Некоторые итоги археологических исследований римской цитадели Херсонеса

НЕКОТОРЫЕ ИТОГИ АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИССЛЕДОВАНИЙ РИМСКОЙ ЦИТАДЕЛИ ХЕРСОНЕСА

Римские войска, дислоцировавшиеся в Херсонесе во второй половине II - третьей четверти III вв., занимали территорию так называемой цитадели, которая расположена в юго-восточной части городища. Здесь в течение первой половины нашего столетия были открыты различные постройки, связанные с пребыванием римских войск. В последние десятилетия широкомасштабные археологические исследования здесь проводились под руководством И.А. Антоновой, и был получен новый в высшей степени интересный материал, без которого изучение характера римского военного присутствия в Таврике на современном этапе уже невозможно. Этот материал, который впервые вводится в широкий научный оборот, наряду с эпиграфическими памятниками и иными категориями источников, позволит получить более полное представление о римском гарнизоне Херсонеса, который дислоцировался здесь на протяжении периода, охватывающего более ста лет, а ряде случаев и осветить эту проблему совершенно по-новому.

Предлагаемый вниманию читателей очерк является первым обобщающим исследованием, в котором в таком значительном объеме вводится в научный оборот комплекс материалов из раскопок так называемой цитадели Херсонеса под руководством И.А. Антоновой. Однако здесь основное внимание сосредоточено на археологических объектах первых веков, а памятники эпохи средневековья, которые повсеместно перекрывают строительные остатки римского времени, будут подробно рассмотрены в другой специальной работе.

1. История исследования цитадели Херсонеса

История исследования цитадели Херсонеса может быть подразделена на три хронологических этапа. Первый охватывает время с 1897 до 1910 гг., когда раскопки здесь проводились К.К. Косцюшко-Валюжиничем и Р.Х. Лепером. Основное внимание исследователями в это время уделялось изучению оборонительных сооружений юго-восточного участка обороны Херсонеса.

В 1897 г. К.К. Косцюшко-Валюжинич приступил к раскопкам восточной оборонительной стены цитадели - 20 куртины, и XVII башни. В ходе этих работ он исследовал пять разновременных оборонительных стен, каждая из которых была пристроена к наружной стороне предшествующей, и оборонительные башни. В 1901,1905-1906 гг. он раскопал ограничивавшую цитадель с северо-запада 18 куртину, отделявшую цитадель от портового района города, а также на небольшом участке, протяженностью 20 м, восточную 21 куртину, находившиеся поблизости он нее термы и средневековый храм. К 1907 г. в основном были завершены раскопки по всему протяжению юго-восточного сектора оборонительной линии Херсонеса. Наряду с оборонительными сооружениями, К.К. Косцюшко-Валюжинич исследовал внутреннюю площадь застройки цитадели, примыкавшую к 18,19 и 21 куртинам, но отчета уже не успел написать, так как скончался в 1907 г. К сожалению, судя по имеющимся архивным материалам, ситуация у 18 куртины осталась ему не ясной. Здесь на плане раскопок видны лишь обрывки стен двух средневековых помещений, примыкавших к куртине, и более ранняя трехчастная прямоугольная пристройка, которая впоследствии была раскопана В.В. Борисовой. Неизвестна и глубина исследованной площади, однако можно предполагать, что в связи с намечавшимся здесь строительством нового здания музея, К.К. Косцюшко-Валюжиничем были вскрыты верхние слои на значительной площади северной половины цитадели.

Но вместе с этим общий характер юго-восточного участка обороны Херсонеса К.К. Косцюшко-Валюжиничем был детализирован и понят правильно. Он отметил многократность строительных работ и в ряде случаев определил верные даты строительства. Впервые в Херсонесе К.К. Косцюшко-Валюжинич привлек к датировке самого раннего ядра башни XVII амфорные клейма, обнаруженные в ходе раскопок керамической мастерской, которая была разрушена в ходе строительства этого оборонительного комплекса. Исследователь правильно определил функциональное назначение и дату строительства башни XX первых веков н.э., хотя впоследствии эта дата была искажена и относилась учеными к разному времени.

После смерти К.К. Косцюшко-Валюжинича исследования на территории цитадели возобновились только в 1910 г. под руководством Р.Х. Лепера. Помимо работ в юго-восточном и северо-восточном районах Херсонесского городища и его некрополя, он провел масштабные раскопки башни XVII,20 куртины с внутренней и наружной стороны³, а внутри цитадели продолжил работы по исследованию средневекового храма и площади к востоку от часовни у 19 куртины. К сожалению, Р.Х. Лепер, перегруженный большим объемом раскопочных работ и преподаванием в гимназии, не оставил отчетов о своих раскопках в Херсонесе, а его записи в дневниках маловразумительны. Поэтому о его работах в цитадели можно судить только по отредактированным и опубликованным К.Э. Гриневичем дневникам, где он частично, но не всегда верно, интерпретировал результаты раскопок Р.Х. Лепера.

В целом, оценивая первый этап работ на территории цитадели Херсонеса, следует подчеркнуть, что за этот период был проведен огромный объем археологических работ: открыты с напольной и тыльной сторон, кроме 21 куртины, оборонительные стены и башни, а глубина раскопок на многих участках достигла 5-6 м. В результате этих раскопок были выявлены очертания цитадели, прослежены некоторые особенности оборонительного строительства, определены даты и последовательность возведения куртин, а также башен. Основное внимание в это время уделялось оборонительным сооружениям, а работы внутри укреплений велись только с учетом предполагавшегося строительства здесь нового здания музея. Данные, полученные на этом этапе, в значительной степени были обесценены несовершенной методикой раскопок, фиксации строительных остатков и обработки археологического материала.

Начало нового этапа в исследовании цитадели связано с именем К.Э. Гриневича, который обратился к планомерному изучению оборонительных сооружений юго-восточного района Херсонеса. Он обобщил все известные к тому времени данные раскопок К.К. Косцюшко-Валюжинича, Р.Х. Лепера и теоретические исследования А.Л. Бертье-Делагарда. К.Э. Гриневич преследовал цель не только проанализировать конструкцию оборонительных сооружений, но и определить даты каждого строительного периода. Впервые была подвергнута обоснованной критике общая концепция оборонительного строительства в Херсонесе, предложенная А.Л. Бертье-Делагардом.

