III Отделение царской канцелярии и Департамент полиции

Содержание

Введение

1. История создания III Отделения

2. Структура III Отделения

3. Основные направления деятельности III Отделения царской канцелярии:

3.1 Борьба с крамолой

3.2 Цензура

4. Анализ деятельности III Отделения

Заключение

Список использованной литературы

Введение

Данная курсовая работа посвящена истории полиции России. Несомненно, что органы внутренних дел во все времена оставались и остаются наиболее важными государственными органами. Они обеспечивают стабильное развитие государства, защиту прав и интересов господствующих в обществе классов, либо при общеклассовой сущности государства личности вообще. Без данных органов общество и государство погрузились бы в анархию.

Моя работа посвящена возникновению, становлению и развитию полиции России. Данная тема интересна тем, что проводимые в настоящее время в стране реформы изменили всю систему государственных органов, в том числе и органов внутренних дел. Проводимая в недавнее время реформа судебной системы и системы органов внутренних дел осуществляется непоследовательно. Зачастую ее отличает противоречивость. В этих обстоятельствах учет исторического опыта был бы весьма уместен. Эта тема интересна еще и тем, что она исследована и освещена не достаточно хорошо. Удалось обнаружить 2-3 монографии и журнальные статьи конкретно по этой теме. Причем советские источники зачастую не были годны для анализа в силу их необъективности. Данная необъективность обусловлена идеологическими факторами.

Итак, моя работа состоит из введения, основной части и заключения. Основная часть посвящена развитию полиции в XVIII, XIX и начале XX века. При исследовании мною использованы исторический, формально-логический и сравнительно-правовой методы научного исследования. Я брала за основу при написании курсовой книги таких авторов как И. Троцкий, М.Н. Покровский, М.Н. Чернова, В.А. Рогов.

Целью представленной работы является рассмотрение полицейской структуры, названной III Отделением, а также выявление ее роли, попытка представления общих черт этого учреждения. Для достижения вышеуказанных целей были необходимы постановка и последовательное решение следующих задач:

- во-первых, рассмотреть создание, а также предпосылки создания данного учреждения;

- во-вторых, выявить структуру и функции названного учреждения;

- в-третьих, дать краткую характеристику обособленной части учреждения, коим является жандармерия и выявить основные направления их деятельности.

Тема данной курсовой остается актуальной и по сей день. В настоящее время III Отделение царской канцелярии имеет свое отражение в современных органах охраны государственной безопасности.

1. История создания III Отделения

Еще до окончания суда над декабристами император Николай I принял весьма важную меру, положившую известную печать на все последовавшие годы его царствования и находившуюся в прямой связи с событиями 14 декабря 1825 года: речь идет об учреждении III отделения собственной его императорского величества канцелярии и назначении генерал-адъютанта Бенкендорфа шефом жандармов.

В январе 1826 года Бенкендорф представил записку об учреждении высшей полиции, предлагая в ней назвать главу ее министром полиции и инспектором корпуса жандармов. За этой запиской последовали еще другие об организации корпуса жандармов. Однако, император Николай не пожелал присвоить задуманному новому учреждению название министерства полиции. Окончательно придумано было для нового учреждения и новое дотоле небывалое название: III Отделение собственной его императорского величества канцелярии.

25 июня 1826 года, в день рождения императора Николая, появился высочайший приказ о назначении начальника 1-й кирасирской дивизии, генерал-адъютанта Бенкендорфа, шефом жандармов и командующим императорской главной квартирой.

Директором канцелярии III Отделения назначен был Михаил Максимович Фок, человек, несомненно, умный, разносторонне образованный и светский.

Обширное знакомство и связи в высшем петербургском обществе давали ему возможность видеть и знать, что делалось и говорилось в среде тогдашней аристократии, в литературных и прочих кружках столичного населения. Вместе с тем Фок пользовался самой предупредительной дружбой и доверием генерал-адъютанта Бенкендорфа, о чем свидетельствует сохранившаяся переписка.

3 (15) июля 1826 года, состоялся высочайший указ на имя управляющего министерством внутренних дел Ланского, на основании которого уничтожалась особая канцелярия этого министерства и преобразовывалась в III Отделение собственной его величества канцелярии, и приказано было уничтожить нужные по этому делу распоряжения. Во исполнение этого указа предписано было начальникам губерний, чтобы они по предметам, в состав, помянутого Отделения вошедшим, доносили уже не по министерству внутренних дел, а прямо его императорскому величеству.

Генерал-адъютант Бенкендорф объясняет в своих записках появление III Отделения следующим образом; он пишет: "император Николай стремился к искоренению злоупотреблений, вкравшихся во многие части управления, и убедился из внезапно открытого заговора, обагрившего кровью первые минуты нового царствования, в необходимости повсеместного, более бдительного надзора, который окончательно стекался бы в одно средоточие; государь избрал меня для образования высшей полиции, которая бы покровительствовала утесненным и наблюдала за злоумышлениями и людьми, к ним склонным. Число последних возросло до ужасающей степени с тех пор, как множество французских искателей приключений, овладев у нас воспитанием юношества, занесли в Россию революционные начала своего отечества, и еще более со времени последней войны, через сближение наших молодых офицеров с либералами тех стран Европы, куда заводили нас наши победы. Никогда не думая готовиться к этому роду службы, я имел о нем лишь самое поверхностное понятие, но благородные и благодетельные побуждения, давшие повод к этому учреждению, и желание быть полезным новому нашему государю не позволили мне уклониться от принятия образованной им должности, к которой призывало меня высокое его доверие. Решено было учредить под моим начальством корпус жандармов. Учрежденное в то же время III Отделение представляло под моим начальством средоточие этого нового управления и вместе высшей секретной полиции, которая, в лице тайных агентов, должна была помогать и способствовать действиям жандармов. Государь, чтобы сделать эту должность более приятной в моих глазах, благоволил присоединить к ней и звание командующего своей главной квартиры. Я неотложно приступил к делу, и Бог помог мне исполнить мои обязанности к удовольствию государя и не восстановив против себя общественного мнения. Мне удалось делать добро, оказывать многим одолжения, открыть много злоупотреблений и, в особенности, предупредить и отвратить много зла"¹.

