Завоевание Португалии

По мере обеднения Испании богатели отложившиеся от нее области, так что и завоевание Португалии (1580 г.) не вознаградило утрат, понесенных Испанией. В конце XV столетия в Португалии совершались те же перевороты, как и в других государствах Европы. При Иоанне II королевская власть стала на прочном и твердом основании, победив оппозиционные элементы. Самой блестящей эпохой было царствование преемника Иоаннова Эммануила Великого. При нем-то явились результаты предшествовавшей деятельности португальских мореплавателей; к этому присоединились смелые подвиги Альмейда и Альбукерка, где португальцы имели дело не только с индийскими войсками, султаном мамелюков, но и венецианцами, которые всеми силами старались отбить португальцев от найденных ими берегов Ост-Индии. Тем не менее португальцам удалось основать значительные фактории и крепости на западном берегу Ост-Индии; они проникли в Персидский залив. Это была героическая эпоха в жизни португальцев. Быстрые успехи развили в целом народе предприимчивость и смелость. Альбукерка хотел закончить подвиги свои покорением враждебного Аравийского полуострова. Он надеялся, что для завоевания той страны, откуда некогда вышли полчища, завоевавшие полмира, ему достаточно будет 400 португальских воинов. Смерть застигла его, но самая эта смелось показывает, до какой степени в народе раздражена была жажда деятельности.

Но не одна Ост-Индия была театром португальских подвигов. Кабраль, португальский мореплаватель, сбившись с дороги, занесенный ветром, пристал к берегам Бразилиии принял ее во владения португальского короля. Известно, какие результаты для Европы имела торговля португальцев: открытия их вытеснили со всех рынков европейских венециан; торговля пряностями перешла в их руки. Первоначально это сильно обогатило португальцев; в начале XVI столетия нигде не было такой роскоши, такого богатства, как в ней. Не должно забывать, что груз корабля, приходившего из Индии, давал 100, 200 процентов чистой прибыли. Венецианцы прежде пользовались еще большими барышами: они брали по 400 на 100. Но что выиграла отсюда Португалия? Пряности и индийские произведения оказались такими же ненадежными, можно сказать, вероломными продуктами для Португалии, как золото для Испании. Ни Испания, ни Португалия не умели пользоваться богатствами, которые доставляли им случай и отвага. В двадцатых годах XVI столетия в лиссабонскую гавань входят суда английские, ганзейские, нидерландские, покупают у Португалии товары и перевозят их в Антверпен и на другие европейские рынки, даже на отдаленный север. Этим купцам товары португальцев доставались дешево. Португалия не умела соображать своих потребностей с приходами: она покупала дорого все, что ей нужно было для домашнего употребления. Между тем барыш с индийских товаров был только номинальный: она выменивала свои товары на товары других высокой цены. Результаты всего этого скоро обнаружились. Во второй половине XVI столетия является здесь общее обеднение народа, именно низшего класса; богатства скопляются в руках немногих купцов и аристократии, принимавшей участие в торговых оборотах.

К довершению несчастья к этим крайностям присоединилось то, что при короле Иоанне III, преемнике Эммануила, иезуиты получили в Португалии великое влияние. Они-то завели в Португалии порядок вещей, сообразный с их стремлениями, с целью их ордена; они-то убили в народе ту живость, ту деятельность, которую замечаем мы в конце XV и начале XVI столетия. Ни в одной, может быть, стране иезуиты не были так вредны и гибельны, как здесь. При их содействии введена была инквизиция; они овладели воспитанием народным, овладели умом короля. Не довольствуясь влиянием своим в одной Португалии, они рассеялись и в заморских ее владениях. Конечно, они гордились тем, что обратили здесь многих в христианство, но это обращение было чисто внешнее: они искажали часто самое христианство, приноравливая его к понятиям диких племен Бразилии. Иезуиты создали в Южной Америке общество, в котором осуществляли свой идеал гражданского порядка, общество парагвайское.

