Исторический портрет Михаила Федоровича

Контрольная работа

Исторический портрет Михаила Федоровича

Одним из трудных в истории России был период конца XVI -- начала XVII в., известный под названием Смутного времени. Начало его было во многом связано с тем, что прервалась династия московского князя Ивана Калиты и российский престол стал ареной борьбы за власть многочисленных законных и незаконных претендентов (за 15 лет их было больше 10). Политическая, социальная, а затем и гражданская война обескровили страну. Казалось, что единая Русь перестает существовать. Общество разделилось на несколько враждующих группировок, исконно русская территория оказалась захваченной соседями, центральной власти не было, возникла реальная угроза потери независимости,

В этой ситуации гибель страны могли предотвратить всеобщее согласие и единение вокруг центра, олицетворением которого в то время была царская власть. В тех условиях царский титул давал его обладателю не столько почести и блага, сколько тяготы и невзгоды. Не всякий мог отважиться бороться за него, тем более что у всех еще были свежи в памяти судьба Бориса Годунова и его семьи, смерть в польском плену царя Василия Шуйского, попытки самозванцев-авантюристов захватить и удержать престол. Участь неугодного царя была печальной: либо дурная слава на века (как Бориса Годунова), либо смерть от руки заговорщиков (как двух Лжедмитриев), либо насильственное пострижение в монахи (как Василия Шуйского).

Человеком, который занял царский трон, оказался Михаил Федорович Романов. Он вступил на престол в возрасте 16 лет. За сравнительно небольшой срок его правительство решило труднейшие задачи: примирило враждующие группировки, отразило атаки интервентов, вернуло некоторые исконно русские земли, заключило с соседями мирные договоры, наладило в стране хозяйственную жизнь.

Что обеспечило этот успех? Какие-либо особые личные качества молодого царя, которые традиционно приписываются опытным руководителям: трезвый и глубокий ум, отвага и решительность, обширные знания, богатый личный опыт? Ответ может быть только отрицательным: у тихого и скромного Михаила этих качеств не было. О нем даже о зрелом современники писали: «Сей убо благочестия рачитель присно восхваляемый благоверный и христолюбивый царь и великий князь Михаил Федорович, всеа Русии самодержец, бысть благоверен, зело кроток же и милостив».

Может быть, успех принадлежал не самому Михаилу, а его окружению: боярам, родственникам, родителям? По отзывам некоторых современников (И. Масса, Г. Котошихин, автор Псковской повести), Михаил сам не занимался государственными делами, а отдал власть сначала матери и боярам, а потом вернувшемуся из польского плена отцу. Избрали же его бояре потому, что он “молод, разумом еще не дошел и нам будет поваден”. Если бы дело обстояло именно так, то боярам совсем не нужно было бы выбирать царя, поскольку в период “семибоярщины” власть и так была в их руках. Правда, стране это правление принесло только новые бедствия и страдания.

Очевидно, что для спасения государства требовался не временщик «на час», а защитник “сирых и обездоленных”, щедрый покровитель, справедливый судья для своих “чад”. Такого человека видели тогда в Михаиле Романове и не ошиблись. Вот еще один отзыв современника: “Не точию убо в телесных добротах сияше, но и душу мужествену являя и благодатми светящуюся отвсюду, бе бо всеми добрыми делы украшая себе, постом и молитвою, правдою и целомудрием, чистотою и смиреномудрием, правдосудием и благовеинством присно украшая себе, лети же и лукавства и всякого зла отнюдь всяк ненавистен бысть... и не храня вражды всякия, ниже злобе или гневу в сердце своем место даяше, ко всем бысть всегда тих и кроток”.

Думается, что при избрании Михаила на царство немалую роль сыграло и то, что он не был замешан ни в одной авантюре Смутного времени. Его репутация была чиста, а личные качества могли вызывать только уважение. Именно поэтому его избрание было таким единодушным. В кровавое время взаимной ненависти, вражды и измен только такой человек мог примирить “всех и вся”. Царю Михаилу все это сделать удалось.

Михаил родился 12 июля 1596 г. в семье богатого и знатного боярина Федора Никитича Романова и Ксении Ивановны Шестовой, дочери небогатого дворянина. Федор Никитич занимал видное положение при дворе, поскольку приходился царю Федору Ивановичу, последнему представителю династии Ивана Калиты, двоюродным братом (его отец, Никита Романович Юрьев, -- брат царицы Анастасии, первой жены Ивана IV).

Царь Федор Иванович умер бездетным, встал вопрос о выборе нового государя. В силу сложившихся традиций, Российское царство считалось вотчиной великих московских князей и передавалось по наследству от отца к сыну. При отсутствии прямых наследников трон следовало передать его ближайшему родственнику. А их в этом случае оказалось несколько, в том числе и Федор Никитич Романов. Но выбор был уже определен. Он пал на Б. Ф. Годунова, брата жены царя Федора, царицы Ирины, отказавшейся от престола. Во время правления Федора Борис Годунов был его соправителем и уже давно прибрал власть к своим рукам.

Однако в глазах современников Борис вряд ли представлялся вполне законным наследником престола, поскольку по крови не был Рюриковичем, не принадлежал и к “племени Калиты”. Он, видимо, понимал шаткость своего трона, поэтому решил заранее избавиться от возможных соперников. В 1600 г, наложил опалу на всех Романовых, Федор Никитич Романов, как наиболее вероятный претендент на трон, был пострижен в монахи, та же участь постигла его жену, а дети, братья и другие родственники высланы в отдаленные места. Михаил в возрасте 4 лет был разлучен с матерью и отцом и отправлен на Белоозеро с сестрой Татьяной и другими родственниками. Через некоторое время им разрешили поселиться в своей вотчине в Клину, Юрьевского уезда.

Напрасно боялся царь Борис Романовых. Беда для него пришла с другой стороны. В Польше объявился самозванец, назвавшийся сыном Ивана Грозного, царевичем Дмитрием, который на самом деле погиб в детском возрасте при неясных обстоятельствах. Вот что пишет об этом Авраамий Палицын, автор знаменитого сочинения о Смуте: “И не воста никто на него от вельмож, их же роды погуби, ни от царей странских. Но кого попусти? Смеху достойно сказание». Действительно, до сих пор вызывает удивление, как беглый монах Гришка Отрепьев смог обмануть сразу два государства: Россию и Польшу.

