех разделов, что является доводом в пользу идеи единого процесса раздела с этапами в 1772, 1793 и 1795 годах.

Приступая к обстоятельствам самого раздела, хотелось бы еще раз в общих чертах рассмотреть то, как каждый из участников воспринимал кампанию в непосредственной близости к моменту.

Для Пруссии раздел вписывался в рамки задолго планируемого объединения разрозненных земель. Территориальные притязания, пожалуй, составляли основу той инициативы, которую государство взяло на себя. Политическая подоплека вопроса - связанная с сочувствием проблеме диссидентов, заинтересованностью установления власти династии Пястов, а не Веттингов на престоле - составляло лишь повод для вмешательства в Польские дела.

Для России польский вопрос представлялся гораздо более многогранным. С одной стороны, это в определенной мере являлось вынужденным шагом для удержания контроля над политически ослабленным, но стратегически важным регионом, когда политику косвенного доминирования, основу которой заложил Петр I, невозможно стало продолжать в связи с событиями 1768 года. Россия решает присоединиться к агрессивному наступлению на Польшу для восстановления своих «прав» там. Стратегическая важность Польши заключалась в том, что она рассматривалась как плацдарм для проведения внешней политики, приоритетным направлением которой Екатерина II считала черноморско-балканское. Поэтому, если со стороны Польши поступал отказ предоставлять свои крепости в условиях войны с Турцией (как это произошло в ноябре 1768 года, когда русским войскам было запрещено использовать крепость Каменец-Подольский как опорный пункт в направлении Молдавии), в Петербурге это воспринималось как нарушение сложившихся договоренностей и создавало стимул силой вернуть себе контроль. Наконец раздел представлялся удачным способом сыграть на интересах Австрии, и, «задобрив» ее территориальными приобретениями, добиться ее выгодной позиции по отношению к русско-турецкому конфликту. При этом, даже согласившись с планами Пруссии, Россия стремилась видеть Польшу формально независимым государством, служившего буфером на границах с тремя сильными соседями, отношения с которыми во все периоды складывались непросто. (16)

Позиция же Австрии в целом можно охарактеризовать как необходимый третий элемент, который нужно было привлечь к разделу во избежание конфликта. Изначально договоренности устанавливались между Россией и Пруссией, Австрию же было решено «пригласить присоединиться в соответствующий момент» (17). Важно отметить, что задача «приглашения» Вены лежала на российских дипломатах (в первую очередь, Н.И Панин и А.М. Голицын), что обеспечивало налаживание русско-австрийских отношений. Роль посредника отразилась и на структуре заключенных договоров: один - между Россией и Пруссией, другой - между Россией и Австрией. В целом же ситуация Австрии была такова, что ее владения были «разбросаны» по различным регионам Европы и речь для нее шла о формировании надежных границ. В целом же главным стимулом для участия в разделе для Австрии было стремление не допустить непропорционального по отношению к себе усиления России и Пруссии. Конкретной заинтересованности в польских территориях у Фридриха II не было. Его гораздо больше интересовали Турецкие владения (забегая вперед, вопрос нереализованных интересов и станет ключевым в последующих разделах). Но отказываться от приглашения по обозначенным выше причинам, Вена сочла нецелесообразным.

Собственно, приобретения Австрию не разочаровали. По условиям раздела ей достались территории наиболее развитые и населенные: Восточная Галиция с Львовом и Перемышлем, но без Кракова. Россия получила Восточную Белоруссию и часть Ливонии. Пруссия реализовала важнейшую задачу соединения Восточной и Западной Пруссии, присоединив Поморье, Вармию, воеводства Мальборгское, Хелминское, часть Иноврацлавского, Гнезенского и Познаньского. Приобретения Пруссии были наиболее существенными и соответствующими общей линии ее внешней политики(18). При этом вопрос о Данциге и Торуни, в которых Пруссия была заинтересована, был отвергнут еще на начальном этапе переговоров - это, с одной стороны, слишком усилило бы Пруссию, с другой - окончательно добило Польшу.

