Историография первой половины XIX века

Размещено на http://www.allbest.ru/

Историография первой половины XIX века

В первой половине XIX в. историческая мысль и историческая наука развивались в новых, отличных от века Просвещения условиях. Великая французская революция смела старый порядок во Франции; прямо или косвенно она нанесла сильные удары по феодализму в других европейских странах. Важнейшим явлением этого периода была промышленная революция. Начавшись еще в конце XVIII в. в Англии, она затем развернулась и в других странах Европы и в Северной Америке. Промышленная революция впервые создавала адекватную для капитализма того времени техническую базу. Поэтому в первой половине XIX в., несмотря на временное политическое торжество феодально-дворянской реакции в Европе, повсюду происходил рост капиталистических отношений.

Вместе с тем и в первой половине XIX в. в Европе и Америке существовала почва для буржуазных преобразований и буржуазных революций. Во многих странах еще были сильны полуфеодальные и феодальные порядки, сохранялись абсолютистские и полуабсолютистские режимы. Даже в наиболее развитых из них и уже буржуазных странах -- Англии, Франции и США -- буржуазия как класс в целом еще не добилась полного политического господства.

Незавершенность в большинстве стран буржуазных революций «в широком смысле», настоятельная необходимость дальнейших буржуазных преобразований вовлекали буржуазию в прогрессивные общественно-политические и идейно-культурные движения того времени. Преобладающим типом ее политической теории и практики стал буржуазный либерализм различных оттенков. Значительная роль в социально-политической борьбе принадлежала особенно многочисленным в тот период и в социальном плане неоднородным мелкобуржуазным слоям населения. Враждебные феодально-сословным, полицейско-бюрократическим порядкам, они страдали и от последствий ускоряющейся капиталистической эволюции. Эти слои являлись питательной почвой радикально-демократических течений в политике и общественной мысли; но чаяния мелкой буржуазии порождали и общественные идеи социально-консервативной ориентации.

Наконец, весьма значительным фактом было явно обозначившееся в 30--40-е годы XIX в. в развитых странах выделение рабочих в самостоятельный общественный класс. Это новое явление произвело огромное впечатление на современников, повлияло на развитие общественной мысли и общественной науки, в том числе и историографии.

В этих исторических условиях в основном -- хотя далеко не полностью -- исчерпало себя просветительское течение общественной мысли. С началом века в европейской культуре постепенно утверждалось новое, широкое и противоречивое по содержанию идейное и художественное течение -- романтизм, который проник во все сферы художественного творчества, оказал сильное влияние на общественную мысль и науку об обществе. В этом культурном потоке сформировалось и романтическое направление в историографии, занимавшее преобладающие позиции до середины XIX в.

Наряду с романтическим течением в историографии в его классической форме существовали течения и школы, развивавшие некоторые традиции Просвещения. Они не могли не воспринять то новое, что давал романтизм, но его влияние в данном случае оказывалось ограниченным.

Кризис просветительской рационалистической историко-социологической мысли и становление новых течений были тесно связаны с воздействием и результатами Французской революции. Она вызвала не только острейшую идейную борьбу, но и напряженную работу общественной, в том числе историко-социологической, мысли. Противники революции и ее сторонники должны были так или иначе уяснить ее причины, последствия, место в истории. Поставив эти насущные для того времени вопросы, революция обогатила общественную мысль реальным историческим опытом. На глазах одного поколения рушились многовековые монархии, в стремительном темпе возвышались и терпели поражение политические партии, сменялись политические формы и границы государств. Историки первых десятилетий XIX в. остро ощущали громадную значимость этого нового всемирно-исторического опыта, которым не располагали просветители XVIII в. «Любой из нас, людей XIX века,-- писал один из крупнейших французских либеральных историков того времени О. Тьерри,-- больше знает, чем Велли, Мабли и даже сам Вольтер, о восстаниях и завоеваниях, распаде империй, падении и реставрации династий, демократических революциях и сменяющей их реакции» 2.

Осмысление исторического опыта революции и последующей реакции побуждало публицистов, философов, историков разных направлений к пересмотру целого ряда характерных для века Просвещения методов объяснения общества и его истории. Французская революция, явившись практической проверкой общественных идей просветителей, во многом показала их жизненность и силу. В ходе ее просветительские идеи воплотились в конституционных и правовых документах, которые стали образцом для последующих буржуазных преобразований во многих странах мира.