Причина, видимо, в том, что Польша желала иметь на русском престоле своего ставленника, а русские люди просто хотели другого царя. Так или иначе, но самозванец был признан подлинным царевичем Дмитрием сначала в Польше, а затем и в России. Многие знатные поляки пошли за ним добывать его “отчий престол”, к ним присоединились казаки и жители Северской земли. Подтолкнула события внезапная смерть в апреле 1605 г. царя Бориса. Москва, забыв свое клятвоцелование сыну Годунова, царевичу Федору, бросилась в объятия самозванца. Уже летом 1605 г. он был торжественно коронован.

Участь маленького Михаила переменилась: Лжедмитрий вернул из ссылки и приблизил к себе всех родственников царя Федора, в том числе Романовых. В Москве 9-летний Михаил встретился с родителями. Вскоре его отец, теперь уже монах Филарет, стал ростовским митрополитом и отбыл в свою епархию. Между тем самозванец смог продержаться у власти чуть меньше года. Среди знати возник заговор, и Лжедмитрий был убит. На престол взошел теперь уже “самоизбранный царь” Василий Шуйский. Он не состоял в родстве с потомками Калиты, но был одним из наиболее знатных князей, Рюриковичей.

Для современников права Шуйского на московский престол выглядели более чем сомнительными. Поэтому когда прошел слух, что “царь Дмитрий” спасся и появился в Польше, под знамена нового самозванца собралось весьма многочисленное войско. Страна разделилась: одни были за царя Василия, другие -- за Лжедмитрия II, который расположился недалеко от Москвы, в Тушино. Михаил вместе с матерью и сестрой в это время находился в Москве под покровительством царя Василия, а Филарет, волею или неволею, стал тушинским патриархом.

Борьба между царем и самозванцем шла с переменным успехом, пока не появилась третья сила. Среди русской знати возникла идея пригласить на престол Владислава, сына польского короля Сигизмунда III. Царь Василий был свергнут с престола летом 1610 г. и насильно пострижен в монахи, Лжедмитрий II бежал в Калугу, где был убит в конце 1610 года. Московский престол снова оказался пустым.

Для переговоров с польским королем в Смоленск выехало посольство во главе с Филаретом и боярином В. Голицыным. Выяснилось, что Владислав готов стать царем, но отказывается принять православие. Католик на русском престоле был просто немыслим -- так считали послы. Переговоры затягивались. Во главе государства находились тогда семь бояр пропольской ориентации. Они постепенно приводили к присяге Владиславу население, впустили в столицу польские войска, арестовали Василия Шуйского и отправили его в Польшу, расхищали казну. Такое сложение позволило Сигизмунду III арестовать членов смоленского посольства и отправить их в Польшу. Сам король встал во главе своих войск, направлявшихся в Москву, чтобы силой захватить царский трон.

В это крайне тяжелое для страны время ее патриотические силы сумели объединиться и дать отпор притязаниям захватчиков. Войска Первого ополчения отбросили армию короля и осадили Кремль, где находились правительство “семибоярщины” и их польские союзники. Среди осажденных находились и Михаил с матерью. Это было еще одно испытание, выпавшее на его долю. Осада была длительной, запасы пищи в Кремле иссякли. Многие стали умирать от голода. Дело дошло до того, что ели засоленные в бочках трупы людей. Авраамий Палицын писал, что когда Кремль освободили, то обнаружили “множество трупу человеча разсечены от человекоядец онех в сосудех лежащих”⁵. Только в октябре 1612 г. войска Второго ополчения освободили Кремль. Михаил с матерью получили возможность выехать в свою вотчину -- с. Домнино около Костромы. Затем из-за угрозы нападения польских отрядов они переехали в Ипатьевский монастырь.

Освобождение столицы от поляков было лишь первым этапом борьбы за возрождение Русского государства. Необходима была сильная центральная власть. В то время она отождествлялась с царской властью. Авраамий Палицын так описывал ситуацию: “И бысть во всей Росии мятеж велик и нестроение злейши перваго; боляре же и воеводы не ведуще, что сотворити, занеже множество их зело и в самовластии блудяху”⁶. В самом начале 1613 г. был собран Земский собор для избрания нового царя. Претендентов на престол было несколько: самые родовитые -- князья В. П. Голицын и Ф. И. Мстиславский, полководцы-освободители Москвы М. Пожарский и Д. Т. Трубецкой, принцы -- польский Владислав и шведский Филипп-Карл (после свержения Василия Шуйского Швеция захватила северо-западные земли Руси, включая Новгород), а также “воренок Ивашка”, сын Марины Мнишек и Лжедмитрия II.

Чтобы как-то сдержать страсти сторонников разных претендентов, было решено объявить по всей стране трехдневный пост: “И по всей же России вси православнии христиане моляхуся Богу о сем” Как некое чудо представляет Авраамий Палицын единодушное решение выбрать царем Михаила Романова, подчеркивая, что оно появилось сначала у людей, не участвовавших в оборе. На него стали приходить писания “от дворян, больших купцов, от городов Северских, от казаков”, в которых называлось одно и то же имя будущего царя⁸. Окончательно чаша весов в пользу Михаила склонилась тогда, когда некий дворянин из Галича подал на собор бумагу, в которой доказывалось, что именно этот отпрыск рода Романовых является ближайшим родственником последнего законного царя, Федора Ивановича. Немалую роль сыграло и то, что Романовы были одним из наиболее знатных и уважаемых бояр. Еще в начале XVI в. видное место эй дворе занял Роман Юрьевич Захарьин, которого считают родоначальником рода Романовых. Дочь его, Анастасия, стала женой Ивана Грозного, матерью будущего царя Федора. Сын Никита был отцом Федора, будущего патриарха Филарета, отца Михаила. Став царем, Михаил в некоторых документах называл Ивана Грозного своим дедом. Такое родство подчеркивало законность его прав на престол.

