Правление Александра II

Размещено на http://www.allbest.ru/

18 февраля 1855 года отходил в мир иной император Николай I. Рядом с ложем умирающего находились члены императорской семьи, включая наследника, цесаревича Александра. Неожиданно Николай резко приподнялся с кровати. Блуждающий взгляд остановился на лице сына. Сжав в приступе ярости ладонь в кулак, царь прошептал: "Держи их всех в руках!". Через некоторое время Николай I испустил дух и новым властителем громадной Российской империи стал его сын -- император Александр II.

Взойдя на престол, Александр начал воплощение последовательного курса на демократизацию общественных основ. Преодолев сильнейшее сопротивление значительной части влиятельного дворянства, в марте 1861 года отменил крепостное право, фактически упразднил цензуру, начал реорганизацию образовательной и юридической систем. На местах создаются земства, в которых впервые в решении различных управленческих проблем смогли принимать участие представители простого народа. Александр II медленными шагами продвигался к намеченной цели -- превращению России в одну из передовых стран мира.

Однако, несмотря на свои либеральные взгляды, Александр II твердо был уверен в правильности существующего в России монархического строя. Позже, незадолго до смерти, он пересмотрит свои взгляды и займется проектом конституции, дабы перейти к конституционной монархии, однако этим его планам не суждено будет свершиться...

Поначалу либеральная часть российской интеллигенции полностью поддерживала все начинания нового царя, рассчитывая и на свое участие в процессе общественного преобразования. Но по прошествии некоторого времени стало понятно, что все реформы будут проводиться непосредственно царем и правительством в тех пределах, которые они считают необходимыми, и прислушиваться к рекомендациям либеральной общественности никто, собственно, не собирается.

Такая ситуация привела к переходу части либералов к радикальному направлению. В свою очередь, радикалы разделились на три существенно отличающихся по своим идеям течения. Наибольшим экстремизмом и непримиримостью отличались молодые революционеры, преимущественно студенты, объединенные в различные тайные общества и кружки. Эти люди не обладали четко выработанной программой развития государства (как лидеры более умеренных радикалов Николай Чернышевский или Александр Герцен). Среди них не было явно харизматических личностей. Эмоции преобладали над разумом, указывая главный путь улучшения жизни народа: уничтожение царя как основы самодержавия во благо народа. Как говорил один из великих: цель оправдывает средства. Жаль, но вот только народ, который они так страстно желали облагодетельствовать, о них не знал!

Отметим, что полиция, прекрасно осведомленная о существовании различных революционных кружков, не воспринимала их как серьезную опасность, считая просто очередными болтунами, неспособными выйти за рамки своей революционной демагогии. Как следствие, у Александра II практически не было охраны, кроме положенного по этикету сопровождения, состоящего из нескольких офицеров.

Первым задолго до образования «Народной Воли» совершил покушение на императора Д.В.Каракозов, который не входил ни в какую террористическую организацию. Он входил в кружок своего двоюродного брата Н.А.Ишутина «Террор для ишутинцев». Мысль об убийстве царя долгое время крутилась в голове у Каракозова, когда он находился у себя в деревне, и он жаждал исполнения своего замысла. Когда он прибыл в Петербург, то остановился в гостинице и стал выжидать удобного момента для совершения покушения на царя. Удобный случай представился, тогда, когда император после прогулки со своим племянником герцогом Лейхтенбергским и племянницей принцессой Бандеской садились в коляску.

Каракозов был неподалёку и успешно затесавшись в толпу, выстрелил почти в упор. Всё могло бы окончиться для императора фатально, если бы не оказавшийся рядом шапочных дел мастер Осип Комиссаров, который инстинктивно ударил Каракозова по руке, в результате чего пуля пролетела мимо цели. Люди, стоящие вокруг, бросились на Каракозова и если бы не полиция он мог бы быть растерзан на куски. Современник по этому поводу говорит следующее:

«Совершенно случайно предотвращено страшное пролитие крови, которое могло привести России неисчислимое зло, восстановив только что освобожденное царем крестьянство против привилегированных классов, которое в убийстве царя-освободителя легко отметило бы акт мести дворянства царю именно за лишение его прав рабовладения.»

После того, как Каракозова задержали, он, сопротивляясь, кричал стоящим людям:

«Дурачье! Ведь я для вас же, а вы не понимаете!»

Когда Каракозова подвели к императору и тот спросил, русский ли он, Каракозов ответил утвердительно и, выдержав паузу говорил:

«Ваше величество, вы обидели крестьян».

После этого Караказов был обыскан и допрошен, после чего отправлен в Петропавловскую крепость. Затем состоялся суд, который вынес решение казнить Каракозова путём повешения. Приговор приведён в исполнение 3 сентября 1866 года.

