"Тишайший" царь "бунташного" века

«Тишайший» царь «бунташного» века

Век XVII никогда не пользовался таким вниманием исследователей, как те периоды в отечественной истории, которые принято называть “эпохами” - “эпоха Древнерусского государства”, “эпоха феодальной (политической) раздробленности”, “эпоха владычества Орды над Русью”, “эпоха Ивана Грозного”, “эпоха Петра I” и т.д. Отсутствие тщательного и систематического изучения данного периода приводило к складыванию неких клише, за которыми на долгие годы прятались события, процессы, персоналии этого времени. Начавшись Смутой, пройдя через крестьянскую войну под предводительством Степана Разина, испытав влияние “соляного”, “медного”, казачьих бунтов, XVII столетие получило название “бунташного века”. Столетие, чье начало было связано с чехардой на престоле и около него (Борис Годунов, Лжедмитрий I, Василий Шуйский, королевич Владислав), в 1613 г. вступило в полосу утверждения новой династии - династии Романовых. Один за другим последовали два продолжительных царствования - Михаила Федоровича (1613-1645 гг.) и Алексея Михайловича (1645-1676 гг.), позволившие стабилизировать политическую ситуацию и вывести страну из кризиса. Несмотря на многочисленные антиправительственные выступления второй половины века, реальной угрозы существующей власти, способной свергнуть Романовых с престола и привести к новой Смуте, все же не сложилось.

За вторым царем династии прочно закрепился полуофициальный титул “тишайший”. Что понимали под этим современники? Предполагало ли подобное титулование политическое бездействие и отсутствие четко выраженной жизненной позиции государя, им наделенного? Стало ли тридцатилетнее правление Алексея Михайловича периодом политического застоя, оставившим след в истории страны только благодаря многочисленным и широкомасштабным бунтам? Попробуем ответить на эти вопросы.

Реставрация самодержавия

Деятельность Алексея Михайловича, его письма и сочинения способствовали окончательному закреплению в официальной идеологии концепции “идеального православного государя”. Его непременными чертами являлись чинность, кротость, благообразность, милосердие, богобоязливость. Совокупность этих черт воплотилась в титуле “тишайший”, носителем которого был не только Алексей, но и все первые Романовы. Такой государь должен был осознавать и искуплять свою греховную человеческую природу, проявлять неустанную заботу о “сирых и убогих меньших людях”1, стремиться к тишине правления - миру с соседями. “Тишайшие государи” XVII в. стали неким противопоставлением грозному царю - Ивану IV. Самодержавный монарх Алексей Михайлович мыслился антиподом тирана, приведшего в конце XVI столетия страну к Смуте. Однако к концу правления Алексея понимание образа идеального православного царя стало все более наполняться новыми чертами. Царь - защитник православной веры мыслился теперь как “крепкий над враги победитель” и “супостатом страшный одолитель”2. На смену государю-богомольцу приходил царь-воин. Разрушению прежних представлений во многом способствовало то обстоятельство, что Алексей Михайлович лично командовал войсками в русско-польской компании и поставил военную сферу под свой строжайший контроль.

Гораздо более значимым достижением, нежели признание “тишайшим”, стало окончательное закрепление Алексеем Михайловичем в официальном титуле определения “самодержец”. Время правления Алексея традиционно связывают с реставрацией самодержавия в России. Идея самодержавной власти как власти полностью независимой от правителей других государств, стала активно развиваться в России после освобождения от власти Орды и в процессе централизации объединенных русских земель. Определение “самодержец” впервые включили в свой официальный титул последние Рюриковичи. Смутное время и практика избрания царей на Земских соборах поставили вопрос о легитимности их власти и самодержавности русской монархии. Михаил Федорович, родоначальник новой династии, титуловался самодержцем от случая к случаю, но так и не смог закрепить этой характеристики в своем титуле. Его претензии на статус самодержца мало чем превосходили аналогичные претензии Василия Шуйского, титуловавшегося самодержцем разве что в торжественных актах.

Концепция самодержавной власти XVII в. имела ряд отличий по сравнению с представлениями о самодержавии периода Ивана Грозного. Важнейшее из них заключалось в том, что самодержавным монархом при первых Романовых могли считать только государя, не дававшего на себя ограничительной записи, сочетавшейся с принятием царского венца не по праву наследования, а по решению Земского собора. Более сорока лет, связанных с постепенным и планомерным усилением власти, понадобилось первым Романовым для того, чтобы Алексей Михайлович 1 июля 1654 г. своим указом окончательно закрепил в государевом титуле столь вожделенную для них формулу - самодержец.

