Административная реформа при Петре I

Размещено на http://www.allbest.ru/

Административная реформа при Петре I

петр реформа полицейский государство

Во время правления Петра I страна встала на пути реформ. Петр I проводил реформы и преобразования во всех сферах жизни русского общества. Большое значение, в реформаторской деятельности Петра, имели административные реформы Петра I. В начале своего царствования, Петр I столкнулся с медлительной, нерешительной, бюрократией - боярской думой и приказами. Деятельность приказов и боярской думы была запутанной и малоэффективной для продуктивного управления страной. Такое положение дел в аппарате государственного управления совершенно не устраивало Петра I. Петр I начинает задумываться о проведение широкой административной реформы. Петр I начинает задумываться о проведение широкой административной реформы.

Поначалу царь упразднял старые приказы и создавал новые. Во время петровских административных реформ возникает такое учреждение, как - Ближняя канцелярия. Ближняя канцелярия осуществляет контроль над финансовой деятельностью приказов. Чуть позже канцеляриями стали называться отделения московских приказов в Петербурге - Адмиралтейский, Артиллерийский, Посольский. Боярская дума перестанет существовать в 1704 году. Вскоре вся реальная власть будет сосредотачиваться в руках канцелярий.

Петр I продолжает активно проводить административную реформу. В 1707 году, 17 октября публикуется приказ о новом территориальном разделение земель. Начинают образовываться губернии, именно с их образований начинается реформа областного управления, которая закончиться лишь в 1719 году. Россия была поделена на 8 губерний, губернии делились на провинции, а провинции на уезды. Возглавлял губернии губернатор. Губернатор был наделен административно - судебными полномочиями и являлся главнокомандующим прикрепленных к его губернии войск. Провинции возглавляли воеводы. В уездах же балл правил земский комиссар, который избирался из дворян. Количество приказов продолжало сокращаться, а их функции переходили к губернаторам.

Проводя административную реформу, меняя государственную структуру, Петр I берет за основу Шведский вариант устройства государственной системы. Сущность новой системы заключалась в том, что каждое сословие в государстве должно нести функциональную обязанность. Такая система государства носила военно-бюрократический характер, и вполне отвечала требованиям Петра I. 2 марта 1711 года, был учрежден Сенат. Сенат представлял собой собрание, состоящее из 9 человек, назначенных царем. Позднее Сенат стал собранием президентов коллегий - сенаторов. На этом преобразования не заканчиваются, и Петр I продолжает свои административные реформы. В январе 1722 года вводиться должность генерал - прокурора и обер - прокурора Сената. Должности эти должны стать «государевым оком», и вести надзор за деятельностью Сената. Сенат на тот момент, был правительством России, и был наделен законодательной, судебной и административной властью.

Особое место в административных реформах Петра I, занимает закон, принятый в 1722 году. Речь идет о "Табели о рангах". Табель о рангах выделил три рода государственной службы: гражданскую, военную, военно-морскую. Табель о рангах обязывал дворян служить государю. Служба стала единственным способом получения государственного чина. Табель о рангах, можно назвать карьерной лестницей. Всего рангов было 14. Выходец из простого люда, получивший первый офицерский чин, или 8-ой ранг гражданской службы становился дворянином. Табель о рангах был очень полезным нововведением Петра.

Во время правления Петра I власть монарха в России существенно укрепилась. Неограниченность царской власти отражалась в некоторых пунктах «Воинского устава». Устав гласил: «Монархов - власть самодержавная, которым повиноваться сам Бог повелевает». В 1721 году Петр I приминает титул Императора, Россия с того момента начинает именоваться Империей. Это еще больше упрочило устои самодержавия в России.

Бессистемность и спешка часто приводили к путанице: установления, приказы сменялись одно другим, часто прямо противоположным, или сводились на нет бесконечными переменами в государственных учреждениях, иногда учреждения дублировали друг друга по своим функциям. Многие должности, военные и гражданские, поменяли лишь старорусские названия на европейские, по сути своей оставшись прежними.

