Анархизм в России во второй половине XIX века

Размещено на http://www.allbest.ru/

1. Истоки русского анархизма

Элементы анархического мировоззрения, отдельные философские идеи протоанархического характера насчитывают много веков. Стремление к полной свободе личности в свободном обществе, отрицание власти и эксплуатации проходит через различные цивилизации и эпохи. Эту тенденцию, представленную античными софистами и киниками, китайскими даосами, средневековыми европейскими анабаптистами и русскими духоборами, английским диггером Дж. Уинстенли, французским писателем Франсуа Рабле, русским еретиком Ф. Косым, французским мыслителем конца 18 века С. Марешалем и другими, можно охарактеризовать именно как протоанархизм.

Однако анархизм в собственном смысле этого слова, несомненно, порожден реалиями Нового времени. Лишь с конца XVIII столетия, когда Европа вступила в эпоху великих революций, способствовавших утверждению человеческой индивидуальности и крушению основ традиционного общества, постепенно оформляется анархизм - сначала как философское учение, а затем как важная часть революционного, освободительного движения.

Возможно, анархизм, стал реакцией на достижения и неудачи Великой Французской революции: манящий идеал свободы, равенства и братства обернулся новым буржуазным отчуждением; парламентская демократия не принесла желанного освобождения личности и выражения народных интересов.

Анархизм окончательно сформировался и самоидентифицировался в 1830-1840-е гг. - в борьбе и полемике с двумя другими влиятельными течениями, также порожденными Французской Революцией - буржуазным либерализмом и государственным социализмом. Если первый подчеркивал значение политической свободы гражданина (впрочем, признавая необходимость сохранения, хотя и предельно минимизированного, государства), то второй поднимал на щит социальное равенство, считая инструментом его осуществления тотальную государственную регламентацию. Девизом же анархизма, боровшегося на оба фронта, можно считать знаменитые слова Михаила Бакунина: «Свобода без социализма есть привилегия и несправедливость… Социализм без свободы есть рабство и скотство».

2. Уильям Годвин и Макс Штирнер

Первыми глашатаями анархизма выступили англичанин Вильям Годвин (1756-1836) и немец Макс Штирнер (Иоганн Каспар Шмидт; 1806-1856). В книге Годвина «Исследование о политической справедливости и ее влиянии на всеобщую добродетель и счастье» (1793) и в работе Штирнера «Единственный и его собственность» (1844) были обозначены контуры анархического мировоззрения. Оба мыслителя попытались обосновать необходимость уничтожения государства и децентрализации общественной жизни и производства, доказать противоположность интересов общества и государства. Однако взгляды упомянутых теоретиков анархизма совпадали далеко не во всем.

Годвин исходил из тезиса о доброй природе человека, на которую дурно влияют государственные институты, и предложил анархо-коммунистическую программу социальных преобразований. В центре построений Штирнера - уникальная личность, единственный; эту личность нельзя свести к каким-либо социальным ролям и проявлениям. Немецкий мыслитель призывал человека низвергнуть надличностные (идеологические) фетиши и деспотические учреждения, осознать свои истинные интересы и, соединяясь с другими - тоже единственными - личностями, начать борьбу за свое освобождение.

Годвин, оставаясь приверженцем идей Просвещения, еще верил в великую силу слова, в возможность преобразовать общество путем пропаганды. Штирнер уже не считал возможным надеяться на добрую волю правительств и буржуазии. Он признает необходимость рабочих забастовок, экспроприации собственности и создания свободного «союза эгоистов». Однако акцент в книге немецкого мыслителя делается не на проповеди социальной революции, а на призыве к «восстанию личности».

Так сразу обозначились два направления анархической мысли - философски-индивидуалистическое, подчеркивающее уникальность отдельной личности, и социологически-коммунистическое, озабоченное в основном построением свободного и справедливого общества. При этом воззрения Годвина и Штирнера дополняют друг друга. Возникшие впоследствии многочисленные анархические течения основывались на различных вариантах сочетания и совмещения стремлений к свободе и к социальной справедливости.

И Годвин, и Штирнер были одинокими мыслителями, не слишком вовлеченными в общественную жизнь. Ни тот, ни другой еще не обозначали свои взгляды как анархические.

