Размещено на http://www.allbest.ru/

Содержание

• Введение
• 1. Петр I: концепция строительства империи. Эпоха дворцовых переворотов в современной научной литературе
• Заключение
• Список источников и литературы


Введение

дворцовый переворот петр реформы

С легкой руки В.О. Ключевского название «эпоха дворцовых переворотов» закрепилось за периодом 1725-1762 гг., который занял свое место в учебной и научной литературе как время, когда такие перевороты «совершались дворянскими группировками, опиравшимися на гвардию» Российский энциклопедический словарь: В 2 кн. / Гл. ред. A.M. Прохоров. М., 2001. Кн.1. С.727..

Но выделенные историком «новые явления в нашей государственной жизни» (такие, как выдвижение гвардии в качестве особой «государственной корпорации» или развитие «политических настроений» дворянства) не стали предметом целостного анализа. Его заменила формула В.И. Ленина: «Перевороты были до смешного легки, пока речь шла о том, чтобы от одной кучки дворян или феодалов отнять власть и отдать другой» Ленин В.И. Поли. собр. соч. T.37. С.443-444..

Такой подход «закрывал» проблему, поскольку исключал необходимость изучения подобных конфликтов - хотя В.О. Ключевский придавал дворцовым переворотам XVIII в. «очень важное политическое значение, которое выходило далеко за пределы дворцовой сферы, затрагивало самые основы государственного порядка» Ключевский В.О. Соч.: В 9 т. М., 1989. Т.4. С.236,238..

Власть как фундаментальная проблема социальных и гуманитарных наук относится к числу «вечных» и всегда будет привлекать внимание исследователей. Особый интерес к ней неизбежен в «переломные эпохи социального развития, когда реальной становится угроза дестабилизации механизма социального управления и многое зависит от функционирования политической системы и распределения власти в обществе. Именно такой момент переживает сегодня Россия» Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ. М., 2001. С.5..

1. Петр I: концепция строительства империи. Эпоха дворцовых переворотов в современной научной литературе

дворцовый переворот петр реформы

Актуальность исследования переворотов определяется особой ролью самодержавия в России, которое долго оставалось «основным фактором национальной интеграции» Власть и реформы в России, «гарантом эффективности управления, правосудия, мерой всех и вся в государстве» Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого в первой четверти XVIII в. СПб., 1997. С.292..

В таких условиях государь являлся главным системообразующим элементом всего политического строя, что обусловило повышенную роль неформальных (межличностных, межгрупповых) отношений в политической сфере при неразвитости институтов правового государства и доминировании командно-административных принципов общественного устройства. Мобилизационный способ рекрутирования правящей среды с его милитаризованным характером при монопольной структуре власти способствовали появлению внутриэлитных конфликтов Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 1998. С.114..

Изучение заговоров и других подобных элементов политической культуры уже признается вполне заслуживающим внимания со стороны академической науки. Об этом свидетельствует, в частности, появление сборника, посвященного «искусству и практике дворцовых переворотов и связанных с ними политических интриг» и, в том числе, «проблеме теоретического обоснования искусства дворцовой интриги и тесно связанного с нею политического переворота» на Востоке в ХШ-ХХ вв. Политическая интрига на Востоке. М., 2000. С.5, 11.

В области преподавания политических наук появились предложения о выделении «конспирологии» как теории заговоров и учение об их предотвращении - в рамках «кратологии оппозиционной деятельности» .

Однако подобных исследований российских реалий пока немного; они являют собой описания заговоров и покушений на жизнь князей Х1-ХИвв., представленных в качестве «оборотной стороны медали нашего героического прошлого» Толочко П.П. Дворцовые интриги на Руси. СПб., 2003. С.8., или иллюстрируют «влияние особенностей характеров государей и их советников на решения верховной власти» примерами из советской истории Чернышев Б.В. Разработка и принятие государственных решений в России: уроки истории (XVIII-XX вв.). Саратов, 2003. С.34..

Не случайно специальная историографическая работа Д.Ф. Попова по проблеме российской абсолютной монархии выделяет как более или менее разработанную тему только события междуцарствия 1730 г.

