Становление государственной власти и управления в дореволюционной России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Министерство образования и науки Российской Федерации федеральное агентство по образованию

Филиал государственного образовательного учреждения высшего профессионального образования

«Тихоокеанский государственный экономический университет» в г. Южно-Сахалинске Сахалинской области

Дисциплина: «История Отечества»

Реферат

На тему: Становление государственной власти и управления в дореволюционной России

Выполнил: ст. 1 курса511-Г группы по специальности 080504

Факультета управления

Андрейченко Ю.

Научный руководитель:

Ковалев Дмитрий Леонидович

Южно-Сахалинск 2010

Содержание

столыпин царизм революция манифест

Введение

1. Политика царизма

2. Предпосылки для создания новой политической системы

3. Третьеиюньская монархия

4. Карательно-репрессивная политика

Заключение

Список используемой литературы

Введение

Столыпин Петр Аркадьевич (1862-1911) - представитель старинного дворянского рода. Окончил физико-математический Факультет Петербургского университета, затем служил в Министерстве государственных имуществ.

Важным этапом в карьере П.А. Столыпина оказалось губернаторство в Саратове. В 1905 году Столыпин принял личное участие в подавлении крестьянских бунтов. В сопровождении казаков он разъезжал по мятежным деревням, производя повальные обыски, аресты и порки зачинщиков, выступая перед сельскими сходами, хотя такие выступления бывали весьма небезопасными. За проявленное мужество и решимость Столыпин получил личную благодарность императора.

26 апреля 1906 года Столыпин был назначен на пост министра внутренних дел, а 8 июля, после роспуска I Государственной Думы, стал Председателем Совета министров.

Выступая на заседаниях Думы, Столыпин говорил твердо, но достаточно корректно, хладнокровно отвечая на выпады в адрес правительства, уверенно чувствуя себя в условиях ожесточенной полемики. Его образные выражения, чеканные фразы становились известны всей стране. Столыпина уважали даже политические противники.

На посту премьера он с первых же дней зарекомендовал себя как жесткий администратор и искушенный политик.

Завершение революции 1905-1907 гг., изменение избирательных законов и проведение последующих реформ во многом были связаны с деятельностью П.А. Столыпина.

Беспощадно подавив революцию, Столыпин продолжал вести

двойственную политику, отработанную им еще в 1906 г. Борьба с революционным движением и последовательное противостояние либеральной оппозиции по-прежнему составляли чрезвычайно важное направление этой политики. Однако Столыпин был убежден, что для стабилизации положения в России недостаточно только карательных мер. «Революция, - писал он,- болезнь не наружная, а внутренняя, и одними наружными лекарствами ее не вылечишь». Столыпин надеялся, что, осуществляя программу реформ, предложенную им в 1906 г., он сумеет «вылечить» Россию, разрешить назревшие противоречия, сохранив при этом «устои»: сильную царскую власть и помещичье землевладение.1

1. Политика царизма

Столыпин пришел к власти в переломный момент, когда в правящих кругах происходил пересмотр политического курса, определяемого термином "царизм". Курс этот представлял собой попытку царизма укрепить свою социальную опору, расшатанную революцией, сделав ставку на крестьянство, конкретно - создав Думу с преобладанием крестьянских представителей. Уже на Петергофских совещаниях в июле 1905г. под председательством царя, подготовивших так называемую булыгинскую (законосовещательную) Думу, перед правящими "верхами" встал вопрос, на кого опираться в ней. От решения этого вопроса зависел характер будущего избирательного закона. На первый взгляд такая проблема с точки зрения царизма выглядит странной, ибо очевидным являлось, что главной социальной опорой режима было и остается поместное дворянство и на него следует делать ставку. Тем не менее, решение совещания было обратным: приоритет отдан крестьянству. В соответствии с этим по избирательным законам 6 августа (в булыгинскую Думу) и 11 декабря почти половина всех выборщиков, из среды которых непосредственно выбирались члены Думы, отдавалась крестьянам. Это означало, что в губернских избирательных собраниях, куда сходились выборщики от всех сословий и курий, практически ни один кандидат в депутаты не мог им стать без согласия крестьянской части губернского избирательного собрания. Конечно, у дворянства это вызывало возмущение. Они считали необходимым ограничить самодержавие, сделав правительство ответственным перед Думой, а не перед царем, дать стране традиционный перечень буржуазных свобод со всеобщим избирательным правом. Но в отличие от либералов, за которыми шло большинство земских съездов в 1904-1905гг., требовавших "конституции" и свобод, крестьянство представлялось правящему режиму консервативной силой, "партией порядка", которая изберет правую Думу, стоящую на защите прерогатив самодержавного царя, и тем самым нейтрализует либеральное движение.

