Мобилизация населения в красную и белую армию в период гражданской войны

Мобилизация населения в красную и белую армию в период гражданской войны

Проблема мобилизации всегда очень актуальна в истории войн, но эта проблема в период гражданской войны принимает весьма политизированную окраску. Любая гражданская война - это столкновение нескольких сил, у каждой из которых есть своя правда. Историки нередко до сих пор пользуются заученными штампами - противопоставлениями: красные - белые, бедные против богатых, эксплуататоры - эксплуатируемые и т.д. Начнем с того, кто кому противостоял. Красные белым? Но кого можно считать красными? Дело в том, что грань, отделяющая “стопроцентных” красных от крестьянских повстанцев, весьма зыбка.

Часто красное или трехцветное знамя служило только поводом для сведения старых счетов... Бывало, человек оказывался по ту или иную сторону фронта по причинам чисто житейским, не имеющим не чего общего с идеологией обоих лагерей. Большинство попросту не понимало, кто с кем и из-за чего воюет. В то время люди, не догадываясь об этом, выбирали судьбу на года вперед. К этому можно прибавить трагедию иностранных бойцов, волею судеб заброшенных в Россию умирать и убивать, ставших палачами и жертвами одновременно. Это относиться к чехам и полякам в рядах Добровольческой армии.

Окидывая непредвзятым взглядом реалии гражданской войны, невольно задаешь себе вопрос: а было ли это социально- классовое противостояние, трактуемое в традиционном марксистском смысле? Ведь, во всех без исключения враждующих лагерях были представители всех социальных слоев от знати до люмпенов, и схватка сводила лицом к лицу не только сыновей одной страны, но и, как бы сказали марксисты, “братьев по классу”. Вся эта ситуация делает по сути невозможным выстроить традиционную схему “наши - не наши”, слишком часто они менялись местами. Октябрьский захват власти большевиками почти ничем внешне не отразился на жизни Ставропольской губернии. Тщетно местные большевики, значительно поднявшие голову после переворота в центре, почти на каждом заседании советов вносили предложение о передаче власти советам. Но это предложение не имело успеха до тех пор, пока Ставропольская губерния, окруженная со всех сторон казачьей территорией, не явилась местом размещения наиболее большевитски настроенных воинских частей, отчасти проталкивавшихся казаками со своих территорий. Первым незваным гостем, положившим начало появления в губернии революционных частей, был 111 запасной полк, изгнанный из Грозного, со своим командиром - студентом Анисимовым во главе. Затем в губернии расквартировались части 39 дивизии.

Что бы хоть сколько- нибудь оттянуть осуществление военной диктатуры явившихся в губернию частей, возникла мысль о созыве губернского народного собрания, на вотуме и признании которого власть рассчитывала построить основание своего дальнейшего существования.

Для разработки вопроса о созыве общегубернского народного собрания была организована особая комиссия, куда вошли представители от общественного самоуправления, демократических и профессиональных организации и от всех партий до большевиков включительно. По всей видимости, всех объединяло общее опасение перед надвинувшейся военной анархией. По идее, принятой в комиссии, ядро народного собрания должно было быть составлено из губернского собрания, расширенного представительством от волостных земских единиц, представительством городских самоуправлений, советов, профессиональных организаций и партий. Назначен был срок созыва собрания на 30 декабря 1917 года, о чем срочно было оповещено население губернии. Были намечены доклады о конструкции власти, смете губернии и о заключении соглашении с соседними областями, а также об организации Юго - Восточного Союза.

Согласно докладу о власти, во главе управления губернии стоило административное лицо, с советом из 7 лиц - которые являлись в тоже время начальниками ведомств, также вводилось расширенное земское собрание с увеличенным представительством от волостных земств и городских самоуправлений, наделенных, как и волостные земства, не только хозяйственными, но и управленческими функциями. Даже проект соглашения с казаками об организации Юго - Восточного Союза был принят для внесения в народное собрание всеми голосами комиссии при двух воздержавшихся большевиках.

Но ни одному из этих докладов не было суждено прозвучать на народном собрании. 30 декабря 1917 года Ставрополь заполнила воинская часть, а также созванный по инициативе эсеров крестьянский съезд, затем большевитски настроенные военные части захватили мужскую гимназию, где должно было открыться народное собрание и большевики провозгласили себя членами народного собрания.

