Июньская авантюра Временного правительства (1917 год)

Размещено на http://www.allbest.ru/

Июньская авантюра Временного правительства (1917 год)

дезертирство временный авантюра правительство

18 июня 1917 года Временное правительство бросило русскую армию в наступление, подчиняясь не только желаниям Антанты, уже фактически закабалившей страну, но и стремясь укрепить свое положение.

Это была чистейшей воды авантюра. Несмотря на улучшение материально-технического состояния русских войск, им было еще далеко до германской армии, к тому же Февральская революция посеяла на фронтах бациллы разложения. Участились случаи братания между русскими и австрийскими и германскими солдатами. Но это решение было принято еще царским правительством.

Подготовка России к кампании 1917 года началась с межсоюзнической конференции в Шантильи (Франция), прошедшей 15-16 ноября 1916 года, когда было принято решение о согласованных военных действиях союзников в следующем году для нанесения окончательного поражения Германии и ее союзникам.

В соответствии с этим решением Николай II, (являвшийся тогда верховным главнокомандующим, 24 января 1917 года утвердил доклад генерала В.И. Ромейко-Гурко, временно (из-за болезни генерала М.В. Алексеева) исполнявшего обязанности начальника штаба главковерха. Согласно этому докладу летом 1917 года главный удар должен был наносить Юго-Западный фронт 11-й и 7-й армиями в общем направлении на Львов, а вспомогательный удар - 8-я армия а направлении Калущ, Болехов. На Румынском, фронте 4-й и 6-й русским армиям вместе с 1-й и 2-й румынскими армиями предстояло разгромить противника в районе Фокшан и занять Добруджу, а 9-й русской армии - сковать противника в Карпатах, чтобы не дать ему возможности перебросить силы на юг. На Северный и Западный фронты возлагалось нанесение вспомогательных ударов на участках по выбору главнокомандующих.

В то время как Ставка и штабы фронтов проводили по мере сил подготовку к летнему наступлению 1917 года, в России произошла Февральская буржуазно-демократическая революция. Солдатская масса и офицерство ждали, что Временное правительство выведет страну из тупика, в который завело ее самодержавие во всех областях политической и экономической жизни, что будет решен вопрос о прекращении надоевшей всем изнурительной войны. В массах все более зрело убеждение, что «наступила пора народам взять в свои руки решение вопроса о войне и мире».

Тяжелая война потребовала перенапряжения сил армии и всей страны. Мобилизация свыше 15 млн. человек (почти 10% населения страны, причем трудоспособного - лучшей части человеческого потенциала) крайне отрицательно сказалась на состоянии и без того слабой экономики страны. За два с половиной года на фронте не было достигнуто каких-либо ощутимых успехов (за исключением Брусиловского прорыва 1916 года), а между тем общие потери русской армии к 1917 году превысили 7 млн. человек, в том числе почти 2 млн. погибшими и почти 1 млн. пленными). Начиная с марта 1917 года, все официальные сводки дают картину падения дисциплины в армии и все растущей розни между солдатами и офицерами, большинство которых поддерживало линию правительства и эсеро-меньшевистских партий на продолжение войны до окончательной победы.

О неудержимом стремлении солдат быстрее покончить с войной свидетельствуют как массовое братание на фронте, так и колоссальный рост дезертирства и уклонения от воинской службы. Так, из 220 пехотных дивизий, стоявших в то время на фронте, в марте 1917 года братание имело место в 165, в 38 из них солдаты обещали немецким и австро-венгерским частям не наступать. Для прекращения братания австро-германское командование, боявшееся проникновения «революционной заразы» в свои войска, вынуждено было применить крутые меры; репрессии на братавшиеся части обрушило и командование русской армии.

О росте дезертирства говорят такие данные: если от начала войны до Февральской революции общее число дезертиров составляло 195130 человек, т.е. в среднем 6300 в месяц, то с марта до августа 1917 года количество дезертиров увеличилось в пять раз, а в период 15 июня - 1 июля (т.е. во время летнего наступления) - даже в шесть раз. Это были так называемые зарегистрированные дезертиры. В это же время началась громадная утечка с фронта и отказ идти на фронт из тыла под различными предлогами. Так, например, средняя заболеваемость в марте по сравнению с февралем увеличилась на фронте в два с половиной раза, хотя в то время никаких эпидемий там не было: просто солдаты начали пользоваться всякой небольшой болезнью или симулировать ее, чтобы уйти в тыл.