Решение собора, по словам Авраамия Палицына, было одобрено народом, собравшимся на Красной площади: “Все возопиша: Михаил Федорович да будет царь и государь Московскому государству и всеа Руския держава». В. О. Ключевский так объяснил это избрание: “Сам по себе Михаил, 16-летний мальчик, ничем не выдававшийся, мог иметь мало видов на престол, и, однако, на нем сошлись такие враждебные друг другу силы, как дворянство и казачество”. С этим мнением согласен другой видный историк, С. Ф. Платонов, который писал: “На Романовых могли сойтись и казаки, и земщина -- и сошлись: предлагаемый казачеством кандидат удобно был принят земщиной. Кандидатура М. Ф. Романова имела тот смысл, что мирила в самом щекотливом пункте две еще не вполне примиренныя общественныя силы и давала им возможность дальнейшей солидарной работы. Радость обеих сторон по случаю достигнутого соглашения, вероятно, была искрення и велика, и Михаил был избран действительно единомышленным и нерозвратным советом его будущих подданных”.

После избрания нового царя было решено направить в Кострому посольство из представителей разных чинов (духовенства, казачества, дворянства и т. д.) во главе с рязанским архиепископом Феодоритом и боярином Ф. И. Шереметевым. Авраамий Палицын, который был в составе посольства, рассказывает: Заутра же архиепископ Феодорит со всем освященным собором облекошяся в ризы, а боярин Федор Иванович и вси пришедший с ним, учредивше чины по достоянию и вземше честный крест и чудотворный образ пресвятыя Богородица и прочаа святыя иконы, поидошя ко обители святыя живоначальныя Троица в Ипацкий монастырь”. За его воротами послов встретили Михаил и его мать. Все вместе вошли в церковь. Там Феодорит вручил “государыне и государю писание от освященного собора” об избрании Михаила царем. Это известие было встречено Михаилом “с великим гневом и плачем”. Он сказал, что не хочет быть царем.

Его поддержала мать. Она пояснила, что “у сына ее и в мыслях нет на таких великих преславных государствах быть государем, он не в совершенных летах, а Московского государства всяких чинов люди по грехах измалодушествовались, дав свои души прежним государям, не прямо служили”... “Видя такие прежним государям крестопреступления, позор, убийства и поругания, как быть на Московском государстве и прирожденному государю государем? Да и потому еще нельзя: Московское государство от польских и литовских людей и непостоянством русских людей разорилось до конца, прежние сокровища царские, из давних лет собранные, литовские люди вывезли; дворцовые села, черные волости, пригородки и посады розданы в поместья дворянам и детям боярским и всяким служилым людям и запустошены, а служилые люди бедны, и кому повелит бог быть царем, то чем ему служилых людей жаловать, свои государевы обиходы полнить и против своих недругов стоять?”¹³.

Старица Марфа, мать Михаила, была неплохо осведомлена о положении в стране и понимала, что на престоле ее сына ждут огромные трудности, а возможно, и бесславная гибель. Поэтому она долго не соглашалась благословить Михаила на царство. Архиепископ Феодорит со освященным собором и боярин Федор Иванович и весь царский синклит со многими слезами моляще государыню на многи часы”. Когда это не помогло, использовали последнее средство: архиепископ Феодорит с Авраамием Палицыным взяли иконы и стали молить старицу, говоря, что сам Бог повелел избрать ее сына царем, отказ же вызовет его гнев. Только после, этого мать благословила Михаила.

Страна, которой предстояло править Михаилу, находилась в тяжелейшем состоянии. Не прекращались внутренние распри и усобицы. На северо-западе часть территории с Новгородом захватили шведы. Поляки удерживали западные районы, включая Смоленск, и в любой момент могли повторить поход на Москву, чтобы отвоевать корону для Владислава. Не прекращались набеги крымских татар. На остальной территории бесчинствовали шайки разбойников. И молодой царь не спешил занять престол. Путь из Костромы в Москву занял у него больше месяца. Михаил останавливался в разных городах, посылал грамоты боярам, собирал вокруг себя верных людей. Все это для того, чтобы освоиться с новой для себя ролью и глубже понять ситуацию в стране.

Сохранились грамоты, которые посылал Михаил, и ответы бояр. В одной из первых грамот, датированной 23 марта 1613 г., царь писал об обстоятельствах его избрания, о том, как долго он отказывался и почему (“мы еще не в совершенных летах, а государство Московское теперь в разоренье”), требовал от бояр и всех людей, чтобы, присягая, они стояли “в крепости разума своего, безо всякого позывания нам служить, прямить, воров царским именем не называть, ворам не служить, грабежей бы у вас и убийств на Москве и в городах и по дорогам не было, быть бы вам между собою в соединенье и любви”¹⁵. В свою очередь бояре разослали повсюду окружные грамоты, в которых сообщали о единодушном избрании царем Михаила Федоровича Романова и призывали всех молить Бога, чтобы “подал бы Государю царю и великому князю Михаилу Федоровичу всеа Русии многолетна здравия и на его государевых недругов и на всех хрестьян неприятелей победу и одоление”. Вместе с этими грамотами рассылались присяжные записи для приведения населения к присяге новому царю.

В марте к польскому королю Сигизмунду III был послан Денис Оладьин с грамотой, в которой перечислялись “вины” поляков (пособничество самозванцам, нарушение договоров, захват русских территорий и т. д.), содержалась просьба отказаться от притязаний на русский престол, предлагалось восстановить мир и дружбу и разменять пленных. Но миссия эта не имела успеха.

На пути в Москву Михаил посетил Ярославль, куда съехалось по этому случаю множество дворян, детей боярских, гостей и торговых людей, то есть всех, кто искал покровительства и зашиты у нового государя. Потом он был в Ростове, Переславле-Залесском и Троице-Сергиевом монастыре, где пробыл семь дней. Медленно двигаясь к Москве, Михаил как бы показывал, что он чтит обычаи прежних государей, посещает святые места, берет под свое покровительство всех “сирых и изобиженных”.

Платонов детально исследовал события тех недель и пришел к выводу, что Михаил успел за это время создать верный себе круг правительственных лиц, оформить свои отношения с другими органами власти, собором и боярами¹⁸. Это хорошо видно по его переписке. Некоторые грамоты царя показывают, что уже в то время Михаил не был просто игрушкой в руках бояр, осознавал свои права и обязанности. В грамоте от 8 апреля 1613 г. он писал боярам, что в Москве “хлебных и всяких запасов мало для обихода нашего, того не будет и на приезд наш. Сборщики, которые посланы вами по городам для кормов, в Москву еще не приезжали, денег ни в котором приказе в сборе нет и на наш обиход запасов и служилым людям на жалованье денег и хлеба сбирать не с кого. чем нам всяких ратных людей жаловать, свои обиходы полнить, бедных служилых людей чем кормить и поить, ружникам и оброчникам всякие запасы откуда брать?” Он выговаривает собору за беспорядки в стране, напоминает твердо о том, что не напрашивался на престол: “учинились мы царем по вашему прошению, а не своим хотеньем, крест нам целовали вы своею волею”.