В дополнение к сказанному генерал-адъютантом Бенкендорфом необходимо еще заметить, что возникновение рассматриваемого николаевского административного учреждения объясняется обстоятельствами, среди которых оно зародилось. Продолжительное существование и спокойное развитие тайного политического общества, о котором правительство долгое время имело лишь смутные подозрения, обнаружило с достаточной очевидностью полное отчуждение правительственных сфер от общества. Покончив с мятежом и с тайным обществом, правительство увидело перед собой важную задачу: устранить на будущее время всякую возможность подобного явления, чтобы всегда быть в состоянии задушить в зародыше всякий умысел врагов существующего порядка. Но для достижения подобной цели нельзя было по-прежнему пренебрегать настроением общественного мнения; отныне надо было знать, что затевается в обществе, какие мысли его волнуют, что в нем говорится, о чем оно размышляет; для успешного решения подобной задачи предстояло проникнуть в сердца и тайные людские помыслы. Политической прессы в то время в России не существовало; к тому же сама возможность обсуждения в печати всяких общественных и политических вопросов представлялась тогда как бы государственной ересью; господствовало убеждение, что одни управляющие страной в состоянии сообразить, что именно нужно и полезно для управляемых.

События 14 декабря послужили для правительства предостережением, доказав на деле, насколько для него опасно пренебрежительное отношение к внутренней жизни мыслящих классов в России. Вследствие этого возникла мысль об учреждении тайного надзора, хотя и преследовавшего, в сущности, те же цели, существовавшие в разное время и под разными наименованиями, но обставленного в своем новом виде несравненно мягче и порученного людям, до некоторой степени образованным, обладающим к тому же светским лоском. По мысли государя, лучшие фамилии и приближенные к престолу лица должны были стоять во главе этого учреждения и содействовать искоренению зла.

Современники царствования императора Николая Павловича признают, однако, что ожидания и надежды в этом смысле не оправдались в действительной жизни наступившего тогда тридцатилетия. Если даже и справедлива легенда о том историческом платке, который, переданный императором Николаем шефу жандармов, должен был заменить инструкцию, утирая как можно больше слез, проливаемых повсеместно в России от разных неустройств, то намеченная благая цель не была достигнута, а случилось как раз обратное. Именно этот платок, еще больше оросился слезами, вызванными деятельностью нового учреждения, созданного в 1826 году, а первоначально руководящая цель отступила на задний план, как бы стерлась в памяти призванных к делу исполнителей, и скопленное веками зло осталось неприкосновенным на многие годы.

2. Структура III Отделения

III Отделение строилось в сравнительно спокойное время: в течение всего николаевского царствования в России не было ни одного крупного революционного выступления. Такое положение позволяло не торопиться с организацией учреждения, и при всей своей суетливости и кажущейся загруженности важнейшими делами III Отделение довольно долго не могло собраться привести в единообразие свои разнородные части.

При образовании III Отделения в него вошли три составных элемента: особенная канцелярия Министерства внутренних дел, возглавлявшаяся фон Фоком, находившаяся в ведении того же Фока тайная агентура и жандармерия. Последняя и сама по себе была явлением сложным.

Отдельный корпус жандармов сложился из двух элементов: из жандармского полка, несшего военно-полицейскую службу при войсках, и из жандармских частей корпуса внутренней стражи. Жандармы при войсках впервые появляются 10 июня 1815 года, когда главнокомандующий Барклай -де- Толли предписал избрать в каждом кавалерийском полку по одному благонадежному офицеру и по 5 рядовых, на коих возложить наблюдение за порядком на марше, на бивуаках и кантонир - квартирах, отвод раненых во время сражения на перевязочные пункты, поимку мародеров и т. п. Чины эти назвали жандармами и отдали в распоряжение корпусных командиров.

Очевидно, набор жандармов внутри полков препятствовал их изолированию от других солдат. "27 августа того же года отдельные жандармские команды уничтожены, а взамен того Борисоглебский, драгунский полк переименован в жандармский, и на него, возложена полицейская служба при войсках; три эскадрона этого полка распределены небольшими отрядами по всем кавалерийским и пехотным корпусам, другие три эскадрона прикомандированы к главным квартирам армий, а седьмой эскадрон назначен для пополнения убыли. При этом приказано на укомплектование жандармского полка обращать исключительно нижних чинов, расторопных, отличного поведения и вообще способных исполнять военно-полицейскую службу, требующую особых качеств"².

Этот жандармский полк нес полицейские функции исключительно в армии. Наряду с ним уже с 1810 года существовал корпус внутренней стражи, занимающийся гражданскими делами и привлекался "при поимке воров и разбойников, в случае неповиновения власти, при взыскании податей и недоимок"³. В 1817 году в составе этого корпуса были учреждены жандармские дивизионы. Но управление ими было чрезвычайно пестро: в то время как одни жандармские части подчинялись обер-полицмейстерам, другие ведались гарнизонными командирами.

Учреждение должности шефа жандармов не покончило с этой организационной неурядицей. Одними жандармскими частями Бенкендорф ведал целиком, другие лишь контролировал.

Так длилось до 1836 года, когда был сформирован Отдельный корпус жандармов.

Самое единство III Отделения и жандармерии держалось только на личном авторитете шефа жандармов и начальника III Отделения. Только в 1839 году должность начальника штаба корпуса жандармов была соединена с должностью управляющего III Отделением, и лишь в 1842 году окончательно слились все жандармские части.

Вся эта работа была проведена под непосредственным воздействием Л. В. Дубельта, которого и можно считать творцом жандармской системы в том виде, в каком она существовала при нем и впоследствии.

Само по себе III Отделение являлось учреждением с сравнительно небольшим аппаратом. Первоначально личный состав был определен в 16 человек, которые должны были обслуживать все четыре экспедиции. Функции между этими экспедициями распределялись следующим образом.

