Питирим Сорокин и его работа "Современное состояние России"

Размещено на http://www.allbest.ru

В своей работе "Современное состояние России" Питирим Александрович Сорокин рассматривает демографические, социальные, экономические и политические последствия войны и революции, а также изменения, произошедшие в религиозной, образовательной, морально-правовой и даже психологической сферах жизни российского общества. Автор крайне критично отзывается о коммунизме и большевистской власти в России. П. А. Сорокин весьма детально разбирает многочисленные проблемы, вставшие перед постреволюционной Россией.

Первое, чему уделяет своё внимание П. А. Сорокин, - это ужасающая демографическая ситуация, сложившаяся в России в период после окончания войны и революции. Автор крайне озабочен колоссальными людскими потерями, которые понесла наша страна. По данным, приведённым в вышеназванной работе, Русское государство вступило в войну с численностью подданных в 176 млн., а к 1920 г. РСФСР вместе со всеми союзными советскими республиками, включая Азербайджан, Грузию, Армению и т.д., имела лишь 129 млн. населения. За шесть лет Русское государство потеряло 47 млн. подданных. Подобная убыль объясняется выделением из состава России ряда областей, ставших самостоятельными государствами. Но потери, понесённые Россией собственно в ходе революции и войны, не менее устрашающи - 21 млн. человек. Из 21 млн. на прямые жертвы мировой войны выпадает: убитыми и мертвыми от ран и болезней -- 1 000 000 человек, пропавшими без вести и взятыми в плен 3911000 человек ( многие из них в последствии были возвращены на Родину), ранеными 3 748 000, всего не прямые жертвы войны - не более 2-2,5 млн. Едва ли меньшей была цифра прямых жертв гражданской войны. В итоге число прямых жертв войны и революции можно принять близким к пяти миллионам. Остальные шестнадцать миллионов приходятся на долю их косвенных жертв: на долю повышенной смертности и падения рождаемости. Таковы подсчёты П. А. Сорокина касательно количества жертв войны и революции в России.

Помимо количественной стороны, автор рассматривает и "качественный" аспект демографического вопроса, вставшего перед Россией. По мнению П. А. Сорокина, войны и революции, как правило, уносят наиболее ценный наследственный потенциал нации, оставляя при этом "второсортных" и "третьесортных" людей. Вышеназванные бедствия отняли у нашей страны лиц, наиболее здоровых в биологическом отношении, психологически более развитых, более одарённых и трудоспособных. Так, за эти годы из разных возрастных слоев наибольшие потери понесли самые здоровые и трудоспособные возрастные классы. Если общий процент уменьшения населения равняется 13,6%, то возрастные слои от 15 до 60 лет уменьшились на 20%, а мужская часть этих возрастов - на 28%.

Население Европейской России потеряло в войне почти одну седьмую часть, население Азиатской России - только 1/30. Это значит, что война и революция унесли главным образом те элементы, которые строили Россию, составляли ее ядро.

Инвалиды, калеки и морально дефективные лица в армию не призывались, что обусловило гораздо более высокий процент смертности здоровой части населения во время войны. Во время же революции эти, так называемые, морально дефективные личности с лёгкостью нашли себе социальные ниши в разлагающемся обществе, в то время как люди высоких моральных и нравственных убеждений оказались "за бортом".

Колоссальны потери среди квалифицированной, образованной, интеллигентной и одарённой части населения.

Подводя итог под описанием демографической ситуации в постреволюционной России, необходимо отметить, что в "награду" выжившим досталось огромное количество опаснейших заболеваний, таких как тиф, сифилис и другие, а нездоровая социальная атмосфера революционных годов наложила неизгладимый отпечаток на личности многих людей.

Далее П. А. Сорокин уделяет внимание социальной структуре коммунистического общества новой России. По мнению автора, ни один из лозунгов революции на деле не был претворён в жизнь. Людям обещали "освобождение от деспотизма самодержавия", "самоуправление народа" и "автономию лиц и групп", "полную демократию", "самоопределение народов", "мир, хлеб и свободу", "низвержение капитализма", "полное равенство", "раскрепощение трудящихся классов", "власть рабочих и крестьян", "диктатуру пролетариата". В реальности же всё оказалось совсем иначе.