Изучение серии дворцовых переворотов в послепетровское время, рассмотренных в контексте развития послепетровской монархии, позволяет выявить как общие черты, так и особенности политической борьбы того периода и раскрыть причины, породившие кризисные явления в механизме верховной власти, которые воспринимаются как характерная черта российской политической культуры нового времени. Dixon S. The Modernisation of Russia 1676-1825. Cambridge, 1999. P.15;

Подобные исследования находятся в русле современного развития мировой исторической науки: на рубеже XXI в. наблюдается «возвращение политики и политического в русло исторических исследований», как определенная закономерность на новом этапе ее развития. Кром М.М. Политическая антропология: новые подходы к изучению феномена власти в истории России // ИЗ. 2001. Вып.4 (122). С.372. Наметившаяся в отечественной исторической науке последней трети. XX в. тенденция к углубленному изучению особенностей развития российской самодержавной монархии требует нового обращения к «эпохе дворцовых переворотов», остававшейся до сих пор «темным периодом» или даже «историографической черной дырой». Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII в.: опыт целостного анализа. М, 1999. С. 176-177

Исследование дворцовых переворотов представляет интерес также и в общественно-политическом плане, что определяется востребованностью исторического опыта проведения реформ в России, поисками оптимальных способов соотношения насильственных и ненасильственных методов в правительственной деятельности. В этом смысле исследование такой особенности механизма функционирования монархии (при отсутствии институтов социального контроля) представляется полезным для понимания политической истории XX в. и современных политических «технологий»; ведь известно, что попытка реализации демократических принципов в не подготовленном для этого обществе часто завершается возвращением вспять и установлением авторитарных режимов.

Изучение истории заговоров и переворотов интересно также тем, что дает материал для изучения социальной психологиии участников и свидетелей событий (высшей знати, гвардии), других, наиболее активных социальных групп российского общества (чиновников, офицеров, солдат); позволяет выявить изменения их представлений о власти и соответствующие попытки правящей группы воздействовать на этот процесс.

В России на рубеже XXI столетия «реликты средневековья (воспринимаемые - подчас бездумно - как исконные начала общественной психологии)... во многом определяют реальное значение неформальной структуры власти, порождают зыбкость и непредвиденную изменчивость правового статуса высших учреждений и распределения полномочий внутри реально правящей элиты». Шмидт СО. Средневековье в государственном строе России // Междунар. науч. конф. «Государствен ное управление: история и современность» (Москва, 29-30 мая 1997 г.) / Под ред. В.А. Кувшинова. М., 1998. С.11-12.

Соответственно, изучение «средневекового» в новое и особенно новейшее время открывает перспективы научного наблюдения для специалистов из разных областей гуманитарного знания.

В то же время в трудах современных историков и политологов можно встретить противоречивые утверждения о том, что силовые методы борьбы за власть отсутствуют «в политической традиции России» или свойственны якобы только советскому периоду нашей истории19; в таком случае они квалифицируются как «заговоры», «перевороты» или даже «партийно-государственные перевороты» и «контрперевороты». Пихоя Р.Г. Советский Союз: история власти (1945-1991). М., 1998. С.256,257,173, 176.

Например, составляющей сегодняшнего административного процесса в России являются клиентарные связи, которые оказывают решающее влияние на карьеру чиновника и определяют путь разрешения конфликтов
во властных структурах Афанасьев М.Н. Правящие элиты и государственность посттоталитарной России.М., 1996.С.157-158.

В других случаях предполагается, что как раз в России «участие армии, использование ее военной силы в политической жизни общества - это «давняя историческая традиция». Глазунова Н.И. Феномен насилия в русской истории // Военное насилие в политической борьбе. М.,1994. С. 12. При таком подходе перевороты и «путчи» считаются характерными для истории России с конца XVII в. вплоть до августовских событий 1991 г., включая сюда и «политический переворот в ноябре 1917 г.», и корниловскии и кронштадтский мятежи. Применительно к XVIII столетию они порой трактуются как попытки установить «олигархический строй» или даже «вернуть дореформенные порядки». Очерки русской культуры XVIII в. M., 1987. 4.2. С. 14; История России с начала XVIII до конца XIX в. / Под ред. А.Н. Сахарова. М., 1996. С.108, 118, 120-121; Потатуров В.А., Тугусова Г.В., Турина М.Г. и др. История России. М., 2002. С.226.

Дворцовые перевороты рассматриваются как элемент российского политического строя раннего нового времени в условиях модернизации, но в то же время имеющие собственные причины, тенденции и закономерности функционирования. Для современных подходов к изучению политической истории, которые исследователи все чаще называют «политической антропологией», характерно пристальное внимание к социокультурным механизмам функционирования власти, представлениям о ней в обществе, взаимодействию групп и отдельных лиц в политике.

В этом смысле принципиальным представляется выдвинутое Ю.Л. Бессмертным понятие «социокультурный способ властвования», подразумевающий, помимо традиционного анализа функционирования властных структур, «своеобразие восприятия отдельными индивидами или группами тех или иных властных институтов; оценка этих институтов в сознании отдельных субъектов и групп (включая «политические мифы», присущие массовому сознанию)»; престиж и «имидж власти (включая представления о мере ее сакральности или иной трансцендентности)». Бессмертный Ю.Л. Некоторые соображения об изучении феномена власти (о концепциях постмодернизма и микроистории) // Одиссей. Человек в истории. 1995. М., 1995. С.15.