Вообще революционеры считали, что убийство царя будет выгодно в любом случае. Цареубийство -- это такой акт, который, конечно же, должен был отозваться в самых глухих углах крестьянской России и, как пишет В. Фигнер, заставить мужика задаться вопросом: «Кто убил царя, и за что его убили?». Если крестьяне решат, что царя убили социалисты ради народных интересов, то «Народная воля» приобретет такой авторитет в народе, «какой не доставили бы десятки лет пропаганды словом». Если же в деревне посчитают, что царя убили баяре, желающие вернуть крепостное право, то тогда очень вероятен взрыв всеобщего крестьянского бунта, и «Народной воле» представилась бы возможность стать во главе его. Кроме того, народовольцы надеялись, что убийство царя подтолкнет либеральное общество воспользоваться растерянностью властей и более решительно поставить вопрос о конституции, о поли­тических свободах. Наконец, казнь Александра II должна была поднять престиж «Народной воли» в среде демократической молодежи, дать толчок новому притоку революционных сил в ее ряды.

25 мая 1867 года -- второе по времени значимое покушение на жизнь царя было произведено Антоном Березовским, деятелем польского национально-освободительного движения. В 1867 году, после усиленных приглашений со стороны Наполеона III, Александр II выехал во Францию, чтобы посетить всемирную выставку. В сопровождении сыновей, великих князей Александра и Владимира, он прибыл в Париж в субботу, 1 июня, и остановился в Елисейском дворце. На следующий день царь присутствовал на бегах, после чего обедал в Тюильри. Передохнув один день, царь посетил 4 июня особо торжественное представление в опере. 5 июня будучи в Sainte Chapelle, он подвергся неприятности, столкнувшись с группой адвокатов, у которых хватило мужества крикнуть ему в лицо:

«Да здравствует Польша!»

На следующий день, когда царь возвращался из Лонгшана после военного смотра, на котором присутствовал также и прусский король, польский эмигрант Березовский (ранее упомянутый) произвел два выстрела в Александра, сидевшего в одной карете с Наполеоном III. Попадания выпущенных пуль в императора удалось избежать только благодаря мужеству одного из офицеров охраны Наполеона III, который заметил в толпе человека с оружием и оттолкнул его руку, в результате чего пули попали в лошадь. На этот раз причиной покушения было желание отомстить царю за подавление польского восстания 1863 года. В ходе покушения пистолет Березовского разорвался и повредил ему руку: это помогло толпе мгновенно схватить террориста. После ареста Березовский заявил:

«Я сознаюсь, что выстрелил сегодня в императора во время его возвращения со смотра, две недели тому назад у меня родилась мысль цареубийства, впрочем, вернее, я питал эту мысль с тех пор, как начал себя сознавать, имея в виду освобождение родины».

15 июля состоялся суд над Березовским, дело рассматривали присяжные. Суд постановил отправить Березовского на пожизненную каторгу в Новую Каледонию. Впоследствии каторга была заменена пожизненной ссылкой, а в 1906 году, спустя 40 лет после покушения, Березовский был амнистрирован. Однако, он так и остался жить в Новой Каледонии до смерти.

Пережив два покушения за два года и чудом оставшись в живых, Александр II твердо уверовал в то, что его судьба полностью в руках Божьих. И то, что он до сих пор жив, является доказательством правильности его действий в отношении русского народа. Александр II не увеличивает количество охраны, не запирается в превращенном в крепость дворце (как это позднее сделает его сын Александр III). Он продолжает бывать на приемах, свободно разъезжать по столице. Однако, следуя известной истине о том, что береженого Бог бережет, дает указание провести полицейские репрессии против наиболее известных организаций революционной молодежи. Одних арестовали, другие ушли в подполье, третьи бежали в мекку всех профессиональных революционеров и борцов за высокие идеи -- в Швейцарию. На время в стране установилось затишье.

Новый накал страстей в обществе берет свое начало с середины 70-х годов. Приходит новое поколение молодежи, настроенное еще непримиримее к власти, чем их предшественники. Организации народников, проповедовавшие принцип несения слова в массы, натолкнувшись на жесткие репрессии со стороны государства, постепенно трансформировались в четко выраженные революционно-террористические группы. Не имея возможности демократически влиять на управление страной, они выходят на тропу войны с представителями власти. Начинаются убийства генерал-губернаторов, высокопоставленных полицейских чинов -- всех тех, с кем ассоциируется, по их мнению, самодержавие. Но это второстепенные пешки, впереди главная цель, основа самого принципа ненавистного им режима -- Александр II. Российская империя вступает в эпоху терроризма.

Третье покушение.