Анализ грамот показывает, что царь не был человеком слабым, малодушным и безвольным, как его представляют некоторые современники (И. Масса, Г. Котошихин, автор Псковского сказания) и историки (В. Н. Татищев и др.). В грамоте из Троице-Сергиева монастыря Михаил в достаточно резкой форме пишет, что если воровство, грабежи и разбои не прекратятся, то он и вовсе не поедет в Москву. Не менее решительно выговаривает он боярам за то, что не подготовлены царские покои. Бояре просили его пожить некоторое время в другом месте, но царь потребовал точного выполнения его воли.

На пути в Москву к Михаилу присоединилось множество людей, в том числе и служилых. Получилось так, что московское правительство обезлюдело и было вынуждено просить царя прислать стольников и дворян из своей свиты. В ответ Царь лишь подтвердил, что “дворяне и стольники, и стряпчие с нами все”. Чтобы еще больше привлечь к себе служилых людей, царь запретил боярам отбирать земли у тех служилых людей, которые находились при нем. Кроме того, он стал принимать челобитья у всех, кто считал себя обиженным? Боярам же писал, что “многие дворяне и дети боярские бьют нам чело о поместьях, что вы у них поместья отнимаете и отдаете в раздачу без сыску... мы у тех поместий и вотчин до нашего указу отымати не велели”.

Все это позволяет усомниться в том, что власть Михаила имела поначалу ограниченный характер. Платонов полагал, что у бояр даже не было возможности взять ограничительную запись у новоизбранного царя, поскольку ко времени его приезда в Москву собор был уже распущен. Да и сама процедура избрания Михаила не предусматривала каких-либо ограничений его власти. Ни в одном документе первых лет правления Михаила не содержится даже намека на соправительство бояр, напротив, всюду подчеркнуто, что они “холопы”, верные слуги и исполнители его воли.

Торжественный въезд в столицу нового царя состоялся 2 мая 1613 года. На всем пути его встречали “во мнозе радости и в веселии со кресты и с честными иконами». Прежде всего Михаил посетил в Кремле Успенский собор, главный храм страны, затем в Архангельском соборе приложился к гробам прежних Московских государей, которых считал своими сродниками. Он всячески подчеркивал преемственность своей власти от прежней законной династии. Мать царя поселилась в Новодевичьем монастыре.

Во многих сочинениях современников описано торжественное венчание на царство Михаила Федоровича. Интересен перечень лиц участвовавших в этом. Ведь именно эти люди окружали царя в первые, самые трудные годы его правления. Венчание состоялось 11 июля в канун именин молодого царя. Священнодействие совершал казанский митрополит Ефрем (это должен был делать патриарх, но его в то время на Руси не было). Корону держал Ф. И. Мстиславский, скипетр -- Д. Т. Трубецкой, царскую шапку -- дядя царя И. Н. Романов, державу -- В. П. Морозов, а за платьем ходили Д. М. Пожарский и казначей Траханиотов. Следовательно, в церемонии главную роль играли представители разных кругов: самый знатный князь, родственники царя, полководцы-освободители, служилый дворянин. Новый царь хотел примирить всех и оказать им честь.

Михаил был третьим выборным царем в истории России. Обстоятельства прихода его к власти были значительно сложнее, чем у первого выборного царя -- Бориса Годунова и второго -- Василия Шуйского. Михаилу досталась совершенно разоренная страна, окруженная врагами и раздираемая внутренними распрями, в то время как Борис правил в стране, которую боялись и уважали соседние государства. Ни у Бориса, ни у Василия в момент воцарения не было соперников. У Михаила же несколько лет пытались отнять корону сначала “воренок Ивашка”, потом шведский королевич Филипп и польский Владислав. А главное -- Михаил был еще очень молод, в то время, как Борис и Василий вступили на престол в зрелом возрасте. Однако именно ему удалось основать новую династию, правившую более трехсот лет.

Избранный окружением царя путь возрождения страны оказался верным. Вступив на престол, Михаил оставил на своих местах всех должностных лиц; не было ни одной опалы, ни одного удаления от должности. Даже вопрос о наказании изменников, расхитивших казну, был оставлен на усмотрение народа: “как всяких чинов и черные люди об нем приговорят”. Такой курс во многом способствовал всеобщему примирению. Михаил приблизил к себе многочисленных родственников. Брачные связи соединили клан Романовых со многими наиболее знатными фамилиями. Поэтому правительство нового царя оказалось достаточно представительным.

Уже в апреле 1613 г. во время похода к Москве был создан приказ Большого дворца, в котором видное место занял Борис Салтыков, родственник царя по матери. Этот приказ стал заведовать дворцовыми и монастырскими селами и землями и собирать в них “корм” для государя и его свиты. Младший брат Бориса, Михаил, получил звание кравчего. Особо значительную роль при дворе играл дядя царя -- Иван Никитич. Еще одним приближенным человеком стал другой родственник -- Ф. И. Шереметев, муж внучки Никиты Романовича И. Б. Черкасской. На Земском соборе 1613 г. он представлял всю фамилию Романовых.

В правительство входил и князь Б. М. Лыков-Оболенский, женатый на дочери Никиты Романовича Анастасии, родной тетке Михаила.

Лыков и Шереметев, получившие боярство при Лжедмитрии I, стали самыми видными и влиятельными членами Боярской думы. И. Б. Черкасский, сын Марфы Никитичны, дочери Никиты Романовича, получил боярство в день венчания Михаила, вместе с Д. М, Пожарским, и тоже вошел в правительственный круг. Близки к государю стали И. Ф. Троекуров, сын Анны Никитичны Романовой, шурин царя И. М. Катырев-Ростовский, женатый на рано умершей его сестре Татьяне. При дворе оказались и более дальние родственники: Черкасские, Сицкие, Головины, Морозовы и др.

