Содержание

1. Ранний капитализм: Нидерланды

2. Социально-экономическая политика Временного правительства

3. Постколониальная система и новые индустриальные страны

Список литературы

1. Ранний капитализм: Нидерланды

Особенность экономического развития Голландии состояла в том, что в провинциях так и не возникло помещичьего хозяйства, а начиная с 14-15 вв. сельское хозяйство начинает испытывать глубокое влияние городов. Вспыхивающие конфликты приобретали временами открыто враждебный характер, в крайнем выражении принимавший форму крестьянских восстаний и бунтов. Города и в экономической сфере старались укрепить свое господство. Они, как подчеркивалось применительно к Голландии 14-15 веков, энергично противились возникновению каких-либо промыслов в деревнях, проводя резкое разграничение между городским и сельским производством. Промышленная политика властей препятствовала какому бы то ни было развертыванию городского ремесла в деревне, которая в этом отношении оказалась отданной на полный произвол городов. В Нидерландах уже в это время товарно-денежные отношения и ремесленное производство достигли очень высокого уровня развития. Возникли первые капиталистические мануфактуры.

В конце 15-16 вв. в Нидерландах происходило разложение феодальных отношений, шёл процесс так называемого первоначального накопления, зарождался капиталистический способ производства.

Он проникал в развитые в Нидерландах рыболовство, мореходство, судостроение и связанные с ним отрасли производства (канатное, парусное).

Сложились районы торгового земледелия, в Голландии и некоторых др. районах возникло высокопродуктивное молочно-животноводческое хозяйство. В экономически развитых районах распространилась денежная рента, разные виды краткосрочной аренды; складывалась прослойка фермеров, которые вели хозяйство на предпринимательской основе. Формировался класс буржуазии, зарождался пролетариат. Всё это составляло крепкую основу для первоначального накопления капитала.

Экономический упадок Испании во второй половине 16 в. совпал с возвышением Голландии. К этому времени развитие капитализма в Нидерландах продвинулось далеко вперед. К середине 16 в. Нидерланды переживали период расцвета и являлись самой густонаселенной страной Европы. Господствующая тенденция экономического развития Нидерландов в 16 в. - разложение феодальных отношений.

Однако не все 17 провинций были развиты одинаково. Фландрия и Брабант оставались основными промышленными районами юга и центра страны. Северный торгово-промышленный район представляли Голландия и Зеландия. До второй половины 16 в. промышленность и торговля севера отставали по уровню развития от Фландрии и Брабанта. Однако в судостроении, морском промысле и судоходстве по Балтийскому морю север превосходил юг. Еще со второй половины 15 в. в Нидерландах началось перемещение экономических центров на север, где влияние реакционного цехового строя, феодального земледелия и церкви было не таким сильным. Купечество Голландии создало мощный флот и обогащалось на основе посреднической торговли. Торговля Антверпена была тоже посреднической, но главная роль в ней принадлежала иностранным коммерсантам, а местные купцы занимались ее обслуживанием.

В 16 в. в Нидерландах - самой передовой в торгово-промышленном отношении стране Западной Европы господствовал испанский абсолютизм. В середине 16 в. испанская казна получала из нидерландских провинций 2 млн. гульденов в качестве налога. Но и сами Нидерланды извлекали из этого определенные выгоды: купцы и мануфактуристы получили доступ на рынки испанских территорий, в американские колонии.