В марте 1879 г. в Петеpбуpг приехал из Саpатовской губеpнии участник "хождения в народ" Александр Соловьев. Он связался с руководством "Земли воли" и заявил о том, что приехал для того, чтобы совершить покушение на Александра II. То, что Соловьев, человек известный как сторонник широкой, терпеливой пропаганды в наpоде, сам годами работавший в деpевне, пpишел к такому pешению, пpоизвело на pуководство "Земли и воли" огpомное впечатление. И все же тогда, весной 1879 года, Соловьев не получил pазpешения выступить с этой акцией от имени оpганизации. Хотя в пpогpамме "Земли и воли" было записано положение о необходимости"систематического истребления наиболее вредных или выдающихся лиц из правительства", однако трактовалось это лишь как сpедство "самозащиты". Ряд землевольцев тем не менее оказал Соловьеву техническую помощь Утром 14 апреля 1879 года, когда император совершал обычную прогулку вблизи своего дворца, молодой человек, шедший ему навстречу, произвел в него четыре выстрела из револьвера. Пули врезались в стену соседнего дома. Злоумышленник был сейчас же схвачен полицией. По пути в полицию он пытался отравиться цианистым калием, но безуспешно. Это был А.Соловьев 30 лет, по профессии учитель. На вопросы о причинах и обстоятельствах его преступления он отказался дать объяснения. Судебный следователь убеждал Соловьева быть откровенным, указывая что полное признание облегчит его участь. Но террорист холодно отвечал:

«Не настаивайте. Вы все равно от меня ничего не узнаете. Я уже давно всецело пожертвовал своей жизнью. Да к тому же, если бы вы и вырвали у меня признание, мои соучастники лишили бы меня жизни в той же тюрьме, где мы сейчас же находимся».

Покушение Соловьева озаряла зловещим светом общее положение империи. Но что было делать? В самом сердце Правительства царил полный хаос. Министры спорили друг с другом, не будучи в состоянии решиться на какую-либо практическую меру, не сходясь ни в одном мнении, кроме злословия по адресу агентов тайной полиции и генерала Дрентельна, заместившего Мезенцева на посту начальника III отделения.

Если три первых покушения на Александра II осуществлялись неподготовленными одиночками, то с 1879 года целью уничтожения царя задается целая террористическая организация. Летом 1879 года была создана "Народная воля", отколовшаяся от народнической "Земли и воли". Образованный исполнительный комитет (ИК) организации возглавили Александр Михайлов и Андрей Желябов. На своем первом заседании члены ИК единогласно приговорили к смерти императора. Монарх обвинялся в обмане народа мизерными реформами, кровавом подавлении восстания в Польше, подавлении признаков свободы и репрессиях против демократической оппозиции. Было принято решение начать подготовку покушения на царя. Охота началась!

Проанализировав предыдущие пробы убить царя, заговорщики пришли к выводу, что наиболее верным средством будет организация взрыва царского поезда, когда император будет возвращаться с отдыха из Крыма в Санкт-Петербург. Дабы избежать случайностей и неожиданностей, были созданы три террористические группы, задача которых заключалась в закладке мин на пути следования царского состава.

Первая группа действовала возле Одессы. Вера Фигнер и Николай Кибальчич, которые именем супругов Иваницких сняли в городе квартиру, куда вскоре приехали Н. Колодкевич, М. Фроленко и Т. Лебедева. Они занимались минированием железных дорог. Все они поселились в будке около станции Гниляково. Сюда постепенно свозили динамит. Но царь из Ливандии не поехал в Одессу, и все работы в связи с этим были прекращены.

Этот вариант был террористами предусмотрен. Еще в начале ноября 1879 года в Александровск под именем купца Черемисова приехал Андрей Желябов. Он купил участок земли возле железнодорожного полотна якобы для строительства кожевенного завода. Работая ночами, "купец", просверлив железнодорожное полотно, заложил мину. 18 ноября вдалеке показался царский состав. Желябов занял позицию за железнодорожной насыпью, и когда поезд поравнялся с ним, соединил провода, идущие к мине… Но ничего не произошло. Электрическая цепь взрывателя не сработала.

Вся надежда оставалась на третью группу во главе с Софьей Перовской, в задачу которой входило заложить бомбу на Рогожско-Симоновой заставе, недалеко от Москвы рядом с железной дорогой приобрела дом супружеская пара Сухоруковых. Это были Лев Гертман и Софья Перовская. Здесь работа осложнялась охраной заставы, что не давало возможности заложить мину в железнодорожное полотно. Оставался один выход -- подкоп. Действуя в сложных погодных условиях (стоял дождливый ноябрь), заговорщики выкопали узкий лаз и установили бомбу. Все было готово для "встречи" царя. И снова в судьбу Александра II вмешались небесные силы. Народовольцы знали, что императорский кортеж состоит из двух составов: в одном едет сам Александр II со свитой, во втором -- царский багаж. Причем состав с багажом на полчаса опережает царский поезд. Однако в Харькове один из паровозов багажного состава сломался -- и первым поехал царский поезд. Не зная об этом обстоятельстве, террористы пропустили первый состав, взорвав мину под четвертым вагоном второго. Узнав о том, что в очередной раз избежал гибели, Александр II, по словам очевидцев, горестно произнес: "Что они имеют против меня, эти несчастные? Почему они преследуют меня, словно дикого зверя? Ведь я всегда стремился делать все, что в моих силах, для блага народа!". Хочу отметить на обратном пути царь остановился в Москве, прибыв туда 1 декабря в 10 часов вечера он тотчас телеграфировал императрице Марии Александровне «Прибыл благополучно в Москву, где теперь 14 градусов мороза. Получил известие от тебя в Туле. Огорчен, что ты все в том же состоянии. Я утомлен и чувствую себя хорошо. Нежно обнимаю тебя. Александр». Спустя 30 минут раздался этот страшный взрыв о котором я уже говорил.

