Алания и Византия

План

Введение

1. Начало отношений Алании с Византией

2. Передача крепости Бухлоон

3. Война с арабами

4. Христианизация Алании Византией

5. Период наиболее глубоких связей Алании с Византией

6. Ослабление связи Алании с Византией

Заключение

Введение

История Алании уходит корнями в далекие античные времена. Однако исследование, проведенное в 1957 году в пещере Кади ини Кейв, расположенной недалеко от центра города, показало, что первое поселение в Алании появилось еще в эпоху палеолита, 20 тысяч лет назад.

До сих пор неизвестно, кем и когда была построена Алания. Первое упоминание о ней как о городе относится к античному времени. В античную эру Алания была расположена между границами Памфилии и Киликии, и иногда ее принимали за город Киликию, а иногда - за город Пафмилию. Геродот указывает, что люди, которые жили в регионе между Памфилией и Киликией, были потомками тех, кто заселил Анатолию после Троянской войны. Впервые Алания упоминается в истории под именем Корацесиум.

Впервые в истории название "Корацесиум" употребил географ Скилакс, живший в 4 веке до н.э. В то время этот регион подвергся вторжению персов. Через некоторое время город стал крупным пиратским центром на Средиземном море, достаточно сильным для того, чтобы противостоять римскому флоту и превратиться в базу грозного пирата Средиземноморья Дрифона. Хотя в 139 году до н.э. город Корацесиум был завоеван Антиохом VII, Селефкийским царем Сирийского региона, он еще какое-то время продолжал оставаться пристанищем пиратов.

Византия (Восточная Римская империя, Византийская империя), государство IV-XV вв., образованное при распаде Римской империи в ее восточной части (Балканский п-ов, М. Азия, юго-восточное Средиземноморье). Столица - Константинополь. Население - греки, сирийцы, копты, армяне и др. Господствующий язык - греческий.

В IV - нач. VII вв. в Византии стал складываться феодализм (при сохранении до VII в. рабовладения). Особенности византийского феодализма: сохранившиеся в раннее средневековье города как центры ремесла и торговли; централизованный государственный аппарат и налоговая система; отсутствие сословной замкнутости господствующего класса, развитой вассально-ленной системы; непрочность торгово-ремесленных корпораций, сельской общины, городских коммун. Наибольшего территориального расширения Византия достигла в VI в. при Юстиниане I, превратившись в средиземноморскую могущественную державу. Завоевания VII - сер. IX вв. арабов, славян, лангобардов свели ее территорию в основном к части Балканского п-ова и М. Азии. Захват в 1204 участниками 4-го крестового похода Константинополя привел к падению Византийской империи, основанию Латинской империи, а на не завоеванной крестоносцами территории - греческих государств (Никейской, Трапезундской империй, Эпирского государства). Византийская империя была восстановлена Михаилом VIII в 1261. Взятие в 1453 Константинополя турецкими войсками положило конец Византии.

1. Начало отношений Алании с Византией

Шестой век положил начало длительным и глубоким контактам северокавказских алан со «вторым Римом» -- Византийской империей, возникшей в IV в. в Малой Азии. Наследница Священной Римской империи -- Византия в течение многих веков была великой державой, игравшей первостепенную роль в мировой политике, распространявшей христианское вероучение, создавшей высокую и яркую культуру, подготовившую эпоху Возрождения и гуманизма. На протяжении тысячи лет византийская культура проникала в жизнь и быт десятков окружающих империю народов и стала неотъемлемой частью их наследия. «Только великая культура способна оказывать такое длительное и глубокое влияние, и только это влияние позволяет нам безошибочно определить ее место и роль в истории»,-- писал французский историк Шарль Диль.

Динамизм византийской политики и дипломатии, направленный прежде всего на обеспечение собственных интересов, побуждал империю к активности в отношении соседей. Одной из постоянных забот Константинополя было, как и в Римской империи, установление более или менее стабильного лимеса вдоль своих границ -- буфера из союзных или вассальных государств и народов, которые отделяли бы царство ромеев от беспокойного внешнего мира. Для достижения этой цели были хороши все средства, и Константинополь идет на военно-политические союзы, династические браки, хитроумные интриги, подкупы, идеологическую экспансию при помощи христианства, торговлю, богатые подарки правителям и вождям, раздачу им высоких византийских титулов. «В Византии выработалась целая наука управления варварами. В состав императорской канцелярии входило «ведомство по управлению варварами»

Среди окружавших Византию варваров находились и аланы, вместе с гуннами-савирами нависшие над восточным флангом империи (в Закавказье) и контролировавшие два важнейших пути через Крестовый и Мамисонский перевалы. В ходе ирано-византийских войн проявилась как сила этих варваров, так и их потенциальная возможность противостоять двигавшимся с востока степным номадам: гуннам, аварам, хазарам, печенегам, часто угрожавшим Византии. Безусловно, аланский потенциал был оценен византийской дипломатией, что и показали ирано-византийские войны. С этих пор (начала VI в.) аланы Северного Кавказа постоянно находятся и поле зрения Византии. Между аланами и Византией устанавливаются разносторонние связи. Роль этих связей настолько значительна, что некоторые процессы и конкретные факты аланской истории и культуры не осмысливаются вне их контекста.

Внутреннее состояние аланского общества в VI в. достаточно полно и объективно охарактеризовано А.В. Гадло: оно представляло союз этнотерриториальных групп или племен, возглавляемый «царями овсов». Уже в V в. проявляется социальное размежевание, аристократические роды приравнивали себя к представителям царской династии Картли. Из общенародного войска-ополчения выделяется социальная группа знатных воинов-бакатаров, подобная группе профессиональных воинов-тарханов у тюрок. К 60-м годам VI в. политические границы страны овсов раздвигаются, на западе достигая верховьев р. Большая Лаба, на востоке -- верховьев Аргуна. Источники с середины VI в. начинают упоминать «басилевса страны», верховного правителя, «сосредоточившего в своих руках все внешние сношения конфедерации». Появление такой фигуры Л.В. Гадло расценивает как свидетельство социального переворота, произошедшего в верхах алановского общества на рубеже 40--50-х годов VI в., и как признак политической консолидации Овсского союза (автор применяет грузинскую этнонимическую терминологию. Таким образом, социально-экономическое развитие аланского общества шло по пути классообразования и феодализации, что создавало благоприятную почву для установления прочных связей с Византией.

