Изобретение электронной системы, передающей изображения

Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

Вступление

Муромский купец

Петербург - Омск - Токио - Чикаго

Великий изобретатель

Последний проект

Вступление

Благодаря своим изобретениям русский инноватор обрел мировую славу. Но до самой смерти он тосковал по потерянной родине.

26 июня 1933 года на конференции радиоинженеров в Чикаго 44-летний эмигрант из России Владимир Козьмич Зворыкин сообщил о завершении в его лаборатории работы над электронной системой, передающей изображения. Уже в 1936 году три телекамеры зворыкинской системы смогли провести первую в мире прямую трансляцию с Олимпийских игр из Берлина. Ее посмотрели всего двести человек.

Муромский купец

Родина великого изобретателя - чудный провинциальный город на Оке Муром. В XIX веке его тихие улочки с булыжными мостовыми и фонтанами восхищали всех приезжающих. В центре города были солидные добротные каменные купеческие дома с мезонинами и лавками, среди которых на высоком берегу, выделялся трехэтажный особняк на улице Никольской. Именно в этом доме 30 июля 1889 года родился потомок старинного купеческого рода Владимир Зворыкин. Зворыкины были известны в России уже с XVII столетия. Отец, Козьма Алексеевич, был крупным торговцем хлебом, всю навигацию по Оке ходили его собственные пароходы, груженные зерном. "Отец получил коммерческое образование в Москве и для своего времени был человеком прогрессивных взглядов, - вспоминал потом великий ученый. - Он принимал активное участие в общественной жизни города. Устроил фонтаны, опекал сирот, жертвовал на городскую библиотеку, учредил свои стипендии. По причине занятости многочисленными делами у него не было достаточно времени для нас, детей: мы видели его только во время еды или в церкви, которую он требовал регулярно посещать всей семьей. Отец старался заинтересовать меня в своих делах уже тогда, когда я еще был сущим ребенком, беря меня с собой на пароход и в другие недолгие деловые поездки, что мне нравилось". С двенадцати лет сын начинает выполнять несложные поручения отца: например, проверить на точность время прибытия пароходов компании "Зворыкин". "Когда непогодилось, отец приглашал меня в свой кабинет, чтобы я мог наблюдать, как он принимает деловых посетителей".

И вот что разглядел наблюдательный мальчик в тот день: "Почти сразу после приветствия отец предлагал посетителю сигару. Они лежали в двух коробках. Одна, на рабочем столе, побольше, из которой почти каждому предлагалась сигара, и другая коробка, поменьше, в запирающемся ящике стола, из которой он предлагал более важным гостям. Я развлекался, наблюдая за поведением посетителей после того, как они брали предложенную сигару. Обычно они сначала рассматривали этикетку, потом вдыхали аромат и после того, как закуривали, расхваливали ее".

Малолетний аналитик проводит следующий эксперимент: "Мое любопытство к возможной разнице двух сортов сигар настолько усилилось, что однажды, обнаружив ящик стола незакрытым, я поменял содержимое обеих коробок…". И что же? "Никто подмены не заметил, все продолжали усердно хвалить то, что скрывалось под этикеткой коробки". Так впервые мальчик узнал о силе торгового брэнда. Именно тогда Зворыкин понял, что на самом деле люди часто выбирают, а потом и потребляют не сами товары (причем товаром может быть все, что угодно: от лезвий для бритья до идей социальной революции), а информацию о товаре. В конце жизни Владимир Козьмич добавил к своим воспоминаниям о детстве, что в двадцатом веке люди часто погибали уже не столько "за металл", сколько за слова. Причем некоторые слова оказались настолько пустыми, что в эту пустоту рухнули целые империи. В том числе и та, которой так верно и справно служили все Зворыкины.