Между тем в официальных донесениях о настроениях войск в конце марта - начале апреля 1917 года нельзя не заметь существенного противоречия: одни начальники утверждают, что «стремление войск к победе осталось, в некоторых частях даже усилилось», другие заявляют, что «активные действия пока невозможны».

Это противоречие можно объяснить прежде всего тем, что многие начальники сочли довольно сильные в первое время настроения революционного оборончества в некоторых частях, подпавших под влияние агитации представителей Временного правительства и меньшевистско-эсеровских партий, за желание большинства солдат продолжать войну. С другой стороны, за пессимистические взгляды на будущее России и армии в связи с политикой, которую проводило Временное правительство, многие начальники немедленно увольнялись и на их место назначались лояльные. Вновь назначенные начальники, естественно, в своих донесениях рисовали положение дел более оптимистично, чем их предшественники и чем это было в действительности. Такой оптимизм не мог не отразиться, в свою очередь, на сводках высших штабов и заключениях как главнокомандующих армиями фронтов, так и верховного командования русской армии. Последнее склонно было отнести грозный признак нежелания солдатской массы продолжать войну за счет временного 1,5-2-месячного кризиса, вызванного резолюцией.

Стремление преодолеть этот якобы временный кризис с помощью успешного наступления владело и умами стоявших в то время во главе русской армии генералов Алексеева и Деникина. Так, Деникин считал, что «наступление, сопровождаемое удачей, могло бы поднять и оздоровить настроение… Победа давала мир внешний и некоторую возможность внутреннего. Поражение открывало перед государством бездонную пропасть. Риск был неизбежен…». Эта выдержка показывает, насколько поверхностно с политической точки зрения Деникин оценивал происшедшие после революции перемены в армии и ее нежелание продолжать войну. Для него важно было любыми методами подавить в армии революционное настроение, привести ее к повиновению, снова сделать послушным орудием в руках генералитета. Время показало ложность этой предпосылки.

Несколько по-другому обосновывал необходимость наступления Алексеев в письме Гучкову от 12 марта 1917 года: «Мы приняли на этих конференциях известные обязательства, и теперь дело сводится к тому, чтобы с меньшей потерей нашего достоинства перед союзниками или отсрочить принятые обязательства или совсем уклониться от исполнения их. Обязательства эти сводятся к следующему положению: русские армии обязуются не позже, как через три недели после начала наступления союзников, атаковать противника… Придется высказать союзникам, что ранее июля они не могут на нас рассчитывать… Я это сделаю, но не могу взять на себя ответственности за те последствия, которые повлечет наше уклонение от выполнения принятых на себя обязательств. Мы находимся в столь большой зависимости от союзников в материальном и денежном отношении, что отказ союзников от помощи поставит нас в еще более тяжелое положение, чем мы находимся ныне… Таким образом, сила обстоятельств приводит нас к выводу, что в ближайшие 4 месяца наши армии должны были бы сидеть покойно, не предпринимая решительной, широкого масштаба, операции». Как явствует из этого, в отличие от своего начальника штаба Алексеев смотрел на предстоящее наступление как на неизбежное зло, необходимое для выполнения обязательств России перед союзниками. Это с головой выдает антинародную политику Временного правительства, которое готово было расплачиваться русской кровью за долги царского правительства и, как писал В.И. Ленин, «предоставило русскую армию в распоряжение штабов и дипломатов, действующих во имя и на почве неотмененных тайных договоров, во имя целей, открыто провозглашенных Рибо и Ллойд Джорджем». Но и предположения Алексеева о возможном наступлении через четыре месяца, т.е. в середине июля 1917 года, не имели шансов на успех. Наступление могло быть в какой-то степени полезным союзникам не позже мая 1917 года, т.е., как пишет сам Алексеев, «через три недели после наступления союзников», которое должно было начаться в апреле на французском фронте. А в августе даже успешное наступление на русском фронте не могло уже принести какой-либо пользы союзникам, ибо представляло бы собою изолированный удар через три месяца после наступления на Западе. Этот удар мог быть легко парирован противником переброской войск с Западного и других фронтов, что и подтвердили события. Таким образом, основной аргумент Алексеева в пользу наступления - помощь союзникам в согласованном ударе по врагу - был несостоятельным.