Политика Испании отличалась крайней реакционностью. Непрерывные войны Карла V расстроили финансы Нидерландов. С 1521 г. в стране начинается преследование еретиков, возникает инквизиция. При Филиппе II положение Нидерландов все более ухудшается. Новый монарх, чтобы освободится от долгов, объявил в 1557 г. государственное банкротство, в результате чего нидерландские банкиры понесли убытки. В 1560 г. была увеличена пошлина на вывоз шерсти из Испании. Ввоз этого сырья в Нидерланды сократился с 40 до 25 тыс. кип в год. Затем нидерландским купцам было запрещено торговать в испанских колониях. Кроме того, испанцы в союзе с католической церковью начали наступление на ересь. Испанская инквизиция обрушилась на Нидерланды. У привлеченных к суду инквизиции конфисковывалось имущество, а 10 % стоимости имущества получал доносчик. Поэтому буржуазия и богатые дворяне подвергались репрессии более интенсивно, чем остальные слои населения. Всё это привело к восстанию в 1566 г. 12 из 17 провинций, формально направленное против союзника Испании - католической церкви и первоначально его целью не являлась независимость от Испании. Поэтому местные власти на уровне провинций запретили деятельность инквизиций. Но летом 1567 г. в Нидерланды прибыло отборное испанское войско под командованием герцога Альбы. В стране устанавливается жёсткий террор. Альба за короткое время подписал более 8000 смертных приговоров. В 1571 г. в Нидерландах была введена налоговая система испанского образца: единовременный 1%-ный налог со всего недвижимого имущества; 5%-ный - с продажи недвижимости и 10%-ный - с продажи всех товаров. Введение 10%-ного налога с продажи всех товаров (алькабалы) означало в условиях Нидерландов настоящую хозяйственную катастрофу, поскольку товар доходил до потребителя через многочисленных посредников. Началась массовая эмиграция из страны. Усиление репрессий привело к мощному революционному взрыву. В апреле 1572 г. началось всеобщее восстание северных провинций, которое переросло в национально-освободительное движение против Испании. Революционная война закончилась победой лишь на севере Нидерландов. В 1579 г. семь восставших провинций севера во главе с Голландией подписали Утрехтскую унию, которая ставила главной целью войну с Испанией до победы. Так было положено образование нового независимого буржуазного государства - Соединенных провинций Нидерландов. Оно вошло в историю под названием Голландии (наиболее сильной провинции). Самостоятельность Соединенных провинций Нидерландов была признана Испанией в 1609 г. Южные провинции оставались под властью Испании. Суконоделие Фландрии и Брабанта зависело от поставок испанской шерсти, что породило у части буржуазии стремление к компромиссу с захватчиками. На юге влияние феодальных элементов было наиболее сильным.

Затянувшаяся война велась в основном на территории южных провинций, что вызвало большие разрушения производительных сил и массовую эмиграцию капиталистических элементов на север. В 1576 г. испанцы разгромили Антверпен - экономический центр юга. Голландская столица Амстердам заняла место Антверпена в качестве мирового центра торговли и кредита (голландские банкиры впервые снизили кредитные ставки и тем самым резко расширили рынок ценных бумаг) [4, 107].

2. Социально-экономическая политика Временного правительства

В результате февральской революции в России сложилось двоевластие - своеобразное переплетение Cоветов рабочих и солдатских депутатов и Временного правительства. Ожидаемое обновление общественной атмосферы революция не принесла. Уже приблизительно к середине марта стало очевидно, что итогами февраля практически мало кто доволен. Материальное положение низов не только не улучшилось, но быстро ухудшалось. Росла безработица, скачкообразно повышались цены на самые необходимые продукты. Война с ее огромными жертвами продолжалась. Миллионы солдат по-прежнему не выходили из окопов. Многие крестьянские семьи остались без кормильцев, уже третий год бедствовали. Средние слои - чиновничество, офицерство, интеллигенция приветствовали политическую свободу, принесенную февральской революцией, но уже довольно скоро обнаружили, что эта свобода имела и обратную сторону. Политическая стабильность заколебалась, что плохо отразилось как на материальном так и на моральном состоянии средних слоев. Особенно это сказалось на положении офицерства, в условиях демократизации и прогрессирующего разложения армии, ощутившего себя лишенными привычных основ [2, 150].