Во-первых, отнюдь не произошло разрушения пресловутой пирамиды неравенства, которое должно было повлечь за собой низвержение класса эксплуататоров и, как следствие, освобождение от их гнёта эксплуатируемых. "Верхушка" пирамиды была сброшена вниз, но её место сразу же заняли выдвиженцы из социальных низов общества. Пирамида осталась нетронутой, а спустя какое-то время многие из тех, кто был свергнут с её вершины, снова заняли привилегированные посты в обществе. Кроме того, если прежний строй всё же гарантировал некоторые права, за границу которых не могло преступить государство, то новая власть не считалась даже с такими естественными и основополагающими правами человека, как право на жизнь и частную собственность.

Имущественное неравенство стало ещё острее. Под предлогом "национализации", "коммунизации" или "реквизиции" у людей отбирали всё, вплоть до последней пары белья. Всё это отчуждалось в пользу власть имущих. Обездоленным же слоям для виду бросали крохи с барского стола. Помимо этого массы народа просто вымирали от голода, в то время как агенты новой власти ни в чём себе не отказывали. Имущественное неравенство стало по-настоящему вопиющим. Такого контраста между богачами и нищетой Россия ещё никогда не знала.

Никуда не исчезла и эксплуатация. Класса капиталистов как собственников средств производства формально не стало, но их место с готовностью заступили "разрушители капитализма". Рабочие, сражавшиеся за восьмичасовой рабочий день, теперь под видом субботников и сверхурочных работ вкалывали по двенадцать-четырнадцать часов в сутки и получали за это нищенскую зарплату. Из семи дней в неделю крестьянин должен был отдавать "коммунистической барщине" 3-4 дня в виде выполнения бесчисленных повинностей: "дровяной, сплавной, гужевой, подворной, оконной, строительной, хлебной, молочной, яичной" и других.

Революция манила людей лозунгом свободы. На деле же эта свобода обратилась в настоящее рабство. Теперь все сферы жизни рядового гражданина подверглись жёсткой регламентации. Человеку указывали, что он должен есть и пить, как одеваться и куда ездить, что любить, а что ненавидеть. Тем более, не могло быть и речи о таких вещах, как свобода совести и мысли, слова и собраний… За малейшее преступление норм назначались жёсткие санкции, вплоть до ареста и расстрела.

Не дождалась страна и обещанного мира. Наше государство вело войну на три страшных года дольше, чем все прочие страны. Когда же кровопролитие, наконец, завершилось и для нашего народа, на его челе осталась несмываемая печать милитаризма. Демобилизованная армия оказалась больше армии мирного времени при старом режиме, она поглощала практически весь бюджет государства. Вся общественная жизнь, вплоть до обучения и посещения собраний и лекций, была милитаризована насквозь. Подобное положение дел может ярко проиллюстрировать лозунг тех времён: "Кто плохой воин, тот гражданином быть не достоин!" Всё управление, вся психология подверглись чудовищной милитаризации.

Ко всему вышесказанному о социальной структуре нового общества можно подвести краткий итог. Революция отнюдь не ликвидировала, но, напротив, усугубила все отрицательные черты старого режима. Она практически довела до абсолюта имущественное и правовое неравенство, вывернула наизнанку понятия свободы и мира. Таковы печальные последствия революции, которые обозначил в своей работе П. А. Сорокин.

Далее в "Современном состоянии России" П. А. Сорокиным рассматриваются изменения в экономической области. По мнению автора, коммунизация экономики, жёсткая централизация и государственное планирование полностью разрушили народное хозяйство страны. Система государственных трестов на деле продемонстрировала свою полную несостоятельность и неэффективность. Отсутствие риска и наличие надёжного оклада для начальства привело к формированию апатичного, безыдейного типа руководства. Государственные предприятия поглощали больше средств из государственного бюджета, чем способны были принести. Кроме того, система централизованного планирования приводила к тому, что рынок был перегружен одними видами товаров, в то время как других либо не было вовсе, либо они наличествовали, но в страшном дефиците.

Эти причины побудили коммунистическую верхушку искать пути возвращения к капитализму. Но здесь власть столкнулась с двумя серьёзными препятствиями. Возвращение к капиталистической системе и, как следствие, к частной собственности на средства производства было невозможно из идеологических соображений. Потому был объявлен переход к так называемому государственному капитализму, провозглашённому высшей формой капитализма вообще. По сути своей, государственный капитализм оказался копией экономических систем древнейших государств, которые были основаны на применении рабского труда и поддерживали своё существование путём постоянных войн и захватов обильных трофеев. Тем не менее, эта мера не принесла желаемых плодов в нашем государстве, потому коммунистической верхушке пришлось пойти на ещё одно послабление. Был объявлен переход к новой экономической политике. Было разрешено частное предпринимательство, аренда мелких, средних, а порой даже крупных государственных предприятий, для иностранного капитала была разработана выгодная система концессий. Юридически запрещалось лишь право собственности, пользование, владение и распоряжение же государством поощрялось. Все эти меры были призваны прилечь столь необходимый нашей стране капитал. Но здесь коммунисты столкнулись со вторым серьёзным препятствием. Столь свирепо выдворявшийся из нашей страны капитал, не желал возвращаться обратно.

