Общественно-политическое движение в России во второй четверти XIX века

3

Министерство науки и образования РФ

Государственное образовательное учреждение высшего профессионального образования

ВСЕРОССИЙСКИЙ ЗАОЧНЫЙ ФИНАНСОВО-ЭКОНОМИЧЕСКИЙ ИНСТИТУТ

Контрольная работа по отечественной истории на тему:

Общественно-политическое движение в России во второй четверти XIX века

Выполнила:

Лузенина Ю.Р.

Проверил:

Мударисов Р.З.

Уфа 2009

План

Введение

1. Общественное движение в России после декабристов. Начало революционной деятельности В.Г. Белинского, А.И. Герцена, М.А. Бакунина.

2. Идейные разногласия западников и славянофилов.

3. Кружок М.В. Буташевича-Петрашевского. Зарождение разночинского этапа революционного движения

Заключение

Список литературы

Введение

Общественно-политическое движение в России во второй четверти XIX века можно охарактеризовать разнообразием направлений. Однако все они задавались вопросами: кто мы? Откуда? Какова наша роль и предназначение в истории? Каким будет или должно быть будущее России? Примерно те же вопросы встают перед представителями различных ныне существующих партий и общественных движений. Как и тогда, мы сегодня задаёмся вопросом, каким путём должна развиваться Россия?

Некоторые считают, что у России должен быть свой самобытный путь развития, отличный от западного. Россия - могучая держава, и она имеет свои традиции, которых необходимо придерживаться. В основе самобытного российского пути развития лежат православие и национальный русский характер. Господство духовных интересов над материальными должно быть основополагающим в развитии будущего России.

Другие, напротив, считают необходимым учиться на опыте развитых Западных стран. Главную задачу они видят в развитии демократических начал, в достижении большей социальной и политической свободы личности. Важно развивать рыночные отношения, предпринимательство, промышленность и торговлю считают они.

Когда речь заходит об изменениях общества, о его будущем, то вольно или невольно вставал вопрос о каком человеке, человеке настоящего, ныне живущих поколениях, или человеке будущего, поколениях грядущих. И здесь позиции представителей разных направлений русской философской мысли расходились, иногда очень резко. Философы, озабоченные судьбой конкретных, ныне живущих людей, неизбежно выходили на проблему допустимой цены социальных преобразований.

Все эти важные черты русской философии особенно ярко и выпукло проявились во второй четверти XIX века, когда русская философия достигает периода зрелости.

Рассмотрим, какими были общественные движения второй четверти XIX века, и какие пути развития России они предлагали, их плюсы и минусы.

1. Общественное движение в России после декабристов. Начало революционной деятельности В.Г. Белинского, А.И. Герцена,

М.А. Бакунина

Поражение декабристов явилось тяжелым ударом для общественного движения в России. Однако и в годы николаевской реакции, несмотря на правительственный террор, революционный процесс не был остановлен. Русская общественная мысль настойчиво искала выход из создавшегося положения. В 30-40-е годы эти идейные поиски происходили на фоне заметной активизации массового движения в стране.

Социальная напряженность, нарастающая в стране, не могла остаться незамеченной царским правительством. Оно пыталось найти выход из кризиса путем консервации существующей политической системы, основой которой по-прежнему являлось самодержавие.

В области идеологии эта тенденция проявилась в теории "официальной народности", суть которой отражала формула "самодержавие, православие, народность". Ставший вскоре министром народного просвещения, С.С. Уваров, используя некоторые положения из работ Карамзина и Погодина, в 1832 г. сформулировал основы теории, которая преследовала цель воспитания юношества в национальном духе. Фактически она представляла собой “теорию официальной педагогики". Суть ее заключалась в том, что самодержавие, православие и народность как основы русской истории обеспечивают благоденствие и могущество России, мир между сословиями и защиту от "тлетворных" революционных идей Запада. Проявление народности автор видел в русском языке, культуре, самобытности русского народа. В теории содержалась попытка совместить результаты европеизации российской культуры и общества с русским национальным религиозно-философским наследием. Уваров считал необходимым “продолжать дело Петра и потом еще приготовлять Россию и к обратному шагу, т.е. возвращать русских к русскому”. В соответствии с этой теорией стержнем всей русской общественной жизни признавалось самодержавие, служение которому становилось высшей гражданской доблестью. Духовной опорой самодержавия было православие. Единение народа и монарха ("народность") объявлялось третьим "коренным чувством" в России. Пресса, близкая к правительству (Ф.В. Булгарин, Н.И. Греч, О.И. Сенковский), постоянно пропагандировала теорию официальной народности, ее теоретическим обоснованием занимались профессора М.П. Погодин и С.П. Шевырев.