Временное правительство оставило по-существу нетронутым весь старый государственный аппарат. Во всех министерствах и других центральных органах остались старые чиновники и старые порядки. Новыми были лишь одни министры. Народные массы, совершившие революцию, надеялись, что новая власть немедленно разрешит земельный вопрос. Временное правительство призывало крестьян ждать созыва Учредительного собрания и не прибегать к насильственному захвату земли. Политика Временного правительства в решении аграрного вопроса полностью поддерживалась меньшевиками и эсерами, они осуждали крестьян за аграрные беспорядки и самовольный захват земель. Временное правительство решительно отвергло требования рабочих о 8-часовом рабочем дне. Только настойчивая борьба питерских рабочих привела к тому, что союз петроградских фабрикантов и заводчиков подписал 11 марта 1917 г. соглашение о введении на промышленных предприятиях Петрограда 8-часового рабочего дня. Под давлением фабрикантов из других городов и правительства уже 16 марта петроградские капиталисты заявили, что их уступка является временной. Правительство и буржуазные деятели полностью отвергали требования рабочих об улучшении условий труда и повышении заработной платы. Буржуазное Временное правительство лишь декларировало уничтожение национального неравенства в России, а фактически продолжало проводить сугубо национальную политику в отношении нерусских народов. Оно решительно выступало против предоставления прав на государственную самостоятельность Финляндии, Украине и другим национальным областям. Временному правительству пришлось на первых порах своей деятельности вступить в большие столкновения не только с трудящимися массами национальных окраин, но и с местными буржуазными слоями населения, требовавшими расширения для себя политических прав.

Такие столкновения у Временного правительства вскоре произошли с Финляндией при восстановлении деятельности Финляндского сейма и с Украиной при образовании Центральной Украинской рады. Не менее острый антидемократический курс Временное правительство повело и в своей политике в отношении солдатской массы, явившейся союзником пролетариата в буржуазно-демократической революции. В то время как массы требовали немедленно начать переговоры о заключении демократического и справедливого мира, буржуазное правительство не только не хотело вести такие переговоры, но и настойчиво добивалось того, что бы Россия продолжила империалистическую войну до победного конца. Министр иностранных дел Милюков немедленно по вступлении в свои обязанности заявил послам Франции, Англии, Италии и США, что Россия останется верна своим союзникам и будет продолжать войну до победы над Германией и ее союзниками.

Меньшевики и эсеры вместо действительной борьбы за мир ограничивались лишь словесной шумихой, но не предприняли не одного реального шага, чтобы положить конец войне. Такая пропаганда меньшевиков и эсеров на первых порах развития революции имела успех. Массам было трудно разобраться в сущности меньшевистско-эсерского лозунга - революционного оборончества. Лишь постепенно, по мере саморазоблачения Временного правительства и раскрытия большевистской партией перед трудящимися его действительной внешней политики, массы отходили от партий революционного оборончества меньшевиков и эсеров. Только одна большевистская партия повела решительную борьбу против контрреволюционной политики Временного правительства. Однако, чтобы полностью овладеть массами и повсеместно возглавить их борьбу, большевистской партии необходимо было некоторое время. Победа буржуазно-демократической революции дала партии возможность перейти к легальной работе.

Борьба за победу социалистической революции была основной задачей большевистской партии. В начале мая в состав Временного правительства вошли представители эсеров и меньшевиков. Эти партии разделили таким образом ответственность за управление страной. Правительство стало коалиционным. страной. В этих условиях все большую силу набирал большевизм. На первом Всероссийском съезде рабочих и солдатских депутатов (3 июня 1917 года), проходившем в поисках путей компромисса, консолидации, В.И. Ленин заявил, что партия большевиков готова взять власть целиком, поверг резкой критике путь эсеро-меньшевистских лидеров. Временным правительством. 18 июня в Петрограде и других крупных городах состоялись мощные демонстрации под большевистскими лозунгами «Вся власть Советам!», «Долой министров-капиталистов!», «Долой войну!». Широкая поддержка большевистских лозунгов была не случайной. Она накапливалась постепенно и была обусловлена как затягиванием войны, нарастанием экономической разрухи, так и энергичной пропагандой большевиков, доказывавших, что пока у власти буржуазия и соглашательские партии жизненные интересы рабочих, солдат и крестьян не могут быть удовлетворены. Эти события Ознаменовали собой июньский кризис Временного правительства. Если в апреле кризис был разрешен созданием коалиционного правительства, то в июне Временное правительство видело свое спасение в наступлении на фронте. Правительство и ВЦИК Советов рассчитывали, что успех наступления окажет стабилизирующее воздействие на революционный процесс. Большевики вели пропаганду против наступления. 4 июля 1917 года в Петрограде под большевистскими лозунгами состоялась полумиллионная демонстрация, направленная против Временного правительства. Среди демонстрантов были вооруженные отряды матросов Балтийского флота и солдат. Правительство вынуждено было применить силу. После этих событий Петроград был объявлен на военном положении, некоторые воинские части разоружены и выведены из города, закрыта большевистская «Правда», был отдан приказ б аресте В.И. Ленина и ряда руководителей большевиков. 24 июля был сформирован новый состав Временного правительства [1, 113].

