Размещено на http://www.allbest.ru/

Новгородские и псковские земли В XIV - XV вв

Северо-Западная Русь развивалась в иных условиях и по иному пути. Она не подверглась нашествию и разорению во время походов Батыя и не испытывала жесткого политического и морального давления Орды, хотя и платила дань. Здесь находился крупнейший центр древнерусской государственности - Новгород, который развивался относительно независимо от Киева и демонстрировал близость к европейскому пути развития. В то время как остальные русские земли являлись феодальными княжествами, Новгород, и Псков сохранили республиканское устройство. Многие историки подчеркивают, что фактически Новгородская республика была аналогом городам-республикам Ганзейского союза и Италии: Генуи, Венеции, Флоренции. «Господин Великий Новгород», опережая Москву, выходил на международную арену как в торге, так и в политике. Крупный торговый центр, уже с XII в. известный в Европе, Новгород развивался в одном темпе с ней и фактически был ее частью.

На протяжении длительного времени Новгород активно обзаводился колониями, превращаясь в метрополию европейского типа. В XIV - XV вв. новгородские владения достигли на северо-западе Финского залива, а на северо-востоке - Урала. Эти разнообразные по своим естественным и климатическим условиям земли имели для Новгорода большое экономическое значение. Основная новгородская территория, в которую входили старые владения Новгорода, лежала широким кольцом вокруг Ильменского озера. Она распадалась на несколько «земель», которые со второй половины XV в. стали называться «пятинами». Вдоль Финского залива лежала Водская земля; по обоим берегам Онежского озера была расположена Обонежская земля; территория между реками Мстой и Ловатью составляла Деревскую землю; по обоим берегам реки Шелони лежала Шелонская земля. За Обонежской и Деревской землями на восток простиралась самая плодородная часть новгородских владений - Бежецкая земля. Имелись еще волости, не вошедшие в пятины - Волок Ламский, Торжок, Великие Луки и др. Хозяином этих территорий был Новгород Великий - старший город со всем его свободным населением. Эти обширные владения новгородцы называли «землей Святой Софии», олицетворяя свое государство с главным храмом, общенародной святыней.

Новгород был окружен двумя десятками подчиненных городов или пригородов: Псков (с середины XIV в. стал самостоятельным), Ладога, Великие Луки, Изборск, Старая Руса и др. Все эти пригороды находились в западной части новгородской земли (на запад от рек Волхова и Ловати), откуда грозили Новгороду враги-чужеземцы: шведы, немцы, литва. От них и заслонялись новгородцы городами-крепостями. На восток от Новгорода, наоборот, совсем не было крепостей; там, в основном по рекам, располагались небольшие неукрепленные поселения, называемые «рядками». Таких рядков было множество, но в них было не более 100 - 200 дворов. Если не считать Пскова и Старой Русы, то и пригороды Новгорода не были густо заселены; они были сильны своими укреплениями, но бедны населением и насчитывали по 200 - 300 дворов. По сравнению с ними, Псков и Новгород были огромными городами, они имели по 6 - 7 тысяч дворов. За основной новгородской территорией лежали его северо-восточные владения. Среди них самым важным в экономическом отношении было Заволочье или Двинская земля. Северный берег Белого моря назывался Терским берегом, или Терской землей. В бассейне реки Печоры лежала Печорская земля. За Уральским хребтом была расположена самая восточная колония Новгорода - Югра. Северо-восточные владения Новгорода поставляли продукты морских и лесных промыслов, а сельское хозяйство велось в самых незначительных размерах.

На основной территории Новгорода, особенно в южной и юго-восточной части, было развито сельское хозяйство, хотя климатические условия не были для него благоприятны. Благодаря обилию лесов и водоемов климат был влажным. Новгородская земля была открыта для сильных северных ветров, которые приносили ранние морозы и нередко губили урожай. Поэтому Новгород не мог собственными силами обеспечить себя хлебом и зависел в экономическом отношении от «Низа» - Владимиро-Суздальской Руси. Когда же и там случались неурожаи, Новгороду грозил голод. То же происходило и в случае конфликтов новгородцев с владимиро-суздальскими князьями. Они не пропускали караваны с хлебом к господину Великому Новгороду», и новгородцам приходилось искать пути примирения.

Недостаток хлеба заставлял новгородцев заниматься рыболовством, охотой, бортничеством, солеварением и другими промыслами. В густых лесах на севере добывали ценные меха соболей, куниц, бобров, на Белом море - ворвань (жир морских животных). В южных пятинах разводили лен и коноплю. Эти продукты и другое сырье новгородцы вывозили на запад в обмен на другие товары. Так, нехватка собственного хлеба способствовала развитию внешней торговли, которая стала важной особенностью Новгорода по сравнению с другими русскими городами.

В XIV в. главную роль в торговле Новгорода с западноевропейскими странами играла немецкая Ганза - торгово-политический союз немецких городов балтийского региона. Активная торговля Новгорода с Ганзейским союзом началась тогда, когда русские земли были разорены татаро-монгольским нашествием и не могли снабжать север хлебом. Кроме зерна, в Новгород завозились необходимые промышленные товары, вина, ткани, соленая рыба и другие продукты, еще не известные на Руси. Со своей стороны, Ганза старалась скупить у новгородцев за бесценок лен, пеньку, коноплю, воск, корабельный лес, речной жемчуг, пушнину. Хищничество немецких торговцев являлось причиной новгородско-ганзейских конфликтов, в ходе которых русские купцы вместе с дружинами старались восстановить справедливость: «побивали» немецких торговцев, грабили и жгли склады с товарами. В зависимости от обстоятельств, в ответ Ганза применяла репрессии или пыталась урегулировать торговые отношения правовыми нормами.

