Этногенез и этноцид тасманийцев

Разнообразное применение находили чопперы - крупные орудия из ядрищ или на отщепах, обработанные грубыми сколами с одной поверхности, и чоппинги, тоже грубые рубящие орудия, частично оббитые с двух сторон. Чоппинги встречаются лишь местами на восточном и западном побережьях. Но самыми характерными орудиями тасманийцев были скребки. Их значение было очень велико, так как они служили для изготовления и обработки основного деревянного охотничьего и боевого оружия тасманийцев - копий и палиц.

По словам Дж. Бонвика, обычными каменными орудиями мужчин были топор и нож, причем топор был отесан с одной стороны и отличался от ножа или скребка только величиной Bonwick J. Daily Life and Origin of the Tasmanians, London, 1870., стр. 44-45. Топорами срубали деревья, которые шли на изготовление деревянного оружия, снимали кору для хижин, разбивали особенно твердые раковины моллюсков. Ножами вскрывали раковины и заостряли копья, - их острия затем обжигали на огне, чтобы придать им твердость.

По словам Тэйлора, никто не видел, чтобы тасманийцы шлифовали каменные орудия, как, например, делали австралийцы, затачивая рабочие края каменных топоров. Есть мнение, что тасманийцы не прикрепляли каменные орудия к рукоятям и во время работы держали их непосредственно в руке.

Тасманийцы не применяли отжимную ретушь, каменные орудия они обрабатывали только оббивкой. Но тасманийцам была знакома техника отжимной ретуши, хотя применяли они ее редко. Большинство тасманийских орудий сделано на отщепах, сколотых с дисковидных нуклеусов. Для тасманийских орудий характерна односторонняя обработка.

1 - проколка;

2, 3 -остроконечники (из коллекции МАЭ)

Помимо камня тасманийцы использовали для изготовления орудий окаменелое дерево. Инструментами из этого материала они обрабатывали копья, разделывали убитых животных. Ископаемое дерево использовалось для изготовления орудий и палеолитическим населением Бирмы.

Очень интересен в дневниках Дж. Робинсона рассказ об изготовлении женщинами каменных орудий с помощью огня. Куски особенно твердого гранита, ценившегося аборигенами за прочность и гладкую поверхность, использовались для растирания красной охры, которой аборигены смазывали волосы. Растиранием охры занимались женщины; почти у каждой было для этой цели по два камня, которым они стремились придать наиболее удобную для работы форму. Для этого они смачивали камень пальцем по направлению будущего разлома, затем клали край камня на раскаленные угли и, постукивая по нему другим камнем, раскалывали в нужном направлении «Friendly Mission. The Tasmanian Journals and Papers of G. A. Robinson, 1829-1834, ed. by N. J. B. Plomley», Hobart, 1966., стр. 897.

1 - пластинка с выемкой, 2 - нуклеус, 3,4 - скребки (из коллекции МАЭ)

Каменная индустрия Тасмании характеризуется атипичностью, аморфностью, отсутствием устойчивых серий. Т. Кемп попыталась сгруппировать каменные орудия в три большие группы по функциональному принципу:

1. орудия скребущего или скоблящего действия, предназначенные для очистки шкур и сухожилий животных и для обработки деревянного оружия;

2. режущие и рубящие орудия, пригодные для изготовления копий и палиц, разрезания шкур и мяса животных и т. д.;

3. жернова, ступки и наковальни Кабо В. Р. Каменные орудия австралийцев, - «Труды Института этнографии», т. 80, М.-Л., 1962., стр. 98.

Более полная и совершенная классификация тасманийских каменных орудий принадлежит Ф. Маккарти. Он делит их на две большие группы: нуклеусы и нуклевидные орудия, т. е. орудия из галек и ядрищ, во вторую - орудия, сделанные посредством скалывания из отщепов или коротких пластин. Первая группа ? чопперы из галек или кусков камня, оббитые с одной поверхности. Нуклевидными орудиями вырубали заготовки для палиц, срубали молодые деревца для копий или для каркасов хижин, снимали с деревьев кору, которая шла на покрытие хижин и на изготовление лодок.

Вторая ? многочисленные и разнообразные скребки - боковые, концевые, дисковидные, с выемками и жалом и многие другие. Скребки с восточного и западного побережий несколько различаются между собой: первые обработаны тщательнее и обладают более острым рабочим краем. Выемчатый рабочий край их очень удобен для обработки древка копья и рукоятки палицы. На одном орудии бывает иногда несколько выемок, сочетающихся с ретушированным выступом - жалом.

Наконец, совсем особую группу составляют орудия для дробления и абразивы, отбойники и наковальни, предназначенные для обработки других каменных орудий, жернова, или зернотерки. Одно и то же орудие могло применяться для самых разнообразных целей, например для растирания охры, размалывания семян и зерен, разбивания орехов, костей и раковин. Большинство орудий сделано из галек.

Тасманийские орудия были в основном полифункциональными, т. е. предназначались для выполнения различных трудовых операций.

В 1960-х годах начались систематические раскопки под руководством Р. Джонса у Систерс-Крик, м. Западного и у м. Скалистого.

Огромные раковинные кучи, площадь которых достигает порою сотен и тысяч квадратных метров, а толщина - трех и более метров, тянутся вдоль всего побережья Тасмании. Давно уже было высказано предположение, что их распространение и размеры доказывают глубокую древность заселения Тасмании. Раскапывая некоторые из них, Джонс установил для Северо-Западной Тасмании наличие трех последовательно сменяющих друг друга археологических комплексов, или стадий Jones R. A Speculative Archaeological Sequence for North-West Tasmania, - «Records of the Queen Victoria Museum», 1966, № 25., стр. 1-12.

Древнейший из этих комплексов представлен нижними горизонтами двух пещер - южной и северной - у м. Скалистого. Раковинная куча, заполняющая южную пещеру, имеет толщину свыше 3 м, изобилует культурными остатками и хорошо расчленяется на культурные слои. По данным радиоуглеродного анализа, пещера была населена в течение 5 тыс. лет и покинута около 4 тыс. лет назад.