Открыл собрание губернский комиссар Д.Д. Старлачан, который огласил все вопросы, но Анисимов опровергнул этот порядок. В первую очередь, по его мнению, необходимо было устранить из собрания цензовые и “контрреволюционные элементы”. Затем были лишены права решающего голоса члены комиссии по созыву собрания, затем проведена партийная демаркационная линия с устранением от участия в собрании не только всех несоциалистических партий, но даже народных социалистов.

После чистки собрание приступило к работе, не ожидая проверки результатов полномочий. В первую очередь было провозглашено упразднение земства, затем был установлен принцип голосования: “открытый, с устранением контрреволюционных элементов”. Этой же ночью 1 января 1918 года Анисимов провозгласил переход власти к Советам.

Вслед за этим рабоче-крестьянскими отрядами были заняты почтово-телеграфная контора, банк, казначейство и губернаторский дом, где в спешном порядке обсуждался вопрос о формировании первого Совета Народных Комиссаров. Но фактический срыв народного собрания, и устранение от участия в нем значительного числа депутатов, вызвали 2 января единодушный протест всех без исключения правительственных и общественных учреждений, поэтому Пономарев был вынужден гарантировать стачечному комитету служащих невмешательство советской власти в работу учреждений.

На губернском собрании была сделана попытка построить власть на основании особой конструкции, предложенной большевиками. 1 января 1918 года Народным собранием был принят декрет о власти, который гласил:

“1.Вся власть в губернии переходит в руки Советов Крестьянских, Рабочих и Солдатских депутатов.

2.Управление в губернии должно идти рука об руку и под руководством Центрального Исполнительного Комитета Совета Крестьянских, Рабочих и Солдатских депутатов.

...Для непосредственного управления губернией Исполнительный комитет выделяет из своего состава Совет Комиссаров в числе 7-9 человек...Число членов Совета: от Совета Крестьянских Депутатов - 130 человек, от Совета Рабочих Депутатов -20 человек, от Совета Солдатских Депутатов - 30 человек... Для осведомления населения посылаются в уезды эмиссары. Эмиссары должны обратится к полномочным органам, пользующихся доверием народа, а где таковых нет, - должны обратиться к населению для создания таковых органов в целях избрания уездных комиссаров” [1].

Согласно декрету о народной власти, высшим законодательным органом являлся съезд советских уполномоченных, сессии которого должны были проходить ежемесячно. Съезд выделял из себя исполнительный комитет, с фиксированным количеством депутатов от крестьян, солдат и рабочих, а исполнительный комитет конструировал совет народных комиссаров и являлся органом контроля.

Крестьяне настаивали на пропорциональном представительстве, но большевики разрешили лишь незначительный перевес крестьянства.

Состав Совнаркома был следующий: председатель - Пономарев, комиссар юстиции - крестьянин Тисленко, военный комиссар - артист Мирошниченко, комиссар путей сообщения - железнодорожник Петров, комиссар здравоохранения - сапожник - имя неизвестно, пост комиссара финансов был предложен меньшевикам Ратнеру и Дубянскому, но они отказались, и комиссаром назначена просвещения Мария Вальяно.

После захвата власти большевиками в губернии некоторое время была сравнительно мирная жизнь, комиссары не вмешивались в жизнь ведомств.

Протоколы Совета Народных Комиссаров и повестки членов Совнаркома “с порядком дня” показывают, что вопрос о задачах советской власти обсуждался неоднократно. В тезисах протоколов предлагалось:

“1.Ликвидация постоянной армии;

2.Устройство народной милиции на началах сокращения сроков военно-технического обучения, непрерывного учета военнообязанных, сведения до минимума состава кадровых войск, выборности командного состава, учета военного снаряжения и планомерного распределения его среди населения;

3.Разработка вопроса об укреплении в кадровых отрядах и среди призываемых на учебные сборы социалистического мировоззрения...”[1].

Освобожденные из тюрьмы матросы собрали многолюдный митинг, на котором обнародовали план похода на зажиточное городское население. По этому плану город был разбит на кварталы, и каждый квартал был вверен попечению карательного отряда с руководителем из матросов во главе. Начались повальные обыски, и в случае нахождения оружия виновные уничтожались на месте их пребывания. Были убиты Чернышов (лектор и учитель), начался расстрел священников.

Весной 1918 года в лесах, окружавших Ставрополь, периодически происходили облавы, на представителей новой власти, поэтому у большевиков зародилось подозрение, что существует организация, готовящая выступление против них. Белогвардейский отряд Шкуро совершал набеги на Ставрополь.