Для обеспечения своих торговых интересов ганзейцы основали в Новгороде свое экстерриториальное представительство (факторию), которое располагалось на Немецком дворе. Отношения Ганзы с Новгородом определялись договорами, которые носили краткосрочный характер, но периодически возобновлялись. Наиболее значительным из новгородско-ганзейских договоров был так называемый Нибуров мир, подписанный в 1392 г. и названный по имени Иоганна Нибура, посла города Любека. Заключенный на 12 лет, он систематически продлевался в течение целого столетия. Даже после ликвидации Новгорода как самостоятельного государства и присоединения его к Москве торговля с Ганзейским союзом сохранялась еще несколько десятков лет как исключительная прерогатива Новгорода. Только в 1494 г. великий московский князь Иван III ликвидировал ганзейское подворье в Новгороде; все товары, контора, склады были конфискованы и перешли в великокняжескую казну. Ущерб, понесенный Ганзой, был огромен, но еще большие убытки она понесла от потери монополии на выгодную торговлю с Россией. Ганза уже никогда не оправилась от этого удара.

Стремясь монополизировать торговлю, Ганзейский союз прилагал значительные усилия к тому, чтобы не допускать в новгородские земли купцов, не принадлежавших к нему. Однако Ганзе не удалось подавить самостоятельную новгородскую торговлю. Новгородские купцы ездили не только в ближайшие города на Балтике - Нарву, Ревель, Дерпт, - но посещали и Скандинавию, и Северную Германию. Важнейшими товарами вывоза были пушнина и продукция лесных промыслов.

Господствующим классом Новгорода было крупное боярство, владевшее обширными землями и сельскохозяйственными угодьями. Эти латифундии являлись экономической основой его политического могущества. Особенностью новгородского боярства было его активное участие в торговой и промысловой деятельности. Рангом ниже бояр находились средние землевладельцы - «житьи люди». Они составляли широкий средний слой новгородского и псковского общества, занимались торговлей и ростовщичеством. Мелкими земельными собственниками являлись «своеземцы» (своего рода хуторяне или фермеры). Они сдавали в аренду или сами обрабатывали землю. Значительные земельные владения принадлежали церкви и новгородскому купечеству. Торговля Новгорода, не разрушая натурального хозяйства, все же втягивала его в рыночные связи. Бояре и житьи люди участвовали в торговле при посредничестве купцов. Новгородское и псковское купечество было объединено в профессиональные корпорации - «сотни» (общины).

Крестьяне в новгородских землях имели старое название - смерды. Часть смердов, не попавшая в зависимость от землевладельцев, сохраняла право свободно распоряжаться своей землей. Другая часть смердов жила на частновладельческих землях и постепенно попадала в феодальную зависимость. Так, источники упоминают крестьян-половников, работающих «из-полу», за часть продукта на господской земле, закладников, «заложившихся» в кабалу, и холопов.

Особенности исторического развития Новгорода проявились и в системе политического устройства. Несмотря на республиканский строй, Новгород не мог обходиться без княжеской власти, необходимой для защиты новгородских территорий от ливонских рыцарей, шведов и литовцев. Однако князь не имел государственной власти и оставался для Новгорода внешней силой, отношения с которой определялись особым договором. В XIV в. установился порядок, по которому новгородским князем становился тот из северо-восточных русских князей, который получал великое княжение Владимирское. В договорах Новгорода с князьями были точно установлены обязанности и права князя, что ограждало новгородскую независимость от покушений с его стороны.

За защиту и управление Новгородом князь получал установленные доходы: право собирать дань и судебные пошлины с некоторых волостей. Кроме того, на содержание князя и дружины выделялись земли, которые, однако, не могли перейти в собственность князя. Соответственно он не имел права и покупать села в новгородских пределах. Даже княжеская охота допускалась лишь в определенных местах (в 60 км. от Новгорода) и в определенное время. Новгородцы очень ревниво следили за тем, чтобы князь не стал землевладельцем, чтобы между ним и населением не установились зависимые отношения. Как только вече показывало князю «путь чист из Новгорода», то есть отказывало ему во власти, он был обязан покинуть новгородские земли.

Князь управлял в пределах, установленных вечем. Только с разрешения веча он исполнял представительские функции (представлял Новгород в отношениях с другими землями). Он обладал также судебной властью, но судить имел право только с посадником. Без посредничества новгородцев князь не мог торговать с иностранными купцами. Местопребыванием князя в Новгороде было городище, находившееся в 3 км. от города, центром которого был княж двор. В XIV и XV вв. великий князь, занятый собственными делами, не мог находиться постоянно в Новгороде и управлял с помощью наместников.

Новгород имел развитые для своего времени формы республиканской демократии. Верховным органом власти в Новгороде являлось вече, в котором могли участвовать все свободные жители как самого Новгорода, так и его пригородов. Вече обычно собиралось на Торговой стороне, на «Ярославовом дворе», по звону вечевого колокола. Должностные лица и выступавшие ораторы располагались на особом помосте, который назывался «степень»; вокруг располагались горожане во главе со старостами и «сотскими». Рядом с вечевой площадью находилась вечевая изба (канцелярия) с вечевым дьяком, который записывал постановления веча. Круг компетенции веча был широк. На вечевых собраниях новгородцы обсуждали вопросы войны и мира, заключали договоры с князьями, утверждали законодательные акты, выбирали и смещали администрацию, осуществляли суд по важнейшим делам. Если достичь общего согласия не удавалось, и вече раскалывалось, то большинство действовало силой и заставляло подчиниться остальных. Новгородские летописи хранят многие свидетельства таких столкновений, местом которых обычно становился мост через реку Волхов. Иногда вече разделялось на две части - Софийскую сторону (аристократическую часть города) и Торговую (демократическую), после чего обе стороны сходились на мосту и здесь бывало «большое губление людям».

