Имам Шамиль

Рождение и юность Шамиля, предводителя кавказских горцев, третьего имама Чечни и Дагестана. Кавказская война, Шамиль у власти. Шамиль в плену, пребывание в России, принятие присяги. Обращение Шамиля из последовательного врага России в ее верноподданного.

Рубрика История и исторические личности
Вид реферат
Язык русский
Дата добавления 09.04.2010
Размер файла 264,5 K

Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже

Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.

ПЛАН

Введение

1. Рождение Шамиля

2. Юность Шамиля

3. Шамиль у власти

4. Шамиль в плену

5. Уход Шамиля

Заключение

Список использованной литературы

ВВЕДЕНИЕ

Шамимль (1797--1871) -- предводитель кавказских горцев, в 1834 признанный имамом. Объединил горцев Западного Дагестана и Чечни, а затем и Черкесии в теократическое государство Имамат и до взятия в плен при штурме Гуниба в 1859 князем Барятинским энергично вёл борьбу против русской власти. Перевезённый в Калугу, а затем в Киев, получил наконец обещанное ещё на Гунибе разрешение совершить паломничество Хадж в Мекку, где и умер.

Став третьим имамом Чечни и Дагестана Шамиль 25 лет властвует над горцами Дагестана и Чечни, успешно борясь против количественно превосходивших его российских войск. Менее торопливый, чем Гази Мухаммад и Гамзат-бек, Шамиль обладал военным талантом, и главное большими организаторскими способностями, выдержкой, настойчивостью, уменьем выбирать время для удара. Отличаясь твёрдой и непреклонной волей, он умел воодушевлять горцев к самоотверженной борьбе, но и принуждать к повиновению своей власти, которую он распространил и на внутренние дела подвластных общин, последнее для горцев и особенно чеченцев было тяжело и непривычно.

3-й Имам Дагестана и Чечни.1834 -- 25 августа 1859.Предшественник: Гамзат-бек. Преемник: Присоединение к России. Национальность: Аварец. Вероисповедание: Ислам, суннитского полка. Рождение:26 июня 1797 с. Гимры, Унцукульский район. Смерть: 4 февраля 1871 Похоронен: Кладбище Джаннат аль-Баки, Медина. Отец: Денгав Магомед. Супруга: Патимат, Джавгарат, Загидат, Анна Долуханова, Аминат.Дети: сыновья: Джамалудин, Гази-Мухаммад, Саид, Мухаммад-Шапи и Мухаммад-Камиль. Дочери: Написат, Патимат, Нажават, Баху-Меседу, Софият.

РОЖДЕНИЕ ШАМИЛЯ

Дагестан - сердце Кавказа, и этой горной стране, простирающейся от вершин Кавказского хребта до Каспийского моря, история отвела особую роль. Что бы ни происходило между двумя морями, пока высокогорный Дагестан оставался Свободным, u1085 не был покорен и Кавказ. Как гласят летописи, "дагестанская страна, населенная многими народами,была источником учения и ученых, родником, откуда выходили храбрецы и добродетели". Аварский аул Гимры Койсубулинского общества Дагестана славился богатыми садами. Природа подарила гимринцам чудесный уголок земли, укрытый высокими хребтами от холодных ветров. Даже само название аула происходило от аварского слова "тени" - "груша". Они здесь необыкновенно сочные и душистые. Однажды ночью гимринцев разбудили громкие выстрелы. Вооружаясь на ходу, горцы выбегали из домов, полагая, что на село напал враг. Но оказалось, что это пьяный от счастья кузнец Денгав Магомед палил в небо с плоской крыши своей сакли. Рождение сына - большое событие для горца. Случилось это 26 июня 1797 года. По хиджре - мусульманскому летосчислению- это был 1-й день месяца мухаррама и Нового 1212 года. На мавлид - благодарственную молитву собралась вся аульская община - джамаат. Дед Шамиля по обычаю шепнул в правое ухо младенцу особую молитву -азан, а в другое его имя - Али. Но счастье Денгава и его жены Баху-Меседу было недолгим. Ребенок оказался слабым и болезненным. Сверх того он заразился оспой, от которой тогда умирали даже взрослые. Родители младенца потеряли всякую надежду. Но когда мулла уже готовился читать отходную молитву, над аулом появился белый орел. Люди знали о нем из древних преданий, но никогда не видели. Орел долго кружил над Гимрами, затем камнем упал вниз и вновь взмыл в небо, унося в когтях змею, сползшую с грушевого дерева у сакли Денгава. Аксакалы расценили это как доброе предзнаменование и посоветовали дать ребенку новое имя. По горским поверьям лишь это радикальное средство могло сбить с толку шайтанов, когда те явятся за душой Али. Родители так старались спасти сына, что имя ему выбрали редкое, о котором здесь никто и не слышал, - Шамиль. Ко всеобщему изумлению средство оказалось столь действенным, что мальчик стал быстро поправляться и скоро обогнал в развитии своих сверстников. Позже Шамиль разыскал в книгах историю Пророка Самуила u1080 и остался доволен, что его собственное имя более всего походило на имя столь замечательного человека. И судьба судьи народа израильского удивительным образом переплелась с жизнью Шамиля. Так же как Самуил, которого бесплодная до того Анна "испросила у Бога",обещав посвятить мальчика служению Господу, Шамиль обрел второе рождение и посвятил себя служению Всевышнему.