Наивно полагать, что расчеты "верхов" на крестьянство были беспочвенной иллюзией. Реальный факт состоял в том, что на протяжении столетий русское крестьянство действительно являлось массовой социальной опорой монархии в том смысле, что считало ее единственно приемлемой формой правления, поскольку только она обеспечивала защиту крестьян. Следует подчеркнуть, что это не было исключительно русским явлением. Наоборот, было универсальным. Известно, что Наполеон Бонапарт получил престол из рек крестьянства. "Бонапарты", - писал по этому поводу К. Маркс, - являются династией крестьян...". Вера русского крестьянина в царя, его царистские иллюзии были особенно сильны. Несмотря на жестокий гнет со стороны государства, оно отличалось повышенным чувством патриотизма, воплощенном в идее преданности православному царю. Царь олицетворял в глазах крестьян единство и мощь страны, то есть на практике осуществлял ту формулу, о которой писал Витте, - "царь и народ".

Принятие в апреле 1906 г. Основных законов и ликвидация неограниченности самодержавия дали импульс политической борьбе между либеральным лагерем (Думой) и царизмом вокруг дальнейших его изменений. Руководящие I Государственной думой кадеты в главном вопросе - вопросе о власти выдвинули в парламенте требование о создании нового правительства, ответственного перед Думой (а не перед царем, как было). Однако уступки царя не последовало. Думская законосовещательная власть по-прежнему оставалась при старом, консервативном, назначенном по указке царя правительстве (исполнительная власть). I Государственная дума выразила недоверие правительству, требовала его отставки. В случае согласия императора включить в правительство "общественных деятелей" (т. е. либералов, выдвигавшихся не на государственной службе) в России появился бы объединенный кабинет. П.А. Столыпин, получивший пост премьер-министра, должен был продолжить курс на укрепление самодержавной власти в совершенно непривычных для царизма исторических условиях - обеспечить сожительство дотоле ничем не стесненного самодержавия с "народным представительством". Он начал реформы: расширение социальной опоры царизма на селе посредством поощрения хуторского хозяйства; уничтожение общины крестьян путем их массового переселения (крестьянам разрешалось получать паспорта без согласия мира). Царизм начал переговоры с представителями Думы в свете их требования о создании нового ответственного перед парламентом правительства. Наступил важный период в истории страны - мог быть решен важный вопрос - вопрос о политической реформе власти. Уступи царизм в этом главном вопросе - и это успокоило бы страну, влило бы в государственное строительство новые квалифицированные силы от оппозиционных партий и движений, события могли бы развиваться по пути реформ. Столыпин же, выполняя волю царя, держал курс на роспуск "революционной" Думы и в то же время пытался выяснить возможности и шансы приемлемого соглашения с либералами. Соглашение зависело от позиций сторон, их действительного стремления к компромиссу во имя будущего России. Либералы, однако, переоценивали свои возможности. "Милюков уже чувствовал себя премьером". Его партия хотела создания чисто кадетского кабинета.

2. Предпосылки для создания новой политической системы

Во-первых, назрела необходимость допущения выборных представителей от народа к законосовещательной деятельности, о котором говорил М.М. Сперанский еще за 100 лет до избрания 27 апреля 1906 г. I Государственной думы. Эту же линию продолжал С.Ю. Витте, обосновавший реформы П.А. Столыпина и написавший Манифест 17 октября 1905 г. Реформаторы видели объективную необходимость преобразований, отсталость России от стран Западной Европы, где почти все монархии были конституционными, действовали представительные органы. Во-вторых, в начале XX в. обострились "вечные" проблемы нашего отечества - аграрная, национальная, геополитическая. Самодержавие силами чиновников оказалось неспособным решить их, необходимо было привлечь к управлению не только талантливых государственных служащих старой России, но и новые силы общественных деятелей, преобразовать российскую государственность. В-третьих, варианты решения актуальных проблем государственного управления предлагались различными политическими партиями. В период нарастания революционных событий 1904-1905 гг. возникли конституционные проекты, вышедшие из недр "Союза освобождения" - предтечи партии конституционных демократов (кадетов). "Проект Основного закона Российской империи" уже в первой статье декларировал принципы конституционной монархии в России: "Верховная власть Российской империи осуществляется императором при участии Государственной Думы". "Проект Основного закона" провозглашал: "Все русские граждане равны перед законом", "Свобода каждого обеспечена законом". Декларировалась неприкосновенность жилища, право для всех "русских граждан", достигших совершеннолетия, свободно избирать и быть избранными, свободно выбирать и менять место жительства, приобретать недвижимое имущество, перемещаться внутри государства и выезжать за его пределы. Личность человека впервые в русской истории решительно встала в центр интересов законодательства.

