Монголо-татарское нашествие на Русь и его последствия исходя из взглядов Л.Н. Гумилева

Монголо-татарское нашествие на Русь и его последствия исходя из взглядов Л.Н. Гумилева

Весьма неоднозначно в исторической науке роль так называемого татаро- монгольского нашествия (XIII - XIV). С одной стороны, оно традиционно ассоциируется с «игом», неисчислимыми бедами славянских народов.

С другой стороны, все чаще высказывается мнение, что заученная нами еще в школе «легенда» о татаро-монгольском нашествии возникла в России около трехсот лет назад. Именно тогда, когда в Петровскую эпоху русские люди стали активно и регулярно посещать Западную Европу. Там они видели комфорт, благополучие и спокойствие. Невольные сравнения были не в пользу России. И это вызывало желание понять и объяснить эту разницу, эту отсталость. Удовлетворившее всех объяснение русской «отсталости» нашлось очень быстро. Оказывается все дело в трехсотлетнем татаро-монгольском иге, которое непосильным бременем легло на плечи русского народа и, таким образом, затормозило развитие буквально всех сторон его жизни.

Моментом освобождения Руси от так называемого татаро-монгольского ига считается Куликовская битва. При этом как-то забывается, что это было сражение не столько с Ордой, сколько с мятежником Мамаем, для которого Чингизиды были смертельными врагами. Историческое значение Куликовской битвы велико. Но значение это, по Л.Н.Гумилеву, не в освобождении от «ига», а в том, что на поле боя пришли суздальцы, ростовчане, владимирцы, псковичи, рязанцы, москвичи и ярославцы, а ушли - русские. Поэтому в этнической истории России Куликовская битва считается той рубежной датой, после которой Московская Русь выступила реальностью всемирно-исторического значения.

Позиция Гумилева Л.Н.

В настоящее время Л.Н.Гумилев является почти единственным в нашей стране представителем так называемой школы евразистов (привычка к «ярлыкам»), которые считают нашествие монгольских племен естественным историческим процессом и которые не только «подсчитывают убытки» в результате этого нашествия, но и пытаются выяснить, что положительного дало нам татаро-монгольское иго.

К положительным последствиям монголо-татарского нашествия по Гумилеву можно отнести:

Во-первых, то что под влиянием монгольского владычества русские княжества и племена было слиты воедино, образовав сначала Московское царство, а впоследствии - Российскую империю. Монголы дали покоренной ими стране основные элементы будущей русской государственности: самодержавие, централизм, крепостное право. У большинства историков не принято было об этом писать, но прикрепление крестьян к земле было одним из основных условий существования государства на определенном этапе его развития.

Во-вторых, несомненно также влияние монголов на боевые приемы русской армии. Техника применения резерва была использована против своих учителей уже в 1380 году, когда русское войско в решительную минуту бросилось на татар со своим свежим отрядом и вырвало из рук Мамая колебавшуюся победу. Многое переняли у монголов русские казачьи войска, казачья лава - прямая наследница монгольской лавы.

В-третьих, Распространялись восточные обычаи, культура, быт. Коренным образом изменилась одежда: от длинных белых рубах, длинных штанов наши предки перешли к кафтанам, шароварам, сапогам. Даже такие привычные «исконно русские» предметы быта, как самовар, валенки - также пришли к нам от татаро-монголов.

В-четвертых, Не обошло своим вниманием монгольское влияние и духовную культуру жителей Руси. Это - величавость русских народных танцев в отличие от танцев Западной Европы; это и русские народные песни, обрядовые и свадебные, составленные в так называемой «пятитонной», или «индокитайской» гамме, то есть как бы в мажорном звукоряде, с пропуском четвертой и седьмой ступени. И этот перечень чуть ли не бесконечен

Л.Н. Гумилев считает, что любое историческое явление нельзя упрощать, сводить к той или иной идеологической схеме, удобной, полезной, общепринятой. Этим объясняется его своеобразные взгляды на татаро-монгольское нашествие на Русь. Большинство ученых стали обвинять Гумилева в русофобии на том основании, что он придерживается иных взглядов на историческую роль Золотой Орды, считая, что она защитила Русь от вторжения с Запада. Так называемое иго не погубило, а сохранило Русь. Точка зрения Л.Н. Гумилева раскрыта в его произведении «Древняя Русь и Велика Степь». В нем он оправдывает татаро-монгольское нашествие, говорит о том, что главную опасность для Руси представляли не монголы, а запад и потому союз А. Невского с монголами был жизненно необходимым.

В доказательство того, что русские люди не страдали от ордынского ига, Гумилев приводит летописный текст, в котором хан Джанибек назван «добрым» царем. Но более всего удивляет утверждение Гумилева, что «немногочисленные воины-монголы Батыя только прошли через Русь и вернулись в степь». Приводимые автором слова летописи -- «сей царь Чянибек Азбякович добр зело к Христианству» -- нужно оценивать в контексте эпохи.