"Отрок же Самуил более и более приходил в возраст и в благоволение у Господа и у людей", - сказано в Библии (I Цар. II, 26). И народ уповал на Самуила как на очистителя веры и залог спасения народа. Именно так воспринимали миссию Шамиля и свидетели его деяний. Шамиль принял на себя тяжкое бремя очищения веры, изгнания нечестивцев и приготовления народа своего к искреннему служению Всевышнему. Причины обрушившихся на горцев бедствий Шамиль видел во вражде и смутах, раздиравших Дагестан. И Шамиль, как и Пророк Самуил, привнес в этот хаос закон и единение, судил народ свой и с Божьей помощью побеждал сильных противников. Как и Самуилу, ему не удалось окончательно вытравить язычество и направить народ по стезям праведным. Но главное он все же совершил - объединил племена Дагестана в единый народ и тем изменил историю Кавказа. Теперь имя Шамиль - одно из самых любимых у горцев.

ЮНОСТЬ ШАМИЛЯ

Денгав, чуть было не лишившийся единственного сына, старался оберегать Шамиля от тяжелой работы. Обычные обязанности горских мальчишек он переложил на дочь и позволял Шамилю лишь раздувать мехи в кузнице или погонять ослов, когда в садах собирали урожай. Из винограда Денгав, как и многие гимринцы, делал вино. Когда Шамиль подрос и достаточно окреп, Денгав поручил ему давить виноград в деревянных чанах, но Шамиль упорно отказывался, соглашаясь делать любую другую работу, даже самую трудную. Виноделие было весьма прибыльным занятием, так как неподалеку, в Темир-Хан-Шуре, стоял царский гарнизон и хмельные напитки пользовались большим спросом. Со временем Денгав и вовсе забыл свое кузнечное ремесло, зато начал делать еше и араку - виноградную водку. Вскоре и сам он пристрастился к своим веселящим душу произведениям, забросив хозяйство и воспитание детей. Торговля вынуждала его надолго покидать аул. И Денгав решил отдать сына в медресе при мечети. Он надеялся сделать из него муллу, в полной уверенности, что дело это нетрудное и в будущем весьма выгодное. Однако смиренного ученика-муталима из Шамиля не получилось. Когда на его старшего друга Магомеда напало сразу несколько парней, маленький еще Шамиль бросился на помощь и дрался так отчаянно, что гимринцы прозвали его львенком. Гордый мальчишка решил закалить себя, как отец закалял клинки. По ночам, после долгих занятий или переписки очередной богословской рукописи, он пробирался в кузницу и до изнеможения упражнялся с тяжелым отцовским молотом. Разгорячившись, нырял в холодную реку. Переплыв стремительный поток, взбегал на вершину ближайшей горы, сталкивал с нее камень и бросался следом, чтобы догнать и остановить его. Втайне от всех он уходил в сады, бился кинжалом с воображаемым противником, сбивал стрелами груши с верхушек деревьев и мечтал сразиться с мифическим огнедышащим драконом Аждахой. Когда выпадал черед пасти сельское стадо, Шамиль гнал его на дальние луга. Там он брал на плечи ягненка и часами носил его, испытывая свои силы. И так продолжалось до тех пор, пока ягненок не превращался в большого барана. Однажды он вернулся в село в разодранной окровавленной одежде, погоняя отару и неся на плечах убитого волка. Гимринцы не верили, что мальчишка смог убить свирепого хищника. Пошли посмотреть на место схватки. Там лежала еще пара убитых волков. Матери, опасавшейся за его здоровье, он упрямо твердил: "Аллах дал мне это тело не для того, чтобы я жалел его сегодня, а затем, чтобы оно спасло меня завтра". Он будто предчувствовал, что ему предстоят испытания, каких еще никто не переносил. Люди поговаривали, что после перемены имени Всевышний очистил сердце Шамиля, как некогда сердце Пророка Мухаммеда, и сделал его святым. Когда Денгав вернулся из очередного вояжа в Темир-Хан-Шуру, его ждали ошеломляющие новости. Говорили, что Шамиль легко перепрыгивает опасные теснины и арбу вместе с седоком, если встретит ее на узкой дороге, что взбирается за диким медом на самые недоступные скалы, дальше всех бросает тяжелые камни, перерубает кинжалом летящую стрелу, объезжает самых непокорных жеребцов, ловит руками лис и ночует в пещерах, наводящих на остальных смертельный ужас. Что в руках его всегда Коран или кинжал, а чаще всего - и то и другое. К тому же оказалось, что Шамиль успел побороть всех сверстников и уже задирает взрослых парней, желая помериться с ними силами. А сверх того прославился как виртуозный наездник, на всем скаку попадающий из ружья в подброшенную монету. В довершение ко всему сельский учитель-мулла объявил Денгаву, что сыну