Но практика революции наглядно обнаружила и ограниченность общественных идей Просвещения. Она выявила исторические пределы их реального социального содержания: обещанное Просвещением гуманистическое царство разума, торжества свободы и всеобщего счастья оказалось эгоистическим царством буржуазии. История оказалась неподвластной «разуму» и дала совсем не тот результат, который был предписан рационалистическими построениями просветительской мысли. Но тем самым раскрывалась и познавательная ограниченность социологического метода просветителей, чуждого историзму представления об обществе как простой сумме индивидов, которая может быть произвольно изменена согласно рационально составленному плану законодателя.

Разочарование в утверждавшемся после Французской революции буржуазном обществе, которое предвещали и обосновывали как самое разумное и естественное лучшие умы XVIII в., основательно подорвало и выдвинутую просветителями оптимистическую теорию исторического прогресса. Необходимо также иметь в виду и данный революцией опыт классовой борьбы. Ожесточенное противоборство различных общественных классов и политических группировок, не осложненное в плане общественного сознания религиозной идейной «драпировкой», дало с небывалой до той поры отчетливостью исторический пример классовой борьбы.

Наконец общественная мысль того времени не могла не учитывать и такое явление принципиальной важности, как промышленная революция, вызванные ею технический переворот и громадные социальные сдвиги. В полной мере воздействие этих процессов скажется на историографии в 50--60-е годы, но уже в первой половине XIX в. новый исторический опыт попал в сферу внимания не только философов и экономистов, но также и историков.

Крайняя неоднородность романтического течения в историографии очень затрудняет всякую попытку дать ему всеохватывающую характеристику. Все же представляется возможным выделить некоторые наиболее общие черты романтической историографии, отличавшие ее от просветительской.

Главной позитивной чертой романтической историографии были историзм и тесно с ним связанное представление об «органическом», т. е. не зависимом от сознательной воли отдельных людей, развитии исторического процесса. Историзм, ставший отличительным признаком научного мышления XIX в., требовал генетического анализа общественных явлений -- конкретного изучения их развития с момента зарождения до наивысшего этапа и упадка. Определенная тенденция к историзму была присуща и исторической мысли просветителей, но она сильно ослаблялась их абстрактно-рационалистическим, механистическим методом мышления. В результате целые эпохи в истории человечества, прежде всего период средних веков, оказались лишенными позитивного исторического содержания. Романтическая историография пересмотрела эту оценку средневековья. Для нее характерен особенно пристальный интерес именно к истории данного периода, а для многих ее представителей -- и его идеализация.

Характерной чертой романтической историографии, вытекавшей из историзма, было представление о том, что «органическое» развитие исторического процесса раскрывается не в глобальном развитии всего человечества, а в конкретной истории отдельных народов и стран. Если просветители в истории различных народов искали прежде всего общее, универсальное, то романтическая историография стремилась выявить особенные, самобытные черты каждой национальной истории. Эти особенности романтическая историография, идеалистическая по своей философской основе, связывала с чертами присущего каждой нации «народного духа» (Volks-geist -- по терминологии немецких историков, стоявших у истоков этой идеи). Сообразно с ним происходит развитие национальной культуры и национального государства. Сама идея «духа народа» (I'esprit du peuple) была выдвинута еще просветителями (Монтескье, Вольтером), но в рамках рационалистической методологии не получила широкой разработки и позднее наполнилась иным содержанием.

Стремясь преодолеть абстрактно-рационалистический подход к истории, романтическая историография придавала большое значение отображению своеобразных черт каждой исторической эпохи в ее национальной и географической определенности. Историки-романтики хотели воссоздать неповторимые особенности духовного склада людей прошлого, их быта, одежды и т. д. Отсюда выдвигавшийся некоторыми историками первой половины XIX в. принцип «вживания», «вчувствования» в изучаемую эпоху, «сопереживания» с нею, присущая романтической исторической литературе живость и красочность изложения, стилизация (нередко в ущерб исторической точности).

Торжество историзма в общественной мысли в первой половине XIX в. вело к возрастанию общественной роли и влияния исторической науки, которая стала «наукой века». «Именно история,-- с гордостью писал в 1823 г. О. Тьерри,-- наложит свой отпечаток на XIX век... она даст ему имя, как философия дала свое имя XVIII веку» 3. С этим был связан и процесс постепенной профессионализации труда историков, отделения историографии как особой отрасли научного знания от «изящной словесности».