3. Пьер-Жозеф Прудон

«Отцом анархизма» нередко называют выдающегося французского мыслителя Пьера Жозефа Прудона (1809-1865). Сын крестьянина, самоучка, проведший жизнь в тяжелом физическом труде и крайней бедности, Прудон был одним из немногих вождей социалистического движения XIX в., не принадлежавших к господствующим классам. С именем Прудона связаны самоидентификация анархизма, разработка его основных социальных идей и их распространение в массах.

Ученый и публицист, издатель газет и депутат Национального собрания, участник революции 1848 г., проведший свои последние годы в эмиграции, Прудон написал множество книг и статей, из которых наиболее известны работы «Что такое собственность?» (1840), «Система экономических противоречий, или Философия нищеты» (1846), «Исповедь революционера» (1849) и «О политической способности рабочих классов» (1865).

В воззрениях Прудона, как и в его жизни, соединялось немало противоречивых черт и, казалось бы, несочетаемых качеств: личная скромность и склонность к мессианству, революционность провозглашавшихся целей и приверженность к реформистским средствам, вольнолюбие в общественной жизни и крайняя патриархальность в семейном быту. Отстаивая индивидуальную свободу, Прудон одновременно писал работу «Порнократия, или Женщины в настоящее время», выступая против женской эмансипации и обосновывая тезис об извечном неравенстве полов. Передовой консерватор, реформистский революционер, оптимистический пессимист - таким предстает этот человек, которого А.И. Герцен называл «действительным главой революционного принципа во Франции» и «одним из величайших мыслителей нашего века».

Прудон был противником государственного насилия в любых формах: будь то конституционная монархия Луи Филиппа, бонапартистская империя, якобинская республика или революционная диктатура. Проанализировав опыт революции 1848 г., Прудон сделал вывод: революция несовместима с государством, а попытки реализовать утопии приверженцев государственного социализма (Луи Блана, Огюста Бланки и других), рассчитывавших овладеть властью и использовать ее как инструмент преобразований, ведут только к победе реакции и к поражению революции.

Если у Штирнера и Годвина, мало известных широкой публике, анархический идеал носил по преимуществу абстрактно-философский характер, а критика государства явно преобладала над конструктивными идеями, то Прудон развил и популяризировал анархическое мировоззрение, во многом подготовив появление поколения парижских коммунаров.

Задачей социализма в XIX в. Прудон считал достижение реального социального равенства и обеспечение реальной свободы (т.е. преодоление власти государства над человеком). Прудон избегал абстрактных схем, не занимался прожектерством, а стремился изучить и оценить уже существовавшие тенденции. Он говорил: «Я не предлагаю никакой системы; я требую уничтожения привилегий и рабства, я хочу равноправия… Предоставляю другим дисциплинировать мир».

Государственной власти, иерархии, централизации, бюрократии и праву Прудон противопоставил принципы федерализма, децентрализации, взаимности (мютюэлизма), свободного договора и самоуправления. Характеризуя современное общество, Прудон писал о круговой поруке буржуазии и власти, о сочетании централизации и монополизации с безудержной конкуренцией, пронизанной «духом несолидарности и корысти». Во имя свободы Прудон нападал на государство, во имя равенства - на собственность.

Прудон утверждал, что политическая свобода невозможна без экономического обеспечения и без децентрализации управления. «То, что называют в политике властью, - писал он, - аналогично и равноценно тому, что в политической экономии называют собственностью; эти две идеи равны друг другу и тождественны; нападать на одну - значит нападать на другую; одна непонятна без другой; если вы уничтожите одну, то нужно уничтожить и другую - и обратно».

Исходя из этого Прудон так формулировал собственное кредо: «Итак, то самое, что на экономическом языке называется нами взаимностью или взаимным обеспечением, в политическом смысле выражается словом федерация. Этими двумя словами определяется вся реформа наша в политике и в общественной экономии».

Прудон подчеркивал, что лишь на основе широчайшей и полной свободы личности, лишь в результате осознания людьми своих интересов и их взаимного согласования возможны истинная анархия, настоящий порядок и реальное единство.

Будучи противником рыночной экономики и неограниченной конкуренции, Прудон не стремился заменить их государственно-социалистической казармой и тотальной регламентацией. Говоря об «основном принципе верховности общего и подчиненности личного элемента» у всех социалистов-государственников (от Платона до Томаса Мора и Луи Блана), Прудон разъясняет: «Эта система коммунистическая, правительственная, диктаториальная, авторитарная, доктринерная, она исходит из того принципа, что личность существенно подчинена обществу; что только от общества зависят жизнь и права отдельного лица; что гражданин принадлежит государству, как дитя - семейству; что он находится вполне в его власти… и обязан ему подчиняться и повиноваться во всем».