его уготовано великое будущее и... попросил забрать Шамиля из школы, ибо успехи юноши были столь поразительны, что ему впору было не учиться, а учить. Шамиль уже наизусть знал Коран, и в библиотеке не осталось не прочитанных им книг. А те, в которых рассказывалось о славных героях, он перечитывал снова и снова, стремясь разгадать тайну их величия. Он любил слушать легенды о сказочных богатырях-нартах, об отважных амазонках, которые даже в могилах не расставались со своим оружием и боевыми конями, о подвигах горянки Парту-Патима, поднявшей восстание горцев против кровавого завоевателя Тамерлана. Преображение Шамиля было чудесным. Денгав не узнавал своего сына. Шамиль превратился в отважного джигита, которому не было равных. Очень скоро Денгав ощутил это на себе. Гордость за успехи сына вызвала в отце такой прилив чувств, что он устроил приятелям настоящий пир, на котором вино текло рекой. Увидев, до какого безобразного состояния может опуститься пьяный человек, тем более - родной отец, Шамиль решил положить этому конец. Для начала Шамиль напомнил ему, почему мусульманам было запрещено употребление вина. Предание гласит, что однажды Пророк Мухаммед направился за город, чтобы предаться молитвам в уединенном месте. Проезжая через пальмовую рощу, он встретил веселое общество, предававшееся неумеренным возлияниям. Пророк отказался от приглашения составить им компанию и направился дальше. Возвращаясь обратно, он обнаружил, что все эти люди мертвы. Веселый пир обернулся ссорой, в которой они и перебили друг друга. Опечаленный Пророк воззвал к Богу, прося запретить вино, таящее в себе подобные бедствия. Всевышний услышал молитвы своего любимца и послал к нему ангела Джабраила (Гавриила) с повелением запретить употребление вина, а пьющих объявить врагами общества, способными причинить рано или поздно большое зло. Однако проповеди Шамиля не приносили желаемого результата. Денгав отвечал, что если бы вино было таким уж греховным, то Нух (Ной) не насаждал бы виноградники после своего спасения на Арарате. Тогда Шамиль прибегнул к более действенному средству, поклявшись на Коране, что убьет себя на глазах отца, если тот не оставит греховной привычки и не перестанет позорить их род. В том, что Шамиль непременно исполнит данное слово, никто не сомневался. И Денгаву ничего не оставалось, как бросить пить. В кузнице снова загорелся огонь, зазвенела наковальня, а в заброшенном винограднике пели птицы, славя щедрость Денгава и сладость виноградной лозы. Шамиль уже был местной знаменитостью, верховодил в самых рискованных затеях и давал советы старшим, которые звали его решать трудные споры. Но пытливый ум Шамиля жаждал большего. Вместе со своим другом Магомедом, ставшим впоследствии 1-м имамом Дагестана, они уединялись в пещере и, заткнув уши воском, предавались исступленным молитвам, открывая в священной книге потаенные смыслы и сокровенные знания. Это, в свою очередь, придавало Шамилю новые силы, и невозможное для остальных становилось для него обычным делом. Однажды в Гимрах появилась огромная змея, пожиравшая ягнят и домашнюю птицу. Женщины боялись ходить за водой, работать в поле и начали опасаться за своих детей. Но u1079 змея укрывалась в реке и мужчины не знали, как с ней справиться. Старейшины села объявили, что убивший змею получит в награду кинжал в богатой кубачинской оправе. Но смельчаков не находилось. Шамиль и Магомед наткнулись на чудовище, когда возвращались в село после очередных пещерных бдений. Гигантская змея грелась на речных валунах, сжимаяв страшных объятиях удушенного козленка. Магомед сделал из ремня пращу и метнул в змею камень. Но она лишь лениво подняла голову и вновь улеглась. Друзья сбросили на змею каменную глыбу, но чудовище успело скрыться в реке вместе со своей добычей. Тогда Шамиль зажал в зубах кинжал и бросился в воду. Вода в речной заводи забурлила и окрасилась в кровавый цвет. Шамиль не появлялся. Магомед бросился на помощь, но не смог отыскать друга. Решив, что дело плохо, Магомед помчался в село звать людей.Когда встревоженные гимринцы прибежали к реке, Шамиль сидел на валуне, читая благодарственную молитву. Неподалеку валялась отрубленная голова чудовища.Девушки уже начали засматриваться на не по годам мужественного красавца. Мать просила Всевышнего сохранить Шамиля от опасностей, приближение которых она смутно чувствовала. И толькосчастливый Денгав гордо восседал нагодекане, как бы нехотя соглашаясь с гимринцами, хвалившими его удивительного сына.