К.Э. Гриневич, наряду с изучением оборонительных сооружений, поставил задачу исследовать внутреннюю застройку цитадели, уделив основное внимание изучению 19 куртины, вдоль которой и был выбран участок для раскопок. В 1926 г. его внимание было сосредоточено на участке к югу от часовни, раскопанной в 1907 г., где ранее работы не проводились. Исследователь впервые выделил шесть разновременных строительных периодов, отражавших особенности застройки этого участка с III в. до н.э. до позднего средневековья. Но, к сожалению, работы велись на небольшой площади и, вскрыв сеть разновременных стен, не дали полного плана ни одной постройки.

В 1928 г. раскопки проводились к северу от упомянутой часовни до калитки у XVI башни. Верхние слои здесь были удалены ранее, при раскопках К.К. Косцюшко-Валюжинича. К.Э. Гриневич раскопал большое здание, состоявшее из восьми одинаковых по размерам прямоугольных помещений, каждое из которых имело узкий коридор с восточной стороны. Исследователь интерпретировал этот комплекс как гимнасий позднеримского времени. Несмотря на довольно значительный объем археологических работ, планиметрическая и стратиграфическая реконструкция всего участка, где раскопки велись три полевых сезона, не были сделаны. Например, неясным осталось, действовала ли калитка у XVI башни во время функционирования предполагаемого гимнасия, который впоследствии был интерпретирован как казармы римского гарнизона. Только по редкой фотографии удалось определить, что калитка была засыпана и эта насыпь, сделанная для укрепления 19 куртины в связи с поднятием высоты последней, была удалена, что не отмечено К.Э. Гриневичем в отчете.

Несмотря на ошибки, ни в коем случае нельзя умалять заслуг К.Э. Гриневича в исследовании такого сложного и недостаточно изученного памятника, которым в то время была цитадель Херсонеса. Он первый суммировал данные разновременных раскопок оборонительных сооружений юго-восточного участка обороны города, а также снабдил анализ всех памятников чертежами, планами, разрезами и фотографиями из раскопок разных лет. Именно К.Э. Гриневич первым поставил задачу послойного вскрытия внутренней площади цитадели, определил стратиграфию напластований и, таким образом, выполнил по мере возможностей того времени стоявшую перед ним задачу.

После исследований К.Э. Гриневича раскопки цитадели надолго прекратились, что, с одной стороны, объясняется началом широкомасштабных работ в северном районе Херсонеса, который активно разрушался морем, а, с другой, - начавшейся вскоре Великой Отечественной войной. Работы были продолжены только в конце 50-х гг., когда Херсонесский музей получил значительные средства для срочной консервации крепостной ограды, в том числе и в юго-восточном районе городища. При подготовке к этим работам было проведено археологическое изучение ряда объектов, для чего была организована специальная экспедиция.

Отряд В.В. Борисовой, начавший работы у XVI башни в составе объединенной экспедиции, продолжал исследования этого района, и после окончания консервационных работ, что положило начало третьему этапу исследования цитадели. В результате этих работ к 1969 г. были открыты два относительно крупных здания. Одно из них примыкало к 18 куртине, между башней XVI и калиткой в 18 куртине, и было частично перекрыто двумя утолщениями башни XVI. По мнению В.В. Борисовой, это здание было возведено во II в. и неоднократно перестраивалось за счет примыкающей улицы. Латинские клейма на черепице, остатки штукатурки и размеры постройки позволили исследовательнице интерпретировать это здание как дом, принадлежавший какому-то административному лицу расквартированного здесь римского гарнизона. Второе здание, также раскопанное В.В. Борисовой, находилось рядом с описанным, с южной стороны разделявшей их улицы, и состояло из шести различных по площади прямоугольных помещений, сообщавшихся между собой входами. Этот комплекс был интерпретирован В.В. Борисовой как казармы римского гарнизона. В 1968-1969 гг. работы были сосредоточены к юго-востоку от прежнего участка, на площади крупной постройки, частично вскрытой К.К. Косцюшко-Валюжиничем и Р.Х. Лепером. Но В.В. Борисовой были исследованы лишь верхние слои северной части здания, поэтому она и не интерпретировала раскопанный объект.

С 1970 г. раскопки в цитадели проводились систематически, хотя и не ежегодно, отрядом под руководством И.А. Антоновой. Первоначально работы были сосредоточены на изучении оборонительных сооружений, но наряду с этим было начато исследование терм первых веков н.э. у башни XIX. С 1983 г. раскопки на территории цитадели стали вестись ежегодно широкими площадями, охватывая и ключевые прилегающие оборонительные сооружения. Археологическому изучению подверглось около 70% внутреннего пространства цитадели. За эти годы раскопано 74 помещения римской и средневековой эпох разного функционального назначения, исследовано около 20 объектов оборонительных сооружений, более 30 дренажных и водосточных каналов, улицы, площади, выявлена планировочная градостроительная структура, а также получен значительный археологический и эпиграфический материал, который в совокупности с результатами предшествующих работ позволил получить достаточно полное представление о жизни на территории цитадели Херсонеса в римский период, когда здесь дислоцировался римский гарнизон¹⁴. Полное археологическое исследование цитадели еще не закончено, однако имеющийся в настоящее время материал требует своего осмысления, что в свою очередь позволит четче и последовательнее наметить план завершающего этапа работ по изучению внутренней планировки цитадели Херсонеса.

2. Планировка и история строительства цитадели

Участок городища, получивший название цитадель, представляет собой укрепленный четырехугольник, расположенный в юго-восточной части Херсонеса. Район, занимаемый цитаделью, самый низкий участок побережья современной Карантинной бухты. Он плохо защищен природой и труден для организации обороны. В 70-80 м к югу от этого участка находится высокий холм, получивший название Девичья гора. С этого холма хорошо просматривается и простреливается внутренне пространство цитадели, что заставляло при строительстве оборонительных сооружений учитывать этот фактор.