Таким образом, по мнению П. А. Сорокина, все "рациональные", умозрительные экономические рецепты, разработанные теоретиками-коммунистами, по эффективности не шли ни в какое сравнение со стихийно сложившимися частнокапиталистическими отношениями. Народное хозяйство едва ли не до основания оказалось разрушено разнообразными экономическими экспериментами тех лет. По словам автора, ирония судьбы заставила коммунистов заново отстраивать разрушенные капиталистические отношения, чтобы спасти страну от окончательной гибели.

Следующий аспект, привлёкший внимание П. А. Сорокина, - это положение власти при советском режиме. Автор убедительно отстаивает мнение, что коммунистический строй возник в России отнюдь не случайно. По мнению Сорокина, предпосылками любого этатического режима являются голод и война в совокупности с резкой социальной дифференциацией и обнищанием масс народа. Все эти факторы наблюдались в России на протяжении всей её истории. Печать милитаризма лежала на челе нашего народа с момента его возникновения, голод также сопутствовал ему во все эпохи. Катастрофическая пропасть между богачами и нищими и бесправие масс тоже являлись отличительными чертами общественного устройства нашего государства. Таким образом, вся история России готовила почву для будущего водворения коммунистической этатической власти. Примечательно, что первые шаги в направлении коммунизации сделало ещё царское правительство, серьёзно сузив границы личной свободы граждан, их прав на частную собственность, свободу слова и предпринимательства. Но далее царское правительство оказалось не в силах следовать главной тенденции развития российского общества, и было, по словам П.А. Сорокина, "сброшено с колеса истории". Следом за ним пришло Временное правительство, ещё более усугубившее ситуацию. Именно оно заложило все основы принудительной коммунизации в сфере экономики. Но и Временное правительство не сумело удержаться у власти. На смену ему пришли большевики, которым не пришлось изобретать ничего нового. Всё, что потребовалось от большевиков, - это довершить начатое предыдущими режимами. Следуя непреложному зову истории, коммунистический строй провёл массовое имущественное уравнение, результатом которого стало всеобщее равенство в нищете. Но тем самым большевики устранили один из обязательных факторов этатического режима, а именно острейшую социальную дифференциацию. Это привело к тому, что массы, обнаружив себя в ещё большей нищете и разрухе, чем при царской власти, стали активно выражать своё недовольство новым строем. На некоторое время ропот негодования смогла заглушить очередная война, но по её окончании история поставила большевиками свой ультиматум: декоммунизация или свержение. Большевики предпочли поступиться собственными принципами, но сохранить власть. Была провозглашена Новая экономическая политика, разрешены частная собственность, аренда, концессии… Но всего этого оказалось мало для возрождения загубленного народного хозяйства. Чтобы воскресить экономику страны, требуется юридическое закрепление экономических прав граждан, ликвидация искусственных ограничителей личной инициативы. А для осуществления всего вышесказанного требуется устранение тиранической системы управления, на которой зиждется весь коммунистический этатический режим. Таким образом, по словам Сорокина, большевики встали перед неразрешимой диллемой. Дальнейшая демократизация приведёт к появлению оппозиции, которая рано или поздно свергнет утративший народное доверие коммунистический строй. Если же большевики решат идти на попятный, их свержение произойдёт более радикальным путём, в виде восстания, мятежа или новой революции.

