Размещено на http://www.allbest.ru/

Размещено на http://www.allbest.ru/

Курсовая работа

НОРМАНДСКОЕ ЗАВОЕВАНИЕ И ЕГО ВЛИЯНИЕ НА ФЕОДАЛЬНОЕ РАЗВИТИЕ В АНГЛИИ

Содержание

• Введение
• 1. Нормандское завоевание. Первые мероприятия Вильгельма Завоевателя
• 2. Особенности феодального развития в Англии
• 2.1 Складывание феодальной иерархии
• 2.2 «Книга страшного суда».Социальная структура общества
• 2.3 Укрепление центрального аппарата власти и власти на местах
• 2.4 Своеобразие феодального развития в Англии после нормандского завоевания
• Заключение
• Список использованной литературы

Введение

В исторической и правовой литературе проблема влияния нормандского завоевания на феодальное развитие Англии представлена в работах как зарубежных, так и отечественных специалистов. Можно отметить работы А.Л. Мортона, Н.Ф. Колесницкого, В.В. Штокмар и др. Мортон А.Л. История Англии. М., 1950; Колесницкий Н.Ф. Феодальное государство (VI-XV вв.) М., 1967; Штокмар В.В. История Англии в средние века. СПб., 2001. Авторы в отдельных главах акцентируют внимание на историческую роль нормандского завоевания.

Целью нашей работы является анализ влияния нормандского завоевания на феодальное развитие Англии.

Исходя из цели работы, нами поставлены следующие задачи:

1) выявление причин успеха нормандского завоевания и анализ первых мероприятий Вильгельма Завоевателя;

2) рассмотрение процесса складывания феодальной системы землепользования и феодальной иерархии;

3) анализ социальной структуры общества данного периода;

4) рассмотрение мероприятий, направленных на укрепление королевской власти;

5) выявление своеобразия феодального развития Англии после нормандского завоевания.

Структура и содержание работы соответствуют поставленным задачам.

1. Нормандское завоевание. Первые мероприятия Вильгельма Завоевателя

В лагерь Вильгельма отовсюду стекались рыцари. Помимо нормандских, были рыцари из Бретани, Фландрии, Пикардии, Артуа и т. д. Численность войск Вильгельма установить сложно Штокмар В.В. История Англии в средние века. СПб., 2001. С. 45.. Историки считают, что Нормандия могла выставить 1200 рыцарей, а остальные районы Франции меньше. Такой своеобразный источник того времени, как ковер из Байё, дает множество изображений, касающихся подготовки похода и событий, связанных с завоеванием. По свидетельству этого источника, самыми большими судами были открытые барки с одним квадратным парусом, могущие вместить около 12 лошадей. Большинство изображенных судов было меньшего размера. Историки считают, что всего судов было не более семисот и что переправить они могли примерно 5 тыс. человек (по расчетам Дельбрюка, около 7 тыс. человек). Только 2 тыс. воинов были тяжело вооруженными рыцарями, имевшими обученных коней (1200 человек из Нормандии и 800 человек из других областей). Остальные 3 тыс. человек--это пехота, лучники и команды кораблей. Переправа через Ла-Манш была делом рискованным и новым. Однако Вильгельм сумел уговорить баронов.

Пока шла эта подготовка, английский король Гарольд, прекрасно зная обо всем происходящем в Нормандии, собрал на юге Англии людей и корабли. Внезапно и совершенно неожиданно для него на северную Англию по соглашению с Вильгельмом напали норвежский король Харальд Гардрода и изгнанный из Англии Тости. 20 сентября они вошли, имея большой флот в залив Хамбер. Английскому королю пришлось поспешить, бросив все, на север к Йорку. В отчаянной битве у Стамфорд-бриджа Гарольд разбил напавших на Англию. Норвежский король и Тости были убиты (25 сентября 1066 г.). Но 28 сентября на юге Англии в Пивенси высадилась армия Вильгельма, герцога нормандского.

Гарольд, узнав о высадке неприятеля, поспешил на юг. Его войска были ослаблены и в результате сражения с норвежцами, и в результате похода. Когда 6 октября Гарольд въехал в Лондон, ополчение южных районов еще не собралось, и основную силу войска Гарольда составляли хускерлы, знать и крестьяне юго-востока. Это были пешие отряды. Гарольд пошел навстречу завоевателям и стал ожидать вражеское войско, остановившись в 10 километрах от Гастингса. Встреча произошла 14 октября 1066 г.

Два войска, англосаксонское и нормандское (по составу и языку французское), представляли собой как бы две ступени в развитии военного искусства, олицетворяя различие в социально-политическом строе Нормандии и Англии. Англосаксонское войско -- это в основном крестьянское пешее ополчение, вооруженное дубинами и в лучшем случае боевыми топорами Хускерлы и эрлы имели мечи, датские боевые топоры и щиты, но сражались также в пешем строю. Ни конного войска, ни лучников у Гарольда не было. Нормандское войско--это прекрасная тяжеловооруженная рыцарская конница. Сражались рыцари с седла. Имелись также отряды лучников.