Древнейший комплекс характеризуется многочисленными грубо оббитыми отщепами и небольшим количеством обработанных с одной стороны галек. Хорошо представлены и костяные орудия, исчезающие в позднейших комплексах. Найдено всего 35 костяных орудий, некоторые выделаны весьма тщательно. Они распадаются на две группы - длинные одножальные острия (115-145 мм) и лопатки (до 150 мм длиной). Те и другие сделаны из фибул валлаби (неск. видов крупных сумчатых млекопитающих из рода кенгуру).

Для нижних горизонтов южной пещеры получены две радиоуглеродные даты: 8120±165 Reber G. Aboriginal Carbon Dates from Tasmania, - «Mankind», 1965, vol. 6, № 6, стр. 267; . Jones R. The Geographical Background to the Arrival of Man in Australia and Tasmania, - «Archaeology and Physical Anthropology in Oceania», 1968, vol. 3, № 3, стр. 198 и 7465±150 лет назад Reber G. Aboriginal Carbon Dates from Tasmania, - «Mankind», 1965, vol. 6, № 6, стр. 267; . Jones R. The Geographical Background to the Arrival of Man in Australia and Tasmania, - «Archaeology and Physical Anthropology in Oceania», 1968, vol. 3, № 3, стр. 198. Первая из них относится к древнейшим абсолютным датам, связанным с археологическими комплексами Тасмании. Она означает, что Северная Тасмания была заселена человеком уже 8-9 тыс. лет назад.

Остатки пищи показывают, что животная пища аборигенов в то время почти целиком состояла из тюленей, рыбы и моллюсков. Кости сухопутных животных найдены в сравнительно небольшом количестве.

Пещера у Систерс-Крик находится на отвесной скале, обращенной к морю. Пол ее покрыт плотным слоем отбросов толщиной свыше 1,5 м, состоящих из раковин, костей различных животных и многочисленных каменных орудий. Особый интерес представляют сотни рыбьих костей. Изучение стоянки у Систерс-Крик показало, что местное население, ведущее комплексное хозяйство охотников, рыболовов и собирателей, успешно осваивало изобильную и разнообразную природную среду.

Раскопки у м. Западного велись в большой раковинной куче толщиной свыше 2 м с богатой каменной индустрией. Здесь оказалось свыше 20 тыс. костей тюленей, птиц, различных сухопутных животных. По количеству костей это самое богатое археологическое местонахождение Австралии. Основу питания людей, населяющих стоянку у м. Западного, составляли охота на тюленей и добыча моллюсков. Обращает на себя внимание отсутствие рыбьих костей, орудий из кости не обнаружено.

Раскопками Джонса были обнаружены в различных местах небольшие ямы, наполненные обожженными и сломанными человеческими костями и фрагментами черепов. Эти находки дали некоторые сведения о погребальных обычаях тасманийцев и древности обрядового комплекса. Трупосожжение у м. Западного, например, производилось не менее 2 тыс. лет назад, т. е. в период основания раковинной кучи. Трупы сжигались, но кости, по-видимому, не сгорали полностью, их затем ломали и вместе с углем и пеплом помещали в ямы, выкопанные в песке или раковинных кучах. В одной такой яме наряду с человеческими костями были найдены кости ног нескольких валлаби и когти большого ястреба. Вероятно, раковины, кости валлаби и когти ястреба составляли части ожерелий, положенных в могилу вместе с останками покойного. Как свидетельствуют этнографические данные.

Раскопки Джонса в Северо-Западной Тасмании показали, что люди обитали здесь уже 8-9 тыс. лет назад, т. е. в конце плейстоцена и в начале голоцена; что хозяйство их было ориентировано преимущественно на море и что наряду с моллюсками и тюленями они употребляли в пищу рыбу; охотились они и на сухопутных животных. Находки на стоянках тасманийцев многочисленных рыбьих костей представляют большой интерес, так как до сих пор широко распространено мнение, что тасманийцы никогда не употребляли в пищу рыбы. Индустрия из кости была развита несравненно больше.

Бальфур утверждал, что происхождение тасманийской культуры не может быть понято без углубленного изучения древнейших культурных фаз Австралии.

Указания на австрало-тасманийские связи, на типологическое сходство австралийских и тасманийских археологических материалов делались иногда и до 30-х годов. Но одним из первых, кому удалось доказать несомненные типологические связи между каменной индустрией Тасмании и археологическими культурами Австралии, был Н. Тиндейл. В середине 30-х годов он установил среди тасманийских каменных орудий наличие чопперов на гальках, орудий типа карта, суматра и «лошадиное копыто», типичных для каменной индустрии о-ва Кенгуру Tindale N. B. Relationship of the Extinct Kangaroo Island Culture with Cultures of Australia, Tasmania and Malaya, - «Records of the South Australian Museum», 1937, vol. 6, № 1., стр. 39. По наименованию этого острова - на языке аборигенов он зовется Карта - и названа одна из древнейших археологических культур Австралии.

К древнейшим археологическим культурам Австралии относится и культура Гамбир, локализованная на юго-востоке Южной Австралии и юго западе Виктории.

Третья древнейшая археологическая культура Австралии - культура Каперти в Новом Южном Уэльсе Кабо В. Р. Происхождение и ранняя история аборигенов Австралии, М., 1969., стр. 122-128. Она является одной из тех культур Восточной Австралии, которые оказали, по-видимому, наибольшее воздействие на развитие культуры тасманийцев.

Абсолютный возраст культур Карта и Гамбир еще не установлен; древность культуры Каперти, как было доказано радиоуглеродными исследованиями, достигает 11 тыс. лет. Она относится, таким образом, к концу плейстоцена и вполне могла быть - и по давности, и по району распространения - одним из источников археологических индустрий Тасмании.

Но особенно ощутима типологическая близость к каменной индустрии Тасмании в четвертой древнейшей археологической культуре Восточной Австралии - Маунт-Моффат в Южном Квинсленде. Возраст этой культуры по радиокарбону - от 16 тыс. до 9 тыс. лет. Характеризуется массивными, грубо обработанными нуклевидными орудиями и разнообразными скребками на отщепах и пластинах. Это относится, например, к характерным для обеих культур толстым скребкам с крутой ретушью и особенно к орудиям с выступами и выемками по краю.