В этот период повсюду в Европе (отчасти и в США) создавались исторические общества, журналы, музеи, совершенствовалось хранение архивных документов. В ряде стран были предприняты фундаментальные многотомные публикации исторических источников. Так, в Германии с 1826 г. стало выходить продолжающееся до наших дней издание «Памятники истории Германии» (Monumenta Germaniae Historica), во Франции с 1835 г. публикуют «Неизданные документы по истории Франции» (издано свыше 400 томов), в Италии (в Турине) в 1836 г. начали издавать «Памятники отечественной истории» (Monumenta Historiae Patriae), в США в 1832--1861 гг. вышли 38 томов «Государственных документов Америки». Публикация источников, предпринятая в первой половине XIX в. во многих странах Европы (а также в США), была как бы «второй волной» издательской деятельности после трудов эрудитов XVII--XVIII вв., вызванной к жизни новыми историческими условиями и общественными потребностями. Этот поворот к историческим документам вновь ставил в повестку дня вопрос о методах работы над ними. Откликом на эту потребность был разработанный немецким историком XIX в. Л. Ранке историко-критический метод, содержавший ряд важных положений, необходимых при научной критике исторических источников.

Интерес к истории охватывал в этот период и широкие круги образованного общества. Сочинения историков читались и обсуждались в прессе; лучшие из них выдерживали по нескольку изданий подряд. Лекции выдающихся историков (например, Ф. Гизо, Ф. Шлоссера, Т. Н. Грановского) собирали большие аудитории. Знамением времени было создание нового литературного жанра -- исторического романа. Интерес к романам Вальтера Скотта, оказывавшим влияние не только на литературу, но и на историографию, стал общественным явлением. К историческим сюжетам обращались крупнейшие писатели того времени: В. Гюго, О. Бальзак, А. С. Пушкин, Д. Ф. Купер и др. «Все принимает ныне форму истории,-- писал в 1831 г. Ф. Р. Шатобриан,-- полемика, театр, роман, поэзия» 4.

Новые черты, внесенные романтизмом в историографию, по-разному отражались в творчестве историков различных стран и направлений. В сложной и противоречивой картине историографии того времени в Европе и США можно выделить некоторые общие направления, отличные по характерным для них общественным и научно-познавательным тенденциям в осмыслении исторического прошлого.

В первые десятилетия XIX в. вместе с утверждением романтизма приобрели значительное влияние идеи писателей и историков, обращавшихся к истории с консервативных, а некоторые и с реакционных общественных позиций. Это консервативно-романтическое направление восходило к публицистам и писателям конца XVIII -- начала XIX в., работы которых явились ярко выраженной консервативной реакцией на Французскую революцию и утверждение буржуазного порядка -- Э. Бёрк в Англии, Новалис (Ф. фон Гарденберг), Л. Тик, Ф. Шлегель в Германии, Ф. Р. де Шатобриан, Ж. де Местр, Л. де Бональд -- во Франции.

Историки и публицисты этого направления вели широкое критическое наступление на Французскую революцию и на идейное наследие Просвещения. Тезису просветителей о безграничных возможностях человеческого разума, рационального научного познания они противопоставляли провиденциальное, мистическое видение истории, мысль о примате веры, а также интуиции и чувства над разумом. В противовес резко негативной (и недостаточно историчной) оценке просветителей средневековья консервативные романтики идеализировали средние века -- «время рыцарей и святых» -- как период упорядоченного общества, рыцарского благородства и патриархального обычая, единого христианства -- источника высших духовных ценностей. Идеализированный образ средних веков противопоставлялся буржуазной действительности, порождающей бездуховность, мелочную расчетливость и эгоизм, социальные контрасты и антагонизмы.

Ожесточенной критике подверглись разработанная просветителями концепция человеческой личности и прав человека, идеи общественного договора и народного суверенитета.

Романтическая критика выявила действительные слабости рационалистических представлений об обществе и его истории: механистическое понимание общества как простого конгломерата индивидов, неисторичное представление о возможности перестройки общественных учреждений в духе «естественного права» путем свободного творчества мудрого законодателя. Но то понимание историзма и органического развития, которое консервативно (и тем более реакционно) мыслившие романтики противопоставляли просветительскому рационализму, было крайне односторонним. Отвергая революцию как бесплодную аномалию в органическом естественном ходе истории, они, в сущности, отказывали в исторической правомерности и любому прогрессивному движению, посягавшему на освященные традицией и давностью общественные установления.

