Этногенез и этноцид тасманийцев

Наиболее распространенным способом погребения в Тасмании была кремация, обычно в ее простейшей форме, т. е. как единовременный акт. Этим она отличалась от обряда кремации на австралийском континенте: там, за исключением лишь ближайшей к Тасмании юго-восточной его части, он был первой или заключительной частью сложного обряда погребения. В Тасмании руки и ноги взрослого умершего предварительно связывали, а тело иногда помещали на погребальный костер в сидячем положении. Связывая тело, тасманийцы добивались «неподвижности» покойника. Подобные способы «обезвреживания» мертвеца были широко распространены и у многих других народов: это и расчленение трупа, и переламывание конечностей, и платформа из бревен, положенная в могилу поверх тела, и «осиновый кол», который забивали в могилу колдуна. Над местом сожжения тасманийцы насыпали могильный холм и воздвигали своеобразный конус или пирамиду из коры, как бы хижину для умершего или его вдовы (или вдовца), а кору иногда разрисовывали. Вблизи одного из погребальных кострищ Тасмании Перон обнаружил кусок коры с изображением в виде круга с расходящимися от него лучами, очень напоминающим головные уборы мифических существ Северо-Западной Австралии.

Глубокая древность обряда кремации в Австралии, восходящего еще к плейстоцену, когда Австралия и Тасмания составляли одно целое, подтверждается археологическими данными; погребение со следами трупосожжения (обожженные и сломанные кости молодой женщины) найдено близ оз. Манго в Новом Южном Уэльсе. Возраст погребения - от 25 тыс. до 32 тыс. лет. Это - одно из древнейших в мире свидетельств обряда кремации.

В то время как на западе, севере и юге Тасмании мертвых сжигали, на востоке острова существовали иные способы погребения, также аналогичные восточноавстралийским. Здесь умерших, в некоторых случаях вместе с оружием, помещали в дупла деревьев, преимущественно в вертикальном положении. Есть сведения, что впоследствии тело иногда сжигали, а череп помещали в оссуарий. Такие хранилища черепов найдены и в пещерах Австралии. Миллиган сообщает, что шею погребенного в дупле пронзали копьем, пригвождая его таким образом к дереву, - еще один способ «обезвреживания» покойника, - а другое копье оставляли умершему. В некоторых местностях тело зарывали в землю или оставляли без погребения.

В то же время тасманийцы считали, что контакт с мертвым излечивает болезнь, умеряет боль, предотвращает несчастье; отсюда амулеты и обереги из пепла и костей и обычай класть больных вокруг погребального костра.

По отношению к умершим ярко проявляется своеобразная амбивалентность; мертвого страшатся, избегают, стараются обезвредить, уничтожить его любыми способами, не произносят даже его имени, ибо имя человека теснейшим образом связано с ним самим, и в то же время стремятся к контакту с ним: эмоциональному, ибо череп или другая часть тела родича как бы замещает его самого; предохранительно-целебному, потому что в них заключена потенциальная магическая сила; идеологическому, связанному с представлениями о смерти и возрождении к новой жизни.

Заключение

Изучение коренного населения Тасмании представляет большой интерес для науки о человеке по ряду причин. Прежде всего, этот народ находился на стадии развития, соответствующей позднему палеолиту, и потому данные о его культуре и социально-экономических отношениях могут быть использованы для сравнительно-этнографического изучения общего и особенного в развитии человеческого общества в позднепалеолитическую эпоху, для исследования как общих закономерностей истории первобытности, так и тех конкретных обществ, которые находились на той же, что и тасманийцы, стадии развития. На примере тасманийцев можно исследовать отрицательные последствия изоляции для человеческого общества.

Изоляция ведет не только к антропологическому своеобразию изолятов она является также причиной их социальной и культурной отсталости. Все относительно изолированные популяции обладают и этнографическим своеобразием, отличающим их культуру от культуры родственного им населения. Исследование выявило здесь роль социально-культурных и лингвистических барьеров в регулировании потока генов между отдельными популяциями. В итоге сложились две группы племен, западная и восточная, заметно различающиеся по культуре, социальным отношениям, языку и антропологическим признакам. Аналогичным примером являются тасманийцы.

В культуре отделившихся популяций не только формируются своеобразные явления, не свойственные той этнической совокупности, от которой данный изолят когда-то отделился, но и исчезают некоторые явления, свойственные этой совокупности. Отсутствие у тасманийцев бумеранга, копьеметалки и некоторых других культурных достижений, унаследованных австралийцами у их позднепалеолитических предков или появившихся у них на протяжении их истории, является следствием изоляции населения Тасмании.

Изоляция - явление многостороннее по своим последствиям и сказывается как в сфере биологической, так и социально-исторической. Биологическая и этнографическая изоляция - две стороны одного явления, свойственные преимущественно ранним стадиям общественного и культурного развития. Разгадка тасманийской проблемы с точки зрения антропологии - в изучении роли генетико-автоматических процессов, а с точки зрения этнографии - в изучении роли социальной и культурной изоляции.