Вопрос о статусе Польши также стал важным пунктом договоренностей. При урезании территорий Понятовскому гарантировали неприкосновенность короны и государственного устройства. Сохранение польской государственности отвечало интересам участников раздела (по крайней мере, на 1772 год), так как при наличии между ними разногласий буфер был просто необходим. При этом русско-польским договором 1775 года Россия объявлялась единственным гарантом фундаментальных законов и государственного устройства(19). Это создало ситуацию аналогичную сложившейся в 1717 году и создало условия для России продолжать контролировать внутреннюю политику страны.

Второй и третий разделы

Роль инициатора разделов предполагала, что Пруссия будет последовательно добиваться реализации своих территориальных претензий, поэтому остававшиеся намерения автоматически создавали предпосылки для повтора сценария 1772 года. При этом именно ее претензии стояли во главе вопроса - Австрии и России, не имевших намерений присоединения польских территорий среди основных своих внешнеполитических задач, приходилось возможные выгоды из поступившего предложения. Разумеется, и у них существовали свои приоритеты в польских делах, поэтому весь комплекс геополитических намерений трех держав переносил вопрос раздела Польши в долгосрочный период. Вплоть до полного исчезновения государства.

В данном случае, переходя от событий 1772 года к 1793 и 1795, стоит, во-первых, рассмотреть, какие оставшиеся проблемы легли в основу продолжения процесса раздела. Это поможет решить и другую задачу - объяснить, почему представляется более предпочтительным рассматривать все три раздела как этапы одного события, а не три различных акта.

Условия раздела Польши повлекли за собой ряд последствий, которые, хотя и не были закреплены при разделе документально, однако прямо вытекали из сложившейся ситуации. При сохранявшемся доминировании Российского влияния в государстве, позиции империи по коренным вопросам стала более гибкой. Так, больше не поступало требований представительства некатоликов в польском Сенате и Постоянном Совете, было закреплено меньшинство их послов на местных сеймах. Таким образом, Россия отступилась от требований, которые легли в основу ее вмешательства в Польские дела в 1772 году (что, кстати, доказывает, что диссидентский вопрос был именно поводом) (20). Лояльнее Россия стала относиться и к идее преобразований, осуществляемых в Польше в 1775-1787 годах. Этот факт оказался крайне важным в контексте событий, происходивших в период между первым и вторым разделами, поскольку реформы, стимулируя развития финансовой системы, способствуя развитию образования, в комплексе с соответствующей национальным интересам политикой в отношении диссидентов оказали непосредственное влияние на укрепление национального самосознания польского народа.

В свою очередь истинные интересы России в отношении Польши выступили на первый план. Став гарантом польской государственности, Россия воспользовалась своими позициями для использования ее по «прямому назначению»: а именно для удовлетворения своих интересов на юго-западном направлении. С этой целью Россия идет на укрепление отношений с Австрией в борьбе с Османской империей. Вопрос Польши в данном случае оказался принципиальным, поскольку от ее готовности предоставить свои крепости зависел успех кампании. Таким образом, политика Екатерины II после первого раздела сосредотачивается вокруг заключения антитурецких союзов с Польшей и Австрией, и это окажет непосредственное влияние на ситуацию. (21)