Возникшее как орган народовластия, вече в Новгороде направлялось в своих интересах боярством и крупным купечеством. Реальная политическая власть в Новгороде принадлежала господствующим классам, опиравшихся на выборных должностных лиц. Высшим административным лицом новгородского управления был посадник. Он руководил деятельностью всех городских должностных лиц, вместе с князем командовал войсками. В договорных грамотах с князьями устанавливалось, чтобы князь без посадника «суда не судил, грамот не давал и волостей не раздавал». Выбирался посадник на вече из состава крупного новгородского боярства. За время с 1126 по 1400 гг., т.е. за 275 лет можно насчитать не более 40 фамилий, из которых избирались посадники. Например, только один боярский род Михаила Степановича дал Новгороду 12 посадников. Эта узурпация власти родовитым боярством выразилась в резком увеличении в XIV - XV вв. числа новгородских посадников. Если в XII - XIII вв. их было не более двух, то во второй половине XV в. их количество достигало 34 - 36. Посадник, исполнявший служебные обязанности, назывался «степенным» (это название происходило от вечевой «степени»). После ухода с должности его называли «старым посадником». Вторым лицом после посадника являлся тысяцкий, который также избирался на вече. Тысяцкий производил суд по торговым делам и в военное время командовал новгородским ополчением.

Кроме отдельных выборных представителей власти, новгородское боярство имело и коллективный орган управления. Это был особый правительственный совет, получивший название «совет бояр» или «совет господ». В его состав входили: новгородский епископ, княжеский наместник, посадский, тысяцкий, старосты концов, на которые делилась территория города; остальные члены совета в иностранных источниках называются «сенаторами» или боярами. Число членов этого совета было велико и достигало 300 человек. Участники его носили золотые пояса, поэтому иностранцы называли их не боярами, а «золотыми поясами». Влияние совета господ на внутреннюю жизнь Новгорода было очень велико. Фактически ему подчинялись и посадский, и тысяцкий. Все важнейшие вопросы, прежде вынесения на вече, обсуждались там, и вече в большинстве случаев только санкционировало решения совета.

Ряд характерных черт имела и организация вооруженных сил в Новгородской республике, что объяснялось особенностями ее политического строя. Поскольку князь не имел в новгородских пределах своей земли и не обладал правом раздачи земель без согласия посадника, новгородские бояре не были военными слугами, вассалами князя. Они были обязаны военной службой перед высшими государственными органами Новгорода и по решению веча должны были являться на конях с дружиной, по количеству пропорциональной размеру земельных владений. В военном отношении Новгороду, как главному городу всей Новгородской земли, были подчинены другие города или пригороды. Они по требованию Новгорода должны были выставлять свои отряды.

Новгородское войско подразделялось на полки как на высшие организационные единицы. Полк являлся отрядом отдельного города или частью общих вооруженных сил. Новгородский полк (полк самого города Новгорода) состоял из ополчения пяти концов, на которые был разделен город. В свою очередь, каждая часть города включала в себя две «сотни», а сотни - по несколько улиц. Стройная административная организация города сочеталась с военной и вполне обеспечивала быстрый сбор войска по концам и сотням. Подобная военная организация была характерна и для других городов Новгородской земли, а также для Пскова.

Основным родом войск Новгорода была пехота, составляли которую городские низы, «черные люди», главным образом ремесленники и мелкие торговцы. Это широкое участие городского населения в войске являлось одной из особенностей новгородских вооруженных сил. В то же время на протяжении XIV - XV вв., в связи с активизацией агрессивной политики Ливонского ордена и Швеции постоянно увеличивалось значение конницы. Конное войско состояло из княжеской дружины и боярских отрядов. Архиепископ также имел отдельный конный полк.

Вооружение новгородского войска было разнообразным и богатым. Высокий уровень развития ремесла позволял обеспечить хорошим оружием большинство ратников. Новгородский полк, кроме оружия рукопашного и метательного боя, располагал в большом количестве добротным защитным вооружением, в том числе кольчугами, шлемами и другими доспехами. Богатые конные ратники для защиты ног надевали кольчужные чулки. В случае необходимости, воины, призванные в войско из беднейших слоев, вооружались за государственный счет. Главным оружием конника был меч. Новгородская пехота («пешцы») имела на вооружении копья и боевые топоры. Большое внимание новгородцы уделяли техническому оснащению войска. Готовясь к походу, они изготовляли «пороки» - метательные машины и менее распространенные приспособления, из которых метались «железо с огнем и огненные горшки».

Новгород Великий располагал значительным морским и речным флотом, состоявшим из больших парусных кораблей и легких судов, ходивших и под парусом, и под веслами. В борьбе за Балтийский торговый путь флот Новгорода неоднократно одерживал победы над шведским флотом.

Население Новгорода и его земель делилось по своему имущественному и социальному положению на людей «лучших» и людей «молодших» или «меньших». К первой группе принадлежали новгородские бояре, житьи люди и «добрые» (богатые) купцы. Вторую группу составляла «чернь» (черные люди) - мелкие торговцы, ремесленники. По мере развития новгородской торговли возрастало богатство и влияние знати, противопоставленной «меньшим» людям. Конфликты между этими социальными слоями являлись характерной чертой истории Новгорода и в конце XIV - XV вв. стали перманентным явлением. Богатое боярство и купечество стремились к олигархическому правлению, к полному контролю над вечем, что встречало противодействие со стороны демократических слоев, отстаивавших право собственного голоса на вече. Протест народа нередко выливался в открытые восстания.

Одно из крупных выступлений произошло в 1418 г. Началось оно с расправы над одним из новгородских бояр, обвиненных в «обидах» черным людям. Затем движение приняло широкие масштабы. Народ нападал на монастыри, где находились боярские житницы. Происходили вооруженные столкновения между плебейскими кругами города и боярством. Чтобы прекратить восстание, архиепископ, посадник и тысяцкие обещали народу выполнить его требования, только после этого восставшие разошлись. Эти события вынудили правящие круги Новгорода внести в новгородский судебник (Новгородскую судную грамоту) специальные статьи, определявшие права вечевого суда.