Из города террор перекинулся на уездную территорию, так в Больше - Дербетовском улусе большевики начали уничтожение калмыков из -за желания овладеть их богатыми пастбищами. В губернии процветали террор, убийства, осквернение храмов, читальни улуса, то есть на лицо были все проявления гражданской войны.

Идеологические цели “белых” и “красных” были весьма разными, и жестко противопоставлялось друг другу. “Большевистское” будущее было близко и понятно в основном беднейшему крестьянству, которое являлось базой для советской власти. Декрет “О земле”, принятый 2-м Всероссийским съездом Советов, а также закон “О социализации”, изданный в феврале 1918 года, предоставлял крестьянам право свободного выбора форм землепользования. Каждый крестьянин или группа крестьянских хозяйств могли по своему усмотрению избрать подворную, хуторскую, общинную или артельную форму землепользования.

Однако это не значило, что для партии и советского правительства было безразлично, какую форму землепользования изберут крестьяне. Статья 35 закона “О социализации земли” гласила: “Российская Советская Федеративная Социалистическая Республика, в целях скорейшего достижения социализма оказывает всяческое содействие (культурную и материальную помощь) общей обработке земли, давая преимущество трудовому коммунистическому, артельному и кооперативному хозяйствам перед единоличным”. Далее последовало “Положение о социалистическом землеустройстве и о мерах перехода к социалистическому земледелию”, принятое ВЦИК 14 февраля 1919 года “Положение” следующим образом определяло задачи земельных органов в организации сельского хозяйства: "Для окончательного уничтожения всякой эксплуатации человека человеком, для организации сельского хозяйства на основах социализма с применением всех завоеваний науки и техники, воспитания трудящихся масс в духе социализма, а также для объединения пролетариата и деревенской бедноты в их борьбе с капитализмом, - необходим переход от единоличных форм землепользования к товарищеским”. Положение определяло следующие формы социалистического хозяйства: совхозы, коммуны, артели, обобществленная обработка земли и другие виды товарищеского землепользования.

Весной 1918 года на заседании “Круга спасения Дона” было решено организовать на Дону постоянную армию для борьбы с большевиками. В декабре началась консолидация контрреволюционных сил, в этот период требовалось разграничить полномочия Алексеева и Корнилова и определить роль каждого из них в белом движении, так как оба могли возглавить создаваемую армию. Очень важно было выбрать лидера движения. Договорились о распределении обязанностей. Генерал Корнилов отвечал за военную сторону дела создаваемой армии, генерал Алексеев принимал на себя заведование финансами и вопросами, касающимися внутренней и внешней политики. 25 декабря 1917 года Л.Г. Корнилов вступил в командование армией, которая во всех документах стала называться Добровольческой. К середине января 1918 года Добровольческая армия представляла из себя небольшую военную силу численностью около 5 тысяч человек. Что же касается социального классового происхождения, то из 71 человека старшего командного состава Добровольческой армии, потомственными дворянами по происхождению были 15-21%, личных дворян, ставших таковыми в основном за фронтовые заслуги и боевые награды - 27 человек или 39 %. Остальные старшие офицеры происходили из мещан, крестьян, были сыновьями мелких чиновниками и простых солдат. После гибели Л.Г. Корнилова Добровольческую армию возглавил А.И. Деникин.

По сравнению с красными гораздо труднее обстоял вопрос с лозунгами у белой оппозиции: “Великая Единая и Неделимая Россия” - говорили все, но дальше дело осложнялось, так как будущее виделось многим весьма разным - громадное большинство командного состава и офицерства было монархистами.

“...Руководящие деятели армии сознают, что нормальным ходом событий Россия должна перейти к восстановлению монархии, конечно вместе с теми поправками, кои необходимы для облегчения гигантской работы по управлению для одного лица.”[2]. Эти монархические настроения проявлялись в демонстративном ношении романовских медалей, пении гимна и пр.

В конце апреля 1918 года Деникиным был издан наказ, который определил политические цели борьбы Добровольческой Армии:

1.Добровольческая армия борется за спасение России путем:

а) создания сильной дисциплинированной и патриотической армии;

б) беспощадной борьбы большевизмом;

в) установления в стране единства государственного и правого порядка.