Внук и преемник Иоанна III Себастьян был воспитан иезуитами. Он был человек даровитый, смелый, обещавший блестящее царствование, но его ум и характер были рано испорчены иезуитами. Он вступил на престол юношей под опекой своего дяди, лишенный всякой самостоятельности, готовое орудие для целей ордена. Но иезуиты ошиблись в своих надеждах. Получив самостоятельность, молодой король начал думать об изгнании турок из Европы. Разумеется, с средствами Португалии это сделать было очень трудно, и подобная мысль обличает в короле отсутствие практического смысла. Приготовляясь к этому делу, он вмешался в распрю мароккского владетеля с дядей, сверженным им с престола, и в 1578 г. выступил на помощь последнему. Армия составлена была из лучших сил Португалии. Это был цвет дворянства и воинственного народонаселения. Неопытность короля и таланты его противника были причиной поражения португальцев при Альцазаре-Квирере. Король погиб без вести в этом сражении. Пользуясь этим обстоятельством, явились четыре самозванца: первые три были действительно таковы: но относительно четвертого есть факты, которые придают какой-то загадочный, таинственный свет этому человеку; он был взят и повешен по приказанию короля. Как бы то ни было, португальский престол достался старому родственнику Себастьяна кардиналу Генриху. Он умер после годового царствования в преклонных летах. Настоящего преемника мужского пола не оставалось. Инфант Дон Антонио де Прато, племянник Иоанна III, предъявлявший права свои, в сущности не был законным наследником, ибо мать его была еврейка, и брак ее с отцом инфанта не был доказан. Но португальское народонаселение держалось его, ибо он был последним представителем национальной династии. Между тем, искателей престола нашлось много: герцог Пармский, Филипп II и некоторые аристократические фамилии, особенно Браганцская. Выбор народа пал на Антонио, но Филипп не дал усилиться противнику: в 1580 годах армия его под начальством 72-летнего герцога Альбы выступила против португальцев. Дон Антонио с первого раза был разбит. Альба занял почти без сопротивления всю страну, и в Лиссабоне провозгласил королем Филиппа.

Филипп обещал проводить большую часть года в Лиссабоне, обещал не замещать должностей иностранцами, обещал в неприкосновенности сохранять все льготы и права португальцев. В слишком резком нарушении этих прав нельзя упрекнуть Филиппа: но тем не менее присоединение Португалии к Испании было источником окончательного разорения первой. Мы видим, что Португалия располагала еще богатыми средствами, что она могла бы еще занимать почетное место, если не между первыми державами Европы, то по крайней мере между второстепенными. Теперь она была лишена этих средств. Мы сказали, что при самом начале войны Филиппа II против нидерландских областей, когда все условия победы находились еще на стороне первого, эти области жили морскими разбоями: они грабили испанские суда и тем наносили большой вред Испании. Но на этом не остановились нидерландцы: они поняли, что гораздо важнее грабить колонии, откуда Испания получала свои богатства. Уже в 1570-х годах мы видим смелых нидерландских мореплавателей, пристающих к берегам Южной Америки, налагающих контрибуцию на испанские приморские города. Часто врываются они в глубь края и овладевают сокровищами, приготовленными для частных людей Испании. Гольотам, нагруженным золотом, трудно было достигнуть испанских гаваней: на пути их перехватывали нидерландские эскадры. Когда Португалия была присоединена к Испании, ее постигла та же учесть, а действия нидерландцев в португальских колониях были еще успешнее: они завели здесь фактории, основали крепости в Индии, отняли у португальцев Бразилию. В 1602 г. уже образовалась в Голландии компания для торговли Ост-Индская: она предшествовала компании английской. Голландцы заняли весь остров Цейлон и острова Молуккские. Торговля пряностями, индийскими произведениями перешла прямо в их руки.