I экспедиция ведала всеми политическими делами --предметами высшей полиции и сведениями о лицах, состоящих под полицейским надзором.

II экспедиция -- раскольниками, сектантами, фальшивомонетчиками, уголовными убийствами, местами заключения и крестьянским вопросом.

III экспедиция занималась специально иностранцами.

IV экспедиция вела переписку о всех вообще происшествиях, ведала личным составом, пожалованиями и т. п.

Постепенно работа III Отделения усложнилась. В 1828 году к кругу его деятельности была причислена и театральная цензура, в 1842 году выделенная в специальную V экспедицию. Увеличивалось и число служащих: к концу николаевского царствования штат состоял из 40 человек. Тем не менее строгого разделения полномочий между экспедициями не было, в течение долгого времени не было и установленной формы переписки. Наиболее же секретные дела, в том числе и работа тайной агентуры, были подчинены непосредственно управляющему III Отделением - сначала М. Я. фон Фоку, потом А. Н. Мордвинову и Л. В. Дубельту. Управляющий отделением вместе с наиболее ответственными сотрудниками собственно и являлся центральным двигателем всей системы. Он непосредственно общался с тайными агентами, на его имя поступали многочисленные доносы и жалобы, от него зависело дать делу тот или иной оборот и т. п.

Такова была структура центральной шпионской конторы. На местах делами политической полиции ведали местные жандармские управления. Вся страна была разделена на несколько (сначала 5, потом 8) жандармских округов, во главе которых стояли высшие жандармские чины. Округа состояли из отделений. На отделение приходилось 2--3 губернии; начальниками назначались жандармские штаб-офицеры.

Так пущена была в ход жандармская машина.

Исследователи революционного движения 60-х годов, знакомясь со сводками агентурных донесений о революционных деятелях -- Лаврове, Чернышевском, отмечают чрезвычайную скудость шпионских данных! Донесения не выходили из пределов данных наружного наблюдения или сообщений о "толках и слухах". Никакой внутренней агентуры, дававшей впоследствии столько ценных для охранки сведений, не существовало. Не существовало и настоящих секретных сотрудников. Данные "наружного наблюдения", "толки и слухи", вскрытие писем, материалы, получаемые при обысках, и "откровенные показания" раскаивавшегося или доведенного каким-нибудь способом до "раскаяния" допрашиваемого,-- вот чем располагало III Отделение в начале 60-х гг..

Если так обстояло дело в 60-х годах, когда жандармерия мобилизовала свои силы для борьбы с поднимающейся революционной волной, то в предшествующую эпоху, гораздо более спокойную, наблюдение было поставлено еще хуже. Постоянные агенты, слонявшиеся по рынкам и трактирам и редко-редко проникавшие в дома так называемого "приличного общества", могли поставлять только материалы "слухов и толков". На помощь им приходили шпионы-добровольцы, но сведения их на 90% оказывались ложными; чаще всего доносы эти появлялись в результате сведения мелких личных счетов. Но III Отделение понимало, что в хорошем хозяйстве "и веревочка пригодится", никогда не отказывалось от их услуг, хотя наперед знало, что, скорее всего, дело кончится разочарованием. Не приносила значительных материалов и перлюстрация писем: это видно по тем совершенно безобидным письмам, которыми все же интересовались жандармские чины в чаянии хоть какой-нибудь поживы. Что касается постоянного наблюдения, то оно, по-видимому, производилось сравнительно редко и чаше всего работало вхолостую.

Так, например, в мае 1849 года в районе Зимнего дворца стал ежедневно гулять какой-то подозрительный незнакомец. Время было смутное, а место для прогулок было выбрано такое, что переполошилось не только III Отделение, но и все высшие власти. За неизвестным было установлено "наблюдение". 4 мая он на прогулку не вышел, чем очень удивил Дубельта: уж не скрылся ли? 5 мая он уже был задержан и оказался совершенно безвинным отставным драгунским поручиком. В оправдание своей ретивости Дубельт сообщал: "Кажется, что он несколько расстроен в уме". Но это была пустая отговорка: жандармы любили, когда у них не было никакого материала для обвинения, уличать своих жертв в сумасшествии⁴...

Сравнительно слабо по сравнению с последующим периодом организован был и внутренний справочный материал Отделения. В опубликованном отчете за 1828 год Бенкендорф писал: "За все 3 года своего существования надзор отмечал на своих карточках всех лиц, в том или ином отношении выдвигавшихся из толпы.

Так называемые либералы, приверженцы, а также и апостолы русской конституции в большинстве случаев занесены в списки надзора. За их действиями, суждениями и связями установлено тщательное наблюдение"⁵.

Карточки эти до нас не дошли, но трудно предполагать, чтобы они были составлены сколько-нибудь организованно. Во всяком случае, в сохранившемся до нашего времени большом личном алфавите III Отделения помещены были только те фамилии, которые стояли в заголовках дел. Обычно при столкновении с III Отделением какого-нибудь лица управляющий требовал архивную "справку" о данном обвиняемом или просителе. И если на него специального дела заведено не было, архив отвечал, что сведений нет. Только в 70-х годах был налажен справочный аппарат, использовавший не только обложки, но и содержание делопроизводства.

Систему политического сыска организовать не удалось. Местные представители жандармской власти должны были полагаться на свою наблюдательность, на случайные открытия агентов и, главное, на всемерно поощряемое добровольное доносительство.

Этим и объясняется мелочной контроль, установленный жандармами над самыми безобидными проявлениями общественной жизни. Дворянские балы, дружеские пирушки, собрания любителей карточной игры -- все это, вплоть до семейной жизни обывателей, бралось под надзор.

Поэтому жандармская опека и казалась такой трудной русским интеллигентам, а сами жандармы -- "всеведущими". Знали-то они действительно многое, но сведения их ограничивались "слухами и толками" и подглядыванием в замочную скважину. И не случайно произошло, что самое крупное политическое дело николаевского царствования -- кружок петрашевцев -- было раскрыто не жандармской агентурой, а конкурировавшей организацией Министерством внутренних дел, в ведении которого оставалась обычная полиция.