ШАМИЛЬ У ВЛАСТИ

Осажденный вместе с имамом Гази-Мухаммадом в 1832 году войсками под начальством барона Розена в башне близ родного селения Гимры, Шамиль успел, хотя и страшно израненный, пробиться сквозь ряды осаждающих, тогда как имам Гази-Мухаммад (1829--1832), первым бросившийся в атаку, погиб. По совету Са`ида ал-Аракани во избежание новых возмущений тело имама было перевезено в Тарки, на территорию, контролируемую врагом Гази-Мухаммада -- шамхалом Тарковским и русскими войсками. Там его труп высушили и скрытно похоронили через несколько месяцев, так что место погребения было известно лишь немногим.

Пока Шамиль лечился от ран, новым имамом в конце 1832 года был провозглашён другой близкий сподвижник Гази-Мухаммада -- гоцатлинский чанка Гамзат-бек(1832--1834), сын Алискандирбека, вериза Ума(р)-хан-нуцала Великого (1775--1801). В 1834 году Гамзат-бек сумел взять Хунзах и истребить династию аварских нуцалов. Однако 7 или 19 сентября 1834 года Гамзат-бек был убит в Хунзахской мечети заговорщиками, мстившими ему за истребление рода Хунзахских правителей -- нуцалов.

Став третьим имамом Чечни и Дагестана Шамиль 25 лет властвует над горцами Дагестана и Чечни, успешно борясь против количественно превосходивших его российских войск. Менее торопливый, чем Гази Мухаммад и Гамзат-бек, Шамиль обладал военным талантом, и главное большими организаторскими способностями, выдержкой, настойчивостью, уменьем выбирать время для удара. Отличаясь твёрдой и непреклонной волей, он умел воодушевлять горцев к самоотверженной борьбе, но и принуждать к повиновению своей власти, которую он распространил и на внутренние дела подвластных общин, последнее для горцев и особенно чеченцев было тяжело и непривычно.

Шамиль соединил под своей властью все общества Западного Дагестана (аваро-андо-цезские джамааты и чеченские). Опираясь на учение ислама о газавате, трактуемом в духе войны с неверными и приложеной к ней борьбе за независимость, он старался объединить разрозненные общины Дагестана и Черкесии на почве ислама. Для достижения этой цели, он стремился к упразднению всех порядков и учреждений, основанных на вековых обычаях -- адат; основой жизни горцев, как частной, так и общественной, он сделал шариат, то есть основанную на тексте Корана систему исламских предписаний применяемую в мусульманском судопроизводстве. Время Шамиля называлось у горцев временем шариата, его падение -- падением шариата.

Вся подчинённая Шамилю страна была разделена на округа, из которых каждый находился под управлением наиба, имевшего военно-административную власть. Для суда в каждом наибстве был муфтий, назначавший кади. Наибам было запрещено решать шариатские дела, подведомственные муфтии или кади. Каждые четыре наибства сначала подчинялись мюриду, но от этого установления Шамиль в последнее десятилетие своего господства принужден был отказаться, вследствие постоянных распрей между джамаатовскими и наибами. Помощниками наибов были джамаатовские, которым, как испытанным в мужестве и преданности «священной войне» (газавату), поручали исполнять более важные дела. Число джамаатовских было неопределённо, но 120 из них, под начальством юзбаши (сотника), составляли почётную стражу Шамиля, находились при нём безотлучно и сопровождали его во всех поездках. Должностные лица были обязаны беспрекословно повиноваться имаму; за ослушание и проступки их подвергали выговору, разжалованию, аресту и наказанию плетьми, от которого были избавлены мюриды и наибы. Военную службу обязаны были нести все способные носить оружие; они делились на десятки и сотни, бывшие под начальством десятских и сотских, подчинённых в свою очередь наибам. В последнее десятилетие своей деятельности Шамиль завёл полки в 1000 человек, делившиеся на 2 пятисотенных, 10 сотенных и 100 отрядов по 10 человек, с соответственными командирами. Некоторые особо пострадавшие от вторжения русских войск селения, в виде исключения, были избавлены от военной повинности, но обязаны были за то доставлять серу, селитру, соль и т. п. Самое большое войско Шамиля не превышало 30 тыс. человек. В 1842--1843 гг. Шамиль завёл артиллерию, частью из брошенных или трофейных пушек, частью из приготовленных на собственном его заводе в Ведено, где было отлито около 50 орудий, из которых годных оказалось не более четверти. Порох изготовлялся в Унцукуле, Гунибе и Ведено. Государственная казна составлялась из доходов случайных и постоянных; первые состояли из трофеев, вторые состояли из закята -- установленного шариатом сбора десятой части дохода с хлеба, овец и денег, и хараджа -- подати с горных пастбищ и с некоторых селений, плативших такую же подать ханам. Точная цифра доходов имама неизвестна.

В 1840-х годах Шамиль одержал ряд крупных побед над русскими войсками. Однако в 1850?х годах движение Шамиля пошло на спад. Накануне Крымской войны 1853--1856 годов Шамиль в расчете на помощь Великобритании и Турции активизировал свои действия, но потерпел неудачу.

Заключение Парижского мирного договора 1856 года позволило России сосредоточить против Шамиля значительные силы: Кавказский корпус был преобразован в армию (до 200 тысяч человек). Новые главнокомандующие -- генерал Николай Муравьев (1854--1856) и генерал Александр Барятинский (1856--1860) продолжали сжимать кольцо блокады вокруг имамата. В апреле 1859 года пала резиденция Шамиля -- аул Ведено. А к середине июня были подавлены последние очаги сопротивления на территории Чечни.

После того как Чечня была окончательно присоединена к России, война продолжалась ещё почти пять лет. Шамиль с 400 мюридами бежал в дагестанский аул Гуниб. После жестокого штыкового боя, в котором полегли 100 горцев и 21 русский солдат, 25 августа 1859 г. Шамиль сдался в плен. В тот же день плененный имам предстал перед главнокомандующим.