Основываясь на принципе равновесия, Прудон отстаивал и права общества, и права личности, отрицая как эгоистические, так и деспотические крайности. Чтобы избежать их, французский анархист рекомендовал разрушить государственную власть и социальную иерархию, заменив их добровольным союзом свободных личностей, общин и местностей. «Общество должно рассматривать не как иерархию должностей и способностей, а как систему равновесия свободных сил, где всем гарантированы одинаковые права, с условием нести одинаковые обязанности, равные выгоды за равные услуги. Следовательно, эта система существенно основана на равенстве и свободе, она исключает всякое пристрастие к богатству, рангам и классам».

Благодаря Прудону анархизм распространился по всей Европе, найдя целый ряд выдающихся приверженцев (Карло Писаканэ в Италии, Пи-и-Маргаль в Испании и другие). Историк анархизма Макс Неттлау пишет о Прудоне: «К несчастью, он умирал как раз в то время, когда возник Интернационал. Но в то же самое время огромная фигура Бакунина уже появилась, и на каких-нибудь 10 лет анархизм получил мощный толчок от этой замечательной личности».

4. Идеология

Михаил Александрович Бакунин (1814-1876) - выдающийся русский мыслитель, революционер, теоретик и практик анархизма, одна из самых ярких, самобытных и противоречивых фигур. Он оказал огромное влияние на мировую общественную мысль, его идеи притягательны и сегодня для многих миллионов людей. Идея свободы была главной в его жизни, она являлась основным мотивом теоретической и революционно-практической деятельности. «Я - фанатичный приверженец свободы, видящей в ней единственную среду, где может развиться ум, достоинство и счастье людей», писал он о себе.

М.А. Бакунин родился в 1814 году в Новоторжском уезде Тверской губернии в дворянской семье. Характерной чертой его являлось ярко выраженное стремление к практической деятельности, доходящее до крайностей, выразившееся в теории бунта жизни против науки. Может быть, поэтому противоречивость общественной жизни ХIХ в. получила в деятельности и творчестве Бакунина такое рельефное, выпуклое отражение. По мнению со критика, историка В. Полонского, особенности реальной действительности нашли в мировоззрении Бакунина опрокинутое, обратное отражение. «Николаевская империя была крепко сколоченным государством, - он сделался антигосударственником; государство это было централизованным, - он стал проповедником федерализма; оно покоилось на плечах рабского населения, - он призывал народ к бунту; государство возглавлялось

монархом, - он звал к низвержению тронов; церковь пресмыкалась перед императором, - он сделался врагом церкви, она лакействовала именем бога, - он возненавидел бога нисколько не меньше, чем государство, и оба они - бог и государство - стали его злейшими врагами». Опираясь на факты биографии Бакунина, можно написать увлекательный приключенческий роман. «Бакунин был настоящим романтиком, - вне этого нельзя понять ни очень сложной и достаточно путаной его натуры, ни всей переполненной авантюрами его жизни, ни, наконец его философского развития» - писал В.В. Зеньковский. Его деятельность условно можно разделить на два периода: 30-40-е и 60-70-е годы. Между ними - тюремное заключение и ссылка. За участие в Пражском (1848) и Дрезденском (1849) восстаниях Бакунин был приговорен к смертной казни, выдан в 1851 г. русскому правительству, заточен в Петропавловскую крепость, в 1857 г. сослан в Сибирь, откуда в 1861 г. совершил удивительный побег через Японию, а затем Соединенные Штаты в Англию; здесь он встретился с А.И. Герценом.

В конце 30-х годов мыслитель, испытывая огромное влияние гегелевской философии, находился на позициях идеализма. Бакунин активно участвовал в кружке Станкевича. О необыкновенном воздействии идей Гегеля на него говорят его многочисленные письма тех лет. В 1837 г. Бакунин конспектирует «Философию религии», «Феноменологию духа», «Энциклопедию», в 1838 г. пишет предисловие к переводу «Гимназических речей» Ге - геля, в 1840 г. - цикл статей «О философии». Бакунин обратил внимание на гегелевский тезис - «все разумное действительно - все действительное разумно» - и истолковал его в консервативном духе. Однако главное заключалось в том, что мыслитель усвоил диалектику и диалектический метод. «Противоположение и его имманентное развитие составляют один из главных узловых пунктов всей гегелевской системы, а так как эта категория является главною категориею, господствующею чертою нашего времени, то и Гегель, безусловно, является величайшим философом современности».