3. Постколониальная система и новые индустриальные страны

"Глобализация" - одно из последних понятий упомянутых в этой связи. Термин был официально объявлен академическим и начал использоваться в 1980-х, когда глобализацию стали считать важным компонентом в теории, берущей начало из "англофонной" социологии. Однако, можно согласиться с М. Уотерсом, который утверждал, что: "как постмодернизм можно считать концепцией 80-х, так и глобализацию можно считать концепцией 1990-х". Многие так и делали.

Глобализация фокусирует свое внимание на способах, какими нелокальные факторы взаимодействуют с локальными, продуцируя социокультурные идентичности и формы. Наиболее амбициозные реализации этого интереса были ориентированы на то, чтобы описать изменяющиеся глобально-локальные порядки, т.е. - описать изменения форм взаимодействия и единения на глобальном уровне. Глобализация, таким образом, протягивает развитие локального и глобального взаимодействия от предыстории до современности. В то же время, глобализация обеспечивает базу для описания уникальности настоящего момента - того, что является предметом интереса в данной работе [5, 105].

Описания современной "всеобщей реорганизации" весьма различны и многочисленны и представлены в большом количестве дисциплинарных дискурсов. Не вдаваясь в детали, можно сказать, что все варианты можно свести к двум типическим. Первый - процесс современной глобализации характеризуется как новая стадия в описании функционирования капитала, - появление так называемого "позднего" капитализма, т.е. режима гибкого накопления и "дезорганизованного" капитализма.

В этом случае глобализация означает более глубокое "проникновение", интеграцию и постмодернистское гиперразвитие. "Проникновение" означает как насильственное слияние отдаленных друг от друга народов, так и то, что капитал проходит "выше и ниже" интересов нации, раскалывая и разъединяя ее. С одной стороны, капитал порождает транснационализацию, а с другой - субнациональную локализацию, для которой в словаре по маркетингу был введен специальный термин "глокализация". Так, например, межнациональные компании через разные виды продукции и транснационализацию финансов связывают значительно удаленные друг от друга регионы.

Проникновение и взаимодействие обычно сопровождаются гиперразвитием, которое означает усовершенствования во всех областях деятельности и развитие новой потребительской культуры эпохи всеобщего постмодерна - подвижной, гетерогенной, симулятивной.

Вторая версия всеобщей глобализации основана на анализе таких процессов как национализм, постколониализм и интернационализм, расширяя их до совершенно нового уровня транснационализма, который имеет в качестве ключевого механизма новые транснациональные коммуникации.

Коммуникативное взаимодействие глобальных средств связи потенциально приведет к расколу территориальных национальных сообществ и созданию всеобщей гетерогенной транснациональной публичной сферы. Нации уже не разъединены границами, вместо них - тесное общение, проходящее по разнообразным, децентрализованным средствам связи. Различные социальные анклавы открыты друг для друга, не колониализированы, а новые средства общения и другие виды взаимодействия предполагают появление критики универсализма как слишком узкого явления в пользу нового, смешанного типа. Несмотря на то, что такая система может показаться космополитичной, важно отметить то, что эти же самые процессы могут послужить причиной появления и развития фундаментализма, этнических конфликтов, возросшего широкомасштабного терроризма.

С одной стороны, таким образом, глобализация может означать появление единой, хотя и разнообразной системы, усиливающей свою "хватку" в отношении отдаленных территорий.

