"Черная археология" и история скифского царя Скила

"Черная археология" и история скифского царя Скила

В.А. Рябова, И.П. Лежух

Более сорока лет назад экспедицией Одесского университета начаты раскопки городища возле с. Роксоланы Овидипольского района Одесской области Украины, известного археологам еще с ХІХ в. [Синицын 1966, с. 5-56]. Полевые исследования этого городища позволили установить, что оно представляет собой остатки античного города Никония, упоминаемого древними авторами [Карышковский 1966, с. 149-162; Агбунов 1985, с. 102; Секерская 1989; Охотников 1990, с. 69-71; Ochotnikov 1997; Черняков 1997].

Никоний был небольшим античным городом площадью 6-7 га, верхняя часть которого еще сохранилась в виде городища с валами и рвами, а нижняя - оказалась под водами Днестровского лимана, образовавшегося в результате затопления низкой части устья Днестра после значительного подъема уровня Черного моря. Археологические раскопки выявили материалы, позволяющие датировать существование Никония с VІ в. до н.э. до ІV-III вв. до н.э. Особенностью Никония является то, что этот небольшой город довольно рано начал чеканить собственные монеты [Карышковский 1962, с. 210-215; Загинайло 1966, с. 100-130; Анохин 1989, с. 75-78]. Известно более 300 различных монет, найденных во время научных раскопок. Наиболее ранние монеты собственной чеканки Никония представлены литыми экземплярами с изображением совы и надписью "SKU", "SKUL", которые исследователи связывают с именем известного скифского царя Скила [Карышковский 1987, с. 66-68; Анохин 1989, с. 77]. Находки этих редчайших монет предопределили особый интерес к Никонию многих коллекционеров.

Мощные насыщенные культурные слои Роксоланского городища и расположенного рядом с ним античного некрополя, находящихся вне зоны современного населенного пункта, короткие сроки работ научных полевых экспедиций, не закрытые после исследований раскопы, отсутствие какой-либо охраны, интенсивное разрушение городища эррозивными процессами высоких восточных берегов Днестровского лимана, несомненно, способствуют успешной деятельности людей, занимающихся незаконными самовольными грабительскими раскопками ради поиска и продажи интересных древних вещей, пользующихся большим спросом у коллекционеров.

В 1997 г. во время раскопок Аккембетской археологической экспедицией кургана на западном берегу устья Днестра у с. Прибрежное Белгород-Днестровского района Одесской области (почти напротив Никония) авторы этой статьи познакомились с одним из местных "любителей" древностей, занимавшимся грабительскими раскопками во многих местах на археологических памятниках Днестровского лимана, в том числе и на Роксоланском городище. Целые амфоры из древних погребений, их обломки с клеймами, чернолаковую посуду, античные монеты он регулярно продает коллекционерам из Одессы.

По рассказу этого "археолога" в 1994 г. после отьезда из Роксоланского городища археологической экспедиции Одесского археологического музея он вместе с товарищем внимательно осмотрел места раскопов. На одном из них заметили выступающую обработанную прямоугольную плиту, которую они подкопали и нашли несколько золотых бляшек. Воодушевленные этими находками, они принялись за самовольные раскопки, в результате которых был полностью вскрыт каменный склеп прямоугольной формы. В нем оказались интересные находки, которые были проданы коллекционеру из Одессы.

Мы попытались проверить достоверность открытия каменных сооружений в Никонии экспедицией Одесского археологического музея. Руководитель раскопок 1994 г. И.В. Бруяко подтвердил, что действительно в конце полевого сезона на краю раскопа было замечено сооружение из больших каменных плит, которые по периметру были плотно подогнаны друг к другу. Оно было принято за остатки подвального помещения и не было исследовано из-за недостатка средств и времени. На городище на такой глубине встречались ранее только остатки каменных подвалов и хозяйственных ям. Опыт на сей раз подвел археологов и отвернул от них археологическое счастье. Зато самовольные раскопщики "исследовали" каменное сооружение в течение месяца, тщательно просеивая землю внутри склепа, выбирая из нее все находки. На расстоянии 1 м вокруг него ими все было также перекопано.

Авторы грабительских раскопок в процессе работы составили чертеж склепа, который после долгих переговоров они передали для копирования авторам настоящей статьи. Кроме этого они предоставили сделанные ими очень непрофессионально рисунки многих находок, размеры которых неизвестны. Они предложили также для покупки сохраненную ими на память одну-единственную золотую бляшку из склепа. Хотя мы ее купить не смогли, но описали и измерили.

Предоставленные нам материалы оказались настолько интересными для изучения древнего города Никония и его связи со скифским царем Скилом, что мы, несмотря на некоторую необычность исследования этого археологического комплекса, считаем необходимым его опубликовать. Ведь многие сведения о результатах раскопок ХІХ в. мало отличаются от этого.

Склеп находился в западной части Роксоланского городища недалеко от обрыва (рис. 1). Он размещался примерно на двухметровой глубине от поверхности в материковом слое глины. Склеп имел прямоугольную форму и следующие размеры: длина - 3 м, ширина - 1,5 м (рис. 2). Глубина склепа - 1,8 м. Он сложен из 10 хорошо обработанных со всех сторон больших известняковых плит. Размеры разные, но толщина около 20 см. При этом длина всех плит оказалась одинаковой, поскольку они длинной стороной впущены в склеп на всю его глубину в 1,8 м. Длинной стороной склеп ориентирован по линии восток-запад.

Северная стенка склепа составлена из 2-х вертикальных плит шириной 1 и 2 м, южная - из 3-х плит шириной по 1 м, западная - из 2-х, шириной 1 и 0,5 м, восточная - из 3-х плит шириной по 0,5 м.

Каменный склеп сверху был перекрыт хорошо обработанной известняковой плитой, которая была обнаружена "раскопщиками" провалившейся внутрь склепа. Она, по всей вероятности, была сдвинута, разбита и сброшена в склеп еще в древности при первичном его ограблении. О том, что склеп был ограблен в древности, свидетельствует и то, что по всей глубине в заполнившей его земле встречались бляшки-нашивки от одежды. На дне склепа не было найдено каких-либо следов от скелета. По-видимому, ограбление произошло вскоре после погребения, когда труп полностью еще не разложился, и был вытащен на поверхность вместе с дорогостоящим инвентарем и одеждой (посуда из драгоценных металлов, ножны меча, горит и др.). При этом, уже непрочное крепление нашивных золотых украшений на одежде послужило причиной их утери в склепе в значительном количестве. Современные грабители нашли лишь незначительную часть тех предметов, которые находились в этом, несомненно, очень богатом погребении.