Платонов полагал, что в годы правления Михаила его мать, старица Марфа, не вмешивалась государственные дела, а лишь управляла “своим родом”. Но если из лиц этого рода состоял двор и правительство, то получалось, что старица управляла государством. Неслучайно особо приближенными к царю оказались родственники по женским линиям. Очевидно, что в той сложной обстановке, в которой пришел к власти Михаил, такая роль матери молодого царя была одним из основных средств упрочения царской власти.

В послесмутное время было уже невозможно управлять страной в одиночку. Если раньше, особенно при Иване Грозном, московские люди осознавали себя холопами, слугами царя, то Смута показала роль народа в государстве. В. О. Ключевский писал, что “из потрясения, пережитого в Смутное время, люди Московского государства вынесли обильный запас новых политических понятий... Это печальная выгода тревожных времен: они отнимают у людей спокойствие и довольство, а взамен того дают опыт и идеи В Смуту идея государства, отделяясь от мысли о государе, стала сливаться с понятием о народе”.

В новых условиях авторитарная власть была обречена на провал. Выросло самосознание различных слоев населения и накал страстей в обществе. Управлять страной надо было иначе. Поэтому активное привлечение царем Михаилом Боярской думы и Земских соборов в самом широком составе нельзя считать проявлением слабости его власти, как это делали Г. Котошихин и В. Н. Татищев (Г. Котошихин писал о Михаиле, что, хотя тот и “писался самодержцем, однако без боярского совету не мог делать ничего”, Татищев же считал, что Михаил отдал все управление боярам, чтобы самому жить в покое). В новом способе управления страной отразилось понимание Михаилом и его окружением ситуации в стране.

Три дня длились торжества по случаю коронации царя. Полководцы освободители получили награды: Д. М. Пожарский -- боярство, К. Минин -- звание думного дворянина, Д. Т. Трубецкой -- вотчину Вага, ранее принадлежавшую Борису Годунову. Военная опасность все еще оставалась реальной, и талантливых и храбрых воинов надо было держать “под рукой”. Первой заботой молодого царя стало обеспечение всем необходимым ратных людей. Поскольку казна была пуста, он обратился за помощью к наиболее богатым людям государства. Строгановым царь 24 мая 1613 г. писал: “Да у вас же мы приказали просить взаймы для христианского покою и тишины денег, хлеба, рыбы, соли, сукон и всяких товаров, что можно дать ратным людям... а как в нашей казне деньги в сборе будут, то мы вам велим заплатить тотчас”. Кроме того, царь попросил духовенство разослать грамоты, в которых содержалось обращение к населению жертвовать продовольствие и всякие припасы для ратных людей.

Еще одним мероприятием нового правительства явилось введение воеводского правления. Оно позволило значительно уменьшить злоупотребление при сборе налогов и централизовать управление страной.

Главной заботой правительства Михаила стала ликвидация военной опасности. Поэтому сразу же под Смоленск были посланы войска (под руководством Д. М. Черкасского, против шведов под Новгород отправился Д. Т. Трубецкой, а на юг под Астрахань против Заруцкого -- И. Н. Одоевский. Одновременно ко дворам дружественных держав были посланы известительные грамоты о восшествии Михаила на престол. Новое правительство надеялось на их помощь.

Если шведы и поляки были внешними врагами России, то Заруцкий с Мариной Мнишек стали центром притяжения всех враждебных Михаилу внутренних сил -- части казачества, желавшей жить разбоями и грабежами, и отдельных выходцев из Польши. Обосновавшись в Астрахани, Заруцкий рассылал грамоты по стране, в которых призывал казаков идти в поход на Москву с целью захвата престола для сына царя Дмитрия Ивана.

Правительству было важно в первую очередь подорвать авторитет Заруцкого в казацкой среде и изолировать его самого. Для этого во многие города и центры казацкой вольницы были посланы грамоты, рассказывающие о новом законном цape Михаиле и злодействах и беззакониях Заруцкого и еретичестве и “воровстве люторки Маринки”. Вместе с грамотами казакам было послано царское жалование, провиант, одежда и прочее. Активно использовалось духовенство для прославления милостей, благочестия и благоверия нового царя. Все это подготавливало благоприятную почву для успешных действий царских войск.

В итоге многие казацкие отряды не стали примыкать к Заруцкому, а перешли на царскую службу. Восстали против него и жители Астрахани, вынудив его и Марину бежать на Яик. Поэтому войска Одоевского были встречены в Астрахани очень радушно. За беглецами послали отряд стрельцов, который вскоре вернул их назад. Многие казаки, примкнувшие к Заруцкому, были прощены, а самого атамана вместе с Мариной и Иваном отправили в Москву, где они были казнены.

Если на юге к осени 1614 г. обстановка стабилизировалась, то на севере воровство и грабежи только усилились. Выжигались целые деревни, десятки людей погибали от пыток и мучений. Поскольку “ворами” являлись свои же русские люди, то было решено послать против них не войска, а духовенство и авторитетных представителей разных чинов. Эти меры оказались эффективнее оружия. Многие казаки перешли на царскую службу и даже предприняли поход на шведов. Только непокорные были побиты и рассеяны, а наказанию подверглись лишь атаманы. Простые казаки были прощены.

Наибольшую опасность для России представляла Польша. Король Сигизмунд III и его сын Владислав не забыли о том, что московский престол был почти у них в руках. В любой момент можно было ожидать их новых попыток захватить Москву. Кроме того, у поляков оставалось много русских пленных, в том числе отец Михаила Филарет. По юго-западу страны все еще рыскали шайки Лисовского. Трудно было смириться и с потерей исконно русских земель, включая Смоленск. В Польшу было направлено посольство во главе с Д. Оладьиным. Выяснилось, что положение там тоже нестабильное, многие магнаты склонны к заключению мира с Россией. В то же время войскам под командованием Черкасского удалось вернуть Вязьму, Дорогобуж, Белую и подойти к Смоленску.

Однако разоренной стране не хватало собственных средств для борьбы с врагами. Поэтому правительство Михаила послало ко дворам дружественных держав посольство, возглавляемое С. Ушаковым и С. Заборовским. Первым оно посетило императора. Предполагалось использовать его влияние на Польшу, чтобы склонить ее к миру. Далее путь послов лежал в Голландию и Англию, где им надлежало просить денег и войска. Очевидно, это посольство особого результата не принесло, так как в 1615 г. было отправлено еще одно. Оно оказалось более удачным. Английский король взял на себя роль посредника в переговорах России со Швецией, и в феврале 1617 г. был подписан Столбовский мирный договор.