В этот период (конец 30-х годов) Бакунин в гегелевской философии обращал внимание на диалектику познания, абсолютизируя знание как силу, способную преобразовать действительность. В 1840 г. он уезжает в Европу с целью пополнить свое образование, там формируется его материалистические революционно-демократические взгляды. В Германии Бакунин знакомится с прогрессивным поэтом Г. Гервегом, младогегельянцем А. Руге, революционером, теоретиком уравнительного коммунизма В. Вейтлингом. Статья «Реакция в Германии» (1842) свидетельствует о переходе мыслителя с позиций правого гегельянства, примирения с действительностью к революционному демократизму. В этой статье Бакунин раскрывает противоречия общественного развития. «Я же, напротив, утверждаю, что еще никогда противоположения не выступали в такой резкой форме, как сейчас, что вечное противоположение, остающееся всегда одним и тем же во все времена… противоположение свободы и несвободы в наше время, столь сходное с критическими периодами языческого мира, дошло и поднялось до своего последнего предела». Мыслитель акцентирует внимание на тяжелом положении народа в европейских странах и в России, на росте социалистического движения. Опираясь на гегелевский закон отрицания, он выдвигает тезис о том, что новое общество может быть создано только в результате разрушения существующего. «Дайте же нам довериться вечному духу, который только потому разрушает и уничтожает, что он есть неисчерпаемый и вечно созидающий источник всякой жизни. Страсть к разрушению есть вместе с тем и творческая страсть» - так была сформулирована анархистская идея. В 1844 г. Бакунин приезжает в Париж, где сходится с представителями революционно-демократической интеллигенции - социалистом-утопистом В. Консидераном, Ф.Р. Ламенне, Ж. Санд, Л. Бланом, особенно тесно с П.Ж. Прудоном, оказавшим на него значительное влияние. Здесь произошла и его первая встреча с К. Марксом. Бакунин отмечал, что Маркс, несмотря на молодость, был убежденным материалистом и атеистом, сознательным социалистом, занимавшимся проблемами политической экономии (на это особенно обратил внимание Бакунин). Несомненно, что Маркс оказал определенное воздействие на мировоззрение Бакунина, однако впоследствии обнаружились резкие разногласия, перешедшие во фракционную борьбу в рамках I Интернационала. Во второй половине 40-х годов Бакунин увлекся идеями панславизма, в частности идеей создания всемирной, свободной славянской федерации. В основе панславистских идей лежали концепции славянофилов о самобытности, молодости славянских народов и их будущей великой исторической миссии. «Как последние пришельцы в развитии европейского образования, обладая опытом и способностями, они чувствуют себя призванными к осуществлению того, что другие народы Европы приготовили через свое развитие, то есть к осуществлению того, что теперь считается за конечную цель человечества», - повторял вслед за Герценом Бакунин.

Однако он пошел дальше Герцена в том, мистифицировал якобы инстинктивную революционность славян, противопоставив ее стремлению германских народов к государственности. Такой подход на деле приводил к обособлению славянских народов от демократического пролетарского движения Европы, отсюда панславизм Бакунина имел реакционную окраску, на что неоднократно указывал Ф. Энгельс.

В 40-е годы сформировалось мировоззрение Бакунина, основы его анархисткой концепции. Его материалистические взгляды складывались под влиянием Фейербаха, анархистская концепция - под влиянием гегелевской диалектики (закон отрицания отрицания). Социалистические идеи вырабатывались под воздействием Консидерана, Л. Блана, Ламенне, Вейтлинга, Прудона. Социальной же базой их формирования явились интересы крестьянства как самого многочисленного класса России. «Анархизм столь же характерное порождение русского духа, как и нигилизм, как и народничество… Русская дионисическая стихия - анархична. Стенька Разин и Пугачев - характерные русские фигуры и память о них живет в народе», - писал Н.А. Бердяев. С одной стороны созерцательность русской патриархальной жизни, ее историческая неподвижность, с другой стороны - влияние идей европейского Просвещения. Европейская просветительская мысль вступала в противоречие с традиционной консервативностью русской жизни, отсюда бунт против русского государства и государства как такового. Социальные идеи Бакунина получили оформление в 60-70-е годы - время его активной пропагандистской и революционной деятельности в странах Западной Европы. Он был заметной фигурой западноевропейского и русского социалистического движения. Бакунизм распространился в Италии, Испании, на юге Франции, в отдельных кантонах Швейцарии и, конечно, в России.