Главной особенностью позиции Гумилева, отличающей его от других, является то, что он рассматривал историю Руси через свою пассионарную теорию, этим объясняется особенности взаимодействия монголо-татарского ига и Руси. Русь и Золотая Орда до XIII в. не только не были врагами, но и даже состояли в некоторых союзнических отношениях. По мнению Гумилева, предпосылками для такого союза стали чересчур активные экспансионистские действия Ливонского ордена в Прибалтике. Причём союз по большей части имел военный, нежели политический характер. Этот союз выражался в виде защиты монгольскими отрядами русских городов за некоторую плату: “…Александра интересовала перспектива получения от монголов военной помощи для противостояния натиску Запада и внутренней оппозиции. Именно за эту помощь Александр Ярославович готов был платить, и платить дорого” (Гумилёв Л.Н. От Руси к России). Так, по мнению Гумилёва, с помощью монголов такие города, как Новгород, Псков в 1268 году, а также Смоленск в 1274 году избежали захвата: ”Но тут в Новгород, согласно договору с Ордой, явился татарский отряд в 500 всадников…Новгород и Псков уцелели”.

Кроме того, русские князья сами помогали татарам: “Русские первые оказали военную помощь татарам, приняв участие в походе на аланов”. Лев Николаевич видел в таком союзе только положительные стороны: “Таким образом за налог, который Александр Невский обязался выплачивать в Сарай, Русь получила надёжную крепкую армию, которая отстоялане только Новгород с Псковом… Более того, русские княжества, принявшие союз с Ордой, полностью сохранили свою идеологическую независимость и политическую самостоятельность… Одно это показывает, что Русь была не провинцией Монгольского улуса, а страной, союзной великому хану, выплачивавшей некоторый налог на содержание войска, которое ей самой было нужно”.Он также считал, что этот союз повлёк за собой улучшение во внутреннем положении страны: “Союз с татарами оказался благом для Руси с точки зрения установления внутреннего порядка”. Не стоит также забывать о том, что эти союзнические, дружеские отношения между ними были несколько навязаны монголо-татарами. Но, во всяком случае, в результате этой насильственно навязанной «дружбы» выковалась русская нация. В аргументирование своей идеи Л.Н.Гумилёв приводит следующие факты.

Во-первых, на Руси постоянно не находились отряды татаро-монгол: “Гарнизонов монголы не оставили, своей постоянной власти не думали устанавливать”.

Во-вторых, из многих источников известно, что князь Александр Невский часто ездил к хану Бату. Этот факт Гумилёв связывает с организацией союза: “В 1251 году Александр приехал в Орду Батыя, подружился, а потом побратался с его сыном Сартаком, в следствие чего стал приёмным сыном хана. Союз Орды и Руси осуществился…”.

В- третьих, как уже упоминалось выше, Гумилёв приводит факт защиты монголами в 1268 году Новгорода.

В-четвертых, в своих книгах Гумилёв упоминает об открытии в Золотой Орде православного епиископства, что по его мнению было бы вряд ли возможно в случае вражды между этими странами: “В 1261 усилиями Александра Невского, а также монгольских ханов Берке и Мэнгу-Тимура было открыто подворье православного епископа. Он не подвергался никаким гонениям; считалось, что епископ Сарский является представителем интересов Руси и всех русских людей при дворе великого хана”.

В- пятых, после прихода в Орде к власти Берке, который установил ислам государственной религией, на Руси не начались религиозные гонения на православную церковь: “…После победы в Орде мусульманской партии в лице Берке, никто не требовал от русских обращения в ислам”. То есть они не считались покоренным народом, они считались союзным народом. Предельно жестокие ко всем, кто сопротивлялся им, монголы требовали только одного -- полного, беспрекословного и раболепного поклонения. Однако Великая монгольская держава вовсе не было религиозной системой, а лишь культурно-политической. Поэтому она и навязывала покоренным народам только законы гражданско-политические («Чингисова яса»), а не религиозные. Для Орды была характерна широкая веротерпимость, более того -- покровительство всем религиям. Требуя покорности и дани, полагая вполне естественным жить за счет побежденных народов, монголы не собирались покушаться ни на их веру, ни на их культуру. Они не только разрешали всем иноверцам свободное отправление религиозных обрядов, но и относились с определенным уважением ко всем религиям вообще. Вот почему православная церковь в России сохранила полную свободу деятельности и получила полную поддержку от ханской власти, что и было подтверждено особыми ярлыками (жалованными грамотами) ханов. В результате значительная часть русского православного духовенства перешла в стан татарских угодников.

В благоприятном положении оказались и монастыри -- они были ограждены от поборов и разорений. Их число начало возрастать, но особенно бурный рост начался с середины XIV века, когда на Руси возникло сильное стремление к монастырской жизни. Отшельники бежали в дикие места, к ним присоединялись другие и так возникала обитель. Окрестный народ стекался туда на поклонение, создавая вокруг обители поселение. Из таких обителей отдельные отшельники удалялись в еще более дикие места, основывали там новые обители и также привлекали к себе население. Эти процессы продолжались до тех пор, пока весь дикий, неприступный север с его непроходимыми лесами и болотами до самого Ледовитого моря не был усеян монастырями. Но не только церковь сотрудничала с завоевателями.

