Поморские кресты

Поморские кресты

В истории русского мореплавания беломорский север занимает особое место. Задолго до создания отечественного регулярного флота здесь существовало не только высокоразвитое кораблестроение, но были разработаны основы полярной навигации и проложен целый ряд морских и волоковых путей, оснащенных береговыми знаками. Еще в XVI в. русские поморы прочно освоили основные трассы Баренцева и Карского морей, подводившие их суда к богатым промысловым угодьям на Кольском полуострове, к Новой Земле, к Мангазее, что лежала к востоку от Оби, к устью реки Енисей и к берегам далекого архипелага Шпицберген -- Груманта, как называли его на Руси. Многие из этих путей имели свои названия: в Сибирь ходили по Мангазейскому и Енисейскому морским ходам, к Новой Земле -- по Новоземельскому ходу, а к Шпицбергену -- по ходу Груманланскому.

Если бы до нас дошли русские морские карты того времени, мы без труда смогли бы реконструировать упомянутые пути по местоположению своеобразных поморских знаков -- крестов. Наряду с лоциями, картами, штурманскими приборами, гуриями они являлись одним из важнейших средств обеспечения древней полярной навигации. Кресты были исключительным явлением, не имевшим аналогий ни в мировой, ни в общерусской практике судовождения.

Трудно сказать, когда северные мореходы начали обставлять свои пути этими приметными знаками, но в XVI в. обычай был уже широко распространен. Множество крестов стояло в свое время на Новой Земле: по берегам Карских Ворот, в Костином шаре, на острове Валькове, Русской гавани, на Становых островах, в губе Строгановых и Мучной гавани; известны они на острове Вайгач. О многих крестах на морских берегах Поморья пишет в своей книге «Выдающийся памятник истории поморского мореплавания XVI столетия» К.П. Гемп [1]. Известны кресты и в более восточных районах страны. В июне 1629 г. мангазейский воевода Д. Кокорев совершал молебен у одного из крестов на берегу Обской губы. В том же Мангазейском уезде приметными крестами в XVI в. были обозначены места волоковых путей. На берегу далекого Восточно-Сибирского моря известный полярный исследователь Гавриил Сарычев обнаружил в 1787 г. два креста, один из которых имел дату: 1718 год, а второй, более ранний, лежал на земле почти сгнивший. Большое количество крестов находилось в XVI в. на архипелаге Шпицберген.

Старинные зарисовки и описания русских крестов, современные археологические исследования позволяют получить достоверные представления об этих уникальных сооружениях. Они были довольно массивны и достигали высоты 6 м. В большинстве своем кресты были восьмиконечными, хотя существовали шестиконечные и четырехконечные. Основу креста составляла мощная стойка, диаметр которой доходил до 40 см. Изготовлялась она из четырехгранного бруса или круглого бревна. В последнем случае ее лицевая сторона тщательно затесывалась топором. Кресты прочно закреплялись на месте установки. Они вкапывались в землю или вставлялись в расселину скалы и забутовывались камнями. Затем их основания укреплялись мощной каменной закладкой или обносились бревенчатыми срубами. С лицевой стороны перекладины крестов покрывались каноническими надписями, а на стойках вырезались имена строителей и даты возведения, иногда врезались иконки.

Сохранилось довольно много изображений поморских крестов, относящихся к XVI, XVIII и XIX столетиям. Они содержатся в публикации К.Xю Линсхоттена о первой нидерландской экспедиции по отысканию северо-восточного прохода 1594 г., в книге Г. де Фера о плаваниях В. Ьаренца в 1594--1597 гг., в описаниях работы французской экспедиции на судне «Решерж», которая в 1727 г. побывала на архипелаге Шпицберген, в трудах норвежских и шведских исследователей Шпицбергена де Геера, Б.М. Кейльхау, X.Л. Норберга, Б. Карлхайм-Гюлленшельда и других.