Эта конкуренция, сильно затруднявшая действия III Отделения, началась с самого его зарождения. Уже 20 июля 1826 года Фок жаловался Бенкендорфу: "Уверяют, что городская полиция, заметив, что существует деятельный надзор, собирается развернуть все находящиеся в ее распоряжении средства, дабы первой узнавать все, что делается, и будто бы на расходы полиции собственно на этот предмет прибавлено по 300 р. в месяц; говорят даже, что Фогель получит прибавку в 3 000 рублей, чтобы иметь возможность следить за всем с большею деятельностью и с большим успехом"⁶.

10 августа Фок жалуется снова, на этот раз уже на слежку, установленную городской полицией за его собственной агентурой: "Полиция отдала приказание следить за моими действиями и за действиями органов надзора.

Полицейские чиновники, переодетые во фраки, бродят около маленького домика, занимаемого мною, и наблюдают за теми, кто ко мне приходит...

Ко всему этому следует прибавить, что Фогель и его сподвижники составляют и ежедневно представляют военному губернатору рапортички о том, что делают и говорят некоторые из моих агентов"⁷.

На местах губернские власти соперничали с жандармскими, оба этих органа всячески мешали друг другу в работе. Высшим лицом в губернии являлся губернатор, рядом с ним находился жандарм, действовавший совершенно самостоятельно и при всяком удобном случае ссылался на вверенную ему высочайше утвержденную секретную инструкцию. Оба они, независимо друг от друга, доносили каждый своему начальству обо всем происходящем в губернии. И во всех неудачах пытались обвинить противную сторону, но от такого положения дела правительство мало выигрывало.

Очень точно и ярко описал процесс соперничества этих полицейских аппаратов Герцен в своем изложении дела петрашевцев (раскрыл это общество чиновник Министерства внутренних дел, специализировавшийся по части политического сыска, действительный статский советник И. П. Липранди).

3. Основные направления деятельности III Отделения царской канцелярии

Во внутренней политике III Отделения царской канцелярии выделялось несколько направлений деятельности.

3.1 Борьба с крамолой

Основной задачей III Отделения была борьба с крамолой.

В николаевскую эпоху эта борьба была не очень тяжелой, и III Отделение, при всех своих несовершенствах организации, относительно справлялось с работой. В это время у жандармов не было крупных политических провалов, и даже в грозный для всей Европы 1848 год Дубельт в письме к находившемуся за границей В. А. Жуковскому мог с удовлетворением констатировать: "У нас все тихо, благополучно, и мы должны благодари Господа Бога, что он вручил нас такой благодетельной державной деснице"⁸.

Этот общественный застой имел вполне ясные для нас общественные причины. Характеризуя выше социальную политику николаевского правительства и самого Николая, поскольку он был немаловажным звеном в государственной политике, отмечала свойственную этому времени двойственность. Двойственность эта вытекала не из каких-нибудь личных качеств императора, а из двойственности, противоречивости основных линий развития николаевской России.

Совмещение консерватизма и демагогии обусловливалось переходным характером эпохи: "Промышленный капитализм уже был налицо и боролся за власть с торговым, но последний пока был настолько силен, что не шел ни на одну явную уступку, стараясь закупить своего соперника тайными поблажками"⁹.

Эта борьба промышленного и торгового капитала и взаимное их друг к другу приспособление и определяют расстановку классовых сил эпохи.

Дворянство во всей своей массе оставалось верным престолу, охраняющему устои крепостного права. Никакой оппозиции правительству, даже пассивной, дворянство не показывает, тем более что находится от него и в прямой материальной зависимости.

Когда в 1839 году французский путешественник Маркиз де Кюстин, наблюдая нравы российского дворянства, удивился всеобщему раболепию перед царем и его политикой, ему объяснили, что большая часть дворянских имений заложена в государственном банке и Николай является не только первым дворянином своего государства, но и первым кредитором своего дворянства. Это не случайное объяснение, придуманное для любопытствующего иностранца, а официальная точка зрения. III Отделение всерьез полагало, что толчком, побудившим декабристов на террор против царской фамилии, было желание освободиться от своего кредитора.

Русская буржуазия, не бывшая особенно революционной в предшествующую эпоху, тем не менее склонна была выступать против правительства в период своего бурного роста. Капиталисты не возражали бы против некоторых буржуазных реформ, но вовсе не склонны были отстаивать их с оружием в руках и удовлетворялись теми компромиссами, которые предлагало им правительство. Оставались угнетенные классы: крестьяне и рабочие. И на них III Отделение обратило пристальное внимание.

"Исследуя все стороны народной жизни, Отделение обращало особенное внимание на те вопросы, которые имели преобладающее значение... Между этими вопросами в течение многих лет первенствующее место занимало положение крепостного населения. III Отделение обстоятельно изучало его бытовые условия, внимательно следило за всеми ненормальными проявлениями крепостных отношений и пришло к убеждению в необходимости отмены крепостного состояния"¹⁰.

10) Цит. по: Троцкий.И. III-е отделение при Николае I, Л., 1990, стр.24

Я считаю, что мы не должны удивляться этому странному на первый взгляд положению: в качестве защитников крестьянского освобождения выступают не вольнодумцы, не декабристы или петрашевцы, а николаевские жандармы, и врагов крепостничества не разжалуют в рядовые, не ссылают в Сибирь, а награждают чинами, орденами и властью. Не ошибка ли?

Не приписали ли себе жандармы задним числом (цитированный выше юбилейный обзор относится к 1876 году) участие в реформе, за одни помыслы о которой в начале николаевского царствования ссылали и гоняли сквозь строи?