2.Стремясь к совместной работе со всеми русскими людьми, Добровольческая армия не может принять партийной окраски;

Вопрос о формах государственного строя является последующим этапом и будет решаться после освобождения народа от стихийного помешательства. Никаких сношений с немцами и большевиками.”[2].

Таким образом, основным лозунгом Добровольческой армии было освобождение страны от большевиков, и только после этого командование будет заниматься построением общества и определением будущего строя страны. Так что лозунги белых и красных разительно отличались друг от друга - большевики звали в светлое будущее, где обещалась земля крестьянам, фабрики рабочим. Если вопрос о фабриках как то мало волновал население Ставропольской губернии, которая в своем большинстве была земледельческой, то уравнительное безвозмездное наделение землей устраивало беднейшее население губернии. И если говорить о сторонниках Белой армии, то ее основной базой являлось офицерство, казаки (стремившиеся к автономии), зажиточное крестьянство, буржуазия, зажиточные горожане.

Хотя историки, постоянно говоря о боевых частях белых, всегда упоминают термин Добровольческая армия, это название употреблялось только по традиции, так как армия уже формировалась не только на добровольных основах. Мобилизация в кубанских частях началась уже весной 1918 года, а в регулярных частях - со 2 августа 1918 года. Три последовательных мобилизации подняли на Северном Кавказе десять возрастных классов (призывной возраст 1910- 1920г). Ввиду того, что в ходе революции были повсеместно разгромлены органы учета, установить процент уклонившихся от мобилизации было невозможно. По приблизительным данным - 20-30% от общего числа боеспособного населения, проживающего в губернии.

Мобилизованные поступали в запасные части, где подвергались краткому обучению или сразу отправлялись в воинские части. Число прошедших через армейский приемник в 1918 году определялось в 33 тысячи человек. К концу 1918 года был широко использован другой источник пополнения армии - пленные красноармейцы. В связи с этим образ “добровольца” начал расслаиваться. В отношении старых добровольцев командование было связано старым все еще формально четырехмесячным “контрактом”, но 25 октября 1918 года Деникин отдал приказ о призыве в ряды армии всех офицеров до 40 лет, и армия, таким образом, окончательно стала общеобязательной.

Казачество, входившее в ряды Добровольческой армии, требовало самоуправления, и командование было вынуждено предоставить им это: “Чрезвычайная Краевая Рада постановила выделить Кубанскую армию, при чем казаки должны быть выделены из смешанных частей Добровольческой армии. В приказе Рады №3 указано, что кубанские казаки, должны постепенно быть выделены из смешанных частей Добровольческой армии. Но те казачьи части, которые образовались самостоятельно, должны быть преданы суду...” [3]. Таким образом, с конца 1918 года, институт добровольчества окончательно закончил свое существование, и добровольческие армии Юга стали народными.

В декабре 1918 года прошла мобилизация в белую армию “ветеринарного состава”, учащихся средних и высших учебных заведений. Мобилизовывались также “лица не русской национальности”, студенты-медики и т.д. Только за один 1919 год было объявлено 4 мобилизации [5]. Если расшифровать строку документа “лица не русской национальности”, то необходимо обратится к двум приказам Деникина - № 123, 135, по которым в ряды регулярной армии призывались поляки и чехи [5].

На стороне белых были офицеры царской армии, некоторые казачьи части и небольшое число добровольцев, также и интеллигенция, бежавшая от большевиков. Неявка на призывной пункт рассматривалась как побег со службы во время войны, а уклонившиеся от призыва предавались военно-полевому суду, и штрафу в размере 1000 рублей [5]. Но несмотря на это, многие мобилизации были сорваны.

В связи с мобилизацией 31 декабря 1918года, был создан “Комитет об отсрочках”, который определял категории граждан, не призываемых в армию [6].Не призывались по “телесным недостаткам”, имеющие льготу по семейному положению, если призываемый единственный в семье работник, псаломщики православного и др. вероисповеданий, учителя при условии функционирования школы, служащие, занимавшиеся продзаготовкой. Эта мера объявлялась временной до подыскания заместителей, но это было не реально, так как не подлежавшие мобилизации не стремились на службу в управление, занимаясь в основном спекуляцией, этим служащим предоставлялась отсрочка на 4 месяца. Призыву не подлежали - воспитанники средних и высших учебных заведений, при условии их функционирования [7].