Согласно Прокопию Кесарийскому, первые контакты алан с римлянами- византийцами были установлены во второй половине V в. при императоре Ромуле Августуле. Активную роль при этом играли аланы, оказавшиеся в ходе «великого переселения» на Нижнем Дунае и в северной части Балканского полуострова, т. е. в непосредственном соседстве с империей. Интересна история возвышения некоего Аспара и его потомков Аспаридов, не затронутая Ю.А. Кулаковским в его превосходном труде об аланах. С начала V в. варваров -- гуннов, готов, алан -- стали орать в солдаты византийской армии. Некоторые продвигались по службе, нанимая высокие офицерские посты. Одним из них был алан Ардабур, разгромивший персов в 421 г. при осаде города Нисибин на востоке Малой Азии. В 425 г. магистр армии Ардабур и его сын Аспар, начальник конницы, отличились уже на западе, разбив у Равенны (Италия) войско нотария Иоанна, узурпировавшего власть в Западной Римской империи (Г), с. 35). За эти заслуги в 427 г. Ардабур был произведен в консулы. Но наиболее популярным стал Аспар. Относительно происхождения Аспара в литературе существуют противоречивые версии: его считают аланом или готом, подобно знаменитому историку готов Иордану, имевшему смешанное алано-готское происхождение. Однако явно иранский облик имени отца Аспара Ардабура («рожденный желтым», т. е. блондином -- В. К.) и самого Аспара («аспа» -- древне-иран. «лошадь») выдают их аланское происхождение.

В 431 г. Аспар возглавил большую византийскую армию, направленную императором Феодосием в Северную Африку против вандалов по просьбе Западной империи. Приближение армии Аспара заставило короля вандалов и алан (об этом см. в главе IV) Гейзериха снять осаду с города Гиппон, но через некоторое время Аспар потерпел жестокое поражение. В 435 г. он заключил мирный договор с Гейзерихом, и тогда же Валентиниан произвел Аспара в консулы. Аспар становится во главе византийских войск, положив начало весьма влиятельному военному клану Аспаридов. В 447 г. сын Аспара -- Ардабур, названный так в честь деда, стал консулом. В 450 г. после смерти императора Феодосия II Аспар, опираясь на свою военную силу, возвел на трон сестру Феодосия II -- Пульхерию, сделав ее мужем своего офицера Маркиа-на, который и стал фактическим правителем. Маркиан назначил Ардабура-младшего командующим византийскими войсками на востоке и возвел его в патриции. Аспарид Патрикий, по свидетельству Миня, был провозглашен цезарем.

После смерти Маркиана в 457 г. реальная власть оказалась в руках Аспара, но будучи аланом и арианином по религии он не мог претендовать на императорский трон и провел на него другого своего офицера -- фракийца Льва I. Однако Лев I не стал послушным проводником политики Аспара, понимая опасность чрезмерного усиления Аспаридов. Господствующие слои Византии, в том числе и церковь, были встревожены могуществом и ростом влияния Аспаридов в государстве. После 469 г. во Фракии произошли стычки между отрядами Аспара и Льва I, в начале 471 г. по приказу императора и при участии корпуса исавров Аспар, его сын Ардабур и вся их семья и дружина были перебиты. «Падение Аспара и его семейства в Константинополе знаменовало собой конец одного из примечательнейших эпизодов истории алан»,-- пишет по этому поводу Б. Бахрах.

Гибель Аспаридов не означала прекращения проникновения отдельных алан или их групп в Византию, ее армию и государственный аппарат, хотя такого высокого положения и влияния, как Аспариды, они уже достичь не смогли. Так, в XI в. Никифор Вриенний упоминает двух алан -- Арабата и Хаскариса, вступивших по найму в «отряд благородного Исаака» (11, с. 67), в XII в. Анна Комнина называет алана Иоанна, приближенного к императору Вотаниату; алана с чином магистра, сообщившего о заговоре против Комниных; о «савроматах» Узе и Караце, командовавших союзниками византийцев.

Но основные связи и контакты ромеев и алан шли через Кавказ. В ходе уже описанных ирано-византийских войн гунн Амвазук, «друг римлян и царя Анастасия», предлагает Анастасию (491--518 гг.) купить у него крепость «Каспийских ворот» -- Дарьяла. В литературе давно отмечено, что имя Амвазук имеет иранскую этимологию, что и дает исследователям основание считать Амвазука аланом. Следовательно, в конце V -- начале VI вв. аланы контролировали Дарьяльское ущелье и владели крепостью -- нынешним «замком Тамары» (фольклорное название.-- В.К.), в средневековье Дариалан. Об участии алан и гуннов-савиров в ирано-византийских войнах VI в. мы говорили выше. Там же говорилось и об аланском правителе (царе) Саросии, упоминаемом византийскими авторами Менандром и Феофаном в качестве последовательного сторонника и союзника Византии.

2. Передача крепости Бухлоон

Союзнические отношения с VI в. подкреплялись раздачей денежных субсидий аланам со стороны Византии. Писатель VI в. Агафий подчеркивает: «эта раздача производилась ежегодно с древних времен». В этой связи наше внимание привлекает рассказ Агафия о миссии византийского военачальника Сотериха, прибывшего в Лазику в 554--556 гг. для раздачи императорских денег «соседним варварам». Второй целью миссии Сотериха была передача аланам крепости Бухлоон (Вухлоон). Когда Сотерих пришел в страну мисимиян, живущих севернее апсилиев (апсуа -- абхазы.-- В.К.) и несколько восточнее, они были заняты вопросом о «его намерений передать одно из их укреплений, расположенных у самых границ лазов, которое они называют Вухлоон, аланам, чтобы послы более отдаленных народов, собираясь там, получали субсидии и чтобы больше не было необходимости привозящему деньги огибать предгорья Кавказских гор и самому итти к ним». Как считает Ю.Н. Воронов, крепость Бухлоон может быть сопоставлена с с. Паху-лани.