"Несчастные" же, не особо обескураженные неудачей железнодорожной эпопеи, через некоторое время приступили к подготовке нового покушения. В этот раз было предложено достать зверя в его же логове, показав этим, что для народовольцев нет никаких преград. Исполнительный комитет принял решение взорвать покои императора в Зимнем дворце. Покушение в Москве было началом новой тактики нигилистов. С этого времени все их планы и расчеты были направлены против особы императора.

Зимой 1879-1880 годов, когда шла подготовка к 25-летию царствования Александра II, обстановка в стране была неспокойной. Великие князья просили государя переселиться в Гатчину, но Александр отказался. Через знакомых Софья Перовская узнала, что в Зимнем проводится ремонт подвалов, в число которых входил и винный погреб, который располагался прямо под царской столовой и являлся очень удобным место для бомбы. Релизацию плана поручили новому народовольцу, крестьянину Степану Халтурину. 20 сентября 1879 года на работу в Зимний дворец устроился столяр Батышков. В действительности под этим именем скрывался Степан Халтурин, сын вятского крестьянина, один из создателей «Северного союза русских рабочих», примкнувший затем к «Народной воле». Он считал, что царь должен погибнуть от руки рабочего - представителя народа. Его с напарником комната находилась в подвальном помещении дворца. Прямо над ней располагалось караульное помещение, еще выше, на втором этаже - покои государя. Личным имуществом Халтурина-Батышкова являлся громадный сундук в углу подвала, - по сей день непонятно, почему в него так ни разу и не удосужилась заглянуть царская полиция. Террорист приносил динамит во дворец небольшими пачками. Когда взрывчатого вещества накопилось около 3 пудов, Халтурин совершил покушение на царя 17 февраля 1880 года в половине седьмого вечера население Петербурга было потрясено страшным грохотом. В то же время густое облако дыма поднялось над зимним дворцом. Столовая во дворце была взорвана. В этот вечер Александр II пригласил к обеду своего племянника Александра Беттенбергского, недавно избранного князем Болгарским. Но царь задержался немного, беседуя с ним в своем рабочем кабинете, и это случайное опоздание спасло ему жизнь. Никто из высокопоставленных особ не пострадал, однако были убиты 10 и ранены 80 солдат из Финляндского полка охраны. Халтурину удалось скрыться. Эжен Мельхиор де Вогюэ, состоявший тогда при французском посольстве, так изобразил общую панику:

- Те кто пережил эти дни, могут засвидетельствовать, что нет достаточно сильных слов для описания ужаса и растерянности всех классов общества. Из уст в уста передавалось, что 2 марта, в день годовщины освобождения крестьян, ожидаются чудовищные взрывы в разных частях столицы. Многие семьи меняли квартиры; другие совсем покидали город. Полиция, убедившись в своем бессилии, теряла голову. Правительственный организм был способен только на рефлективные движения. 25 февраля происходило под председательством государя чрезвычайное совещание в Зимнем дворце. К участию в этом важном заседании царь привлек наследника-цесаревича, великого князя Константина, председателя Государственного совета князя Горчакова, министров, начальника III отделения и генерал-губернатора, получивших назначение в провинцию.

Царь угрюмым, глухим, хриплым голосом открыл заседание. Оно шло плохо, затягиваясь пустыми словами, противоречивыми мнениями и бесплодными взаимными упреками. Лишь один человек молчал на этом заседании им был харьковский генерал-губернатор, граф Лорис-Мельников.

Покушение 5 февраля сделало «Народную волю» всемирно известной. Взрыв в царском дворце казался совершенно невероятным событием. По предложению наследника была учреждена Верховная распорядительная комиссия по охранению государственного порядка и общественного спокойствия. Главой комиссии царь назначил харьковского генерал-губернатора Лорис-Меликова, подчинившего себе не только полицейские, но и гражданские власти. К участникам революционного движения применялись беспощадные репрессии. Только за распространение листовок в марте были казнены унтер-офицер Лозинский и студент Розовский. Еще раньше такая же печальная участь постигла Млодецкого, покушавшегося на Лорис-Меликова. Весной и летом 1880 года Исполнительный комитет пытался организовать еще два покушения на Александра II (в Одессе и Петербурге), но оба не состоялись. Надо отметить, что Желябов и Михайлов выступали за продолжение организационной и пропагандистской работы. Цареубийство же виделось им средством разбудить общество, привести народ в движение, вынудить правительство пойти на уступки. Авторитет «Народной воли» к осени 1880 года стал чрезвычайно высок. У нее была масса добровольных и самоотверженных помощников, молодежь готова была участвовать в самых опасных ее мероприятиях, во всех слоях общества велись денежные сборы для нужд партии. Даже либералы участвовали в этой акции они полагали, что деятельность народовольцев вынудит «освободителя» согласиться на какие-то послабления, и начинали всерьез поговаривать о проекте столь желанной конституции. В октябре 1880 года завершился судебный процесс над 16 народовольцами, которых выдал предатель Гольденберг. Казнь одного из основателей организации А. Квятковского и рабочего-революционера А. Преснякова потрясла народовольцев. В изданной 6 ноября прокламации Исполнительный комитет призвал русскую интеллигенцию повести народ к победе под лозунгом «Смерть тиранам». Месть царю народовольцы считали теперь не только долгом. «Честь партии требует, чтобы он был убит», - говорил о предстоящем покушении Желябов. На этот раз, решили ликвидировать царя во что бы то ни стало, применив, если нужно, сразу несколько способов нападения. Наблюдательный отряд из молодежи следил за выездами царя. Техники Кибальчич, Исаев, Грачевский и другие готовили динамит, гремучий студень, оболочки для метательных бомб. Учреждение диктатуры М. Т. Лорис-Меликова с неограниченными полномочиями было открытым признанием властью неспособности управлять по-старому. Наступил новый этап в развитии правительственного кризиса и революционной ситуации.