Очередное обострение социальной борьбы произошло в новгородских землях в 1446 - 1447 гг. и было связано с событиями феодальной войны. Длительные княжеские усобицы привели к хозяйственному разорению в стране и ухудшению положения народа. Рост цен на продовольствие и перебои в снабжении хлебом привели в Новгороде к «порче монеты» - выпуске серебряных денег того же номинала, но пониженного веса. Инфляция, в свою очередь, вызвала новое повышение цен. Возмущенный народ обвинял не только денежных мастеров, но и бояр, обязанных контролировать чеканку серебряных денег и подкупленных фальшивомонетчиками. Собравшись на вече, новгородцы потребовали от посадника отчета о «порче» денег, затем сбросили с моста через Волхов 18 человек, виновных в финансовых преступлениях.

Политическая жизнь Великого Новгорода постоянно сопровождалась борьбой боярских партий и служивших им князей. Поддержка богатого и независимого города особенно много значила для борющихся сторон в период феодальной войны. Именно поэтому на союз с ним пытался опереться Дмитрий Шемяка; значительная часть боярства и именитого купечества Новгорода поддерживала его. Несомненно, что политическая позиция княжеской коалиции, стремившейся отстоять удельный порядок, импонировала боярским сепаратистским кругам. Эта часть новгородского боярства и духовенства в своем противоборстве с Москвой опиралась на поддержку Великого княжества Литовского. Однако, несмотря на это, существенной помощи Шемяка не получил. Лавируя между противоборствующими сторонами, Новгород стремился сохранить свои привилегии. После смерти Дмитрия Шемяки здесь нашла прибежище и защиту его семья.

Конфликт с Москвой разрешился уже после смерти Шемяки и вылился в военный поход, предпринятый Василием II Темным против Новгорода в 1456 г. Поход был вызван не только желанием великого московского князя отомстить новгородцам за поддержку мятежного Дмитрия, но и стремлением подчинить Новгород, ликвидировать его как самостоятельную политическую единицу. Захватив город Старую Русу, московские воеводы сразились с превосходящим новгородским войском и добились полной победы. В плен были захвачены влиятельные бояре, подозреваемые в антимосковских настроениях. Новгородцы запросили мира, и он был заключен в феврале 1456 г. в деревне Яжелбицы на условиях, продиктованных великим князем и ограничивающих новгородскую «старину».

Новгородцы в пользу Москвы выплачивали огромную контрибуцию и обязывались подчиняться наследнику престола (Ивану Васильевичу); московские наместники должны были контролировать все внешнеполитические акции Новгорода (как русской земли). Фактически Новгород лишался права внешних сношений и обязывался впредь не оказывать поддержки противникам великого князя. Законодательная власть веча была отменена. Отныне все новгородские грамоты должны были заверяться великокняжеской печатью, что подчеркивало политическую зависимость Новгорода от Москвы. За Москвой были закреплены перешедшие еще при Василии I новгородские города Бежецкий Верх, Волок Ламский и Вологда с окружающими волостями. Однако это еще не означало окончательного присоединения Великого Новгорода. В 1460 г. Василий II совершил еще один, «мирный», поход на Новгород, во время которого он договорился об уплате жителями Новгородской земли «черного бора» - дани великому князю. Все эти акции московского правительства были предвестниками окончательного падения новгородской вольности. Внутренние социальные и политические противоречия, военная слабость, экономическая зависимость от Северо-Восточной Руси постепенно подтачивали устои Новгорода и, в конечном счете, предопределили его судьбу.

Из пригородов Новгорода самым крупным был Псков, который с середины XIV в. стал главным городом отделившейся от Новгорода Псковской земли. Эта территория была расположена узкой полосой с севера на юг, вдоль Чудского и Псковского озер и реки Великой. Главная масса населения была сосредоточена именно в бассейне этой реки, там же находились все псковские пригороды, в том числе Изборск, Опочка, Остров. Они являлись пограничными крепостями-фортами, окружавшими Псков, и были приписаны к «концам» города.

Псковская земля была самой северо-западной частью русских владений, входивших в систему великого княжества Владимирского, поэтому ей приходилось принимать на себя первые удары со стороны Ливонского ордена и Литвы. Борьба с внешними врагами способствовала укреплению политической самостоятельности Пскова. Уже во второй половине XIII в. псковичи стали приглашать князей для военной защиты своих городов без согласия новгородцев. Таким князем был, например, Довмонт, бежавший на Русь из Литвы и успешно оборонявший Псков от немцев (1299). С его именем Псков связывал начало своей независимости. Также не зависел Псков от Новгорода в торговых сношениях с Прибалтикой, центром которых была Рига. «Господин Великий Псков» обособился от Новгорода уже во второй половине XIII в., но формально обрел независимость в 1348 г. По Болотовскому договору, заключенному между обеими республиками, Новгород отказался от права посылать в Псков посадника, признал свой бывший пригород самостоятельным и назвал его «братом молодшим». С тех пор псковичи сами выбирали своих посадников, а князья почти всегда назначались Москвой.

Связь с Новгородом сохранялась только через церковную организацию. Не имея своего архиерея, Псков подчинялся новгородскому архиепископу. Церковная зависимость Пскова носила в основном фискальный характер и выражалась в праве новгородского архиепископа посвящать в сан и судить псковское духовенство, что было связано со сбором значительных пошлин. Необходимость являться в Новгород «по зову владыки» вводила в расходы псковских священников и вызывала их недовольство. Многочисленные протесты с их стороны привели в середине XIV в. к тому, что сбор «владычних» пошлин был поручен местному должностному лицу, и независимость псковской церкви увеличилась.

Псковская земля по социально-экономическому строю и административной структуре напоминала Новгородскую. Крестьяне в Псковской земле носили названия «смерды» и «изорники». Изорники являлись наиболее зависимой частью крестьянства. Они работали на господской земле, отдавая половину урожая. Часть изорников получала от землевладельца «подмогу» серебром. Покинуть землевладельца они могли только раз в году (14 ноября), возвратив взятую «подмогу». Крупнейшими земельными собственниками в Псковской земле были бояре, державшие в руках все главные административные должности. Как и новгородские, псковские бояре организовывали торгово-промышленные предприятия, вели торговлю с западными соседями (городами Ганзейского союза) и с русскими княжествами.