Особенность трактовки самодержавной власти во второй половине XVII в. во многом заключалась в том, что это понятие вбирало в себя, интегрировало все существенные черты и характеристики, которыми на протяжении долгих лет наделяли царскую власть. Самодержавная царская власть имела божественное происхождение, характеризовалась преемственностью от власти византийских императоров и римских цезарей, а также непременной наследственной передачей власти в роде российских скипетродержавцев. Романовы при этом рассматривались как законные наследники Рюриковичей.

Идея божественного происхождения царской власти до XVII столетия была тесно связана с мыслью о том, что государь - носитель воли и власти Божьей. При этом жизнь и деятельность самого монарха трактовались как отречение от своей личной воли и осуществление служения Богу как послушания. Служба государю рассматривалась как способ служения Богу. После Смуты не столько царская власть стала рассматриваться как орудие воли Бога, сколько, по словам царя Алексея, сам Бог как источник силы царской власти3. Русский царь обрел некие личностные черты. Идея служения Богу через службу государю постепенно трансформировалось в идею службы Богу и царю. Эту концепцию закрепило Соборное уложение 1649 г., а также форма присяги государю различных чинов4. Усиление монарших позиций подчас вызывало недовольство оппозиции. В середине 1660-х гг. патриарх Никон обвинял царя Алексея Михайловича в том, что тот Божие имя и славу “прекладывает” на свою честь и славу и тем хулит имя Господне и славу Его5.

Не меньшее значение первые Романовы придавали идеям преемственности своей власти от Рюриковичей и преемственности власти в роде самих Романовых. При вступлении на престол Михаила Федоровича и Алексея Михайловича было важно доказать, что в России произошло не столько становление новой династии, сколько восстановление прежней, так как именно в прекращении законной династии виделась основная причина Смуты и бед, постигших страну на стыке XVI и XVII столетий. “Чин поставления на царство” Алексея Михайловича6 и другие официальные документы объявляли Ивана Грозного дедом царя Алексея. В грамоте к мощам митрополита Филиппа (Колычева) от 1652 г. молодой Алексей Михайлович замаливал грехи своего “деда” в надежде получить прощение и очистить от греха души всех Романовых как потомков Ивана IV7.

В результате усиления самодержавия в правление Алексея законность занятия Романовыми престола перестала подвергаться сомнениям. Главная задача теперь состояла в том, чтобы обеспечить беспрепятственную передачу власти своим потомкам. Все большую роль стала играть церемония официального объявления подданным наследника по достижении им совершеннолетия - возраста 15 лет8. Помимо этого царь Алексей стремился закрепить роль наследника в системе государственного управления, издав ряд указов, согласно которым официальные документы должны были адресоваться не одному государю, а царю и царевичу; по ряду дел государственным служащим предписывалось обращаться только к царевичу9. За ним оставалось право решить вопрос самостоятельно или обратиться с докладом к царю.

Всякая формула, вводимая в официальный царский титул (будь-то “самодержец”, “отчич и дедич государь, наследник и обладатель”), для полного закрепления должна была получить признание международной дипломатией. Согласие государей иностранных держав на усиление титула русского монарха являлось отражением усиления международного авторитета России и ее правителя. В конце царствования Алексея Михайловича российская сторона попыталась отстоять претензии своего государя на императорский статус. Русские дипломаты настаивали на том, чтобы в документах от императора Священной Римской империи к русскому царю обращение “пресветлейшество”, соответствовавшее согласно международным правилам того периода царскому и королевскому достоинству, было заменено обращением “величество”, которое употреблялось в грамотах русского государя, адресованных императору10.

Царская власть и реформирование государственной системы

Важнейшая тенденция, проявившая себя в правление Алексея Михайловича, связана с началом становления в России абсолютизма. Отличительной особенностью нашей страны явился факт несовпадения между установлением самодержавия и окончательным складыванием абсолютизма. Дискуссия об абсолютизме, захватившая отечественных историков во второй половине ХХ века, так и не привела к выработке единого мнения по этой проблеме. Наследие историографических построений ХIХ столетия, нередко строившихся на подмене терминов “самодержавие” и “абсолютизм” все еще оказывает свое влияние. Между тем факт фиксации в источниках установления самодержавия приходится на тот период, когда новая официальная концепция царской власти не подкреплялась глубинными изменениями всей государственной системы. Те признаки, которые нередко называются атрибутами абсолютизма (сосредоточение законодательной, исполнительной и судебной власти в руках наследственного монарха; выстраивание унифицированной иерархической системы органов центральной и местной власти, непосредственно подчиненной монарху; унификация налоговой системы; становление и развитие чиновничье-бюрократического аппарата; становление и развитие регулярной армии и полиции; регламентации всех видов службы и состояния сословий и др.) в России времени Алексея Михайловича начали свое становление, но в полной мере не сложились.