Несмотря на разгром декабристских организаций, традиции движения продолжали существовать и нашли отражение в создании ряда кружков конца 20-х - первой половины 30-х годов. Характерно, что возникали они уже не в столице, а в Москве. В 1826-1827 гг. в Московской студенческой среде возник кружок братьев Критских. Они вместе с другими участниками кружка (всего около десятка лиц) объявляли себя продолжателями борьбы декабристов. Кружок братьев Критских носил политический характер. Михаил Критский называл декабристов великими, считал несчастным тот народ, который состоит под монархической властью. Членами кружка была заведена печать с надписью «Вольность и смерть тирану», оттиск которой был обнаружен на одной из бумаг. Участники кружка стояли за конституционный строй. В области тактики революционной борьбы члены кружка братьев Критских сделали большой шаг вперед по сравнению с декабристами. Они вели речь не о военном перевороте, а о необходимости поднять массовое восстание, сделать революцию. Его члены занимались анализом истории и перспектив развития России.

В начале 30-х годов студентами Московского университета во главе с В.Г.Белинским создается демократическое "Литературное общество 11-го нумера" (по номеру занимаемой им комнаты). Виссарион Григорьевич Белинский, представитель нового поколения революционеров-разночинцев, был зачинателем революционного демократического движения в России и одним из самых выдающихся русских революционных демократов. Принадлежа к числу выходцев из народа, к числу тех, кто жил за счет своего трудового заработка, В. Г. Белинский хорошо знал тяжелое положение народных масс и отражал в своей идеологии их борьбу.. Будучи непримиримым противником крепостничества, сторонником свободы, В. Г. Белинский в этом же духе влиял на лучших представителей как своего, так и последующих поколений. С момента поступления в университет и до конца своей жизни (1848) В. Г. Белинский неустанно боролся за дело освобождения народа из-под гнета крепостничества и самодержавия. Во время своего пребывания в университете Белинский пишет антикрепостническую драму "Дмитрий Калинин", направленную против крепостного права. В этом своем произведении он называет помещиков «змиями», «крокодилами», «тиграми», питающимися костями и мясом своих ближних и пьющими, как воду, «их кровь и слезы».
Устами героя своей драмы Дмитрия Калинина он заявляет: «Кто дал это гибельное право - одним людям порабощать своею властью других, подобных им существ, отнимать у них священное сокровище - свободу? Кто позволил им ругаться правами природы и человечества? Господин может для потехи или для рассеяния содрать шкуру со своего раба; может продать его, как скота, выменять на собаку, на лошадь, на корову, разлучить его на всю жизнь с отцом, с матерью, с сестрами, с братьями и со всем, что для него мило и драгоценно». Другой герой драмы, Сурский, говорит: «Хотя земля и есть поприще страданий людей, однако в этом виноват не бог, а сами люди». Значение своей драмы «Дмитрий Калинин» как протеста против существующей несправедливости, против существующих социальных порядков В. Г. Белинский очень ярко выразил в письме к своему отцу, где он сообщал ему следующее:

«В этом сочинении со всем жаром сердца, пламенеющего любовью к истине, со всем негодованием души, я в картине довольно живой и верной представил тиранство людей, присвоивших себе гибельное несправедливое право мучить себе подобных».

Далее Белинский пишет о том, что хотя цензор и признал его талант, похвалил за сочинение, но оно было признано безнравственным, позорящим честь университета; за что он был исключен, а возглавляемый им кружок распался.

К 1831 г. относится существование в Московском университете "Сунгуровского общества" (по имени бывшего воспитанника университетского пансиона Н.П.Сунгурова, выдававшего себя за члена сохранившейся декабристской организации). Его руководителями были Сунгуров Н., Костянецкий Я., Антонович А., Кноблох А. Общество планировало подготовить вооруженное восстание. но было разгромлено властями.

Еще один кружок студентов университета был организован А.И.Герценом и Н.П.Огаревым, с участием А. Закревского, И. Оболенского, В. Петрова, Е. Челищева, П. Антоновича и др. Участники кружка демонстративно носили береты a la Карл Занд (немецкий студент, убивший в 1819 г. драматурга А. Коцебу, считавшегося агентом русского правительства в Германии) и шейные платки французских республиканских цветов. Огарев и товарищи пели, распевали на улицах “Марсельезу”. Все это давало повод некоторым современникам называть молодых друзей фрондерами, любящими внешний эффект и картинность. Однако кроме этой показной бравады в кружке шла напряженная работа. Читались и распространялись запрещенные цензурой произведения декабристов, труды западноевропейских философов и политических деятелей, исследования по истории Великой французской революции. С конца 1832 г. все большее внимание членов кружка стало привлекать учение французского социалиста-утописта К.А. Сен-Симона. Часть членов кружка была готова перейти на позиции утопического социализма, однако неожиданно (в связи с “Делом о лицах, распевавших в Москве пасквильные песни”) в 1834 г. кружок был разгромлен.