В ноябре 1864 г. произошла встреча Бакунина с Марксом. Для консолидации сил вокруг I Интернационала Маркс поручил пропаганду его программных документов в Италии Бакунину. Маркс понимал суть бакунизма, однако полагал возможным использовать Бакунина для пропаганды идей Интернационала среди отсталых слоев пролетариата. Бакунин, уехав в Италию, предпринял попытку создания тайной организации «Интернациональные братья», в основе которой лежала анархистская программа, так и не выполнив поручения Маркса.

В 1867 г. Бакунин приезжает в Швейцарию и создает в 1868 г. анархистскую организацию «Международный альянс социалистической демократии» с намерением войти в Интернационал в качестве коллективного члена. Женевская группа «Альянса» превращается в секцию Интернационала. Эта секция под председательством Бакунина стала осуществлять руководство тайной организацией, действующей внутри Интернационала и подрывающей его идейно и организационно. Бакунин пытался подчинить Интернационал своему влиянию, превратить его в орган анархистского движения. На Гаагском конгрессе (1872) борьба достигла кульминации, Бакунин был исключен из «Международного товарищества рабочих». Суть противоречий между Марксом и Бакуниным в рамках Интернационала состояла в разнице мировоззрений и программ: пролетарской и анархистской.

Полемика Бакунина с Марксом весьма актуальна. Любое государство исключает свободу личности - таков основной тезис Бакунина. Но может быть есть такая форма государства, в которой интересы личности не противоречили бы интересам государства? Бакунин на это отвечал, полемизируя с Марксом, категорически отрицательно. Бакунин резко критиковал Маркса по проблеме свободы личности, личности и государства, полагая. Что марксизм ведет к уничтожению свободы. Очень часто, в пылу полемики, Бакунин отрицательно характеризовал Маркса как человека. «Маркс - авторитарно, централистски настроенный коммунист. Он хочет того, же, чего и мы: полного торжества экономического и социального равенства. Путем уничтожения государства и всего, что зовется юридическим правом и, с нашей точки зрения, является перманентным отрицанием человеческих прав», - писал Бакунин. Бакунин, критикуя Маркса, постоянно подчеркивал, что ограничение свободы, насилие со стороны государства (диктатура пролетариата) принципиально не может привести к свободе личности и свободному обществу. «Эта дорога не ведет к храму» - фраза из фильма покаяние перестроечного времени. Государство, по мнению Бакунина, имеет своей целью не свободу народа, а господство над ним. «Значит, никакое государство, как бы демократически не были его формы, хотя бы самая красная политическая республика, народная только в смысле лжи, известной под именем народного представительства, не в силах дать народу того, что ему надо, т.е. вольной организации своих собственных интересов снизу вверх без всякого вмешательства, опеки. Насилия сверху, потому что всякое государство, даже самое республиканское и самое демократическое, даже мнимо народное государство, задуманное г. Марксом, в сущности своей не представляет ничего иного, как управление массами сверху вниз…». «Он (А.Ю. Бакунин) делает жуткое предсказание: если какой-нибудь народ попробует осуществить в своей стране марксизм, то это будет самая страшная тирания, какую только видел мир», - писал Н.А. Бердяев.