Нет, все верно. Жандармы действительно пришли к выводу о необходимости реформы, но пришли своим собственным путем. В своих трудах III Отделение не забывало упомянуть, что в массу недовольных входит "все крепостное сословие, которое считает себя угнетенным и жаждет изменения своего положения". А в "нравственно- политическом отчете" за 1839 год Отделение напоминало, что весь дух народа направлен к одной цели -- к освобождению, что крепостное состояние есть пороховой погреб под государством.

Картина становится ясной. К выводу о необходимости освобождения приводили интересы полицейской безопасности государства, сыгравшие немалую роль и I проводимой реформе 1861 года. Жандармы слишком часто сталкивались с крестьянскими восстаниями в роли усмирителей, чтобы не понять всей опасности новой пугачевщины. В практической же своей деятельности III Отделение занималось подавлением крестьянских восстаний -- в этом деле неизменную роль играли жандармские команды. Правда, в исключительных случаях помещичьей жестокости доставалось и помещикам. В отчете III Отделения со значительным преувеличением говорится "о всех случаях неповиновения и буйства крестьян, убийства помещиков и управителей или посягательства на убийство, а также жестокого обращения со стороны помещиков немедленно было

представляемо государю"¹¹. На самом деле, не только большинство помещиков безнаказанно издевалось над своими рабами, но и значительная доля волнений ликвидировалась местными средствами, не доходя до сведения III Отделения.

С немалым вниманием относилось Отделение и к впервые появляющемуся в это время на сцене русской истории рабочему вопросу. В этом отношении жандармы оказывались достаточно чуткими и сумели просигнализировать опасность, когда она только еще зарождалась, тем более что рабочие волнения, в общем аналогичные крестьянским бунтам, подчас приобретали своеобразный организационный характер... Так, по данным III Отделения, в 1837 году "на горных заводах Лазаревых в Пермской губернии некоторые мастеровые заводские... составили тайное общество, имевшее целью уничтожение помещичьей власти и водворение вольности между крепостными крестьянами. Но, преследуя рабочих бунтовщиков и тщательно регистрируя все случаи рабочих волнении, жандармы не забывали и необходимости некоторой "социальной профилактики". Так в 1835 году был издан первый фабричный закон. Анализируя свою деятельность за период 50 лет, III Отделение с особым удовлетворением отмечало проявленное им внимание к нуждам рабочего класса.

"В 1841 году,-- читаем мы в юбилейном отчете,-- была учреждена под председательством генерал-майора Корпуса жандармов графа Буксгевдена особая комиссия для исследования быта рабочих людей и ремесленников в С.-Петербурге. Представленные ею сведения сообщены подлежащим министрам и вызвали некоторые административные меры, содействовавшие улучшению положения столичного рабочего населения. Между прочим, на основании предположений комиссии, по инициативе III Отделения, была устроена в С.-Петербурге постоянная больница для чернорабочих,

послужившая образцом подобному же учреждению в Москве"¹².

Но ни рабочее, ни крестьянское движение не могло занять сколько-нибудь видного места в работе жандармского аппарата. Первое еще только зачиналось, а второе, по самым своим формам, не могло оправдать существования III Отделения. Стихийно возникавшие крестьянские бунты не могли быть предотвращены никаким полицейским надзором, никакой тайной агентурой. В борьбе с массовым движением жандармы выступали либо в качестве усмирителей, либо с мудрыми предложениями мер предосторожности. Центральной же их задачей была борьба с крамолой "образованных классов" как тогда говорили. Но, как мы видели выше, ни дворянство, ни буржуазия в массе своей революционностью не блистали.

Рассматривая настроения отдельных групп, жандармы отдавали себе отчет в этом обстоятельстве.

Уже в "обзоре общественного мнения" за 1827 год мы находим картину отношений к правительству различных социальных групп.

На первом месте обзор ставит "двор", то есть круг лиц, которые составляют придворное общество. Здесь жандармский надзор отмечает две группы: телом и душой преданных императору и партию "вдовствующей" императрицы. Впрочем, настроение придворных, по справедливому мнению III Отделения, несущественно: "Мнение двора не представляет значения для правительства, так как оно (то есть мнение) не играет никакой роли в обществе"¹³.

На втором месте стоит "высшее общество", то есть столичная аристократия и бюрократическая верхушка. Здесь обзор устанавливает довольно грубое деление на две группы: "довольных" и "недовольных". Недовольные -- это либо опальные вельможи прежнего царствования, либо же сторонники аристократической конституции на английский манер, члены "английского клуба".

Последние кажутся опаснее, но ни те ни другие не представляют сколько-нибудь значительной угрозы в смысле перехода к какому-нибудь действию.

Далее идет средний класс: помещики, живущие в столицах и других городах, неслужащие дворяне, купцы первой гильдии, образованные люди и литераторы. Этот многочисленный класс, разнородные элементы которого спаяны в одно целое, составляет душу империи. Здесь все обстоит благополучно: "Улучшение настроения и общественного мнения этого класса прогрессирует с поразительной быстротой"¹⁴. Правда, группы имени свои мелкие жалобы. Следующей социальной группой, выделяемой "обзором", является чиновничество. Последнее не внушает сколько-нибудь серьезных опасений, но морально наиболее развращено и требует попечения с этой стороны. "Хищения, подлоги, превратное толкование законов -- вот их ремесло"¹⁵.

В своей борьбе с бюрократизмом III Отделение на словах шло довольно далеко. В картине общественного мнения за 1829 год дан разбор всех министерств и министров. В своей критике жандармы, "невзирая на лица" были довольно резки. Так, о министре финансов Канкрине сказано, что он "человек знающий, просвещенный, деятельный и трудолюбивый, но упрямый: он не слушает никого, кроме нескольких любимцев, которые его обманывают"¹⁶. Министр внутренних дел Закревский "деятелен и враг хищений, но он совершенный невежа"¹⁷. Министр народного просвещения -- обскурант. Военный министр граф Чернышев "пользуется печальной репутацией: это предмет ненависти публики, всех классов без исключения"¹⁸.