По нему Россия теряла все балтийское побережье, за которое шла борьба на протяжении всего XVI в., но получала назад исконно русские земли, в том числе и Новгород. Однако подписание этого договора не было ошибкой правительства Михаила. Вести дальнейшие военные действия со Швецией Россия не имела сил. О тяжелом положении в стране свидетельствует тот факт, что послы, отправившиеся в Швецию за мирным договором, были по дороге схвачены разбойниками и едва спаслись бегством.

Теперь самой насущной задачей правительства стало подписание мирного договора с Польшей. Условия для этого были подходящими. Роль посредника взял на себя император. Первые переговоры состоялись осенью 1616 года. Со стороны России их возглавил И. Воротынский, со стороны Польши -- А. Госевский. Россия требовала возвратить Смоленск, пленных и награбленные сокровища, а также возместить убытки, нанесенные польской интервенцией. Польша соглашалась только вернуть пленных. В итоге переговоры зашли в тупик и закончились вооруженным столкновением между послами. Тогда по решению сейма Владислав возглавил армию, двинувшуюся на Россию. Польский королевич заявил, что он идет добывать свой престол.

Поход Владислава на Москву вызвал колебания в умах некоторых воевод приграничных городков. Одним из первых сдался Дорогобуж, затем Вязьма. На пути к Москве оставался Можайск. Туда были посланы войска под руководством князей Черкасских и Б. Лыкова. Им удалось задержать армию Владислава. Однако угроза нападения на Москву была вполне реальной. В этой ситуации царь созвал собор, на котором был принят план защиты столицы и всей страны. В нем были достаточно подробно расписаны функции каждого члена правительства, каждого воеводы. Одни должны были защищать столицу, другие -- ехать по городам для сбора войск, третьим предстояло просить помощь у дружественных держав.

Весьма многочисленное посольство отправилось к персидскому шаху с просьбой о денежной помощи. Вполне вероятно, что она была удовлетворена, так как шах был заинтересован в дружбе с Россией. Документы сохранили перечень подарков, посланных Михаилом: кречеты, соболи, лисицы, моржовая кость, слюда, вино.

Владислав не стал тратить силы на захват небольших городков и сразу подошел к Москве. Ему на помощь шел с Украины гетман Сагайдачный. Но план польского наступления стал известен в Москве. Это дало возможность умело организовать оборону и наголову разбить польские войска. Определенная заслуга в этом принадлежала, видимо, лично Михаилу. В память о победе в селе Рубцове была воздвигнута церковь Покрова Богородицы, ставшая любимым местом паломничества царя. В борьбе с поляками духовенство оказало царю большую помощь. Оно призывало верующих бороться с еретиками и хранить верность православному царю.

Вскоре воюющие стороны приступили к мирным переговорам. Долгожданный мир был заключен 1 декабря 1618 г. в селе недалеко от Троице-Сергиева монастыря. Это был не “вечный мир”, а лишь перемирие на 14 лет и 6 месяцев, поскольку многие проблемы во взаимоотношениях между двумя странами оставались нерешенными (Владислав не отказался от своих притязаний на русский престол, исконно русские территории оставались в руках поляков и т. д.). Но пленные наконец-то смогли вернуться домой. Среди них был отец царя Филарет. 14 июля 1619 г. он прибыл в Москву.

Встреча отца с сыном была, конечно, радостной. Очевидцы писали, что оба они упали на землю и “от очию, яко реки, радостные слезы пролиаху”³⁴. В память об этом Михаил велел заложить церковь святого Елисея. Он простил всех опальных и выпустил на свободу заключенных. Одновременно был издан указ о награждении всех людей, помогавших ему самому или его родственникам в трудные времена. Щедрые пожалования получил Д. М. Пожарский. Награды получили также тесть Ивана Сусанина, жители Чердынского уезда, помогавшие М. Н. Романову, брату Филарета, во время ссылки, монахи Сийского монастыря, где жил в опале Филарет, священник и крестьяне Обонежской пятины, помогавшие в ссылке матери Михаила Марфе.

Boo6щe Михаил очень почитал своих родителей. Став царем, он сразу же позаботился о своем плененном поляками отце, К нему был послан игумен Ефрем, чтобы Филарету не было одиноко на чужбине. Через некоторое время отправился к Филарету Ф. Желябовский, который должен был лично убедиться в его добром здравии и получить благословение для сына. Неоднократно ходил Михаил по монастырям, где молился о скорейшем освобождении отца, а после его возвращения предпринял еще более грандиозное путешествие по отдаленным монастырям.

Когда Филарет вернулся в Москву. Михаил, чтобы на законных основаниях разделить с ним власть, организовал возведение Филарета в сан патриарха. Для выбора Главы автокефальной русской православной церкви было достаточно решения собора русских иерархов. Однако Филарета ставит иерусалимский патриарх Феофан, очевидно, специально приглашенный с этой целью в Москву. Это вряд ли отвечало церковным канонам. Прибегли к этому, видимо, потому, что царь не был уверен в избрании Филарета, запятнанного связью с самозванцем. Так или иначе, но летом 1619 г. Филарет стал и патриархом, и вторым “великим государем всеа Русин”.

Возвращение Филарета из польского плена было как нельзя кстати. Дело в том, что хотя родственники и оказывали Михаилу помощь в управлении страной, они все больше и больше злоупотребляли своей властью. Платонов писал по этому поводу, что ко времени приезда Филарета родственный круг Романовых не только вполне сформировался, но и требовал некоторого обуздания своего самоуправства и распущенности. Только Филарет как старший в семье мог навести порядок в собственном доме, то есть при дворе. И, судя по отзывам современников, он это сделал³⁶. Многие лица, ранее приближенные к царю, были отправлены в ссылку, откуда вернулись только после смерти Филарета.