Философские взгляды Бакунина, несмотря на его негативное отношение к науке и научному знанию, имели достаточно разработанное, логически построенное теоретическое обоснование. В философии мыслитель стоял на позициях антропологического материализма. Он однозначно решал основной вопрос в пользу первичности материального, был яростным критиком идеализма и религии. С материалистическим направлением в философии Бакунин связывал стремление к социальному прогрессу и освобождению угнетенных, с идеализмом - откровенно реакционное направление. «Материализм исходит от животности, чтобы установить человечность; идеализм исходит от божественности, чтобы установить рабство и осудить массы на безысходную животность. Материализм отрицает свободную волю и приходит к установлению свободы; идеализм во имя человеческого достоинства провозглашает свободную волю и на развалинах всякой свободы основывает власть. Материализм отвергает принцип власти, ибо рассматривает ее с полным основанием как порождение животности». Таким образом, материалистическая философия становилась основой социальных взглядов Бакунина. В социальной философии он по-своему трактовал некоторые теоретические понятия, в частности значение науки и научного знания. Мыслитель часто подчеркивал приоритет жизни перед наукой, практики перед теорией. «Наука незыблема, безлична, обща, отвлечена, нечувствительна… Жизнь вся быстротечна и преходяща, но также и вся трепещет реальностью и индивидуальностью, чувствительностью, страданиями, радостями, стремлениями, потребностями и страстями», - подчеркивал и несколько абсолютизировал Бакунин дистанцию между наукой и жизнью. Что взять за основу обоснования общественного идеала - теорию или практику, науку или жизнь? Сама постановка вопроса в такой форме неправомерна с диалектико-материалистических позиций. Теория и практика, наука и жизнь диалектически взаимосвязаны, наука есть отражение сущностных, закономерных связей и отношений действительности, т.е. жизни. Однако, абсолютизируя абстрактный характер теоретического знания, Бакунин делал вывод об отдаленности науки от жизни, о неспособности ее адекватно отразить потребности общества. Причины отвлеченности, оторванности науки и теоретического знания от жизни, считал Бакунин, заключены в сущности науки как формы общественного сознания. Он верно раскрывал социальную сущность общественных наук, отмечая, что такие науки, как история, политическая экономия, философия, выражают интересы буржуазии. «Дипломированные государством профессора заняли место священников, и университет сделался в некотором роде церковью интеллигенции».

Жизнь предшествует мысли - этот тезис имел для Бакунина методологическое значение. Если наука способна познавать законы развития природы и общества, значит, ученое меньшинство, познающее эти законы, должно управлять миллионами людей. «На другой день революции, - считал Бакунин, - новая общественная организация должна быть создана не свободным соединением народных ассоциаций, общин, волостей, областей снизу вверх, сообразно народным потребностям и инстинктам, а единственно диктаторской властью этого ученого меньшинства, будто бы выражающего общенародную волю». Такова логика рассуждений мыслителя. Приоритет науки над жизнью имеет своим следствием власть меньшинства над большинством. Основой построения общественного идеала должны быть жизнь, инстинкты народа. «Мы революционеры - анархисты… мы утверждаем, что жизнь естественная и общественная всегда предшествует мысли, которая есть только одна из функций ее, но никогда не бывает ее результатом: что она развивается из своей собственной неиссякаемой глубины». Таким образом, основанием будущего «безгосударственного» общества должны стать инстинктивные потребности миллионов людей. Бакунин часто употреблял понятия «инстинкт», «инстинктивная потребность», «инстинктивная революциионность». Задача социалиста, по его мнению, выявить инстинктивные потребности народа, поставить их на службу делу революции. Причем революционность существует в народе на уровне инстинкта: «Эти инстинкты, повторяю еще раз, глубоко социалистичны, ибо это инстинктивный протест всякого рабочего человека против эксплуататоров труда, - и весь элементарный, естественный и действительный социализм в нем». Рациональное зерно такого подхода заключалось в том, что Бакунин опирался на потребности народа. Необходимо «дать рабочему полное сознание того, что он хочет, пробудить в нем мысль, соответствующую его инстинкту, ибо тогда мысль рабочих масс поднимется до уровня их инстинкта, воля их определится и могущество их станет несокрушимо». С этой позиции задача революционера, по мнению Бакунина, заключается в выявлении революционных инстинктов, развитии и оформлении их до уровня теории. С точки зрения такой методологической установки Бакунин подходит к обоснованию социальной революции и общественного идеала. «Путь анархической социальной революции, возникающей самостоятельно в народной среде, разрушающей все, что противно широкому разливу народной жизни, для того чтобы потом из самой глубины народного существа создать новые формы свободной общественности» - вот что он избирает. Таким образом, приоритет жизни над наукой, абсолютизация инстинктивных потребностей народа становятся у Бакунина теоретическими постулатами анархистской доктрины. К пониманию человека Бакунин подходил с натуралистических позиций. «Человек - животное, которое, благодаря более высокому развитию своего организма, в особенности мозга, обладает способностью мыслить и выражать свои мысли словами». Качественное отличие человека от животного он видел в степени биологического и психологического развития. Другая качественная характеристика человека заключается в наличии потребности к бунту. Причем эта потребность понималась внеисторически, как всегда, присущее человеку качество.