Основным вопросом начавшейся революции стал вопрос о власти. До декабря 1905 г. революционными силами использовались исключительно мирные средства борьбы (митинг, демонстрация, манифестация, стачка). Революция показала, что без изменения государственного управления страной не был возможен выход из кризиса.

За решением создать новую Думу стояла сложная борьба и колебания в "верхах", обусловленные страхом перед народом. Именно в это время посыпались многочисленные проекты нового избирательного закона.

Типичной в этом отношении была записка на имя царя от 26 июня 1906г. группы членов Совета объединенного дворянства, в которой говорилось, что неудовлетворительный характер Думы "следует искать в действующем законе о выборах в Думу", который в силу этого следует срочно изменить. По мнению авторов записки, изменения должны, прежде всего касаться представительства крестьян и рабочих. Необходимо: 1) устранить чрезмерное преобладание крестьян и 2) в городах дать избирательные права только тем, кто уплачивает квартирный налог. "Последние две меры устранили бы участие в выборах городского пролетариата, во всех странах являющегося элементом наиболее враждебным государственности и порядку". Преобладание крестьян в Думу нежелательно, потому что они требуют земли. Поэтому им надо дать избирать определенное число от губернии, "с устранением затем дальнейшего участия уполномоченных от волостей в избрании прочих положенных для губернии депутатов".

Аналогичный проект в целом разрабатывал и Совет объединенного дворянства. Спустя всего лишь неделю после открытия II Думы, на заседании 27 февраля 1907г., он постановил: "Немедленно приступить к разработке оснований избирательного закона".

Став премьером, Столыпин решительно потребовал прекращения погромной «самодеятельности», добиваясь разоружения черносотенных организаций. Одного этого было достаточно, чтобы вызвать раздражение у правых, рассчитывавших после подавления революции стать полными хозяевами в стране. Еще большую неприязнь в черносотенных кругах вызывали реформаторские планы Столыпина. В подобном положении первостепенное значение приобрел вопрос о судьбе Думы. Черносотенцы, приветствуя разгон II Думы, заявляли о необходимости полностью покончить с этим учреждением. С их точки зрения, представительное правление являлось исчадием революции: согласие на созыв Думы было грубой силой вырвано «смутьянами» у царя, теперь же, когда со «смутой» покончено, нужно возвращаться к традиционному для России самодержавному правлению. Столыпин и стоявшие за ним политические силы были с подобной точкой зрения совершенно не согласны. Дума, по их мнению, была чрезвычайно полезна для поддержания порядка в стране. Выборы депутатов, думские прения, депутатские запросы и т. п.- все это должно было успокаивать массы, внушать им веру в то, что о них думают и заботятся их избранники, что все «больные вопросы» русской жизни рано или поздно будут решены мирным путем. Один из ближайших сотрудников Столыпина С. Е. Крыжановский весьма откровенно сравнивал Думу с канализацией, позволяющей брать антиправительственные настроения под контроль и «сплавлять» их в нужном направлении. Но подобное было возможно только при одном условии: Дума должна была стать управляемой со стороны власти, попасть под ее контроль.

3. Третьеиюньская монархия (создание политической системы)

Третьеиюньский государственный переворот 1907 г. (Манифест о роспуске II Думы и новый избирательный закон) означал начало нового периода в развитии России, который отличался как от пореформенной эпохи, так и от времени революции 1905 - 1907 гг. и получил название третьеиюньской монархии. Новый политический курс правящих кругов связан с именем П.А. Столыпина, подготовившего третьеиюньский государственный переворот и создавшего третьеиюньскую политическую систему (в 1906 г. он был назначен сначала министром внутренних дел, а затем и председателем Совета министров с сохранением министерского портфеля). Личность и деятельность П.А. Столыпина, его убийство при загадочных обстоятельствах (убийца - Д. Богров - был одновременно связан и с «охранкой», и с революционерами) - вопросы дискуссионные и в прошлом, и на современном этапе. Учитывая по данной проблеме, прежде всего мнение специалистов, можно следующим образом охарактеризовать третьеиюньскую монархию и ее архитектора.