Уже в первые годы царствования Петра изменились стиль и методы управления: вместо Боярской думы (которую Петр обрек просто на физическое вымирание, своим указом прекратив пополнение думы новыми членами) решения стала принимать своеобразная "команда", составленная из ближайших сподвижников царя. На первых этапах главным советником Петра был князь Федор Ромодановский, по словам современника, "злой тиран, пьяный по вся дни".

Первой административной реформой стало создание в 1699 г. особого ведомства городов. Указами вводилось самоуправление для городского купечества, а также для населения поморских городов. Отменялась власть воевод, отныне судом и сбором налогов ведали выборные бурмистры. Во главе новых органов была поставлена Московская ратуша, выбираемая купцами Москвы. В ведении Ратуши находились главные поступления государственных доходов с городов, а также общий надзор за действиями органов самоуправления. Во главе Ратуши стоял обер-инспектор ратушного правления. Первым человеком, занявшим эту должность, был бывший дворецкий Шереметева Алексей Курбатов.

Но с ростом государственных расходов Петр постепенно утрачивает доверие к финансовым возможностям Ратуши. Царь приходит к решению перенести основную массу управления на места, так как "человеку трудно за очи все разуметь и править". Такая организация управления обеспечивала более высокую степень удовлетворения финансовых нужд государства, а после окончания Северной войны должна была упростить процесс размещения и обеспечения регулярных войск. В конце 1707 г. начинается осуществление новой реформы, а в 1708 г. провозглашается создание восьми губерний, которые в свою очередь подразделялись на провинции: Московской, Ингерманландской (впоследствии Санкт-Петербургской), Киевской, Смоленской, Архангелогородской, Казанской, Азовской и Сибирской. Во главе пограничных губерний стояли генерал-губернаторы, остальных - губернаторы. Провинции управлялись воеводами, при губернаторах и воеводах находилась земская канцелярия как орган, приводящий в исполнения распоряжения и приказы; с 1710г. воеводы стали называться уездными комендантами. В подчинении у губернатора были вице-губернатор (заместитель), ландрихтер, ведавший судом, провиантмейстер и другие чиновники. Таким образом, губернская реформа фактически упразднила преобразования 1699 г., а Московская ратуша превратилась из общегосударственного в губернское учреждение.

В 1710 г. была проведена подворная перепись населения и была установлена особая платежная единица в 5536 дворов, которая должна была обеспечивать одну "долю" средств, необходимых для покрытия военных расходов. Коменданства упразднялись, а вместо них создавались новые "доли" во главе с ландратами - в больших губерниях по 12, в средних - по 10, в меньших - по 8. Предусматривалось, что в соответствии с количеством "доль" каждая губерния будет содержать определенное количество полков. Однако и эта реформа не дала желаемого эффекта, Северная война затянулась, и разместить в губерниях приписанные к ним полки не удалось. Денег по-прежнему не хватало, что создало благодатную почву для различных махинаций. Так, губернатор Казанской губернии Апраксин придумывал суммы "доходов" и предоставлял царю фальшивые ведомости по ним, демонстрируя радение о казенной прибыли. Эти две реформы вызвали полное расстройство государственного управления. В результате губернской реформы была уничтожена система приказов, в начале XVIII в. Россия фактически осталась без столицы, так как Москва перестала ею быть, а Санкт-Петербург еще не стал. Вся власть оказалась по-прежнему сосредоточенной в руках "команды", которая называлась то "ближней канцелярией", то "консилией министров".