Человек у Бакунина выступает отправной точкой построения теории общества. «Три элемента, или, если угодно, три основных принципа, составляют существенные условия всякого человеческого развития в истории, как индивидуального, так и коллективного: 1) человеческая животность, 2) мысль и 3) бунт. Первой соответствует собственно социальная и частная экономия, второму - наука; третьему - свобода». Здесь очевидно характерное для антропологического материализма распространение натуралистически понимаемых потребностей человека на общество. Общество мыслится по аналогии с человеком, каждой потребности соответствует определенная сфера общества, определенный фактор развития. Бакунин употреблял понятия «животность» и «человечность». Исходной точкой развития человеческого общества является состояние «животности», основанной на физиологических потребностях человека, вытекающей из его физиологии. Раскрывая корни «естественного» патриотизма, мыслитель отмечал: «Я хотел лишь констатировать, что патриотизм, восхваляемый нам поэтами, политиками всех школ, правительствами и всеми привилегированными классами, как высшая и идеальная добродетель, имеет корень не в человеческих, но в звериных свойствах человека». Следовательно, понятие «животность» Бакунин связывал с низменными, физиологическими потребностями, понятие же «человечность» - с развитием разума и нравственности.

Общественное развитие Бакунин рассматривал в рамках преодоления «животности» при помощи «мысли и бунта». «Только благодаря общению умов и коллективному труду мог человек выйти из дикого и животного состояния, составляющего его первоначальную природу или же исходный пункт его развития». Противоречие между «животностью» и «человечностью» мыслитель рассматривал в рамках противоречия материального и идеального, физиологии и психологии. Антропологический материализм приводил Бакунина к идеалистическому пониманию общественного развития. Движущей силой развития у него выступают мышление и потребность бунта. Преодоление «животности» и утверждение «человечности», утверждение разума, свободы и справедливости - такова, согласно логике Бакунина, направленность исторического процесса.

Антропологическое понимание общественного развития не мешало Бакунину делать ссылки на экономический фактор, утверждать, что развитие природы и общества имеет объективный характер.

Под влиянием идей эволюционизма Бакунин полагал, что человеческая история «является не чем иным, как продолжением великой борьбы за существование, составляющей, согласно Дарвину, основной закон органической природы». На ранних этапах борьба проходила в форме людоедства, затем рабства, после рабства - «крепостное право, после крепостного права наемный труд, за которым должны последовать, во-первых, страшный день возмездия, а затем позже, много позже, эра братства. Вот фазы, через которые проходит животная борьба за жизнь в истории, постепенно преобразуясь в человеческую организацию жизни». Результат исторического развития - социалистическое общество, только социализм, по мнению мыслителя, может положить конец борьбе за существование как проявление «животности» и установить общество «всеобщей солидарности». К обоснованию идеи социальной революции Бакунин подходил на основе практического опыта революционной борьбы, а также опираясь на выработанную им систему философских и социологических взглядов. Характерной чертой антропологизма, как известно, являлась натурализация общественной жизни, у Бакунина это проявлялось в виде идеи потребности бунта, изначально присущей человеку. Он постоянно подчеркивал, что народ инстинктивно революционен.

Цель революции, по его мнению, заключается в полном уничтожении государства во всех его формах, с этой позиции революция понималась им как социальная ликвидация. «Итак, государство, с одной стороны, социальная революция, с другой, - вот два полюса, антагонизм которых составляет самую суть настоящей общественной жизни в целой Европе». Бакунин пристально следил за социально-политическим развитием Западной Европы и России, пытаясь раскрыть основные противоречия и тенденции общественного развития. «С того момента, когда право частной собственности оказалось принятым и утвердившимся, общество должно было разделиться на две части; с одной стороны, собственническое и привилегированное меньшинство, эксплуатирующее принудительно ассоциированный труд народных масс, и, с другой стороны, порабощенные миллионы пролетариев», - писал Бакунин. Однако, анализируя процессы общественного развития, он не проводил четкой грани между феодалами и капиталистами, крестьянством и пролетариатом, т.е. между основными и не основными классами той или иной формации. Мыслитель не видел качественной разницы между буржуазно-демократической и социалистической революциями.

Качественные различия классов Бакунин видел в отношении к собственности, а также в характере труда, классифицируя труд на мускульный и нервный: «В конце концов, ремесленные и фабричные рабочие и земледельцы образуют вместе одну и ту же категорию, категорию мускульного труда, противоположную - представителям нервного труда». Таким образом, для Бакунина в подходе к проблеме социальной революции характерно стремление к раскрытию реальных противоречий общественного развития, выявлению движущих сил революции. Однако его историзм обосновывался натуралистической концепцией потребностей. Натурализм сковывал Бакунина, не позволял в полной мере реализовать принцип историзма, тем самым в адекватной форме раскрыть подлинные противоречия, тенденции и движущие силы социальной революции.