Самой интересной находкой современных "раскопщиков" является бронзовое навершие, обнаруженное ими в юго-западном углу склепа под слоем специально положенной и утрамбованной глины. Оно представляет собой втульчатый древообразный предмет с центральным стержнем в виде обнаженной фигуры стоящего в полный рост бородатого мужчины с вытянутыми вперед руками. От него равно удалены асимметрично расположенные четыре ветки-рожка, отходящие от втульчатого основания навершия. На их концах расположены фигурки орлов с распростертыми крыльями (рис. 3). Высота навершия, по словам находчиков, составляет 40-45 см. Вероятно, оно было отлито из бронзы в целом виде по восковой модели. Два рожка были сломаны еще в древности и тогда же отремонтированы с помощью бронзовых пластин-накладок, закрепленных заклепками.

Наиболее близкой и пока единственной аналогией ему является навершие, найденное на Лысой Горе в г. Днепропетровске и представляющее в настоящее время жемчужину скифской коллекции Национального исторического музея Украины в Киеве [Артамонов 1961, с. 75; Граков 1971, с. 83; Бессонова 1983, с. 41-43; Мелюкова 1989, с. 99, 160; Золото степу…, с. 319, 363, 364]. Таким образом, эта находка в Никонии является уникальным пополнением скифских древностей, по сути, вторым навершием "с изображением Папая" - одного из главных скифских богов, соответствующего образу Зевса древнегреческой религии.

Навершие из Днепропетровска имеет приблизительно такие же размеры, его высота - 35 см. Экземпляр из склепа Никония имеет аналогичное оформление втулки, схожую структуру в виде центрального ствола дерева, увенчанного изображением обнаженного человека с бородой. Наличие четырех веток-рожков, заканчивающихся фигурками орлов, присутствие идущих по веткам зверей, а также колокольчиков, которые держат в руках божество и птицы, также сближает его с днепропетровским Папаем.

Но между навершиями есть и некоторые различия. Они касаются центральной фигуры антропоморфного божества, которое в днепропетровском навершии стоит на специальной возвышенной подставке, а в никонийском является естественным продолжением ствола; руки в первом случае расставлены в стороны, во втором - вытянуты вперед над головой, где нет сидящего орла, как это сделано в первом случае. Хотя изображения птиц, включая орнаментацию гравировкой верхней части крыльев, идентичны на обоих сравниваемых экземплярах, но в первом случае колокольчики прикреплены на проволочных цепочках в клювах, на хвостах и крыльях, а во втором - нет колокольчиков на хвостах. Количество фигур зверей, идущих вверх по ветвям-рожкам, на никонийском экземпляре меньше по сравнению с днепропетровским. На последнем насчитывается 5 птиц, включая "парящую" над головой антропоморфного божества, на никонийском - 4, количество колокольчиков на первом экземпляре 22 (включая и утраченные), на втором - 13.

Раскопщиками склепа в процессе выборки и просеивания земли было в общей сложности, по их словам, найдено 750 золотых бляшек и украшений, среди которых 500 полусферических "пуговичек" и 100 "витых трубочек". О них мы можем судить только по рисункам, предоставленным нам находчиками. Некоторые большие предметы из золота взвешивались ими для определения цены при продаже коллекционерам.

К сожалению, мы не имеем полных данных о количестве золотых пластин разных типов, обнаруженных в склепе, поэтому приводим описания только тех, рисунки которых нам были предоставлены:

Золотая бляшка с изображением обнаженного мужчины с крыльями (рис. 4, 3). Вес пластинки - 0,6 г. Фигура представлена в фас, широко расставленные "шагающие" ноги - в профиль, руки широко разведены. Широкие, свисающие под острым углом крылья имеют рельефно выделенное оперение, на туловище рельефно выделены основные мышцы. Голова отломана еще в древности. Изображение может быть связано с образом Эрота или "демона".

Золотая пластина с изображением двух сидящих крылатых грифонов (рис. 4, 1). Вес - 1,8 гр. По краю пластинки пробиты отверстия для крепления.

Золотая пластина квадратной формы с изображением крылатого грифона, аналогичного изображению на предыдущей пластинке (рис. 4, 2). Пластина окаймлена рельефно выделенной линией по краю. По углам пробиты отверстия для крепления.

Толстое литое золотое украшение с изображением повернутых завитков и растительным орнаментом по краю. Вес - 3,35 гр. (рис. 4, 4).

Возможно, к погребальному комплексу относится и найденная в районе склепа серебряная фибула с ладьевидной дужкой, заканчивающейся высокой волютой у иглодержателя (рис. 4, 5).

Золотая пластинка с изображением головы волка в фас (рис. 5, 1).

Золотая литая серьга с изображением головы женщины со сложной прической (рис. 5, 2).

Золотая крестообразная бляшка с утолщениями на концах (рис. 5, 8).

Золотой стержень-нашивка с утолщениями на концах представлен двумя типами разных размеров (рис. 5, 9).

Квадратная небольшая бляшка из золота с крестообразным орнаментом. В центре треугольников выдавлены точки (рис. 5, 7).

Небольшая золотая круглая бляшка с точкой в центре, окаймленная по кругу точками (рис. 5, 6).

Золотая круглая бляшка с изображением женского лица (рис. 5, 5).

Золотая квадратная бляшка (рис. 5, 10).

Золотая подвеска с изображением мужского лица (рис. 5, 4).

Золотая круглая подвеска (рис. 5, 11).

Золотые полусферические "пуговички" с припаянной на обороте петлей (рис. 5, 12, 13, 14). Они имеют разные размеры. Одну из них нам удалось измерить и взвесить (рис. 5, 15). Ее диаметр - 8 мм, вес - 0,18 гр. Такие "пуговички" являются обычными в инвентаре скифских погребений.