Морской министр прямо обвинен в воровстве и т. п. Наряду с характеристикой высших бюрократов жестокой критике подвергается и вся государственная система.

Но, как отмечалось выше, борьба III Отделения с чиновничеством

14),15),16),17),18)Цит. по: Троцкий.И. IIIотделение при НиколаеI,Л.,1990, стр.29-30

была исторически обречена на неудачу.

Несколькими "показательными" процессами и наказаниями нельзя было остановить все усиливавшийся бюрократизм аппарата. И, сознавая свое бессилие, III Отделение на практике очень мало боролось с чиновничеством, особенно средним и низшим, не приходившим в личные столкновения с центральной жандармской конторой.

Возвращаясь к обзору общественного мнения, мы находим в нем еще три отдельные группы: армию, крепостное крестьянство и духовенство. В армии сравнительно все хорошо: нельзя, может быть, определенно утверждать, что армия в целом довольна, но надо сознаться, что она "вполне спокойна и прекрасно настроена". Неблагополучно обстоит с крестьянством, жаждущим освобождения, и массой духовенства. Последнее живет почти в одинаковых условиях с крестьянством и заражается его настроениями.

Вся эта картина рисует сравнительно спокойное состояние общества, да так оно и было на самом деле. И единственное черное пятно на безоблачном жандармском небе составляет интеллигентная дворянская молодежь. Считаю необходимым отметить, что центром оперативной деятельности III Отделения стала слежка за молодежью, которая представлялась наиболее благоприятной почвой для возникновения "тайных обществ". Однако "наблюдение вскоре убедило, что преступные замыслы (имеются в виду декабристы) не оставили в обществе почти никакого следа. В приведенной выше характеристике "общественного мнения" помимо разреза социального не был забыт и разрез национальный. В обзоре упомянуты прибалтийские провинции, Финляндия и Польша. Хуже всего обстояло с последней, но как раз в Польше III Отделение не имело силы. Там действовала, хотя в значительной степени лишь на бумаге, своя конституция, а наместник, великий князь Константин, относился к жандармам довольно скептически. После подавления восстания польская конституция была уничтожена, и III Отделение распространилось на Польшу. Здесь оно развило энергичную деятельность, перешедшую через границу и приведшую к созданию заграничной агентуры. Все, что чуть-чуть выходило за рамки дозволенного, превращалось в страшное преступление, но не только потому, что "у страха глаза велики", но и потому, что других преступлений вовсе не было, а обходиться без "государственных преступников" III Отделению было неприлично. Правда, изрядную работу доставляли разбросанные по различным тюрьмам декабристы и, позднее, поляки. На каждого было заведено особое дело, каждый рассматривался как носитель общественной смуты. Но вся эта слежка, хотя и требовала времени и усилий, уже не могла принести сколько-нибудь значительные результаты. И жандармы хватаются за каждое сообщение, каждый слух о тайном обществе или заговоре, а ловкие авантюристы-провокаторы используют и жандармское рвение, и страх императора перед революцией. Николай не оставлял без внимания ни одного политического доноса, особенно связанного с декабристами или поляками, как бы ни был нелеп такой донос.

Пользуясь мнительностью императора, III Отделение давало ход таким делам и провокациям, фальшивость которых наиболее умные жандармы, как Фок или Дубельт, должны были понимать. Недаром про Дубельта говорили, что он "выдумывает заговоры, чтобы пугать постоянно правительство и этим доказывать свою необходимость"¹⁹. Если Дубельт сам заговоров и не выдумывал, то он препятствовал другим замышлять их. Дела Ш Отделения полны доносов о "государственных тайнах" и "злоумышлениях против императора", которые после расследования оканчивались впустую. Эти доносы наконец утомили самих жандармов, и они стали наказывать неудачливых доносчиков.

В начале царствования был учрежден Корпус жандармов; который должен был сосредоточить все моральные силы империи, лучших людей государства, соединявших высокие нравственные качества с беспредельной преданностью царю и отечеству. В том-то и оказывается корень зла, что в III Отделение проникли ненадежные люди, а главенство в нем захватил

обольстивший Бенкендорфа Дубельт; этот человек, всегда бывший против правительства, едва ли не во всех обществах, из III Отделения сделал место, которому дали название -- факторская контора. Надо томы написать, чтобы исчислить все мелочные дела, разобранные III Отделением, и смело можно сказать: много Высочайших повелений вышло без воли Государя. Единственным местом его проявления была литература; и с нею жандармы на первых порах бороться умели. Но когда в 50-х годах поднялась новая революционная волна, волна демократической революции, жандармы оказались бессильны против нее, и прошло много времени, прежде чем они научились распознавать ее отличительные особенности.

3.2 Цензура.

Еще одним направлением деятельности III отделения была цензура. Они всячески пытались контролировать культурную жизнь общества того времени.

Вступая в управление Российской империей, жандармы твердо рассчитывали на "превосходное настроение" русских литераторов. Тем не менее на этом пути уже скоро начинаются разочарования. Писатели оказываются склонными к либерализму, а литература, даже в руках благонамереннейших журналистов, состоящих на службе в самом III Отделении, может развращать умы и способствовать развитию революционных идей. Припоминая подпольную революционную литературу, называли часто стихи Пушкина, ходившие по рукам и воспламенявшие молодых романтиков вольности.

Отсюда сделан был вывод: нужно усилить цензуру иностранных книг, запретить поездки за границу и печатание в русской прессе сведений об общественной борьбе на Западе, а также покрепче присматривать за А. С. Пушкиным. Как человек, заслуживающий нарочитого внимания, Пушкин сразу сделался предметом особенных попечений.