Гибель Аспаридов не означала прекращения проникновения отдельных алан или их групп в Византию, ее армию и государственный аппарат, хотя такого высокого положения и влияния, как Аспариды, они уже достичь не смогли. Так, в XI в. Никифор Вриенний упоминает двух алан -- Арабата и Хаскариса, вступивших по найму в «отряд благородного Исаака» (11, с. 67), в XII в. Анна Комнина называет алана Иоанна, приближенного к императору Вотаниату; алана с чином магистра, сообщившего о заговоре против Комниных; о «савроматах» Узе и Караце, командовавших союзниками византийцев.

Но основные связи и контакты ромеев и алан шли через Кавказ. В ходе уже описанных ирано-византийских войн гунн Амвазук, «друг римлян и царя Анастасия», предлагает Анастасию (491--518 гг.) купить у него крепость «Каспийских ворот» -- Дарьяла. В литературе давно отмечено, что имя Амвазук имеет иранскую этимологию, что и дает исследователям основание считать Амвазука аланом. Следовательно, в конце V -- начале VI вв. аланы контролировали Дарьяльское ущелье и владели крепостью -- нынешним «замком Тамары» (фольклорное название.-- В. К.), в средневековье Дариалан. Об участии алан и гуннов-савиров в ирано-византийских войнах VI в. мы говорили выше. Там же говорилось и об аланском правителе (царе) Саросии, упоминаемом византийскими авторами Менандром и Феофаном в качестве последовательного сторонника и союзника Византии.

Независимо от этого возникает вопрос: почему византийцы решили Бухлоон передать аланам, а не мисимианам, на чьей территории находилась крепость? Бухлоон занимал чрезвычайно выгодное стратегическое положение на стыке Алании, Лазики и Сванетии и мог иметь влияние на византийские коммуникации на севере Кавказа. Значение Бухлоона выросло, когда в 552 г. Сванетия подчинилась Ирану. Взяв Бухлоон, персы могли легко перерезать коммуникации на Северный Кавказ (в первую очередь, путь на Клухорский перевал) и оторвать аланских союзников от Византии. С учетом сказанного передача Бухлоона аланам может быть истолкована как выражение политического недоверия мисимианам и напротив -- доверия к аланам как более надежным союзникам. Это не удивительно, ибо передача Бухлоона аланам состоялась во время правления верного союзника Византии -- аланского царя Саросия.

Важнейшей услугой Саросия империи было его посредничество в переговорах 558 г. между аварами и Византией. Мы касались этого сюжета в предыдущей главе. В результате основные северокавказские союзники Ирана были разгромлены аварами, а аланское племенное объединение после ухода аваров на запад стало наиболее могущественным на Северном Кавказе. Это обстоятельство должно было еще более стимулировать византийские интересы в Алании.

В 568 г. Саросий вновь оказал помощь византийцам, когда их посольство во главе с Земархом возвращалось из Тюркского каганата в Византию. Персы выслали четырехтысячный отряд на р. Кофин (Кубань? -- В.К.), чтобы захватить посольство Земарха и воспрепятствовать союзу Тюркского каганата и Византии, но правитель племени угуров Дизавул предупредил греков о засаде. Миновав ее, последние прибыли в Аланию. «Владетель» этой страны Саросий принял посольство Земарха и сопровождавших его тюрок после того, как те сдали оружие. «Князь аланский предупредил Земарха, чтобы он не ехал по дороге Миндимианов, потому что близ Суании (Свании.--В. К.) находились в засаде персы. Он советовал римлянам возвратиться домой по дороге, называемой Даринской»,-- рассказывает Менандр. В качестве «отвлекающего маневра» Земарх послал 10 носильщиков с шелком по дороге миндимианов (мисимиан), а сам благополучно прошел по Даринскому пути и прибыл в Рогаторий в Апсилии -- Абхазии, а оттуда на корабле в Фазис и далее -- в Трапезунд. Р. Хенниг удачно реконструирует маршрут посольства Земарха и одновременно трассу пути, связывавшего Византию с Тюркским каганатом и соответствовавшего трассе «Великого шелкового пути»: отТрапезунда до Фазис (р. Риони.-- В. К), через Кавказский хребет на Кубань, затем вдоль северных берегов Каспийского моря к Аралу, по Сыр-Дарье в Согдиану и далее -- на Алтай,. Видимо, этот путь был традиционным.

Нет сомнения в том, что во всех описанных эпизодах фигурирует та часть алан, которая жила в Верхнем Прикубанье, в верховьях и предгорьях рек Кубань, Теберда, Аксаут, Маруха, Большой Зеленчук, Большая и Малая Лаба, Уруп. Саросий возглавлял именно этих, кубанских алан, имевших прямые выходы в Абхазию и Лазику. Последняя же находилась под византийским протекторатом до середины XI в. В сношениях алан с Византией Абхазия и Лазика играли роль промежуточной территории или исходного плацдарма. Установив к середине VI в. прочные союзнические отношения с аланами Кубани, Константинополь приступил к идеологическому оформлению этих отношений через насаждение христианства. Армянский историк Р.А. Габриелян считает, что первыми алан с христианством познакомили армяне в V--VI вв. и пишет: «Христианская миссия армян не Северном Кавказе.

3. Война с арабами

На оформление прочных отношений между аланами и Византией в VII в. указывают некоторые мусульманские источники. Так, Ибн ал-Асир под 662/663 гг. сообщает о столкновении арабов со своими противниками: «Мусульмане совершили поход как против аланов, так и против румов (византийцев), обратили их в страшное бегство и убили несколько их батриков» (патрициев). Комментируя эти события, А.В. Гадло отмечает:

«Несмотря на поражение, аланы продолжали оказывать арабам сопротивление, и Византия по-прежнему рассчитывала на них в своей борьбе с арабами в Закавказье».