Культура Маунт-Моффат и другие рассмотренные выше культуры представляют собой один из самых ранних этапов австралийской материальной культуры в целом. Расположены все они недалеко от Тасмании. Их морфологическое сходство с каменной индустрией Тасмании представляется поэтому вполне закономерным. Оно свидетельствует, очевидно, не только о стадиальной близости всех этих культур, включая тасманийскую, но и о их генетическом родстве, о единстве их происхождения.

Искусство

Еще от мореплавателей XVIII - начала XIX в. стали известны некоторые элементы художественного творчества тасманийцев - рисунки на теле, на стенах хижин и просто укрытиях от непогоды, на погребальных сооружениях из коры. Дж. Робинсон видел в 1830 - 1831 гг. на западном побережье острова и в глубинных районах Восточной Тасмании хижины аборигенов, стены которых, сложенные из листов коры, изнутри были покрыты изображениями людей, птиц, животных, кругов и «стрел» (которых в действительности у тасманийцев не было; по-видимому, знак этот изображал нечто иное) «Происхождение человека и древнее расселение человечества», - «Труды Института этнографии», М., 1951, т. 16., стр. 214. Особенно часто Робинсон пишет о кругах, которые являются также наиболее распространенным мотивом наскального искусства тасманийцев. «Эти круги - символические изображения мужчин и женщин». Это замечание Робинсона наводит на мысль об австралийцах: ведь именно в такой абстрактной, символической манере, кругами и полуокружностями, концентрическими окружностями и спиралями австралийцы нередко изображали людей и тотемических предков, героев мифологии; в этих символах было зашифровано содержание мифов, деяния героев древности. Спирали и концентрические окружности - мотивы, хорошо известные еще с эпохи позднего палеолита, - имели у австралийцев, как правило, религиозно-магическое значение и часто изображались в пещерах и на скалах, служивших святилищами, на чурингах.

Дж. Бонвик упоминает о схематичных рисунках на дереве, изображающих солнце, луну, змей и людей в лодке. Среди них также встречаются круг и спираль. Круги, которые тасманийцы рисовали на своих телах, тоже изображали солнце и луну. Бонвик пишет об отпечатках рук, выполненных красной охрой, на деревьях и скалах. Такие же отпечатки широко распространены в Австралии.

Гравюры, вырезанные тасманийцами на скалах, первым из европейцев увидел Дж. Робинсон. В 1830 г. на крайней северо-западной оконечности острова, на м. Грим, он обнаружил изображения круга с точками вокруг него, а три года спустя увидел аналогичные гравюры на западном побережье, у Гринс-Крик. Робинсон снова высказал мнение, что круги изображают людей - неясно только, получил ли он это разъяснение от самих аборигенов. Лишь через 100 лет гравюры на скалах были открыты и в других местах Тасмании.

В начале 1930-х годов появились сообщения о наскальных изображениях в Мерси-Блаф у Девонпорта, на севере острова, и в Маунт-Камерон-Уэст, на северо-западе Meston A. L. Aboriginal Rock Carvings on the North-West Coast of Tasmania, - «Papers and Proceedings of the Royal Society of Tasmania for 1931», 1932., стр. 12. Петроглифы Девонпорта - свыше 70 из них видны отчетливо, другие сильно пострадали от выветривания - различаются между собой размерами и стилем. Одни из них - и таких большинство - представляют собой простые линии или царапины, другие образуют глубоко вырезанные круги, овалы, концентрические окружности и спирали. Отмечены условные изображения рыб, раковин, змей, птичьей головы. Обнаружен и контур эму, а также изображение его следов - мотив, широко представленный в искусстве аборигенов Австралии. Семантика большинства изображений не поддается убедительной расшифровке, а толкование их исследователями во многих случаях совершенно произвольно.

Петроглифы из Маунт-Камерон-Уэст

Вырезанные на поверхности скалы, нависающей над океаном, представляют собой группы кругов и концентрических окружностей. В отличие от Девонпорта, они образуют более сложные сочетания; например, внутрь большого круга вписано несколько малых. Кроме того, встречаются параллельные ряды углублений правильной формы, расположенных на равном расстоянии одно от другого. Эти мотивы - круги, спирали, концентрические окружности, сплошные линии, ряды углублений и другие геометрические формы - очень напоминают петроглифы Центральной, Западной и Южной Австралии, в том числе ее восточной, ближайшей к Тасмании части, которые исследователи не без основания считают весьма древними.

Тасманийские и австралийские петроглифы сходны и по технике их выполнения - интаглио (хотя имеются некоторые различия): точечными ударами выдалбливают контуры петроглифов, после чего промежуточные стенки уничтожают, так что образуются сплошные линии. Замечательна большая глубина резьбы изображений из Мерси-Блаф на севере Тасмании: она достигает в одном случае 58 мм, в других - 15-26 мм, хотя выдолблены они в твердом диабазе. Наряду с техникой интаглио в Тасмании изредка встречаются и вышлифованные борозды. Рисунки на скалах здесь почти неизвестны, за исключением разве что отпечатков рук. На австралийском континенте приемы наскальной резьбы более разнообразны, но техника интаглио распространена повсюду и может с основанием считаться одной из древнейших на континенте.

Маунт-Камерон-Уэст признана одним из самых важных местонахождений петроглифов Тасмании. Археологические исследования показали, что многие гравюры были занесены песком и что у подножия скалы находится раковинная куча, оставленная поколениями аборигенов, обитавших здесь или приходивших сюда периодически. В Маунт-Камерон-Уэст, как и в Девонпорте, обнаружены крупные, искусно выполненные гравированные изображения следов птицы - вероятно, исчезнувшего теперь в Тасмании эму, - и это снова вызывает в памяти петроглифы Австралии McCarthy F. D. Investigation of Mt. Cameron West Rock Engraving Site, Tasmania, - «Australian Institute of Aboriginal Studies, Newsletter», 1969, vol. 2, № 10., стр. 4-6.

Решительно все в искусстве тасманийцев указывает на связи с Австралией, на принадлежность Тасмании и Австралии к единой культурной общности, причем связи эти восходят, по-видимому, к глубокой древности. Искусство тасманийцев имеет сходство с наиболее архаическими пластами изобразительного искусства австралийского континента. Это дает нам право предполагать, что искусство тасманийцев и по содержанию несло в себе элементы идеологии древних австралийцев, мифологической по своему характеру.