Для Пруссии Польша продолжала представлять территориальный интерес. Не добившись присоединения Данцига и Торна в 1772 году, она целенаправленно разрабатывала планы по «исправлению» этой ошибки. Данциг и Торн с областями гарантировали контроль над устьем Вислы, торговой артерии Польши. Россия не могла допустить, во-первых, такого усиления Пруссии, во-вторых, это означало бы экономическое удушение Польши, в сохранении «жизнеспособности» которой Россия была заинтересована. Неудовлетворенность этих намерений заставляет Пруссию действовать в двух направлениях: она, как и Россия, пытается усилить давление на Польшу (прежде всего на Данциг, который она постепенно берет под контроль, чем предопределяет предъявление прав на город). При этом ее политика носит явно антироссийский характер, поскольку Пруссия уже сама вынашивает планы добиться доминирования в Польше, подчинив ее себе и отведя угрозу складывания русско-австро-польского союза. С другой стороны, она постоянно разрабатывает проекты территориального обмена, таким образом, чтобы, не лишившись своих территорий, выменять интересующие польские. Для этого новый прусский король Фридрих Вильгельм II идет на контакт с Турцией, чтобы подтолкнуть ее к обмену территориями, в котором, как он планировал, приняли бы участие также Россия, Австрия и Польша. В конечном итоге он планировал выменять австрийскую Галицию на Данциг и Торн. Разумеется, это настраивает против него бывших союзников, тем более что Россию раздражало его присутствие в Польше. Отношения были испорчены и событиями первого раздела, когда Пруссия создавала сложности для России в Молдавии и Валахии и Россия в итоге, стала орудием для достижения целей монархии Фридриха II. Такой фон, разумеется, привел к расхождению политики Петербургского и Берлинского дворов и вылился в союз России с Австрией на почве общих интересов в Турции. (22)

Интересы Австрии также восходили еще к переговорам по первому разделу. Она в территориях польского региона была мало заинтересована, рассчитывая получить земли в западной части Балканского полуострова для выхода в Адриатику, поэтому постоянно и оставалась вовлеченной в отношения России с Османской империей (Россия с Австрией даже создали Греческий проект, чем настроили против себя государства Европы и, прежде всего, Пруссию).

Таким образом, комплекс противоречий, значительно повлиявший на дальнейшие события, прямо вытекал из ситуации первого раздела и был порождением все тех же намерений, которые подтолкнули государства к переделу польской территории. Однако помимо стратегических интересов, скорее вызванных геополитическим положением держав, существовал ряд объективных политических факторов, на фоне которых происходили события.

Первым и основным из этих факторов стала Великая Французская Революция, полностью изменившая геополитический контекст взаимоотношений трех держав вокруг польского вопроса. С одной стороны, она оказывает влияние на процессы внутри самой Польши. Французские революционные идеи, быстро распространявшиеся в Европе, привели к радикализации позиций польских патриотов, что осложняло присутствие там Пруссии и России. Эти идеи запустили механизмы, уже сыгравшие роль в событиях 1772 года, только теперь обострение националистских тенденций в совокупности с образовательной реформой и на волне просвещения вылились не в гражданскую войну, а в акт принятия конституции 3 мая 1791 года(23). Конституция предусматривала глубокую модернизацию политического строя Польши путем усиления королевской власти через отмену liberum veto, выборность короля. Таким образом, это шло вразрез с позицией России, которой слабость политической власти позволяла влиять на принимаемые ей решения. Конституция к тому же предусматривала замену династии на престоле в пользу саксонского ставленника, а это не могло не возмутить наряду с Россией и Пруссию. Националистские настроения вылились еще и в отделение в 1791 году православных поляков от Русской православной церкви. Все это создавало крайне неблагоприятный фон для ослабленной Польши, зажатой между четырьмя сильными государствами.

С другой стороны, влияние Французской революции подтолкнуло Австрию, Россию и Пруссию к урегулированию отношений в рамках монархической солидарности. При угрозе разрушения монархических устоев объединение становилось важнее, чем соперничество за влияние и территориальные претензии друг к другу. Таким образом, коалиция против России на фоне ее усиления в союзе с Австрией, обернулась коалицией против опасной Франции. И в этой ситуации Польше вновь пришлось стать основой примирения держав. Примечательно то, что опасность складывания антирусской коалиции была менее значительной причиной пойти на территориальные уступки в Польше, чем опасность экспорта революции. Притом, что с самого начала было ясно, что объединение против России было спровоцировано Пруссией, и уступки по Данцигу и Торну парализовали бы деятельность этой коалиции в самом начале. Это еще раз подтверждает то факт, что раздел Польши не был в интересах России, и заставить ее в очередной раз способствовать удовлетворению интересов Пруссии могли только чрезвычайные обстоятельства, угрожавшие безопасности всей Европы. В итоге по условиям конвенции 1793 года Пруссии удалось получить крайне важные в экономическом плане области. Это в свою очередь ослабляет Польшу настолько, что фактически предопределяет последний окончательный передел.