ШАМИЛЬ В ПЛЕНУ

Ничего, кроме неприятностей быть повешенным или сосланным в морозную Сибирь, слухи о которой дошли и до Кавказа, Шамиль не ожидал для себя. Каково же было его удивление, когда по дороге в Петербург сообщили, что в городе Чугуеве, под Харьковом, Шамиля желает видеть сам русский император. Любопытно: Александр II распорядился, чтобы пленники были при оружии как его лучшие гости. Столь неожиданное доверие вызвало удивление, а затем и радость у Шамиля и его сына Кази-Магомеда. 15 сентября на царском смотре Александр II подошел к Шамилю и негромко оказал: "Я очень рад, что ты наконец в России, жалею, что это не случилось ранее. Ты раскаиваться не будешь. Я тебя устрою, и мы будем друзьями". При этом император обнял и поцеловал имама. Эта минута, судя по последующим высказываниям Шамиля, надолго запала в его память. По сути дела, только с этого момента имам понял, что отныне он в безопасности, а Россия не так страшна, как ее представляли на Кавказе. "Как военнопленный я не имел права ожидать повсюду такого ласкового приема. И меня поразил тот прием, который оказал мне государь император". Между тем бывшие соратники Шамиля не поняли великодушия русского императора, который, по их понятиям, должен был казнить плененного врага.

Пребывание в России стало для Шамиля в какой-то мере еще и "просветительской акцией". Будучи проездом в Курске, он поделился с губернатором Бибиковым: "Проезжая через Ставрополь, я был поражен красотою города и убранством домов. Мне казалось невозможным видеть что-нибудь лучше, но, приехав в Харьков и Курск, я совершенно переменил свое мнение и, судя по устройству этих городов, могу себе представить, что ждет меня в Москве и Петербурге". Действительно, оказавшись в петербургском Исаакиевском соборе, Шамиль поразился огромному куполу. И когда он поднял голову, чтобы повнимательнее его рассмотреть, с головы имама упала чалма, что страшно его сконфузило.

Пока Шамиль не мог надивиться на Петербург, Александр II издал высочайший указ "о назначении имаму места жительства в городе Калуге". Вслед за этим калужскому губернатору Арцимовичу полетело предписание подыскать имаму и его семье подходящий дом. Долгие поиски апартаментов, в которых с комфортом разместились бы 22 человека обширного семейства Шамиля с прислугой, привели губернских чиновников к местному помещику Сухотину. Ему предложили продать один из его домов для "государственных нужд". Продать дом Сухотин не согласился, а вот сдать внаем за 900 рублей в год - пожалуйста.

Тем временем, пока сухотинский дом приводили в порядок в соответствии со вкусами кавказского гостя, в Калугу 10 октября 1859 года прибыл в трех экипажах и в сопровождении конных отрядов сам Шамиль с сыном Кази-Магомедом. Остановились они в лучшей калужской гостинице француза Кулона. Однако ненадолго. Вскоре в отремонтированный дом Сухотина привезли нового хозяина.

Дом, на удивление Шамилю, оказался просторным: три этажа, тринадцать комнат, сад во дворе. Из шести комнат верхнего этажа две - налево от витиеватой чугунной лестницы - Шамиль отдаст позже младшей и любимой жене Шуаннат (дочь армянского купца Улуханова), в третьей же поселился сам. Эта комната была ему и кабинетом, и молельней, и спальней. Диванная палатка, как называл свою уютную комнату сам Шамиль, был убрана в "исламский" зеленый цвет. Кроме двойных зеленых занавесок на окнах и такого же ковра на полу, в "палатке" поставили софу, обитую зеленой тканью. Возле нее стоял ломберный столик. Меж двух окон разместили небольшой письменный стол и вольтеровское кресло. К комнате Шамиля примыкал тенистый сад, и имам частенько выходил на балкон полюбоваться цветущей зеленью. В самом саду для Шамиля построили небольшую мечеть. Но иногда для молитвы имам мог просто расстелить в углу комнаты желто-зеленую бурку. Дом привел Шамиля в восторг, тем более что на Кавказе самое шикарное пристанище, в котором ему приходилось ночевать, был деревянный дом в Ведено-Дарго: "Я думаю, только в раю будет так хорошо, как здесь. Если бы я знал, что меня здесь ожидает, давно сам убежал бы из Дагестана".

То внимание, которое оказывалось имаму Дагестана и Чечни в России, не могло не вызвать у Шамиля - человека благородного и мудрого - ответного чувства. Как-то в приватной беседе он признался предводителю калужского дворянства Щукину: "У меня нет слов высказать вам то, что я чувствую. Приязнь и внимание со стороны ближнего всегда приятны человеку, в ком бы он их ни встретил, но ваша приязнь после того, как я вам сделал столько зла, совсем другое дело. За это зло вы, по справедливости, должны бы растерзать меня на части; между тем вы поступаете со мной как с другом, как с братом. Я не ожидал этого, и теперь мне стыдно; я не могу смотреть на вас прямо и всей душой был бы рад, если бы мог провалиться сквозь землю".

О своем прежнем могуществе Шамиль, по выражению его зятя Абдурахмана, жалел как о растаявшем снеге. А познакомившись поближе с Россией, имам, будучи неглупым человеком, понял, что Кавказская война рано или поздно должна было закончиться покорением Кавказа и его собственным пленением, если ему не суждено было погибнуть от русской пули.

Пребывая в Калуге, Шамиль с большой охотой появлялся на публике, знакомился с городом. Пытливо осмотрев в первый же день калужские окрестности, Шамиль неожиданно радостно воскликнул: "Чечня! Совершенная Чечня!".