Жилища западного побережья острова отличались от жилищ восточного. В то время как последние были временными примитивными ветровыми заслонами, под защитой которых бродячие охотники разжигали костры, чтобы готовить пищу и обогреваться в холодные ночи, первые представляли собой долговременные, зачастую вместительные обиталища, связанные с полуоседлым образом жизни местного населения. Напомним, что Робинсон видел здесь круглые куполообразные хижины, крытые корой или травой, диаметр которых превышал 3, а высота - 2 м; они вмещали, по его словам, «до 15 человек, и еще собак». По свидетельству других авторов, хижины бывали и конические, и вмещали порой до 30 человек; тасманийцы жили в них непрерывно в течение полугода.

Тасманийцы, как правило, ходили обнаженными, несмотря на то что на острове часто бывает холодно и сыро. Единственным одеянием им служили плащи-накидки из шкур сумчатых животных, которыми пользовались аборигены юга острова, где особенно часто дуют холодные ветры. Ими укрывались преимущественно старики и больные, а женщины носили в них младенцев. Такие же плащи встречались на юге, юго-востоке и юго-западе Австралии, т. е. там, где сохранились наиболее древние черты австралийской культуры. Помимо накидок из шкур тасманийцы обогревались горящими факелами, как делают многие другие отсталые народы.

Обувь - сандалии, которые Робинсон и другие авторы называют «мокасинами». По словам Робинсона, тасманийцы делали их из кожи кенгуру. Сандалиями из лыка или, подобно тасманийским, из кожи кенгуру или опоссума пользовались и аборигены Центральной Австралии.

Деревянные вооружения тасманийцев было немногочисленным - в основном копья и палицы. Те и другие были и охотничьим, и боевым оружием. Наиболее распространены были простые цельные копья без зубцов или присоединяющегося наконечника, с острием, обожженным для прочности. Длина их достигала 3-4 м. Более примитивное копье трудно себе представить. Лишь на севере Тасмании отмечены копья с зазубренным концом.

Палицы, или вадди, имели в длину от 60 см до 1 м 20 см; к одному концу они утолщались, другой служил рукоятью. С большим искусством тасманийцы метали их в стаю птиц, животное или же врага. О необычайной меткости тасманийцев сообщают многие очевидцы. Однако вадди были не только метательным оружием, но и ударным.

Есть мнение, что ни бумерангов, ни копьеметалок, ни щитов, характерных для Австралии, тасманийцы не знали. Действительно, в эпоху колонизации бумерангов у тасманийцев или уже не было, или же они встречались очень редко, в порядке исключения. Так, в 1942 г. появилось сообщение о бумеранге, найденном близ Девонпорта, на севере Тасмании. Но ведь бумеранг был бы почти бесполезен в густых лесах Тасмании. Вполне возможно, что он был известен предкам тасманийцев до заселения, но потом почти полностью исчез с острова.

Упоминания о ловушках и силках на птиц; имеется даже рисунок ловушки в виде клетки, широко распространенной, по словам Робинсона, на юго-западе острова. Описаны им и ловушки на кенгуру. Они предельно просты и представлены двумя типами: копье или острый кол, воткнутый в землю на тропе, которой пользуются животные, либо натянутая над тропой незаметная веревка «Friendly Mission. The Tasmanian Journals and Papers of G. A. Robinson, 1829-1834, ed. by N. J. B. Plomley», Hobart, 1966., стр. 722.

В далеком прошлом они ловили рыбу на костяные острия. Достоверных сведений о наличии у тасманийцев рыболовных снастей нет.

Тасманийцам были известны три способа добывания огня: высеканием искры, т. е. ударами камня о камень, высверливанием и выпахиванием. Правда, сам Линг-Рот сомневается в том, что высекание искры действительно было известно тасманийцам, но о добывании огня этим способом пишет и Робинсон. О добывании огня высверливанием кроме авторов, цитируемых Линг-Ротом, сообщают Дж. Уэст и Р. Броу Смит. Г. Вельгер, опираясь на свидетельства ранних путешественников и другие данные, доказывает, что тасманийцы добывали огонь высеканием искры; в том, что тасманийцы знали высверливание и выпахивание огня, она сомневается Tylor E. В. 260a. Volger G. Making Fire by Percussion in Tasmania, - «Oceania», 1973, vol. 44, № 1., стр. 58-63. Такие утверждения делались уже в прошлом веке, их цитирует и Линг-Рот. Но тот же Линг-Рот приводит и ряд свидетельств, говорящих о противоположном. Этнография не знает народа, которому не было бы знакомо добывание огня. У тасманийцев существовала даже легенда о происхождении огня: культурными героями, научившими людей «делать огонь из дерева», были две звезды - Кастор и Поллукс.

Тасманийцы действительно переносили огонь с помощью тлеющей головни или факела из коры с места на место, а не добывли его всякий раз заново. Это и понятно: добыть огонь в сыром климате Тасмании было не просто, легче было его сохранить.

Навигации Тасмании ? это было нечто среднее между плотом и лодкой. Они делались из трех свернутых в трубку и обмотанных травяными веревками кусков коры эвкалипта или из пяти связок тростника. Пучки коры или тростника связывались вместе, причем узкие концы плота загибались кверху. Обычная длина такого судна - 3-4,5 м. Оно поднимало до восьми человек, причем мужчины сидели впереди, женщины - сзади. В движение оно приводилось шестами длиной от 2,5 до 5 м; при низкой воде ими пользовались как баграми, при высокой - как веслами. Гребцы работали стоя или сидя. На одном конце плота зажигали огонь, а чтобы он не распространился, под него подкладывали землю или золу.

Тасманийские лодки-плоты

Такие лодки-плоты были распространены только на юге и западе острова. Здесь они были описаны и зарисованы еще Лабиллардьером и Пероном, а позднее Робинсоном. Благодаря плавучести материала они в хорошую погоду не переворачивались и не погружались в воду «Friendly Mission. The Tasmanian Journals and Papers of G. A. Robinson, 1829-1834, ed. by N. J. B. Plomley», Hobart, 1966., стр. 119. Аборигены южного побережья Тасмании, пишет Робинсон, нередко пускались на лодках-плотах в опасные плавания, но частые штормы стоили жизни сотням храбрецов. Через несколько часов плавания суда из коры или тростника так сильно пропитывались водой, что управлять ими становилось почти невозможно. Тасманийские суда явно не годились для длительных плаваний в океане.