Процесс этногенеза выступает перед нами как процесс формирования социально-культурных и антропологических особенностей народа, в ходе которого социальные и биологические механизмы не только действуют параллельно, но порою и диалектически взаимодействуют. А итог этого процесса - этническая общность, или этнос, предстает перед нами как явление социальное и вместе с тем биологическое, несущее на себе печать и этнографического, и антропологического своеобразия. На ранних стадиях этногенеза процесс этот выступает еще как бы в обнаженном виде. Но и на более высоких уровнях развития действуют принципиально те же закономерности, следовательно, и там они должны изучаться при помощи того же комплексного метода. В этногенетических исследованиях, как и в других областях знания, наибольшие результаты следует ожидать на грани различных наук.

В плейстоцене Тасмания составляла одно целое с Австралией; соответственно одно целое - в антропологическом и культурном отношениях составляло и их население. Археологические материалы свидетельствуют о том, что культурным субстратом, основой всего последующего культурного развития тасманийцев была одна из ранних культурных фаз австралийского континента.

Для решения вопроса о месте тасманийцев на шкале социального и культурного развития человечества не менее важны рассмотренные нами данные по экономике тасманийского общества, социальным отношениям и духовной культуре этого народа. Ценность этих материалов - вне сомнений: ведь на земле уже не сохранилось ни одного живого позднепалеолитического общества и все то, что известно нам о социально-экономических отношениях и духовной культуре такого народа, как тасманийцы, позволяет реконструировать социальные отношения, экономику, духовную культуру позднепалеолитических обществ далекого прошлого, от которых дошли до нас лишь предметы материальной культуры, жилища, погребения, памятники изобразительного искусства. Тасманийское общество предстало перед нами как пульсирующее жизнью позднепалеолитическое общество; перед нашими глазами раскрылись стороны жизни этого общества, какие в силу объективных причин почти недоступны их исследователю, если только он не обратится за помощью к этнографическим источникам.

Нам удалось обнаружить существование у тасманийцев таких социальных форм, как локальная группа, или община, - основная экономическая ячейка охотничье-собирательского общества и вместе с тем его ведущая социальная форма. В итоге тасманийское общество предстало перед нами как социальный организм, как сложная система взаимодействующих иерархических социальных общностей.

Типологический характер имеют и данные по материальной и духовной культуре тасманийцев, их религиозным верованиям и обрядам, их мифологии. В совокупности своей, наряду с аналогичными материалами по охотникам и собирателям Австралии и других частей света, вместе с данными по социальным отношениям и экономике этих обществ, они характеризуют одну из ранних стадий в развитии человеческой культуры, или определенный культурно-исторический тип, и являются основой для сравнительно-типологического изучения культурно-исторических систем в этнографии и археологии.

Судьба тасманийского общества трагична. Немногочисленное, заброшенное на далекий, изолированный от всего человечества остров, обреченное добывать средства к существованию в суровой природной обстановке, оно в конце концов было стерто с лица земли нашествием европейской «цивилизации». А между тем у него были все внутренние данные для того, чтобы продолжать свое развитие и в новых условиях.

Многие европейцы, близко соприкасавшиеся с тасманийцами, признавали их умственные способности, восприимчивость к европейской культуре. Все авторы конца XVIII - начала XIX в. согласны в том, что они обладали чувством юмора, веселым характером и первоначально дружественно относились к европейцам. Будучи поставленными в условия иной, европейской культуры, они, подобно их австралийским собратьям, быстро и эффективно осваивали ее основы. Этим они доказали, что мышление и поведение представителя современного охотничье собирательского общества обусловлено усвоенной им с детства культурой, его культурной средой, а не связано с якобы стадиально более низким уровнем его умственного развития.

И вот в итоге планомерного, чудовищного истребления этот народ исчез. Лишь на одном из островов в Бассовом проливе сохранялась небольшая группа метисов - потомков европейских тюленепромышленников и тасманийских, а также австралийских женщин. В 1971 г. произошло знаменательное в истории Тасмании событие - первая конференция потомков ее коренного населения, «отверженных белой Тасмании». Выяснилось, что их насчитывается около 2 тыс. человек и что помимо островов Бассова пролива они живут также в самой Тасмании и в Австралии. Теперь они впервые заявили о себе миру.

Этим людям более несвойственны «безнадежность и апатия», которые, по словам Колдера, характеризовали их предков, когда-то насильственно изгнанных из Тасмании на о-в Флиндерс. На одной из лучших страниц своего очерка о тасманийцах он рассказывает о том, как часто они подолгу, часами сидели на берегу, с тоской глядя на холмы своей родины, которые так отчетливо видны с о-ва Флиндерс в ясную погоду.