Начальный этап становления абсолютизма в первую очередь был связан с преодолением наследия системы сословно-представительной монархии. Именно при Алексее Михайловиче утратили свое значение Земские соборы: Собор 1653 г. стал последним полнокуриальным собором. Возобладала практика совещания с сословными комиссиями.

Следствием процесса явилась проблема усиления царских прерогатив и трансформации привилегий аристократии. Последние реализовались посредством важнейшего государственного органа - Боярской думы. Задачей Алексея Михайловича стало подчинение Боярской думы политике царской власти, превращения думных чинов наряду с другими категориями служилого населения в носителей идей абсолютизирующегося государства.

Согласно Соборному уложению, Боярская Дума являлась законодательным органом наряду с царем и под его эгидой. Она утратила право самостоятельно выносить постановления, имевшие силу закона. Боярский приговор имел значение проекта постановления, подлежавшего дальнейшему обсуждению и утверждению царем. Какое бы решение Дума не приняла, она была обязана поставить в известность государя, согласно присяге, приносимой думными чинами: “самовольством, мне без государскаго ведома и мимо правды, никаких дел не делати”11.

Во второй половине XVII века появились и распространились именные указы - законодательные акты, данные непосредственно царем без участия Боярской Думы. Из 618 указов царствования Алексея, данных со времени издания Соборного Уложения, 588 были именными, а боярских приговоров было принято только 4912. Однако все именные указы все же носили характер второстепенных актов верховного управления и суда, в то время как наиболее важные законодательные акты, связанные с феодальным землевладением, крепостным правом, финансовой политикой и другими главнейшими сторонами государственной деятельности, давались с боярским приговором.

Думные чины в царствование Алексея Михайловича стали управлять почти всеми важными приказами, что отразило процесс централизации управления, бюрократизации Боярской думы и ослабления ее самостоятельности. Помимо тенденции постепенного превращения самой Думы в своеобразный совещательный орган приказных судей, отметим и факт увеличения в ней количества думных дьяков, так же отражавший тенденцию усиления в Думе бюрократического элемента на начальной стадии становления в России абсолютизма. Ближайшее окружение царя - и в том числе руководители важнейших приказов - стали теми силами, которые вместе с царем вырабатывали практические решения, на которых строилась государственная политика13.

Существенную роль в ограничении функций Боярской думы в пользу царской власти сыграл такой орган, как Ближняя дума. Термин “Ближняя дума” известен еще в источниках XVI в., однако только при царе Алексее Михайловиче этот орган получил официальный статус, так как сложилась система пожалования в ближние боярские и ближние окольнические чины. Основанием их пожалования так же, как и в случае с чинами Боярской думы, служил царский указ. Функции Боярской и Ближней дум, круг вопросов, которые могли решать два эти органа, практически совпадали. Монарх по своему желанию - либо вследствие секретности вопроса, либо при попытке отстранить Боярскую думу от решения определенной проблемы - мог вместо Боярской думы собрать Ближнюю. Тем самым Ближняя дума становилась инстанцией, подменявшей думу Боярскую и снижавшей зависимость царской власти от важнейшего органа боярской аристократии.

Существенные изменения во второй половине столетия происходили и в таком важном государственном органе, как Комиссия “на Москве”. Комиссия относилась к числу временных органов. Ей поручалась столица и координация деятельности государственных структур на период отсутствия в Москве царя. Традиционно Комиссию возглавлял думный боярин. Помимо него в этот орган мог входить еще один представитель боярского чина, окольничий и думный дьяк. В 60-е гг. XVII в. численность комиссий “на Москве” сократилась с 5 до 2-3 человек (боярина и окольничего). Из органа, наделенного как административными, так и судебными функциями, Комиссия едва не превратилась в обыкновенный исполнительный орган. Его новая роль стала заключаться в быстром и оперативном предоставлении царю нужных ему сведений и своевременном выполнении принятых им решений при помощи приказного аппарата и местной власти. В 70-е гг. царская политика в отношении комиссий “на Москве” изменилась. С этого момента численный состав Комиссий значительно увеличился. Вместо одного дьяка, по росписи приписывавшегося к Комиссии, в ее распоряжение попадали все дьяки: думные, приказные и неприказные. Комиссия для своей работы получала разветвленный бюрократический штат. Позднее, в царствование Федора Алексеевича, Комиссия “на Москве” стала базой для формирования нового государственного органа, обсуждавшего основные вопросы до их вынесения в Боярскую думу, - Расправной палаты14.