Такие средства передвижения наблюдаются у индейцев тихоокеанского побережья Южной Америки и индейцев сери (Калифорнийский залив, Мексика), лодки-плоты древних египтян, сделанные из папируса; такие суда еще и сегодня можно встретить в истоках Нила, на озерах Эфиопии, на оз. Чад в Центральной Африке. Перуанские лодки-плоты из камыша тотора - они существовали еще в древнем Перу и дожили на оз. Титикака до наших дней - тоже очень похожи на тасманийские.

К этому списку можно добавить камышовые лодки-плоты индейцев Калифорнии и оз. Пирамид (США, шт. Невада). Существовали они и на о-ве Сардиния в Средиземном море. По словам Т. Хейердала, который специально исследовал этот вопрос, лодками из камыша и папируса пользовались от Месопотамии до Атлантического побережья Марокко.

Таким образом, камышовые и тростниковые суда существуют на Ближнем Востоке и в Северной Африке с глубокой древности - возможно, еще с каменного века, - тогда как распространены они гораздо шире - в Центральной Африке и в Средиземноморье, в Северной, Центральной и Южной Америке, частично в Океании. Трудно допустить, что суда такого типа распространились чуть ли не по всему свету из какого-то одного центра. Видимо, таких центров было несколько, в том числе один в Северной Африке или на Ближнем Востоке. Аналогичные конструктивные особенности, по всей видимости, подсказаны самим материалом, из которого строились суда.

В литературе описывались тасманийская техника плетения и выполненные в этой технике корзины и сумки. Сама техника плетения представляет собой одну из древнейших особенностей австралийской культуры. По мнению Дэвидсона, нынешнее распространение ее на континенте показывает, что в прошлом она была распространена на большей части Центральной и Восточной Австралии Davidson D. S. Australian Netting and Basketry Techniques, - «Journal of the Polynesian Society», 1933, vol. 42., 257-299.

Внимание многих исследователей привлекали два элемента материальной культуры, издавна приписываемые тасманийцам: барабан, обтянутый кожей, и скамейка, подставляемая во время сна под голову, - головная скамейка. Оба элемента сближают Тасманию с Меланезией и Новой Гвинеей, для которых эти предметы очень характерны. В Австралии головная скамейка неизвестна, а деревянный барабан с натянутой на него кожей ящерицы встречается только на севере. В действительности же, ни барабана, ни головной скамейки у тасманийцев не было. Линг-Рот, упоминает только два музыкальных инструмента: свернутые в трубку шкуры кенгуру, по которым били ладонью, так что они издавали глухой звук, «подобный звуку барабана», и две палки из высушенного дерева, которыми отбивали такт во время плясок. Такие музыкальные палки и шкура кенгуру известны и в Австралии. О головной скамейке Линг-Рот и другие источники не упоминают.

Материальная культура тасманийцев очень близка к культуре аборигенов Австралии. Сходство почти в каждом из важнейших элементов материальной культуры тасманийцев: в жилищах (вместительные куполообразные хижины, не говоря уже о ветровых заслонах; к этому можно добавить общий для обоих народов обычай рисовать на коре, образующей стены жилищ), в одежде и обуви (плащи-накидки из шкур сумчатых животных и сандалии), в деревянном оружии (копья, палицы, щиты), в способе приближения к врагу с копьем, зажатым между пальцами ноги. Культура австралийцев в целом богаче.

Культура тасманийцев является локальным вариантом австралийской культуры, вследствие длительной изоляции отрезанным от воздействия других локальных австралийских культур, которые выработали в целом более богатую и разнообразную материальную и нематериальную культуру.

Социальные институты

Ориентация была преимущественно на море, на промысел тюленей и добывание моллюсков наряду с сохранением таких традиционных занятий, как охота на сухопутных животных и собирательство. Специализированная отрасль хозяйства жителей побережья - охота на тюленей - имела сезонный характер. По данным археологии, хозяйственная специализация тасманийцев, оставаясь на протяжении тысячелетий в целом стабильной, в одном испытала заметный сдвиг: такая существенная отрасль, как рыболовство, постепенно исчезла.

Тасманию и Юго-Восточную Австралию сближают их системы освоения природной среды, прежде всего приемы охоты. Тасманийцы, подобно австралийцам, пользовались силками и ловушками на птиц и кенгуру, хотя в Тасмании приспособления эти были проще, примитивнее. Сумчатые животные, (кенгуру, валлаби, различные виды опоссумов, бандикут, сумчатый кот, сумчатая крыса и сумчатая мышь, сумчатая гиена, сумчатый волк), тасманийский дьявол, ехидна, два вида тюленей, морские и пресноводные раки, крабы, омары, всевозможные моллюски, морские, озерные и сухопутные птицы, в том числе пингвины, лебеди, утки, пеликаны, эму, голуби, яйца птиц и муравьев, насекомые, ящерицы, разнообразная растительная пища (корни папоротника и других растений, грибы, клубневые, семена различных растений, морские водоросли) - список того, чем питались тасманийцы. За исключением рыбы.

В среднем в рационе тасманийцев растительная пища не превышала 26%, у австралийцев она была основой питания и составляла от 70 до 80% . В питании жителей побережья моллюски, например, составляли 22%, растительная пища - 15, в питании аборигенов внутренних областей острова 26%; сухопутные животные в питании аборигенов приморских районов составляли 28%, а в питании жителей внутренних областей - 70%.

О сезонных миграциях аборигенов Восточной Тасмании пишут многие авторы. В 1820-х годах наблюдатели-европейцы сообщали, что аборигены передвигаются осенью с запада на восток, к океану, а весной с востока на запад, в глубь острова Hiatt B. The Food Quest and the Economy of the Tasmanian Aborigines, - «Oceania», 1967-1968, vol. 38, № 2-3., стр. 202. Другие автора пишут о том, что аборигены Восточной Тасмании зимой кочуют вдоль побережья, а в летние месяцы перекочевывают в глубь страны и в горы

Тропы аборигенов в различных частях острова дают возможность выяснить направление периодических миграций. Самые значительные пути пересекали влажные леса северо-запада и северо-востока и связывали две населенные аборигенами области острова - западную и восточную. Другие пути шли вдоль побережий и в глубь восточной части острова. Лишь горы Западной Тасмании никогда - ни в древности, ни к началу колонизации - не имели постоянного населения и не пересекались тропами аборигенов.