Гуннам-савирам и Тюркскому каганату наследовали хазары и Хазарский каганат, охвативший северокавказскую степь от Северного Дагестана до Восточного Приазовья и Крыма. Уже в VII в. каганат стал самым мощным государственным образованием в регионе и вступил в союзнические отношения с Константинополем. Безусловно, с самого начала хазарское правительство попыталось вовлечь алан в сферу своего влияния и сделать их вассалами. Однако Византия не желала уступать позиции, завоеванные ею в дохазарское время. До середины VIII в. это удавалось: западные (кубанские) аланы продолжали ориентироваться на империю. Не прекратились денежные субсидии аланам. В начале VIII в., по рассказу Феофана Исповедника, император Юстиниан II послал в Аланию спафария Льва «с деньгами, чтобы поднять аланов против абасгов». В то время в Иберии, Лазике и Абасгии господствовали арабы, и, возможно, абасги попытались их поддерживать против византийцев. В результате интриг деньги у Льва были украдены, но тем не менее «аланы, приняв спафария со всякими почестями и послушавшись его речей, напали на Абасгию и полонили ее». Владетель абасгов, в свою очередь, попытался подкупить алан, чтобы те выдали Льва, но аланы ответили: «Не ради денег послушались мы спафария, но из любви к василевсу».

Через некоторое время греки и армяне осадили Археополь в Лазике, но при появлении арабского войска отступили. Часть византийского войска численностью 200 человек отстала от главных сил и, спасаясь от арабов, укрылась в горных ущельях. Аланы этот отряд приняли за большое византийское войско и, дав Льву 50 человек сопровождения, на круглых лыжах-снегоходах перешли через Кавказский хребет и разыскали византийцев. На вопрос Льва «Где войско?» те ответили: «После нападения сарацин войско повернуло в Романию (Византию). Поскольку мы не смогли вернуться, в Романию, то пришли в Аланию». Как видим, оказавшись в критическом положении, ромеи ищут спасения в дружественной Алании и находят его. Знают они и дороги в Аланию. В конце концов, Лев из Апсилии «спустился к побережью, переправился через море и пришел к Юстиниану». Мы можем солидаризироваться с И.С. Чичуровым и С.Г. Зетейшвили в том, что дружественные связи алан с империей в VIII в. не прерывались. Верным представляется и замечание о том, что в начале VIII в. планы еще были свободны от власти хазар. Имеется в виду Западная Алания, восточная ее часть находилась в подчинении у хазар и активно участвовала на их стороне и борьбе с арабами. Примерно в середине VIII в. западные аланы также подпали под власть Хазарского каганата, о чем свидетельствуют некоторые археологические материалы верховий Кубани.

В середине VII в. завоевание Закавказья начал Арабский халифат. Арабы вышли на границы Северного Кавказа, и это вызвало их столкновение с хазарами. Перед лицом арабской экспансии Византия, Хазария и Алания выступили единым фронтом. Прорыв арабов на Северный Кавказ мог пресечь «Великий шелковый путь», что было бы тяжелым ударом по экономике не только империи, но и хазар, и алан, получавших спою часть доходов от функционирования «шелкового пути». Кроме того, Византия была сильно ослаблена ожесточенными ирано-византийскими войнами, и ей было трудно бороться с арабами в одиночку. В середине VII в. начались арабо-хазарские войны. Хазары и аланы в них выступили союзниками Византии, не раз «спасавшими последнюю от окончательного разгрома» (31, с. 202). Вряд ли мы ошибемся, предположив, что византийская дипломатия приложила немало усилий для создания антиарабского блока на севере Кавказа. И она в этом преуспела.

В период хазарской доминации упоминания алан в византийских источниках исчезают, что следует объяснить зависимостью алан от хазар. В это время алано-византийские отношения нужно рассматривать сквозь призму хазаро-византийских союзнических отношений. В целом в ходе антиарабской войны VIII в. аланы предстают как последовательные сторонники Византии и Хазарии. На фоне совместной борьбы с арабской экспансией алано-византийские связи в VIII -- IX вв. упрочились и расширились. Если раньше сторонниками Византии выступали только кубанские аланы, то антиарабская война сделала союзниками ромеев и восточных алан. С этих пор -- VIII в.-- мы можем предполагать начало процесса политической консолидации внутри Алании и усиления объединяющих, центростремительных тенденций, что в недалеком будущем приведет к глубоким позитивным переменам во внутреннем и внешнеполитическом положении Алании. Напряженная борьба с арабами подорвала могущество Хазарского каганата, и в IX в. происходит его постепенное ослабление. Изменились отношения Византии с Хазарией: преследование евреев в империи при Василии I (867--886 гг.) сделало эти отношения враждебными, масса евреев мигрировала из Византии вХазарию с ее иудейскими правительством и религией. Не заинтересованная более в сотрудничестве с хазарами Византия организует ряд антихазарских акций, стараясь противопоставить Хазарии коалицию соседних народов, в том числе Русь. Среди этих народов византийская дипломатия важное место отводит Алании. Хазария же пыла заинтересована в сохранении вассалитета алан, нуждаясь в их военной силе. Как полагал Ю.Д. Бруцкус, «дружба хазар с аланами... составляла главную основу хазарской дипломатии». Византийскую оценку дружбы с аланами ярко сформулировал император Константин Багрянородный: «...узы способны воевать с хазарами, поскольку находятся с ними в соседстве, подобно тому, как и эксусиократор Алании... девять Климатов Хазарии прилегают к Алании и может алан, если конечно хочет, грабить их отселе и причинять великий ущерб и бедствия хазарам, поскольку из этих девяти Климатов являлись вся жизнь и изобилие Хазарии..., эксусиократор Алании не живет в мире с хазарами, но более предпочтительной считает дружбу василевса ромеев, и когда хазары не желают хранить дружбу и мир в отношении василевса, он может сильно вредить им, и подстерегая на путях, и нападая на идущих без охраны при переходах к Саркелу, к Климатам и к Херсону. Если этот эксусиократор постарается препятствовать хазарам, то длительным и глубоким пользуются и Херсон, и Климаты, так как хазары, страшась нападения аланов, находят небезопасным поход с войском на Херсон и Климаты и, не имея сил для войны одновременно против тех и других, будут принуждены хранить мир».

В наставлениях Константина Багрянородного звучит не только оценка политической роли алан в интересах империи, но и концепция византийской политики по отношению к аланам в первой половине X в. Теперь аланы нужны империи как сила, способная противостоять Хазарии и не допустить хазарских набегов на византийские владения в Крыму. Поэтому византийская дипломатия на этом этапе была кровно заинтересована в сильной Алании и, можно допускать, использовала все свое влияние для достижения данной цели. Алано-византийский союз не только сохранился, пройдя через суровые испытания, но с конца IX -- начала X в. получил новые стимулы.