В 1833 г. сложился кружок Н.В.Станкевича. Члены кружка М. Бакунин., А Боткин., К. Аксаков., А. Герцен и др. изучали философские системы Фихте, Гегеля, Шеллинга, пытались объяснить с их помощью развитие России. Герцен написал несколько произведений: «Лициний», «Встреча», «Елена» и некоторые другие. Произведения Герцена носили обличительный характер по отношению к нравам, быту и обстановке, царившей в провинции, по отношению к крепостничеству, помещичьему и самодержавному гнету в самых различных его проявлениях. М. А. Бакунин - один из главных проповедников философского кружка Н. В. Станкевича. Участников кружка объединяли интерес к философии, истории и литературе, отвращение к крепостничеству и личное обаяние Станкевича. Изучая главным образом немецкую идеалистическую философию, сначала Ф. Шеллинга, затем Г. Гегеля, члены С. к. не ставили себе, в отличие от кружка Герцена -- Огарева, конкретных политических задач, но идейно они были близки к этому кружку; по словам Герцена, их роднило "... глубокое чувство отчуждения от официальной России, от среды, их окружавшей..." (Собр. соч., т. 9, 1956, с. 36). С отъездом за границу Станкевича кружок постепенно распался и к 1839 перестал существовать. Деятельность кружка способствовала распространению в России идей классической нем. философии, в частности диалектики Гегеля, а также пропаганде просветительских идей, гуманистических идеалов. ("Телескоп", "Московский наблюдатель"). Именно в этом кружке к концу 1830-х гг. сформировались два цельных течения общественной мысли - славянофильское и западническое - которые предлагали свои концепции исторического развития России.

Вторая половина 30-х годов ознаменовалась спадом общественного движения, репрессиями и преследованиями его участников, в обществе царило состояние неуверенности и разочарования. Эти настроения отразились в знаменитых "Философических письмах" П.Я.Чаадаева. В 1836 г. в журнале «Телескоп», редактировавшемся Надеждиным, было помещено «Философическое письмо к госпоже***», написанное Чаадаевым. Герцен, находившийся тогда в ссылке, прочитав это письмо, писал, что впечатление от него было исключительным. Герцен рассказывает, что, получив новую книгу «Телескопа», он принялся за ее чтение: «Наконец дошла очередь и до письма. Со второй и третьей страницы меня остановил печальный, серьезный тон: от каждого слова веяло долгим страданием, уже охладевшим, но еще не озлобленным. Этак пишут только люди, долго думавшие и, много испытавшие в жизни, а не в теории...

Читаю далее,- письмо растет, оно становится мрачным обвинительным актом против России, протестом личности, которая за все вынесенное хочет высказать часть накопившегося на сердце... Это был выстрел, раздавшийся в темную ночь; тонуло ли что и возвещало свою гибель, был ли это сигнал, зов на помощь, весть об утре или о том, что его не будет,- все равно надо было проснуться».

В правительственных кругах письмо Чаадаева вызвало, как это видно из дневника цензора Никитенко, целый переполох. Никитенко писал: «Ужасная суматоха в цензуре и литературе. В 15 номере «Телескопа» напечатана статья под заглавием «Философические письма». Статья написана прекрасно; автор ее П. Я. Чаадаев... Думают, что это дело тайной партии. А я думаю, что это просто невольный порыв новых идей, которые таятся в умах и только выжидают той минуты, чтобы наделать шуму. Это уже не раз случалось, несмотря на неслыханную строгость цензуры и на преследования всякого рода». «Философические письма» были проникнуты глубоким пессимизмом, разочарованием в прошлом России и неверием в ее будущее. Главную причину этого Чаадаев видел в оторванности страны от передового европейского мира. Эта оторванность, по его мнению, имела исторические корни, уходящие во времена принятия христианства. Россия, заимствовав православие у Византии, поставила себя вне европейского развития, движущей силой которого был католицизм. Письма Чаадаева, при всей ошибочности взглядов их автора, сыграли важную роль в пробуждении русского общества от летаргического оцепенения. Положительная роль письма Чаадаева состояла в том, что он в своем письме выразил протест против николаевской реакции, против самодержавия. Правительство поспешило расправиться с издателем, а Чаадаев был объявлен сумасшедшим.