Постоянные аресты привели к тому, что не оказалось опытных террористов. Тогда Желябов составил группу из молодых революционеров: студент Евгений Сидоренко, студент технологического университета Игнатий Гриневицкий, бывший студент Николай Рысаков, рабочие Тимофей Михайлов и Иван Емельянов. Технической стороной заведовал Кибальчич, изготовивший 4 бомбы. Но 27 февраля был арестован Желябов. Немного времени спустя Лорис-Мельников прибыл во дворец, чтобы лично доложить обо все обстоятельствах, сопровождавших арест это страшного анархиста. В своем докладе он указал, что по данным следственного материала можно заключить о неминуемой близости нового покушения.

В связи с этим Лорис-Мельников советовал государю не ездить на следующий день на обычный развод караулов. Александр был удивлен этим предостережением и нашел его излишним, Лорис-Мельников с вою очередь, зная упрямство царя не стал нему настаивать. Заметив в руках у Лорис-Мельникова папку с интересовавшим его делом, он взял ее у него. Внимательно прочтя ее император поставил свою подпись. Это был манифест о введении народных представителей в состав Государственного совета. Это первый акт, ограничивавший самодержавную власть, должен был стать началом новой эры для русского народа. После ареста Желябова руководство взяла на себя Софья Перовская. На совещании Исполнительного комитета были определены метальщики - это Гриневицкий, Михайлов, Рысаков и Емельянов.

Еще в конце 1880 года была снята лавка в полуподвальном этаже дома на углу Невского проспекта и Малой Садовой. По этим улицам проезжал Александр II по пути в манеж. Под видом торговцев сыром здесь поселились по подложным паспортам народовольцы Богданович и Якимова. Новые хозяева вызвали подозрение соседних лавочников, а затем и полиции, тем не менее, революционеры начали вести подкоп под Малую Садовую. Казалось, предусмотрели все. Если бы царь при взрыве мины не пострадал, то начинали действовать метательщики бомб. В случае неудачи последних Желябов собирался броситься на царя с кинжалом. Но уже к концу февраля над Исполнительным комитетом нависла угроза разгрома. Предательство Складского, помилованного после процесса 16-ти, привело к провалу двух конспиративных квартир и к целой цепи арестов. Тяжелые последствия имел случайный арест Александра Михайлова в ноябре 1880 года. Требовательный и неумолимый в проведении организационных принципов и конспирации, он являлся своеобразным шефом безопасности «Народной воли». Михайлов знал едва ли не всех шпиков и полицейских чиновников. Именно ему удалось внедрить в III отделение агента Клеточникова. После ареста Михайлова правила конспирации соблюдались с непростительной небрежностью, что привело к новым провалам. Вслед за арестами Колодкевича и Баранникова настал черед Клеточникова. Изумлению жандармов не было предела, когда они обнаружили, что исполнительный и тихий чиновник являлся тайным агентом революционеров. Правительство, знавшее о подготовке нового покушения, принимало контрмеры. 27 февраля полиция получила неожиданный подарок. Вместе с приехавшим в Петербург руководителем одесских кружков Тригони в номере его гостиницы был схвачен с оружием в руках Желябов, которого уже больше года тщетно искали по всей России жандармы. Андрей Желябов, сын дворового крестьянина Таврической губернии, исключенный с третьего курса Новороссийского университета за участие в беспорядках, в 1880 году стал фактически главой Исполнительного комитета и в качестве члена распорядительной комиссии руководил всеми террористическими акциями. Несомненно, если бы народовольцам удался политический переворот, то революционное правительство возглавил бы Желябов. 28 февраля в сырную лавку на Малой Садовой нагрянула «санитарная комиссия» во главе с инженерным генералом Мравинским. При поверхностном осмотре следов подкопа комиссия не обнаружила, а производить обыск, не имея на то особого разрешения, генерал не решился (за что потом и был предан военному суду). Вечером на квартире Веры Фигнер спешно собрались члены Исполнительного комитета. Арест Желябова явился тяжким ударом для народовольцев. Тем не менее, они решили идти до конца, даже если царь не поедет по Малой Садовой. Всю ночь снаряжались бомбы, в сырной лавке устанавливалась мина, которую должен был взорвать Михаил Фроленко. Руководство метальщиками взяла на себя Перовская. Дочь петербургского губернатора, она в 16 лет сбежала из дома, поступила на женские курсы, а затем увлеклась революционными идеями. В день покушения, 1 марта, она проявила самообладание и находчивость. Император покинул Зимний дворец без пяти минут седьмого и отправился в манеж, где и должен был происходить смотр войск, однако он выбрал другой путь, когда выяснилось, что царь не поехал по Малой Садовой, Перовская обошла метальщиков и назначила им новые места на набережной Екатерининского канала, по которому должен был возвращаться Александр II.. Общественное мнение заблуждается, утверждая, будто император настаивал в своем решении отправиться на парад лишь потому, что во время смотра молодой великий князь Дмитрий, племянник его величества, должен был в качестве офицера-ординарца впервые представить государю официальный военный рапорт; это событие слишком незначительное, чтобы оно могло повлиять на действия Александра II