Золотые трубочки-пронизи с витым рифлением (рис. 5, 16, 17). Они также являются распространенными предметами в инвентаре многих скифских погребений.

За пределами склепа у западной стенки на уровне нижней части плит был обнаружен скелет человека, лежащего в вытянутом положении и головой ориентированного на юг (рис. 2). Возле головы погребенного обнаружено скопление глиняных "кружочков", изображающих Медузу Горгону (рис. 5, 3). Глиняные горгонейоны были плакированы или окрашены золотом. Вес каждого - 0,3 гр.

У южной стенки нижней части склепа под слоем специально положенной глины обнаружены два золотых ритона и череп лошади (рис. 2). Ритон с протомой барана относится к типу составных (рис. 6, 1). Основа ритона, по-видимому, была сделана из рога. Ритон слабо изогнут. Вес протомы - 7,45 гр. Средняя часть имеет литую оковку из золота с утолщенными валиками по краям. Вес ее - 8,75 гр. Верхняя часть ритона окована закругленными и немного загнутыми внутрь пластинами. На них имеются отверстия для крепления к основе ритона.

Второй ритон по конструкции аналогичен первому. Протома изображает голову лани, но поскольку она не достаточно выразительно выполнена, то можно предположить, что это голова зайца с плотно прижатыми ушами (рис. 6, 2).

Возле узкой восточной стенки склепа "раскопщики" нашли остатки кострища - "зольника" диаметром около 1 м, заполненного угольками, золой и пережженными костями животных. Вдоль этой стенки в ряд прослеживались четыре круглые ямки, возможно, следы от деревянных столбов. Внутри склепа в северной стенке по середине большой плиты замечено прямоугольное углубление размерами 15х15 см, закопченное сверху (рис. 2). Вероятнее всего, оно предназначалось для светильника, который и оставил на нем явные следы копоти. Последнее наблюдение неоспоримо свидетельствует о том, что склеп после погребения не засыпался землей.

Таким образом, несмотря на то, что полученные данные весьма не полные, а склеп подвергся не научным исследованиям, а раскопкам современных грабителей, сам факт его обнаружения и выявленные археологические материалы представляют несомненный интерес. Расположение склепа почти в центральной части древнего Никония, где уже были исследованы жилые и хозяйственные комплексы [Секерская 1989, с. 32], представляет редчайшее явление в исследовании античных городов. Общеизвестно, что античные некрополи всегда располагались вне территории города, хотя и в непосредственной близости от него [Арсеньева 1984, с. 222]. Известен и некрополь Никония, который расположен к востоку от него и занимает площадь около 40 га [Загинайло, Субботин, Черняков 1973, с. 280-281; Bruyako 1997, с. 27]. Применение каменных склепов в погребальных сооружениях характерно как для античных городов северного Причерноморья [Арсеньева 1984, с. 223], так и для скифского населения этой территории [Ильинская, Тереножкин 1983, с. 116].

Главным в изучении археологического комплекса склепа, открытого в Никонии, является определение его даты. Одна из самых замечательных находок в склепе - скифское навершие, которое аналогично экземпляру из Днепропетровска. Условия находки последнего неизвестны, а все предложенные датировки, в основном, связаны с V в. до н.э. Второе место в определении даты никонийского склепа занимают находки двух ритонов. Их некоторая необычность состоит в том, что они не цельные, а составные и золотые их части - это лишь детали ритонов, основа которых была сделана, скорее всего, из рога. В общей хронологической схеме развития ритонов составные типы с отдельно изготовленной протомой и другими деталями являются наиболее ранними и известны еще в микенской культуре II тыс. до н.э. [Маразов 1978]. Признаком довольно раннего времени выступает художественное изображение протомы барана с выделенными вверх натуралистическими рогами. В более поздних изделиях такие выделяющиеся части не подчеркиваются, головки протом становятся изящнее, совершеннее.

Второй ритон хотя и относится к составным, но аналогов в древностях Скифии, по-видимому, не имеет. Его протома изготовлена достаточно грубо, а голова животного плохо детализирована, что затрудняет даже определение его вида. Хронология ритонов детально не разработана, но в предварительном плане можно наметить линию их развития от использования естественных форм в виде рогов с применением металлических украшений (протом, оковок средней части и верха раструба) до изготовления металлических ритонов. Последние прошли путь развития от составных из двух-трех частей до цельнометаллических [Лебедева 1999, с. 39-41; Рябова 1987]. В этом ряду ритоны из никонийского склепа занимают промежуточное положение между ритонами из Карагодеуашха, Семибратних курганов VI - V вв. до н.э. [Artamonow 1970, с. 31, 33; Ильинская, Тереножкин 1983, с. 56] и ритонами из Куль-Обы [Artamonow 1970, табл. 250, 251], Гаймановой Могилы [Brasinszky 1979, с. 101].

Подобные составные ритоны с применением пластин были найдены в скифских погребениях середины V в. до н.э. Братолюбовского кургана [Кубышев 1992, с. 87] и кургана у с. Большая Знаменка в Поднепровье [Отрощенко, Рассамакин 1985, с. 240-246; Золото степу… 1991, с. 318]. Взаимно повернутые друг к другу завитки на братолюбовском ритоне аналогичны изображенным на литой бляшке из никонийского склепа. В свою очередь, растительный орнамент, украшающий эту бляшку, имеет определенные параллели в орнаментике большезнаменского ритона.

Все это дает основание и названные предметы из никонийского склепа также отнести к середине V в. до н.э. Сложнее определить детальную датировку других золотых изделий из этого склепа. Довольно примитивным и пока единственным среди украшений из золота, выполненных в скифском зверином стиле, является изображение морды волка в фас (рис. 5, 1). Согласно исследованию А.С. Русяевой, на Березанском поселении обнаружена надпись Андокида (середина V в. до н.э.), посвященная Аполлону Ликею (Волку), который в первой половине и середине V в. до н.э. являлся главным покровителем Милета [Русяева 1992, с. 47]. О культе волка у невров сообщает Геродот [Herodot, IV, 105]. Невров он помещает по Гипанису и к западу от Борисфена до Тираса. Не исключено, что изображение волка на золотой бляшке из Никония - это отражение существования культа волка у части местных племен Поднестровья, оставшихся после переселения невров вместе с будинами [Herodot, IV, 105].