Период идейного кризиса переживал в это время и В.Г.Белинский. Пытаясь найти внутреннюю опору в положениях философии Гегеля, он пытался примириться с русской действительностью. Однако это примирение продолжалось недолго.

На рубеже 30 - 40-х годов наступает оживление общественной жизни. Постепенно складываются такие идеологические течения, как славянофильство и западничество, формируется и революционно-демократическая идеология.

2. Идейные разногласия западников и славянофилов

И западники, и славянофилы были горячими патриотами, твердо верили в великое будущее своей Родины, резко критиковали николаевскую Россию.

Особенно резко славянофилы и западники выступали против крепостного права. Причем западники -- Герцен, Грановский и др. подчеркивали, что крепостное право -- лишь одно из проявлений того произвола, который пронизывал всю жизнь России. Ведь и "образованное меньшинство" страдало от беспредельного деспотизма, тоже было в "крепости" у власти, у самодержавно-бюрократического строя.

Сходясь в критике российской действительности, западники и славянофилы резко расходились в поисках путей развития страны. Славянофилы, отвергая современную им Россию, с еще большим отвращением смотрели на современную Европу. По их мнению, западный мир изжил себя и будущего не имеет (здесь мы видим определенную общность с теорией "официальной народности").

Славянофилы отстаивали историческую самобытность России и выделяли ее в отдельный мир, противостоящий Западу в силу особенностей русской истории, русской религиозности, русского стереотипа поведения. Величайшей ценностью считали славянофилы православную религию, противостоящую рационалистическому католицизму. Например, А.С. Хомяков, писал, что Россия призвана стать в центре мировой цивилизации, она стремится не к тому, чтобы быть богатейшей или могущественной страной, а к тому, чтобы стать "самым христианским из всех человеческих обществ". Особое внимание славянофилы уделяли деревне, считая, что крестьянство несет в себе основы высокой нравственности, что оно еще не испорчено цивилизацией. Великую нравственную ценность видели славянофилы в деревенской общине с ее сходками, принимающими единодушные решения, с ее традиционной справедливостью в соответствии с обычаями и совестью.

Славянофилы считали, что у русских особое отношение к властям. Народ жил как бы в "договоре" с гражданской системой: мы -- общинники, у нас своя жизнь, вы -- власть, у вас своя жизнь. К. Аксаков писал, что страна обладает совещательным голосом, силой общественного мнения, однако право на принятие окончательных решений принадлежит монарху. Примером такого рода отношений могут быть отношения между земским собором и царем в период Московского государства, что позволило России жить в мире без потрясений и революционных переворотов типа Великой французской революции. "Искажения" в русской истории славянофилы связывали с деятельностью Петра Великого, который, "прорубил окно в Европу" и тем самым нарушил договор, равновесие в жизни страны, сбил ее с начертанного Богом пути.

Славянофилов часто относят к политической реакции в силу того, что их учение содержит три принципа "официальной народности": православие, самодержавие, народность. Однако следует отметить, что славянофилы старшего поколения истолковывали эти принципы весьма своеобразно: под православием они понимали свободное сообщество верующих христиан, а самодержавное государство рассматривали как внешнюю форму, которая дает возможность народу посвятить себя поискам "внутренней правды". При этом славянофилы защищали самодержавие и не придавали большого значения делу политической свободы. В то же время они были убежденными демократами, сторонниками духовной свободы личности. Когда в 1855 г. на престол вступил Александр II, К. Аксаков представил ему "Записку о внутреннем состоянии России", в которой упрекал правительство в подавлении нравственной свободы, приведшей к деградации нации. Крайние меры, указывал он, могут только сделать в народе популярной идею политической свободы и породить стремление к ее достижению революционным путем. Ради предотвращения подобной опасности Аксаков советовал царю даровать свободу мысли и слова, а также возвратить к жизни практику созыва земских соборов. Идеи предоставления народу гражданских свобод, отмены крепостного права занимали важное место в работах славянофилов. Неудивительно поэтому, что цензура часто подвергала их преследованиям, мешала свободно выражать свои мысли.

Славянофилы утверждали, что русскому народу не нужна политическая власть. «Русский народ,- заявлял Аксаков,- не государственный. Народное начало есть по существу своему антиреволюционное, начало консервативное». «Власть должна оставаться в руках царя,- говорили славянофилы,- а народу должна быть предоставлена «сила мнений».