Сезонность миграций и всей хозяйственной деятельности - характерная черта жизни и коренного населения Австралии.

Одним из самых интересных по своим последствиям видов хозяйственной деятельности тасманийцев было выжигание травы, сближавшее их с австралийцами Дебец Г. Ф. Опыт графического изображения генеалогической классификации человеческих рас, - «Советская этнография», 1958, № 4., 34. Согласно многочисленным свидетельствам, и тасманийцы, и австралийцы сознательно выжигали старую траву, чтобы обеспечить кенгуру пастбище с молодой травой; при этом тасманийцы сохраняли группы деревьев или небольшие рощицы, которые служили кенгуру укрытием. Это вновь привлекало на традиционные охотничьи угодья животных и способствовало увеличению их поголовья. Аборигены сознательно заботились о поддержании главного источника мясной пищи на оптимальном уровне. Такая предусмотрительность царящих в природе причин и следствий, отдаленных друг от друга значительным промежутком времени, - замечательная черта несвойственная якобы первобытным охотникам и собирателям. Р. Джонс даже называет этот вид деятельности «земледелием с горящей головней». Хотя правильнее было бы назвать примитивным скотоводством.

Благодаря огню количество пищи у людей увеличивалось, а это, в свою очередь, не могло не отразиться на приросте населения. Люди действовали как бы рука об руку с природой.

Применялись различные способы охоты. На кенгуру, валлаби, вомбатов тасманийцы охотились с копьем. Нередко охотники, с криками, иногда с применением огня, загоняли кенгуру на какой-нибудь мыс у побережья, где их легче поразить копьями, в реку, лагуну или узкое ущелье, где другие охотники ожидали дичь. В качестве загонщиц участвовали и женщины. Охота на опоссумов была занятием женским, и женщины ловко взбирались на деревья с помощью веревочной петли и острого камня. Опоссума извлекали из дупла и бросали на землю, где ждали другие аборигены. Другой способ охоты на опоссумов, хорошо известный в Австралии, состоял в том, что животных выкуривали из дупла дымом огня, разведенного внутри дерева. Возможно, поэтому в Тасмании у многих деревьев обожженные основания. В литературе описана коллективная охота женщин на тюленей; оружием женщин были палицы. Охотой на пингвинов и других птиц, обитающих на прибрежных скалах, а также собиранием их яиц занимались и женщины, и мужчины. Тасманийцы ловили уток и других птиц с помощью силков и ловушек. Добыча моллюсков и ракообразных была преимущественно занятием женщин и что они употребляли при этом особые орудия в виде лопаток и плетеные корзины и сумки. Женщины обычно собирали и растительную пищу.

Обязанностью женщин было собирание топлива и строительство хижин. Женщины поддерживали огонь на стоянках и сохраняли его в пути. Они же в большинстве случаев готовили пищу. На плечи женщин ложилась наиболее тяжелая работа: во время перекочевок они тащили и детей, и весь домашний скарб, включая каменные орудия труда, которыми мужчины делали копья и палицы, тогда как мужчины несли только оружие.

Основные занятия мужчин (охота) и женщин (собирание растительной пищи и моллюсков) были территориально разобщены. Значительную часть времени, затрачиваемого на добывание пищи, мужчины и женщины проводили порознь, объединившись в мужские и женские коллективы. Отправляясь в поход, тасманийцы оставляли жен и детей в безопасном месте.

Как и в Австралии, численность тасманийских социальных групп определялась различными факторами: функцией социальной группы (группа семей, совместно добывающих пищу, временное объединение для облавной охоты, для массового забоя и потребления тюленей, для военных целей и т. д.), характером взаимоотношений между составляющими социальную группу семьями и отдельными лицами (взаимоотношениями формальными и неформальными, родственными и дружественными), абсолютной и относительной численностью населения, местными природными условиями и временем года - иными словами, состоянием продовольственных ресурсов, которыми обычно лимитируются размеры групп, совместно добывающих пищу, традицией и т. д.

Из мореплавателей XVIII - начала XIX в. наиболее детальные сведения дает Лабиллардьер. Так, в 1793 г. он встретил группу аборигенов в количестве 48 человек, состоявшую из 10 мужчин, 14 женщин и 24 детей. В стойбище горело семь костров, и вокруг каждого сидела небольшая семья. Это значит, что семьи насчитывали в среднем по семь человек. На других страницах своих записок Лабиллардьер рассказывает о группе из 42 человек 7 мужчин, 8 женщин и 27 детей, о группе из 19 аборигенов, сидевших вокруг трех костров, - следовательно, семья состояла в среднем из шести человек Labillardiere J. J. Н. Voyage in Search of La Perouse, London, 1800, стр. 127

В 1802 г., Перон и Фрейсине сообщили о встречах с отдельными семьями из трех и шести человек и с группой из 25-30 аборигенов. Рассказ о встрече с группой из 20 женщин, которые возвращались к своим семьям с ловли моллюсков Peron F. A. A Voyage of Discovery to the Southern Hemisphere, London, 1809., стр. 195-195

.

Тасманийцы собирались большими группами в местах, где бывало в избытке мясо тюленей. А местность в районе Джордж-Рокc, где видели группу аборигенов численностью 200-300 человек, изобиловала тюленями, и аборигены, вероятно, собрались здесь в большом числе во время их забоя.

За исключением особых случаев - коллективной загонной охоты, концентрации групп в местах, изобилующих пищей, и т. п., - группы тасманийцев насчитывали обычно от 20 до 50 человек. Они испытывали значительные колебания в сторону уменьшения или увеличения численности, связанные с сезонным циклом, изменениями, происходящими в природе, увеличением или сокращением продовольственных ресурсов.

Тасманийцы хозяйственных групп формировались из отдельных семей, потом делились затем на коллективы по половозрастному признаку: мужчины сообща охотились на крупную дичь, а женщины, нередко с детьми, совместно собирали растительную пищу, моллюсков.