Юный Владимир навсегда запомнил, как провели первый телефон в Муроме "на частные пожертвования". Как потом выяснили муромские историки, на деньги отца великого земляка. "Монтаж воздушно-телефонных линий продолжался, пожалуй, целое лето, и как только магистральную линию начали протягивать вдоль рыночной площади перед нашим домом, у меня появилась возможность любоваться работой связистов из своих окон дома и видеть, как появляется все больше и больше линий проводов. И как прекрасно они блестят на солнце, как золотые волосы какого-нибудь таинственного чудовища… Пожилые люди относились к телефону с некоторым недоверием, и я еще помню, как часто видел старого слугу моего деда, пересекающего базарную площадь, с тем, чтобы сказать моей матери, что ей собирается позвонить ее отец: "Так что будьте готовы ответить".

Потом, когда Владимир звонил из Петербурга, докладывая родителям о своей учебе в Технологическом институте, он всегда начинал с одной и той же шутки: "Мама, ты уже готова ответить?".

Петербург - Омск - Токио - Чикаго

Пока его ровесники бегали по революционным митингам, Зворыкин пропадал в кабинете физики. Он знакомится с профессором Борисом Розингом, автором выдающихся работ по электронной передаче изображения на возможно дальнее расстояние. В 1907 году таким расстоянием были пока только два метра. Вместе с Розингом Зворыкин занимается изготовлением фотоэлементов, сборкой триодов и последующей откачкой из них воздуха с помощью особых насосов. В 1912 году Владимир Козьмич оканчивает Технологический институт, получив диплом с отличием, что давало ему право за государственный счет поехать на научную стажировку в Европу. Пока отец ожидал своего любимого сына в Муроме, надеясь на то, что тот станет главой "Торгового дома Зворыкиных", Владимир сначала проходит стажировку в Париже, потом выезжает в Германию, где его и настигла мировая война. Зворыкин срочно уезжает в Данию, оттуда через Финляндию выбирается в Россию. Как выпускника Техноложки его призывают в радиовойска. В феврале 1917-го история России из вполне нормальной и понятной превращается в историю сумасшедшего. Потом историки назовут это помрачение всяческого разума Февральской революцией, и ее результаты тихий и далекий от политики Владимир Козьмич мигом почувствовал на себе. Был издан печально знаменитый указ номер один об отмене (во время войны!) воинской дисциплины в армии. То есть впервые в мировой истории солдаты получили право сами утверждать или не утверждать (то есть расстреливать) командиров. Один солдат из его радиороты пожаловался в революционный трибунал на то, что во время своих занятий офицер Зворыкин издевался над простым человеком. Как именно? Он заставлял его подолгу повторять какие-то цифры в какую-то дырочку (как тут же выяснилось, в микрофон). А сам в это время в другой комнате копался в каком-то подозрительном аппарате. Зворыкину повезло. Среди трибунальщиков оказался земляк, прихожанин той самой церкви, что построил отец Зворыкина. Он объяснил "товарищам", что диверсии в работе над улучшением работы микрофонов нет, что микрофоны могут понадобиться не только офицерам, но и пролетариям тоже. Трибунал решил с расстрелом офицера повременить. Зато Зворыкин понял, что откладывать бегство из Петербурга (ни Петрограда, ни Ленинграда Зворыкин никогда не принимал!) нельзя. Он спешит в родной Муром. Там его ждет печальное известие о смерти отца. Фамильный дом над Окой, в котором он родился и вырос, перешел в собственность Совета рабочих и солдатских депутатов. На кладбище рядом с могилой отца белели свежие кресты. Под одним из них - любимая тетя Мария. Она была убита грабителями, позарившимися на знаменитую семейную коллекцию икон. Не было в живых и дяди Ивана, он разводил элитных скакунов. Когда коней реквизировали на нужды революции, Иван Алексеевич покончил с собой.

"Становилось очевидным, что ожидать возвращения к нормальным условиям, в частности для исследовательской работы, в ближайшем будущем не приходилось. Новое правительство издало строгие декреты, согласно которым все бывшие офицеры обязывались явиться в комиссариат для призыва в Красную Армию. Мне не хотелось участвовать в гражданской войне. Более того, я мечтал работать в лаборатории, чтобы реализовать идеи, которые я вынашивал", - рассказывал Зворыкин.