Представители «теории официальной народности» оправдывали и защищали целиком и полностью реакционное николаевское самодержавие и его палочный режим. Славянофилы же, как идеологи либеральных кругов дворянства, не могли быть полностью удовлетворены такими порядками и заявляли, что в настоящее время существует внутренний разлад между народом и правительством. Они говорили, что теперь народ и правительство стоят на разных путях. Славянофилы идеализировали допетровскую Русь и для устранения разлада, существовавшего, с их точки зрения, между царем и народом, предлагали созвать Земский собор, который никакими законодательными правами или функциями, ограничивающими власть царя, обладать не должен. В умеренно-либеральном духе славянофилы критиковали также и крепостничество и высказывались за освобождение крестьян с ничтожным наделом. Всех своих противников, которые отрицали теорию самобытности развития России, славянофилы окрестили западниками. Между тем лагерь противников славянофилов был далеко не однороден.

Наиболее непримиримыми противниками славянофилов были революционные демократы - Белинский, Герцен и Огарев. Их иногда в литературе именовали левыми западниками, но сохранение этого названия едва ли целесообразно, оно не отражает полностью их взглядов как революционных демократов.Белинский, Герцен и Огарев боролись со славянофилами как защитники революционного пути развития России. Они приветствовали революции, происходившие на Западе. Они вели борьбу против славянофилов потому, что последние своими теориями самобытности России стремились отклонить ее от революции. Даже и тогда, когда Герцен пережил духовный крах, не смог понять исторической роли пролетариата и стал идеализировать общину в России, он не слился со славянофилами, ибо он боролся за революционный путь развития России и ее социальное переустройство, т. е. за то, что отвергали славянофилы.

Помимо революционных демократов, против славянофилов выступали в 30-40-х годах также и представители нарождавшейся либеральной буржуазии, к которым полностью, без всяких оговорок, можно отнести термин «западники». К числу их относились В. П. Боткин, Е. Ф. Корш, П. В. Анненков, К. Д. Кавелин, Редкий, Чичерин, Соловьев и другие. Расходясь со славянофилами в оценке путей развития, отрицая особый путь развития России, они в противовес им считали, что Россия пойдет по пути Запада, т. е. по пути капитализма, но не вследствие революции, а вследствие мирных реформ. «Правые западники», как их нередко именуют, приветствовали на Западе буржуазный прогресс капиталистического общества, буржуазную культуру Западной Европы, которую превозносили сверх меры, недооценивая при этом русскую культуру.

Западники в отличие от славянофилов русскую самобытность оценивали как отсталость. С точки зрения западников, Россия, как и большинство других славянских народов, долгое время была как бы вне истории. Главную заслугу Петра I они видели в том, что он ускорил процесс перехода от отсталости к цивилизации. Реформы Петра для западников -- начало вхождения России во всемирную историю.

В то же время они понимали, что реформы Петра сопряжены со многими издержками. Истоки большинства самых отвратительных черт современного ему деспотизма Герцен видел в том кровавом насилии, которым сопровождались петровские реформы. Западники подчеркивали, что Россия и Западная Европа идут одинаковым историческим путем. Поэтому Россия должна заимствовать опыт Европы. Важнейшую задачу они видели в том, чтобы добиться освобождения личности и создать государство и общество, обеспечивающие эту свободу. Силой, способной стать двигателем прогресса, западники считали "образованное меньшинство".

При всех различиях в оценке перспектив развития России западники и славянофилы имели схожие позиции. И те и другие выступали против крепостного права, за освобождение крестьян с землей, за введение в стране политических свобод, ограничение самодержавной власти. Объединяло их также и негативное отношение к революции; они выступали за реформистский путь решения основных социальных вопросов России. В процессе подготовки крестьянской реформы 1861 г. славянофилы и западники вошли в единый лагерь либерализма. Споры западников и славянофилов имели большое значение для развития общественно-политической мысли. Они являлись представителями либерально-буржуазной идеологии, возникшей в дворянской среде под влиянием кризиса феодально-крепостнической системы хозяйства.

Либеральные идеи западников и славянофилов пустили глубокие корни в русском обществе и оказали серьезное влияние на следующие поколения людей, искавших для России пути в будущее. Их идеи продолжают жить и сегодня в спорах о том, чем является Россия -- страной, которой уготована мессианская роль центра христианства, третьего Рима, или страной, которая является частью всего человечества, частью Европы, которая идет путем всемирно-исторического развития.