Подобный подход призван «помочь тому «сплавлению» «социальной физики» (т.е. исследования восприятия, позиций, представлений), и «социальной феноменологии» (т.е. исследования действий, взаимодействий, процессов и т.п.), которое так важно для целостного осмысления исторического прошлого и органического включения в него историко-культурного ракурса.

При этом не следует упускать из виду, что и каждый способ властвования, и политические феномены вообще имеют, наряду с индивидуальными и даже уникальными сторонами, и элементы повторяющегося и массового по отношению к основным аспектам способа властвования; можно (и нужно!) сочетать одновременно два ракурса исследования - и системный, и индивидуальный». Там же.С.22

В последнее время вновь появляются попытки более точного определения различных «переворотных» ситуаций. И.Д. Ковальченко ставил их в один ряд: «25.VIII.91. Всякий переворот (дворцовый, государственный, военный) -явление негативное, ибо в той или иной мере ведет к диктатуре и к нарушению нормального развития» Ковальченко И.Д. Заметки о текущем моменте // Вестник МГУ (история). 1997. №3. С. 107.. Е.В. Анисимов использовал «дворцовый» и «государственный» переворот как синонимы, но добавил к ним еще и «военный», каковым, по его мнению, было столкновение группировок в 1725 г. А.Б. Каменский полагал, что все дворцовые перевороты могут быть названы государственными, поскольку их осуществление означало «смену персонального состава правящей верхушки». Каменский А.Б. Указ. соч. С. 165.

Относительно же российских реалий в работах современных западных историков употребляются либо традиционное понятие «coup», либо кальки с русского - «palace coup» или «palace revolution», применяемые не только при характеристике переворотов 1740-1741, 1762 и 1801 гг., но и по отношению к политическим кризисам 1725 и 1730 гг. Категории политической науки: Учебник. М., 2002. С.387-388

Определенные различия в понимании переворотов связаны с этимологией этого понятия в национальных политических традициях, где оно сформировалось. Интерпретация переворота во французской политической традиции основана на бонапартистских примерах. Немецкое слово «путч» («putsch») представляет собой одну из его форм: попытку захвата политической власти насильственными нелегальными методами с использованием полиции и вооруженных сил («Капповский путч» 1920 г.; «Пивной путч» Гитлера и Люден-дорфа в Баварии 1923 г.). В странах испанской политической традиции распространено понятие «пронунсиаменто» («prommciamiento»), означающее попытку военачальника увлечь за собой солдат против существующего правительства. Но в любом варианте «государственный переворот» выступает как явление новой и новейшей истории - при наличии парламента, политических партий и движений, конституционных институтов. Дворцовые перевороты 1725-1762 гг. не представляли собой однотипных явлений, а развивались в рамках определенной идейно-политической эволюции.

Относительно «легальные» политические конфликты 1725 и 1730 гг. с выдвижением политических требований и даже проектов нового государственного устройства завершились двумя государственными переворотами в 1730 г., после чего их формой стал менее (как в 1740-1741 гг.) или более (как в 1762 г.) конспиративный заговор с участием гвардейцев, когда менялась только фигура монарха.

Выявленные различия свидетельствуют о разных тенденциях развития политической борьбы. Одна являлась поиском нового, по сравнению с петровской системой, политического механизма через элементы публичности и выборности; другая, наоборот, консервировала сложившуюся систему и, устраняя правящую фигуру, не меняла ничего в самой «форме правления».

Можно выделить следующие существенные (структурные) черты российских «дворцовых переворотов»: противоречия в правящей среде с появлением противоборствующих «партий»; политический конфликт, протекавший относительно мирно или приводивший к силовому захвату власти; идейно-правовое обеспечение акции, при этом каждый новый переворот сопровождался все более настойчивыми попытками воздействия на общественное мнение; «закрепление» успеха путем наград и репрессий, а также перестановки в системе управления; при этом стабильность нового режима зависела не столько от репрессий, сколько от гибкой и активной кадровой политики, обеспечивавшей правящей группе контроль и поддержку со стороны гвардии и государственного аппарата; как правило, удавшийся переворот в XVIII в. сопровождался волной неудачных попыток его «переиграть»: сначала они появлялись преимущественно в «верхах», но скоро перевороты стали вызывать подражания «снизу» - прежде всего, в среде самих гвардейцев.