За Пушкиным следили все - от мелких тайных агентов до самого "коренного жандарма" Николая I, милостиво взявшего на себя труд быть "цензором" поэта. С 1826 года все литературные и жизненные нужды поэта разрешались в канцелярии III Отделения. Туда представлял он свои стихи, смиренно повинуясь требованиям исправлять их согласно политической и эстетической указке Николая и Бенкендорфа; в III Отделении испрашивал он разрешения на путешествия, на женитьбу... Все последние годы своей жизни должен был он отбиваться от доносов различных литературных шпионов, стремившихся уличить его в революционных происках. Недаром любивший "шипенье пенистых бокалов" поэт сравнивал жженку с Бенкендорфом, "потому что она, подобно ему, имеет полицейское, усмиряющее и приводящее все в порядок, влияние на желудок"²⁰.

Непосредственный надзор за Пушкиным был, однако. явлением исключительным, как исключительно было и значение самого поэта. В основном III Отделение занималось не столько писателями, сколько литературой, и в этом направлении развило большую деятельность. Николай распорядился составить новый цензурный устав.

Цензура формально оставаясь в ведении Министерства просвещении, фактически была поставлена под контроль III Отделения. Между Министерством народного просвещения и шефом жандармов завязалась даже некоторая борьба, с неравными, впрочем, силами III Отделение с удовольствием регистрировало все промахи и ошибки цензуры и доводило о них до высочайшего сведения.

Интересно то, что ни "высшее общество", ни "средний класс", ни сами писатели, по существу, не протестовали против полицейской организации цензуры. Наоборот, некоторые литераторы даже предпочитали переходить под непосредственный контроль III Отделения, рассчитывая на большую независимость и меньшую осведомленность жандармов по сравнению с обычными цензорами.

И, как правильно замечает М. К. Лемке, "самое нахождение массы писателей николаевского времени в рядах цензоров (Сенковский, Аксаков, Вяземский, Глинка, Тютчев, Никитенко, Очки и др.) служит разительным доказательством"²¹ отсутствия разногласий между литературной средой и жандармским начальством.

Эту в общем охранительную позицию литературы жандармы отлично понимали. Поэтому при сравнительно большом числе запрещений отдельных произведений мы находим в практике III Отделения не так много преследований самих литераторов.

Литераторы в жандармской службе нужны были также и в целях воздействия на общественное мнение. III Отделение очень часто заказывало патриотические статьи и книги, диктовало освещение политических событий в периодической печати. В этом смысле III Отделение действовало довольно тонко, и читатели только могли изумляться, почему либеральные "Отечественные записки" вдруг разражаются урапатриотической статьей: на самом деле такие статьи писались "по рекомендации" III Отделения.

Как уже говорилось, политических гонений против литераторов непосредственно III Отделение воздвигало немного. Обычно ограничивались запрещением неудачливому автору писать, да и эти запрещения было сравнительно нетрудно ликвидировать. Просматривая хронику взаимоотношений николаевских жандармов и литературы, мы находим только три громких политических дела. Из них самым значительным нужно признать эпизод с напечатанием Надеждиным в 15-й книжке "Телескопа" за 1836 год знаменитого "Философического письма" П. Я.Чаадаева.

С меньшим шумом прошла расправа над Лермонтовым за стихи 1837 года на смерть Пушкина.

Третье литературно-политическое дело замечательно тем, что пострадал по нему не писатель, а управляющий III Отделением. В 1839 году был выпущен первый том сборника "Сто русских литераторов".

В числе прочих произведений были напечатаны три вещи незадолго перед тем погибшего на Кавказе декабриста А. А. Бестужева. К ужасу властей, автор был назван не обычным своим псевдонимом Марлинский, а полным именем, отчеством и фамилией, и к изданию был приложен портрет Бестужева. Поднялся страшный переполох. Цензура получила экстренный запрос: "Кто осмелился пропустить портрет Бестужева?" На поверку оказалось, что виновником является не кто иной, как сам старшний инквизитор А.Н. Мордвинов, по небрежности пропустивший портрету в печать. Под Мордвинова уже давно полкапывался его соперник, начальник штаба корпуса жандармов Дубельт, и Мордвинов был отрешен от должности.

В видах охранения нашего отечества от наглых разрушительных теорий, волновавших Западную Европу, высочайше поведено было принять решительные и энергические меры, большая часть коих была возложена на III Отделение: последовало распоряжение о строжайшем наблюдении за всеми иностранцами, в особенности же за французами, проживающими в пределах империи; запрещен был въезд в Россию первоначально французам, а вскоре и прочим европейцам, за весьма незначительными исключениями; русским подданным выезд за границу разрешался не иначе как по особо важным, исключительным причинам, тем же, которые находились уже за границей, сделано было приглашение возвратиться в отечество; ввоз иностранных книг был подвергнут новым правилам, лишавшим книгопродавцев возможности с прежней легкостью распространять запрещенные сочинения.

4. Анализ деятельности III Отделения

Деятельность III Отделения имела непосредственный политический характер. Но политические дела, настоящие или мнимые, бывали не так часты в жандармской практике. Это были праздники, сулившие повышения и награды, дававшие возможность разворачивать работу, сыпать всеподданнейшими докладами, отправлять фельдъегерей во все концы страны, словом, суетиться и производить патриотический шум.

Просматривая описи архива III Отделения, поражаешься той бездне совершенно незначительных и никакого государственного значения не имевших дел, которыми занимались жандармы. В своем стремлении охватить всю жизнь населения, они вмешивались решительно во всякое дело, куда представлялась возможность вмешаться. Семейная жизнь, торговые сделки, личные ссоры, проекты изобретений, побеги послушников из монастырей -- все интересовало тайную полицию. В то же время III Отделение получало огромное количество прошений, жалоб, доносов, и по каждому шло расследование, на каждое заводилось особое дело.

Занимавшиеся этими мелкими делами жандармы не считали своей работы малозначительной. Наоборот, в отчете о пятидесятилетии III Отделения с удовлетворением констатируется, что "эта часть делопроизводства Отделения отличалась особенною обширностью, так как в сороковых годах ежегодно поступало от двух до пяти с половиной тысяч просьб, кроме всеподданнейших прошений, подаваемых во время высочайших путешествий, число коих колебалось между четырьмя и десятью тысячами. От лиц всех сословий без изъятия как русских подданных, так и иностранцев, проживающих и в России и за границею, поступали просьбы и жалобы по частным делам самого разнообразного содержания.