Первоначально площадь форта составляла 45 Ч 92 м, то есть около 0,4 га. Оборонительные сооружения, возведенные здесь в середине - конце III в. до н.э., были пристроены к более ранней оборонительной стене - 18 куртине. Впоследствии, видимо, в середине II в., площадь цитадели была увеличена за счет прирезки 10-12 метровой полосы намытого морем песчаного побережья. Цитадель окружена со всех четырех сторон мощными оборонительными куртинами 18, 19, 20, 21, которые соединялись с башнями XVI - XXI.

До сооружения укреплений территория цитадели была занята некрополем, который, видимо, вплотную подходил в 18 куртине и был застроен при сооружении цитадели. Об этом свидетельствует значительное количество надгробий IV-III вв. до н.э., обнаруженных не только в башне XVII, но и в кладке 19, 20, 21 куртин, а также башни XVI. Два захоронения того же времени были раскопаны у 20 куртины.

18 куртина, ограждающая цитадель с северо-запада, отделяла этот участок от Портового района города. Начиналась эта куртина у XVI круглой башни и была, вероятно, возведена в начале IV в. до н.э., а затем на ее месте в 60-ых гг. IV в. до н.э. была построена более мощная куртина и башня, нижние ряды кладки которых сохранились. Первоначальная длина куртины составляла 45 м и на восточном ее окончании из огромных камней с плохо обработанной поверхностью была построена башня XIX. Эта башня была фланговой и обращена к бухте. Она в IV в. до н. э замыкала вместе с башней XVI и 18 куртиной оборону города с юго-востока. Позднее, во время строительства оборонительных сооружений в III в. до н.э., та часть башни, которая была обращена к цитадели, была разобрана до нижнего ряда кладки. У этой башни начиналась 21 куртина, которая в эллинистический период ограничивала территорию цитадели с северо-востока.

В первые века н.э. 18 куртина была надстроена в высоту и продлена до новой XX башни, которая располагалась в 12 метрах от круглой башни XIX. Башня XX редкой крестообразной формы возведена на морских песчаных наносах с незначительным заглублением фундамента и обращена в сторону гавани. От этой башни начиналась 21 куртина, сооруженная в первых веках н.э. Но 21 куртина эллинистического периода не была полностью разобрана, а частично включена в стену терм.

21 куртина, построенная в первые века н.э., имеет глухую аркаду с тыльной стороны, от которой сохранилась только кладка нижнего ряда из хорошо обработанных крупных квадров, скрепленных известковым раствором с примесью толченой керамики. Опоры аркады размерами 1,3Ч1,5 м, а расстояние между ними 1,3Ч1,6 м. 21 куртина возведена на песчаном намывном грунте, вследствие чего, вероятно, для облегчения веса стены с внутренней стороны строителями и были использованы аркады.

С остальных сторон цитадель была ограниченна 19 и 20. 19 куртина начиналась у XVI круглой башни, рядом с которой была построена вылазная калитка высотой 2,4 м со сводчатым перекрытием. Окружностью башня XVI была обращена к напольной стороне. После возведения цитадели эта часть башни составляла около трети окружности. Остальная ее часть теперь была обращена внутрь цитадели.

19 куртина наиболее протяженная в оборонительной системы Херсонеса. Ее длина составляет 92 м, а ширина неодинаковая: на западном фланге она достигает 2,5 м, а на восточном - 3,5 м. В 5 м к востоку от башни XVI она под прямым углом делает излом и идет по направлению к башне XVII, получившей название Зинона. В 19 куртине можно выделить несколько строительных периодов. Нижняя часть стены двухпанцирная с забутовкой на глиняном растворе. Среди бутовых камней в тех местах, где облицовка сорвана или повреждена, просматриваются надгробия эллинистического времени, заложенные между облицовкой в качестве заполнения стены. Куртина облицована относительно небольшими прямоугольными блоками (0,3Ч0,7Ч1,3 м), положенными по системе однорядной орфостатной сложной кладки. При изучении 19 куртины выделено шесть строительных периодов. К эллинистическому и римскому периодам относятся первая и вторая стены.

На востоке 19 куртина заканчивается башней XVII. Она состоит из ядра в виде первоначальной башни, сложенной в системе орфостатной кладки (кордонами на ребро плитой на образок) из прекрасно обработанных блоков известняка. Внутренний диаметр ядра башни составлял 9 м. С течением времени башня неоднократно увеличивалась в высоту и опоясывалась дополнительными рядами кладки, которая носила различный характер. В первые века существовало ядро башни, и был построен первый пояс толщиной 1,7 м, состоявший из огромных плит. После последующих перестроек в средневековый период диаметр башни увеличился до 23 м.

От башни XVII на северо-восток тянулась 20 куртина, за которой начинался некрополь. Эта куртина, обращенная к Девичьей горе, многократно перестраивалась и укреплялась. Она состояла из пяти оборонительных стен, пристроенных поочередно одна к другой с наружной стороны. На северо-востоке 20 куртина фланкировалась башней XVIII, возведенной в первые века н.э. Внутрь цитадели вели две калитки и ворота. Одна калитка была сделана в средней части 18 куртины и соединяла защищенную часть цитадели с городскими кварталами в портовом районе. Вторая - устроена в 19 куртине и соединяла цитадель с периболом. Первоначально ворота располагались у XX башни в 21 куртине и, несомненно, были главными.

После или одновременно с возведением куртин и башен территория цитадели была распланирована сетью улиц, которые пересекались под прямым углом, образуя кварталы. Три улицы были проложены в продольном направлении от 18 к 20 куртинам вдоль 19 и 21 куртин и посередине между ними, а три шли перпендикулярно им, соединяя 19 и 21 куртины. Видимо, первоначально все улицы имели одинаковую ширину, может быть с незначительными колебаниями, от 2,5 до 3 м. Улица вдоль 19 куртины шла к калитке у XVI башни, а центральная - к калитке в средней части 18 куртины. В первые века ширина улиц была несколько изменена вследствие характера застройки, что привело к их отклонению от первоначальной линии. На это указывают водосточные каналы, оказавшиеся внутри более ранних помещений.