С другой стороны, глобализация может означать комплексную систему, становящуюся все более децентрализованной и взаимодействующей. Первая версия глобализации фокусировалась на транснациональном капитализме и глобальной экономике. Вторая - на человечестве и воображаемых сообществах - от диаспор до цивилизаций.

Важнейшим моментом, общим для обеих этих теорий всеобщей современной реорганизации, является вопрос о том, подходит ли к концу своего существования эра национальных государств. Рассмотрение культуры и современной глобализации в Соединенных Штатах позволяет утверждать, что говорить о кончине нации еще рано и что современная американская культура характеризуется не столько агрессивным постнационализмом (как бы много ни говорили об этом участники диссидентско-прогрессивных культурных движений), сколько изобретением нового вида культурного национализма, отвечающего условиям постнационализма.

Современная глобализация совсем не означает исчезновение наций и национальных культур или стирание политических или даже географических границ. Предсказания Эриком Хобсбаумом таких последствий кажутся по меньшей мере преждевременными. А. Аппадураи в свою очередь утверждает, что предполагаемые сообщества были заменены в наш век глобальных электронных систем средств связи воображаемыми мирами, в которых многие люди живут, и которые позволяют им бороться и даже иногда ниспровергать официальные мнения. Тем не менее многие исследователи, например А. Аппадураи, продолжают утверждать "что национальное государство, как сложная современная политическая форма, едва держится на ногах". Такое заявление кажется несправедливым. Хотя глобализация и несет в себе некоторые подобные угрозы, она достаточно жестко управляема национальными и транснациональными официальными силами. Сомнительными кажутся и утверждения Фредерика Джеймсона о том, что "передовые капиталистические страны сегодня представляют собой поле стилистической и дискурсивной гетерогенности, не подчиняющейся норме", и что "постмодернистская культура" скорее является культурной логикой новой глобальной экономики, чем просто сопровождает ее. Еще более сомнительными представляются слова Роба Уилсона и Вимала Диссанаяка о том, что национальное государство "разваливается от быстрого воздействия общего на локальное" и даже о том, что разложение определенно присутствует в американском обществе. В общем, и те, и другие говорят об отсутствии экономических границ, утверждают, что новая экономика обязательно сведет на нет национальные суверенитеты. Все это является, по мнению автора, явным преувеличением [4, 115].

Современная глобальная реорганизация оказала глубокое воздействие на культуру, однако это не означает конца национализма в культурной сфере. Результаты глобальной реорганизации приобрели более сложную структуру, обеспечили основу для теоретического обсуждения социальных и культурных отношений, стимулировали рост новых оппозиционных движений и перспектив для критики. Но у них был и другой эффект: установление основы для реконструкции американского национализма в новой более интересной "постнациональной" форме.

Современная американская культура отмечена попыткой воссоздать официальную национальную культуру из разобщенности и разноголосицы, которые потенциально разваливают ее. Очень кратко этот микро-исторический процесс выглядит следующий образом. Сначала глобализация создает в США одновременно умножающиеся рассуждения о потрясении и разрушении основ и постоянную поляризацию мнений между националистическими правыми и левыми, что приводит к стремительному развитию постнационалистических позиций и связей. Постепенно, однако, "глобальность" сама стала значимым направлением дискурса и во время правления Клинтона площадкой для комбинирования национализма и постнационализма, правых и левых, посредством изобретения новой национальной культуры в условиях постнационализма. Это преобразование, которое легко идентифицировать по времени с президентством Клинтона, тем не менее является чем-то, что было оформлено множеством действующих лиц во многих областях, включая неолиберальную политику, корпоративное устройство, общественные отношения, средства массовой информации и даже разнообразные новейшие интеллектуальные и социальные движения.

Ко времени президентской кампании 1992 года понятие глобальная экономика прочно вошло в обиход, а слово "глобальный" перестало быть кошмаром, преследовавшим американцев. Оно стало модным ключевым понятием для пересмотра политических взглядов на национальный кризис и внутреннее разделение в рассуждениях о возрождении, которое, казалось, должно было объединить консервативных националистов и радикальных постнационалистов в единое движение националистов новой эпохи. Эту линию Клинтон продвигал во время своей первой кампании.