В декабре 1919 года, совершив невероятное по сложности путешествие, Зворыкин попадает в Омск, потом через Токио в Америку. Но пока еще не в роли эмигранта, а в качестве официального представителя правительства Колчака, чтобы вести переговоры о поставках продовольствия в Россию. Но пока переговоры шли, Колчака расстреляли, и пришлось думать уже не обо всей России, как до сих пор привык Зворыкин, а о хлебе насущном хотя бы для одного из ее сыновей. Конечно, Америке было глубоко наплевать на никому не известного эмигранта из России, к тому же практически не владевшего английским. Выручил тогдашний посол России (до 1932 года США не признавали СССР), бывший профессор Петербургского политехнического института Борис Бахметьев. Он руководил деятельностью посольства России, Информационного бюро и Закупочной комиссии. Вот в эту самую комиссию в качестве бухгалтера он и пристраивает Зворыкина. По вечерам новоиспеченный бухгалтер рассылает десятки писем в разные фирмы с предложением своих услуг в качестве специалиста по радиоэлектронике. После года тоскливого ожидания на одно из писем приходит ответ: фирма "Вестингауз" предлагает работу в своей исследовательской лаборатории в Питсбурге. Зворыкин немедленно бросает хорошо оплачиваемую во все времена работу бухгалтера...

Ну, что было дальше, читатель, хотя бы немного зная, например, американское кино, догадывается сам! Человек работает, работает и снова работает! Сначала трудно! Голодно! Никто не верит! Мало кто понимает! Жена, конечно, не понимает вовсе! И так оно все тянется и тянется, пока не происходит историческая встреча.

зворыкин телефон

Великий изобретатель

"К тому времени, - вспоминал потом Зворыкин, - я понял, что работу над идеей, способной привести к коммерческому успеху, нужно камуфлировать до тех пор, пока возможность получения прибыли не станет очевидной для людей бизнеса. Ваша собственная убежденность не играет большой роли. Играет роль только убежденность людей бизнеса в коммерческой привлекательности вашей идеи!

То есть любой конструктивной идее, если она хочет стать чем-то больше, чем просто идея, нужен человек. Но не с ружьем, а с деньгами!

И тут Зворыкину в очередной раз везет.

14 августа 1928 года он встречает такого человека! Знаменитого бизнесмена и специалиста в области радиоэлектроники, и, таково уж везение Зворыкина, тоже выходца из России, и, стало быть, с ним можно говорить на родном языке - короче, это был президент крупнейшей радиокомпании США (RCA) Дэвид Сарнов. Деловая хватка этого человека, его обширные связи на американском рынке радиоэлектронной продукции, большие финансовые возможности и стали тем локомотивом, который обеспечил любимому детищу Зворыкина - телевидению, как черно-белому, так и цветному, - продвижение к производственному и коммерческому успеху.

- Что потребуется, чтобы превратить вашу разработку в средство телевизионного вещания для массовой аудитории? - спросил Сарнов при первой встрече со Зворыкиным.

- Сто тысяч долларов и два года работы, - ответил уверенно (а в таких случаях всегда нужно говорить уверенно!) изобретатель.

Через 25 лет Сарнов вспоминал, что в объяснениях изобретателя он абсолютно ничего не понял, но ему понравился сам Зворыкин. На доработку зворыкинского проекта ушло 10 миллионов долларов, прежде чем система заработала, и еще 40 миллионов долларов, прежде чем она стала приносить доход.