Предметами просьб были в особенности:

а) содействие к получению удовлетворения по документам, не облеченным в законную форму;

б) освобождение от взысканий по безденежным заемным письмам и тому подобным актам;

в) пересмотр в высших судебных местах дел, решенных в низших инстанциях, остановление исполнения судебных постановлений, отмена распоряжений правительственных мест и лиц;

г) восстановление права апелляции на решении судебных мест;

д) домогательство о разборе тяжебных дел вне порядка и правил, установленных законами;

е) помещение детей на казенный счет в учебные заведения;

ж) причисление незаконных детей к законным вследствие вступления родителей их в брак между собою;

з) назначение денежных пособий, пенсий, аренд и наград;

и) рассрочка и сложение казенных взысканий;

й) возвращение прав состояния, облегчение участи состоящих под наказанием, освобождение содержащихся под стражею;

к) с представлением проектов по разным предприятиям и изобретениям.

Жалобы были двух родов:

I) на поступки частных лиц и 2) на действия присутственных мест и должностных лиц.

Жалобы первого рода преимущественно подавались

а) на личные оскорбления;

б) на нарушение супружеских обязанностей с просьбами жен о снабжении их видами для отдельного проживания и обеспечения их существования на счет мужей;

в) на обольщение девиц;

г) на неповиновение детей родителям и на злоупотребление родительской властью;

д) на неблаговидные поступки родственников по делам о наследстве;

е) на злоупотребление опекунов;

ж) по делам о подлоге и несоблюдении форм в составлении духовных завещаний и

з) помещиков на крестьян и обратно.

Жалобы второго рода преимущественно обращены были

а) на бездействие или медлительность по денежным взысканиям;

б) на пристрастие, медленность и упущения при Производстве следствий при рассмотрении дел гражданских и уголовных, при исполнении судебных решений и приговоров и

в) на оставление просьб и жалоб без разрешения со стороны начальствующих лиц.

Далеко не всегда III Отделение ожидало, пока жалобщик или проситель обратится к нему, как к высшей государственной инстанции. Местные полицейские власти аккуратно доносили о "всех вообще происшествиях", и часто внимание начальства останавливали самые пустяковые подробности.

В этой шумной суете по маленьким делам и проходили труды III Отделения. Среди семейных дрязг, судебных жалоб и ложных доносов (говорят, по субботам жандармы устраивали сожжения доносов за неделю) некогда было пожаловаться на безделье. Наоборот, штат приходилось все время увеличивать. И Николай Павлович мог быть доволен: жандармы работают на пользу отечества не покладая рук.

Все работы проходили под чутким руководством начальства. С основания III Отделения и до своей смерти шефом жандармов был граф А. X. Бенкендорф. В 1844 году его сменил граф (впоследствии князь) А. Ф. Орлов.

Александр Христофорович Бенкендорф выдвинулся в качестве храброго боевого генерала еще при Александре I и в 1819 году получил звание царского генерал-адъютанта. Уже в это время он обнаружил вкус к делу тайной полиции, но поощрения не получил. 14 декабря 1825 года он командовал частью правительственных войск, затем был назначен членом следственной комиссии но делу декабристов. На этом посту он сблизился с молодым царем, только начинавшим испытывать свои полицейско-следовательские дарования. За все эти заслуги на него посыпались царские милости. Он не только стал ближайшим другом императора и начальником самого значительного государственного учреждения, но получил ряд менее почетных, но не менее существенных подношений в виде десятков тысяч десятин земли, крепостных душ и проч.

17 лет стоял Бенкендорф во главе III Отделения и, как это ни странно, не сумел приобрести не то что любви, а даже ненависти со стороны угнетавшихся III Отделением. Объяснялось это тем, что очень скоро всех стало ясно, что Бенкендорф фактически играет очень незначительную роль в жандармских делах. Это был человек дряблой воли, лишенный каких бы то ни было государственных дарований, кроме безграничной преданности царю и умения снискать его дружбу. О его рассеянности ходили анекдоты самого невероятного свойства -- вплоть до того, что он забывал свою фамилию и никак не мог вспомнить ее без помощи визитной карточки. В делax Бенкендорф был большим путаником и плохо понимал их сущность.

Обладая такими свойствами характера, Бенкендорф ограничивался представительством своего учреждения, не вмешиваясь детально в его дела. Подчиненные быстро сообразили, что угодить шефу можно быстрыми и твердыми ответами, хотя бы взятыми с потолка, и все шло хорошо. Сам же Бенкендорф пребывал в неизменном сознании блестящей налаженности подчиненного ему аппарата и собственной незаменимости.

Преемник Бенкендорфа, Алексей Федорович Орлов, ничем не превосходил его в смысле государственных способностей, а по уму даже уступал. Единственной его заслугой была дружба с царем. В практической же деятельности он отличался полной ленью и никакого, собственно, отпечатка на физиономию III Отделения не наложил... Заведенная при Бенкендорфе система осталась в полной сохранности, и только докладывал вместо умершего шефа новый.

Николай не потерпел бы около себя даже тупой, но упорной воли Аракчеева, не говоря уже о талантах, подобных Сперанскому. Он хотел править единодержавно в полном смысле этого слова, хотел лично разрешать все без исключения государственные дела. Для этого он и учредил "собственную канцелярию", во главе которой ставил людей, единственным качеством которых была их преданность царю. Все почти дела III Отделения разрешались императорам, и жандармы далеко не всегда могли заранее учесть, как обернется то или другое дело. Поэтому, говоря о людях III Отделения, мы не должны забывать и старшего жандарма -- императора Николая Павловича.

Движущей пружиной III Отделения на практике являлся очередной помощник шефа жандармов, сначала носивший звание директора канцелярии, а потом управляющего III Отделением. Таких помощников в николаевское время сменилось три: M.Я. фон Фок, А. Н. Мордвинов и Л. В Дубельт.