Постоянно действующим фактором оказалось соперничество Пруссии с Австрией (оно брало начало в войне за Австрийской наследство, в которой Пруссия отвоевала Силезию). Это соперничество влияло на процесс таким образом, что не позволяло, с одной стороны, освободить руки и действовать без участия друг друга, вынуждая, так или иначе, достигать договоренностей. С другой стороны, создавало предпосылки для разногласий, поскольку каждая из сторон опасалась усиления противоположной, а России нередко приходилось играть роль связующего звена. В данном случае поэтапный раздел Польши и представляется в какой-то степени попыткой «догнать» и «перегнать» соперника по качеству и количеству территориальных приобретений. Особенно это проявилось во втором и третьем разделе. Не будучи прямо заинтересованной в расширении владений за счет Польши, Австрия не претендовала на владения в этом регионе. Однако когда в итоге фактически раздел состоялся между Россией и Пруссией, это вызвало конфликт, который и был урегулирован окончательным разделом государства. При этом, как уже было сказано, причина была не в конкретных нереализованных интересах Австрии, а в самом факте неучастия в процессе - и это рассматривалось как потеря позиций.

Здесь представляется необходимым остановиться на реальных интересах держав, поскольку именно с этим связаны обстоятельства раздела, при которых Австрия осталась вне игры. А значит, была заинтересована в последующем переделе.

Традиционная для России подчиненность Польского вопроса восточному формировала территориальные интересы, так что к моменту переговоров у нее, как и Пруссии, были вполне определенные цели. Постоянные проблемы с польскими крепостями, доступ к которым слишком зависел от нестабильной польской политической обстановки, и, одновременно с тем, их необходимость для развертывания действий с Турцией, в общем, сформировали притязания России на обладание этими территориями. Поэтому приобретения России 1793 года в Правобережной Украине и Белоруссии были фактически предопределены фактом ее постоянного внимания к этому региону, а значит, ее присутствия там.

Если намерения Пруссии и России в целом являются достаточно прозрачными, то для Австрии определение предпочтений было связано с рядом факторов. Прежде всего, в ходе первого раздела она получила территории хотя и выгодные, но не совсем входившие в ее намерения. Поэтому границы оказались «сдвинутыми» к востоку, и это создавало опасность со стороны Турции. Поэтому из приобретения Галиции для Австрии следовала необходимость их защищать. Здесь возникает идея обмена Австрийских Нидерландов на Баварию. (24) Именно попытка извлечь из переделов выгоду в регионе, попадавшем в сферу интересов, привела к тому, что Австрия осталась в стороне. Потребовав содействия в получении Баварии, Австрия обрекла себя на неудачу, поскольку Россия и Пруссия себя конкретными обязательствами не связывали. Тем более, Пруссия вообще не смогла бы поддержать претензии Австрии на Баварию, поскольку традиционно поддерживала малые германские государства. Надеясь на помощь в вопросе Баварии, Австрия отказалась от первоначальных двух планов. По одному она получала балканские территории, по второму - Рейнские. Таким образом, отсутствие у Австрии интересов в Польше исключило ее из второго раздела, что она стремилась компенсировать третьим. И здесь важную роль опять же сыграл факт нагнетания революционной опасности, поскольку польские разделы, обеспечивая согласие между державами, фактически становится условием существования антифранцузской коалиции. Второй раздел обеспечил ее возникновение, третий - должен был предотвратить ее распад, восстановить связи между государствами, обеспокоенными русско-прусским усилением в условиях всеобщей опасности. Этот факт представляется основной причиной, по которой разделы стоит рассматривать как этапы единого процесса с общими причинами, постоянно сохраняющимися участниками. (25) В совокупности с сохраняющимся австро-прусским соперничеством, необходимо было постоянно искать ресурс поддержания консенсуса. Польские разделы стали этим ресурсом. Однажды совершив сообща акт расширения своих территорий за счет соседнего государства, три державы постоянно имели точку соприкосновения, где они должны были действовать сообща - ликвидация напряженности в пограничных с вновь приобретенными владениях территориях. А учитывая постоянные вспышки национально-ориентированных восстаний, эта точка соприкосновения для Австрии, России и Пруссии оставалась актуальной вплоть до окончательного исчезновения Польши. Ярким примером служит объединение «перессорившихся» после раздела 1775 года держав на фоне восстания Т. Костюшко в 1794. Аналогичным сохранялся и механизм осуществления всех трех этапов, основывавшийся на искусной игре понятиями государственной целостности и незыблемости польских устоев. И каждый раз поводом для вмешательства становилась попытка Польши «заняться» государственными делами без участия трех держав: гражданская война против Российского присутствия в 1768, попытка принятия конституции в мае 1791 и восстание 1794.