Совершать прогулки по городу имам предпочитал в открытой коляске, которую ему подарил царь вместе с четверкой лошадей и пятнадцатью тысячами рублей дохода в год. Но несмотря на возможность много тратить, Шамиль был чрезвычайно прост в быту. Точнее, он сохранил все привычки горца, прожившего всю жизнь в горах и привыкшего к спартанской обстановке. Имам был весьма умерен в пище. За завтраком и ужином он съедал одно блюдо, за обедом - два. Ничего, кроме свежей ключевой воды, он не пил. Жил в согласии с природой. Спать ложился рано: летом в семь, зимой в девять. Вставал тоже раньше всех. В летние месяцы - в четыре, а в зимние - в шесть.

Что до одежды, то Шамиль не изменял своим привычкам и одевался как истинный горец, тем более что никто его не принуждал к европейской цивильной одежде. Более того, относясь с уважением к Шамилю - имаму Дагестана и Чечни, ему разрешили ходить в чалме (после покорения Кавказа это могли делать лишь побывавшие в Мекке). Так что по улицам Шамиль щеголял в белой красивой чалме, медвежьей шубе и желтых сафьяновых сапогах. Посетив в таком экстравагантном для калужан виде городской сад, имам сразу же запомнился публике. Вот, например, как вспоминает Шамиля один из очевидцев: "Несмотря на преклонный возраст и девятнадцать ран, полученных Шамилем в боях, он казался моложе своих 62 лет. Имам был крепкого сложения, стройный, с величавой походкой. Волосы его были темно-русого света, слегка схваченные сединой. Hoc - правильной формы, а лицо с нежным белым цветом кожи обрамлено большой и широкой бородой, искусно окрашенной в темно-красный цвет. Величавая походка придавала ему весьма привлекательный вид." Кстати, бороду Шамиль красил для того, чтобы "неприятели не заметили бы в наших рядах стариков и потому не открыли бы нашей слабости""":

В середине 1860 года в Калугу неспешно проследовал караван из семи экипажей. Это доставили личные вещи Шамиля и его семью. Один из экипажей был гружен несколькими тюками - обширными персидскими коврами. Это привезли библиотеку .Шамиля, сплошь состоявшую из религиозных книг. Радости имама не было предела, тем более что вместе с книгами привезли и любимую жену Шамиля Шуаннат, за жизнь которой имам особо боялся. Позже Шуаннат рассказала, что была без памяти от страха в первые часы взятия Гуниба. А когда Шамиля повезли к русскому главнокомандующему князю Барятинскому, она была уверена, что больше не увидит своего мудрейшего мужа. И даже когда князь Барятинский их обласкал и подарил им много драгоценных камней, она и то продолжала думать, что ее отправят в Сибирь на всю жизнь. "Никогда, - признавалась она, - не могли мы подумать, что в России нам так будет хорошо". Тем не менее урожденная Анна Ивановна Улуханова не желала возвращаться в христианство, веруя в мудрость Шамиля, приведшего ее в магометанство.

И вправду, имам Шамиль был очень религиозным человеком, прожившим жизнь в согласии с Кораном, но он никогда не был фанатиком и потому с интересом присматривался к церковной жизни русских. Бывало, он заглядывал в церковь св. Георгия, где ему сделали специальное окошко, чтобы он мог следить за службой не снимая папахи. А однажды Шамиля пригласил к себе на чай епископ калужский Григорий. С ним завязалась оживленная беседа, в которой епископ спросил Шамиля: "Отчего у нас. и у вас один Бог, а между тем для христиан Он добрый, а для магометан такой строгий?" "Это оттого, - отвечал Шамиль, - что Иса ( Иисус - Авт.) ваш добрый. А наш пророк сердитый, да и народ у нас буйный, и потому с ними следует обращаться строго".

Очутившись как-то в Царском Селе и подивившись лишний раз роскоши и размаху "гяуров", Шамиль замер перед величественной статуей Спасителя. Помолчав минутку, он сказал своему другу - полковнику жандармов Богуславскому: "Он многому прекрасному учил вас. Я тоже буду ему молиться. Он мне счастье даст". И это, по всей видимости, не было позой. Видя терпимое отношение русских к исламу, он- также терпимо стал относиться к "неверным". Как-то раз полковник Богуславский спросил Шамиля: "А что если бы Шуаннат сделалась христианкой, взял ли бы ее к себе как жену?" - "Возьму!" - решительно ответил имам.

Вопреки своим годам Шамиль сохранил почти что юношеское любопытство ко всему, что его окружало. Как-то раз он пожелал посетить казармы калужского гарнизона, откушав там каши, а в другой раз - Хлюстинскую больницу. Проходя одну за другой палаты, он наткнулся на раненого своего солдата. Узнав, что горца лечат так же внимательно и тщательно, как и русских, Шамиль был потрясен. Позже, встретив на улице еще двух горцев (к удивлению имама, не закованных в цепи), он завел разговор со своей "нянькой" - капитаном корпуса жандармов Руновским. "Теперь только я вижу, как дурно содержал княгинь ( Орбелиани и Чавчавадзе, взятых в плен в 1854 году. - Авт.), но я думал, что содержал их очень хорошо. Я вижу в Калуге сосланных сюда двух горцев, они ходят здесь на свободе, получают от государя содержание, занимаются вольной работой и живут своими домами. Я не так содержал русских пленных - и от этого меня так мучит совесть, что я не могу этого выразить словами".