На территории цитадели зафиксировано крайне мало строительных остатков эллинистического периода, и они исчисляются буквально единицами. Разрозненные, короткие обрывки стен III в. до н.э. были открыты на участке раскопок К.Э. Гриневича 1927-1928 гг. В частности, кладки в проходе калитки у XVI башни исследователь предположительно связывал с ранней башней, которая могла существовать на этом месте. На участке у 19 куртины, в нижнем горизонте, К.Э. Гриневичем зафиксировано значительное количество керамики III в. до н.э., которая, как можно предположить, являлась выбросом из гончарной печи, открытой К.К. Косцюшко-Валюжиничем к западу от куртины, с ее напольной стороны³⁵.

Далее к юго-востоку, у центра 19 куртины, на скале раскопками К.Э. Гриневича были открыты две идущие под прямым углом одна к другой стены небольшого помещения и остатки цистерны или водоема. А в 1990-1995 г. в 15 м от этих строительных остатков раскопана цистерна III в. до н.э. глубиной 1,15 м, вырубленная в скале и использовавшаяся в первых веках нашей эры. К северо-востоку от цистерны открыт большой, сделанный в скале подвал, в который вели семь ступеней, вырубленные в скале вдоль его северо-восточной стены (Антонова,1996 а, с. 21-23). Помещение XVII, открытое К.Э. Гриневичем, и описанный подвал содержали керамический материал I в. до н.э. - I в. н.э. Перечисленными объектами исчерпываются ранние строительные остатки на территории цитадели. К этому следует добавить, что находки керамического материала эллинистического периода на территории цитадели вообще весьма не многочисленны.

Возведение оборонительных сооружений цитадели Херсонеса потребовало огромного объема планировочных и строительных работ. Причем возведение хорошо продуманной системы башен, куртин и калиток-проходов, несомненно, указывает на то, что внутренняя территории, защищенная стенами, должна была быть застроена. Однако приведенный краткий перечень строительных остатков эллинистического периода заставляет задуматься над тем, почему до нашего времени дошло так мало памятников этого времени.

Для объяснения этого следует иметь в виду, что всеми исследователями цитадели неоднократно обращалось внимание на подтопление отдельных участков на территории цитадели, что препятствовало их дальнейшему углублению и археологическому изучению нижележащих слоев. Но сохранившиеся цокольные ряды кладки XVI и XIX башен,21 куртины, обкладки колодца 6, порога калитки у 20 куртины делают такое объяснение маловероятным. Вряд ли какие-либо археологические слои могли находиться ниже цокольного ряда кладки тех фортификационных сооружений, которые были построены на начальном этапе строительства, т.е. ниже древней дневной поверхности.

Очевидно, такое положение, археологически прослеженное на территории цитадели, объясняется тем, что здесь перед новым этапом строительства удалялся грунт и нивелировалась территория для новых построек. Характер строительных остатков II-III вв. свидетельствует о том, что римскими военнослужащими здесь велось достаточно масштабное строительство, перед которым все более ранние сооружения были просто снесены и площадь цитадели выровнена. Ведь размещение в Херсонесе римских войск требовало возведения целого ряда специфических построек, видимо, носивших иной характер и назначение, чем те здания, которые располагались здесь ранее.

Как сейчас установлено, все куртины цитадели Херсонеса, кроме 18, были возведены в середине - конце III в. до н.э. одновременно. Впоследствии они лишь перестраивались и укреплялись. Это позволяет заключить, что цитадель была построена по определенному плану и, следовательно, отражает определенный этап в историческом развитии Херсонеса эллинистического периода. Причем, возведение херсонесской цитадели в середине - конце III в. до н.э. сейчас есть все основания связывать с изменениями в военной организации и началом формирования гарнизона города на более или менее постоянной основе. Вероятно, именно здесь размещалось военное командование Херсонеса и гарнизон, который должен был в случае необходимости защитить город, а юноши-эфебы проходили военную подготовку. К сожалению, сказанное пока не может быть подтверждено прямыми данными источников. Но дислокация здесь римских военнослужащих во второй половине II - третьей четверти III вв. и строительство в середине - второй половине IX в. административного здания херсонесской фемы убеждает в правильности высказанного предположения.

3. Стратиграфия территории цитадели первых веков н.э.

Уже говорилось о том, что до возведения 19,20 и 21 куртин с башнями территория цитадели была занята некрополем, а постройки последующего времени, вероятно, были разрушены в ходе нивелировки площади цитадели, предшествующей возведению здесь сооружений, связанных с дислокацией римских войск. Сейчас можно утверждать, что достаточно масштабные строительные работы здесь велись на протяжении середины - второй половины II в. В это время были построены казарменные помещения для римских военнослужащих, здания у 18 куртины, на пересечении главных продольной и поперечной улиц территории цитадели, а также термы, располагавшиеся к востоку от башни XIX. В ходе археологического исследования всех этих комплексов установлено, что во всех перечисленных постройках четко выделяются два основных строительных периода. Границей между ними строительными периодами является внезапная и одновременная гибель всех сооружений в первой половине III в., о чем, в частности, свидетельствуют завалы рухнувшего черепичного покрытия крыши терм.

Через непродолжительное время на месте разрушенных построек были возведены новые того же назначения и плана, а стены сооружений предшествующего периода были использованы в качестве фундаментов. В результате этого уровень дневной поверхности был поднят на 0,9-1 м. На эту же высоту были заложены дверные проемы и засыпаны остатки старых построек. Но если раньше лишь констатировалось наличие в цитадели римского времени двух строительных периодов, то сейчас можно попытаться определить время и причину отмеченных разрушений.

Среди монет, обнаруженных на полах погибших помещений первого строительного периода, по данным И.А. Антоновой, не было экземпляров, датирующихся временем позднее 237 г. А из надписи 250 г. о восстановлении на территории цитадели схолы принципалов, можно заключить, что к этому времени строительные работы здесь уже были в основном завершены. Следовательно, разрушение и реконструкция построек на территории цитадели относятся к промежутку времени между указанными датами - 237 и 250 гг.