Вглядываясь в старые зарисовки крестов и чертежи археологов, видишь, что их установка на местности не была однообразной. Существовали одиночные кресты и соединенные в группы, поставленные в пределах поселений и не связанные с ними. Кресты, поставленные рядом с жилыми постройками, особенно хорошо известны на архипелаге Шпицберген, где в XVIII столетии функционировали десятки промысловых становищ, хотя эта традиция восходит к гораздо более раннему времени: спутники В. Баренца наблюдали ее на Новой Земле еще в 1594 г. Кресты, как правило, располагались в один ряд по краю высокого морского берега в непосредственной близости от построек. Иногда они дополнялись отдельно поставленным крестом, который воздвигался на вершине наиболее приметной возвышенности или скалы. Так, на поселении в заливе Руссекейла на острове Западный Шпицберген три креста занимали участок кромки берега рядом с большим домом, а четвертый возвышался на гребне прибрежной горы. Аналогичным образом располагались кресты на поселении в Гамбургской бухте, где одиночный крест венчал собой наиболее высокую скалу.

Иногда кресты (один или несколько) выносились за пределы поселений на расстояние до нескольких сотен метров, где они также устанавливались на вершинах скал, хорошо видимых со стороны моря. Такого рода кресты, не связанные с поселениями, были во множестве рассеяны на различных участках материковых берегов и прибрежных островах, где проходили морские пути и имелись богатые промысловые угодья.

Разнообразие в установке крестов отражает их функциональное, вернее, полуфункциональное назначение. Прежде всего они были культовыми сооружениями. В условиях продолжительного изолированного обитания (на Шпицбергене промысловый цикл был рассчитан на год) эта функция крестов была чрезвычайно важной. Перед ними совершались молебны, у их подножий поморы хоронили своих погибших товарищей. Помимо этого, кресты выполняем важную роль оберегов. Как писал в 1831 г. норвежский путешественник Б.М. Кейльхау в своих записках о посещении Шпицбергена, «стоит ему (русскому помору. -- B.C.) поставить свой крест, как он уповает на особое покровительство всевышнего и смеется над бурным полярным морем» [2].

Обетные и мемориальные кресты устанавливались, как правило, в пределах становищ или рядом со становыми избами и придавали особый колорит поморским поселениям. Нельзя не отметить, что поморы выбирали для строительства становищ не только самые удобные, но и наиболее живописные участки побережий. Возведенные тут же высокие, устремленные в небо кресты придавали им торжественный, храмовый оттенок и оказывали на зрителей большое эстетическое воздействие. Это несомненно способствовало преодолению зимовщиками суровых полярных условий.

Имели кресты отношение и к хозяйственной деятельности поморов, выполняя роль, своего рода «заявочных знаков» на промысловые участки. Они обозначали владельцев рыболовных тоней, демонстрировали права артели на ведение промыслов в тех или иных районах Шпицбергена или Новой Земли.

Еще одна важнейшая функция поморских приметных крестов была связана с мореходным делом, навигационным обустройством транспортных путей. Роль крестов в системе обеспечения древнего полярного судовождения была весьма ответственной и включала в себя несколько задач.

Во-первых, кресты являлись путевыми метками, обозначавшими характерные места морских и волоковых путей. Каждый крест был индивидуален и узнаваем, по нему опытный кормщик всегда мог определить свое местонахождение. В отдельных случаях с этой целью ставилось несколько крестов. Так, в 1597 г., когда возвращавшиеся на шлюпках с севера Новой Земли участники третьей экспедиции В. Варенца обратились к встретившимся им поморам с просьбой помочь им определить маршрут, те ответили, что они должны плыть к Канину Носу, который они узнают по пяти крестам. установленным на нем.

Во-вторых, кресты являлись своеобразными навигационными приборами. Они устанавливались с применением магнитных компасов, так что их перекладины указывали направление истинного магнитного меридиана (направление север-юг), а лицевая сторона была обращена на запад. Это позволяло мореходу, не имевшему магнитного компаса, взять ориентировку и с помощью деревянного компаса-матки определить нужный курс.

В-третьих, кресты использовались в качестве береговых обстановочных знаков для указания входа в гавань. Подобное обустройство берегов было особенно важным на архипелаге Шпицберген, где прибрежное плавание осложнялось многочисленными грядами подводных камней и обширными банками. В защищенных от ветров и волнений фьордах обстановка для швартовки судов была относительно благоприятна, однако большинство поморских промысловых поселений располагалось на открытых участках берегов. Как правило, они были приурочены к небольшим бухточкам, обнесенным со стороны моря многочисленными выходами скал. Визуально подходы к этим участкам берегов определить невозможно и высадка на берег без знания фарватера была исключена.