Находясь в России, пытливый до мелочей имам невольно сравнивал родной Кавказ с огромной страной, в которой он очутился, удивляясь ее размаху и развитию. Однажды его привезли посмотреть губернскую гимназию, в которой Шамиль попросил непременно показать ему физический кабинет. Наткнувшись там на корявый кусок магнита, имам долго с ним играл, радуясь тому, как он притягивает всякие железячки. Но в гимназии Шамилю так и не смогли объяснить, зачем русских детей учат русскому же языку. И совершенно озадаченным стал Шамиль, посетив позже русский флот в Кронштадте, монетный двор в Петербурге, фарфоровый и стеклянный заводы . "Да, я жалею, что не знал России и что ранее не искал ее дружбы!" - произнес Шамиль со вздохом, подъезжая к Калуге.

Летом 1861 года Шамиль со своим сыном Кази-Магомедом и двумя зятьями отправились в столицу просить у Александра II разрешения ехать в Мекку. Но Александр II ответил уклончиво, давая понять, что пока не время . Позднее Шамиль красноречиво писал об этом эпизоде своему покровителю князю Барятинскому: "Краснею со стыда перед Его Императорским Величеством и перед тобою, Князь, и раскаиваюсь, что высказал желание ехать в Мекку. Клянусь Богом, я не высказал бы моих задушевных желаний, если бы знал, что Кавказ еще не замирен. Не высказал бы потому, чтобы Император и ты, Князь, не подумали бы обо мне чего дурного! Если я лгу, то пусть поразит меня и все мое семейство кара Божия!" (Просьбу Шамиля Александр II исполнил. В 1871 году Шамиль посетил гробницу пророка Магомета, но вернуться в Россию ему уже не пришлось: смерть настигла имама в Медине.)

Постепенно, по свидетельству приставленного к имаму офицера, надзор за "стариком", как называли за глаза Шамиля, стал почти незаметным. Никто его уже и не воспринимал как военнопленного. Но интерес к нему не угасал. У Шамиля часто интересовались о тех жестокостях, которые он совершал над людьми. Имам на это отвечал философски: "Я был пастырь, а те были моими овцами, чтобы их держать в повиновении и покорности, я должен был употреблять жестокие меры. Правда, много людей я казнил, но не за преданность к русским - они мне никогда ее не высказывали, - а за их скверную натуру, за грабеж и за разбой, поэтому я не боюсь наказания от Бога". На вопрос, почему он не сдался раньше, он отвечал как человек чести: "Я был связан своей присягой народу. Что сказали бы про меня? Теперь я сделал свое дело. Совесть моя чиста, весь Кавказ, русские и все европейские народы отдадут мне справедливость в том, что я сдался только тогда, когда в горах народ питался травою".

Имам написал Александру II письмо, ставшее своего рода политическим завещанием Шамиля потомкам: "Ты, великий Государь, победил меня и кавказские народы, мне подвластные, оружием. Ты, великий Государь, подарил мне жизнь. Ты, великий Государь, покорил мое сердце благодеяниями. Мой священный долг как облагодетельствованного дряхлого старика и покоренного Твоею великою душой внушить детям их обязанности перед Россией и ее законными царями. Я завещал им питать вечную благодарность к Тебе, Государь, за все благодеяния, которыми ты меня осыпаешь. Я завещал им быть верноподданными царям России и полезными слугами новому нашему отечеству" .

Шамиль принял присягу 26 августа 1866 года вместе со своими сыновьями Кази-Магомедом и Шафи-Магомедом в зале калужского Дворянского собрания.

Чем было это столь странное, на 180 градусов, обращение имама Шамиля из последовательного врага России в ее верноподданного? Был ли этот поворот искренним или же это было лишь притворство? Никто, пожалуй, кроме самого Шамиля, не ответит на этот вопрос. И все-таки, думается, что имам был искренен. С чего ему было двуличничать? Это был смелый и порядочный немолодой уже человек, так что не из трусости же он принял дружбу со вчерашними своими неприятелями. Что ему угрожало? В конце концов, находясь в ссылке, побежденный Шамиль мог бы просто замкнуться в четырех стенах. Но нет, он сам идет навстречу своим прежним противникам. Думается, что это было проявление настоящей мудрости, преклонявшейся перед великодушием и величием бывших врагов.

УХОД ШАМИЛЯ

Жизненные силы Шамиля были исчерпаны. Предание гласит, что когда он в последний раз молился у могилы Мухаммеда, Шамилю открылись тайны бытия и явился духовный облик Пророка, и "говорил с ним Пророк ясной речью... И позволил поцеловать свою руку...". Шамиль вернулся домой в необыкновенном волнении и с трепетом в сердце поведал женам о случившемся. Вслед за этим Шамиль погрузился в светлую безмятежность и устремился душой к владыке всего сотворенного. Как будто ему открылся тот светлый мост, по которому он мечтал повести свой народ к божественной истине. И над которым витал белый орел, некогда спасший Шамиля в Гимрах. 4 февраля 1871 года (10-й день зул-хиджжа 1287 года хиджры), в день праздника жертвоприношения, Шамиль завершил свой земной путь и переселился к чистоте милосердия Всевышнего. " Умершего принесли к могиле Мухаммеда, чтобы совершить прощальные молитвы.

И тогда вокруг появилось чудесное благоухание, которое, по преданиям, сопровождает обретение рая избранными душами. Как писал очевидец, собравшиеся для молитвы на его похоронах жители Медины из ученых и суфиев плакали и говорили: "О султан ислама! О венец сражающихся за веру и защитник религии, смерть твоя - великое бедствие".