Разгром англосаксонского войска был предрешен. В сражении и погибли Гарольд и многие тены и эрлы. Поражение было полным и окончательным. Вильгельм не торопился с дальнейшими действиями; только через пять дней он пошел на Дувр и Кентербери.

Тем временем в Лондоне прелаты объявили было наследником престола англосакса Эдгара Этелинга, однако северные графы его не поддержали.

Лондонские горожане решили не оказывать сопротивления Вильгельму, очевидно, опасаясь разгрома города. Графы, лорды, епископы и шерифы наперебой стремились примириться с Вильгельмом и заявить о своей лояльности. В целом южная Англия не оказала заметного сопротивления завоевателям.

На рождество 1066 г. Вильгельм (1066--1087) был помазан на царство в Вестминстрое. Церемония происходила в своеобразной обстановке: свита Вильгельма по ложному слуху о предательстве подожгла дома вокруг собора и начала избивать всех, кто попадался под руку; все, кроме Вильгельма и священников выбежали из церкви, завязалась борьба. Но церемония все же была завершена должным образом.

Желая снискать поддержку населения, Вильгельм обещал «соблюдать добрые законы Эдуарда». Однако грабежи и насилия нормандских баронов продолжались довольно долгое время. В целом к концу 1068 г. не только южная, но и северная Англия признали Вильгельма. Дабы гарантировать покорность горожан Лондона, непосредственно у его городской стены началась постройка королевской крепости -- Тауэра.

В 1069 г. против нового короля восстали северные районы Англии, и Вильгельм организовал туда карательную экспедицию. В результате на всем пространстве между Йорком и Даремом не осталось ни одного дома и ни одного живого человека, йоркская долина превратилась в пустыню, которую пришлось заново заселять уже в XII в.

Последнее восстание против Вильгельма было предпринято мелким землевладельцем Херевардом на острове Или в 1071 г.

По мнению английского историка А. Мортона, «покорение Англии норманнами можно рассматривать одновременно как последнее из нашествий скандинавов и как первый крестовый поход» Мортон А.Л. История Англии. М., 1950. С. 56.. Хотя Вильгельм и был феодальным князем, армия его не была феодальной армией; она состояла из людей, забранных отовсюду, привлеченных обещаниями земли и грабежа. Он предусмотрительно заручился поддержкой самых разнообразных союзников, в том числе и папы Римского; последний союз породил в дальнейшем целый ряд претензий и конфликтов. Армия Вильгельма была невелика, вероятно около 12 тыс. человек, но она была обучена новым, неизвестным в Англии приемам ведения войны. Основным оружием их был топор. Норманны применяли искусное сочетание одетых в тяжелые доспехи конников и стрелков из арбалетов, сочетание, позволявшее им расстраивать ряды противника еще издали, до начала решительной атаки. Как только стену щитов пробивали, конница бросалась вперед, не давая преследуемому врагу никакой возможности оправиться. В этом была причина победы норманнов с военной точки зрения.

Политическая причина победы заключалась в том, что Вильгельм обладал твердой властью над своими вассалами, в то время как Гарольду эрлы Мерсии и Нортумбрии оказывали открытое неповиновение.

Так или иначе, новые методы ведения войны делали победу норманнов почти неизбежной, и одной битвы оказалось достаточно, чтобы решить судьбу Англии на много веков.

Решающую роль в укреплении государственного строя сыграл сам факт установления господства чужеземных завоевателей. Чтобы держать в повиновении народ (завоевателям оказывали сопротивление все слои англо-саксонского общества), новый король и его нормандские дружинники должны были заботиться об укреплении своей военно-ленной организации. В результате в Англии сложилась в высшей степени централизованная система вассально-ленной зависимости с обязательной военной службой всех ленников-феодалов в пользу короля. Образцом для нее послужила феодальная система в самой Нормандии, где герцог установил свое господство над всеми землевладельцами. Нормандские бароны были лишены права чеканить собственную монету, вести частные войны и вступать в соглашения с иностранными властями. В таком же подчинении у герцога было и духовенство. Вильгельм стремился перенести эти порядки в Англию. Борьба с сопротивлением англо-саксонской знати облегчала осуществление этих централизаторских мероприятий.

Завоевание страны сопровождалось массовыми конфискациями земельной собственности. Многие представители англосаксонский знати были лишены своих владений. Король стал верховным или фактическим собственником всей территории. Часть конфискованной земли была оставлена в непосредственном пользовании двора в качестве домена (около 1000 маноров; эти земли были расположены в разных частях государства); домениальной собственностью стали также значительные лесные пространства. Остальные земли Вильгельм Завоеватель раздал в лены своим дружинникам и тем из англо-саксонских феодалов, которые изъявили ему свою покорность (этим он создал себе опору в верхушке местной знати). Получаемые королевскими ленниками владения находились, как правило, в разных областях королевства. Это, по-видимому, являлось не только результатом сознательной политики Завоевателя, но и следствием того, что земельные участки были в разное время конфискованы у прежних владельцев и создать из них компактные баронии было невозможно. Разбросанность баронских владений, а также частые случаи возвращения их короле (фелония) служили преградой на пути превращения баронов в самостоятельных феодальных землевладельцев наподобие французских сеньоров или германских князей. Суверенитет королевской власти мог беспрепятственно распространяться на всю территорию страны.