Некоторые украшения из склепа в Никонии своеобразны, в особенности, пластины с изображениями грифонов. Эти изображения являются необычными для северо-причерноморской торевтики: сидящее животное кошачьей породы (возможно, рысь) имеет крылья, расположенные параллельно туловищу, поднятые концами вверх. Большинство изображений грифонов в северо-причерноморской торевтике имеет параллели в более ранних ближневосточных и древнегреческих образцах. Оригинальное изображение на никонийской бляшке, скорее всего, отражает местную линию развития, трансформированную мастерами в соответствии с их представлениями о хищных животных. Это предполагает их изготовление в самом Никонии.

Полусферические золотые украшения с припаянными с обратной стороны петлями, так называемые "пуговицы" - одна из наиболее распространенных находок в погребениях скифского времени. Наиболее близкими аналогиями никонийским (по размеру и весу) являются "пуговицы" из широко известного скифского кургана Толстая Могила [Мозолевский 1979, с. 58].

Золотая крестообразная бляшка с утолщениями на концах, как и золотые продолговатые пластины с подобными же округлыми утолщениями, известны в скифской гробнице № 2 кургана № 4 группы Страшная Могила, где они составляли наборный пояс на костяке мужчины [Тереножкин, Ильинская, Черненко, Мозолевский 1973, с. 143, рис. 26; с. 147, рис. 29, 1]. В этой же гробнице на черепе найдены золотые бляшки с изображением головы Горгоны, аналогичные горгонейонам из никонийского склепа.

В целом каменный склеп из Никония имеет много черт, характерных для богатых скифских погребений северного Причерноморья. Для его характеристики важны и такие детали, как устройство тайников или укладывание в потайных местах вне склепа ритуальной посуды (ритонов). Обращает внимание и факт применения при изготовлении ритонов такого архаического производственного приема для украшения верхней части раструба, как обивка специальными пластинами, которая широко использовалась для украшения верхней части ритуальных деревянных чаш из скифских погребений. Хотя подобные украшения-обивки из металла известны на территории северного Причерноморья начиная с эпохи бронзы и до конца IV в. до н. э., но их широкое применение зафиксировано для V в. до н.э. [Рябова 1984, с. 31-43; Рябова 1991, с. 153-156].

Отдаленной аналогией никонийскому склепу может в какой-то степени служить богатое погребение "эллинизированного скифа" в курганном склепе Куль-Оба, где в богато расшитой золотыми украшениями одежде с великолепным набором ритуальных сосудов был погребен скифский царь или номарх вместе с женой [Ильинская, Тереножкин 1983, с. 211].

Для уточнения датировки склепа в Никонии вряд ли может помочь такая характеристика, как погребение в каменном склепе, которые использовались в достаточно широком хронологическом диапазоне как в греческом, так и в скифском погребальном обряде. Правда, отмечается увеличение их числа в Скифии в IV в. до н.э. Важно и то, что каменные склепы известны на территории нижнего Поднестровья. Один из них был обнаружен еще в конце ХVIII в. инженером Деволаном при строительстве крепости недалеко от Никония [Pallas, 1801; Формозов 1986, с. 107; Ochotnikov 1997, с. 10]. Открытие этого склепа в то время произвело большую сенсацию среди европейских ученых, которые связывали его с погребением известного римского поэта Овидия. В честь его Хаджидерская крепость была переименована в Овидиополь.

Открытие значительного количества золотых украшений в склепе Никония имеет первостепенное значение для изучения специфики изделий торевтики в западной части Скифии в V в. до н. э., число находок которых на этой территории пока никак не может сравниваться с территорией Поднепровья, Крыма и северного Кавказа. Определение хронологии никонийского склепа несомненно важно не только для изучения истории самого города, но и для понимания особенностей связей верховной знати Скифии с античными городами северо-западного Причерноморья, игравшими главную роль в скифской истории V - IV вв. до н. э.

Находка в склепе Никония редчайшего скифского бронзового навершия, безусловно, свидетельствует о том, что он связан с погребением представителя знати Скифии. Расположение склепа на территории античного города - это необычный экстраодинарный случай. Мы до сих пор не знаем планировку древнего Никония V в. до н.э. Нет достаточно четких представлений о расположении соседних со склепом жилых, хозяйственных или общественных сооружениях города. Сам факт захоронения внутри городской черты, а не за ее пределами - свидетельство того, что погребенный был важной персоной, игравшей в полисе важную общественную роль.

Данный случай погребения представителя скифской знати на территории античного города, возможно, является проявлением того, что С.Б. Охотников назвал "феноменом Никония" [Охотников 1997, с. 27-32]. До этого были известны погребения знатных скифов в непосредственной близости от античных городов Боспора. Мавзолей Неаполя Скифского располагался возле главной городской башни [Шульц 1953].

По мнению С.Б. Охотникова, с драматическими событиями в истории Скифии конца VI - начала V вв. до н.э., развернувшимися, главным образом, в степях северо-западного Причерноморья, связано и название Никония - "города Победы". Скифы, одержавшие победу над персидским царем Дарием I, настолько упрочили свое положение, что главенствовали не только в степях Северного Причерноморья, но и установили протекторат над античными городами северо-западного Причерноморья, включая Ольвию и Никоний [Виноградов 1989, с. 104], а также Истрию во Фракии [Марченко 1993, с. 43].

Никоний, расположенный примерно посредине между двумя крупнейшими античными центрами Ольвией и Истрией, составлявшими главную базу экономического и политического протектората, играл, очевидно, особенную роль. Об этом свидетельствует тот факт, что Никоний одним из первых античных городов начал чеканку собственных монет с именем скифского царя Скила [Карышковский 1987, с. 66-68; Загинайло 1989, с. 27 29; Загинайло 1990, с. 64-67; Загинайло, Карышковский 1990, с. 3-15; Загинайло 1991, с. 59; Загинайло 1993, с. 91-95].