На параде все убедились в совершенном спокойствий ее величества; он с улыбкой обращался к различным лицам, выразил восхищение блестящей выправкой войск, которым высказал неоднократную похвалу. Странные совпадения: в тот день, 13 марта 1881 года, на императоре была форма гвардейских саперов, и что примечательно, солдаты этого же батальона несли дворцовый караул в Кремле 17/29 апреля 1818, в день рождения Александра II. Достоин внимания и второй факт: в день бунта 14/26 декабря 1825 года именно гвардейским саперам император Николай I доверил своего сына, наследника трона. Третий примечательный факт: саперный батальон дефилировал в первых рядах первого парада по восшествию Александра II на трон- точно так же, как это было и во время последнего парада, незадолго до покушения, жертвой которой он стал.

По окончании смотра император отправился к кузине великой княгине Екатерине. После кончины дяди, великого князя Михаила, которого он особенно любил, он перенес свою привязанность на его вдову, великую княгиню Елену, а после смерти ее смерти, предметом внимания стала ее дочь, кузина императора. Около двух часов пополудни император покинул дворец великой княгини Екатерины и направился в Зимний дворец. Торопясь, как всегда вернуться домой, где, как он знал, его ожидала княгиня, с которой он собирался отправиться на прогулку в Летний сад, император велел кучеру возвращаться прежней дорогой вдоль Екатерининского канала, поскольку этот был самый короткий путь. Императорскую карету сопровождали шесть казаков. Следует сказать, что командующий эскортом допустил серьезную неосторожность, оставив без внимания данный ему спасительный совет, а именно: выделить особую группу солдат-казаков для специальной охраны государя и заранее снабдить их необходимыми инструкциями для спасения императора в случае несчастья. Казаки эскорта не знали что им делать при нападении на кортеж императора.

В тот момент, когда император выходил из кареты, казаки не последовали за государем, но неподвижно стояли, окружив императорскую карету и держа под уздцы своих лошадей. Один только казак, сидевший рядом с кучером и выполнявший обязанности выездного лакея, исполнил свой долг полностью, в согласии с данными ему раз и навсегда точным наставлением княгини, бесконечно опасавшейся, как бы анархисты не решили покуситься на жизнь ее супруга с помощью бомбы. Княгиня дала этому молодому казаку два указания: во-первых, чтобы карета ехала как можно быстрее, и во-вторых, в том случае, если император окажется посреди толпы, ее следовало оттеснить как можно дальше, чтобы его величество не стал жертвой выстрела из пистолета или удара кинжала.

На некотором расстоянии за императорской каретой ехало двое саней, в одних из которых находился полиц-мейстер, полковник Дворжицкий, а в других, задних,- капитан Кох. Едва карета проехала триста шагов по набережной Екатерининского канала, как послышался страшный взрыв, сопровождаемый густым облаком снега и осколков камней, взметенных бомбой. Ужасающий взрыв этой бомбы, которую Рысаков бросил прямо под императорскую карету, разбил заднюю ось и стекла экипажа. От этого взрыва пострадали двое: один казак из эскорта и проходивший мимо четырнадцатилетний мальчик. При виде раненых, распростертых на мостовой, император приказал кучеру остановиться, но тот продолжал настегивать лошадей, в соответствии с данным ему заранее категорическими указаниями; тогда государь с силой потянул за шнур, привязанный к руке кучера и не отпускал его, пока карета не остановилась. В тот же миг полковник Дворжицкий отворил дверцу кареты и помог императору выйти из экипажа. Император сделал несколько шагов и упал, и один из казаков помог ему подняться. Это доказывает, что он был физически потрясен взрывом, а небольшие следы крови, обнаруженные в карете после катастрофы, несомненно доказывают что он был легко ранен.