В итоге, только реформы 60-70-х гг. XVIII в. удовлетворили основные сословные требования дворянства, что привело к перераспределению власти в рамках прежней государственной системы; в то же время дворянские сословные органы интегрировались в систему управления, что препятствовало попыткам создания какой бы то ни было оппозиции. Такой путь позволил власти устранить излишнее напряжение в самой системе, созданное петровскими реформами: давление всех страт дворянского сословия на «верхи», где до того сосредотачивались и решались интересующие «шляхетство» вопросы.

Заключение

Дворцовые перевороты в России во времена царствования Петра I и после него, становятся средством разрешения конфликтов в правящем кругу. При отсутствии легальных форм политического воздействия на власть, максимально сконцентрировавшуюся на уровне дворца в результате процесса укрепления самодержавия в XVII - первой четверти XVIII в.

Резкая смена культурных ценностей в ходе петровских реформ, отказ от существовавшей традиции не могли не повлиять на нормы политической этики при недостатке публично-правовых начал в политической сфере в условиях появления гвардии - своеобразной корпорации, участвовавшей в системе управления и имевшей возможность оказать давление на верховную власть.

Дворцовые перевороты 1725-1762 гг. не представляли собой однотипных явлений, а развивались в рамках определенной идейно-политической эволюции.

Относительно «легальные» политические конфликты 1725 и 1730 гг. с выдвижением политических требований и даже проектов нового государственного устройства завершились двумя государственными переворотами в 1730 г., после чего их формой стал менее (как в 1740-1741 гг.) или более (как в 1762 г.) конспиративный заговор с участием гвардейцев, когда менялась только фигура монарха.

Выявленные различия свидетельствуют о разных тенденциях развития политической борьбы. Одна являлась поиском нового, по сравнению с петровской системой, политического механизма через элементы публичности и выборности; другая, наоборот, консервировала сложившуюся систему и, устраняя правящую фигуру, не меняла ничего в самой «форме правления».

Список источников и литературы

1. Афанасьев М.Н. Правящие элиты и государственность посттоталитарной России.М., 1996.С.157-158

2. Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого в первой четверти XVIII в.
СПб., 1997. С.292.

3. Бессмертный Ю.Л. Некоторые соображения об изучении феномена власти (о концепциях постмодернизма и микроистории) // Одиссей. Человек в истории. 1995. М., 1995. С.15.

4. Власть и реформы в России

5. Глазунова Н.И. Феномен насилия в русской истории // Военное насилие в политической борьбе. М.,1994. С. 12.

6. Гаман-Голутвина О.В. Политические элиты России. Вехи исторической эволюции. М., 1998. С.114

7. Кром М.М. Политическая антропология: новые подходы к изучению феномена власти в истории России // ИЗ. 2001. Вып.4 (122). С.372.

8. Ключевский В.О. Соч.: В 9 т. М., 1989. Т.4. С.236,

9. Ковальченко И.Д. Заметки о текущем моменте // Вестник МГУ (история). 1997. №3. С. 107.

10. Категории политической науки: Учебник. М., 2002. С.387-388

11. Каменский А.Б. От Петра I до Павла I. Реформы в России XVIII в.: опыт целостного анализа. М, 1999. С. 176-177Ленин В.И. Поли. собр. соч. T.37. С.443-444.

12. Ледяев В.Г. Власть: концептуальный анализ. М., 2001. С.5.

13. Очерки русской культуры XVIII в. M., 1987. 4.2. С. 14; История России с начала XVIII до конца XIX в. / Под ред. А.Н. Сахарова. М., 1996. С.108, 118, 120-121; Потатуров В.А., Тугусова Г.В., Турина М.Г. и др. История России. М., 2002. С.226; Россия в мировой истории: Учебник для вузов / Под ред. B.C. Порожни. М., 2003. С.114.

14. Попов Д.Ф. Проблемы российской абсолютной монархии (верховная власть) в русской исторической науке. М., 1999. С.92.

15. Российский энциклопедический словарь: В 2 кн. / Гл. ред. A.M. Прохоров. М., 2001. Кн.1. С.727.

16. Толочко П.П. Дворцовые интриги на Руси. СПб., 2003. С.8.

17. Чернышев Б.В. Разработка и принятие государственных решений в России: уроки истории (XVIII-XX вв.). Саратов, 2003. С.34.

18. Халипов В.Ф. Наука о власти. Кратология: Учеб. пособие. М., 2002. С.89,380.

19. Шмидт СО. Средневековье в государственном строе России // Междунар. науч. конф. «Государствен ное управление: история и современность» (Москва, 29-30 мая 1997 г.) / Под ред. В.А. Кувшинова. М., 1998. С.11-12.

Размещено на Allbest.ru