Говоря о политической жизни, П. А. Сорокин делает акцент на то, что в западноевропейском смысле её вовсе не существует в коммунистической России. Легальное существование оппозиции и её инфраструктур запрещено, нелегальная же оппозиционная деятельность крайне затруднена жесточайшим террором и хорошо налаженным сыском. На политической арене открыто фигурируют лишь большевики и коммунистическая партия. Люди сгоняются на её собрания и митинги под угрозой репрессивных санкций. Это, однако, не мешает подавляющей части населения находиться в косвенной или прямой, но тайной оппозиции к правящей партии. Вместе с тем, деятельность подобной оппозиции крайне осложняется её разобщённостью, невозможностью согласовывать свои собственные действия. питирим сорокин россия революция общество

Говоря о партиях, следует заметить, что в коммунистической России это слово адекватней употреблять в единственном числе, так как реально существует лишь коммунистическая партия. Все остальные партии отмерли вследствие исчезновения классов, идеологами которых они являлись. Партия социалдемократов-меньшевиков кончилась потому, что не стало пролетариата - оставшаяся часть его деклассировалась, -- и потому, что социализм вызывает к себе резко отрицательное отношение. С правом или без права, грехи коммунизма сваливаются и на социализм. По той же причине потеряла почву и партия социалистов-революционеров. Крестьянство класс, на который эта партия опиралась, в итоге коммунистической революции стало резко антисоциалистическим, сделалось поборником собственности и консервативности. Партия кадетов исчезла потому, что в значительной мере исчезли те средние интеллигентные слои, идеологом которых она являлась. Непригодными стали и другие пункты этой партии, рассчитанные на совершенно другие условия. Октябристы и торгово-промышленная партия кончились потому, что не стало ни класса крупных землевладельцев, ни старой буржуазии, интересы которых они представляли. Партии монархистов исчезли потому, что не стало монарха, и исчезла одиозность к старому режиму.

Реально всё партийное деление в коммунистической России сводится к антагонизму партии коммунистов с их подголосками и партии антикоммунистов, легально и политически неорганизованной.

Завершая обсуждение политической обстановки в советской России, автор делает прогноз касательно того, кто придёт на смену большевикам после их неминуемого краха. По мнению П. А. Сорокина, это будет крестьянская власть во главе с умеренно-демократическая партией с сильно выраженным мелкобуржуазным кооперативным началом, защищающая интересы крестьян-собственников. Будущим правящим классом Сорокин однозначно называет крестьян в силу того, что это единственная весомая социальная группа в современной ему России.

Меня, как будущего социолога и просто человека, более всего ужаснули изменения, вызванные революцией в морально-правовой сфере. Как наглядно продемонстрировал в своей работе П. А. Сорокин, революция и война оставили глубочайший след в нравственном облике людей, прошедших через них или рождённых в эти страшные годы. Мораль гражданской войны коренным образом отличается от установок мирного времени. В период междоусобицы воровство, клевета, насилие, убийство и прочие зверства становятся нормой повседневной жизни, не вызывают более отвращения. И по окончании войны новые варварские установки остаются вместе с людьми, их приобретшими. Войны и революции сметают с нас "налёт культурности", и поведением людей начинают управлять первобытные инстинкты, в том числе и половой. Постреволюционный период в России оказался отмечен небывалым распространением разврата и разводов. Количество незаконнорожденных детей увеличилось в несколько раз, венерические заболевания приняли массовый характер. Человеческая жизнь потеряла всякую ценность.

Для преодоления всех этих последствий требуются многие годы, а поколение, выросшее в революцию и вовсе практически невозможно перевоспитать.

Следующее, что вызывает резкое осуждение П. А. Сорокина, это состояние отечественного образования. По словам автора, провозглашённая борьба с неграмотностью на деле обернулась "ликвидацией грамотности", а десятки тысяч "открывшихся" низших, средних и высших школ открыты были только на бумаге. Большая часть зданий, отведённых под образовательные учреждения, не ремонтировалась много лет, простаивала без света, отопления и инвентаря. Катастрофическая нехватка преподавательских кадров, лишение их каких бы то ни было средств к существованию, преследования инакомыслия среди профессуры, аресты, ссылки и обыски учёных лишь усугубляли и так плачевное положение. Сходным было и положение студенчества. Вдобавок для студентов некоммунистической ориентации образование сделали платным, в ВУЗы стали внедрять комиссаров, а образование в целом стремились идеологизировать. Автор полагает, что образование в нашей стране не было окончательно загублено лишь благодаря проснувшейся в народе тяге к знаниям. Люди на свои деньги содержали школы, приглашали учителей, предоставляли им жильё и продуктовый паёк. Несмотря на все тяготы, профессора продолжали преподавать, а студенты заниматься. Немногие книги некоммунистического толка, чудом прошедшие цензуру, мгновенно раскупались населением, несмотря на их баснословную цену. Таким образом, большая часть предпринимаемых большевиками мер не только не принесла желаемых результатов, но привела к прямо противоположным последствиям: в людях, получивших или получавших образование, всё сильнее проявлялось неприятие большевистского режима.