По форме политического устройства Псковская земля, как и Новгород, была республикой. Князь являлся в Псков со своей дружиной для защиты псковских владений и пользовался еще меньшим влиянием на внутренние дела, чем в Новгороде. Новгородскому боярскому совету в Пскове соответствовали «господа». Вместо тысяцкого Псков ежегодно избирал двух равноправных посадников. Вечевое устройство Пскова было сходно с новгородским, но вече здесь функционировало более мирно. В Пскове не было такой значительной социальной розни, поэтому общественные конфликты не проявлялись так бурно и часто. Особенности устройства Псковской республики, его судебные и гражданские порядки определялись самостоятельным законодательством, выработанным на вече. Памятником этого законодательства является «Псковская судная грамота», составленная в XV в.

Суверенитет Псковской республики был значительно ограничен после походов Василия II на Новгород. В 1461 г. в условиях угрозы со стороны Ливонского ордена Псков был вынужден признать свою зависимость от Москвы и принять наместника великого князя.

Церковь в Новгороде также была самостоятельна и отличалась по положению от других русских земель. В то время, когда Новгород входил в Киевское государство, митрополит киевский присылал в Новгород епископа, главу церкви. Однако, провозгласив республику, новгородцы обособились и в церковных делах. С 1156 г. они сами стали избирать духовного пастыря - архиепископа (владыку). Никогда ни до, ни после Новгородской республики православная церковь не знала подобного демократического избрания руководителя церкви.

По должности и сану новгородский архиепископ подчинялся митрополиту, но эта зависимость имела формальный характер и почти не затрагивала ни прав «Господина Великого Новгорода», ни прав самого владыки. Московский митрополит, не имея полномочий для отвода кандидатуры, только посвящал избранного на вече архиепископа, получая за это установленную пошлину. Только один раз в четыре года митрополит обязан был появляться в Новгороде, чтобы осуществить свое право верховного суда, принять «кормы и дары». Иногда митрополит вызывал архиепископа в Москву «по святительским делам». Вмешательства, а тем более руководства церковной жизнью Новгорода со стороны Москвы не было вплоть до его подчинения. Избранный вечем новгородский владыка вершил не только духовные, но и гражданские, светские дела. Его наместники управляли рядом новгородских волостей. Некоторые исследователи видят в этом сходство с протестантской церковью. Особенно усилились теократические тенденции в государственно-политической эволюции Новгорода при архиепископе Евфимии (1429 - 1458). С его деятельностью исследователи связывают своеобразный культурный Ренессанс, который переживало новгородское общество. То обстоятельство, что Евфимий получил посвящение от митрополита в Литве, укрепляло фактическую автономию новгородской архиепископии.

В некоторых отношениях новгородский владыка превосходил Московского митрополита. Во-первых, он не испытывал сильного давления княжеской власти и зависел только от веча. Во-вторых, в его распоряжении находились огромные земельные владения, пожалованные опять -таки вечем. Для управления разветвленным хозяйством и его собственным двором и судом архиепископ располагал целым рядом служилых людей, которые в источниках встречаются под разными названиями: владычные дворяне, софияне. По аналогии с западноевропейским духовенством, новгородский владыка нес военные обязанности. В некоторых случаях он должен был выставлять со своих земель особый полк, так называемый, «владычный стяг». Воевода, который был поставлен во главе этой боевой единицы, обязан был согласовывать все свои действия с владыкой, который по своему духовному статусу лично командовать полком не мог.

Религиозная жизнь в Новгородской и Псковской землях, где процветали торговые города, где уцелели еще свободные крестьянские общины, текла в гораздо более свободных рамках, чем в Северо-Восточной Руси. Это проявлялось, в частности в свободе религиозного выбора. Жители одного конца или большой улицы на собранные деньги строили собственные церкви и считали своими богами-покровителями тех святых, имя которых носили эти храмы. Такие же церкви или часовни на свои деньги строили и крестьяне богатых новгородских колоний.

В Новгороде и Пскове процветали ереси, из которых наибольшее распространение получило учение «стригольников». Возглавляли это движение попы-расстриги, от чего и произошло название. Ересь стригольников появилась в Пскове в первой половине XIV в., затем распространилась на Новгород, стала известна в Твери и Москве. Несмотря на все меры против нее, ересь в течение полутора веков продолжала гнездиться в Москве и в других городах, изменяя формы и содержание, но неизменно сохраняя одну и ту же тенденцию: критиковать официальную церковь и бороться с ней.

Стригольники были образованными, «книжными» людьми, у них существовала своя литература («писание книжное»), созданная для обоснования своих взглядов, но не дошедшая до нас и, скорее всего, уничтоженная как еретическая. Судя по обличениям стригольников со стороны представителей официальной церкви, еретики критиковали как отдельные богословские догматы, так и всю церковную организацию. Стригольники отрицали и некоторые церковные таинства - причащения, исповеди, крещения, что сближало их с европейскими реформаторами. Философской основой этого отрицания был рационализм - непризнание с позиций разума элементов сверхъестественного и чудесного, содержащихся в церковных таинствах, стремление их устранить. Так, в учении стригольников содержалась попытка низвергнуть внешнюю, обрядовую сторону религии. Соблюдая православные обряды, они в то же время утверждали, что богослужение могут совершать не только священники, но и простые миряне, обладающие определенным запасом богословских знаний и ораторским искусством. Стригольники сосредотачивали внимание на внутреннем, духовном мире человека. Они считали, что религия во всей ее полноте доступна восприятию каждого человека, а не только особой касте священников, что религиозное миропонимание должно быть основано на разуме человека, а не на вере в чудеса и таинства.

Отрицание церкви как учреждения было наиболее радикальной стороной их учения. Они восставали также против поборов за церковные службы и поставления священников «по мзде», т.е. за взятку. Стригольники резко обличали и недостойное поведение духовенства: «Сии учители пьяницы суть, ядят и пьют с пьяницами и взимают с них злато, серебро и порты» - говорили они о духовных лицах. Приверженцы стригольничества заботились о том, чтобы дела, касающиеся церкви и веры, делались чистыми руками. Сами они, даже по признанию своих противников, были безупречны, образованны и соблюдали все обряды.