Таким образом, второй и третий разделы, в общем, представляются фактически единым событием с промежуточной попыткой сохранить минимальный буфер. Австрия постоянно присутствовала в делах связанных Польшей, и то, что в 1793 году она польских территорий не получила этого факта не отменяет. Тем более что это было «исправлено» условиями третьего раздела. Австрия, во-первых, получала территории, превосходившие по размерам новые владения своих союзников, а во-вторых, первоначальные договоренности были заключены между Австрией и Россией, Пруссия же должна была к ним присоединиться. Таким образом, Австрия вступала во владение территорий между реками Пилицей, Вислой и Бугом (Южная Польша, Лодзь, Краков). Россия присоединяла Курляндию, Литву, Западную Белоруссию и Западную Волынь. Пруссии доставалась остальная территория бывшего польского государства(25).

В данном случае представляется необходимым рассмотреть принципиальную уникальность последнего раздела, которая, впрочем, не свидетельствует о том, что он выбивался из общего хода поэтапного исчезновения Польши. Дело в том, что в отличие от разделов 1772 и 1793 года он практически не представлял собой реализации территориальных интересов держав, а скорее «корректировал» нарушенное в 1793 году равновесие между тремя державами. Фактически ситуация второго раздела сохранялась - Австрия не имела прямых территориальных интересов на территории Польши (за исключением укрепления границ Галиции) - отсюда ее постоянные попытки развернуть ситуацию так, чтобы она обернулась для нее компенсацией с помощью Баварских или Рейнских территорий. Однако она стремилась восстановить свое равенство с Россией и Пруссией, и в этом окончательный раздел с ее доминирующими приобретениями был необходим для Австрии стратегически.

С другой стороны, раздел окончательно разрешал проблему национальных восстаний в Польше, которые с момента первого раздела стали просто неизбежны. Включение территорий в свой состав разрешение национальных конфликтов на условиях прямого владения, а не политического влияния представлялось для трех держав более приемлемым выходом. Тем более, что после второго раздела это являлось просто вопросом «легитимизации» давно установившегося тройственного контроля над политикой государства. Таким образом, основной задачей раздела 1795 года стало не реализация территориальных интересов, а установление четких границ России, Пруссии и Австрии в условиях, когда сохранение даже минимального буферного государства оказалось большей проблемой, чем непосредственное соседство трех сильных держав. (26)

Разумеется, нельзя полностью отрицать значения присоединенных территорий как таковых. Так, Россия, наконец, получала Курляндию, вопрос о которой возник еще во время правления Елизаветы. Приобретение Краковской области Австрией решало всю ту же ее цель - прикрытие границ (в данном случае - экономически важную территорию Велички), а также обеспечивало сообщение между Моравией и Галицией. Однако все полученные в результате первого раздела выгоды стали последствиями, а не целями. В основе в первую очередь лежала необходимость поддержания баланса между монархиями и ликвидация «беспокойной» Польши, требовавшей постоянного внимания и военного регулирования. (27)

Таким образом было формально завершено существование Польского государства как самостоятельного субъекта международных отношений. Разумеется, хотя с самого начала мотивом раздела был интерес трех держав - участниц, для них события 1772-1795 годов обернулись целым рядом последствий. Последствий, стоит заметить, вполне предсказуемых, учитывая сам характер подобных действий в отношении другого государства.