Тот же очевидец сообщил, что множество народу, собравшегося у могилы

Шамиля, стало свидетелем того, как заговорили его останки: "О могила моя, будь светом для души моей и райским садом для моего спокойствия".

Шамиля похоронили на кладбище аль-Бакия неподалеку от могилы дочери

Пророка Фатимы, за мавзолеем Аббасидов. В том же 1871 году Александр II посетил Кавказ. В Гунибе он по достоинству оценил величие завершившейся здесь борьбы. Отсюда он направил благодарственный рескрипт Барятинскому и велел узнать, не нуждается ли в чем-либо осиротевшее семейство Шамиля. Вспомнил он и свое приключение в Чечне, когда куринцы спасли ему жизнь. В память о том событии Александр велел навечно включить себя в списки 1-й роты 79-го пехотного Куринского полка, роты Его Высочества.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Фигура имама Шамиля была и остается довольно загадочной, совсем неоднозначной и противоречивой - такой и была его жизнь. Порой создается впечатление, что мы видим двух абсолютно разных людей. Человека, положившего всего себя на алтарь борьбы не на жизнь, а на смерть с Российской империей. И человека, завещавшего своему народу жить в мире с Россией. И тем не менее это был один и тот же человек. Да что там говорить! Достаточно вспомнить, как в советские времена интерпретировали роль Шамиля в истории - то его называли лидером национально-освободительного движения народов Кавказа против царских колонизаторов, а то объявляли британским агентом и турецкой марионеткой. Все зависело и зависит от политического момента. Но ясно одно - Шамиль был Личностью, личностью мирового масштаба.

Список использованной литературы

1. http://www.wikipedia.ru/

2. Блиев М.М., Дегоев В.В. Кавказская война. Москва «Росет» 1994г.

3. Карпеев И.В., Казиев Ш. Имам Шамиль. М., Молодая гвардия, 2001г.


Подобные документы

  • Сопротивление вольных обществ, военная активность местной элиты и деятельность имама Шамиля в Дагестане. Присоединение Чечни, Горного Дагестана и Северо-Западного Кавказа к царской России. Анализ хроники боевых действий и последствия кавказской войны.

    курсовая работа [43,9 K], добавлен 15.09.2013

  • Продвижение России на Кавказ до времен Петра I, расселение казачества на новых плодородных землях. Добровольное вхождение ряда земель под прямое правление российского императора. Военные действия, связанные с присоединением Чечни, Горного Дагестана.

    презентация [1,4 M], добавлен 11.12.2009

  • Соотношение факторов силового принуждения и солидаризации в процессе присоединения Северного Кавказа к России. Роль народов Кавказа в присоединении края к России. Кавказская война как следствие противоречий внутри региона, в том числе и у самих горцев.

    курсовая работа [45,4 K], добавлен 04.06.2010

  • Религиозно-экстатическое восприятие жизненного пространства - характерная особенность многих восточных народов. Политико-правовые аспекты имамата Шамиля в контексте модели исламской модернизации. Причины возникновения феномена мюридизма на Кавказе.

    дипломная работа [77,7 K], добавлен 27.06.2017

  • Основные предпосылки войны. Военные действия, связанные с присоединением Чечни, Горного Дагестана и Северо-Западного Кавказа царской Россией. Первый период Кавказской войны. Результаты действий Ермолова. Основные последствия Кавказской войны 1817-1864 гг.

    реферат [24,8 K], добавлен 16.03.2011

  • Присоединение Восточной Грузии к России и русско-иранская война. Попытка Турции вернуть утраченные Грузию и Крым. Подписание мирного договора в Бухаресте. Военные действия России против горцев. Русско-турецкая война и Сан-Стефанский мирный договор.

    презентация [14,6 M], добавлен 09.10.2011

  • Внешняя политика России в XIII веке. Внешняя политика Петра I, Екатерины II. Внешняя политика России в XIX веке. Отечественная война 1812 г. Кавказская война, ее итоги. Внешняя политика России во второй половине XIX в. Крымская война, ее итоги.

    реферат [855,2 K], добавлен 06.10.2010

  • Значение Кавказа для России. Систематические попытки установить господство России на Кавказе путем военных действий. Отношение к чеченцам, создание образа "кровожадного врага". Духовное становление Гази-Магомеда, походы, борьба с завоевателями, гибель.

    курсовая работа [31,9 K], добавлен 09.02.2010

  • Ученые Кавказа о Кавказской войне. Отражение сущности происходящих событий в термине "Кавказская война". Роль Ермолова в развитии конфликта на Кавказе. Мюридизм на Северо-Западном Кавказе. Обзор Кавказской войны. Действующие лица.

    реферат [64,8 K], добавлен 15.10.2003

  • Международное положение на Кавказе в конце XVIII-начале XIX вв. Интересы Османской империи, Ирана и России в этом регионе. Ход русско-турецкой и русско-иранской войн. Историческое значение Гюлистанского мирного договора в жизни народов Дагестана.

    курсовая работа [41,8 K], добавлен 17.11.2012

Работы в архивах красиво оформлены согласно требованиям ВУЗов и содержат рисунки, диаграммы, формулы и т.д.
PPT, PPTX и PDF-файлы представлены только в архивах.
Рекомендуем скачать работу.