Церковная реформа Петра

В системе петровских преобразований церковная реформа не была случайным эпизодом. Скорее напротив, эта реформа была, чуть ли не самой последовательной и принципиальной. Это был властный и резкий опыт государственной секуляризации. Опыт этот удался. В этом лежит весь смысл, вся новизна, вся острота, вся необратимость петровской реформы. Конечно, у Петра были предшественники, и реформа уже задолго до него подготовлялась. Но вся эта подготовка была еще несоизмерима с самой реформой, и Петр слишком мало похож на своих предшественников. Однако несходство это не только в одном темпераменте, и не в том, что Петр повернул к Западу. В самом западничестве он далеко не был первым, не был и одиноким в Москве конца XVII столетия. Ведь к Западу Московская Русь обращается и поворачивается уже намного раньше. И Петр застает в Москве уже целое поколение, выросшее и воспитанное в мыслях о Западе, если и не в самих западных мыслях. В среде прочно осевших Киевских и 'литовских' выходцев он находит себе первое и активное сочувствие своим начинаниям. Т.о. новизна петровской реформы лежит не в западничестве, а в секуляризации. Именно в этом реформа Петра была не только поворотом, но и переворотом. Так реформа была задумана, так она была воспринята и пережита. Ведь и сам Петр хотел разрыва. У него с детства была психология революционера. Поэтому он создавал и воспитывал психологию переворота. В Петре были ясно видны черты сходства с большевиками. "Он и был большевик на троне. Он устраивал шутовские, кощунственные церковные процессии, очень напоминающие большевистскую антирелигиозную пропаганду" [1], - справедливо говорит Бердяев.

И именно с Петра начинается великий и подлинный русский раскол. Раскол не столько между правительством и народом (как это думали славянофилы), сколько между властью и Церковью. Происходит некая поляризация душевного бытия России. Русская душа раздваивается и растягивается в напряжении между двумя сосредоточиями жизни: церковным и мирским. С Петра мы вступаем окончательно в критическую эпоху. Петровская реформа означала сдвиг, и даже надрыв во всех душевных глубинах. При этом изменяется самочувствие и самоопределение власти. Она самоутверждается в своем самодовлении, утверждает свою суверенную самодостаточность. Именно в этом вбирании всего в себя государственной властью и состоит замысел того «полицейского государства» которое заводит и учреждает в России Петр. Само «полицейское государство» есть не только и даже не столько внутренняя реальность. Нет, не столько строй, сколько стиль жизни. Чувствуется не только политическая теория, но и религиозная установка, и в своем попечительном вдохновении «полицейское государство» неизбежно оборачивается против Церкви, такое государство единолично и единодержавно берет на себя безраздельную заботу о религиозном и духовном благополучии народа. Империя не стала органической, и она легла тяжелым гнетом на русскую жизнь. От реформы Петра идет дуализм, столь характерный для судьбы России и русского народа, в такой степени неведомый народам Запада. Если уже Московское царство вызывало религиозные сомнения в русском народе, то эти сомнения очень усилились относительно петровской империи. И только в пределах государственной делегации (vicario nomine) и поручения Церкви отводится в системе народно-государственной жизни свое место, но только в меру и по мотиву государственной полезности и нужды. Здесь ценится или учитывается не столько истина, сколько гордость, пригодность для определенных политико-технических задач и целей. Закономерно духовенство обращается в своеобразный служилый класс.

"Полицейское" мировоззрение развивается исторически из духа Реформации, когда тускнеет и выветривается мистическое чувство церковности, когда в Церкви привыкают видеть только эмпирическое учреждение, в котором организуется религиозная жизнь народа. С такой точки зрения и церковность подпадает и подлежит государственной централизации. Такая новая система церковно-государственных отношений вводится и торжественно провозглашается в России в "Духовном Регламенте". Его смысл очень прост и слишком ясен. Это есть программа русской Реформации.

"Регламент" был общим делом архиепископа Феофана Прокоповича и самого Петра. В Феофане Петр нашел понятного исполнителя и истолкователя своих пожеланий и мыслей, не только услужливого, но и угодливого. Прокопович исходит из известного реформационного принципа или постулата: cujus regio - jus religio (чья земля - того и вера - лат.). Государь, и именно как государь есть хранитель обеих скрижалей - custos untrisque tabulae. Справедливо говорит о Феофане Флоровский: "человек жуткий. Даже в наружности его было что-то зловещее. Это был типичный наемник и авантюрист... Вернее назвать его дельцом, не деятелем. Один из современных историков остроумно назвал его "агентом Петровской реформы""[2]. Действительно, Феофан не то, что примыкает, он буквально принадлежит к протестантской схоластике XVII века. Его сочинения вполне умещаются в системе немецкого реформированного богословия. Все здесь пронизано западным духом, воздухом Реформации.