Одной из первых забот патриарха стала женитьба Михаила: пора уже было позаботиться о наследнике престола. Еще до приезда Филарета была выбрана царю невеста, М. И. Хлопова. Ее поселили в царском дворце “для обиранья его государской радости”, дали новое имя, Анастасия, в честь жены Ивана Грозного. Родственники ее были включены в число придворных. Однако вскоре у невесты обнаружилась странная болезнь, проявляющаяся в частой рвоте. Окольничие Борис и Михаил Салтыковы сказали Михаилу, что эта болезнь очень опасна и препятствует деторождению. Царь не стал решать дело сам, созвал собор, и тот постановил лишить Хлопову звания царской невесты и сослать ее в Нижний Новгород.

Когда приехал Филарет, на семейном совете было решено поискать невесту для Михаила в иностранных правящих домах. Была предпринята попытка просить руку племянницы датского короля, но так как он в то время болел, вопрос остался открытым. Потом пытались высватать сестру бранденбургского курфюста, но в этом случае препятствием стали разные вероисповедания. В 1623 г. Было решено пересмотреть дело Хлоповой. Выяснилось, что она живет в Нижнем Новгороде в полном здравии, а вся история с ее неизлечимой болезнью выдумана Салтыковыми. Они специально оговорили девушку, поскольку питали неприязненные отношения к ее родственникам. С Хлоповыми Михаил был знаком еще по ссылке в селе Клин, где один из них был приставом. После выяснения обстоятельств этого дела Салтыковы были высланы из Москвы. Однако на Хлоповой царь все же не женился, этому воспротивилась мать, видимо, обидевшаяся за своих племянников Салтыковых.

В 1624 г. Невестой царя была объявлена М. В. Долгорукая. В сентябре состоялась свадьба. Однако вскоре молодая жена заболела и, промучившись три месяца, умерла. Современники полагают, что и она стала жертвой недругов.

Только через год Михаил решил вновь вступить в брак. Выборы царской невесты проходили по обычаю: во дворец на смотрины привезли 60 наиболее знатных девиц. При каждой была прислужница из менее знатного рода. В полночь царь вместе с матерью обошел спальни девушек. И оказалось так, что Михаилу приглянулась одна из прислужниц - Евдокия Стрешнева. Ее отец был можайским дворянином. Мать удивилась выбору и пыталась отговорить сына, так как такой выбор мог оскорбить знать. Но царь остался непреклонен.

Бракосочетание состоялось 5 февраля 1626 года. Главным распорядителем на свадьбе был дядя царя И. Романов, дружками - Д. Черкасский и Д. Пожарский. На другой день во дворец прибыли с подарками бояре, думные дворяне, гости и торговые люди. Но, вопреки обычаю, царь не принял подарков. Лучшим свадебным подарком стала риза Господня, присланная из Персии от шаха. У христиан она считалась величайшей святыней. Казалось бы, такое сокровище следовало беречь “пуще ока”, но царь и патриарх распорядились носить ее “по болящим” для исцеления. Во избежание потери, часть хитона положили в золотой ларец, который поставили в Благовещенском соборе.

Итак, только через 13 лет после вступления на престол Михаил обзавелся семьей. Столь поздняя женитьба, возможно, была связана с тем, что лишь после стабилизации обстановки в стране царь начал думать о наследнике. Именно этим объясняется требование Михаила ко всем людям подписаться под крестоцеловальной записью не только ему, но и его жене Евдокии Лукьяновне и их будущим детям. Главное требование этой присяги не искать других претендентов на русский трон ни в каких землях и биться со всеми недругами Михаила.

Через год у Михаила появляется первенец - дочь Ирина, еще через год Пелагея, которая вскоре умирает, в марте 1629 г. Родился долгожданный наследник Алексей. Один за другим появились на свет еще пять дочерей и два сына, правда, не все они дожили даже до отрочества. Особенно тяжело пережили родители смерть в один год сыновей Ивана и Василия.

После ликвидации военной угрозы извне правительство Михаила начало заново “строить царство”. Прежде всего, нужно было наладить управление государством. Происходит рост числа приказов и упорядочение их функций. По росписи 1639 г. числилось 14 приказов, занимающихся как общегосударственными делами (Челобитный, Судный, Пушкарский и т. д.), так и определенными территориями (Казанский дворец, Большой дворец и т. д.), а также делами сословий - Холопий, Стрелецкий и т. д. Новым был аптекарский приказ, ведавший лекарями. Примечательно, что по инициативе начали уже тогда отправлять молодых людей за рубеж для изучения медицины. Его возглавлял Ф. И. Шереметев, наиболее влиятельный человек в государстве. Этот приказ занимался здоровьем государя и его семьи.

Придворными лекарями были англичанин Дий и голландец Бильс, присланные в Москву из дружественных держав “для сохранения царева здравия”. Видимо, в молодости Михаил был вполне здоров, так как увлекался охотой на лосей и медведей, часто пешком ходил на богомолье в отдаленные монастыри. В зрелом же возрасте он страдал от болезни ног так, что едва мог сам сесть в карету. Царь отличался благочестием. Даже в очень тяжелое для страны время сразу после вступления на престол он прежде всего заботился о духовных делах. Узнав от священников о чудесах иконы Казанской Богоматери, он повелел установить новый церковный праздник: первое празднество и “ход со кресты” 8 июля, когда явилась эта икона; второе 22 октября, “како очистися Московское государство”.

Об укреплении царской власти при Михаиле свидетельствует новая государственная печать. В ней к титулу царя было добавлено слово “самодержец”, а над головами двуглавого орла появились короны. Отличительной чертой правления Михаила было то, что он не придерживался жестких мер и раз навсегда заведенного порядка. Хотя для управления городами и был введен институт воевод, по просьбе горожан их могли заменить выборными губными старостами. Сохранились такого рода просьбы горожан и ответы на них царя. Важным мероприятием было упорядочение взимания податей. Единицей обложения стали количество земли и особые заведения (мельницы, торговые лавки, пекарни и т. д.). Для точного учета были составлены писцовые книги, которые дают историкам огромный материал для изучения хозяйственной жизни страны.

Современники недаром называли Михаила милостивым царем. Хотя казна была пуста, он старался в первые годы своего правления не обременять людей чрезмерными поборами. Царь давал льготы в уплате податей разоренным городам и едва встающему на ноги купечеству⁴¹. Особой заботой царя было развитие внешней торговли. При любых сношениях с другими государствами на первом месте стояли вопросы торговли.