П.А. Столыпин был русским православным патриотом, готовым пойти на жертвы во благо отечества. Безусловно, он был консерватором, стремившимся защитить монархию и права дворянства. Однако он был и реформатором, ибо понимал, что для борьбы с революционным движением необходимы не только репрессивные меры, но и реформы по обновлению старого строя. Не покушаясь на интересы помещиков, он пытался расширить социальную базу государственного строя за счет буржуазии и зажиточного крестьянства. С этой целью и была сформирована третьеиюньская политическая система.

Новый этап был открыт манифестом 3 июня 1907г. о роспуске II Думы, одновременно с которым было опубликовано Положение о выборах в Думу, то есть новый избирательный закон. В манифесте указывался также и срок открытия новой Думы - 1 ноября 1907г.

Акт 3 июня был справедливо назван государственным переворотом: он был совершенно в нарушение манифеста 17 октября 1905г. и Основных законов 1906г., согласно которым ни один новый закон не мог быть принят без санкции Государственной Думы.

Таким образом, царь и Столыпин, встав на путь государственного переворота, опирались на поддержку не только черносотенцев и поместного дворянства, но и большей части цензовой "общественности", включая не только октябристов, но и группу прогрессистов, хотя они предпочитали свое сочувствие взятому правительством курсу открыто не афишировать.

В первых числах мая 1907г. начались секретные заседания Совета министров, на которых даже не велось протоколов. Об их итогах Столыпин устно докладывал царю. Обсуждался только один вопрос: техника и срок государственного переворота. Крыжановский разработал три проекта избирательного закона. Тот, который был принят, сами министры прозвали "бесстыжим". Когда об этом сказали царю, он рассмеялся и сказал, что тоже стоит за "бесстыжий".

В день, когда был опубликован новый избирательный закон, на соединенном заседании членов октябристского ЦК вместе с думской фракцией, а также октябристов - членов Государственно совета было принято воззвание, в котором говорилось, что, хотя акт 3 июня издан способом не предусмотренным основными законами, то есть признавался сам факт государственного переворота, "оценку этого акта мы считаем преждевременной, а необходимостью его прискорбной".

Социально-политический смысл акта 3 июня сводился к тому, что царизм был окончательно перечеркнут: Дума "крестьянская" превращалась в Думу "господскую". Это было достигнуто путем коренного перераспределения квот выборщиков в пользу помещиков и буржуазии за счет крестьян и рабочих, лишения избирательных прав целых народов и территорий, уменьшения общего числа членов Думы с 524 до 442 и других ограничений.

Землевладельческая курия увеличивала по новому закону число выборщиков почти на 30%, крестьянская же потеряла 45, а рабочая - 46% выборщиков. В результате по землевладельческой курии один выборщик приходился на 230 человек населения, по крестьянской - на 60 тысяч, по рабочей - на 125 тысяч человек. Число городов с прямыми выборами было уменьшено с 26 до пяти. Ранее единая для всех избирательная курия делилась на два разряда: в первой выделялась особая избирательная группа купцов, домовладельцев и др., то есть крупная буржуазия, во второй - средний класс (лица, уплачивающие квартирный налог), причем один выборщик от первого разряда приходился на 1 тысячу населения, а от второго - на 15 тысяч. Полностью были лишены представительства в Думе десять областей и губерний азиатской части России, ранее посылавшие 22 депутата, под предлогом, что население некоторых областей не достигло "достаточного развития гражданственности". Одно из антидемократических ограничений носило просто издевательский характер. По старому закону крестьянские выборщики в губернских избирательных собраниях Европейской России выбирали одного обязательного крестьянского депутата из своей среды сами, без участия других выборщиков. Теперь же обязательный депутат-крестьянин избирался всем составом губернских выборщиков. Ясно, что выборщики-помещики, получившие преобладание по новому закону в большинстве губернских избирательных собраний, выбирали не тех, кого хотело избрать большинство выборщиков-крестьян, а, наоборот, тех, которые были для последних неприемлемы. В этом заключалась одна из главных причин, что большинство избранных таким образом депутатов-крестьян осело на скамьях правых фракций. Новый избирательный закон имел еще массу всяких ограничений вплоть до всяких технических условок, которые с предельной откровенностью были направлены против демократического избирателя. Если к этому прибавить разливанное море полицейского произвола во время избирательной кампании, с запрещением собраний и предвыборной агитации. (Аврех А.Я. "Столыпин и судьбы реформ в России" стр.26-28) Более всего беспокоило, естественно, крестьянство. Поэтому премьер требовал, во-первых, принять меры к возможно быстрому устранению тех экономических причин, на которые опирается агитация. Во-вторых, требовалось "личное воздействие высших в губернии должностных лиц на крестьянство путем бесед", в которых следовало проявлять "умиротворяющие начала и непреклонную твердость правительственной власти". В-третьих, рекомендовалось обратиться к "местным закономерным общественным деятелям с предложением энергетически влиять на крестьян разъяснением им пагубных последствий учиняемых ими насилий и гибели помещичьих владений, пользу которых для себя и для страны они не заменят своим хозяйством". В-четвертых, требовалось "вести упорную и решительную борьбу с агитацией", рекомендуя "установить самую широкую осведомленность" полиции об агитаторах; возможно быстрее изымать "вредных деятелей из самой крестьянской среды".