В том же ключе осмысливались и понятия «народного духа» и «народа» как особой коллективной индивидуальности, которую романтики противопоставляли просветительскому индивидуализму. Народ выступал в их сочинениях косной, неподвижной массой, народный дух трактовался как изначально данная, мистическая, иррациональная сущность. В историографии разных стран реакционно-романтическая тенденция получила различное, распространение.

Классической страной романтизма была Германия. Здесь были заложены основы романтического миросозерцания. Консервативно-романтическая тенденция играла в германской историографии большую роль; она преобладала в Пруссии и других северогерманских государствах. В немецкой историографии наиболее полно идею традиционализма воплотила «историческая школа права» (К. Ф. Савиньи, К. Ф. Эйхгорн).

В тесной связи с нею формировалась историческая концепция создавшего собственную школу Леопольда Ранке, сторонника религиозно-консервативной трактовки истории.

В Англии наиболее ярким не столько представителем, сколько предвестником консервативно-романтических идей выступил известный вигский публицист Э. Бёрк, опубликовавший в 1790 г. памфлет «Размышления о Французской революции» и оказавший большое влияние на консервативную общественную мысль первой половины XIX в. В дальнейшем к этому направлению романтизма были идейно близки представители торийской историографии (среди них А. Алисой), а также некоторые литераторы и публицисты возникшей в 40-е годы группы «Молодая Англия» (Б. Дизраэли и др.). Но в целом оно не выдвинуло в Англии ни одного действительно крупного историка.

Во Франции определенное влияние на историографию имели труды таких видных идеологов реакционного романтизма, как Ж. де Местр, Л. де Бональд, значительным было влияние на историков (в частности, на О. Тьерри) произведений крупного поэта и писателя, широко обращавшегося к истории, Ф. Р. де Шатобриана. С консервативно-романтических позиций изучали историю средних веков граф Ф. Д. де Монлозье и некоторые другие историки.

В России выразителем самодержавно-монархической исторической концепции выступил Н. М. Карамзин -- крупнейший русский историк и известный писатель этого времени, который начал «штурм истории» в начале XIX в. одновременно с предшественниками французской романтической историографии. В духе времени в его «Истории государства Российского», над которой он работал в 1804--1826 гг., нашли отражение результаты и научного, и художественного постижения прошлого 5. В 30--40-е годы официальная историография в России развивалась под знаком теории «официальной народности», утвердившей тезис о коренном различии исторических путей самодержавно-крепостнической России и стран Западной Европы (М. П. Погодин). В исторической концепции славянофилов (И. В. Киреевский, К. С. Аксаков, А. С. Хомяков) идеализация русской старины сочетались с резкой критикой капиталистического развития Запада.

По-иному преломлялись идеи романтизма в либеральной историографии. Ее подъем определился в 20-е годы XIX в., когда в Европе пробудились революционные и национально-освободительные движения, направленные против временно восторжествовавшей дворянско-клерикальной реакции. В 20--40-е годы либеральная историография приобрела господствующее значение в странах Западной Европы и США.

В плане теоретическом для либеральной историографии было характерно стремление синтезировать идеи просветителей с наиболее плодотворными идеями романтизма. Либеральные историки отнюдь не отбрасывали идейное наследие Просвещения: ведь сами политические принципы буржуазного либерализма генетически были связаны именно с просветительской идеологией.

Вслед за просветителями либеральные историки сохраняли убеждение в силе рационального познания. Среди них только О. Тьерри придавал особенное значение методу интуиции, «вчувствования», как средству наиболее адекватного постижения исторического прошлого. Либеральные историки восприняли от просветителей и идею прогресса, усилив, однако, ее буржуазную ограниченность. Если просветители (особенно Кондорсе) мыслили прогресс как бесконечное совершенствование человеческого рода и всех его учреждений, то для либералов, по существу, он завершался торжеством политических принципов буржуазного либерализма.

Вместе с тем либеральные историки преодолевали свойственные просветительской мысли крайности абстрактно-рационалистического подхода к истории, их мысль развивалась в основном в русле историзма. При этом идея органического развития общества сочеталась у них с признанием необходимости реформ во имя буржуазного прогресса и даже с принятием революции при условии, что она выступает как единственно возможное в данных условиях средство осуществления назревших либеральных преобразований и не выходит за их пределы. В рамках этого историко-политического мышления родилась развитая французскими историками периода Реставрации буржуазная теория классовой борьбы -- важнейшее достижение либеральной исторической мысли первой половины XIX в.