Именно благодаря торговле у России были в то время дружественные отношения с Англией и Голландией. Англичане, первыми открывшие торговый путь через Архангельск, имели в стране множество льгот. Во время войны с Польшей английский король помогал Михаилу деньгами и войском. В Москве постоянно находилось английское представительство. Английский посол Дж. Мерик за посредничество при заключении русско-шведского мира получил право беспошлинной торговли в России и медальон с изображением царя.

Правительство защищало интересы русских людей. Когда англичане обратились к Михаилу с просьбой разрешить ездить через территорию России в Персию для торговли, он не удовлетворил ее, хотя это следовало бы сделать, учитывая значение дружественных отношений с Англией. Его обеспокоило, не будет ли от положительного решения этого вопроса “урону” русскому купечеству? Для выяснения дела царь велел пригласить на заседание Боярской думы гостей и торговых людей. Из беседы с ними Михаил понял, что английская торговля с Персией нанесет немалый ущерб русским купцам, казне же, наоборот, даст большой доход. Царь посчитался с интересами русских купцов, и англичанам было отказано. В 1629 г. в Россию впервые прибыл французский посол. Его тоже интересовало разрешение на торговлю с Персией. Но и ему было отказано по тем же соображениям, что и Англии.

Дипломатические контакты России в правление Михаила были достаточно широки. Она обменивалась послами с Голландией, Австрией, Данией, Турцией, Персией и другими странами. Примечательным стало посольство Голштинии в 1634--1636 гг., поскольку один из его членов, Олеарий, оставил воспоминания о поездке в Россию. Они содержат много ценных сведений о приемах в царском дворце, о быте воевод, торговле, строительстве кораблей, судоходстве по Волге и т. д. Олеарию так понравилась Россия, что он пытался даже поступить на службу к царю.

Важным шагом правительства Михаила была попытка ликвидировать местничество в двух основных полках, Передовом и Сторожевом, и среди дипломатических лиц. Дело в том, что из-за местнических споров срывались многие государственные мероприятия. В условиях постоянной военной опасности это не могло не беспокоить царя. Не помогали даже огромные штрафы за бесчестье и наказания. Налаживая жизнь в стране, правительство принимает ряд мер. Одной из них был указ о подводах, в котором определялось количество подвод, которое должно было дать каждое сословие для государственных перевозок. Несколько указов касались землевладения: о выморочных имениях, о продаже земли, о разделе имущества и т. д. В 1634 г. был издан указ, запрещающий употребление табака.

При Михаиле было принято два закона, смягчающих наказания за уголовные преступления. Один касался беременных женщин, приговоренных к смертной казни -- теперь их казнили только после родов, ребенка же отдавали родственникам. Второй указ касался фальшивомонетчиков. Раньше им заливали горло расплавленным железом. По новому закону их заковывали в железа и ставили на щеке клеймо вор.

Особое покровительство оказывалось рудному делу. Царь неоднократно выписывал из-за границы специалистов для поиска полезных ископаемых. В 1618 г. в Сибирь выехал Джон Ватер для сбора сведений о рудах. В 1625 г. в Пермь и Сибирь было отправлено уже несколько горных чиновников. Очевидно, их поездка была удачной, так как они получили вознаграждение. Те же специалисты ездили на Кавказ, потом снова в Пермь. Вскоре в местах, где залегали руды, началось строительство заводов: медеплавильных, кирпичных, железорудных и др. Владельцы их получали от правительства льготы, что способствовало развитию промышленности. Наиболее крупными заводчиками были Строгановы. Много было и специалистов-иностранцев, которым царь покровительствовал, давая привилегии. В Москве появились мастера алмазного и золотого дела, часовщики, пушечники, колокольники, каменщики и даже мастера органного дела, действовали кожевенный и стеклоделательный заводы. Зарубежные специалисты строили на Волге корабли, укрепляли русские крепости.

Царь покровительствовал виноградарству. Когда он узнал, что в Астрахани монахам удалось вырастить несколько лоз, то приказал насадить за счет казны виноградники. В 1630 г. в Москву было отправлено уже 50 бочек своего вина. По свидетельствам современников, Михаил имел большую склонность к разведению садов. Он тратил много денег на приобретение границей дорогих растений. Гамбургский купец П. Марселиус, долгие годы снабжавший двор товарами, привез для царя махровые розы, которых на Руси раньше не было⁴⁴. Их посадили в особых висячих садах, где росли яблони, груши, вишни, сливы и даже грецкие орехи и виноград.

При Михаиле продолжалось освоение Сибири. В 1618 г. русские люди дошли до Енисея и основали город Красноярск. В Тобольске в 1622 г. была учреждена архиепископия. Ее возглавил Киприан Старорусенков, прославившийся тем, что, будучи хутынским архимандритом, он всячески ратовал за возвращение Новгорода России, когда тот был под властью Швеции. Плодородные земли Сибири не осваивались, поскольку основную часть русского ее населения составляли служилые казаки. Царь распорядился отправить в Тобольск 500 семейств и 150 девиц в жены казакам и стрельцам: семейные люди были больше заинтересованы в заведении собственного хозяйства.

Разумную политику проводило правительство в отношении народов, входящих в состав России. Михаил поддерживал дружеские отношения с касимовским ханом, часто приглашал его в Москву, где оказывал ему самый теплый прием. В 30-е годы XVII в. даже предполагалось дать ему в жены сестру царя Ирину. Об отношении царя к чувашам, мордве и казанским татарам свидетельствует грамота 1624 г., отправленная в Свияжск. Она предписывала воеводе обращаться с народами Поволжья ласково, корм покупать у них на деньги, “убытков не причинять и на дворе у себя работать не заставлять”⁴⁵. О татарских детях издается особый указ, запрещающий крестить их насильно и увозить из родных мест.

Царь заботился и о столице. В 1626 г. страшный пожар опустошил Москву, особенно Китай-город. Летописцы отмечали, что в Кремле выгорели все палаты, в приказах - все дела и книги. Пришлось восстанавливать все делопроизводство. В Кремле “не остася ничево, не токмо дворы, но и церкви Божия погореша”⁴⁶. Царь с семьей в это время находились на богомолье в Троице-Сергиевском монастыре. Он сразу же издал указы, которыми назначались лица, обязанные восстанавливать строения и ехать по городам за копиями документов. Довольно быстро последствия пожара были ликвидированы.