Выводы

польский раздел международный исторический

Последствия раздела

Значение передела Польского государства, приведшего к его исчезновению, несмотря на, казалось бы, явное противоречие понятию национального суверенитета, тем не менее, носит неоднозначный характер.

С одной стороны, разумеется, весь процесс вписывается в агрессивную экспансию со стороны трех сильных держав, которые, вопреки сложившейся национальной польской культуре и государственности расчленили единое государственное образование, преследуя исключительно личные цели. В этом плане следует обратить внимание на международный контекст событий - а именно - существование Вестфальской системы международных отношений. Установившийся баланс сил, основывавшийся на оказании противодействия любых попыток установить собственную гегемонию в масштабах Европы другими государствами, в первую очередь был возможен как баланс государственных интересов. Таким образом, государственный интерес являлся на тот момент доминирующим фактором, и сама структура международных отношений вписывалась в концепцию реализма. Присоединение польских территорий отвечало сложившимся на тот момент направлениям политики трех держав. Но это не снимало последствий, обусловленных противоречием такой реализации своей заинтересованности факту сложившегося к моменту раздела государства, хотя ослабленного и неоднородного, но имевшего свои культурные традиции, которые определяли единство Польши. (28)

Появление австрийской, российской и немецкой Польши не могло не ставить вопроса об обособленности вновь присоединенных территорий в рамках государств. Если еще на этапе разделов восстания против иностранного присутствия обрели столь постоянный характер, что создавали предлог для государств фактически постоянно держать там свои войска, то после ликвидации самой польской государственности этот вопрос не мог не стать еще более актуальным. Формирование национального самосознания в результате государственных реформ и влияния идей французской революции привели к осознанию целостности польским народом. Поэтому вопрос объединения возник как следствие окончательного раздела. В этом плане события во Франции в очередной раз сыграли свою роль в польских делах. Наполеоновская экспансия, закончившаяся фактическим отчуждением от Австрии и Пруссии польских территорий и формирование герцогства Варшавского под протекторатом Франции, стало естественным следствием того влияния, которое Франция оказала еще на польскую конституцию. Несмотря на то, что созданное государство не было самостоятельным, уже то, что эти территории опять обрели единство, свидетельствует о сформировавшихся тенденциях, которые нельзя было перестроить, просто переделив и распределив бывшие польские владения.

Последовавший за победой над Наполеоном передел сфер влияния вновь поставил вопрос о статусе герцогства Варшавского. В состав России оно входит полностью - что также свидетельствует об уже сложившемся едином характере польских земель. Таким образом, сам факт раздела сделал польский вопрос актуальным и постоянно провоцировал возникновение национальной польской проблемы.

Если Вестфальская система еще только создала предпосылки для формирования фактора национального суверенитета, то после восстановления порядка и победы над наполеоновской экспансией вопрос национальных государств стал реальностью. Тем не менее, установившаяся система, призванная поддерживать порядок, этот принцип в расчет не приняла. Поэтому на макроуровне польский вопрос важен еще и как часть всего комплекса противоречий, которые были порождены переделом карты Европы в обход понятия государственного интереса малых народов. В данном случае, распорядившись территорией ослабленного государства, так же, как это произошло с итальянскими землями, над которыми был установлен контроль Австрии, или с объединением Нидерландского королевства, державы-победительницы сами заложили в основу созданного равновесия механизм ее уничтожения. Национальный польский вопрос обретал значение не только сам по себе, но еще и как часть в принципе национальных государств. Вставал вопрос не только об обеспечении независимости в каждом отдельном случае, но и о необходимости создания такой системы международных отношений, в основе которой лежала неоспоримость этого принципа.