Новый король использовал старинные англо-саксонские учреждения в центре и на местах, которые способствовали централизации государственной власти в ущерб сеньориальным привилегиям феодалов. Он укрепил, юрисдикцию в сотнях и графствах, максимально подчинив их центральному государственному аппарату. Вильгельм Завоеватель заботился о функционировании судебных собраний сотенных и графских округах и старался все больше переложить на население заботу о выполнении государственных повинностей, в том числе и военной.

В центре страны старинный полновластный уитенагемот уступил место разделенной на ведомства придворной королевской курии, организованной по нормандскому образцу, В состав ее входили родственники и приближенные короля, высшие должностные лица, крупнейшие прелаты церкви и приглашаемые ко двору бароны. В широком составе курия представляла королевский совет, обсуждавший важнейшие государственные мероприятия. В узком смысле она являлась рабочим правительственным аппаратом, ведавшим разными отраслями государственного управления и фиска. Важное место в ней занимала счетная палата, которая ведала проверкой финансовой деятельности шерифов графств. Собранные средства хранились в государственном казначействе в Уинчестере, а та часть их, которая предназначалась лично для короля находилась в королевском дворце.

В первые два десятилетия после завоевания в Англии установилась максимально возможная в условиях господства ленных отношений политическая централизация. Она во многих отношениях зиждилась на личном авторитете короля-завоевателя, которого поддерживали пришедшие вместе с ним нормандские воины, получившие щедрые земельные пожалования. Но так долго продолжаться не могло. Новые бароны, упрочив свои позиции как земельные собственники, потеряли интерес к укреплению королевской власти и начали проявлять склонность к самостоятельности. Они сближались с англо-саксонской знатью и совместно выступали против «тирании» короля. Бароны даже апеллировали к оскорбленным чувствам англо-саксонского населения, объявляя себя борцами за народное дело. В последовавших вскоре выступлениях феодалов против королевской власти мы не можем уже различить нормандцев и англосаксов; все они выступали вместе, отстаивая свои интересы как феодальные собственники-сеньоры. Этот факт нельзя объяснить успехами ассимиляции. Нормандские бароны долгое время отличались по языку (они говорили по-французски) от местной англо-саксонской знати. Но в деле защиты своих феодальных привилегий они находили общий с ней язык.

Превосходство сил оказалось на стороне баронов. Они располагали большими ополчениями, в их руках сосредоточивались основные земельные богатства и власть на местах. В борьбе с феодальной знатью король мог опираться только на часть мелких держателей и на те круги духовенства, которые были заинтересованы в сохранении сильной монархической власти. Королевская власть использовала также поддержку городов, выступавших за укрепление государственного единства, необходимого для успешного развития городской экономики.

2. Особенности феодального развития в Англии

Эта непосредственная присяга и непосредственная служба королю через головы промежуточных лордов являются специфически английской особенностью, в значительной мере способствовавшей укреплению королевского авторитета. Условия пожалования были те же, что и в Нормандии: 1) оммаж королю и клятва верности; 2) служба с военным отрядом определенных размеров в течение 40 дней в году в пределах страны; 3) присутствие в королевской курии по вызову для совета и суда; 4) помощь деньгами в определенных случаях (посвящение в рыцари старшего сына короля, выдача замуж его старшей дочери, выкуп короля из плена) Штокмар В.В. Указ. соч. С. 48..

Если условия держания не выполнялись, фьеф мог быть отнят. Барон не мог передать баронию по наследству сам, наследник получал баронию от короля, только внеся за допуск к наследованию особый платеж, именуемый рельефом. Если наследников не было, то барония отходила к короне. Все фьефы были неделимы и передавались на основе права майората старшим сыновьям. Король обладал правом опеки в случае несовершеннолетия наследника и правом распоряжаться браками наследников и наследниц. За каждые 200 фунтов дохода в год барония должна была поставлять ежегодно для 40-дневной службы отряд в 40 рыцарей. В целом все фьефы могли дать 4200 рыцарей. При Вильгельме баронских замков не было; замки были только королевские. В остальных отношениях баронам была предоставлена полная свобода. Каждый барон сам выбирал, какие фьефы оставить себе, какие субинфеодировать, т. е. передать от себя в держание рыцарям. Впрочем, барон не обязан был сажать на фьефы только рыцарей, он мог принять и невоенных держателей -- сокменов, на условиях выплаты денежной ренты и выполнения некоторых сельскохозяйственных работ. Сокмены были англосаксами, рыцари зачастую также были англосаксонского происхождения.