Кроме никонийских "ассов" с изображением совы, колеса и надписями "SK", "SKU", "SKUL", "SKULE" (рис. 7, 5), авторам статьи удалось увидеть и неизвестную пока нумизматам другую разновидность монет с именем Скила. У одного из коллекционеров в г. Белгороде-Днестровском, регулярно занимающегося своеобразным "собиранием" древностей в Никонии, есть 3 экземпляра медных "монет-стрелок" с изображением совы и надписью "SKU" (рис. 7, 2). До этого было известно около десятка "монет-стрелок" из Никония, но они были лишены всякого орнамента и надписей [Загинайло 1991, с. 55]. Последние находки существенно дополняют серию монетной чеканки Никония с именем скифского царя Скила. По заключению такого известного нумизмата, как П.О. Карышковский, тип монет-стрелок возник в древнем мире независимо от античной монетной системы в среде фракийских племен еще до периода великой греческой колонизации. Широкое распространение этот вид монетной чеканки получил на территории Скифии [Карышковский 1983, с. 32-33].

Монетная чеканка Никония надежно фиксирует связь этого античного города со скифским царем Скилом, судьба которого наравне с известным царем-мудрецом Анахарсисом была очень популярной в античном мире [Куклина 1971, с. 115; Агбунов 1989, с. 101-116]. О печальной трагической судьбе скифского царя Скила известно из рассказа Геродота о Скифии [Доватур, Каллистов, Шишова 1982, с. 128-131].

Скил был сыном скифского царя Ариапифа и женщины-гречанки из Истрии, которая обучила сына греческому языку и письму. Он, вероятно, был одним из первых грамотных царей Скифии. Вследствие материнского воспитания, Скил был недоволен скифским образом жизни и склонялся к эллинским обычаям. По рассказу Геродота, он часто приходил со своим войском к городу Ольвии, где у него был дворец, окруженный скульптурами белокаменных грифонов и сфинксов. Свою стражу Скил оставлял за городскими стенами, а сам переодевался в эллинские одежды, вел месяцами греческий образ жизни и "приносил жертвы богам по законам эллинов".

Скифы, узнав об этом и о посвящении Скила в вакхический культ Диониса, оценили поступки царя, как предательство их скифских обычаев, восстали против него и избрали царем его брата Октамасада. Скил вынужден был бежать во Фракию, против которой выступил Октамасад. Одрисский царь Ситалк выдал Скила в обмен на своего брата, находившегося в плену у скифов. "Скилу же Октамасад там же на месте отрубил голову. Вот таким образом скифы охраняют свои обычаи, а тех, кто перенимает чужеземные законы, вот так наказывают" [Herodot IV, 80]. По исследованию Ю.Г. Виноградова, описанные Геродотом события относятся к 450 г. до н.э. [Виноградов 1980, с. 98-108; 1989, с. 106].

Эта поучительная история, рассказанная Геродотом, отнюдь не является легендой. Археологические находки подтвердили историчность биографии Скила. Действительно, в Ольвии в V в. до н.э. существовало богатое здание со скульптурами грифонов. Один такой грифон или сфинкс из белого мрамора был найден Б.В. Фармаковским в Ольвии и сейчас хранится в Одесском археологическом музее НАН Украины [Амелюшкина 1961, с. 88-98; Агбунов 1989, с. 116]. Подтвердились сообщения Геродота и о существовании культа Диониса в Ольвии [Русяева 1978, с. 87-104]. А в 30-е годы недалекo от Истрии в Румынии был найден золотой перстень с именем Скила. На нем изображена богиня, сидящая на троне (7, 7), известная в Скифии и по серии других предметов торевтики [Виноградов 1980, с. 98-108]. Таким образом, археологические источники подтверждают страницы биографии Скила, связанные с Ольвией и Истрией.

Находки монет с именем Скила, чеканенных в Никонии во второй четверти V в. до н. э., открывают абсолютно новые страницы истории его жизни, до сих пор неизвестные по письменным источникам. Вполне правдоподобно предположение С.Б. Охотникова о том, что после бегства из Ольвии Скил какое-то время мог скрываться в Никонии - промежуточном пункте между Ольвией и Истрией [Охотников 1997, с. 29]. Необходимо отметить, что в Никонии, как и в Ольвии, был распространен культ Диониса, к которому приобщился Скил [Пикарек 1977, с. 44].

Если пребывание Скила в Никонии во время бегства из Ольвии в Истрию вполне вероятно, то вряд ли можно объяснить организацию чеканки монет с его именем в этом городе в такой короткий и неспокойный период. Время царствования Скила Ю.Г. Виноградов определяет 470-450 гг. до н.э. [Виноградов 1989, с. 120], а П.О. Карышковский датирует монеты с именем Скила второй четвертью V в. до н.э., то есть 475-450 гг. до н.э. [Карышковский 1987, с. 66-68]. Вполне очевидно, что связи Скила с Никонием носили более длительный и тесный характер в экономическом и политическом аспектах. С одной стороны, протекторат скифов над античными городами северо-западного Причерноморья мог осуществляться именно из срединного центра - небольшого городка Никония, жители которого от этого получали определенные выгоды. Бурный рост Никония в первой половине V в. до н. э., судя по археологическим данным, возможно, был результатом небесполезной дружбы со скифским царем Скилом, чье имя появляется на монетах города. С другой стороны, и сам Скил мог быть заинтересован в процветании именно небольшого античного городка, который был не только его резиденцией, далекой от центральных областей кочевой Скифии, но и независимым центром для торговли с метрополией, особенно с Афинами.

Мнение П.О. Карышковского, Ю.Г. Виноградова, К.К. Марченко об установлении скифского протектората над античными городами Северо-Западного Причерноморья оспаривает В.А. Анохин, который считает, что сокращение античных поселений в середине V в. до н.э. произошло в результате синойкизма и образования городов-полисов [Анохин 1989, с. 12]. Политика скифских царей Ариапифа и его сына Скила отличается филэллинской направленностью. Об этом свидетельствуют их женитьбы на истриянке и ольвиополитке, любовь Скила к эллинским обычаям. Чеканка Скилом монет со своим именем в Никонии - свидетельство организации независимой от могущественной Ольвии торговой и финансовой политики. Последнее, по предположению В.А. Анохина, и привело к экономическому конфликту с ольвиополитами, которые путем интриг постарались убрать столь неугодного им скифского царя [Анохин 1989, с. 77]. В.В. Нечитайло и С.Л. Михайлов считают, что Скил "хотел в Никонии сделать столицу Скифского государства" [Нечитайло, Михайлов, 2000, с. 8].