По мнению Б.А. Рыбакова, посвятившего стригольникам фундаментальное исследование, «вольнодумцы-стригольники проповедовали разумное отношение к авторитетам и убедительно отстаивали главное достоинство средневекового религиозного человека - его исконное, неотъемлемое право обращаться к своему богу. Бог мыслился не столько как ветхозаветный Яхве, жестокий, мстительный и непредсказуемый, но преимущественно как новоявленный сын божий - искупитель грехов, спаситель Иисус Христос. Стригольники отвоевывали свое право обращаться непосредственно к нему».

И время, и место возникновения ереси не были случайны. Зарождению критической мысли и элементов рационализма способствовали условия жизни развитого и богатого средневекового города со свойственной ему остротой социальных противоречий и высоким уровнем культуры. Учение стригольников во многом было сходно с идеями европейской Реформации, однако проявились эти тенденции в Новгороде значительно раньше.

Московское духовенство, активно выступавшее против стригольников, нередко вызывало их в Москву на расправу, посылало ортодоксальных пастырей в Новгород, но эффекта не добилось. К концу XIV в. стригольничество достигло такого распространения, что руководители новгородской церкви сочли необходимым принять против еретиков самые крутые меры. В 1375 г. над руководителями стригольников была совершена публичная казнь: «побиша стригольников, еретиков, дьякона Микиту, и Карпа простьца и третьего человека с ними», их сбросили с моста и утопили в Волхове. Однако казнь не привела к пресечению ереси, которая продолжала жить в Новгороде и Пскове. Тогда в события вмешался сам Константинопольский патриарх, приславший в 1382 г. своего специального представителя - архиепископа Дионисия - для обличения ереси. В 1386 г. в Новгород прибыл крупнейший церковный деятель того времени - Стефан Пермский, составивший фундаментальное поучение против еретиков.

К концу XIV в. движение стригольников в Новгороде пошло на убыль, возможно, в результате репрессий. Зато в Пскове ересь получила дальнейшее распространение в первой половине XV в. Этому во многом способствовал больший демократизм псковской церкви, ее связь с посадским населением и относительная слабость высшего духовенства. О широком распространении стригольничества в Пскове говорят четыре грамоты митрополита Фотия в Псков, написанные в конце XIV - первой четверти XV в.

Псковские стригольники пошли еще дальше, чем их новгородские предшественники. Они отвергали не только церковь, но и монашество. Среди псковских стригольников выделилась радикально настроенная группа, которая в своем рационализме пришла даже к отрицанию воскресения из мертвых. Их утверждения о том, что смерть заканчивает существование человека, по мнению исследователей, носят атеистический характер. Являясь монотеистами, псковские стригольники, в отличие от новгородских еретиков, отказывались признавать евангелие и, следовательно, божественную природу Христа. Однако этот тезис не получил широкого распространения и остался замкнутым в довольно узком кругу выходцев из духовенства, хорошо начитанных богословов и, в основном, среди монахов псковского Снетогорского монастыря.

Стригольничество стало первой русской ересью, легализовавшей право на духовный выбор. Оно всколыхнуло общество, пробудив в нем страсть к полемике. С него начинается цепь церковных «разоров», которые потрясали православную церковь в последующие века. Именно благодаря новгородско-псковским еретикам на Руси оформились гуманистические требования религиозной веротерпимости.

Новгород и Псков сыграли важную роль в защите северо-западной окраины русских земель. Новгородцам и псковичам приходилось отражать настойчивые попытки захватов со стороны Ливонии и Швеции. Военное затишье, установившееся после разгрома шведов и немцев на Неве и на Чудском озере, продолжалось немногим более 10 лет. С начала 50-х годов XIII в. шведы возобновили наступление на новгородские земли с севера, а ливонцы - с запада на Псков. Отражая вражеские вторжения, новгородцы и псковичи при малейшей возможности переходили в наступление, нередко опираясь на помощь союзников - Литву, корелов, ижору, водь, чудь. Несмотря на ощутимые удары, полученные от Новгорода в 1240 - 1242 гг., ни немцы, ни шведы не отказывались от дальнейшей экспансии. До своей смерти Александр Невский и его сын Дмитрий не только успешно отбивали нападения рыцарей, но и сами ходили в земли, захваченные орденом.

Особенно удачным был поход объединенного новгородско-псковского войска, поддержанный великим князем владимирским, в 1268 г. Главной целью похода было наказать датчан за их нападения на Псков. Ливонцы при этом обещали не помогать датчанам. Однако магистр, нарушив только что заключенный договор, прислал на помощь датчанам большое войско. Летопись сообщает, что против русских выступила «вся немецкая земля». 18 февраля 1268 г. под городом Раковором произошло сражение, которое закончилось полным разгромом немцев и датчан. В Раковорской битве, которая по количеству участвовавших в ней войск намного превосходила Ледовое побоище, участвовал во главе псковской рати литовский князь Довмонт. Через год немцы нанесли ответный удар по русским землям и осадили Псков. Десятидневная осада не увенчалась успехом, к тому же на помощь пришли новгородцы, и ливонцы, опасаясь окружения, ушли к Изборску и оттуда послали послов для заключения мира. В апреле 1269 г. мирный договор с новгородцами, регулирующий торговые отношения, был подписан и в течение 20 лет обеспечивал мир на новгородско-псковско-ливонских границах.

К концу XIII в. Тевтонский орден, завершив свою консолидацию, стал крупнейшим государством в Прибалтике, вытеснив из этого региона Данию. Борьба ливонских рыцарей за покорение местных народов и обращение их в христианство была завершена. Эсты, латгалы, латыши, пруссы были превращены в крепостных и рабов. На северо-западных границах Новгородской и Псковской феодальных республик сложилось сильное военно-теократическое государство - лен Священной Римской империи германской нации, перед которым встала задача расширения собственной территории за счет приграничных земель Руси.