Следует отметить, что русская армия к весне 1917 года, отчасти благодаря помощи союзников, была лучше, чем прежде, обеспечена основными видами боевой техники, хотя по-прежнему уступала в этом отношении союзникам и противникам. Хуже обстояло с продовольствием, которого не хватало не только для образования на фронтах запасов, но и на ежесуточную потребность. Серьезно сказывалось расстройство транспорта, особенного железнодорожного, как основного транспорта страны; он не справлялся с подвозом на фронт всех видов довольствия и не позволял производить оперативные переброски войск. Что касается автомобильного, то он не получил еще широкого распространения в русской армии из-за технической отсталости России. Главным видом прифронтового рранспотра по-прежнему оставался гужевой.

Состояние русской армии весной 1917 года принципиально отличалось от прежнего. Раньше к началу операции на том или ином фронте не возникало сомнений в боеспособности войск и главное затруднение состояло в плохом материально-техническом обеспечении боевых действий. К маю 1917 года положение изменилось. Впервые за время войны материально-техническое обеспечение в том числе тяжелой артиллерией, снарядами и т.д., не вызывало особых опасений, зато боеспособность войск, не желавших больше воевать, также впервые за время войны нельзя было признать удовлетворительной. Это положение армии обсуждалось высшими ее начальниками на совместном заседании Временного правительства и Исполнительного комитета Петроградского Совета. И все же большинство главнокомандующих армиями фронтов (Брусилов, Ромейко-Гурко и Щербачев) высказались на этом совещании за наступление.

Интересно мнение высокопоставленного немецкого генерала Макса Гофмана, бывшего в 1917 году начальником штаба Восточного фронта и по совместительству с принцем Леопольдом Баварским командующим германским Восточным фронтом.

Но в эту тяжелую пору, в марте! 1917 года, произошло событие всемирно-исторического значения, казалось, опять дававшее Германии надежду на победоносный исход: началась русская революция.

Напрашивалась мысль, что на восточном фронте при помощи нескольких энергичных наступательных операций - ударов можно ускорить и довершить распад войска. Но, с одной стороны, командующий восточным фронтом не имел необходимых для этого средств, а с другой, - наше министерство иностранных дел предалось обманчивой надежде, что удастся вступить в переговоры с новым правителем Керенским и заключить мир. Отсюда стремление пока не нападать на русских и не раздражать их.

Благодаря нашей бездеятельности и увлекательному красноречию Керенского ему удалось убедить войска продолжать борьбу, и восемьдесят германских дивизий были задержаны и заняты на восточном фронте в течение всего лета 1917 г.

Я высказал мое мнение о русской армии и ее боеспособности в том смысле, что моральное ее состояние, а вместе с тем и боеспособность, конечно, сильно расшатано революцией, но что, однако, никак нельзя рассчитывать на то, что она после нескольких наших атак отступит без сопротивления. Наоборот, она, несомненно, будет защищаться. Для наступления в крупном масштабе командующий восточным фронтом не имеет достаточно резервов. В это время верховное командование об этом не могло и думать, так как резервы ему были нужны на западе.

Для командующего восточным фронтом май и июнь прошли в бездеятельности. В июне увеличились признаки того, что Керенский вовсе не думает о мире. Наоборот, все поступающие донесения говорили о крупных приготовлениях русских к наступлению.

1917 июль.

1 июля началось в Галиции русское наступление, то для нас оно отнюдь не явилось неожиданностью.

Между тем в России события развивались. Офицеры были лишены своих привилегий и смещены. Были созданы солдатские советы. Таким уничтожением дисциплины армия была сведена на нет, войсковые части превращены в вооруженные скопища, не представлявшие никакой ценности в военном отношении. Наряду с распадом армии шло разложение и внутри страны. После первой неудачной попытки большевикам удалось в ноябре захватить власть».