Тасманийская семья - выступает как самостоятельная хозяйственная группа, как коллектив по совместному добыванию пищи в неблагоприятное время года и в неблагоприятных физико-географических условиях. «Каждая семья имеет свой огонь, самостоятельно охотится и возводит для себя отдельную хижину», - пишет Уэст West J. History of Tasmania, Launceston, 1852, vol. 1-2., т. 2, стр. 82.

Во многих тасманийских племенах семьи ежегодно в течение довольно продолжительного времени - от нескольких недель до нескольких месяцев - ведут экономически самостоятельное существование. Продолжительность этих периодов зависит от местных природных условий, времени года.

У тасманийцев, как и у аборигенов Австралии, семья состояла из родителей и неженатых или незамужних детей. Лишь иногда в состав семьи входили отдельные ближайшие родственники - чаще всего старики родители или неженатые братья мужа или жены.

Робинсон пишет, что жених делает подарки родителям невесты, например преподносит им свою охотничью добычу (кенгуру). Такой обычай существовал и в Австралии в племени курнаи, которое населяло ближайшую к Тасмании область. Получив согласие родителей невесты, мужчина-тасманиец отправляется с женой в «землю своих отцов», т. е. на территорию своей локальной группы, но может также поселиться и на территории локальной группы родителей жены. Временная (до- или послебрачная) уксорилокальность, т. е. поселение брачной пары в группе жены, наблюдаемое иногда и в вирилокальных группах австралийцев, часто объясняют пережитками материнско-родовых институтов. В действительности жених или муж обеспечивает пищей родителей своей невесты или жены в порядке своего рода выкупа, компенсации группе, к которой принадлежит или принадлежала женщина, за потерю в ее лице рабочей силы, добытчицы средств пропитания. Этот обычай отсутствует там, где брак основан на обмене женами и где группа, теряя одну женщину, приобретает другую.

Сходство обычаев аборигенов Тасмании и Юго-Восточной Австралии очевидно.

Обычай брать жену или мужа из другой локальной группы может возникнуть и независимо от существования рода. Экзогамия локальной группы и экзогамия рода - не одно и то же. Локальная группа - территориальный институт, она может состоять и чаще всего состоит из семей, включающих в себя выходцев из различных локальных групп, а род - институт генеалогический, он не состоит и не может состоять из семей, так как члены каждой семьи - всегда представители различных родов. Существовала ли родовая организация у тасманийцев, мы не знаем, и любые домыслы здесь бесполезны.

Дж. Ллойд утверждает, что многоженство было у тасманийцев «всеобщим законом» Lloyd G. T. Thirty-Three Years in Tasmania and Victoria, London, 1862., стр. 44-45. Он пишет, что в племени, которое он знал в 1821 г., мужчины обычно имели по две или по три жены одновременно. Он рассказывает далее о старике, который имел трех жен в возрасте 30, 17 и 10 лет. Все они были обещаны ему с самого раннего детства и вскоре после этого вошли в его семью. Большая разница в возрасте между мужем и женой (или женами) обычна и для австралийцев. Напротив, Миллиган утверждает, что тасманийцы жили в моногамном браке Ling Roth H. The Aborigines of Tasmania, Halifax, 1899., стр. 112, а Робинсон в разных местах своего дневника пишет, что многоженство было у тасманийцев очень редким явлением, хотя и упоминает отдельные случаи, когда мужчины-тасманийцы имели по две жены. По-видимому, полигамия все же существовала в Тасмании, хотя и не была распространена.

Полигамия тесно связана с образом жизни и разделением труда в бродячем охотничье-собирательском хозяйстве. В этих условиях и вся семья, и сами женщины, особенно в период беременности и кормления, жизненно заинтересованы в том, чтобы в семье появилась помощница в лице молодой жены.

Такой тип полигамии следовало бы точнее называть полигинией - многоженством, в отличие от полиандрии - многомужества. Робинсон упоминает о тасманийке, которая имела одновременно двух мужей, - случай редкий и вообще нехарактерный для охотников и собирателей.

Структура семьи в обществе аборигенов Тасмании и Австралии одинакова в основных, существенных своих чертах: как и в Австралии, молодые девушки - тасманийки нередко становились женами людей, которые были значительно старше их.

Женщины занимали приниженное положение, в детстве они были подчинены родителям, затем мужьям, мужчины перекладывали на женщин всю тяжелую и утомительную работу, отбирали у них большую и лучшую часть пищи, били и т. д Labillardiere J. J. Н. Voyage in Search of La Perouse, London, 1800., стр. 59-61. Вождями племен и локальных групп бывали только мужчины, и лишь в эпоху колонизации, когда мужское население сократилось в результате систематического истребления, женщины иногда возглавляли отряды мстителей, нападавших на европейцев.

На побережье каждая общность занимала участок длиной от 24 до 32 км, и лишь на юго-западе, где источники питания были более ограниченными, эти участки увеличивались примерно вдвое.

В Тасмании каждая гора, долина и река имели свои названия. Аборигены знали, в стране какого племени они находились. Особенности рельефа - реки и холмы - нередко образовывали границы племенных территорий. Границы социальной общности, ее «ядро», или «сердце», ассоциировались в их представлении с приметами местности.

Во время периодических ежегодных миграций многие племена уходили на расстояние до 150 км и более от «ядра» своей территории и пересекали земли соседних групп. Такие передвижения были возможны только при наличии дружественных, добрососедских отношений между группами; в противном случае вспыхивали кровавые столкновения.

В разных географических ареалах острова численность групп определялась закономерностями, характерными для этих ареалов.

Локальную группу и хозяйственную группу легко отождествить, потому что и та, и другая состоят из нескольких семей и иногда полностью совпадают по своему составу. Локальная группа - а племя состоит из нескольких локальных групп - величина более или менее постоянная, стабильная. Она занимается охотой и собирательством на территории племени и в зависимости от местных природных условий, времени года, наличия продовольственных ресурсов и других факторов, о которых говорилось выше, то кочует в полном составе, то распадается на более мелкие группы, временами - вплоть до отдельных семей. Вот эти-то коллективы, добывающие пищу на территории своей локальной группы, численность и состав которых периодически меняются, мы и называем хозяйственными группами.