Основными движущими силами социальной революции он называл крестьянство и рабочий класс и считал, что их революционность обусловлена инстинктивной ненавистью к эксплуататорам. В понимании Бакунина движущие силы выступали в социально-психологической, идеалистической трактовке. Он акцентировал внимание на нравственных, социально-психологических, т.е. идеальных, факторах. В то же время Бакунин отличал рабочий класс от крестьянства, отмечая, что он более развит, не так сильно предан царю, является ярым противником частной собственности. Он полагал, что социалистический идеал рабочего класса и крестьянства различен, что «те и другие со всеми их идеями, со всеми их страстями - продукт различной среды, породившей их». Оценивая ход событий революции во Франции в 1870-1871 гг., Бакунин отмечал, что единственный класс, который носит в себе революцию, - это класс городских рабочих. В ряде высказываний он близко подходил к пониманию исторической миссии рабочего класса. «Все их интересы - общего характера, и даже не национального, а интернационального. Ибо вопрос работы и заработной платы, единственный вопрос, действительно, живо, непосредственно и ежедневно интересующий их, стал центром и основанием всех других вопросов, как социальных, так и политических и религиозных, и стремится ныне, благодаря естественному развитию всемогущества капитала в промышленности и торговле, принять совершенно международный характер». Анализ развития социальной действительности стран Европы ориентировал Бакунина на верные подходы к выявлению особой роли рабочего класса в современных условиях. Однако, вскрывая основное противоречие развития России, Бакунин не выходил за рамки концепции русского крестьянского социализма, разработанной Герценом. Основное противоречие он видел между народом и государством, народом и правительством, движущую силу социальной революции - в крестьянстве. В России противоречия крепостничества так и не были разрешены в полной мере, в силу этого крестьянский вопрос занимал центральное место. Бакунин раскрывал специфические особенности крестьянства как движущей силы революции. «Они любят землю, пусть они берут всю землю и пусть гонят с земли всех собственников, эксплуатирующих чужой труд. У них нет никакой охоты платить ипотечные долги, налоги. Пусть они не платят их больше», - писал он. К недостаткам крестьян Бакунин относил невежественность, религиозность, преданность царю, приверженность к частной собственности. Однако эти недостатки, по его мнению, можно поставить на службу делу революции. Невежественность не помешает, ведь народ - инстинктивный революционер. Стремление к частной собственности можно использовать как своеобразную приманку для активизации революционного инстинкта, причем этот подход Бакунин нравственно оправдывал. «Невозможно, стало быть, быть истинным революционером или реакционером, не совершая актов, которые, с точки зрения уголовного или гражданского кодекса законов, являются проступками или даже преступлениями, но которые, с точки зрения реальной и серьезной практики реакции или революции, лишь неизбежное зло», - писал он. Вера крестьян в царя имеет своеобразный характер. «Царь - идеал русского народа, это род русского Христа, отец и кормилец русского народа, весь проникнутый любовью к нему и мыслью о его благе. Он давно дал бы народу все, что нужно ему, - и волю и землю. Да он сам бедный - в неволе: лиходеи-бояре, да злое чиновничество вяжут его. Но вот наступит время, когда он воспрянет, и тогда наступит в России пора золотой воли!». Следовательно, вера в царя - это, согласно логике Бакунина, перевернутый идеал русского народа, вера в лучшее будущее, иллюзия спасения. К объективным предпосылкам социальной революции Бакунин относил такие факторы, как нищета и рабство народа. При этом русский народ, согласно представлениям Бакунина, являлся народом антигосударственным, поэтому между русским народом и государством, империей, которая давит его, нет ничего общего. «Первый есть отрицание последней; примирение между ними невозможно, потому что интересы их несовместимы: интересы народа заключаются в свободном пользовании землей, в самостоятельности сельских общин, в благосостоянии, вытекающем из свободного труда и исключающем, следовательно, помещичью собственность, опеку, т.е. бюрократический грабеж, побор, налоги - все, что составляет самую суть государства». Таким образом, крестьянство в условиях России выступает основной движущей силой социальной революции.

анархизм уничтожение государство революция

Размещено на Allbest.ru