Верхнюю ступень ленной иерархии составляли крупные королевские вассалы--графы, прелаты (епископы и аббаты) и бароны. Графствами управляли королевские служащие -- шерифы. Звание графа в собственном смысле слова было титулом, иногда оно связывалось с должностью шерифа графства. Хотя это звание считалось наследственным, оно каждый раз передавалось лично королем, который вручал при этом меч графства и предоставлял право на получение 1/3 доходов. Чтобы не допустить превращения графств в княжества, король запрещал шерифам графств иметь в своем должностном округе собственные маноры.

Баронами в широком смысле считались все землевладельцы, державшие от короля лен «в баронию». При Вильгельме I это были доверенные королевские люди, наделенные землями и судебными функциями. Из их среды выделялись вельможи -- королевские сановники, шерифы и другие важные служащие короля. Сословие баронов включало высший и средний слой феодалов. Низшую ступень иерархии составляли рыцари баронов и короля, несшие непосредственно военную службу. Рыцарские лены вначале не имели строго определенного размера. Позже оформился тип рыцарского держания: оно составляло примерно 20 фунтов годового дохода. С XIV в. такой доход давал каждому свободному человеку доступ к рыцарскому званию.

Королевская власть не только стояла во главе этой иерархии, но и возвышалась над ней. Король являлся, с одной стороны, сюзереном всех держателей на ленном праве, с другой -- единым господином всех землевладельцев. В 1086 г. Вильгельм Завоеватель принял в Солсбери общую присягу всех ленников страны: «К нему прибыли, по словам хроники, его уитаны и все владевшие землей люди, какие только были во всей Англии, чьими бы вассалами они ни были, и поклялись клятвой верности, что будут верны ему против всех людей» Колесницкий Н.Ф. Феодальное государство (VI-XV вв.) М., 1967. С. 156.. В данном случае Вильгельм следовал традиции англо-саксонских королей, имевших обыкновение требовать верности у всех свободных людей королевства. Но в условиях, сложившихся после завоевания этот юридический принцип приобрел новое значение: он утверждал последовательную централизацию вассально-ленной зависимости и королевский суверенитет над всей территорией страны.

Вильгельм I, объявивший себя законным преемником короля Эдуарда Исповедника, соблюдал все старинные обычаи, превратив их в средство усиления своей власти. Он не просто провозгласил себя королем, а занял престол согласно формальному избранию англо-саксонским уитенагемотом. собранным на скорую руку в Вестминстере.

Сменивший его младший сын Завоевателя Генрих I (1100-- 1135) вынужден был дать баронам хартию вольностей, которая послужила началом конституционных изменений в английском феодальном государстве Там же. С. 165.. Эта хартия регулировала в интересах баронов ленные отношения.

Король обещал строго придерживаться феодальных обычаев и не злоупотреблять своим положением верховного сюзерена: не требовать никакого выкупа за лены, кроме законного рельефа, не отнимать лен в случае отсутствия завещания, не выдавать насильственно замуж дочерей своих вассалов, а считаться с их собственным желанием и мнением баронов, не подвергать вассалов произвольным штрафам и т. п. В хартии содержались обещания соблюдать вольности церкви и не покушаться на ее собственность, придерживаться обычаев относительно рыцарских держаний, ограничив их повинность только военной службой королю для защиты государства и освободив от всяких иных натуральных и денежных поборов. Генрих I дал также обещание англо-саксонскому населению соблюдать «добрые законы» (т. е. старые судебные обычаи) короля Эдуарда Исповедника. Хартия свидетельствует о серьезных уступках со стороны королевской власти. Ценой этих уступок было достигнуто относительное спокойствие в государстве.

2.2 «Книга страшного суда». Социальная структура общества

Памятником фискальной политики Вильгельма Завоевателя служит знаменитая «Книга страшного суда» («Domesday Book»), составленная в 1086 г. Хрестоматия памятников феодального государства и права / Под ред. В.М. Корецкого. М., 1961. Она представляла собой опись всей земли и всего имущества населения Англии. Опись должна была упорядочить обложение английского народа прямым государственным налогом. Она составлялась по графствам и сотням королевскими уполномоченными, которые под присягой допрашивал» шерифов, священников, старост и специально назначенных из каждой деревни вилланов. Сперва записывалось поместье (манор) с его пахотной землей и разными угодьями, а затем следовали разные категории населения с их имуществом. Таким образом, крестьяне, в том числе и лично свободные, признавались принадлежностью маноров, что само по себе служило свидетельством повсеместного распространения манориальной системы и поглощения ею сельских общин. Особую ценность опись представляет тем, что в ней имеются сведения, относящиеся не только ко времени ее составления, ни и к периоду, предшествовавшему нормандскому завоеванию. Сам факт появления столь трудоемкой описи, охватившей почти всю территорию страны, говорит о силе государственной власти и слаженности ее центрального и местного аппарата. Ни в каком другом государстве Европы подобное мероприятие было в то время немыслимо.