С этими чертами буржуазного историзма связан и подход либеральных историков к средневековью. Они живо интересовались и много занимались историей средних веков (Гизо, Тьерри, Шлоссер, Грановский и др.). Однако они были далеки от идеализации этой эпохи, хотя и не разделяли просветительского нигилизма в ее общей исторической оценке. Средневековье интересовало их как период зарождения современных европейских наций и государств, становления «третьего сословия» (в особенности буржуазии) и его борьбы против феодализма.

Наряду с историей средних веков либеральные историки разрабатывали и историю нового времени, изучали, в частности, историю (главным образом политическую) Английской и Французской революций (Ф. Минье, А. Тьер, Ф. К. Шлоссер, Ф. К. Дальман), историки США -- историю Американской революции. Эти революции они оценивали с позиций буржуазного либерализма, усматривая позитивный исторический смысл в деятельности умеренно-буржуазных течений и, напротив, осуждая борьбу радикальных группировок, в первую очередь якобинцев.

При изучении национальной истории своих стран, пристальное внимание к которой характерно для романтизма, либеральные историки не принимали мистическое толкование «народного духа». Они выдвигали на первый план понятие нации как исторически сложившейся индивидуальности, делая главный акцент на особенностях духовного склада и национальной культуры. революция феодализм творчество историк

В духе общей романтической идейной атмосферы своего времени либеральные историки придавали большое значение задаче воссоздания исторического прошлого во всей его неповторимой конкретности, отображению «местного колорита». Отсюда и присущая многим из них новая манера исторического изложения. На смену античной римской риторике гуманистических исторических сочинений и просветительскому изображению истории как всемирно-исторической сцены, на которой действуют люди, наделенные свойствами человека «вообще», пришло конкретное историческое описание, рассказ, украшенный живыми деталями, наделенный яркой художественной формой (Тьерри -- во Франции, Маколей -- в Англии, Бэнк-рофт -- в США).

Наибольших успехов либеральная историография достигла во Франции, где до начала 30-х годов буржуазия вела борьбу с дворянством и легитимной монархией. Именно в это время здесь сформировалась историческая школа историков периода Реставрации (О. Тьерри, Ф. Гизо, Ф. Ми-нье, А. Тьер).

В Англии, где проблемы буржуазных преобразований после реформы 1832 г. были в основном уже решены, а социальные противоречия буржуазного общества были выражены наиболее резко, либеральное направление в историографии отличалось политической умеренностью. Оно было представлено историками вигской школы (Галлам, Маколей и др.), защищавшими в своих трудах вигскую точку зрения на историческое развитие английского общества и обосновывавшими тезис о выдающихся достоинствах английской политической системы, которая обеспечивала умеренный конституционный порядок и позволяла, за отдельными исключениями в прошлом, избегать крайностей деспотизма и анархии.

В США первые десятилетия XIX в. были периодом становления национальной исторической науки, которое шло под влиянием романтизма. При этом в американской историографии романтизм с самого начала приобрел либерально-буржуазную окраску, что нашло отражение в творчестве наиболее видных историков США того времени -- основателя так называемой ранней школы Д. Бэнкрофта и Ф. Паркмена.

Целый ряд ярких имен выдвинула и либеральная историография в Германии. Ее достижения были связаны с творчеством историков либерально-романтических воззрений (Г. Лудена, К. фон Рот-тека, Ф. К. Дальмана) и деятельностью гейдельбергской школы и ее главы -- либерального историка Ф. Шлоссера. Одним из наиболее видных представителей ее был ученик Шлоссера -- Г. Гервинус. Гейдель-бергская школа с характерным для нее просветительски-дидактическим, морализующим подходом к истории продолжала просветительскую традицию в историографии.

Под знаменем просветительства развивалась в этот период и передовая, буржуазная по своей объективной направленности, общественная, в том числе историческая, мысль в России. В этом русле формировались исторические идеи дворянских революционеров-декабристов, а также либерально-реформистское направление русского просветительства 40-х годов, представителями которого были видные историки, занимавшиеся историей западноевропейского средневековья, а отчасти и нового времени,-- Т. Н. Грановский, П. Н. Кудрявцев и др.