С вступлением на должность верховного главнокомандующего Брусилов определил сроки начала наступления: 10 июня - для Юго-Западного фронта и 15 июня - для Северного, Западного и Румынского фронтов. Принявший у Брусилова Юго-Западный фронт генерал A. Е. Гутор (начальник штаба Н.Н. Духонин) 3 июня отдал директиву на наступление поставив армиям фронта задачу разбить противника на львовском направлении. Помощник главнокомандующего армиями Румынского фронта генерал Д.Г. Щербачев (начальник штаба Н.Н. Головин) решил двумя концентрическими ударами в общем направлении на Бузэо окружить и уничтожить в районе Фокшан 9-ю германскую армию генерала Эбена, как наиболее боеспособную силу на этом направлении.

На фронте наступления ударных корпусов русские превосходили противника в живой силе в три с лишним раза и в артиллерии - в два раза.

Австро-германскому командованию было известно направление главного удара русских, и оно смогло усилить войска генерала Э. Бём-Ермолли. Но сроки начала наступления неоднократно переносились, и противник относительно их был введен в заблуждение.

18 июня, после почти двухдневной артиллерийской подготовки, 11-я и 7-я армии Юго-Западного фронта перешли в наступление, причем в сфере действительного огня противника оно велось главным образом ударными частями, остальная пехота следовала за ними весьма неохотно. Благодаря хорошим результатам артиллерийского огня и действиям отборных частей в первые два дня наступления был достигнут некоторый тактический успех.

На третий день, 20 июня, в полосе 11-й армии для развития успеха был введен в бой (из резерва фронта) 1-й гвардейский корпус, но солдаты-гвардейцы не желали наступать, и атака не имела успеха. Искусственно созданный наступательный порыв двух армий, наносивших главный удар, угас, солдаты стали митинговать, обсуждать приказы и отказываться от их выполнения. «Считаю долгом донести, - писал командующий 11-й армией, - что, несмотря на победу 18 и 19 июня, которая должна была бы укрепить дух частей и наступательный порыв, этого в большинстве полков не замечается, и в некоторых частях господствует определенное убеждение, что они свое дело сделали и вести непрерывно дальнейшее наступление не должны».

После неудачи на направлении главного удара фронта перешла в наступление 8-я армия против 3-й австро-венгерской армии генерала Трестянского. 23 июня 16-й армейский корпус овладел южнее Станиславув передовыми позициями противника, а на следующий день удачно отразил контратаки, чем сковал его силы и отвлек внимание Трестянского на юг. 25 июня правофланговый 12-й армейский корпус, наносивший в армии главный удар, севернее Станиславув успешно прорвал оборону противника на всю глубину, разгромил 26-й австро-венгерский корпус и взял в плен 131 офицера и 7 тыс. солдат; было захвачено также 48 орудий. В последующие дни армия успешно наступала, 27 июня овладела городами Галич и Калущ и 30 июня вышла на рубеж реки Ломница. Но к этому времени отборные части понесли большие потери, а у следовавшей за ними пехоты наступательный порыв иссяк, и наступление захлебнулось.

Решив усилить 8-ю армию за счет 7-й, Ставка и штаб Юго-Западного фронта пытались произвести перегруппировку и продолжить наступление, но найти достаточно боеспособные части для этого не удалось. Кроме того, из-за начавшегося развала фронта нарушилось управления войсками, резко снизилась эффективность отдаваемых приказов. Отказ войск выходить на позиции, митинги задерживали перегруппировку, операция все откладывалась, а 6 июля последовал сильный контрудар противника.

Общие потери фронта за время наступления с 18 июня по 6 июля составили 1968 офицеров и 56 361 солдат. Эти потери легли главным образом на долю отборных частей, а без них 11, 7 и 8-я армии потеряли устойчивость и были готовы отступать при первом ударе противника, что и подтвердили последующие события. В целом, русская армия окончательно потеряла способность не только к активным боевым действиям, но и возможность успешно обороняться, что подтвердило последующее контрнаступление германо-австрийских войск.

С началом наступления 11-й и 7-й армий противник перебросил на русский фронт 13 германских дивизий, из них 11 с французского фронта, и три австро-венгерские с итальянского. Эти силы составили так называемый Злочевский отряд под командованием генерала Винклера. Перед ним ставилась задача нанести удар по левому флангу 11-й армии в общем направлении на Тарнополь, чтобы вернуть территорию, потерянную летом 1916 года, и выйти в тыл Румынскому фронту, в богатые хлебом Украину и Бессарабию.