Сейчас можно с высокой долей уверенности можно предполагать, что внезапные и единовременные разрушения на территории римской цитадели, четко прослеженные археологически, были вызваны землетрясением, после которого и были проведены восстановительные работы. На возможность этого, в частности, указывают трещины сейсмического характера, обнаруженные на оборонительных сооружениях и ядре башни XVII. Ко времени после этих событий И.А. Антонова относит работы по обновлению и перестройке оборонительных сооружений в юго-восточной части города, что косвенно подтверждается надписью 245 г., в которой говорится о постройке башни.

В связи с этим, весьма показательны данные источников, сообщающих в том, что в 236/7 г. сильные землетрясения, с образованием на поверхности складок, имели место на территории Каппадокии и Понта. Сейсмическая волна от этих землетрясений, как и после землетрясения 480 г., вполне могла докатиться до Таврики, в результате чего пострадали оборонительные сооружения Херсонеса и постройки на территории римской цитадели города. Именно этими событиями, скорее всего, следует объяснять работы по укреплению оборонительных сооружений Херсонеса и возведение новых построек на месте разрушенных, которые по археологическому материалу и эпиграфическим памятникам относятся к 40-м - 50-м гг. III в.

Следовательно, на основании имеющихся данных первый строительный период на территории римской цитадели Херсонеса может быть датирован серединой II в.-237 г., а начало второго следует относить ко времени сразу же после землетрясения. К сожалению, пока не совсем ясной остается верхняя хронологическая граница этого строительного периода, но по имеющимся данным, она не выходит за пределы второй половины III в.

4. Строительные комплексы на территории цитадели Херсонеса

На территории цитадели раскопками разных лет был исследован ряд археологических объектов, связанных с дислокацией здесь римского гарнизона. Именно эти строительные остатки позволяют более полно представить не только жизнь и быт римских военнослужащих, но и особенности застройки так называемой цитадели Херсонеса в первые века н.э.

4.1 Казарменные помещения

В 1926-1928 гг. К.Э. Гриневичем был раскопан фундамент большого здания, расположенного вдоль 19 куртины, между так называемой базиликой Леонтия (часовней XII - XIII вв.) и башней XVI, в северо-западном углу цитадели. Здесь открыто шесть почти одинаковых по размерам прямоугольных помещений, а раскопками И.А. Антоновой впоследствии было установлено, что помещений было не шесть, а восемь.

В восточной части здания имелся узкий коридор, шириной 1,75 м, отделенный от южной части помещений. Самое западное из раскопанных помещений было вдвое уже остальных. Южная стена этого здания проходила под углом к 19 куртине и была общей для всех раскопанных помещений. Толщина стен здания - 0,65 м, а сохранившаяся высота 1,2 м. Стены сложены из бутового камня на глине и возведены на 1,45 м выше уровня скалы⁵⁶. Все помещения имели выходы с северной стороны, в сторону не раскопанного участка⁵⁷. На основании археологического материала, обнаруженного в ходе раскопок, здание исследователем датировано II-III в. При этом необходимо подчеркнуть, что в засыпи помещений была обнаружена черепица с клеймами VEMI и XI Клавдиева легиона, которой, видимо, была перекрыта крыша здания первоначально.

В 1962 г. раскопки комплекса, открытого К.Э. Гриневичем, были продолжены В.В. Борисовой. К юго-востоку от продольной улицы, открытой в 1959 г., было раскопано еще шесть аналогичных помещений общей площадью 132 кв. м, которые с севера были ограничены поперечной улицей, а с юга, как считала исследовательница, вероятно, двором, куда выходили дверные проемы помещений, исследованных в 1928 г. Все раскопанные помещения имели разную площадь. Помещение "д", на углу поперечной и продольной улицы, было площадью 22 кв. м, а в этом же ряду помещение "ж" - только 10 кв. м. Площадь других колебалась в пределах от 10 до 14 кв. м.: "з"-14 кв. м, "к"-12 кв. м, "е"-15 кв. м, "н"-10 кв. м.

По мнению В.В. Борисовой, комплекс, открытый на территории цитадели, представлял собой здание с двумя рядами прямоугольных помещений и двором, располагавшимся между ними. Однако И.А. Антонова считает, что все входы были обращены на северо-восток, а казарменные помещения разделял не двор, а продольная улица, доходившая до центральной осевой магистрали цитадели. Все помещения между собой были связаны дверьми. Из помещения "ж", которое В.В. Борисова определяет как коридор размерами 4 Ч 1,75 м, два дверных проема вели в помещение "з" и "и". Вход в помещения "д" и "ж" вел с продольной улицы, а помещения "е" и "з" выходили на улицу с противоположной стороны, сообщаясь между собой. В полу помещения "и" находился поглотительный колодец. Стены некоторых помещений были оштукатурены и побелены. Полы земляные, утрамбованные.

В помещении "з" была открыта печь для обжига терракот. Здесь же была найдена раздавленная форма для формовки статуэтки, которую В.В. Борисова считает Деметрой. Печь работала еще незадолго до постройки здания и хронологический разрыв между ними, по мнению исследовательницы, установить невозможно.

В восточном конце этого здания в 1991 г. раскопано еще четыре однотипные по площади и устройству двухкамерные помещения (XII-XV), которые являлись продолжением ряда построек казарм, исследованных В.В. Борисовой. Помещение XIII представляло собой тамбур размерами 1,8Ч3,5 м с дверным проемом, выходившим на улицу. Он располагался перед помещением XII, размерами 7Ч3,5 м. Стены были сложены из бутового, слегка подтесанного камня. Глинобитный пол покрыт известковой крошкой толщиной 0,1 м. В заполнении вместе с керамическим материалом обнаружены фрагменты черепицы с клеймами VEMI и XI Клавдиева легиона. К югу от этого комплекса исследовано два аналогичных по размерам и планировке помещения XIV и XV. Помещение XV c дверным проемом было тамбуром перед помещением XIV с глинобитным полом. В ходе раскопок описанных помещений, как и в других постройках первых веков на территории цитадели, было выявлено два строительных периода, причем полы второго были подняты на 0,15-0,20 м выше первого.