Своеобразным явлением в передовой европейской общественной мысли было формировавшееся в 40-е годы революционо-демократическое направление в русском просветительстве -- В. Г. Белинский, А. И. Герцен, петрашевцы. Их просветительские идеи сочетались с историзмом, они высказали ряд глубоких мыслей и наблюдений об истории, в частности истории европейских революций XVII--XVIII вв.

В первой половине XIX в. в необычайно сложных для польского народа исторических условиях продолжалось развернувшееся в конце XVIII в. формирование польской национальной историографии. До 20-х годов теоретической основой ее являлись просветительские идеи; в дальнейшем на смену им пришли нашедшие широкий отклик в польской культуре идеи романтизма.

Основателем польской романтической историографии и видным ее творцом был Иоахим Лелевель, труды которого имели революционно-романтическую направленность.

Важным достижением исторической мысли первых десятилетий XIX в. было учение о диалектическом характере всемирно-исторического развития, связанное с именем крупнейшего представителя немецкой классической философии Г. Ф. Гегеля. Перекликавшаяся во многом с идеями Просвещения, историко-философская концепция Гегеля была в то же время пронизана историзмом. Исторический процесс он понимал диалектически, движущую силу его видел в развитии и борьбе противоположных начал.

Несмотря на свойственные взглядам Георга Вильгельма Гегеля многие консервативные черты, разработанный им принцип диалектического развития сыграл плодотворную роль в дальнейшем развитии исторической мысли.

В этот период в европейской историографии наблюдается также радикально-демократическая тенденция, отмеченная заметным влиянием романтизма. Ее представителями были Ж. Мишле (Франция), Ж. Сисмонди (швейцарец, тесно связанный с французской культурой), В. Циммерман (Германия), У. Коббет (Англия). Некоторыми сторонами своего творчества 30-х -- начала 40-х годов к этому направлению был близок английский историк Т. Карлейль, противоречивый по своим взглядам и позднее эволюционировавший в консервативном направлении.

Историки-демократы стремились рассматривать историю с позиции простого народа. В своих работах они создали привлекательный и идеализированный в мелкобуржуазном духе образ народа-труженика, имея в виду прежде всего мелких производителей, крестьян и ремесленников. Особенно характерным является известное произведение Мишле «Народ». В рамках этого направления была создана знаменитая книга немецкого историка, ученика Шлоссера, В. Циммермана «История Крестьянской войны в Германии». Демократические историки подвергали критике капитализм, обличали крайне тяжелые для трудящихся первые результаты промышленной революции. Некоторые из них идеализировали патриархальный быт и мелкое производство («экономический романтизм» Сисмонди), что приводило к идеализации средних веков. Так, Сисмонди усматривал образец справедливого социального строя в средневековых итальянских городах-республиках, а Коббет мечтал о возврате к давно прошедшим временам «старой веселой Англии».

Вместе с тем часть представителей демократической историографии придерживалась идеи прогресса (Мишле, Циммерман) ; воззрения их приобретали порой «якобинскую» и даже социалистическую окраску (Луи Блан).

В первой половине XIX в. оригинальные исторические идеи были выдвинуты и в рамках социалистической мысли, развитие которой вступило в этот период в новый этап. Социалистические теории XVIII в. создавались в пределах просветительской идеологии, опирались на рационалистическое мировоззрение. Иначе осмысливали проблемы общественного развития основатели критико-утопического социализма А. Сен-Симон, Ш. Фурье, Р. Оуэн. Используя идеи рационализма и материализма XVIII в., они положили начало историческому рассмотрению социального строя общества. Идеальный общественный строй без эксплуатации и нищеты выступал у них не как воплощение вечных принципов разума и справедливости, а как закономерный результат исторического развития общества. Оставаясь в целом идеалистами в понимании определяющих сил движения истории, теоретики критико-утопического социализма подчеркивали большое значение материального производства и форм собственности в общественном развитии. Тем самым их идеи явились вехой не только в истории социалистических учений, но и в развитии историко-социологической мысли.

В конце 40-х годов XIX в. появление первых произведений зрелого марксизма знаменовало создание и начало всесторонней разработки нового, диалектически-материалистического объяснения исторического процесса. Его создатели, К. Маркс и Ф. Энгельс, опирались на наиболее плодотворные результаты, которые были достигнуты общественными науками, в том числе историей, к середине XIX столетия 6.

Размещено на Allbest.ru