6 июля Злочевский отряд после короткой, но мощной артиллерийской подготовки силами девяти дивизий на фронте 20 км прорвал восточнее Злочева оборону 11-й армии, части которой не проявили стойкости и хлынули с фронта. Противник устремился в образовавшийся прорыв, развивая успех в юго-восточном направлении. Его сдерживали только кавалерия и отдельные, не потерявшие боеспособности пехотные части. Остальные обсуждали на митингах и в комитетах боевые приказы, а чаще всего вообще отказывались их выполнять и неудержимым потоком устремлялись в тыл. К вечеру 8 июля 11-я армия отошла к реке Серет, что вынудило и командующего 7-й армией начать отвод армии на восток.

9 июля против 11, 7 и 8-й армий перешла в наступление вся группа войск Бём-Ермолли. Вследствие отхода 7-й армии начала отступление и 8-я армия, оставив без боя Галич и Калущ. 10 июля противник на левом фланге 11-й армии форсировал Серет. В этот день Брусилов отдал приказ, в котором говорилось: «Отечество в опасности… Довольно слов… категорически приказываю: 1) воспретить всякого рода (митинги… и в случае попыток собрать таковые… рассеивать их силою оружия». В соответствии с этим приказом ударные батальоны с рухнувшего фронта были направлены в тыл, где задерживали бегущие части, ловили дезертиров и применяли к ним суровые меры вплоть до расстрела. «Батальон смерти» 11-й армии за одну ночь 11 июля задержал в Волочиске 12 тыс. человек. Но это привело лишь к тому, что лучшие армейские соединения, еще готовые драться с врагом, были буквально затоплены потоками дезертиров. Фронт, как система, перестал существовать.

12 июля 11-я армия оставила Тарнополь, 7-я и 9-я армии отходили к Серету, а 1-я армия - к Пруту. Вечером главнокомандующий фронтом предписал начать общее отступление на государственную границу. 8 тот же день Временное правительство приняло решение восстановить на время войны смертную казнь для военнослужащих. Но ее некому было исполнять.

13 и 14 июля войска Юго-Западного фронта оставили Галицию и 15 июля откатились на реку Збруч, которую в начале войны перешла 8-я армия под командованием Брусилова. 18 июля противник возобновил наступление, форсировал Збруч, овладел Гусятином и потеснил правый фланг 8-й армии, но дальнейшее его продвижение было остановлено.

19 июля во исполнение приказа главнокомандующего армиями фронта генерал В.И. Селивачев силами трех корпусов при содействии правого фланга 8-й армии нанес контрудар южной германской армии, входившей в состав группы войск Бём-Ермолли, в результате которого был возвращен Гусятин и противник отброшен на западный берег Збруча. Почти одновременно левофланговая группа 8-й армии, отступавшая в Буковине, 21 июля оставила Черновицы. Однако в ночь на 23 июля 8-я армия провела ряд контратак и заставила противника отказаться от продолжения наступления.

Так закончились 8-дневные бои на реке Збруч, в ходе которых русская армия буквально последним усилием сумела остановить наступавшие германские и австрийские войска на старой русской государственной границе.

В то время как армии Юго-Западного фронта безудержно откатывались к государственной границе, перешли в наступление Западный, Румынский фронты (9 июля) и Северный фронт (10 июля). 9 июля войска 10-й армии Западного фронта под командованием (генерала П.Н. Ломновского перешли наконец в наступление в общем направлении на Вильно. Используя эффективные результаты артиллерийской подготовки, они вначале достигли некоторого успеха, но затем под ударами противника (на правом фланге) и самовольно (на левом) вернулись на исходный рубеж, а на одном участке фронта, в районе Новоспасского леса (севернее Молодечно), противник даже вклинился в их расположение. На следующий день 1-й женский ударный батальон под командованием прапорщика М. Бочкаревой, введенный в бой на участке 1-го Сибирского корпуса, выбил прусский ландвер из занятых им накануне позиций у Новоспасского леса. На этом наступление Западного фронта закончилось. За два дня боев 10-я армия потеряла до 40 тыс. человек, что составляло около половины всех введенных в сражение войск.

Характерна с точки зрения падения боеспособности войск попытка наступления на Северном фронте, где прорыв должна была осуществить 5-я армия (командующий генерал Ю.Н. Данилов, начальник штаба генерал А.А. Свечин). 10 июля после сильной артиллерийской подготовки ударная группа на правом фланге армии у Якобштадта перешла в наступление. Достигнув незначительного тактического успеха, войска отказались продолжать наступление и вернулись на исходные позиции. На этом наступательные попытки Северного фронта закончились.