Многие исследователи усматривали в эпизоде убийства Скила его братом Октамасадом не только стремление к чистоте скифских нравов и обычаев, но и усиление борьбы различных кланов за ослабленную царскую власть [Macan 1895; Тереножкин 1966 с. 37]. В этом случае видна прямая заинтересованность Скила в укреплении своих позиций на западных окраинных границах Скифии, получившая яркое продолжение столетием позже в деятельности скифского царя Атея. Возможно, что и отмеченное археологами возведение оборонительных стен в Никонии в V в. до н.э. осуществлялось с помощью людских и экономических резервов скифского царя Скила.

Несомненно, самой интересной находкой в склепе Никония является бронзовое навершие, которое представляет редчайший скифский культовый предмет на всей территории евразийских степей. Из всех известных в настоящее время скифских наверший, насчитывающих более 140 экземпляров [Мелюкова 1989, с. 99], древовидное навершие с антропоморфным изображением Папая из Днепропетровска до находки в Никонии было единственным, если не считать небольшого обломка из насыпи кургана у с. Марьяновка Днепропетровской области [Тереножкин 1963; Бессонова 1983, с. 41-43].

Исследователи религиозных представлений скифов, начиная с Геродота, отмечают, что Папай соответствует Зевсу древнегреческой религии. Он выступает, как супруг Апи-Геи, как прародитель скифских царей. Его иранское имя переводится, как "отец" и "защитник". Днепропетровское навершие трактовалось, как "изображение мирового дерева со всеми присущими ему атрибутами, известными в индоевропейской мифологии. Центральная фигура - несомненно бог-творец, бог неба, громовержец, божество плодоносящих сил природы" [Бессонова 1983, с. 41-42].

Находка днепропетровского навершия вне археологического комплекса не позволила исследователям сделать вывод о его конкретном функциональном назначении и применении. Именно редкость подобных наверший, требующих довольно трудоемких процессов в изготовлении, необычность изображения одного из главных скифских божеств Папая с атрибутами растительной природы, зверей и парящих орлов с колокольчиками - свидетельство исключительного и специального применения его в качестве атрибута "царских регалий". Возможно, они соответствовали "царским штандартам" царей Египта и Вавилона.

Если судить по остаткам древка навершия другого типа длиной 1,75 м, сохранившегося в Старшей Могиле [Мелюкова 1989, с. 99], то их применение в различных церемониях с большим количеством людей было несомненным. Возможно, это касалось и определенных церемоний при перемещении особы царя, размещении его ставки, проведении определенных празднеств и ритуалов. Наличие колокольчиков предполагает, что подобные навершия применялись и для извещения "подданных" многоголосым, мелодичным и достаточно громким звуком о прибытии и присутствии царя. Подобные регалии, скорее всего, как и власть, передавались по наследству.

Необычность расположения склепа внутри городских стен, находка скифского навершия (явно царского ранга), а также другие письменные и археологические данные о тесной связи Никония и скифского царя Скила, позволяют предположить, что именно этот скифский царь мог быть похоронен в нем. Это предположение тем более вероятно, поскольку археологическая датировка находок из склепа и дата гибели Скила совпадают и относятся к средине V в. до н. э.

Расположение гробницы со скифскими предметами не на некрополе, а в центральной части города свидетельствует о том, что для города похороненный в нем был важной и значимой персоной. При этом возникает несколько вопросов. Почему его похоронили на территории города? Почему его не могли похоронить по скифскому обычаю в степи с сооружением традиционной большой курганной насыпи? Может быть, из-за приверженности Скила к эллинским обычаям?

Все это может найти объяснение, если учесть ту историческую ситуацию, которая сложилась после казни Скила. Октамасад обезглавил брата и вряд ли собирался его хоронить, как представителя царской семьи. Тело Скила могло быть после этого тайно увезено его приближенными и верными людьми в Никоний и там погребено. Фактически опального царя-изменника Скила не могли похоронить в Скифии, так как это вызвало бы неминуемую жестокую расправу Октамасада, но могли тайно похоронить в его городе. В его могилу был положен и традиционный набор скифского инвентаря, свидетельствовавший о былой власти царя Скифии.

То, что Скил имел преданных ему соратников, которые похоронили его в Никонии, подтверждается находкой в склепе царского бронзового навершия. Как пишет Геродот, "Скил наследовал царскую власть и жену отца, имя которой было Опойя" от своего отца Ариапифа, предательски убитого царем агафирсов Спаргапифом. Если навершие он получил в наследство от отца (о том, что оно использовалось длительное время, свидетельствуют следы ремонта двух сломанных рожков с орлами), то с его трагической кончиной оно было погребено, как наследственная царская регалия, как символ прерванной насилием преемственности царской власти. Поэтому не случайно в могиле опального царя навершие было спрятано подальше "от глаз" - под угол двух плит склепа и перекрыто слоем глины (своеобразный тайник).

Косвенным свидетельством принадлежности никонийского склепа Скилу может служить и находка в нем золотой пластины с изображением обнаженного крылатого мужчины, иконография которого скорее символизирует "демона". Интересно, что голова изображения отломана в древности - возможный символический намек на казнь Скила. Образ Эрота в греческом изобразительном искусстве появляется довольно поздно к началу V в. до н.э., при этом он изображался преимущественно без крыльев. А образ "демона" - символа духа, имевшего влияние на жизнь и судьбы людей, сложился давно и отображен в произведениях Гомера и Гесиода. Почитаемый Скилом Дионис считался добрым демоном, богом возрождения, бессмертия. Поэтому находка в склепе пластины с "обезглавленным демоном" может предполагать ее особое символическое значение.

В гибели скифского царя Скила, как и скифского мудреца из царского рода Анахарсиса, судьбы которых сравнивали греческие авторы, на наш взгляд, отразились не только тенденции борьбы за сохранения скифских религиозных обычаев, образа жизни, но и постепенной эллинизации элиты скифского общества, а также некоторые другие важные моменты в истории Скифии. Иранофильские направления в исследованиях прошлого века стремились объявить ирано-скифскими почти все племена Скифии и даже доскифское население Киммерии. Исследователи явно не учитывали новых открытий в области археологии конца бронзового и начала железного века северного Причерноморья [Рябова 1997, с. 88-94]. Само имя "Скил" не поддается объяснению из иранских языков, к которым принадлежал и скифский [Vasmer 1971, с. 119, 184]. Сын скифского царя Ариапифа и гречанки из Истрии, он, вероятно, получил "туземное" (местное северо-причерноморское) или фракийское имя. Это не удивительно, так как "местной уроженкой" была и одна из жен Ариапифа, а также и одна из жен Скила.