3. Кружок М.В. Буташевича-Петрашевского. Зарождение разночинского этапа революционного движения

Важную роль в формировании и распространении социалистических и революционных идей сыграл кружок петрашевцев, созданный в 40-х годах XIX в (по имени основателя Буташевича-Петрашевского., переводчика Министерства иностранных дел.)

Участники этого кружка объявили себя последователями Фурье - представителя западного утопического социализма. Но это была не отвлеченная проповедь идей фурьеризма, а тесно связанная с революционной борьбой против крепостничества и самодержавия, которая занимала основное место в их деятельности.

Петрашевцы состояли главным образом из разночинцев, а не из дворян-революционеров, хотя в числе их были и дворяне (Спешнев и др.).

Идеи и борьба петрашевцев находились в преемственной связи с идеями и борьбой декабристов и революционных демократов - Белинского, Герцена, Чернышевского.

Основатель кружка петрашевцев М. В. Буташевич-Петрашевский окончил лицей и работал переводчиком в министерстве иностранных дел. Одновременно он посещал лекции на юридическом факультете Петербургского университета.

С 1844 г. квартира Петрашевского по пятницам превращалась в своего рода политический клуб прогрессивной интеллигенции, в котором обсуждались самые злободневные вопросы. Членами кружка были М.Е.Салтавов, А.Н.Плещчев, А.Н.Майков, Ф.М.Достоевский, В.А.Милютин и многие другие (в течение нескольких лет на заседаниях кружка побывали сотни человек). Постепенно стали возникать и кружки-филиалы.

Предметом горячих споров и обсуждений становилась здесь политика правительства, возможностн и пути социальных преобразований в России. Среди окружения Петрашевского были популярны социалистические взгляды, обсуждалась возможность организации революционного выступления, в котором движущей силой должны были стать народные массы (восстание, вспыхнув на Урале, распространялось на Поволжье и Дон, с последующим движением восставших на Москву). После свержения самодержавия предполагалось провести широкие демократические реформы.

Собравшиеся на «пятницы» обменивались мнениями, новостями, читали рефераты на различные темы. В числе посетителей «пятниц» Петрашевского были писатели: Майков, Салтыков-Щедрин, Достоевский, пианист Рубинштейн, знаменитый впоследствии ученый-географ П. П. Семенов и другие. На одной из «пятниц» у Петрашевского Достоевский прочитал письмо Белинского к Гоголю.

«Пятницы» проводились также у Плещеева, Спешнева, Кузьмина, Ханыкова и других петрашевцев. Аналогичные кружки, по некоторым предположениям, существовали и в других городах - Москве, Казани, Ревеле и Ростове (Ярославской губернии). В 1845 г. петрашевцами был выпущен карманный словарь иностранных слов, изданный Н. Кирилловым, под редакцией Майкова. Сам Кириллов никакого отношения к петрашевцам не имел. Второе издание этого словаря, вышедшее в 1846 г., было конфисковано за пропаганду в нем идей фурьеризма. Все конфискованные экземпляры были сожжены. Пропаганда фурьеризма в словаре велась следующим образом. При объяснении слов «нормальное состояние» петрашевцы писали: «Нормально развитым или благоустроенным обществом, обществом, находящимся в нормальном состоянии,- будет то, которое доставляет всякому из членов своих средства для удовлетворения их нужд пропорционально потребностям».

При объяснении слов «организация производства» Петрашевский говорит прямо, что из всех учений, существующих на свете, учение Фурье является самым замечательным.

Далее рассказывается о том, что Фурье стремился к созданию такого общества, в котором примирялись бы интересы капиталистов, рабочих и людей умственного труда путем того, что 4/12 из чистой выгоды предоставляется на долю вкладчика капитала, т. е. капиталисту, 5/12 - самому производителю (рабочему) и 3/12 - тому, чья идея, чье знание, чей талант руководили этим производством. Вместе с этим там же пропагандировались фурьеристские «фаланстеры» как наилучшая форма организации человеческого общества.

Проповедь идей утопического социализма у петрашевцев связывалась с резким осуждением крепостничества. В 1848 г. Петрашевский выпустил специальное литографированное обращение к съезду петербургских дворян «О способах увеличения ценности дворянских или населенных имений», где выдвинул относительно умеренное предложение о том, чтобы купцам было дано право покупать землю вместе с крестьянами, однако с условием предоставления при этом права крестьянам выкупаться на волю или быть только обязанными крестьянами. Чтобы заинтересовать в этом помещиков, он доказывал им, что для помещиков такая операция выгодна, так как тогда цена на землю поднимется.