Думский справочник 1910г. рисует следующую картину. Дворяне, составлявшие, по переписи 1897г., менее 1% населения, получили 178 депутатских мест, или 43% их общего числа. Крестьян-землевладельцев было избрано 66 (15%), лиц либеральных профессий - 84 (19,5%), промышленников и торговцев - 36 (7,5%), священников и миссионеров - 44 (10%), рабочих и ремесленников - 11. Национальный состав Думы не менее выразителен. Депутатов-великороссов было 338 (77%), украинцев 28 (6%), поляков 18 (4,3%), немцев 12 (2,3%), белорусов 11 (2,2%). Следовательно, все нации, кроме великороссов, составляли в совокупности 23% всех членов Думы. Дума, разумеется, не была делом рук только Столыпина - это плод совокупных усилий "верхов", правительства и "объединенного дворянства". Она вышла именно такой, какая ему была нужна, представляла собой тот политический инструмент, на котором, как он полагал, ему удастся исполнить свою сольную партию. Первые две Думы стали в политической биографии Столыпина полем для разгона и самоутверждения, в третьей он намеревался реализовать себя. Поэтому, перефразируя приведенную оценку, можно сказать, что в известном смысле сам Столыпин был порождением третьей Думы - ее и его политическая судьба оказались непрерывно связанными. Благодаря новой избирательной системе в III Государственной Думе (1907 - 1912 гг.) было создано 2 большинства: правооктябристское и октябристско-кадетское. Первое большинство выполняло охранительную роль, голосуя за проекты реакционного характера. Второе осуществляло либеральные реформы, выработанные П.А. Столыпиным. Октябристский «центр», таким образом, поддерживал премьера и выполнял волю правительства. Это был запланированный результат, благодаря которому Столыпин лавировал между теряющим свои позиции дворянством и растущей буржуазией. Такая политика лавирования получила название бонапартизма (сходную политику проводил Наполеон III Бонапарт во Франции в 50 - 60-е гг. XIX в., О.Бисмарк в Германии в 70 - 80 гг. XIX в.).

Фракционный состав III Думы в первую сессию выглядел следующим образом: крайних правых было 50, умеренно-правых и националистов - 97, фракция "Союза 17 октября" насчитывала 154 человека, прогрессисты имели 28 депутатских мест, кадеты - 54, мусульманская группа - 8, фракция трудовиков состояла из 13 человек, в социал-демократической фракции было 19. Из приведенных цифр видно, что большинство мог образовать только октябристский "центр", голосуя вместе либо со своими правыми, либо с левыми соседями. В первом случае создавалось первооктябристское большинство примерно в 300 человек. При совместном голосовании с прогрессистами и кадетами получалось большинство примерно в 260 депутатов. И вся тонкость расчета состояла в том, что октябристы могли и должны были голосовать именно таким образом, попеременно образуя то правое, то левое большинство.

Возможность подобного феномена была обусловлена смешанным помещичье-буржуазным классовым составом октябристской фракции. Страх крупной буржуазии перед революцией, монархизм, глубокий экономический и политический консерватизм, тесные хозяйственные связи и общие интересы с поместным дворянством бросили ее в объятия помещиков, почти таких же правых, как и их собратья в правых фракциях. В результате получилась партия, программа которой была буржуазной. Ясно, что такая партия была обречена на бесконечные внутрипартийные и особенно внутрифракционные дрязги, интриги, политический инфантилизм и в конечном итоге на распад и исчезновение. История октябристов в третьей Думе подтвердила это в полной мере.