Поражает внимание, уделявшееся аланам двором Константинополя в X в. Об этом повествует другое сочинение Константина Багрянородного «Церемонии византийского двора». Отсюда мы можем видеть, с кем Византия X в. находилась в сношениях и как высоко она ставила правителей соседних стран. «Императорская канцелярия, всегда очень внимательная к формам этикета, с точностью определяла титулы, даваемые государям, с которыми она вступала в сношения, а также стоимость золотой печати, прикрепляемой к письмам, которые посылал им император»,-- пишет Ш. Диль. Согласно Константину, аланскому властителю посылались грамоты с золотой печатью достоинством два солида, и он именовался «духовным сыном» императора. Наряду с Аланией таких грамот удостаивались Армения и Болгария, а в списке государств Алания занимает почетное место выше Абхазии, Хазарии и Руси. Ю.А. Кулаковский обратил внимание на то, что, согласно «церемониям», авазги, иверийцы, албанцы и другие властители кавказских народов получают от императора приказы, и «только властитель Алании трактуется как самостоятельный государь». В то же время никаких сведений о денежных субсидиях со стороны Византии, как это было раньше, нет, и это может свидетельствовать о существенных изменениях в содержании и форме межгосударственных отношений (хотя обычай военного наемничества сохранялся до XII в).

Особое внимание к аланам в X в. очевидно. Отражало оно реальную силу этого раннефеодального государственного объединения или означало дипломатическую игру, необходимую в борьбе за влияние на алан? Видимо, имело место и то, и другое. Давний и традиционный союзник империи, занимавший стратегически выгодное положение на восточном фланге византийского лимеса, мог угрожать не только хазарам, но и печенегам и гузам. Насколько далеко в X в. простирались византийские интересы, показывает следующий факт. После поражения византийцев от болгар в 917 г. Под Анхиалом Константинополь оказался перед угрозой вторжения. В связи с этим патриарх Николай Мистик послал болгарскому царю Симеону письмо, в котором угрожал ему нашествием турок (венгров.), печенегов, русов, алан и «других скифских племен».

4. Христианизация Алании Византией

Византия в начале X в. приступила к христианизации алан, что было актом большого государственного значения, ибо принятие «варварской» страной христианской религии означало политическое влияние и культурное воздействие со стороны империи. Массовая христианизация должна была идеологически закрепить и обосновать союз Алании и Византии, сделав обе стороны единоверными. Одновременно христианизация алан означала ухудшение отношений с хазарами.

Миссионерская деятельность греков началась в первое патриаршего Николая Мистика (901-907 гг.) и продолжалась и во второе его патриаршество до 925 г. (36). Судя по письмам патриарха, активное участие в этом принял владетель Абхазии, принявший христианство и VI в. при императоре Юстиниане I. Более обстоятельно мы рассмотрим эти вопросы в специальной главе ниже. Сейчас отметим, что дать процессу христианизации алан однозначную оценку невозможно: с одной стороны, правящие верхи страны и их ближайшее окружение были крещены, учреждена Аланская митрополия, началось церковное строительство, с другой стороны, совершенно очевидно, что внедрение христианства и народных массах встретило сопротивление и не пустило в них глубоких, корней. Традиционное язычество было потеснено, но не побеждено.

Благодаря христианизации и усилению своего влияния, Византии удалось толкнуть Аланию, против хазар. Имеем в виду алано-хазарскую войну 932 г., кратко упомянутую Масуди и проигранную аланами. Как свидетельствуют Масуди и «Кембриджский документ» X в., «в дни царя Аарона воевал царь аланский против хазар, потому что подстрекнул его греческий царь». Упомянутый «греческий царь» -- император Роман Лакапин. После поражения алан в 932 г. Роман Лакапин организует столкновение хазар с Русью, которое имело место в Крыму. Причина этого столкновения, по Ю.Д. Бруцкусу, состоит в том, что после гонений на евреев в Византии хазары начали ответные гонения на христиан. В контексте данных событий делается понятным сообщение Масуди, что после поражения 932 г. аланы «отреклись от христианства и прогнали епископов и священников, которых византийский император раньше им прислал». Греческий клир был удален из Алании по требованию хазар.

Но, судя по всему, изгнание христианского духовенства было недолгим. Очень скоро Византия восстановила утраченные позиции. Была восстановлена и церковная организация. На это, в частности, указывает как продолжающееся церковное строительство в прикубанской Алании, так и типикон (устав.) патриарха Сисиния II (995--998 гг.) монастырю св. Епифания в Керасунте, по которому этот малоазийский монастырь обязывался доставлять вино и сыр митрополиту Алании во время его поездок в Константинополь. Из этого документа становится ясно, что к концу X в. аланская церковная организация была прочной и в основном состояла из греков.

Известно несколько имен аланских митрополитов: Петр, Николай, Климент, Евстратий, Феодор, Лаврентий, Симеон, Каллист (Ю.А. Кулаковский насчитывал девять митрополитов, 36, С.Н. Малахов их число увеличил до 21. Все имена греческие. Конечно, это не означает, что все аланские иерархи были греками. Ю.А. Кулаковский имел основание епископа Феодора считать аланом. Возможно, что были и другие иерархи аланского происхождения, но никаких сведений в источниках об этом нет. Во всяком случае именник аланских митрополитов вновь свидетельствует о прочных греко-византийских связях Аланской епархии.

О том же говорят и сохранившиеся сведения о переписке Константинополя с Аланией. Согласно уже упоминавшимся «Церемониям Византииского двора» аланским властителям посылались грамоты с золотой печатью в два солида. Следовательно, в Алании эти грамоты могли читать и отвечать на них, что предполагает знание греческого языка и наличие переводчиков. Послание аланского епископа Феодора патриарху Герману II дает основание думать, что переписка шла и по конфессиональным каналам и что до нас дошли лишь жалкие обрывки этой переписки.

Значение Алании в системе подчиненных Константинополю епархий отмечено фактами неоднократного присоединения к ней соседних епархий. Так, в нотициях времени Андроника Палеолога говорится, что по хрисовулу императора Алексея Комнина и акту Синода Алания была соединена с архиепископством Сотириуполя, но вследствие «смут» они были разъединены. Причина объединения указана в акте 114 Константинопольской патриархии от 1347 г.: Сотириупольская «определена состоять навсегда кафедрой Аланского архиерея, так как митрополия сия не имеет собственной архиерейской кафедры по той причине, что народ ее пастушеский». В том же 1347 г. с Аланией была соединена митрополия Вичины -- Бичвинты в Абхазии.