Дворяне не обратили внимание на это предложение Петрашевского, зато им заинтересовалось III отделение.

Взгляды петрашевцев на пути уничтожения крепостничества нельзя сводить к мерам, предлагаемым в данной записке Петрашевского, ибо петрашевцы и сам Петрашевский были решительными сторонниками уничтожения крепостничества. Момбелли показал, что когда во время одной из очередных «пятниц» он был президентом (председателем) собрания, то на нем разбирались вопросы «о свободе книгопечатания, перемене судопроизводства и освобождении крестьян»; «особенно резко говорили об этих предметах Головинский и Петрашевский; последний из них сказал, что вопросы эти должны решаться в один день».

Наряду с уничтожением крепостничества петрашевцы стояли также за уничтожение самодержавия. Петрашевский выдвигал необходимость осуществления в России переворота. В докладе генерал-аудитора царю по делу петрашевцев говорится, что по окончании в 1841 г. курса в университете «...либеральное направление в нем еще более укрепилось от изучения социальных систем, в особенности системы Фурье. Избрав изучение этих систем как средство к достижению преступного замысла на ниспровержение настоящего государственного устройства, он употреблял разные средства к осуществлению своего предположения». Революция 1848г. на Западе способствовала оживлению деятельности петрашевцев, укреплению их взглядов и сосредоточила их внимание во время «пятниц» на вопросах свержения самодержавия. В этих условиях заметнее стало их размежевание на две группы. Умеренные представители петрашевцев стояли за ограничение деятельности общества мирной пропагандой фурьеризма. Революционное же крыло петрашевцев верило в близость революции в России и готовилось к ее свершению. Об этом свидетельствует сам Николай Гаврилович Чернышевский, который через Ханыкова был связан с петрашевцами. В своем «Дневнике» Чернышевский писал, что при встрече с Ханыковым в декабре 1849 г. они «более всего говорили о возможности и близости у нас революции». Ханыков заявлял Чернышевскому, что революции в России «недолго дожидаться». Революционное крыло петрашевцев возглавляли Петрашевский и Н. А. Спешнев. Они стремились создать тайное общество с целью организации восстания. В докладе генерал-аудитора Петрашевскому предъявляется следующее обвинение:
«В конце 1848 г. Петрашевский возымел замысел к скорейшему достижению переворота, уже не посредством пропаганды, а действиями насильственными, пытался образовать тайные общества отдельно от своих собраний».

Такая попытка нашла выражение в подписке членов этой организации, которую они должны были давать при вступлении в нее. Текст документа был обнаружен следственными властями у Спешнева.

В этом документе говорилось: «Я, ниже подписавшийся, добровольно, по здравом размышлении и по собственному желанию» поступаю в Русское общество и беру на себя следующие обязанности, которые в точности исполнять буду. Когда Распорядительный комитет общества, сообразив силы общества, обстоятельства и представляющийся случай, решит, что настало время бунта, то я обязываюсь, не щадя себя, принять полное и открытое участие в восстании и драке, т. е. что по извещению от Комитета обязываюсь быть в назначенный день, в назначенный час в назначенном месте, обязываюсь явиться туда и там, вооружившись огнестрельным или холодным оружием или тем и другим, не щадя себя, принять участие в драке и как только могу споспешествовать успеху восстания».

О революционных позициях Спешнева свидетельствует также текст непроизнесенной речи, захваченной III отделением у Спешнева, где говорится, что он был намерен пользоваться устным словом «для распространения социализма, атеизма и терроризма». К левому крылу примыкали также Момбелли, Григорьев, Филиппов и другие. В произведении поручика Григорьева «Солдатская беседа», посвященном вопросу о положении в армии, Григорьев «...употребил в высшей степени дерзкие выражения о начальстве и священной особе вашего императорского величества. Вообще,- продолжает в своем докладе генерал-аудитор,- сочинение это сколько по содержанию, столько и по слогу, приноровленному к пониманию солдат, могло увлекательно действовать как на них, так и на народ, который представлен также угнетенным от помещиков».

В дневнике Момбелли, видного участника группы Спешнева, также встречаются резкие выражения в адрес царя. Момбелли пишет, что он «желал бы чадолюбивого императора в продолжении нескольких недель посадить на пищу витебского крестьянина, который ел хлеб с мякиной и соломой». Момбелли пишет о необходимости уничтожения деспотизма. Филиппов-петрашевец в своих заповедях указывал на то, что «царь, который забыл свой долг, не хочет заступиться за народ, унять господ и начальников, - тот враг богу и людям». Комментируя четвертую заповедь закона божия, где говорится: «помни день субботний» - Филиппов подчеркивает, что помещики гоняют крестьян на барщину и в будни и в праздники. «Видали мы господ, - пишет он,- что почитай целую неделю гоняют бедных мужичков на барщину».