В первые годы октябристская фракция еще держалась, и ее цементирующим началом был Столыпин, для которого октябристский "центр" стал главным инструментом бонапартистского лавирования. Они стали правительственной партией в том своеобразном "третьеиюньском" смысле, что не правительство выполняло их волю, а, наоборот, они выполняли волю правительства. Октябристы стали личной партией Столыпина, за что и получили прозвище «партия последнего правительственного распоряжения», главным инструментом его бонапартистского лавирования между правым и либеральным флангами Думы.

Столыпин и Гучков были в первую очередь озабочены созданием главного, правооктябристского большинства. Поскольку октябристы не составляли в Думе большинства, свидетельствовал Гучков много лет спустя, «пришлось это большинство искать в весьма многочисленном и бесформенном секторе Думы».

Обсудив положение со Столыпиным, «мы решили сделать попытку произвести раскол в правом секторе Думы, выделив из нее более умеренные элементы, которые могли бы оказать поддержку столыпинскому министерству».

Создание второго, октябристско-кадетского большинства зависело от кадетов, от их согласия сотрудничать в третьеиюньской Думе с октябристами на базе будущих столыпинско-октябристских «реформ». И это согласие было дано. На своем пятом съезде в октябре 1907г. кадеты заявили, что идут в Думу для «органической» работы в качестве «ответственной оппозиции», то есть идут на блок с октябристами.

Так была создана третьеиюньская система с двумя большинствами, где первому, главному большинству отводилась охранительная роль, а второе должно было осуществить тот пакет либеральных «реформ», который был выработан Столыпиным; причем в сроки и объемах, какие будут угодны правительству, а не этому большинству.

Правительство создало послушную Думу, с которой мало считалось. Столыпин активно пользовался 87 статьей Основных законов, по которой император мог провести любой закон своим указом без одобрения Думы и Государственного совета. В результате важнейшие вопросы правительство решало без согласия законодательных органов. Это была типично бонапартистская система, которая «специально рассчитана на использование, в очень широких пределах, антагонизма либеральной буржуазии и помещичьей реакционности при более глубоком общем их антагонизме со всей демократией и с рабочим классом в особенности».

Столыпинский аграрный бонапартизм, выраженный в указе 9 ноября 1906г., был дополнен и завершен бонапартизмом политическим, воплощенным в третьеиюньской Думе. Эта сложная и очень неустойчивая система требовала для нормального функционирования почти идеальных условий, то есть в первую очередь длительного, измеряемого десятилетиями периода «покоя» - отсутствия в стране сколько-нибудь массового рабочего и крестьянского движения. В противном случае она грозила превратиться в свою противоположность - в дополнительный источник кризиса режима.

Таким образом, в период с 1907 по 1914 гг. Россия вступила в новую полосу своего развития. Третьеиюньская монархия («полусамодержавие», «конституционное самодержавие») медленно эволюционировала в сторону конституционной монархии и гражданского общества. Страна развивалась относительно стабильно, но лишь в сложившихся условиях. Модернизация страны к 1914г. далеко еще не была завершена. Поэтому, попав в экстремальные условия первой мировой войны, Россия оказалась на грани национальной катастрофы.

24 августа 1906г. была опубликована правительственная программа, состоявшая из двух частей - репрессивной и реформистской. Столыпин сформулировал свое политическое кредо весьма определенно и достаточно образно: «Государство обязано, когда оно находится в опасности, принимать самые строгие, самые исключительные законы для того, чтобы оградить себя от распада». В порядке самообороны правительство полномочно «приостанавливать все нормы права». Более того, «состояние необходимой обороны» дает не только право на применение любых репрессий, но и право подчинить государство «одной воле, произволу одного человека».