Побуждаемый добросердечием и волнуемый сочувствием при виде всякого страдания, Александр II направился к двум раненым: им двигал инстинктивный ужас, который возбудил в его душе вид этих двух жертв, погибших за него. Он спросил, где находится уже схваченный убийца, о чем ему и сообщили. Этим несчастным занимался капитан Кох; он пытался обезопасить Рысакова от ярости толпы, забыв в тот момент, что первейшим его долгом было сохранение жизни государя. В тот момент, когда император направился к убийце, казак, сидевший рядом с кучером, спустился и последовал за ним, вспомнив о наставлениях княгини. Он взял на себя смелость сказать государю:

«Ваше величество, собирается толпа; было бы благоразумней, если бы Вы не слишком к ней приближались».

На что император возразил:

«Это ничего, я все же хочу подойти поближе».

Встревоженный казак, замечая, что император его не слушает, приблизился к полковнику Дворжицкому, старше по званию, и сказал такие слова:

«Господин полковник, толпа слишком многочисленная, необходимо потеснить ее!»

Не говоря ни слова, полковник сделал движение рукой, давая понять казаку, что тот вмешивается не в свое дело. Дворожицкий продолжал идти впереди государя, остановившись лишь в трех шагах от преступника. Указывая глазами на арестованного человека, Александр II спросил у капитана Коха:

«Это он?»

«Он говорил, что его зовут Грязнов и что он из мещан»

Повернувшись к убийце добавил:

«Хорош!»

Затем он повернулся к полковнику Дворожицкому и попросил его показать ему место взрыва, которое пожелал осмотреть.

Здесь следует констатировать преступную небрежность сопровождавших государя лиц, чей священный долг состоял в охране его жизни. Капитан Кох остался с Рысаковым, тогда как должен был препоручить убийцу офицерам и солдатам, которые присутствовали том в количестве, более чем достаточном, чтобы охранять его; этот самый капитан, ответственный за расстановку агентов общественной безопасности на пути следования императора, не поставил ни одного из них на этом месте; и третьим нарушением его долга было то, что он не последовал за государем. Если бы он это сделал, он мог бы высматривать в толпе подозрительные физиономии, что особым образом входило в круг его обязанностей и был для него привычным делом. Совершенно точно, что если бы Кох в точности исполнил эту свою обязанность, то второй убийца не ускользнул бы от его наблюдательного глаза, ибо он безошибочно обратил бы внимание на надменное поведение субъекта, который, не сняв шапки с головы и прислонясь к шедшей вдоль канала решетке, стоял на узком тротуаре, следуя о которому император неминуемо должен был задеть его, проходя мимо. Всякий поймет, что любой благонамеренный человек посторонился бы, освобождая дорогу государю. Действуя иначе, этот человек демонстрировал вызывающую дерзость, которую ни в коем случае не должно было толковать как признак робости и смущения. Этот человек стоял, скрестив руки на груди и пряча кисти рук; такая поза должна была пробудить подозрения и недоверие, особенно у Коха, чьей особой обязанностью был розыск подозрительных лиц. Толпу же, в которой все неотрывно глядели на императора и ни о чем другом не заботились, в таких обстоятельствах нельзя ни в чем упрекнуть.

Полковника же Дворжицкого следует упрекнуть в другой небрежности: вместо того, чтобы брать на себя обязанности выездного лакея и поднимать полог саней, предлагая государю разместиться там и вернуться в Зимний дворец, что было совсем не его делом, он должен был, в соответствии с собственными обязанностями, оттеснить толпу с прихода, каковая рекомендация и была дана множество раз генералом Рылеевым.

Направляясь к саням, император был очень бледен, взгляд его выдавал сильнейшую озабоченность. Он шел медленно и едва успел пройти два-три шага, как вдруг тот человек с дерзким и наглым лицом взмахнул руками и кинул какой-то белый предмет, прямо под ноги императору. Это была вторая бомба. Раздался ужасающий грохот. В воздух взметнулся целый столб снежной пыли и осколков, император и два десятка окружавших людей упали. Воцарилось всеобщее смятение, за которым вскоре последовали жалобные стоны раненых, к которым примешивались крики. Имя убийцы удалось выяснить только во время процесса по делу 1 марта. Гриневицкий родился в обедневшей шляхетской семье в Гродненской губернии. Лучший ученик Белостокской реальной гимназии, он мечтал посвятить себя науке. В 1875 году Игнатий поступает в Технологический институт в Петербурге, но вскоре становится революционером. Поздней осенью 1880 года Гриневицкий вошел в «наблюдательный отряд» Перовской. За несколько дней до смерти Гриневицкий написал завещание, в котором предугадал свою судьбу «Александр II должен умереть. Дни его сочтены. Мне или другому придется нанести страшный последний удар, который гулко раздастся по всей России и эхом откликнется в отдаленнейших уголках ее. Это покажет недалекое будущее. Он умрет, а вместе с ним умрем и мы, его враги, его убийцы... Мне не придется участвовать в последней борьбе. Судьба обрекла меня на раннюю гибель, и я не увижу победы, не буду жить ни одного дня, ни часа в светлое время торжества, но считаю, что своей смертью сделаю все, что должен был сделать, и большего от меня никто, никто на свете требовать не может. Дело революционной партии - зажечь скопившийся уже горючий материал, бросить искру в порох и затем принять все меры к тому, чтобы возникшее движение кончилось победой, а не повальным избиением лучших людей страны...»