Обратим внимание на то, что, несмотря на подчинение Абхазии грузинскому царю Баграту III в 980 г. и утрату политической самостоятельности, христианские кафедры Абхазии остались под юрисдикцией Константинополя. Очевидно, подобное положение объясняется тем, что в сфере церковной жизни Византия полностью сохранила свое влияние, благодаря чему имела возможность по-прежнему осуществлять сношения с аланской церковью. Более того, есть факт, свидетельствующий о некотором упрочении позиций империи в Абхазии около середины XI в. В 1033 г. Византия из рук аланки Альды, жены абхазского владетеля Георгия I, получила в свое владение мощную крепость Анакопию близ Нового Афона, за что император пожаловал чин магистра сыну Альды Дмитрию. Эти сведения согласуются с византийскими эпиграфическими памятниками из Анакопии. Последние указывают на присутствие здесь греков до середины XI в. и использование Анакопии в качестве их опорного пункта в Абхазии.

В целом же история христианизации алан показывает, что, несмотря па все трудности и поверхностный характер этого процесса, главная цель Византией была достигнута -- союзнические отношения с аланами были укреплены и освящены церковью. Греко-византийское православное христианство оставило на территории Алании многочисленные материальные следы (монументальные купольные храмы, небольшие приходские церкви, христианские могильники, грекоязычные надписи, большое количество находок византийских крестов и т. д.), полностью согласующиеся со сведениями письменных источников. Совокупная картина алано-византийских связей настолько широка, что возможно предположение о более или менее постоянном присутствии каких-то групп византийцев среди местного населения.

5. Период наиболее глубоких связей Алании с Византией

В сфере внешнеполитических отношений алано-византийское союзничество имело тенденцию к дальнейшему сближению. К первой половине X в. относится ряд русских походов в Южный Прикаспий, направленных против мусульманских государств. Русские походы на Каспий соответствовали политическим интересам, и направляющая роль Византии в них вполне вероятна. Нам представляется сомнительной попытка А.Н. Сахарова видеть в русах основных союзников Византии на Кавказе, хотя византийцы могли их использовать в своих интересах. Безусловно, такими союзниками были аланы, их роль в X в. не была поколеблена. В походе 944--945 гг., как свидетельствует Бар-Гебрей, «вышли разные народы: аланы, славяне и лезги, проникли до Азербайджана, взяли город Бердау и, убив в нем 20000 человек, ушли назад». Многие историки склоняются к тому, что в походе 944--945 гг. русы двигались через Кавказский перешеек по суше, и в это время они «заключили союз с аланами и другими народами Северного Кавказа». В таких политических акциях Византия могла играть роль организатора, содействуя созданию антимусульманского альянса.

Источники XI--XII вв. демонстрируют различные неконфессиональные формы связей Алании с Византией: династические браки, служба отдельных алан при дворе Константинополя и в армии, участие аланских отрядов в войнах империи, раздача богатых подарков и чинов аланской феодальной аристократии. Наиболее ярким примером династических связей является брак императора Михаила Дуки (1071 --1078 гг.) и Марии -- дочери грузинского царя Баграта IV и его жены -- аланки Борены, сестры царя Алании Дургулеля, которого грузинская летопись именует «Великим». Дочь Дургулеля Ирину Михаил Дука выдал замуж за Исаака Комнина, одного из представителей высшей византийской аристократии. После смещения Михаила Дуки в 1078 г. Мария стала женой императора Никифора Вотаниата, а на двоюродной сестре Ирины женился в конце XI в. правитель Трапезунда и один из крупнейших феодалов Григорий Гавра. Все эти браки заключались с далеко идущими политическими целями и расчетами и представляли акции государственного значения для обеих сторон. Они подчеркивают тот интерес, который Византия продолжала питать к Алании в XI в., особенно во время правления царя Дургулеля Великого.

Связи последнего с Византией заслуживают особого внимания, но сведения о них крайне ограничены. Кроме приведенных выше фактов известно, что Михаил Дука посылал Никифора Палеолога к своему родственнику по жене, «правителю Алании», за наемным войском, и Никифор привел из Алании 6 тысяч воинов, но они вскоре почти все ушли, ибо платить было нечем. «Правитель Алании» -- это Дургулель Великий.

Интересные сведения приводит византийский писатель Михаил Пселл. Император Константин Мономах (1042--1055 гг.) после смерти императрицы увлекся дочерью царя Алании, жившей в Константинополе на положении заложницы. Как указывает Пселл, Алания «постоянно предоставляет Ромейской державе залоги верности», в чем можно видеть признак некоторой неустойчивости в союзнических отношениях Византии и Алании в XI в. Впрочем, заложничество в эпоху средневековья практиковалось часто.

Судя по хронологии, упомянутая дочь царя Алании могла быть дочерью Дургулеля Великого. Вряд ли это Ирина; скорее всего это ее старшая сестра, Константин дал фаворитке высокий чин севасты, царскую стражу и «излил на нее текущие золотые реки, потоки изобилия и целые моря роскоши». Византийские богатства потекли в Аланию, и «впервые тогда аланская земля наводнилась богатствами из нашего Рима». В Константинополь зачастили аланские делегации, приезжавшие два-три раза в год и получавшие щедрые подарки.

В XI--XII вв. происходит варваризация византийской армии за счет все более широкого привлечения в нее наемников. Среди них постоянно присутствуют аланы. Выше был приведен пример с шеститысячным аланским войском, приглашенным Михаилом Дукой. В походе 1045 г. на Двин (Армения), находившийся в руках эмира Абу-л-Асвара, участвовал отряд византийского вассала--магистра Константина Аланского. Неизвестно, был ли отряд сформирован из аланских воинов, но в контексте алано-византийских отношений XI в. такой вариант вполне возможен. В 1071 г. аланы на стороне византийцев участвовали в битве с сельджуками при Манцикерте и потерпели поражение, при императоре Исааке II Ангеле (1185--1195 гг.) они принимают участие в боях у Солуни и Филиппополе, воюют вместе с ромеями в Македонии.