В-шестых, древняя Русь, пережившая период своего этногенеза и вошедшая уже в состояние почти гомеостатическое или близкое к нему, - она нуждалась в татарах как в организующей силе. Русские князья активно пытались использовать татар в своих корыстных целях. Например, прибегая к их помощи в междоусобной борьбе со своими сородичами. И если сперва такое поведение осуждалось, то со временем сотрудничество с татарами и, в частности, соучастие в их войнах начинает, восхваляться как своего рода удальство, выгодная экспедиция.

Таким образом, то, что мы называем игом, было, по существу, унией двух государств с преобладанием волжского района над днепровским и донским и волго-окским междуречьем. По мнению Гумилева, тесный союз и уния - это еще не иго. Уния была в Австро-Венгрии. Венгры были никак не угнетены австрийцами. Была уния Украины с Великороссией в XVII веке, но говорить, что украинские казаки терпели притеснения, нельзя. И Россия была в унии, в симбиозе с Золотой Ордой и пользовалась такими же правами, как и любой другой улус. Русские шли в сражения вместе с татарскими богатырями, которые то приходили им на помощь, то призывали их себе на помощь.

Заключение

(По книге И.Н. Данилевского "Русские земли глазами современников и потомков (XII-XIV вв.)).

Имя Льва Николаевича Гумилева (1912-1993) всегда было окутано неким романтическим флером. С одной стороны, это было связано с его происхождением из семьи выдающихся русских поэтов, с другой - с теми гонениями, которым при советской власти подвергались все члены этой семьи, включая и самого Льва Николаевича. Интерес к его трудам, не вписывавшимся в «идеологический стандарт», всегда был велик. Его работы ярки и необычны, подходы, развиваемые в них, - широки, сторонники - многочисленны. И все-таки, наверное, у любого, кто начинает знакомиться с теоретическим наследием этого незаурядного мыслителя, чтение его исследований не может не вызвать определенной настороженности.

Пожалуй, прежде всего это связано с некоторой недоговоренностью. Теория «колебательного» развития этносов неразрывно связана с представлением о пассионарности (она определяется автором как «необоримое внутреннее стремление к деятельности, направленной на осуществление какой-либо цели») и базируется на ряде категорий, которые самим Л. Н. Гумилевым точно не определены (биогеохимическая энергия, переходящая в энергию пассионарную, которая в свою очередь создает «этническое поле» и т.д.). Присутствие таких принципиально неформализуемых понятий позволяет охарактеризовать построения Л. Н. Гумилева не столько как строгую научную теорию, объясняющую исторический (природно-этнический) процесс, сколько как художественный образ, описывающий его. Об этом же говорят и выделяемые Л. Н. Гумилевым периоды в развитии этнического цикла: «подъем», «акматическая фаза», «надлом», «фаза инерции» («осень этноса»), «обскурация» («сумерки этноса»), жизнь этноса «после конца». Показательно, что названия этих фаз (начало и конец которых, очевидно, могут выделяться лишь интуитивно, на неформальном уровне восприятия) представляют собой откровенные метафоры, каковыми сами «фазы» по существу своему и являются.

В то же время обилие научных терминов в рассуждениях Л. Н. Гумилева может создавать у большинства читателей впечатление научности и самой теории, которой, следовательно, должны быть присущи строгость, логичность и непротиворечивость. Однако даже тем, кто безусловно признает научность концепции исторического процесса Л. Н. Гумилева приходится признать: что при всей привлекательности и эмоциональной убедительности в пассионарной концепции слабо прояснены многие вопросы, в том числе и фундаментальные.

Вклад Л. Н. Гумилева в развитие отечественного гуманитарного знания не ограничивается концептуальными построениями. Величайшей заслугой ученого является его открытие для широкого круга читателей, огромного мира, простирающегося на восток от Руси. Роль «восточного фактора» в развитии Древнерусского государства, русских княжеств XII -- первой трети XIII в., взаимодействие и взаимовлияние русских земель, Великой Монгольской империи и Золотой Орды -- вот тот колоссальный комплекс проблем, изучение которого сегодня во многом определяется прямым или косвенным влиянием трудов Л. Н. Гумилева.

Вывод

Концепция Л.Н.Гумилёва кажется мне не очень правдоподобной. Она скорее основывается на умозаключениях и своевольной интерпретации исторических фактов. Аргументы, которые он приводит в свою защиту, по моему мнению не слишком надёжны: например почему о защитемонголо-татарскими отрядами русских городов знает только он один, и ни один известный историк, кроме него самого, не упоминает этого факта. Таким образом, в исторической концепции Л.Н.Гумилёва есть много “тёмных пятен”. Мне кажется, что абсолютно точно о реальных событиях того времени мы никогда уже не узнаем. Поэтому, ни одну из существующих концепций нельзя абсолютизировать, нет единственно верной теории.