Летом 1918 года красные также приступили к мобилизации. Мобилизация была крупнейшим мероприятием Губисполкома. Она продолжалась больше месяца и сопровождалась такими эксцессами, которые до основания потрясли Советскую власть в губернии.

Началом мобилизации нужно считать опубликование декрета от 3 июля 1918 года. В начале декрета указывалась причина мобилизации: “Революция в опасности! Враг, немец - гайдамак, наседает, и всем известно, где бы нога ни стала, она быстро и тягостно дает о себе знать трудового народу. Дабы это несчастье не постигло и нас граждан Северного Кавказа, дремать нельзя”[8]. Следует обратить внимание на формулировку в Декрете “ граждане Северного Кавказа”, хотя подобное обращение имеется в документе имеется, но подобного государственного образования не существовало.

Декрет содержал 13 пунктов о самой мобилизации. В последнем из них говорилось: “Для получения необходимых указаний и объединения действий... уездным комиссарам прибыть в город Ставрополь к 7июня с.г. нового стиля”[1]. Создавалась проволочка. По мнению большевистских лидеров, мобилизации должна была предшествовать большая секретная подготовка. Вызвать уездных комиссаров нужно было также в секретном порядке, а не по декрету. Странным было упоминание о республике Северного Кавказа: вопрос о ней тогда был решен лишь принципиально и подробности объединения еще разрабатывались. В это время была организована только общая военная коллегия для всего Северного Кавказа. У большевиков было нечеткое представление о новом революционном государстве - они говорили о республике Северного Кавказа, но фактически подобного государственного образования не существовало.

Кроме декрета по случаю мобилизации было выпущено “Воззвание к рабочим, крестьянам и всем революционным бойцам Ставропольской губернии”. По содержанию оно отличалось от декрета, так в нем определенно указывались классовые враги революции: “Буржуазия всех стран мобилизовала свои силы, Грабят и разоряют Алексеевские отряды житницу России - Северный Кавказ. На Медвеженский уезд пали тяжелые испытания ... Все имеющиеся свободные деньги идут на содержание бойцов... Губернский Исполком объявляет мобилизацию по всей губернии, чтобы помочь истекающему кровью уезду”... [1].

Совещание, на которое были приглашены уездные военные комиссары, продолжалось 2 дня - 8 и 9 июня 1918 года.

Совещанием был выработан проект мобилизации, который без изменений был утвержден 10 июня Губернским Исполкомом. Очень интересно, что мобилизации подлежали практически все, не исключая с точки зрения большевиков контрреволюционные элементы: “Учитывая, что призываемые для защиты родины сознательные народные массы ... сами найдут силы и средства обезвредить попадающий в ее среду контрреволюционный элемент, а поэтому ... призыву подлежат все граждане, не изолируя ... заведомо контрреволюционный элемент”. [1]. Под врагами советской власти подразумевались, прежде всего, офицеры царской армии. Между тем в некоторых больших селах, где проходило расформирование войсковых частей, осело их множество.

Другим недостатком этого проекта был перевод уже существовавшей Красной Армии на положение мобилизованных. “Отряды Красной Армии, ставшие на одинаковое положение с мобилизованными, должны с проведением мобилизации в первую очередь направиться на фронт”... [1]. Выработанная инструкция по проведению мобилизации также заслуживает внимания. Сплошному призыву подлежали мужчины 1895 и 1896 года рождения. Старше этого возраста призыву подлежали лишь те кто, не проходил военной службы.

Очень интересно, что обученные солдаты не подлежали мобилизации. Видимо, большевистские лидеры в первое время не хотели призывать тех солдат, которые давали присягу на верность России и царю. Во 2- м примечании указывалось: “Все чины ... кончая генеральским, упразднены, а поэтому призыву подлежат ... бывшие офицеры, юнкера и прочие”.

Легко можно представить какие отряды могли получиться на местах: с одной стороны необученные молодые крестьяне и с другой - вооруженное офицерство. Инструкция также предусматривала: “ Вооружение мобилизованных граждан произвести из числа отобранного у населения оружия новой конструкции”... [1].

Инструкция позаботилась и о пропагандистах для мобилизованных, потому, что по 4 параграфу призывались из учителей только кадеты, меньшевики и эсеры, а остальные освобождались: “Не подлежат мобилизации учителя, твердо стоящие на платформе признания советской власти и не замеченные в саботаже” [1]. Таким образом, мобилизация являлась своеобразным наказанием для интеллигенции. Не надо, поэтому удивляться, что в уездах, особенно в Святокрестовском, с проведением мобилизации создались сильные белогвардейские отряды. Вследствие этого по уездам губернии прокатилась волна антибольшевистских волнений.