В 1982 г. экспедиция Института археологии РАН провела исследование акватории одного из поморских становищ XVI--XVII вв., расположенного на берегу лагуны Гравшен на острове Западный Шпицберген. Были проведены промеры глубин и визуальный осмотр дна на площади 960 тысяч кв. м. Выяснилось, что акватория поселения представляет собой обширную банку глубиной до 2 м. Банка покрыта грядами подводных скал, расположенных в виде меридиональных цепей, вершины которых во время отлива видны на расстоянии 2,5 км от берега. Среди этих судоходных опасностей выявлен единственный проход из бухточки у северной окраины поселения в открытое море. Проход, глубиной от 3,5 до 5 ми шириной до 120 м, тянется вдоль южного берега небольшого острова, прикрывающего бухту с северо-запада, и выходит на расстоянии 400 м от берега в ту часть банки, где глубины достаточны для прохода судов. Именно этим фарватером пользовались поморские кормщики. Опознавательным знаком служил большой крест, установленный на гребне возвышенной береговой скалы. Створ креста с одной из вершин горной цепи, протянувшейся позади поселения, позволял опытному мореходу безошибочно подвести судно к берегу. Через двести с лишним лет участники экспедиции воспользовались опытом поморов и по расшифрованному створу подвели морской катер к месту археологических раскопок на поселении Гравшен.

Наиболее ранние из известных нам поморских крестов относятся к XVI в. Это было время необычайно высокой активности не только русского, но и западноевропейского мореплавания в Баренцевом и Карском морях. Английских, а затем голландских мореходов влекла надежда отыскать кратчайший путь в Китай морями Северного Ледовитого океана. Во многом благодаря запискам, оставленным занадноевропейцами, мы располагаем сведениями не менее чем о 30 поморских крестах этого времени, которые некогда стояли на Кольском полуострове (в Нукуевской губе), на островах Вайгач, Матвеев, Новая Земля, на полуострове Канин Нос. Самые ранние сведения об этих крестах относятся к 1553 г.

Особенно много крестов в XVI в. стояло на острове Вайгач -- около 20. Это не удивительно. Вайгач был не только местом активных морских промыслов, но и перевалочным пунктом из относительно спокойного Ба-ренцева моря в труднодоступное ледовитое Карское, простирающееся уже на азиатской стороне.

Известна зарисовка одного из крестов, стоявшего на острове Матвее-вом, сделанная в 1594 г. Крест восьмиконечный, покрытый полотенцем. Он изготовлен из тесаного бруса и укреплен у основания двумя косыми подпорками. На его лицевой стороне имеется надпись: «ЛЕТА 6083 ПОСТАВИЛИ КРЕСТ БЕРЕЗА ДА ФЕДОР ПАВЛОВ СЫН МОЛО ПОДПИСАЛ ОЛИШКО» («В 1575 году поставили крест Береза и Федор Павлов сын младший. Написал Олесий») [3]. Имена русских мореходов XVI в. -- Береза, ФедВр Павлов, Олесий -- имеют особую ценность, поскольку нам почти не известны персонажи освоения арктических морских путей этого времени.

После запрещения в 1619 г. Мангазейского морского хода морские плавания в Сибирь прекратились и новые кресты на пространстве от Белого моря до Тазовской губы не только не ставились, но были уничтожены

и поставленные ранее, В 1626 г. тобольский воевода доносил царю Михаилу Федоровичу: «И те признаки велели мы, холопы твои, зжечь, чтобы однолично в Сибирь, в Мангазею, немецкие люди водяным путем и сухими дорогами ходу не приискали» [4]. В морях сибирского региона, где в XVII в. освоение территории шло особенно активно, традиция крестов-признаков» была сохранена, как и собственно в Поморье. Кресты, относящиеся к XVII--XIX вв., лучше всего изучены на архипелаге Шпицберген. Мы располагаем сведениями о 46 крестах этого времени, причем 18 из них упомянуты в литературе, а некоторые зарисованы с натуры. До недавнего времени на Шпицбергене находилось три стоящих креста -- все на северных участках архипелага: на островах Северном Русском, Кросс (Крест -- в переводе с норвежского) и в заливе Брейбоген. В настоящее время два из них демонстрируются в музее норвежского города Тромсё. В конце XIX -- начале XX вв. стоящих крестов на Шпицбергене было больше. Известно, что один из них находился на том же Северном Русском острове, а второй -- в Вейде-фьорде. Помимо этого в заливе Бель-сунн до сих пор лежат остатки двух поваленных на землю крестов. От остальных сохранились лишь основания, укрепленные в земле или на вершинах скал. На многих из них видны старые следы насильственного разрушения.