При раскопках комплекса повсеместно встречался фрагментированный амфорный материал II-III в., а обломки IV в. представлены незначительным количеством экземпляров. Среди других находок следует упомянуть фрагмент стенки мортария с клеймом [P]HILEM[O] [M]INNE[I], обнаруженный на подошве улицы, примыкавшей к зданию, а также бронзовой фибулы в форме свастики, окончания которой были украшены стилизованными изображениями конских голов. Эти предметы, вне всякого сомнения, связанные с римским военным бытом, косвенно подтверждают вывод о том, что описанные комплексы помещений следует рассматривать в качестве казарм римского гарнизона, расквартированного на территории цитадели города.

Все помещения носили признаки одинаковой и одновременной гибели. Два из них имеют особенно явственные черты этого. В коридоре, который вел со стороны поперечной улицы в помещение "ж", обрушилась смежная стена, но при восстановлении эту кладку не стали убирать, а рядом с ней возвели новую стену, уменьшив тем самым длину коридора. Стены помещений первого строительного периода, разрушенные на высоту 0,7-1 м от пола, вскоре были отстроены, а более ранние использовались как фундаменты новых. Многие дверные проемы были заложены, а уровень пола значительно поднят, внутренние стены оштукатурены. Вход от повышенного нового уровня улицы на 1-2 ступеньки спускался вниз. В засыпи второго строительного периода была обнаружена черепица с клеймами VEMI и LEIXCL, которая свидетельствует о том, что после разрушений построек первого строительного периода они были восстановлены, видимо, римскими солдатами, использовавшими такую черепицу.

В ходе раскопок В.В. Борисовой было установлено, что до возведения здания казарм здесь также находились постройки, о чем свидетельствуют обрывки кладок I в. до н.э. - I в. н.э., а само здание перестраивалось дважды. Первый строительный период исследовательница относила ко II - III вв., а второй - к III-IV вв. В более позднее время оно сохранило примерно ту же планировку и площадь, а стены первого строительного периода были использованы в качестве фундаментов.

На основании стратиграфических наблюдений И.А. Антоновой, сейчас, как уже говорилось, первый строительный период может быть отнесен ко времени со второй половины II до 40-х гг. III в., а второй - с середины III в. до его конца. После прекращения функционирования здания казарм на месте помещений "д" и "е" была построена известеобжигальная печь, в устье которой был обнаружен материал V-VII вв. Позднее они были перекрыты большим военно-административным зданием IX-X вв., возведенным на центральной осевой магистрали цитадели.

В ходе раскопок В.В. Борисовой в помещении "з", как уже говорилось, была обнаружена печь для обжига терракот. В.В. Борисова датировала ее суммарно - II в. и указала, что она функционировала до постройки здания казарм. Учитывая, что пока нет оснований говорить о римской застройке территории цитадели ранее середины - второй половины II в., которой принадлежал комплекс помещений казарм, эта печь может быть отнесена ко времени не позднее первой половины II в. и, таким образом, дает terminus post quem для начала строительства. Следовательно, весь рассмотренный комплекс на основании стратиграфических наблюдений и археологического материала может быть датирован второй половиной II-III в.

По своей планировке и внутреннему оформлению два ряда помещений, раскопанных К.Э. Гриневичем, В.В. Борисовой и И.А. Антоновой, безусловно, могут быть интерпретированы в качестве нескольких contubernia, расположенных в два ряда, а само здание как centuria, предназначавшееся для жилья римских солдат. В справедливости такого заключения убеждают многочисленные здания казарм центурий, открытые повсеместно в процессе раскопок на территории провинций Римской империи.

Однако, отмечая близость раскопанных на территории цитадели помещений казармам римских центурий, следует указать, что, если в стандартной центурии, остатки которых открыты на территории римских лагерей, насчитывалось в среднем десять или больше блоков-contubernia и один блок, где жил центурион, то в Херсонесе в северном ряду открыто пока только пять блоков (contubernia) с коротким тамбуром и жилым помещением, а также шесть помещений приблизительно одинаковой площади ("д", "е", "ж", "з", "и", "к"), соединенных между собой дверными проемами. Помимо этого южный ряд казарменных помещений, располагавшихся вдоль 19 куртины и раскопанных К.Э. Гриневичем, в западной части имел, видимо, два жилых блока, дверные проемы которых выходили в общий тамбур. Исходя из этого, можно констатировать, что при строительстве казарменных помещений на территории цитадели прослеживается определенное своеобразие планировки.

Если бы рассматриваемые здания были открыты на территории классических римских военных лагерей, то комплексы западных помещений обоих рядов построек можно было бы определить как жилые помещения, которые занимали центурионы. Но сейчас установлено, что в самом Херсонесе в подчинении военного трибуна находился лишь один центурион, который руководил римскими военнослужащими на территории города. Следовательно, есть основания предполагать, что указанные помещения занимали иные категории должностных лиц, по своему положению стоявших между простыми солдатами и центурионами. Конечно, сейчас с уверенностью трудно говорить о том, кем именно они были, но ряд косвенных данных все же позволяет рассмотреть этот вопрос и высказать вполне определенные предположения.

Эпиграфическими памятниками в составе римского гарнизона Херсонесе фиксируются принципалы, которые выполняли обязанности унтер-офицеров, занимая по своему служебному положению ранг между центурионами и простыми солдатами. В римской армии принципалы освобождались от тяжелой повседневной солдатской работы. Как специалисты в зависимости от своего ранга, они служили в различных армейских учреждениях: от штабов разного уровня до исполнения поручений обычных центурионов.

Среди римских военнослужащих, известных в разное время по херсонесским надписям, к разряду принципалов могут быть отнесены tubicen XI Клавдиева легиона, [sign]ifer, medicus и beneficiarii consulares. А в 250 г. на территории цитадели за счет командира херсонесской вексилляцией Марка Ратина Сатурнина была восстановлена схола принципалов - здание, где проводили свой досуг младшие офицеры. Учитывая, что эта постройка существовала здесь и ранее, в составе военнослужащих, расквартированных в Херсонесе, принципалы занимали довольно заметную роль.