20 июля 1918 года Губернским Военным комитетом был издан приказ: “военным секциям волостных советам предлагается приступить к организации отрядов. Не входящие в отряды обязаны сдать оружие. Вступившие будут получать жалование 75 рублей, вместе с материальным обеспечения семейств, страхованием жизни”. Организацией отрядов занимался П.М. Ипатов - член губернского исполнительного комитета Совета рабочих и крестьянских депутатов, в отряды записалось 2 000 человек, в основном беднейшее крестьянство. В этот же период большевики провели национализацию земли, что привлекло на их сторону крестьян, готовых защищать власть, давшую им землю. Апанасенко в Ново - Павловске организовал отряд в несколько тысяч человек, который был оснащен техникой (автоколонна из 135 машин), вооружен пулеметами.

Позже красными была проведена всеобщая мобилизация граждан, родившихся в 1895 и 1896 годах, и остальных от 22 до 35 лет. Одновременно была произведена мобилизация перевозочных средств - телег, лошадей и т.д., которые в основном брались у кулаков. Мобилизация проходила в тяжелых условиях, так как население тяготело к эсеровским лозунгам “Советы без большевиков”. Очень интересно, что согласно п. 4 учителя не подлежали мобилизации. Впоследствии из-за неудачи мобилизации, был издан декрет об ее отмене.

Если обратится к самому тексту декрета, то здесь очень четко выделяются цели проведения мобилизации: “Мобилизация производится для борьбы с врагами бедного класса, контрреволюционерами, капиталистами, вечными угнетателями бедного люда. Задача нашей Советской дивизии - поддержка Советской власти и беспощадная борьба до последней капли крови с врагами бедного народа, сторонниками старого режима, капиталистами и прочими тунеядцами, сидевшими на шее бедного народа [9].

Из декрета четко видно, кто являлся социальной базой советской власти - беднота, и ей противопоставлялись враги бедного народа, сторонники старого режима, кулаки, капиталисты и прочие тунеядцы. Очень интересно в этом контексте, кого считали кулаками; согласно ленинской концепции, ими были все лица, удерживающие хлеб, и они соответственно объявлялись врагами революции, а их сопротивление должно подавлено силой оружия.

Принудительная мобилизация у большевиков не получилась, поэтому командование Красной Армии было вынуждено коренным образом изменить политику набора в ряды военнослужащих, это видно из последующих приказов о формировании армии: “Согласно последним распоряжениям Ставропольского губернского исполкома рабочих и крестьян мобилизация отменяется. Формирование Советской Армии решено произвести в принципе добровольческом. Приказывается немедленно приступить к вызову добровольцев, желающих поступить в ряды добровольческой Советской Армии. Всех добровольцев, снабдить винтовками, патронами и провиантским довольствием по расчету на 16 дней каждого, а также одной пароконной подводой с достаточным фуражом на каждые 25 человек. Добровольцев выслать в распоряжение военного комиссара при именном списке” [10].

С другой стороны, подобная мобилизация неизбежно привела бы к накоплению преступного элемента в рядах мобилизованных, поэтому, что бы оградить Красную Армию от преступного элемента, желающие вступить в нее должны были предоставить удостоверение о несудимости.

Очень интересна мобилизация в плане социальной политики. Ведь во многом в ней заключался успех мобилизации красных, у большевиков она отличалась большей продуманностью действий. Иллюстрацией этого можно считать протокол заседания Ставропольского губернского военного комиссариата об ознаменовании годовщины Великой Октябрьской социалистической революции. От 22 октября 1918 г. по случаю годовщины военный комиссариат решил сделать подарок семьям погибших воинов и семьям красноармейцев 1 500 пудов хлеба - распределить беднейшим семьям, старикам и воинам лишившихся трудоспособности и воинов, находившихся на фронте - снабдить 50 полушубками, 100 папах,100 пар носок, 100 пар перчаток, 50 пар валенок [11].

Также “красными” был организован Ставропольский Губернский отдел Труда и Социального обеспечения который 20 марта 1920 года издал постановление о том, что семейства призванных в ряды Красной Армии и поступивших в нее добровольно, пользуются правом на получения ежемесячного пособия (пайка). Право на получение пособия имели: жена при ребенке до 16 лет; дети до 16 лет; братья и сестры до 16 лет; отец, достигший 55 лет, мать, достигшая 50 лет, если они действительно содержались трудом призванного [12].Естественно, подобные постановления привлекали на сторону большевиков массы, которые охотно шли в бой “За власть Советов”.