Вывод из этого сторонники левого крыла петрашевцев делали тот, что необходимо организовать вооруженное восстание, свергнуть царя и уничтожить крепостничество.

Правительство увидело в петрашевцах опасный элемент. В ночь с 22 на 23 апреля 1849 г. они были арестованы.

Для ведения следствия была создана особая комиссия во главе с генерал-аудитором (главный военный судья). По окончании следствия был назначен военно-полевой суд. В ноябре 1849 г. несколько петрашевцев были приговорены к расстрелу, остальные - к каторге; 22 декабря троих из них заставили пережить ужас смерти, так как их (Петрашевского, Спешнева и Момбелли) поставили на эшафот, дали команду стрелять по ним и лишь после этого объявили о замене смертной казни ссылкой в Сибирь. Петрашевский был приговорен к пожизненной ссылке, остальные - к ссылке на различные сроки, от 10 до 15 лет. Так закончилась деятельность петрашевцев.

Кружки петрашевцев продолжили дальнейшее развитие общественного движения в России, они явились промежуточным звеном на пути к новому, разночинскому, революционно-демократическому этапу.

Заключение

Несмотря на Николаевскую реакцию (по словам А.И. Герцена - «внешнее рабство»), благодаря общественному движению в стране удалось сохранить “внутреннюю свободу” - независимость и свободомыслие духовной элиты.

Происходило усложнение общественной мысли, появились самостоятельные и самобытные, учитывающие национальную специфику идейные течения.

Началась дифференциация общественно-политических направлений, которые подготавливали интеллектуальную и нравственную почву для дальнейшего развертывания освободительного движения в России.

В обществе и части бюрократии создалась духовная атмосфера, позволившая приступить к подготовке ликвидации крепостничества.

Общественное движение страны оказывало значительное влияние на развитие русской культуры и, особенно, литературы. С другой стороны, русская литература, взявшая на себя функции негласного “духовного парламента” России, придавала общественно-политическим идеям художественную форму и тем самым усиливала их воздействие на общество.

Изучив данную тему, можно сделать вывод о том, что Россия второй четверти XIX века отличалась многообразием различных движений и политических взглядов. Но ,несмотря на это, многие идеи так и не получили своего продолжения. Можно долго спорить о том правильным ли путём в конце концов стала в последствии развиваться наша страна, но историю как говориться не переписать. Сегодня, обращая свой взгляд на события былых времён, мы должны научиться не делать ошибок, допущенных нашими предками и выбрать тот путь развития, который позволит нашему государству стать великой державой.

Список литературы

1. Водовозов Н.В. Виссарион Григорьевич Белинский. М., 1986.

2. Восточный вопрос во внешней политике России кон. XVIII - нач. XX вв. / Под ред. Н.С. Киняпиной. М., 1977.

3. Киняпина Н.С. Внешняя политика России первой половины XIX в. М., 1963.

4. Ковальченко И.Д., Милов Л.В. Всероссийский аграрный рынок XVIII - начала XIX в. М., 1974.

5. Леонтович В.В. История либерализма в России. М., 1994. С.

6. Пирумова Н.М. Александр Герцен: Жизнь и деятельность. М., 1989

7. Российские государи: Их происхождение, интимная жизнь и политика. М., 1993.

8. Российская дипломатия в портретах / Под ред. А.В. Игнатьева. М., 1992.

9. Рудницкая Е.Л. Поиск пути. Русская мысль после 14 декабря 1825 года. М., 1999

10. Тарле Е.В. Крымская война. М., 1996.

11. Тютчева А.Ф. При дворе двух императоров. М., 1990.

12. Цимбаев Н.И. Славянофильство. М., 1986.

13. И.В. Кузнецов, В.И. Лебедев. Пособие для учитилей "ИСТОРИЯ СССР. XVIII - середина XIX вв". Учпедгиз. Москва, 1958г.

14. Миненков Г.Я. Введение в историю российской социологии / Рец. Ю. Н. Давыдов, В.В. Танчер. -- Мвл ЗАО “Экономпресс”, 2000.

15. Русская философия. Словарь. По общ. ред. М. Маслина. М.: ТЕРРА - Книжный клуб; Республика, 1999

16. История России от древнейших времен до начала XX в. Учебник истории для ВУЗов. Под. ред. И.Я. Фроянова.