Представляется в данном случае отметить, что вхождение Варшавского герцогства в состав России является прямым следствием из разделов Польши. Однажды поставив вопрос о статусе польского государства как самостоятельного, Пруссия, Россия и Австрия начали процесс, который продолжил Наполеон, создав марионеточное государство в своих интересах. Закономерным следствием стало включение всей территории в состав России, как страны, сыгравшей основную роль в победе над Наполеоном - и это опять же было сделано в обход вопроса уже разрушенной государственности. Таким образом, последствия от вхождения герцогства Варшавского в Российскую империю имеют ту же основу, что и первоначальный раздел Польши. (29)

В контексте формирования Венской системы международных отношений исчезновение польского государства сыграло определенную роль еще в одном смысле. Венская система поддерживалась рядом механизмов, формировавшихся государствами во имя предотвращения конфликтов. Формирование буферных государств между потенциальными соперниками или вокруг государств, представлявших опасность (прежде всего, Франция) было одним из таких механизмов, обеспечивавших стабильность и безопасность. Именно поэтому Екатерине II c таким трудом далось решение принять участие в окончательном разделе Польского государства: вытекавшие из создания непосредственных границ с сильными соседями Австрией и Пруссией были очевидны. (30) Традиционно находившийся под влиянием России буфер являлся стратегически важным и как плацдарм для развертывания действий, и как преграда на случай агрессии со стороны ненадежных союзников - непрочность договоренностей, к которым приходили государства, стала достаточно явной в период разделов. Поэтому настолько важно было четко определить границы государств - во избежание разногласий, которые могли спровоцировать серьезный конфликт. Соседство границ на Немане с прусскими форпостами не сделало их более защищенными. Непосредственный контакт вызывал необходимость постоянно сохранять консенсус в регионе. Разумеется, речь не идет о том, что согласие России, Австрии и Пруссии внутри системы Европейского концерта формировалась для поддержания согласия между союзниками по разделу. Но, несомненно, этот фактор вносил дополнительный мотив поддержания мира, как еще одна предпосылка возможной опасности.

Нельзя, разумеется, отрицать и положительного эффекта увеличения территорий государств - поскольку те цели, которые были положены в основу формирования проблемы разделов, в конечном счете были реализованы. Пруссии удалось установить единую линию своих владений. Государства получили достаточно обширные области и это, несомненно, отражается на их статусе - способствует возрастанию их могущества, усиливает влияние на политическое положение в Европе. Стоит здесь отметить и рассматриваемый как один из важнейших национальный мотив присоединения Польши для России. Несомненно, нельзя отрицать культурной и религиозной близости белорусского и украинского народа с русским. Поэтому большое распространение получила идея их воссоединения как реализации цели окончательного собирания русских земель еще после Кревской унии 1385 года, когда Литовский князь был избран польским королем. В данном случае, пожалуй, уместнее усматривать положительный эффект в воссоединении именно православной части населения в рамках православной же России, что поднимает авторитет государства.

С другой стороны, бесспорным является тот факт, что польские территории, наряду с финскими, обладали статусом широкой автономии именно в силу обстоятельств их присоединения. Результатом стало проведение своеобразного «эксперимента» Александра I по проведению либеральных преобразований, когда в 1815 году Царству Польскому была дарована конституция.

Тем не менее, достаточно убедительное основание имеет и противоположное утверждение - насильственное присоединение территорий одного сформировавшегося государства не может пройти безболезненно, и имеет ряд негативных последствий для обеих сторон.

Польский вопрос в течение долгого времени был в центре международных отношений, и Венский конгресс стал заключительным этапом постепенного передела и присоединения территорий государства. Предшествовавшие ему три раздела определили всю последующую ситуацию Польши. Хотя процесс разделения польских территорий происходил в 3 этапа, постепенный распад государства (хотя и не без посторонней помощи) во многом был закономерен.

События, происходившие на международной арене, полностью меняли статус государств, таким образом, оказывая влияние и на внутренние процессы. Генерация всей совокупности всевозможных факторов, нашедших отражение в феномене расчленения государства преимущественно дипломатическими методами - без формальной войны - свидетельствует о взаимосвязи процессов, формирующих систему международных отношений, и демонстрирует влияние принципов, по которым существует система, на события, происходящие в ее рамках.

Таким образом, разделы Польши представляется необходимым рассматривать как порождение актуальной им эпохи, периода развития международных отношений, определившего их противоречивый характер.

Список использованной литературы

польский раздел международный исторический