Итак, через двадцать лет после завоевания Вильгельм разослал почти во все города, деревни и деревушки Англии специальных посланцев, уполномоченных созвать всех влиятельных людей каждой общины с тем, чтобы опросить их и составить подробный обзор экономической жизни страны. Вопросы задавались самые разнообразные: Сколько земли? Кто ею владеет? Какова ее доходность? Сколько плугов? Сколько держателей? Сколько рогатого скота, овец, свиней? Перепись эта была встречена населением крайне недоброжелательно. Однако ничто с такой определенностью не свидетельствует о полнейшем покорении страны и о могуществе Вильгельма, как составление этой «Книги страшного суда». Ни одна страна не знала ничего подобного. Это было бы одинаково невозможно в Англии саксонского периода и в феодальной Франции, и тем не менее у нас нет ни малейшего основания предполагать, что мероприятие это встретило сколько-нибудь заметное сопротивление со стороны даже самых могущественных баронов.

Перепись преследовала две цели: во-первых, получить сведения, необходимые для сбора «гельда», поимущественного налога, и, во-вторых, подробно информировать короля о размерах и распределении богатств, земель и доходов вассалов Мортон А.Л. Указ. соч. С. 62.. Для нас этот документ представляет еще большую ценность -- он дает нам исчерпывающую, если и не абсолютно точную картину социальной структуры Англии того времени.

Из 38 графств Англии описано 34. В переписи указывается состав земель в каждом графстве и в каждой сотне, доходы с этих земель, число жителей и их состояние.

Численность населения Англии по данным «Книги страшного суда» составляла приблизительно, учитывая и неописанные графства, 1,5--2 миллиона. Социальный состав населения следующий: свободные земледельцы -- 12%, рабы -- 9, бордарии и коттарии, малоземельные крестьяне -- 32 и вилланы--около 38%, остальные же -- это знать, духовенство, горожане. Последних было около 5%. 95% населения жило в деревнях Штокмар В.В. Указ. соч. С. 47..

Во время переписи многие полусвободные и даже свободные, но, например, зависимые по суду крестьяне были записаны как крепостные (т. е. вилланы). Таким образом, основная масса крестьян в поместьях оказалась в положении наследственных крепостных. Крепостной-виллан оставался членом сельской общины, имел долю в угодьях и пахотный надел (иногда часть его), который он держал от своего господина -- лорда манора.

Виллан обязан был господину барщиной (три дня в неделю), платил продуктовый оброк, исполнял различные работы и нес так называемые сервильные повинности, связанные с его личной несвободой: посмертный побор, брачную пошлину при выдаче замуж дочери и т. п.

Какая-то часть крестьянства, главным образом на севере и востоке страны, оставалась свободной.

Феодальное поместье (манор), наложенное на старинную общину, являлось единицей сельскохозяйственной экономики. Некоторые из этих поместий (маноров) были непосредственными владениями короля; остальные он отдавал своим многочисленным светским и церковным вассалам. Те в свою очередь имели большее или меньшее число субвассалов, которые и являлись фактическими держателями поместий. Каждая деревня, какой бы ни была она маленькой и глухой, должна была приспосабливаться к этой схеме социального устройства, и все общество было разделено на ряд групп, поднимающихся от самой низшей ступени общественной лестницы, на которой находились сервы, до самой высокой ее ступени -- короля.

«Книга страшного суда» подразделяла земледельцев на социальные группы и даже устанавливала их численность.

Рабы во времена составления «Книги страшного суда» были уже быстро исчезающей группой. В основном это были домашние слуги или пастухи и пахари на господской земле. Лорды уже в то время находили, что выгоднее нанимать своих личных слуг, а господскую пашню обрабатывать подневольным трудом сервов. Приблизительно около 1200 г. рабы исчезли -- они были поглощены вышестоящими группами вилланов и коттариев.

Коттарии и бордарии, по-видимому, были люди одной группы, записанные в разных частях страны под разными именами. Они имели небольшие наделы, не входившие в общую систему общинных полей. Хотя большинство крестьян этой группы являлось крепостными, некоторых из них относили в разряд свободных. Многие из них, владевшие каким-нибудь ремеслом, не работали на домене лорда, а платили оброки продуктами своего производства -- холстами, кузнечными или столярными изделиями. Такая повинность считалась менее рабской, и не без оснований, поскольку ремесленники работали самостоятельно, а не под надзором должностных лиц манора.