Развитие государственной системы в условиях начала становления абсолютизма отразилась и на приказной системе. В правление Алексея Михайловича сложились две сменившие одна другую модели приказного функционирования. Наиболее ранняя (50-60-е гг. XVII в.) строилась на принципе сокращения роли приказной системы как целостного механизма и переадресовании ее полномочий Тайному приказу - личной канцелярии царя. Приказ был создан Алексеем для свободной реализации царских инициатив в управлении. Формально он возглавлялся тайным дьяком, реально - самим государем. Весь штат приказа находился под постоянным царским контролем, даже размеры жалованья служащих определял сам царь. В помещении приказа размещался личный царский рабочий стол, куда стекались на исправление и утверждение государя важнейшие документы. Тайный приказ имел право затребовать в другом приказе любое из дел, заинтересовавшее царя. По сути, приказ превращался в контрольную инстанцию над всей приказной системой. В то время, когда царь и Боярская дума заслушивали доклады глав различных приказов, Алексей Михайлович нередко передавал дела от ведомства, которое вело их ранее, Тайному приказу. В середине 60-х гг. XVII в. правительство все более осознавало возможность превращения Тайного приказа в инстанцию, подменившую остальную приказную систему. Это было тупиковое направление, так как оно не учитывало потребность государства в расширяющейся и мощной бюрократической системе. В силу этого требовалось четко ограничить круг вопросов, решавшихся Тайным приказом, избавить это ведомство от перегруженности рядом разрозненных или несущественных проблем. Началось реформирование системы: в важнейшие приказы (Разряд, Посольский приказ, Челобитный приказ, Оружейную палату, Большой дворец, Стрелецкий приказ) назначались лица, прошедшие школу Тайного приказа, остававшиеся на жаловании в этом ведомстве, непосредственно подчиненные царю. К 1675 г. приказы, находившиеся через доверенных лиц под непосредственным царским контролем, были собраны в единую группу, которой поручалось ведать “тайные” (непосредственно касавшиеся государя и интересовавшие его) дела. Главную роль среди них стали играть Тайный, Челобитный, Стрелецкий приказы во главе с И. Полянским, Д. Башмаковым, Л. Ивановым15.

Царская власть и ограничение местнической привилегии аристократии

Зарождающийся абсолютизм оказывал существенное влияние на эволюцию служебной системы России. Основным принципом службы периода абсолютизма был принцип “годности к государевой службе”, который выражался в системе назначений на различные должности в зависимости от способностей и личных заслуг назначавшегося лица. Национальная особенность России заключалась в том, что данный принцип приходил на смену традициям служебной системы, основанной на местничестве. Местничество же предполагало службу “по роду”, при которой назначения каждого представителя высшего общества ставились в прямую зависимость от служебного положения всех его предков и родственников. Изначально используя местническую систему с целью контроля над служебным продвижением аристократии, царская власть в XVII столетии все более склонялась к мысли о неуниверсальности этого института, находила в местничестве силу, ограничивавшую привилегии самой царской власти.

В XVII в. все более стала прослеживаться тенденция к устранению местничества. Важным фактором, подготовившим аристократию к принятию такого решения, стало расширение в конце XVI - начале XVII столетий сферы местничества, включившей в себя не только аристократов, но и служилых людей вплоть до дьяков дворянского происхождения16. При этом местничество перестало быть исключительно привилегией аристократии, теряло в ее глазах свою ценность. Возможность “потерек” чести, понижения местнического статуса и служебного положения аристократов из-за местничества с худородными делало местничество в глазах верхушки русского общества опасным.