Период X--XII вв. представляется как время наиболее глубоких связей Алании с Византией, выразившихся в христианизации социальных верхов и распространении среди них христианской культуры. Относительно последней следует особо подчеркнуть распространение в прикубанской Алании греческой письменности, документированной многими эпиграфическими памятниками, на основе которой в XII в. была сделана попытка создания собственной аланской письменности (Зеленчукская надпись). Не исключено, что со временем будут выявлены новые памятники аланской письменности на основе греческого алфавита, и тогда мы получим возможность говорить не только о попытке, но и о факте создания и распространения такой письменности. В такой возможности убеждает авторитетное свидетельство европейского путешественника XIII в. Гильома Рубрука, писавшего, что аланы имеют греческие письмена (55, с. 106).

В то же время в зависимости от обстоятельств характер межгосударственных отношений, очевидно, изменялся. Если в X в. аланский властитель трактовался как самостоятельный государь и именовался «духовным сыном императора» и эксусиократором Алании, то в XI--XII вв. употребления термина «духовный сын» мы уже не встречаем. Приложение титула «духовного сына» к иноземным правителям, таким образом, включаемым в официально-«семейные» отношения, исходило из общеполитической установки господства Византийской империи над прочими народами. В Византии была разработана своеобразная иерархия, применявшаяся в сфере международно-правовых отношений: во главе ее стоит император -- «духовный отец», далее -- «братья» императора (почти ему равноправные), после них шли «сыновья», и на низшей ступени иерархии находились «друзья». Как видим, положение «духовных сыновей» достаточно высокое. Относительно Армении К.Н. Юзбашян, подробно рассматривавший этот вопрос, пишет: «Семейные» отношения между византийскими императорами и их армянскими «сыновьями» представляли собой юридическую реальность и фиксировались в специальном договоре -- ухт, дашинк. С другой стороны, с помощью этих данных можно установить, что титул духовного сына цари Великой Армении носили с первых лет образования царства и, по крайней мере, до Ашота III. Аналогично мы можем допустить, что и с властителями Алании заключались такие же договоры, определявшие статус аланских «сыновей». В таком случае вырисовывается следующая картина международно-правовых отношений Византии и Алании: с VI до X в. аланы -- «друзья» ромеев (Прокопий Кесарийский), в X в. их правители становятся «сыновьями»: (Константин Багрянородный), в XI в. этот титул исчезает, но поскольку алано-византийские связи при царе Дургулеле были очень глубокими, вопрос для нас остается неясным (не был ли Дургулель Великий объявлен «братом», хотя этому, кажется, противоречит наличие аланской заложницы при дворе).

6. Ослабление связи Алании с Византией

После смерти Дургулеля связи с Византией постепенно слабеют, и аланы возвращаются, в разряд «друзей» империи.

Византийское влияние в Алании X--XII вв. не следует рассматривать изолированно. Византия продолжала свою юрисдикцию над христианскими кафедрами Абхазии и Черноморского побережья, а также Крыма. В эпоху Комнинов византийско-христианское влияние на Северо-Западном Кавказе распространилось на Зихию и Матраху на Таманском полуострове, что подтверждается не только старыми, но и новыми эпиграфическими находками в Закубанье, свидетельствующими об употреблении греческого письма здесь до XV--XVI вв.

В 1988 г. опубликована статья В.В. Виноградова, критикующая автора этих строк за преувеличение «политико-конфессиональной доминанты Византии» на Северо-Западном Кавказе и за непризнание влияния Грузии в данном регионе. Однако нетрудно заметить, что тезис о влиянии Грузии навязывается читателю императивно, ибо аргументация фактически сведена к двум монетным находкам грузинского происхождения в Хадыженском и Азове. Обе находки представляют монеты Русудан 1227 г. и объяснимы не устойчивыми и традиционными сношениями Грузии и Западной Алании (как выше мы это проследили по отношению к Византии), а миграциями грузинских беженцев после татаро-монгольского нашествия и вторжения Джелал-эд-дина в Грузию. Факт связей и взаимовлияний с Абхазией и Западной Грузией я отмечал выше неоднократно, эти связи и абхазо-западногрузинские импульсы отразились в христианской архитектуре Западной Алании, но не следует забывать о глубине влияния византийской культуры на саму Западную Грузию и Абхазию, где «ориентация на византийскую культуру была наиболее интенсивной», продолжаясь и после вытеснения греческого языка грузинским. Наконец, мы вправе задать В.Б. Виноградову вопрос: чем можно объяснить отсутствие на Северо-Западном Кавказе грузинских эпиграфических памятников и наличие нескольких десятков греко-византийских? Видимо, именно теми причинами, которые сформулированы самим В.Б. Виноградовым: политико-конфессиональной доминантой Византии в указанном регионе.

Выше говорилось, что к началу XII в. аланы вернулись в разряд «друзей» Византийской империи, что означало уменьшение их значения и глазах византийской политики и некоторого ослабления связей. Глубокий внутренний кризис, начавшийся в XII в. на фоне углублявшейся феодализации и первых признаков децентрализации и феодальной раздробленности, ослабил страну и ее международный вес. В 1238--1239 гг. Алания была разгромлена татаро-монголами, после чего большая часть ее территории на востоке вошла в состав Золотой Орды. Катастрофа Алании не могла не отразиться на ее дальшейших связях с империей: после татаро-монгольского нашествия они сохранились преимущественно в конфессиональной сфере.

Проезжавший через Северный Кавказ в 1253 г. монах-минорит Гильом Рубрук отметил, что «аланы -- христиане по греческому обряду, имеющие письмена и греческих священников», т. е. византийцев. Видимо, завоеватели не тронули аланскую церковь, или же западная часть Алании, где греческие священники преобладали, сдалась на милость победителей и уцелела вместе с церковью. Упоминание «греческого обряда» в устах монаха- католика означает принадлежность алан к византийскому православию.