На примере биографии отца Скила Ариапифа (490-470 гг. до н. э.) и его самого (470-450 гг. до н. э.) в течение первой половины V в. до н.э. прослеживается одна и та же тенденция "размывания" собственно скифской культуры и языка, ассимиляция пришлой ирано-скифской знати в результате брачных союзов и других факторов в среде местного северо-причерноморского населения, оставшегося со времен существования Киммерии, а также в среде фракийских племен на западе и северо-западе Скифии. Подобные процессы, по-видимому, были характерны не только для знатных "царских родов", но и для всего ираноязычного скифского населения.

Представления о культурном, этническом и политическом единстве Скифии во многом ошибочны. История Скила служит важным источником не только для понимания взаимосвязей эллинов и скифов, но и для представления об отличительных особенностях отдельных регионов Скифии. Скил вряд ли был царем всей Скифии. Вероятно, границы подвластных ему племен были сужены в пределах северо-западного Причерноморья [Виноградов 1989, с. 103-109; Марченко 1993, с. 43 47; Андрух 1995, с. 7; Русяева 1997, с. 144]. Особенности западной части Скифии были отмечены еще Геродотом, который выделил ее в особый регион "древней Скифии", скопированный, скорее всего, с более раннего понятия "древней Киммерии".

Несомненное культурно-этническое отличие скифских памятников в междуречье Южного Буга - Днестра - Дуная от памятников степного Поднепровья и Приазовья, возможно, связано с меньшим влиянием ираноязычного скифского населения на значительно больший компонент исконного населения северо-западного Причерноморья - потомков племен древней Киммерии [Черняков 1987; Охотников 1990, с. 17; Karyshkowsky, Kleiman 1994, с. 22]. Естественно, что процессы интеграции в этой части Скифии были более интенсивными. Все эти особенности необходимо учитывать при изучении и разработке проблемы генеалогии скифских царей, и при идентификации погребений в "царских курганах" [Алексеев, Мурзин, Ролле 1991; Алексеев 1996, с. 104-108; Болтрик, Фіалко 1995, с. 3-13; Болтрик, 2000, с. 53-55].

Удивительно, но факт в истории археологических открытий уникальный ! Эпопея, связанная с археологическими реалиями скифского царя Скила в Никонии, не закончилась, а продолжилась совершенно сенсационной находкой. Грабители древностей Роксоланского городища и некрополя постоянно ведут свои несанкционированные раскопки на этом памятнике, добывая уникальные материалы для продажи коллекционерам. В конце 2000 г. они обнаружили в обрыве южного вала городища яму (рис. 1), в которой на глубине 2,5 м в слое золы нашли обломки глиняной посуды, куски мрамора, терракотовую статуэтку Деметры и, самое главное, мраморную вотивную подвеску с изображением скифа и двумя надписями с именем Скила. Вместе с этой подвеской была найдена и мраморная квадратная печать с изображением головы скифа, а также несколько обломков мраморной плиты с греческими буквами. По сообщению находчиков, последние были проданы одесским коллекционерам.

Но на этот раз повезло не только искателям антиквариата, но и авторам статьи. Им были переданы на несколько дней для изучения вотивная подвеска и печать, которые были сфотографированы и тщательно осмотрены. Кроме того, мы имели возможность ознакомить с ними ведущих специалистов в области изучения предметов религиозного культа и древнегреческой эпиграфики из Института археологии НАН Украины.

Вотивная подвеска сделана из крупнозернистого мрамора и представляет собой круглый предмет диаметром 5,4 см, с круглым отверстием в верхней части для подвешивания. На лицевой и оборотной ее сторонах сделаны рельефные изображения головы бородатого мужчины и совы в сопровождении надписей древнегреческими буквами по кругу (рис. 8).

На лицевой части подвески рельефно изображен портрет мужчины с длинными волосами, короткой бородой. На лбу его видна диадема с каплевидным украшением по середине. Рельефно переданные очертания глубоко посаженных глаз, "классического носа", плотно сжатых губ передают образ мудрого и волевого человека. Справа от головы по краю вертикально сверху вниз углубленно нанесена древнегреческими буквами надпись "SKUL". Левая часть подвески по краю от головы сбита.

На оборотной стороне подвески вся центральная часть углублена на 1-1,5 мм по кругу и в ней рельефно изображена спокойно сидящая на ветке сова, слева от которой находится гроздь винограда. По выступающему по краю подвески бортику справа, внизу и слева сделана углубленными буквами древнегреческого алфавита надпись, часть которой с левой стороны сбита, но может быть легко восстановлена благодаря сохранившейся начальной букве, окончанию первого слова: "BASILEWS SKUL ALKIM". Изображение совы на оборотной стороне аналогично ее изображениям на литых монетах Никония с именем Скила.

Сероватый цвет поверхности, одинаковый для обработанных частей и сколов, составляет впечатление, что подвеска долго пролежала в земле и сколы сделаны в древности до ее попадания в землю. Характер исполнения изображений, палеография надписей на мраморной подвеске из Никония, по мнению А.С. Русяевой, соответствуют канонам малой эпиграфики V в. до н.э. Вот только их сенсационность и необычность появления этого источника вызывает определенные сомнения. Между прочим, точно также было и с уже известным перстнем Скила, найденным в Добрудже. Но в случае его подлинности, этот источник может представлять первостепенное значение для изучения истории Скифии и античных городов северного Причерноморья в V в. до н.э. Важно также и то, что впервые обнаружено портретное изображение конкретного скифского царя, удостоверенного соответствующей надписью, а не гипотетическими рассуждениями.