Решение местнических споров традиционно являлось прерогативой высшей власти: царя и Боярской думы. В силу этого существенная роль в политике по местничеству принадлежала монарху. В царствование Алексея Михайловича стали происходить изменения в процедуре рассмотрения и решения местнических дел. Для рассмотрения дела изначально создавалась Комиссия бояр. Теперь ее место мог занять сыск в Разрядном приказе. Роль судьи при этом заменила роль некоего “технического секретаря”, чьей обязанностью стало предоставление на основании выписок из разрядной документации необходимых сведений для того, чтобы царь мог лично вникнуть в проблему местнического спора и дать квалифицированный ответ по нему.

Традиционно решение по местническому делу оформлялось царским указом с боярским приговором. При Алексее Михайловиче с 50-х гг. XVII в. их доля стала уменьшаться. Нередко боярский приговор стал выступать в качестве предварительного решения, которое впоследствии изменялось государем. При этом через утверждение или изменение царем боярского приговора проводилась мысль об усилении царской власти, демонстрировалось ее положение над органами боярской аристократии. Когда в официальную практику окончательно вошел именной царский указ, итогом местнического спора в подавляющем большинстве случаев становился именно такой приговор17.

Начавшийся процесс абсолютизации царской власти приводил к значительному сокращению и постепенному исчезновению традиционно местнических видов наказания, олицетворявших местничество как систему взаимоотношения истца и ответчика. К таковым относилась “выдача головой”, при которой власть формально передоверяла определение конкретного наказания проигравшей стороны выигравшему местническое дело. Начиная с правления Алексея, в определении вида и сроков наказания все большую роль стала играть сама царская власть.

Изменения в местнической системе, происходившие под воздействием процесса становления абсолютизма, неизбежно приводили к мысли об отмене местничества как института. Фактором, подготовившим высшее общество к принятию этого решения, стала политика установления безместия. При этом ряд служб царская власть переставала признавать службами с местами, и отрицала право тех, кто назначался на эти службы, затевать местнические счеты. В ряде служб устанавливалось временное безместие, то есть запрещалось считаться честью на определенный период. Тех, кто не соблюдал правила временного безместия и продолжал вчинять местнические иски, ждало особое наказание. Если ранее царь наказывал за несправедливое местничество, то в подобном случае - за ослушание, противодействие своей воле при проведении политики служебных назначений. Попытки не согласиться с решением царской власти по местническому спору и подать повторную челобитную также встречали резкий отпор со стороны царя, приводили к ужесточению наказания18.

В целом политика Алексея Михайловича в области местничества подготовила окончательную отмену этого института, произошедшую через пять лет после его смерти, в царствование Федора Алексеевича.

Царские инициативы в военной, дипломатической и судебной сферах

Активность Алексея Михайловича как государственного деятеля предопределило расширение царской роли практически во всех государственных сферах. В первую очередь это коснулось функций монарха как верховного главнокомандующего. В отличие от многих своих предшественников Алексей обладал личным опытом непосредственного военного командования, приобретенным в период русско-польской войны 1654-1655 гг. Алексей Михайлович усилил внимание к вопросам комплектования и оснащения армии, лично просматривал списки служилых людей, годных к службе, вмешивался в вопросы определения жалования служилым людям. С этой целью он завел практику, при которой для него готовились специальные росписи с указанием конкретного числа рейтаров, гусаров, драгун в каждом полку и несколькими вариантами возможных денежных выплат по каждой категории, окончательный выбор которых должен был сделать сам царь. Зачастую царь собственноручно составлял росписи полкам, делал чертежи и зарисовки их расположения, отметки о численности. При подготовке России к военным действиям царь производил смотры воинским людям, отбирал полк себе, учинял полки боярам, окольничим, ближним людям19.

Еще в период военных действий 1654-1655 гг. Алексей Михайлович ужесточил требования к донесениям воевод о военных действиях: воеводы были практически лишены инициативы в вопросах командования своими соединениями, обязывались по каждому поводу отписывать царю. В стремлении сосредоточить все знания о ходе военных действий в своих руках были как плюсы, так и минусы. Необходимость советоваться с царем по всякому поводу приводила к промедлению в военных операциях, часто инициатива переходила к противнику. В то же время центр, хорошо осведомленный о действиях на местах, в случае необходимости мог найти резервы, чтобы восполнить людские потери путем перегруппировки сил на других направлениях20.