С большим художественным вкусом и изяществом был изготовлен один из крестов, стоявший в заливе Бельсунн, и изображенный на французской гравюре 1838 года. Стойка креста сделана из гладко отесанного четырехгранного бруса и дополнительно закреплена в земле при помощи мощного бревенчатого сруба, покрытого досками. Этот массивный цоколь контрастно подчеркивает стройность и изящество высокого креста. Две его верхни? перекладины укорочены и покрыты сверху полотенцем, украшенным бахромой, подзором и небольшим фигурным коньком. Все это придает кресту стреловидное очертание и подчеркивает его устремленность вверх. Поверхность креста украшена вырезанными иконками овальной формы и надписями.

По сообщению Б.М. Кейльхау [2], в русском становище на острове Эдж в начале XIX в. возвышались 3 больших креста. Один из них имел текст: «ЭТОТ КРЕСТ БЫЛ ПОСТАВЛЕН ПРАВОСЛАВНЫМ ХРИСТИАНИНОМ ВО СЛАВУ БОЖИЮ 20 АВГУСТА 1823 ГОДА». На втором была вырезана лишь дата возведения «1826 ГОД», а на третьем -- более обширная надпись: «ЭТОТ КРЕСТ БЫЛ ПОСТАВЛЕН ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ ХРИСТИАНИНОМ ВО СЛАВУ БОЖИЮ КОРМЩИКОМ ИВАНОМ РОГАЧЕВЫМ В ГОД 1826». Иван Рогачев, представитель известной в Поморье династии полярных мореходов, оставил еще один автограф на кресте в бухте Боге-мана на острове Западный Шпицберген: «ЭТОТ КРЕСТ ВОЗДВИГНУТ В ЧЕСТЬ ХРИСТА ДЛЯ ВЕРУЮЩИХ СТАРОЙ ВЕРЫ КОРМЩИКОМ ИВАНОМ РОГАЧЕВЫМ В 1809 ГОДУ» [5].

На том же острове Западный Шпицберген, на мысу Мартин, один из крестов содержал плохо сохранившуюся надпись и дату: «1781», а также изображение черепа Адама, губки и копья. Упоминавшийся выше крест на Северном Русском острове сопровождался следующим текстом: «ИИСУС ХРИСТОС СЫН БОЖИЙ. ИИСУС НАЗОРЕТ ЦАРЬ ИУДЕЙСКИЙ» [6].

Английский путешественник Ламон в своей книге «Яхты в северных морях» [7] приводит рисунок заброшенного русского становища на южном побережье острова Эдж, где видны 4 креста, расставленные по кромке берега. На одном из них читается надпись: «ИИСУС ХРИСТОС СПАСИТЕЛЬ МИРА» и год: «1813». Наконец, укажем еще на один крест с вырезанной датой «1792», который некогда стоял в заливе Вейде-фьорд на севере острова Западный Шпицберген.

Русские приметные кресты ставились в Поморье и в более позднее время. Дожили они и до наших дней. Постепенно теряя функции навигационных знаков, они надолго остались одним из наиболее характерных элементов материальной культуры населения Русского Севера.

Литература

1. Гемп К.П. Выдающийся памятник поморского мореплавания XVIII столетия. Л 1980. 2. K.eilhau В.М. Reise i Ost- og West-Finmarken samt til Bceren-E.inland og Spitsbergen i arene 1827 og 1829. Kristiania, 1831.

3. Linschoten I.H. van. Voyage.ofte schip-vaert... van by Noorden. Franeker,1601.

4. Скалон В.Н. Русские землепроходцы XVII века в Сибири. М., 1951.

5. Norber^ H.L. 0m Spitsberen kolonisation i aldre tider. Tromso, 1918.

6. Carlhcim-CyUenskold V. Pa altiornlc breddgraden. Stockholm, 1900.

7. Lament D. Jachting in the Arctic Seas. London, 1896.