Поражает и то, что по форме и по изложению Регламент менее всего регламент. Это скорее рассуждение, а не уложение. Именно в этом его исторический смысл и вся сила. Это даже более: объяснительная записка к закону, нежели чем сам закон. Но для петровской эпохи вообще характерно, что под образом законов публиковались идеологические программы. И в этом смысле Регламент есть, в сущности, политический памфлет. Это больше чем закон. Это манифест и декларация к новой жизни. И с намерением под таким памфлетом и почти сатирою отбирались и требовались подписи духовных властей и чинов, и при том в порядке служебной покорности и политической благонадежности. Петр в России хотел церковное управление организовать так, как было оно организовано в протестантских странах. Ю.Ф. Самарин верно заметил о Петре: "он не понимал, что такое Церковь, он просто ее не видел, и потому поступал, как будто ее не было". Источник церковных реформ Петра всегда лежал именно в этом религиозном неведении и не чувствии. Потому как нужно различать замысел и исполнение. И в этом смысле петровская реформа не удалась! Ведь "Духовный Регламент" есть только программа реформы. Именно программа, но не итог. И не вся программа была исполнена и не вся оказалась исполнима. Сбылось сразу и больше, и меньше, чем было задумано. Эта петровская Реформация в Русской Церкви осталась внешним насилием, она заставила церковный организм сжаться, но не нашла требуемого отзвука в глубинах церковного сознания. В своем эмпирическом составе и в историческом образе жизни Русская Церковь была глубоко встревожена и сотрясена этой Реформацией, и никогда петровская реформа не была скреплена или признана церковным согласием или волей, она проходила совсем не без протестов. И временами, в этот век розысков и доносов, государственное "попечение" о Церкви оборачивалось откровенным и мучительным гонением под предлогом государственной безопасности и борьбы с суеверием. И хотя многие принимали политическую реформу Петра и готовы были идти с ним, но не все были готовы и не многие могли принять его Реформацию.

Фактически же в России, с реформами установился некий цезарепапизм в духе Реформации. Сам 'Регламент' остался только актом государственного законодательства, и не имел никакого канонического достоинства. Этот цезарепапизм никогда не был принят, освоен или признан всем церковным сознанием или совестью. Главное было в том, что мистическая полнота Церкви не была повреждена. И Петровская реформа разрешилась протестантской псевдоморфозной церковности. Тогда начинается 'вавилонское пленение' Русской Церкви. Духовенство становится с той поры 'запуганным сословием'. Отчасти оно опускается или оттесняется в социальные низы. А на верхах устанавливается двусмысленное молчание. Лучшие замыкаются внутри себя, уходят во 'внутреннюю пустыню' своего сердца, ибо даже во 'внешнюю пустыню' в XVIII веке уходить не дозволялось. Эта запуганная скованность духовного чиноначалия есть один из самых прочных пороков петровской реформы. И в дальнейшем русское церковное сознание долгое время развивается под двойным торможением - административным приказом и внутренним испугом.

До самого воцарения Елизаветы Петровны протестантизм в России был как бы под неким особым и преимущественным покровительством государственных законов. Впоследствии Екатерина Великая утверждала, что нет "почти никакого различия" между православием и лютеранством (а может и вовсе, это различие в духе реформ и под их прессом у нас тогда действительно просто истерлось и истлело!). В аннинское время, т.е. при Бироне, отношение власти к Церкви было особенно острым. "На благочестие и веру нашу православную наступили, но таким образом и претекстом, будто они не веру, но непотребное и весьма вредительное искореняют".[3]

В итоге, попущенное Петром, идеологическое разрушение Феофаном православно-канонического строя Русской Церкви "осталось в нашей истории никем не повторенным фортиссимо, лишь затуманенным забвением более чем в течение 250 лет" [4]. Так Петр, создавший Св.Синод по немецкому лютеранскому образцу, жестоко поработил и ослабил Церковь. Но эта церковная реформа так же стала возможна в результате внутреннего ослабления самой Церкви, невежества иерархии и потери ее нравственного авторитета. В этом-то и лежит основной урок петровской Реформации.

Размещено на Allbest.ru