Ситуация на ливонской границе особенно осложнилась в связи с тем, что в 20-х годах XIV в. обострились отношения Пскова и Новгорода. Псковское боярство давно боролось за свою автономию и стремилось к полной независимости от Новгородской республики. В этой борьбе против более сильного противника псковские правящие круги искали поддержку в Литве, что создавало угрозу оформления псковско-литовского союза, направленного против Новгорода. Опасаясь этого, новгородское правительство в 1323 г. вступило в переговоры со своим давним противником - Ливонским орденом и заключило с ним союзный договор, направленный против Пскова. В договоре предусматривалось, что в случае нападения псковичей и литовцев на новгородские или ливонские владения, Новгород и Ливония будут оказывать взаимную военную поддержку. Орден даже взял обязательство при нападении псковичей на Новгород помочь новгородцам добиться полного подчинения Пскова новгородской власти. Однако это соглашение, отразившее всю глубину новгородско-псковских противоречий, осталось лишь на бумаге и имело характер политического воздействия на Псков. До прямого конфликта дело не дошло, и официально Псковская земля еще считалась составной частью Новгородской республики.

Этот вираж новгородской политики сказался немедленно. Уже в марте 1323 г. ливонские немцы «со всею силою» подошли к Пскову и три дня осаждали его, но псковичи отбились. Через два месяца более крупные немецкие силы «в кораблях, и в лодьях, и на конех» подступили к Пскову, намереваясь взять город штурмом. 18 дней псковские укрепления выдерживали обстрел каменными ядрами. Псков переживал один из самых опасных моментов своей истории. Псковичи неоднократно отправляли гонцов за помощью в Новгород, но она не пришла.

В 1330 г. рыцари Ливонского ордена снова начали военные действия против Пскова, ссылаясь на то, что псковичи выступали союзниками Великого княжества Литовского, когда ливонцы воевали с ним. В 1341 г. ситуация повторилась. Рыцари пошли на Псков без всякого объявления войны и убили отправленных для переговоров псковских послов. В ответ псковичи стали разорять пограничные ливонские деревни. Военные действия шли на всем протяжении границы. Постепенно приграничные земли пустели, становились «ничейными», поскольку русское население покидало их. Именно на этой широкой полосе, где никогда не существовало точной административной границы между Русью и Прибалтикой, стремился закрепиться Орден. Данная тактика принесла рыцарям успех, и в 1342 г. граница между Ливонией и Псковской землей была отодвинута далеко от «старой» межи (по реке Пижве), определенной при князе Александре Невском. На захваченных землях рыцари строили крепости и замки (Нейгаузен), создавая по существу новый плацдарм для дальнейшего продвижения на восток.

Нападения немцев на Псков неоднократно возобновлялись в течение XIV в., но заметного успеха не приносили. В 1348 г. Псков отделился от Новгорода и стал самостоятельным государством. Не случайно в 1349 г. ливонцы попытались обосноваться на реке Нарове, поставив там свою крепость. Попытка не удалась: собрав всенародное ополчение, псковичи окружили крепость и сожгли ее вместе с гарнизоном. Однако собственные военные силы Пскова были немногочисленны, поэтому в ряде случаев псковичам приходилось обращаться за помощью то к Великому княжеству Литовскому (1343), то к Новгороду (1362, 1370). Кроме непосредственных военных акций, Новгород имел и другие средства воздействия на ливонцев. Типичным способом давления был, например, арест и захват в заложники всех немецких купцов, находившихся в момент вооруженного конфликта на территории новгородской земли. Эти санкции, как правило, имели успех и заставляли ливонцев идти на уступки, но заключенный в этих случаях мир был зыбким и непродолжительным.

В 1367 - 1370 гг. происходили постоянные военные конфликты, в которых на стороне Пскова участвовали и новгородцы. Завершились они заключением в 1371 г. в Нейгаузене новгородско-ливонского мирного договора, который не нарушался в течение двух десятилетий. В 1406 г. началась новая «полномасштабная» псковско-ливонская война, в которой с обеих сторон участвовали значительные военные силы. Закончилась она осенью 1407 г. битвой на Логозовицком поле. Современники сравнивали ее и с Ледовым побощем, и с Раковорским сражением, но результаты битвы были для русских трагичны. В ней полегли все высшие представители власти Новгорода и Пскова, командующие полками и три новгородских посадника. Однако победа досталась ливонцам ценой больших потерь, и развить успех им не удалось ни в 1408, ни в 1409 годах. В результате осенью 1410 г. был подписан мир «по старине», т.е. восстанавливалось «status quo» в разграничении территорий (по линии Нейгаузена). Несомненно, что на уступчивость ливонских послов повлияли результаты Грюнвальдской битвы (15.7.1410), в которой объединенные силы Польши и Великого княжества Литовского наголову разгромили войска Тевтонского ордена. Эта битва нанесла Ордену смертельный удар и стала началом его упадка. Несмотря на то, что ливонские рыцари не принимали в ней участия и сохранили свои силы, все же Орден в Ливонии являлся составной частью тевтонских военных сил, подчинялся прусскому магистру и больше рассчитывать на помощь из Пруссии не мог. С этого времени между Ливонией, Псковом и Новгородом начинается период относительно сдержанных, настороженных отношений, регулируемых правовыми актами. Орден в Ливонии не решался взять реванш за Грюнвальд за счет русских земель.

Немалое значение для отношений обеих сторон имел и торговый фактор. С1446 г. единственными представителями Ганзы в Новгороде стали ливонские города (Рига, Ревель, Дерпт), заинтересованные в развитии торговли. Ганзейско-ливонские купцы в ряде случаев оказывали давление на орденское руководство, побуждая его к соблюдению мира. Поэтому мир 1410 г., заключенный первоначально на 10 лет, неоднократно продлевался, нарушался только мелкими пограничными стычками и один раз войной (1444 - 1448). С 1448 г. для решения спорных пограничных и торговых дел ежегодно стали собираться съезды представителей сторон. В этом же году между Новгородом, Псковом и Ливонией был заключен «вечный» мир на 25 лет.