Одна из важнейших идей, которую вынес царь как главнокомандующий, заключалась в необходимости организации жесткого и четко функционировавшего контроля за действиями воевод. Одних своевременных отписок царю для этого было явно недостаточно: по мнению Алексея Михайловича, требовались проверки. Специальный штат для них предоставил созданный по царской инициативе Тайный приказ. Благодаря этому ведомству закрепилось мнение о том, что у государя шпионы во всех войсках.

Расширение личного участия царя было свойственно не только военной, но и дипломатической сфере. Ранее роль государя носила скорее церемониальный, нежели реальный характер. Он участвовал в молебнах по случаю отправления русских послов за рубеж, давал аудиенции при их возвращении, принимал иностранные посольства, передоверяя переговоры с ним представителям Ответной палаты - специального временного государственного органа, назначающегося с целью ведения переговоров.

Алексей Михайлович стал первым русским государем, который собственноручно правил и подписывал акты исключительной государственной важности, к которым относились грамоты иноземным послам, проекты полномочий русских послов. При ведении русскими делегациями сложных и ответственных переговоров инструкции главе посольства составлялись под личным царским наблюдением, а порой и лично царем. Алексей Михайлович также контролировал размер и содержание подарков (“поминок”), отправлявшихся иностранным властителям и присланных от них. Все росписи подарков непременно попадали к царю для проверки и окончательного одобрения. Задача своевременного информирования государя по этому вопросу возлагалась на посольского дьяка, который непосредственно следил за комплектованием “поминок”. Алексей Михайлович вмешивался в процедуру церемониала, исполнявшегося нашими посольствами за рубежом21.

Царь Алексей изменил процедуру приема иностранных дипломатов. Если ранее все лица, участвовавшие в церемонии посольского приема, располагались на значительном удалении от государя, что не давало ему возможности обмениваться с ними мнениями, задавать вопросы по ходу церемонии, то при Алексее Михайловиче лица, игравшие главную роль в переговорах (глава Ответной палаты, глава Посольского приказа и пр.) стали размещаться рядом с царским троном. Начиная с царствования Алексея Михайловича, время, за которое готовился окончательный ответ послам после их переговоров с представителями Ответной палаты, увеличилось. Причина крылась в непременности доклада о ходе переговоров членов Ответной палаты царю. С этого момента стало традицией присылать царское решение в виде письменного ответа представителям иностранной державы на Посольский двор. Алексей Михайлович взял за правило не только выслушивать представителей Ответной палаты, но и знакомиться с грамотами, привезенными иностранными послами от их государя. При проведении особо значимых переговоров царь, не имевший согласно церемониалу права унижать свое достоинство участием в переговорах, ведущихся Ответной палатой, наблюдал за ходом переговорного процесса из специального тайника22. В целом, в правление Алексея Михайловича по сравнению с предшествующим периодом роль царя в дипломатической деятельности изменилась настолько, что стало можно говорить о государе как о реальном творце внешней политики, а не как о важной фигуре дипломатического этикета.

Одной из прерогатив верховной власти являлся суд по ряду преступлений, и в первую очередь, по политическим делам, то есть преступлениям, направленным против государства, царя, его семьи и высшей администрации. Соборным уложением был закреплен порядок, согласно которому компетенция городовых воевод в рассмотрении политических преступлений ограничивалась только розыском и отпиской государю, после чего им оставалось ждать государева указа (приговора). Верховными судьями при этом выступали царь с Боярской думой23. При Алексее Михайловиче, когда бунты стали важнейшей характеристикой периода, роль царя в рассмотрении политических дел возросла. Царь теперь лично составлял круг вопросов, которые, по его мнению, было необходимо задать подсудимым, пытался составить собственное мнение о преступлении, выявить роль людей, причастных к делу, но не попавших под суд. Изменение роли царя в следствии по политическим делам подтверждают составленные Алексеем Михайловичем “Статьи о расспросе Разина”24.

Царь Алексей, чья деятельность на протяжении длительного периода протекала в условиях военного времени, стал активнее использовать принадлежавшее монархам право приостановки судопроизводства в приказах в отношении категорий лиц, востребованных на государевой службе. В таких случаях по приказам рассылались памяти, излагавшие суть государева указа, согласно которому приказам запрещалось давать суд по искам, поданным против служилых людей, за исключением “его, великого государя имянного приказу и по челобитным за пометою думных людей и дьяков”25.

В целом за “тишиной” правления Алексея Михайловича скрывались активные преобразования в системе государственной власти и управления, разносторонняя политическая, управленческая, военная, дипломатическая, судебная деятельность самого царя.