По своему положению указанные унтер-офицеры в римской армии стояли выше простых солдат. Поэтому и жить они должны были отдельно от простых легионеров или военнослужащих вспомогательных войск. Судя по имеющимся сейчас данным, принципалы в римских военных лагерях занимали отдельные блоки, расположенные рядом с contubernia центурий. Это позволяет в предположительном плане атрибутировать северо-западные блоки казарменных помещений, раскопанных на территории цитадели Херсонеса, как помещения, отведенные для размещения именно принципалов.

В восточной части казарменных зданий - центурий, contubernia не сохранились, поэтому трудно что-то определенное сказать о суммарном количестве римских военнослужащих, живших на территории цитадели. Но наличие на территории современной Балаклавы остатков довольно большого кастелла, где могли размещаться основные силы римских войск, и сравнительно небольшие размеры территории цитадели Херсонеса, видимо, позволяют заключить, что здесь постоянно находилось в общей сложности никак не больше сотни римских военнослужащих разного ранга, а также штаб вексилляции⁹⁰.

4.2 Здание у XVI башни

На протяжении 1958-1959 гг. работами под руководством В.В.Борисовой был исследован участок цитадели от XVI башни до калитки в 18 куртине. Впервые работы здесь провел К.К. Косцюшко-Валюжинич, который, однако, снял лишь верхние, средневековые слои. Исследование более ранних объектов тогда не было проведено и только у калитки в 18 куртине археологически исследована небольшая площадь, уходящая под ее порог. Именно здесь В.В. Борисовой было раскопано здание, которое занимало площадь около 90 кв. м. и неоднократно перестраивалось, увеличиваясь за счет близлежащей продольной улицы. В результате археологических работ здесь выявлено три строительных периода.

Здание первого, площадью 23,6 кв. м, было небольшим и состояло из двух помещений. Где находился вход в здание, не выяснено, но не исключено, что он был сделан в юго-восточной стене. Стены шириной 0,6 м, сложенные из бутового камня на глиняном растворе, сохранились на высоту 0,5-0,6 м вследствие того, что при последующих перестройках они разбирались. Помещения сообщались между собой через дверь, о чем свидетельствует дверной проем частично сохранившийся в одной из стен. Стены здания изнутри были оштукатурены. Полы земляные, хорошо утрамбованные, лежали на песчаной подсыпке. Среди невыразительного керамического материала позднеэллинистического времени и первых веков обнаружена лишь одна монета 1-50 гг. н.э.

Второй строительный период представлен зданием большей площади, которая увеличилась до 32,5 кв. м за счет сокращения ширины продольной улицы. В здании по-прежнему были два помещения. Стены шириной 0,6-0,7 м, сохранившиеся на высоту 0,25-0,3 м, также были сложены из бутового камня на земляном растворе. В юго-западном части зафиксирован угол цистерны высотой 0,4 м, дно которой вымощено черепицей. Стены оштукатурены ярко-красной цемянкой грубой консистенции. Археологический материал, обнаруженный в слоях этого строительного периода, представлен фрагментами светлоглиняных амфор II в., красноглиняных амфор с гладкими и желобчастыми стенками III-IV в., а также бронзовыми херсонесскими монетами 46-54 гг.

Третий раз здание, возведенное из бутового камня на земляном растворе, было расширено также за счет продольной улицы, а также участка между зданием второго строительного периода и башней XVI. В его кладку были включены обломки архитектурных деталей и надгробий предшествующего времени. В кладке порога дверного проема коридора, например, обнаружена часть мраморного надгробия с изображением сцены загробной трапезы, датирующиеся II - началом III в. Площадь здания увеличилась до трех помещений и широкого коридора общей площадью 90 кв. м. Вход в коридор был устроен со стороны продольной улицы.

Самым большим было угловое помещение "А-3" площадью 30 кв. м. с выходом на продольную улицу. Стены сохранились на высоту 1,2 м и 0,8 м от уровня пола. Северо-западная стена была возведена на остатках кладки второго строительного периода. В восточном углу и на юго-восточной стене сохранились остатки штукатурки. Штукатурка трехслойная, со следами фресковой живописи, которая, к сожалению, не поддается восстановлению вследствие фрагментарности. Скорее всего, на ней были изображены орнаментальные мотивы. На верхнем слое рисунок выполнен красной и зеленой краской по белому фону. В помещении "А-3" зафиксировано три земляных пола, соответствовавших, скорее всего, трем проведенным здесь ремонтам. Помещение "Б-3" перекрыто первым утолщением башни XVI (утолщение "А"), что определяет хронологические рамки этой пристройки, которая, по мнению В.В. Борисовой, возникла не ранее IV-V вв.

В помещениях третьего строительного периода обнаружен разнообразный керамический материал II-IV вв., коллекция кровельной черепицы с латинскими клеймами, а также бронзовые и серебряные монеты, среди которых были экземпляры времени правления Севера Александра (222-235 гг.), Юлии Домны, Гордиана III (238-244 гг.) и Аркадия (395-408 гг.).

Здание занимало часть городского квартала и выходило юго-восточным фасадом на продольную улицу, которая шла вдоль 18 куртины, а северо-восточной - на поперечную улицу, ведущую к калитке в 18 куртине. На этих улицах сохранились водоотводные каналы, расположенные на нескольких уровнях. Исходя из его планировки и внутреннего оформления, оно, по мнению В.В. Борисовой, не было рядовой казармой, а являлось резиденцией какого-то должностного лица из состава римского гарнизона города и, судя по археологическому материалу, функционировало на протяжении II - начала IV в.

С этим заключением нельзя не согласиться. Но, к сожалению, имеющийся материал не позволяет окончательно решить вопрос, кому конкретно оно принадлежало. Однако месторасположение описанного комплекса рядом с казарменными помещениями, наличие расписной штукатурки и дверной проем, выходивший из него на улицу, в сторону казарм, позволяет утверждать, что это были именно жилые помещения.

Необходимо обратить внимание и на то, что данное здание состояло из двух, а позднее - трех помещений. Это не позволяет атрибутировать его в качестве жилья более или менее высокого должностного лица римской военной администрации. Сравнительный материал позволяет предполагать, что здание у XVI башни мог занимать центурион, который руководил повседневной жизнью солдат херсонесского гарнизона.