Что касается социальной политики и обеспечения продовольствием белой армии, то главным источником снабжения Добровольческой армии были захватываемые большевистские запасы реквизированного хлеба. Казна была пуста, и содержание добровольцев было крайне низким: установленное еще в феврале 1918 года, оно составляло в месяц для солдат 30 рублей, для офицеров от 270-1000 рублей - для сравнения прожиточный минимум в ноябре 1918 года был определен 660- 780 рублей.

Но следующей нерешенной проблемой социальной политики в Добровольческой армии была помощь семьям добровольцам, и желание тем самым поднять моральное состояние бойцов. Но, что могла сделать Советская власть приемами социализации, продразверстки и повальных реквизиций, было не доступно командованию Добровольческой армии. Только в мае 1919 года удалось провести обеспечение чинов военного ведомства и семейств умерших и убитых офицеров и солдат. До этого выдавалось ничтожное единовременное пособие в 1,5 тыс. рублей.

Довольно интересна позиция белых и красных в отношении к военнопленным. Воззвание красного командования декларировало для белых частей “милосердие по отношению к врагу, который повержен и просит пощады. Именем высшей военной власти в Советской республике заявляем: каждый офицер, который в одиночку или во главе своей части добровольно придет к нам, будет освобожден от наказания.

Если он делом докажет, что готов честно служить народу на гражданском или военном поприще, он найдет место в наших рядах...” [13].

Хотя для самой Красной армии этот приказ звучал иначе: “...Под страхом строжайшего наказания запрещаются расстрелы пленных рядовых казаков и неприятельских солдат. Близок час, когда трудовое казачество, расправившись со своими контрреволюционными офицерами, объединится под знаменем Советской власти..” [13].

В устах белых лидеров подобное заявление звучало несколько иначе: Деникин в своем приказе объявлял, что “...русские офицеры, служащие Красной Армии будут преданы проклятию, если не оставят ее немедленно...” [14]. Согласно приказу №98 от 20 октября 1918 года, командованием добровольческой армии учреждался временный комитет по оказанию помощи беженцам, председателем был назначен Г.Н. Прозрителев, на нужды комитета был выделен кредит 50 тыс. рублей [15].

Хотя, если рассматривать политику по отношению к военнопленным со стороны белого движения, то по свидетельству очевидцев, когда Добровольческая армия вошла в Ставрополь, на дверях лазаретов можно было увидеть надписи “Надеемся на честь Добровольческой Армии”. Судя по приказам деникинского командования, с военнопленными обращались действительно гуманно согласно приказу военного губернатора г. Ставрополя. “В лагерь военнопленных для заведования больницей назначался врач, и выделялись медикаменты, которых не было достаточно, даже для нужд Добровольческой армии...” [16].

В дальнейшем события разворачивались для большевиков неожиданно. Сформированные большевиками отряды с трудом представляли себе, с кем они должны сражаться, и главное - зачем, что является целью их борьбы. Большевики в этих отрядах не пользовались большим влиянием. Сараев (большевик) вспоминает о своей поездке в село Терновское, где он устроил митинг: “Послышались вопросы: - С кем воевать? Один из ораторов даже призывал выбить губернскую власть, затем посмотреть, - нужно воевать или нет.”[1]. Даже Трунов, который позже прославился как красный командир, на этом митинге говорил о том, что “воевать нам не за что”. В связи с этим в Губернский Исполком была Сараевым отправлена телеграмма: “Конфликт между мобилизованными... и отдельными членами Исполкома... не дает повода к свержению Советской власти”[1].