Гриневицкий умер в страшных мучениях, до конца сохранив самообладание. За несколько минут до смерти он пришел в себя. «Как ваше имя» - спросил его следователь. «Не знаю», - был ответ.

Адская сила, роковой источник ужасной катастрофы, не пощадила император! Он сидел на земле с раздробленными ногами; откинув верхнюю часть туловища назад опираясь на решетку канала, он пытался подняться с помощью рук.

Среди раненных лежал и полковник Дворжицкий, чья жизнь была спасена лишь благодаря тому, что основная сила взрыва обрушилась на государя. По словам свидетелей губы императора шевелились, некоторые утверждают о том что он молился богу, а другие что признавался в любви своей жене.

Из последних сил он прошептал: "Отвезите меня во дворец… Там я хочу умереть…".

Сани с раненым государем остановились у дверей дворца, откуда казаки перенесли его на руках через несколько частных покоев. Увы! Произошла минутная задержка, ибо одна из дверных створок не поддавалась, пришлось ее выломать. На всем пути от входных дверей дворца до постели государя его кровь оставила многочисленные следы.

Императора положили на диван, который от стены передвинули к письменному столу. Он был без сознания.

Фельдшер Коган в растерянности прижал артерию на левом бедре царя.

Доктор Маркус заглянул в медленно раскрывавшийся окровавленный левый глаз умиравшего и, лишившись чувств, упал на стул. За дверью послышались быстрые тяжелые шаги. В комнату вошел лейб-медик Боткин, но и он был не в силах изменить ситуацию: Александр II умирал. В кабинете собрались все члены царской семьи, будущие цари Александр III и Николай II, главные сановники государства, пришел духовник. Неожиданно вбежала полуодетая княгиня Юрьевская, жена Александра II. Она упала на распростертое тело мужа и, покрывая его руки поцелуями, зарыдала: «Саша! Саша!» Начали плакать и великие княгини .После взрыва, в результате которого царь получил смертельные раны, прошло 45 минут. Прибыл градоначальник и во всех подробностях рассказал о случившемся. Наследник престола подошел к лейб-медику и осторожно спросил: «Есть ли надежда?» Боткин отрицательно покачал головой и проговорил: «Тише! Государь кончается».

Собравшиеся в кабинете тесным кольцом окружили умиравшего. Глаза царя были открыты, но уже ничего не выражали и безучастно смотрели в пространство. Боткин послушал пульс Александра, кивнул головой, отпустил окровавленную руку и твердым голосом объявил: «Государь император скончался».

Княгиня Юрьевская побледнела и с криком рухнула на пол. Остальные опустились на колени.

Сразу же после 1 марта были схвачены Гельфман, Тимофей Михайлов, Перовская, Кибальчич, Исаев, Суханов, а затем Якимова, Лебедева, Ланганс... После 1 марта друзья советовали Перовской бежать за границу, но она предпочла остаться в Петербурге. Желябов решил, что в интересах партии должен лично участвовать в судебном процессе, пропагандируя идеи «Народной воли». Он написал прокурору судебной палаты заявление, в котором потребовал «приобщения себя к делу 1-го марта» и выразил готовность дать уличающие его показания. Эта необычная просьба была удовлетворена. Суд над первомартовцами проходил 26-29 марта под председательством сенатора Фукса и под надзором министра юстиции Набокова и приближенных нового царя Александра III. В начале заседания было зачитано постановление сената об отклонении поданного накануне заявления Желябова о неподсудности дела особому присутствию сената и о передаче дела суду присяжных. Желябов, Перовская, Кибальчич, Гельфман, Михайлов и Рысаков - обвинялись в принадлежности к тайному сообществу, имеющему целью насильственное ниспровержение существующего государственного и общественного строя и участии в цареубийстве 1 марта. 29 марта суд вынес приговор смертная казнь всем подсудимым. Беременной Гельфман казнь была заменена ссылкой на каторжные работы, однако вскоре после родов она умерла. Только два человека решились просить Александра III пощадить и простить убийц отца во имя евангельских заветов. Писатель Лев Толстой и философ Владимир Соловьев. Но царь оставил приговор в силе. Утром 3 апреля из ворот дома предварительного заключения на Шпалерной выехали две высокие черные платформы. Желябов и раскаявшийся Рысаков на первой, Михайлов, Перовская и Кибальчич на второй. На груди у каждого висела доска с надписью «Цареубийца». Все они были повешены...

На берегу Екатерининского канала (сейчас канал Грибоедова), в том месте, где был смертельно ранен Александр II, был возведен храм Воскресения Христова, который получил "народное" название "Спас на Крови".

александр империя покушение восстание

Размещено на Allbest.ru