Вместе с этим в Херсонесе, наряду с центурионами, известны триерархи Мезийского Флавиева флота, которые по своему должностному положению были близки армейским центурионам. Вряд ли они во время стоянки в херсонесской гавани жили на кораблях или занимали помещения, расположенные в казармах военнослужащих сухопутных войск, так как составляли определенную замкнутую группу, подчиненную непосредственно командующему всеми римскими вооруженными силами в Таврике. Поэтому не исключено, что раскопанное у XVI башни здание могло быть резиденцией, где размещались флотские офицеры.

4.3 Здание на пересечении главных продольной и поперечной улиц

В ходе многолетних раскопок здесь было раскопано большое прямоугольное здание, в котором выделено два строительных периода. Продольная его ось вытянута вдоль продольной улицы по направлению северо-запад - юго-восток. Фронтальные фасады обращены: южный - к главной поперечной улице, северный - к площади, располагавшейся в северо-западной части цитадели. Здание с трех сторон было окружено портиками с колоннадами, хотя не исключено, что с северной стороны, где прошла стена здания IX в., портика не было. Длина здания 17,5 м, ширина вместе с портиками - 9,9-10,1 м.

Стволы колонн, вероятно, были деревянными. Но нельзя исключить и того, что колонны были изготовлены из местной породы известняка, базы которых были обнаружены в портике здания второго строительного периода, первоначально могли использоваться для колоннады описываемой постройки. Портики имели черепичную крышу. На это указывает не только значительное число найденной черепицы, но и обнаруженное устройство для отвода воды с крыши, состоявшее из трех водосточных труб. Аналогично в канал отводилась вода с кровли казарменного помещения на противоположной стороне улицы.

Здание разделено поперечными стенами на три помещения, неравные по площади - XI (a), XVI, XVIII. Поперечные стены продолжались в портиках, разделяя их на небольшие отсеки. Глинобитный пол в помещениях на 0,15 м выше пола в портиках. В центральном отсеке западного портика пол имел каменную вымостку из разномерных камней, а в остальных отсеках он был твердым, глинобитным. Сохранность стен здания дала возможность проследить входной проем только в помещении XVI. Его ширина 0,8 м. Проем размещен в восточной стене так, что северную сторону проема составляла стена помещения. Вход во все помещения, видимо, располагался со стороны портика.

Северное помещение XI (a) имело размеры 3,7Ч4 м. На уровне пола найдено большое число фрагментов известковой штукатурки хорошего качества с гладкой поверхностью, со следами полихромной росписи. В цветовой гамме преобладал глубокий красный цвет. Некоторые фрагменты имели зеленую и голубую окраску. Помещение XVI примыкало к XI с южной стороны. Его размеры по внутреннему периметру 3,7Ч3,7 м. Большая часть помещения разрушена двухрядной обкладкой средневекового колодца. К югу от помещения XVI расположено помещение XVIII, где хорошо сохранился слой штукатурного покрытия. Лишь местами небольшие лакуны нарушают покрытие. Известковая штукатурка белого цвета хорошо выровнена и заглажена. В северной части, у стены, на полу лежал слой известковой штукатурки белого и красного цвета, а также фрагменты карниза. Мощность этого слоя 0,15 - 0,5 м. Карниз непритязателен и прост по исполнению. Три углубленных желобка, сделанные в сырой штукатурке путем вдавливания тонкой круглой рейки или прута, а выпуклый, округлый валик под ними составляли профиль. Здесь же, в северо-западном углу, на полу лежало очень большое круглое ядро (диам. - 0,28 м) с высеченными на нем буквами.

В помещениях первого строительного периода обнаружен разнообразный археологический материал, который датируется в пределах II - первой половины III вв., а также монеты. Это тетрассарий с изображением на лицевой стороне Девы в рост 161-181 гг. и монеты времени Септимия Севера - 193-211 гг. Наиболее поздние монеты из слоя первого строительного периода не выходят за пределы первой четверти III в.

Здание первого строительного периода внезапно погибло в первой половине Ш в., но в скором времени были восстановлено на том же месте. Стены здания второго строительного периода, с западной стороны перекрывали стены предшествующего и были пристроены вплотную к ним или возведены на очень небольшом расстоянии. В отличие от здания первого строительного периода, оно содержало два ряда помещения, по три в каждом. Особенность его плана заключалась в том, что длина центральной части второго ряда была 11 м, западного - 12,5 м. Это создавало уступ на северной фасадной стороне. Такое решение обуславливалось необходимостью отступить от большого бассейна терм, который находился в 2,5 м к северо-востоку от северной стены здания.

Лучше других сохранилась западная стена здания второго строительного периода, кладка которой утолщала стену здания предшествующего, достигая вместе с ней 1,2-1,4 м толщины. Сохранившиеся почти везде стены, кроме западной, составляли заглубленный цоколь постройки. Каждый ряд здания состоял из 3 помещений. Уровень глиняного пола был на 0,6 м выше пола предшествующего периода. На такую же высоту поднялся уровень прилегающих улиц. Стены сохранились в отдельных местах на 0,1-0,2 м. В вышележащих слоях были найдены крупные прямоугольные тесаные блоки. Они могли принадлежать облицовке разрушенных стен здания второго строительного периода. Ширина западного ряда помещений 4,5 м, восточного - 3,5 м. Стена, оделявшая помещения западного ряда от восточного, была возведена на 0,8 м восточнее стены первого строительного периода. Сложенная по одному уровню в помещении XVI, она являлась основанием плотно утрамбованного ровного и твердого глинобитного пола. На этом уровне найдены три прямоугольные хорошо тесаные плиты из известняка размерами 0,4Ч0,6Ч0,6 и 0.4Ч0,7Ч0,6 м, вероятно, принадлежавшие облицовке сооружения. Вдоль фасада здания, как и предыдущего строительного периода, были портики, кровля которых поддерживалась колоннадой. Судя по месту колонны у северо-западного угла, портик мог быть и на северном фасаде, но не ясно, на всем ли его протяжении. Зафиксированы места установки шести колонн вдоль западного и южного фасадов.