В конце XIII в. Константинополь произвел объединение трех кафедр: Аланской, Сотириупольской и Зихской, но оно оказалось непрочным. В потициях времени Андроника III (1328--1341 гг.) Алания вновь выступает (самостоятельно, занимая 81-е место. В акте 109 от 1347 г. упомянут «смиренный митрополит всей Алании и Сотирополя пречестный Лаврентий». Интересные факты изложены в акте 152 от I 356 г., где говорится о синодальном низложении аланского митрополита -- трапезундского грека Симеона, получившего в Золотой Орде ярлык и незаконно рукоположившего архиереев на Кавказскую митрополию и в Сарай, а также подчинившего себе приход Танаиса. Здесь важно отметить несколько вполне конкретных реалий: выдвижение и митрополиты Алании византийца из Трапезунда, который был ближайшим территориально рынком империи и имел давние традиционные связи с народами Кавказа, отразившиеся и в архитектурных памятниках Алании, благожелательное отношение к аланской христианской кафедре в Золотой Орде, без согласия которой Симеон не мог прибрать к своим рукам приходы Сарая и Танаиса (в числе их прихожан были и аланы); существование отдельной и несомненно слабой Кавказской митрополии, чисто формальный контроль Константинополя над далекой Аланской кафедрой, иерарх которой делал, что хотел.

Как показал С.Н. Малахов, в конце XI в. резиденция аланских митрополитов из ущелья Большого Зеленчука была перенесена в Сотириуполь в низовьях р. Чорох, а с конца XIV по 60-е годы XV в. она была вновь перенесена в город Трапезунд. Последним митрополитом Алании, жившим в Трапезунде, был Мелетий, умерший в 1447 г., а к 1459 г. относится письмо последнего императора Давида Комнина к герцогу Филиппу Бургундскому, где говорится, что аланы готовы сражаться на его стороне против неверных наряду с «джиками» (черкесами). После захвата Трапезунда турками в 1461 г. центр Аланской кафедры" переместился еще западнее -- в г. Севастию. Последнее свидетельство об «аланейском» архиепископе относится к 1590 г., т. е. к концу XVI в.; но совершенно очевидно, что к этому времени реальные связи столь удаленной Аланской кафедры со своей паствой ослабели, хотя и не были утрачены полностью (о чем свидетельствует хотя бы упоминавшаяся выше греческая надпись XVI в. из ст. Курджипской.

Ареал византийского влияния в Алании в письменных источниках отражения не получил, и мы можем опираться преимущественно на археологические данные. Наиболее достоверны эпиграфические памятники на греческом языке, хронологически укладывающиеся в пределах X--XVI вв., что полностью соответствует историческим данным. Основная масса сосредоточена в бассейне верхнего течения Кубани; в статье 1985 г. я таких памятников здесь насчитал 89, сейчас к ним добавилась надпись из ст.Курджинской, и общее число достигло 90. На территории Кабардино-Балкарии интересующих нас памятников меньше. Некоторые из них имеют греческие надписи (66, табл. XIII), другие представляют каменный крест или плиту с изображением креста. Типологически последние скорее всего могут быть связаны прямо или косвенно с греко-византийским христианским влиянием. Недавно И.М. Чеченов опубликовал еще 20 каменных крестов в обломках из Жанхотеко, но датировка и происхождение этих весьма своеобразных памятников остаются окончательно не установленными.

Таким образом, ареал влияния Византии на территории Алании на основании христианских мегалитических памятников может быть определен как часть Северо-Западного и Центрального Кавказа от района г. Майкопа на западе до района гг. Владикавказ -- Беслан (Кантышево) на востоке, где зафиксированы наиболее восточные и наиболее поздние (XVI в.) грекоязычные памятники. Судя по этим реалиям, наиболее активным греко-византийское влияние было в верховьях Кубани, в районе между р. Большая Лаба и Кубань. Данное обстоятельство легко объяснимо тем, что именно здесь, на Нижне-Архызском городище в ущелье Большого Зеленчука, находился центр Аланской епархии X--XI вв. Здесь пролегали наиболее легкодоступные пути через перевалы на юг, к портам Черноморского побережья, и именно по ним шли караваны восточных и западных купцов в период функционирования «Великого шелкового пути». Здесь должны были находиться резиденции друзей и союзников Византии аланских властителей Саросия, Итаза, Дургулеля Великого. Здесь находился плацдарм, откуда византийское влияние распространялось на прилегающие территории Северного Кавказа.

Многовековые дружественные отношения с Византией, несомненно, сыграли огромную позитивную роль во внутреннем социально-экономическом развитии аланского общества и его культуры. Эти связи с той или иной степенью глубины затрагивают важнейшие сферы исторического развития Алании: классообразование и феодализация, оформление раннефеодальных общественных институтов вплоть до царской власти, становление классовой идеологии, культурный прогресс, активизация политической жизни. «Византийская цивилизация оказала глубокое и нередко устойчивое воздействие на развитие культуры многих стран средневековой Европы. Ареал распространения влияния византийской культуры был весьма обширен: Сицилия, Южная Италия, Далмация, государства Балканского полуострова, Древняя Русь, народы Закавказья, Северного Кавказа и Крыма -- все они в той или иной степени соприкасались с византийской образованностью. Наиболее интенсивно византийское культурное влияние, естественно, сказывалось в странах, где утвердилось православие, связанное прочными нитями с Константинопольской церковью». Сказанное полностью приложимо к Алании.

В то же время аланы, как мы видели, будучи в течение многих веков друзьями и союзниками ромеев, внесли встречный вклад в историю Византийской империи своим оружием и доблестью, направленными против ее многочисленных врагов.

Заключение

Алания X--XII вв. являлась мощной державой, игравшей важную роль в политической жизни Восточной Европы и Передней Азии. С Аланией искали союза крупнейшие державы той эпохи. Это касается Армении и Грузии. По справедливому замечанию А.П. Новосельцева, закавказские государства стремились заручиться поддержкой соседей с севера, чтобы сделать их своими союзниками против врагов с юга. В X--XII вв. наиболее крупное этнополитическое объединение Северного Кавказа -- Алания; именно с ней, в первую очередь, искали союза правители Армении и Грузии. Тем удивительнее выглядит господствующее в грузинской историографии мнение о вассальной зависимости с начала XII в. алан и других северокавказских народов от царей Иверии. Это сомнительное утверждение базируется на единственном источнике XII в. -- анонимной «Жизни царя царей Давида».