Вилланы, держатели наделов в общинных полях размером в 6 га и в 12 га, были основой всей жизни манора. После норманнского завоевания их повинности были точно определены и, как правило, увеличены. Эти повинности были двух родов: барщина и помочи. Барщина выполнялась в течение определенного количества дней каждую неделю обычно в течение трех дней. Помочи были допoлнитeльнoй пoвиннocтью, которую могли требовать в любое время. Вторая повинность была наиболее тягостной, и от нее труднее всего было освободиться, исполнять ее приходилось в наиболее страдную пору уборки урожая или стрижки овец, когда труд его был особенно дорог и в господском поместье и на своей земле. Ясно, что при таких тяжелых повинностях виллана основную часть работ в его собственном хозяйстве должны были выполнять члены его семьи. Между вилланами и коттариями существовала, тесная связь. Нередко наделами коттариев владели члены семей вилланов, у которых не было своей доли в общинных полях; для вилланов наделы коттариев служили как бы земельным резервом в том случае, если они по какой-либо причине пустовали. С течением времени закон все чаще объединяет эти две группы под одним общим именем вилланов или сервов.

Группа свободных, подобно группе рабов, в эпоху составления «Книги страшного суда» клонилась к упадку. Уже в 1086 г. многих, кто был свободен до норманнского завоевания, поте перехода земель в руки новых владельцев стали причислял, к несвободным. Общая тенденция времени состояла в том, чтобы считать всякого крестьянина крепостным, если только он не представляет неопровержимых доказательств противного. В период, последовавший за составлением «Книги страшного суда», исчезновение группы свободных пошло быстрыми темпами, и когда в Англии снова появляется большое число лично свободных держателей небольших земельных участков, это уже, как правило, не прямые потомки представителей группы libri homines времен «Книги страшного суда», а вилланы, которые тем или иным путём смогли добиться относительной свободы.

Норманны ввели в Англии кодекс писаного сурового феодального права, явившегося отражением усилившейся эксплуатации земледельцев и стремления слить всех земледельцев в одной группе сервов, «не владеющих ничем, кроме своего брюха», как тогда говорилось, и не защищенных никакими законами от произвола лорда манора, кроме предписания о том, что из нельзя было убить или изувечить без подобающего суда. Это было прогрессом в положении раба, но для остальной части населения это означало шаг назад; это время -- свидетель дальнейшего усиления тягот существования и общей нищеты.

Все ухищрения законников, были, направлены на дальнейшее увеличение повинностей, и вилланы не только несли суровую барщину, но и подвергались всякого рода притеснениям. Сельская мельница, например, принадлежала лорду, и все зерно для помола должно было свозиться туда. Это создавало такую благодатную почву для злоупотреблений, что во всей народной литературе средневековья не найти ни одного мельника, который не был бы мошенником. Далее, точно так же как король объявил себя собственником всех лесов страны, лорды маноров присвоили себе исключительное право пользования деревенскими пустошами. Когда это право строго проводилось в жизнь, вилланы лишались возможности доставать торф и рубить дрова, им негде стало пасти свиней. В это же время начинают выходить и первые из длинного ряда правил об охоте, которые ещё много столетий были язвой для сельского населения Англии.

И, быть может, самое худшее заключалось в том, что все земли, отвоеванные у пустошей, включались в господский домен, и ими нельзя было увеличить площадь общинных полей.

Таково было официально признанное положение вещей, а лорды и их законники стремились провести его повсюду. На практике, впрочем, закон несколько смягчался обычаем, и по большей части в нормальном маноре крепостной был в относительной безопасности. Законы могли утверждать, что крепостному «не должно знать сегодня, что ему прикажут делать завтра» Мортон А.Л. Указ. соч. С. 66.. В действительности же все работы были с неизменным однообразием распределены на целый год. Если у виллана и не было других средств, то уже в самом упорстве и консерватизме его, в отказе изменять свои привычки заключалось мощное орудие для защиты старинных обычаев от нападения. Более двух веков в каждом поместье не затухала напряженная борьба между этим крестьянским упорством и хитростью норманнского законника. Вначале законнику удалось одержать ряд крупных побед, однако дальше определенного предела дело не пошло. Даже в самые тяжелые моменты в маноре сохранялись какие-то незыблемые права, которые делали серва человеком, а не вещью, остатки свободы, послужившие отправным пунктом для борьбы за достижение дальнейших прав, когда в XIV в. экономические силы начали работать уже в другом направлении, превращая крепостного в свободного наемного работника или хозяина небольшого земельного участка, платившего за свой надел уже не трудом, а рентой.

Эту непрестанную скрытую борьбу в деревне надо всегда учитывать при изучении политической истории того периода, ибо эта борьба помогает понять политическую историю, и ни один из этих факторов, взятых изолированно, не дает возможности до конца понять весь ход истории той эпохи.