9 июля, после почти двухдневной артиллерийской подготовки, перешли в наступление 2-я румынская армия под командованием генерала Авереску и 4-я русская армия под командованием генерала А.Ф. Рагозы в общем направлении на Марешты. Русские и румынские войска прорвали оборону противника на всю ее глубину, но Авереску в условиях пересеченной и горной местности не сумел организовать преследования отступающего противника. На следующий день операция развивалась все же успешно.

Тем временем в районе Намолосы, на направлении главного удара фронта, началась артиллерийская подготовка, вслед за которой должны были перейти в наступление 1-я румынская (командующий генерал Кристеску) и 6-я русская (командующий генерал А.А. Цуриков) армии. Но 12 июля перепуганный падением Тарнополя и продолжающимся отступлением армии Юго-Западного фронта Керенский приказал Щербачеву отменить наступление. Однако румынский король Фердинанд все же предписал Авереску продолжать наступление на Марешты. В боях 13 и 14 июля румынские войска, поддерживаемые сильной артиллерией 4-й русской армии, успешно завершили сражение.

Так бесславно закончилось июньское наступление русской армии в 1917 году. Эта кровавая авантюра Временного правительства дорого обошлась России: была оставлена Галиция, общие потери на всех фронтах превысили 150 тыс. человек.

Наступление русской армии отвлекло на русский фронт 13 германских дивизий с Французского театра боевых действий и 3 австро-венгерских дивизии с итальянского фронта и тем облегчило положение союзников, которые уже начали получать подкрепления в виде высаживающихся американских дивизий (к концу войны во Францию доставлена 41 дивизия общей численностью 2 млн. человек, из них 30 находились на фронте). Таковы военные результаты июньского наступления. Но они были только временными - благодаря развитой транспортной системе Германия могла оперативно (всего за 5-7 суток) перебрасывать свои полки, дивизии, корпуса и даже армии с Западного фронта на Восточный и наоборот.

Однако оно окончательно лишило русскую армию всякой боеспособности, и теперь Германия могла спокойно снимать свои дивизии и перебрасывать их на другие более важные фронты: прежде всего, на Западный, а также на Итальянский (следствие этого - разгром итальянцев у Капоретто 24 октября - 3 ноября 1917 года, и наступательные операции германской армии во Франции в марте-июле). Как итог, после Октябрьской революции фронт фактически рухнул. Россия потерпела в Первой мировой войне поражение - такова была ее расплата за всеобщую отсталость в технической, экономической, социально-политической сферах. Кроме того, стремление русской буржуазии укрепить свою власть военными успехами и оплатить русские долги за счет военной добычи вынудили Временное правительство пойти на рискованное наступление в условиях полного разложения армии. Увы… авантюра закончилась сокрушительным провалом и привела к еще большему кровопролитию, чем Первая мировая война.

Список литературы

1. «История Белоруссии»/М.В. Довнар-Запольский. - Мн.: Беларусь, 2003. - 680 с. Ред. - С.И. Михайлова, худ. ред. - Л.И. Мелов, корректоры - Л.А. Адамович, Л.К. Семёнова.

2. Энциклопедия для детей. Дополнительный том. «История XX века. Зарубежные страны»/Глав. Ред. В.А. Володин. - М.: Аванта+, 2002. - 448 с.: ил.

3. Энциклопедия для детей, Т. 5. «История России и её ближайших соседей. Ч. 1. От древних славян до Петра Великого». - 2-е изд., испр. и доп. / Глав. ред. - М.Д. Аксёнова. - М.: Аванта+, 2002 - 688 с.

4. «Всемирная история: в 24 т. Т. 24. «Итоги второй мировой войны»/А.Н. Бадак, И.Е. Войнич, Н.М. Волчек и др. - Мн.: Литература. 1998. - 592 с.

5. Шамбалов - За веру, царя и Отечество. - М.: «Просвещение», 1997.

6. Лукомский А.С. - Очерки из моей жизни. - Мн.: Беларусь, 1993.

7. Деникин А.И. - Очерки русской смуты. - М.: «Просвещение», 1996.

Размещено на Allbest.ru