Сходных результатов коммунистическая власть добилась и в войне с религией. В предыдущие годы православная церковь в России сама себя дискредитировала. Со времён Петра I церковь превратилась в своеобразный правительственный придаток, священнослужители стали настоящими бюрократами, и всякая духовная связь между паствой и приходом была сведена на нет. Но гонения большевиков положили этому конец. Если раньше церковь субсидировалась за счёт государственного бюджета, то теперь всякие льготы были у неё отобраны. Это превратило "жирных попов" в простых тружеников, сблизило их со своей паствой. Кроме того, теперь сами прихожане стали вынуждены заботиться о своём приходе, появилось ощущение, что церковь - это что-то "своё", что-то, что сплачивает людей в духовно единый коллектив. Ужасы и зверства войны и революции сделали церковные службы не простой формальностью, но истинной потребностью для смятённой души. Сыграл свою роль и ореол мученичества, которым окружили священнослужителей гонения большевиков. Всё это привело к небывалому подъёму религиозности в стране. Вера и религиозность распространились даже в среде традиционно атеистического студенчества и в рядах самих коммунистов. Представители Живой церкви (большевистской организации, взявшей на себя управление церковной канцелярией) вызывали презрение и ненависть. Взятый под арест патриарх Тихон в глазах народа стал настоящим мучеником, борцом за истину.

Всё это красноречиво говорит о духовном возрождении российского общества, об его возвращении на путь нравственности и подлинных человеческих ценностей. Большевики близоруко видели в церкви лишь "опиум для народа", средоточие и источник архаичных суеверий, в то время как она была и остаётся важнейшим институтом социального контроля, своеобразным духовным стержнем, который сплачивает вокруг себя народ.

П. А. Сорокин обращает своё внимание на изменения в психике народа и в его идеологических установках. Во-первых, изменилось отношение масс к просвещению. Несмотря на то, что в результате развала системы образования катастрофически возросла неграмотность, население интуитивно потянулось к знаниям. Помимо этого, простые люди стали лучше разбираться в сложных социополитических вопросах, практическое влияние которых им довелось испытать на себе. Население страны, и особенно крестьянство, наконец-то стало отождествлять процветание государства со своим собственным благом. Появился интерес к инновационным методам ведения хозяйства.

Коренным образом изменилась психология интеллигенции. Интеллигент прошлых дней всегда относился к представителям масс несколько снисходительно, покровительственно, ощущал перед ними какое-то иррациональное чувство вины за свою образованность и обеспеченность. Просвещённая часть общества проводила свои дни за философствованием, построением "миросозерцательных моделей", свои же основные функции выполняла неохотно и неумело. Новая интеллигенция обладает гораздо более прагматичным складом. Она меньше времени уделяет высоким материям, но лучше выполняет свои функции в обществе. Представители этой новой интеллигенции не чувствуют превосходства над народом и вины перед ним, так как сами выходят из масс. По мнению П. А. Сорокина, эта обновлённая интеллектуальная элита сумеет принести подлинную пользу России.

Насаждение идеологии интернационализма вызвало обратную реакцию. В народе резко усилились националистические настроения. Автор видит в этом закономерную защитную реакцию на попытки искоренить самобытный облик русского народа. Вместе с тем, усилились и антисемитские настроения. П. А. Сорокин находит это вполне естественным (хотя сам не придерживается подобных взглядов), так как евреи занимают привилегированное положение в России, и русскому человеку это невольно кажется несправедливым. Автор с тревогой говорит о том, что подобный антагонизм может впоследствии драматично обернуться для обоих народов.

В народе сформировалось резко отрицательное отношение ко всем идеологиям коммунистического и социалистического толка. Вопреки всем стараниям большевиков, в сознании масс укоренилось уважение к таким понятиям, как "собственность" и "собственник".

Таковыми оказались основные изменения, произошедшие в психологии и сознании целого народа в результате всех зверств войны и революции.

В заключении Питирим Александрович Сорокин делает следующий вывод: война и революция принесли несравненно большие разорения, нежели пользу. По его словам, они пожрали сотни тысяч человеческих жизней и отбросили Россию в её развитии на одно-два столетия назад. Коммунизм и большевики привели хозяйство страны в полнейшее запустение. И, тем не менее, автор пророчит России светлое будущее. П. А. Сорокин уверен в том, что Россия сумеет подняться с колен и воспрянуть, если усвоит преподанные ей уроки и никогда не повторит своих старых ошибок.

Размещено на Allbest.ru