2.3 Укрепление центрального аппарата власти и власти на местах

В правление Генриха I был значительно усовершенствован центральный государственный аппарат. Королевская курия разделилась на большой совет (Magnum consilium) и постоянный правительственный орган (малую курию). Большой совет созывался три раза в год (на рождество, пасху и троицу) в составе сановников короля, главных его служащих и крупнейших представителей знати страны. В его компетенцию входило давать королю советы по всем вопросам, выносившимся на обсуждение, и заслушивать решения и законодательные акты короля. Никакой обязательной силы рекомендации совета не имели. Однако король был весьма заинтересован в функционировании этого учреждения, ибо таким путем он мог добиться признания влиятельными феодалами своих политических действий. Малая курия осуществляла высшую судебно-административную и финансовую власть. В состав ее входили королевские сановники -- лорд-канцлер, лорд-казначей, камергер, стюард дворца, хранитель личной королевской печати и служащие двора, а также специально приглашаемые прелаты и бароны. При Генрихе I она окончательно распалась на собственно королевскую курию, выполнявшую функцию верховного судебно-административного органа, и счетную палату (палату «шахматной доски»), ведавшую финансовыми делами короля. Заседания курии возглавлял сам король, а в его отсутствие -- высший юстицарий. Видное место в управлении занимали канцлер, выполнявший роль государственного секретаря, и казначей, заведовавший королевской казной и возглавлявший палату «шахматной доски». К высшей сановной знати принадлежали также коннетабль и маршал; первый осуществлял высшую юрисдикцию по военным делам, второй участвовал в заседаниях казначейства и судебных собраниях курии.

Королевская курия рассматривала судебные дела, затрагивавшие интересы короля, разбирала споры между непосредственными королевскими вассалами, принимала в апелляционном порядке жалобы на решения судов в графствах, а также контролировала деятельность местных судов.

Палата «шахматной доски» заседала в полном составе два раза в год. Сюда являлись шерифы графств и отдавали отчет об израсходовании собранных ими средств, внося оставшуюся сумму в казначейство (процедура напоминала игру в шахматы, так как для удобства счета стол был накрыт клетчатой скатертью; по клеткам откладывались суммы по отдельным статьям поступлений). Эти доходы шли с домениальных земель, расположенных в графствах, от натуральных взносов населения, судебных пошлин и штрафов в сотнях и графствах, прямого налога, «помочей» с городов и взносов коронных вассалов; Большая часть доходов была точно фиксирована. Нередко практиковалась отдача всех этих доходов графств на откуп шерифам (на полгода, год или несколько лет).

Вместе с укреплением центрального аппарата при Генрихе I усилилась также власть на местах. Осуществляли эту власть шерифы, На должность шерифов нередко назначали выходцев из придворной знати, иногда -- из среды высшего духовенства. Со второй половины XII в. шерифы большей частью рекрутировались из кругов джентри. Бывали случаи наследования должности шерифа, однако контроль центральной власти над деятельностью шерифов был постоянным и неослабным. Шерифы того времени совсем не походили на континентальных графов, которые превратились в наследственных владетелей своих округов; они всегда оставались служащими короля.

Шериф осуществлял всю полноту власти в своем округе и располагал для этого соответствующим фискальным и административно-полицейским аппаратом. Фискальные функции занимали в его деятельности главное место. Это видно из того, что назначение на должность шерифа производилось по представлению казначейства. Шериф председательствовал в суде графства, который проводился ежемесячно. Под его юрисдикцией находились все свободные землевладельцы, в том числе и средние и мелкие ленники. Суд шерифа принимал также апелляции па решения сотенных и манориальных судов. Периодически шериф устраивал выездные сессии суда графства в сотнях по делам полицейской юрисдикции и по гражданским искам.

Шерифу принадлежала вся полнота полицейской власти в округе: он ведал охраной безопасности, преследовал нарушителей порядка, используя при этом местные ополчения, накладывал штрафы, брал поручителей. По мере уменьшения судебных функций шерифов в связи с учреждением разъездных и позже мировых судей их полицейская и судебно-исполнительная власть приобрела особенно важное значение.

Шерифы продолжали осуществлять и свои прежние военные функции, несмотря на то, что войско давно уже потеряло характер народного ополчения и стало ленным. Он собирал и нередко командовал ополчениями вассалов, привлекал к ответственности за уклонение от воинской повинности, снаряжал военные корабли, организовывал оборону графства. В нормандский период в Англии существовала централизованная система военного устройства. Королевские приказы о сборе феодального ополчения направлялись не вассалам, а шерифам, на которых возлагалась полная ответственность за подготовку ополчений в назначенный срок. Низшей судебно-административной единицей была сотня, во главе которой стоял бейлиф, всецело зависевший от шерифа графства и отвечавший перед ним за выполнение фискальных и судебно-полицейских функций. В сотне ежемесячно собирались судебные собрания под председательством бейлифа; его обязаны были посещать все свободные жители. Но компетенция сотенного суда постоянно уменьшалась, так как в сотнях мало оставалось свободного населения. Юрисдикция над зависимым крестьянством вес более сосредоточивалась в манориальных судах. В отдельных случаях маноры поглотили всю сотенную юрисдикцию. На население сотен возлагалась ответственность за сохранение порядка и безопасности. По указу Вильгельма Завоевателя сотня наказывалась штрафом в 46 марок в случае обнаружения на ее территории трупа убитого нормандца, если в течение пяти дней не находили убийцу. Согласно Уинчестерскому статуту 1285 г. жители сотни несли полную ответственность за преследование и поимку преступников. Если в течение сорока дней преступник не был пойман, то сотня возмещала весь причиненный им ущерб.