В этом процессе большая часть потенциально либерализующего качества того, что было выделено как вторая составляющая теории глобализации, в США была преодолена и канализирована в узкий взгляд на национальное возрождение и реконструкцию американской национальной идентичности в условиях постнационализма. Эта новая идентичность представляется намного яснее прежней, так как была создана на основе глобального видения и ориентируясь на глобальное сообщество. Она в меньшей степени является продуктом личной идентификации и очевидно является продуктом "благоразумного позиционирования" для успешной интеграции. Для того, чтобы показать насколько неоднородным был этот процесс автор выделяет три специальных области для более детального изучения: культуру, информационную технологию и взаимодействие с природой.

Культурные противостояния стали одним из наиболее видимых результатов глобального спада, который ощутили на себе все американцы. Группы недовольных по разному оценивали эти вещи, но практически все высказали недовольство западной культурой, потерянной для большинства этнических меньшинств и радикалов; ослаблением моральных норм, семейных ценностей, чувством неполноценности, вызванным у многих сексуальной революцией, и этическим релятивизмом (что характеризует и старую, и новую культуру); кризисом грамотности, обусловленным снижением уровня массовой культуры и образования из-за падения стандартов; бюрократизацией школ и радикализацией профессуры.

Снижение культурного уровня и радикализация академических заведений стали популярной темой обсуждения. Заглавные статьи в ведущих журналах критиковали академии за их политическую корректность и мультикультурализм.

Такие фигуры, как Джордж Уилл, президент Дж.Буш, Ричард Бернстайн называли сторонников мультикультурализма врагами США и сравнивали их с испанскими инквизиторами и с предводителями французского Террора. Разговоры о подвергающихся опасности национальных основах послужили основанием для образования нового фундаментализма.

К странам НИСа относятся прежде всего, ряд стран Латинской Америки - Аргентина, Бразилия, Мексика, приблизившиеся по многим показателям к странам высокого и среднего уровня экономического развития. В этих странах вырос объем промышленного производства и его доля в национальном доходе. Укрепились позиции нового слоя - класса предпринимателей.

Также к ним относятся страны Юго-Восточной Азии: Сингапур, Тайвань, Гонконг, вошедший в состав Китая, и Южная Корея. При участии иностранного капитала, занимающие здесь важные позиции, интенсивно развивается обрабатывающая промышленность. В настоящее время по экспорту продукции эти страны занимают ведущие позиции среди развивающихся стран.

По современному уровню экономического и промышленного развития наиболее развитых из НИС - Республика Корея, Аргентина, Мексика, Сингапур - вплотную приблизились к промышленно развитым странам и находятся на одном уровне с такими европейскими государствами, как Испания, Португалия, Греция.

Экономических успехов добились и другие страны Юго-Восточной Азии - Индонезия, Малайзия, Филиппины, Таиланд. Хотя большая часть населения этих стран ещё занята в сельском хозяйстве, здесь растет объем промышленного производства и экспорт промышленной продукции, укрепляются позиции представителей национального капитала. Эту группу стран Юго-Восточной Азии вместе с рядом стран Латинской Америки (Венесуэла, Колумбия, Перу, Уругвай, Чили) часто называют странами второго поколения стран НИСа.

Из всех стран НИСа наиболее интересными мне показались Республика Корея, Аргентина, Тайвань, Гонконг, вошедший в состав Китая, Мексика [1, 131].

Список литературы

1. История экономики / Под ред. О. Лобачева. М.: ЮНИТИ-ДАНА,- 2004.

2. История экономики: Учебное пособие / Под ред. А.А. Крымова. М.: ЮНФРА-М,- 2004.

3. Калачев А.С. История экономики: Учебник. М.: ЮНИТИ-ДАНА,- 2004.

4. Падалка Л.П. История экономики. Полтава,- 1993.

5. Тулаев И.М. История экономики. М.: Юристъ,- 2005.