Как только телевидение лишилось ореола новизны и стало вязнуть в производственных проблемах, Владимир Козьмич занялся созданием электронного микроскопа. Когда началась Вторая мировая война, переключился на военную радиотехнику. Работа в области электронно-оптических преобразователей привела его к созданию прибора ночного видения, работающего в диапазоне инфракрасного излучения. Эти приборы использовались армией США для оснащения танков и средств транспорта, а также в качестве прицела. Помимо прочего, Зворыкин создал для авиации телевизионные бортовые системы для наведения на цель бомб и ракет, не оставил без внимания и приборы для систем радиолокации.

Некоторые изобретения Зворыкина вырастали из запросов мирной жизни. Так, например, у его супруги Екатерины Андреевны подозревали язву желудка. Тогда для анализа надо было глотать огромный противный зонд и полчаса с ним мучаться. Владимир Козьмич вошел в положение любимой жены, а также всех остальных страдальцев и, как бы между прочим, незадолго до своего ухода на пенсию разработал пилюлю с радиопередатчиком, которую пациент глотал, а уж пилюля сама выдавала информацию о состоянии дел в его желудке.

В 1954 году, по достижении 65-летнего возраста, Зворыкин уходит в отставку с должности директора лаборатории электроники. Заслуги его признаются настолько великими, что ему присваивается должность почетного вице-президента фирмы RCA. На банкете по такому поводу Дэвид Сарнов сказал: "Понятие отставки не имеет отношения к Владимиру Зворыкину. Такой ученый, как Зворыкин, никогда не уходит в отставку. Его талант не увядает. Воображение и созидательный инстинкт настоящего ученого ведут его за собой, к еще более обширному познанию".

И точно, почетный пенсионер никак не унимался. Для исследования химических реакций внутри живых клеток Зворыкиным был вскоре создан уникальный микроскоп, воспроизводивший цветное изображение объектов на телевизионном экране. Затем вместе с медиками он разработал знаменитый эндоскоп, то есть зонд для исследования желудка, который можно использовать при работе даже с грудными детьми. Вместе с великим математиком Джоном фон Нейманом Зворыкин разработал новый метод прогнозирования изменения погоды с использованием метеоракет и компьютерной обработки данных. Где-то ближе к своему девяностолетию Владимир Козьмич взялся за решение проблемы повышения безопасности движения на скоростных автомагистралях и в конце концов создал экспериментальный образец радиоуправляемого безопасного автомобиля. На эти подвиги своего друга Дэвид Сарнов отреагировал еще более энергично: "Его блестящий ум никогда не ждет других. Он никогда не перестает творить и вводить новшества. Даже через столько лет после так называемого ухода в отставку, последовавшего за удивительно продуктивной деятельностью, он создал больше, чем многие люди за всю жизнь".

- Я все еще учусь, - скромно ответил своему другу 90-летний "ученик".

Всего за свою жизнь Зворыкин осуществил более 120 проектов.

Последний проект

Но особо он ценил проект, о котором мало кто знает. Дело в том, что во время своих поездок в СССР (один раз он даже приезжал в Москву в составе делегации Ричарда Никсона) он ни разу не был в своем родном городе. Муром в те годы был закрыт для иностранцев. Однако считать себя "иностранцем" Владимир Козьмич решительно отказывался. И во время своей последней поездки летом 1967 года они с женой рискнули. По линии "Интуриста" поехали во Владимир, а там, поминутно оглядываясь по сторонам, наняли таксиста и съездили на три часа в родной город Зворыкина. Вот так после пятидесятилетней разлуки Владимир Козьмич снова оказался на самом дорогом для себя месте на земле - у церкви Николы Набережного над Окой.

Бедность и убожество вокруг потрясли русских американцев. Но дом Зворыкиных, превращенный в городской музей, уцелел. Река Ока никуда не делась. Было тепло, и, как тогда, в детстве, блестели на солнце золотые нити телефонных линий!

Умер 29 июля 1982 года; похоронен на кладбище Принстона. Согласно документальному фильму Л. Парфёнова «Зворыкин-муромец» прах «отца телевидения» развеян над его собственным озером Тонтон рядом с дачей.

Размещено на Allbest.ru