Рассматривая борьбу с противниками существующего строя как одну из главных своих задач, Столыпин и после революции продолжал разворачивать и совершенствовать систему репрессивно-карательных мер. Не менее интенсивно, чем раньше, работала охранка, по-прежнему не брезговавшая в своей деятельности прямым нарушением законов. Как и раньше, деятели охранки главную ставку делали на провокацию, наводняя подполье и оппозицию своими агентами, которые, чтобы заслужить доверие в этой среде, вели активную антиправительственную агитацию, бросали бомбы и т. п. Некоторые деятели политической полиции весьма откровенно заявляли, что, будучи не в силах подавить революционное движение, они постараются максимально развратить его. В 1908 г. журналист В.Д. Бурцев разоблачил руководителя Боевой организации эсеров Е.Ф. Азефа: как выяснилось, организатор убийства Плеве и великого князя Сергея Александровича с 1892 г. был платным агентом охранки. Дело Азефа прогремело на всю Россию. Однако эта позорная история ни в коей мере не изменила охранные нравы. Провокация и после этого использовалась политической полицией чрезвычайно широко и в самых разных сферах. Чрезвычайно жестоким было при Столыпине судопроизводство по политическим делам. «Обычные» военные суды, через которые проходила основная масса политических дел, немногим уступали в этом отношении чрезвычайным военно-полевым. Судебное разбирательство по делам о революционном терроре должно было длиться не более 48 часов, а приговор исполняться в течение суток. Столыпин был убежден: «К горю и сраму нашему, лишь казнь немногих предотвратит море крови…».2 Хотя теперь обвиняемые могли пользоваться услугами адвокатов, юридические формальности в целом соблюдались более строго, судьи-офицеры, как правило, выносили самые суровые приговоры. Недаром известный писатель и общественный деятель В.Г. Короленко отмечал, что смертная казнь в эти годы стала «оптовым явлением». Всего, по неполным данным, за первые годы существования третьеиюньской монархии (1907-1909 гг.) был казнен 2681 человек, т. е. в среднем каждый месяц военные суды отправляли на смерть более 70 человек. И только в 1910 г. кривая государственных убийств пошла вниз. Те же десятки тысяч «политиков», кого миновала смертная казнь, отправлялись в ссылку, на каторжные работы, в тюремное заключение. И здесь правительство Столыпина ужесточило режим, нередко идя на физическое уничтожение своих политических противников. Когда один из помощников начальника Бутырской тюрьмы встречал очередную партию политзаключенных словами: «Живыми вы отсюда не выйдете», он знал, что говорил. Не только в Бутырках, но и в Орловском централе, Псковской тюрьме, знаменитых петербургских «Крестах», так же как и во многих других, менее известных местах заключения, тюремщики делали все возможное для того, чтобы как можно раньше свести своих подопечных в могилу. С этой целью практиковались невиданные ранее массовые избиения политических заключенных, на них натравливались уголовники; их бросали в карцеры, где сознательно создавались невыносимые условия - убийственная сырость, невероятная духота или, напротив, жуткий холод. Если тюрьма и не убивала, то, как правило, калечила на всю жизнь.

Беспощадно борясь с революционерами, Столыпин не забывал и о своих легальных противниках. Умело используя законодательство революционного времени, правительство постоянно приостанавливало, а при первой возможности и закрывало враждебные ему органы печати. Строжайший надзор был установлен за различными обществами и организациями даже сугубо культурно-просветительного характера. Революционное и общественное движение. Послереволюционный период характеризовался резким спадом, как рабочего движения, так и крестьянских волнений. В деревне Столыпину на какое-то время удалось навести относительный порядок. Кроме того, проведение аграрной реформы поневоле заставило крестьян заняться, прежде всего, своими хозяйственными делами - те, кто побогаче, выходили из общины, закрепляя за собой свои надельные земли и прикупая новые; другие, победнее, продавали свой нехитрый скарб и переселялись на новые места. Все реже выступали на борьбу с предпринимателями и правительством рабочие. На фоне общего спада рабочего движения особенно заметным было уменьшение числа политических стачек: если в 1905 г. в разгар революции они составляли до 50% от общего числа бастующих, то в 1910-всего 8%. Зато рос процент так называемых оборонительных стачек, которые являлись протестом против снижения заработной платы и увеличения рабочего времени. В 1905 г. таких стачек был всего 1% в 1908-1910 гг.- около 35%. Часто рабочие были вынуждены прекращать стачки, не добившись никакого успеха (60% «проигранных» стачек в 1908-1910 гг. против 29% в 1905 г.). Правление Столыпина явилось временем тяжелых испытаний для революционных партий. В этот период охранка одну за другой громит местные организации, как эсеров, так и эсдеков, ликвидирует подпольные типографии, наносит серьезные удары по партийному руководству. В партии эсеров, значительная часть членов которой, избежав тюрем и каторги, эмигрировала за границу, начались бесконечные распри по программным и тактическим вопросам. Несколько эмигрантских группировок - «Парижская группа», «Инициативное меньшинство» - составили в это время серьезную оппозицию ЦК партии. Оппозиционеры обвинили руководство в том, что оно избрало во время революции неразумную тактику, «погубив все дело». Оппозиционеры считали, что нужно было не сворачивать деятельность Боевой организации, не «мельчить» террор, а, напротив, основные силы бросить на террористическую борьбу с правительством, объявив ему войну на уничтожение.