В 1598 г. скончался Филипп II от мучительной болезни, в которой он остался верен своему характеру, твердому и крепкому. Не без страха думал он о будущности своего государства: самые цветущие области отложились. Несмотря на свою непреклонную волю, он начинает терять надежду на возвращение нидерландских областей; покорение Португалии немного увеличило силы Испании, средства ее истощались. К довершению всего он оставлял своему преемнику долг в 600 миллионов червонцев. Государственное банкротство и подделка фальшивой монеты не помогли. Самые войска испанские утратили свою прежнюю славу в битвах с нидерландцами. Наконец, Филипп знал характер своего преемника, Филиппа III. Мы говорили о странном характере первого сына Филиппа, Дона Карлоса, но Филипп III стоял в умственном отношении несравненно ниже последнего. Подозрительный отец держал его вдали от всех дел; он был воспитан под надзором иезуитов. Когда он вступил на престол, он вовсе не знал своего государства; воля была в нем совершенно убита. Современники рассказывают, что, когда

Филипп II предложил сыну своему жениться, он принес ему портреты европейских принцесс; инфант долго смотрел на них и потом попросил отца, чтобы он сам ему выбрал. Сам король, говорит венецианский посол, смутился, видя в сыне такое отсутствие самостоятельности и воли, которое было отчасти следствием слабоумия, а отчасти -- воспитания.

В начале XVII столетия Голландия вовсе не думает о примирении с Испанией; она становится в ряду могущественных держав Европы. Флот ее пристает к берегам Америки и Индии и вывозит оттуда товары. Антверпен утратил свое значение: место его занял Амстердам. В 1609 г. возник здесь Амстердамский банк, установленный богатыми капиталистами и делавший самые обширные обороты. Во главе дел стояли Мориц, сын Вильгельма Оранского, честолюбивый, талантливый юноша, и гениальный полководец и противник его -- старик Ольденбарневельд, синдик Голландии. Они стояли во главе двух враждебных партий: партии военной и партии чинов или штатов. Военная партия, во главе которой стоял Мориц, требовала продолжения войны, к которой привыкла и которая не истощала края, но давала средства для честолюбивых видов. Барневельд стоял во главе партии республиканской, партии штатов, которая хотела мира с Испанией, хотела развития промышленности и торговли, довольствуясь свержением власти испанской. Эта партия в 1609 г. пересилила, мир с Испанией был заключен на 12 лет. Но между партиями продолжалась темная, глухая борьба, готовая вспыхнуть при первом случае. Случай этот открылся. Догматические вероучения Арминия и Гомара в Лейдене подали повод к явному политическому раздору. Оба они были учениками Кальвина. Но Гомар довел учение Кальвина до крайности: он учил, что еще до рождения человека предопределено ему или вечное блаженство или вечное мучение и что этого предопределения ничто не может изменить. Против него выступил Арминий, смягчивший значительно вероучение Кальвина. Образованные люди разделились на две партии: Мориц стал во главе гомаристов не из убеждения, а только потому, что во главе другой партии стоял его противник. В 1618 г. в Дортрихте был собран собор. Гомаристы пересилили: арминисты признаны были еретиками и должны были бежать. Пасторы, принявшие это учение, были отрешены от должности. Барневельд подвергся обвинению за государственную измену, ему было тогда более 70 лет. Мориц велел сказать ему, что уничтожит обвинение, если тот согласится пристать к нему. Барневельд отказался и был казнен. Это было пятно на совести Морица, тем более, что с судьбою Барневельда связана была судьба человека, оставившего огромное имя потомству, Гугона Гроция. Его приговорили к вечному заточению, но он бежал. В 1619 г. партия военная одержала решительную победу над партией чинов. Результат этой победы не замедлил обнаружиться: чрез два года Голландия объявила 12-летнее перемирие с Испанией рушенным. (В книге Capefigue о Франции любопытен один отдел, где он излагает содержание современных памятников, хранящихся в Парижской библиотеке (прим. Речь идет о кн.: J. Capefigue. Histoire de la Reforme, de la Ligue, et du Regne de Henri IV. Paris, 1833--1835.)).