Хозяйственные группы - это локальная группа в действии, в динамике. В зависимости от времени года и других причин хозяйственная группа выступает, то как локальная группа в полном ее составе, то как часть локальной группы, и в такие периоды локальная группа представлена несколькими хозяйственными группами. Так продолжается до того времени, пока локальная группа не распадается на отдельные семьи, но затем, когда это становится возможно, снова собирается в полном составе. Группа, которая ведет свое хозяйство, название и самоназвание, экзогамия - это все признаки не временных хозяйственных, а локальных групп, общностей более стабильных по составу и численности. У тасманийцев, как и у всех других охотников и собирателей, локальная группа или община - основная экономическая ячейка общества, главный его производственный коллектив. Земля находится в коллективной собственности локальной группы в полном ее составе.

Архаические элементы мировоззрения

Сведения о религиозных верованиях тасманийцев отрывочны и противоречивы. Ведь религия не сразу начинается с веры в бога, с «системы верований»; подобно другим формам общественного сознания, она возникает в виде весьма элементарных представлений и затем проходит длительный и сложный путь развития.

По словам епископа Никсона, «страх перед злым духом» был «главным, если не единственным» религиозным чувством тасманийцев. Дэвис пишет о вере тасманийцев в злого духа, «могущество которого проявляется по ночам; его они страшно боятся и никогда по доброй воле не выйдут в темноту». Сообщения о злых духах темноты и ночи приводятся. Миссионер Ли пишет, что тасманийцы «верят в двух духов: один, по их словам, правит днем, и называют они его добрым духом, другой - ночью, и его они считают злым. Доброму духу они приписывают все хорошее, злому - все пагубное». Джеффрис также говорит о вере тасманийцев в существо, «подателя всякого блага», которое «правит днем, злой же дух или демон появляется ночью».

Добрый «дух», пребывающий на небе, выступает то под именем Парлерде, то под другими именами. Но чаще мы слышим о его антиподе, и не удивительно, ведь злому «духу» - он тоже фигурировал в разных группах под различными именами, чаще всего под именем Регуроппер, - тасманийцы приписывали все свои несчастья. Причиной болезни и самой смерти тасманийцы считали козни Регуроппера. Когда, например, кто-нибудь умирает, существо это выходит ночью и разбрасывает из большого мешка, сделанного из шкуры кенгуру, болезни, предназначающиеся живым. Поэтому тасманийцы избегали оставаться там, где побывала смерть, - иначе погибнут и остальные. Существо это упоминается на страницах дневника Робинсона много раз - казалось, зловещий его образ виделся тасманийцам повсюду. Слово, которым они его называли, они употребляли также для обозначения грома и молнии. «Дьявол живет в огне», - говорили тасманийцы. Опасаясь заболеть, они никогда не прикасались к дереву, в которое ударила молния. Тасманийцы и умерших порою (не всегда) считали злыми и мстительными существами.

Злые «духи» были в то же время и вещими существами. Так, например, злой «дух», вселившись в главаря группы, указал ему, где находится ядовитая змея, или заставил вещать другого главаря, находившегося, подобно типичному шаману, в состоянии транса, и указал ему, где в то время находились аборигены, которых разыскивал Робинсон. О прорицаниях шаманистского характера, произносимых в состоянии транса, рассказывается и в других местах его дневника. Конечно, речь здесь может идти лишь об элементарных формах шаманизма. Но несомненно, что истоки его лежат в глубинах первобытности.

Исследуя мифологические термины тасманийцев, Вормс попытался выяснить значение имен различных мифических существ, в том числе знакомого нам по дневникам Робинсона Регуроппера. Имя его, считает Вормс, следует произносить Раги Роба, где «раги» означает «плохой дух» или «привидение», а «роба» - «страшный», «ужасный». Регуроппер был известен на всем острове, за исключением лишь западной его части. Позднее аборигены так называли белых пришельцев, которых считали покойниками, вернувшимися из царства мертвых. Поэтому Вормс предлагает переводить имя этого существа как «Ужасный дух смерти».

По словам Миллигана, у тасманийцев была «отчетливая идея бессмертия души»; они также верили «во множество злонамеренных духов и злобных леших, обитавших в пещерах и мрачных густых лесах, расщелинах скал, на вершинах гор и т. д.; одному или двум духам тасманийцы приписывали энергию и всесилие, но и их, по-видимому, не наделяли атрибутами милосердия, хотя питали неограниченное доверие к благосклонному вмешательству духов покойных друзей и родственников. Этим духам-хранителям они давали родовое имя «варрава», что означает «тень», «сень», «привидение», «призрак». В своем словаре Миллиган дает для этого слова значение «дух умерших» (spirit of the dead); в различных диалектах оно звучит почти одинаково: «варрава», «варравена». Словом «варра» аборигены, по-видимому, называли и впервые увиденных ими европейцев. Миллиган приводит и другое имя «духа умерших» - «тагана марабона» Ling Roth H. The Aborigines of Tasmania, Halifax, 1899., XXXVI. Вормс переводит его как «существо полумрака».

Знахарской практикой занимались старые женщины. Существовало поверье о мурамбуканье - «колдунье, или женщине-домовом в одежде из травы или коры».

Инструментами магической практики в Тасмании, как и в Австралии, были камни, кристаллы, человеческие кости. С их помощью можно было излечить больного или, напротив, вызвать болезнь и смерть. Тасманийцы тщательно прятали их в волосах или обертывали корой. Знахари «извлекали», точнее, «высасывали» их из тела больного. Бонвик упоминает об овальной дощечке, муюмкар, вращаемой с помощью шнура, - аналоге широко распространенной в Австралии, на Новой Гвинее и в других странах мира гуделки ? одного из древнейших магических орудий человечества.

Австралийская гуделка - атрибут обрядов посвящения, или инициации молодежи, которые занимали важное место в общественной жизни австралийцев. Глубокие рубцы на плечах, бедрах, на груди тасманийцев - один из признаков этих обрядов, хорошо известный и в Австралии. В отличие от Австралии, в Тасмании операцию эту часто производили старые женщины, которые здесь вообще занимали более заметное место в обрядовой жизни. Обряд сопровождался танцами и пением под ритмические удары палками или ладонями о землю или по свернутым в трубку шкурам кенгуру. Характерный признак посвящения - обрезание - в Тасмании отсутствовал.