Правление Столыпина явилось временем тяжелых испытаний для революционных партий. В этот период охранка одну за другой громит местные организации, как эсеров, так и эсдеков, ликвидирует подпольные типографии, наносит серьезные удары по партийному руководству. В партии эсеров, значительная часть членов которой, избежав тюрем и каторги, эмигрировала за границу, начались бесконечные распри по программным и тактическим вопросам. Несколько эмигрантских группировок - «Парижская группа», «Инициативное меньшинство» - составили в это время серьезную оппозицию ЦК партии. Оппозиционеры обвинили руководство в том, что оно избрало во время революции неразумную тактику, «погубив все дело». Оппозиционеры считали, что нужно было не сворачивать деятельность Боевой организации, не «мельчить» террор, а, напротив, основные силы бросить на террористическую борьбу с правительством, объявив ему войну на уничтожение. Страшным ударом для эсеров явилось разоблачение Азефа. И руководству, и рядовым членам партии нелегко было пережить тот факт, что Боевая организация, бывшая для многих настоящим символом революционной борьбы, на протяжении всей своей деятельности находилась под контролем охранки. В партийной среде пошла волна «шпиономании»: начались взаимные и, как правило, ложные обвинения в предательстве и провокации. В 1909 г. ЦК подал в отставку, а «Парижская группа», пойдя на открытый раскол, вышла из партии. Все эти раздоры, усугубляемые постоянными и очень болезненными ударами, наносимыми охранкой, привели к тому, что эсеры в 1909-1910 гг. почти полностью свернули свою революционную деятельность. Нелегким был этот период и для социал-демократов. Резко изменившаяся политическая ситуация в стране породила в их среде два диаметрально противоположных течения. Ликвидаторы, в основном меньшевики, настаивали на ликвидации подпольной партии и призывали сосредоточить все силы на легальной деятельности, имея в виду прежде всего работу в Думе. Отзовисты, главным образом большевики, напротив, призывали уйти в глухое подполье, отозвав рабочих депутатов из Думы и отказавшись от любых форм легальной деятельности. Этим крайним противостояли большевики, сблизившиеся в то время с так называемыми меньшевиками-партийцами, руководимыми Г. В. Плехановым. И те и другие призывали к разумному сочетанию легальной и нелегальной борьбы, стремясь сохранить как подпольную партийную организацию, так и социал-демократическую фракцию в III Думе. Все эти распри, отнимавшие массу сил и средств, значительно ослабляли деятельность социал-демократов. Схожие процессы происходили и среди оппозиционно настроенных либералов. Правда, кадеты и прогрессисты избежали серьезных внутренних раздоров. Однако и без того весьма незначительная численность их партий еще более уменьшилась. Либералами овладела апатия: партийное руководство в это время постоянно жаловалось на растущую пассивность рядовых членов. Новые тенденции в общественном движении. В этих условиях часть общественных деятелей различных направлений постепенно приходит к переоценке традиционных ценностей. Точкой отсчета в этой переоценке для них, как правило, являлась недавняя революция, исполненная жестокой, кровопролитной борьбы и не достигшая поставленных целей. Одних революция напугала, других утомила, третьих разочаровала. Старые политические и социально-экономические программы различных общественных движений стали казаться примитивными, наивными и невыполнимыми. Под гнетом этих впечатлений общественные деятели начинают размышлять о том, что, как правило, мало волновало интеллигентное русское общество: о Боге, о душе, о религии; начинают искать новые пути для воплощения в жизнь своих идеалов. Неизгладимый след в истории русской общественной мысли оставило течение в либеральной среде, заявившее о себе сборником статей «Вехи». В этом сборнике, вышедшем в 1909 г. под редакцией П.Б. Струве, приняли участие известные мыслители и общественные деятели - Н.В. Бердяев, С.Н. Булгаков, М.О. Гершензон и др. Они подвергли глубокому и тщательному анализу ту социальную общность, неотъемлемой частью которой сами являлись,- русскую интеллигенцию, ее идейную и психологическую сущность, ее общее мироощущение. Результаты этого анализа были малоутешительны. «Веховцы» обличали присущий интеллигенции атеизм, писали о забвении ею высоких религиозных истин ради «уравнительной справедливости».

Список используемой литературы

1. Аврех А.Я. «Столыпин и судьбы реформ в России», Москва, 1991г.

2. Бородин А.П. «Столыпин. Реформы по имя России»

3. Левандовский А.А. «Россия в 20 веке», учебник для вузов.

4. Демин В.А. Государственная дума в России (1906-1917). Механизм функционирования. - Москва, 1996.

5. Зырянов П.Н. Петр Столыпин. Исторический портрет. - Москва, 1992.

Размещено на Allbest