В виду явного неподчинения мобилизованных, Губисполком послал в Медвеженский уезд карательный отряд в 100 человек, с одним орудием и одним пулеметом под командой Питова. Мобилизованные, узнав о приближении отряда, заняли боевые позиции, а в красный отряд послали делегатов, встреча которых состоялась в с. Северном. С позиций мобилизованных поступило заявление, что оружия они не сдадут и пропагандистов не выдадут. Обоими сторонами после долгих переговоров было выработано соглашение: “Обе стороны дают подписку... В виду того, что со стороны мобилизованных доказано, что... контрреволюционеров против Советской власти нет...”[1]. Стороны договорились не предъявлять друг другу требования о сдаче оружия, и была достигнута договоренность о обоюдной неприкосновенности. Товарищеский союз вступил в силу с 1 часа ночи 6 июля 1918 года. Губернский исполком конечно не мог согласится с таким решением вопроса. Советская власть, без коммунистов установившаяся в Александровском уезде, означало свержение Советской власти. В помощь отряду Питова был послан отряд Чугуева, 10 июля 1918 года оба отряда соединились и ранее достигнутые договоренности были признаны большевиками недействительными.

Губернский Исполком, в виду неудачи мобилизации, осенью 1918 года издал декрет о ее отмене. Предлагалось все оружие и патроны снести в волостные советы и вместо призывников вооружать добровольцев в Красную армию “из беднейших крестьян и рабочих” Очень интересно, что в знак окончательного примирения по всем волостям была распределена мануфактура и сахарный песок. Причем, например, село Северное получило на 63 тысячи рублей. Сформированные отряды оказалось невозможным послать на фронт, так как в селах, где было много офицеров (Воронцово - Николаевское, Чернолесское и др.), вспыхнуло восстание, красные отряды были вынуждены уйти в соседний Благодарненский уезд, где руководящую роль играли большевики. Отряды мобилизованных были вынуждены уйти в южную часть уезда, к границам Терской области. Так закончилась мобилизация большевиков. Неудачная мобилизация была главной причиной неудач Красной армии на Медвеженском фронте.

И красные и белые признавали, что исход гражданской войны решали симпатии или антипатии крестьянства- класса, составляющего три четверти населения страны. Первые двадцать лет ХХ века прошли под знаком борьбы крестьян за землю. Первые аграрные законы советской власти были соединением двух утопий: бедняцко-середняцкой с ее стремлением к уравнительному землепользованию (общинная традиционность, патриархальность, натуральное хозяйство) и коммунистической (отрыв крестьянина от собственности, создание крупного общественного производства в сельском хозяйстве). Но крестьяне оказались лишь пользователями земли, обязанными сдавать хлеб государству по твердым ценам в силу монополии на него государства. Но это было позже, сначала крестьяне наслаждались фактом получения земли, которую, кстати, они не могли занять без помощи государства. Государственные повинности - прежде всего хлебная, трудовая, гужевая, воинская и многие другие - восстанавливали общность интересов всего крестьянства перед грабительской политикой большевистского правительства. Политика советской власти создавала объективные условия для борьбы крестьянства против государства. Этим во многом и обуславливается срыв большевистских мобилизаций, а также вооруженное сопротивление. В борьбу включился социальный актив полярных групп деревни - беднота и кулаки. Первые выступили в защиту власти Советов, вторые наоборот организовали борьбу против них. Все это наиболее наглядно просматривается в мероприятиях по мобилизации, проводимой белыми и красными.

Литература

1. Головченко Ф. Емельянов Ф. Гражданская война в Ставропольской губернии (1918 - 1920 гг) Ставрополь. 1928. С.6-9., 13-14., 86-93.

2. Из письма ген. Алексеева к ген. Щербачеву от 31 июля 1918 г.// Белое дело. Дон и добровольческая Армия. А.И. Деникин Белое движение и Добровольческая армия. М.1992. С. 225., 227.

3. ГАСК ФР. 79 о. 1 д. 1 лл 7

4. ГАСК ф.870 ед.9 лл. 246

5. ГАСК ФР 79 о. 1 д.1 лл.26

6. ГАСК ФР.79. О.1 д.1 лл. 32

7. ГАСК ФР-79 о.1 д.1 лл.5

8. ГАСК Ф.79 О.1 д.165. Ставропольской губернии (1918 - 1920 гг) Ставрополь. 1928. С. 86-89.

9. ГАСК ф.77 оп.1 д.3 лл.222

10. ГАСК ф.р. 678 оп. 1 д. 42 лл. 1

11. ГАСК ф. р. 678. оп.1 д.318 лл.10

12. ГАСК ф.Р. 100 оп.1 д.6 лл.2

13. Деникин А. И. Вооруженные силы Юга России. С.387-388.

14. ГАСК ФР. 79 О.1 д.1 лл.23

15. ГАСК ФР.79 О.1 д.1лл.39

16. ГАСК ФР-79 О.1 д.1 лл.6