Однако, необычность такой находки, претендующей на сенсационность, вызывает определенное скептическое и критическое отношение к ней. Необходимо вспомнить о целой серии подделок и фальшивок древностей, которые производились и сбывались около 100 лет тому назад в Одессе. В их числе была и всемирно, но печально известная золотая тиара Сайтафарна, изготовленная ювелиром И. Рахумовским и купленная Лувром. Поэтому вотивная подвеска с портретом Скила должна быть подвергнута всесторонней научной экспертизе относительно ее подлинности.

К сожалению, интереснейшие археологические источники из Никония, добытые находчиками-дилетантами, не только утратили свою научную ценность, но и хранятся не в музеях, а в руках коллекционеров. Оживившаяся в последнее время торговля "древностями", как и грабительские раскопки археологических памятников, особенно на юге Украины, напоминают подобные явления на юге России в конце ХIХ - начале ХХ вв. В то время много древностей из южно-русских степей попало к антикварам и в музеи Западной Европы. Вероятно, конечный путь многих раритетных археологических находок и сейчас окажется таким же.

О характере и объемах археологического бизнеса на Украине можно было составить представление на выставке коллекции предпринимателя С. Платонова, организованной акционерным обществом "Петроимпекс" и акционерным банком "Олимпийская Украина" в 1999 г. в помещении Национального Киево-Печерского историко-культурного заповедника. На ней было представлено около 500 различных предметов из археологических грабительских раскопок, преимущественно из золота и серебра. Целая экспозиция солидного европейского музея ! Здесь были представлены предметы ювелирного искусства эпохи бронзы, скифов, сарматов, кочевников степей и древнерусской истории [Телегін 1999 а; Телегін 1999 б, с. 146-148].

Если деятельность наших коллекционеров по скупке и собиранию древностей у многочисленных "раскопщиков" можно приветствовать, так как многие раритеты все-таки остаются в Украине, то активизацию грабительских раскопок необходимо как-то остановить. Д.Я. Телегин назвал последнее явление "теневой археологией" - по примеру теневой экономики и бизнеса.

Активизация археологического бизнеса характерна не только для Украины, под названием "черной археологии" (по аналогии существования "черного рынка") он получил широкое распространение в России, в особенности в ее причерноморских районах. Россия стала одним из крупнейших в Европе центров торговли антиквариатом для перепродажи, главным образом, в западноевропейские страны. Грабительские раскопки с целью добычи антикварных древностей распространены во многих странах Европы, Азии, Америки и Африки. Само рождение археологической науки в ХVIII - ХIХ вв. связано с ними.

Успешной деятельности "черных археологов" способствуют такие факторы, как нищенское положение областных и районных управлений культуры, государственных музеев, которые не могут проводить научные экспедиции и закупать экспонаты. Одесский археологический музей проводит ежегодные кратковременные раскопки на том же Роксоланском городище только благодаря сотрудничеству и финансированию Торуньского университета в Польше.

Еще в 60-70-е годы была сделана попытка организации археологического заповедника в Никонии, но она так и не была осуществлена. Успех сенсационных открытий "черных археологов" по сравнению с археологами научных экспедиций, прежде всего, связан не только с различием методики раскопок, различным классом оборудования, финансирования, но и личной заинтересованностью в конечных результатах труда. Археологи никогда не получали никакого вознаграждения даже за находки золотых шедевров древности, довольствуясь своей небольшой раз и навсегда установленной зарплатой. Зато доход "черных археологов" всегда зависит от результатов раскопок, конкретней -находок уникальных вещей.

Сейчас уже сложилась целая система среди тех, кто ведет грабительские раскопки и кто скупает находки и перепродает коллекционерам. На примере находок "черных археологов" можно проследить путь антикварных вещей. Так, по сообщению В.А. Анохина, на антикварном рынке г. Киева одесские "коллекционеры" предлагали к продаже протому ритона с изображением барана, очень похожую на описанную нами. При этом ему удалось на гладкой поверхности золотого конического наконечника заметить процарапанную надпись греческими буквами. К сожалению, продавцы не дали это изделие для внимательного осмотра. По сведениям директора Одесского археологического музея НАН Украины В.П. Ванчугова, бронзовое навершие из склепа в Никонии было перепродано из Одессы коллекционеру в Тирасполь. Таким образом, эта ценнейшая находка покинула пределы Украины и дальнейшая ее судьба неизвестна.

Активизация развития "черной археологии" создает целую проблему в охране памятников истории и культуры в Украине. Речь идет о потере ценнейших памятников историко-культурного наследия, многие из которых имеют значение не только для изучения истории Украины, но и мировой истории. Вопрос о грабительских раскопках археологических памятников, в результате которых происходит их разрушение, вообще не нашел своего отражения в принятом в 2000 г. Законе Украины "Про охорону культурної спадщини". Отмечая деятельность "черных археологов" на территории Киева, Г.Ю. Ивакин и С.И. Климовский предложили по примеру Египта и Израиля создать специализированные подразделения археологической полиции при местных управлениях охраны памятников [Івакін, Климовський 1999, с. 115]. Для действительного решения этой большой и исключительно важной проблемы в сохранении историко-культурного наследия Украины необходимо создание конкретной программы при участии Министерства культуры и искусств, Государственного комитета строительства, архитектуры и жилищной политики, Академии наук, Национальной комиссии по вопросам возвращения в Украину культурных ценностей.

Литература

Агбунов М.В. Загадки Понта Эвксинского.- М.: Мысль, 1985.

Агбунов М.В. Путешествие в загадочную Скифию.- М.: Наука, 1989.

Алексеев А.Ю. Скифские цари и "царские курганы" V-IV вв. до н.э. // ВДИ.- 1996.- № 3.- C. 104-108.

Алексеев А.Ю., Мурзин В.Ю., Ролле Р. Чертомлык (Скифский царский курган IV в. до н.э.).- К., 1991.

Амелюшкина Л.С. Мраморный сфинкс из коллекции Одесского археологического музея // Краткие сообщения о полевых археологических исследованиях Одесского государственного археологического музея за 1961 год.- Одесса, 1963.

Андрух С.И. Нижнедунайская Скифия в VI - начале I в. до н.э.- Запорожье, 1995.

Анохин В.А. Монеты античных городов Северо-Западного Причерноморья.- К., 1989.

Артамонов М.И. Антропоморфные божества в религии скифов // Археологический сборник Государственного Эрмитажа.- Л., 1961.- Вып. 2.