Борьба псковичей и новгородцев с ливонскими рыцарями была длительной и кровопролитной. В ряде случаев псковичи вынуждены были отстаивать свою самостоятельность собственными силами, так как соперничество с Новгородом и стремление Пскова к полной независимости препятствовали объединению сил для борьбы с общим врагом. Кроме того, силы Новгорода были отвлечены на север, где ему приходилось в тяжелой борьбе с немцами и шведами защищать бассейн Ладожского озера и Невы, имеющий большое значение для свободного сообщения с Финским заливом и Балтийским морем.

Экспансия Шведского государства на восточные берега Балтики начавшаяся в середине XII в., продолжалась до 20-х годов XIV в. Она проходила в форме крестовых походов, имевших целью крещение язычников Финляндии. Карелии, Ижорской и Водской земель. Организаторы походов не считались с тем, уже что в XIII в. местное население было обращено в христианство русской стороной и находилось в сфере влияния русской культуры.

Основной целью шведской экспансии был захват северных и восточных берегов Финского залива, в том числе и всего принадлежавшего Руси побережья, с тем, чтобы полностью оттеснить ее от выхода к Балтике, взять под шведский контроль русскую внешнюю торговлю и дипломатические сношения, проходившие через Неву. В борьбе со Швецией решался исключительно важный для Руси вопрос о сохранении прямых морских связей с Европой.

Главный удар, который приняли на себя новгородцы, был сильнее и опаснее борьбы с Ливонией, не только потому, что Швеция была в то время самой сильной морской державой на Балтике, и ее мощный флот мог неожиданно появиться в устье Невы. Если в сражениях против ливонских рыцарей новгородцы и псковичи нередко выступали в союзе с великим княжеством Литовским, то в борьбе со Швецией Новгород имел только поддержку финского и карельского населения и в качестве потенциальных союзников - князей Северо-Восточной Руси. Кроме того, в отношениях с Ливонией большую роль играла торговля через Ганзу, в которой были заинтересованы широкие слои как новгородского, так и рижского купечества. Эта «торговые» партии в известной степени влияли на весь спектр русско-ливонских отношений и в некоторых случаях приводили к компромиссному решению конфликта. В отношениях со Швецией не было подобного «буфера»; если ганзейские города и оказывали влияние на новгородские и шведские власти, подталкивая их к примирению, оно не было определяющим.

1249 - 1250 гг. шведы предприняли крестовый поход в центральную Финляндию, подвластную Новгороду. Несколько месяцев крестоносные войска под началом ярла Биргера сражалось в землях еми. В результате зимой 1250 г. центральная Финляндия была покорена. Это был серьезный удар и по новгородскому влиянию в крае. В 50-е годы, опираясь на свои базы и крепости в Финляндии, шведы продолжали усиливать давление на русские земли: в 1256 г. они попытались овладеть устьем реки Наровы. Момент для этого был выбран исключительно удачно, поскольку новгородцы в это время изгнали из города княжича Василия, сына Александра Невского, который был в Новгороде наместником отца. В ответ князь Александр направил против мятежного города владимирские полки и восстановил там свою власть. Позднее именно помощь великого князя владимирского решила судьбу противостояния. Узнав о том, что в Новгород прибыли силы Александра Ярославича, шведы отошли от Наровы, а Невский двинулся на Копорье, затем по льду Финского залива повел русское войско в земли еми, захваченные ранее шведами. Одновременно началось восстание еми против шведского господства и насильственной христианизации. Опорные пункты шведов в центральной Финляндии были разгромлены.

Этот поход на четверть века приостановил дальнейшее наступление шведов в данном регионе, однако коренного изменения ситуации не принес. Борьба за Балтийское побережье, за торговые пути в Северной Европе продолжалась. В 80-х годах шведы неоднократно вторгались в Карелию, нападали на побережье Ладожского озера. К концу XIII в. была захвачена Финляндия.

В 1293 г. шведы организовали очередной крестовый поход на Карелию, захватили часть Карельского перешейка и основали город Выборг, который стал военной базой для дальнейшего продвижения. В свою очередь, новгородцы для противодействия агрессии шведов основали на берегу Ладоги город Корелу. Однако уже в 1295 шведы захватили ее и построили здесь же свою крепость Кексгольм. К концу XIII в. древняя граница Новгородской Руси со Швецией по реке Кюми оказалась продвинутой до 200 км. на восток.

Начало XIV в. отмечено постоянными попытками Новгорода вернуть утраченную инициативу. Неоднократно новгородские рати вторгались в их земли, атаковали шведские форпосты и штурмовали крепости. Борьба шла с переменным успехом. В 1322 г. новгородское вече обратилось за помощью к московскому князю Юрию Даниловичу как верховному сюзерену Новгорода. Став во главе объединенных дружин Москвы и Новгорода, он изгнал шведов из Корелы (Кексгольма) и организовал поход на главную шведскую крепость - Выборг. В течение месяца продолжалась осада, но взять мощную крепость не удалось. Тогда Юрий Данилович поставил на Ореховом острове, при выходе Невы из Ладожского озера крепость Ореховец (при Петре I переименованную в Шлиссельбург), преградившую шведам путь в Ладогу.

Ситуация, сложившаяся в самой Швеции, оказалась неблагоприятной для активизации экспансии на восток. Шведское государство было охвачено длительной междоусобной борьбой, которая значительно ослабляла королевскую власть и сказывалась на ведении военных действий. Подтверждением этому явился неудачный поход шведов на город Корелу в 1322 г. Новгород также находился в состоянии острого внутреннего конфликта с Псковом; осложнилась ситуация на русско-ливонском пограничье. По этим причинам дальнейшие военные акции и со стороны Швеции, и со стороны Руси были бесперспективными. В создавшейся ситуации обе стороны склонялись к переговорам на основе компромисса.