Известные судебно-полицейские функции возлагались и на сельские общины во главе с их старостами -- констеблями. Констебль отвечал за порядок и безопасность на территории общины. Население последней делилось на десятки, связанные взаимной порукой. За ушедшего виллана отвечали перед лордом и государством его соседи.

Ранняя централизация Английского государства помещала политическому обособлению городов. В Англии вовсе не было городских коммун. Города были включены в общую административную систему государства. Только несколько крупных городов пользовались ограниченным самоуправлением и статусом, графства. Лондон, включавший в себя графство Мидлэссекс, находился на положении графства. Его мэр, избираемый узким кругом городской аристократии, занимал положение шерифа, хотя по отношению к центральной власти обладал большей независимостью, чем шериф провинциального графства. Отдельные районы Лондона имели юридический статус сотни.

2.4 Своеобразие феодального развития в Англии после нормандского завоевания

Полуторавековой период между норманнским завоеванием и Великой Хартией был периодом наиболее полного развития феодализма в Англии. Однако было бы ошибкой думать, что в эти годы прекратилось движение истории. Обычное представление о средневековье как о периоде застоя или едва ощутимою изменения очень далеко от истины, ибо не только каждое столетие, но и каждое поколение вносило в жизнь свои характерные особенности и свои важные изменения.

Весь этот период отмечен непрестанной борьбой между централизующей властью трона и децентрализаторскими феодальными тенденциями. Основным направлением развития былo усиление центральной власти, но эта власть развивалась в рамках феодальных институтов, которые определяли ее характер и ограничивали ее. Развитие происходило в рамках исторических условий, общих для всей Европы. Но оно подвергалось влиянию особых условий, созданных в Англии пережитками дофеодальных саксонских институтов и, наконец, в силу особенностей географического положения страны.

Заключение

В Англии еще до нормандского завоевания в сельских общинах постепенно создавалась экономическая база феодализма. Политический строй еще до нашествия норманнов стал принимать феодальные формы.

Однако возведение политической структуры над экономической системой было с непреклонным и догматическим единообразием завершено норманнами. За какие-нибудь несколько лет все земли страны перешли из рук их прежних владельцев в руки Вильгельма Завоевателя.

Основной политической особенностью феодального строя является делегация власти сверху вниз; при этом всякая власть опиралась на землевладение. Король был единым и безраздельным собственником всех земель и жаловал их непосредственно держателям за несение военных и прочих служб, а также за уплату некоторых установленных обычаем повинностей. Вместе с землей жаловалось также политическое право управлять людьми, обрабатывавшими землю: право вершить над ними суд, взимать налоги, требовать выполнения повинностей. По отношению к королю самая важная обязанность его вассалов заключалась в том, чтобы сопровождать короля на поле военных действий; вся страна была разделена на округа, известные под именем рыцарских ленов и грубо соответствующие прежним держаниям тэнов; каждый из таких округов должен был снаряжать и содержать одного тяжело вооруженного кавалериста.

Именно потому, что Англия была покорена в течение немногих лет и политические институты феодализма насаждались сверху, этот строй получил здесь более полное и законченное выражение, чем в большинстве других стран. В других странах собственности короля по отношению ко всей земле являлась фикцией. Здесь же она была фактом, и король жаловал земли своим вассалам на своих условиях, очень выгодных для него.

Теоретически феодализм всегда был своего рода договором короля со своими вассалами; в Англии это положение более соответствовало действительности, чем в любой другой стране.

Самая завершенность, которую приняли формы феодальных установлений в Англии, не замедлила создать в этой стране предпосылки для государственной организации, выходящей за рамки феодальной системы. Эта государственная организация базировалась на могуществе Вильгельма как военного вождя победоносной армии и на донорманской организации шайров у саксов. Вильгельм имел возможность раздавать своим приверженцам земли, разбросанные по разным частям страны; вернее, он вынужден был так поступать, ибо покорение страны проходило по частям, и с завоеванием каждой новой области он даровал своим соратникам то, что они рассматривали как лишь как одну из частей должного вознаграждения за их труды. Вследствие этого ни один барон в Англии, каким бы большим количеством земли в целом он ни обладал, не в состоянии был сконцентрировать крупные военные силы в одном месте. Кроме того, во владении самого короля оставалось еще так много земли, что он смело мог считать себя несравненно сильнее любого барона и любого возможного объединения баронов. Помимо сотен своих поместий Вильгельм владел еще всеми лесами, которые по подсчетам того времени занимали третью часть страны. Это было, надо полагать, не только потому, что «стройных ланей он любил, как если бы он был их отец». Гораздо вероятнее, что он сознавал колоссальные возможности, которые таили в себе эти все еще не использовавшиеся пространства.