Стало в корне меняться отношение к соглашениям военного периода - в них многие усматривали сплошное «предательство» американских интересов. Влиятельная группировка республиканцев во главе с Р. Тафтом поставила под сомнение правильность самого участия США в войне при сотрудничестве с Советским Союзом. Этой позиции были близки сторонники А. Ванденберга. Правда, они не называли участие США в войне вместе с СССР «ошибкой», но находили массу «ошибок» правительства США во взаимоотношениях с Советским Союзом. Г. Трумэн, вовремя уяснив силу этой группировки республиканцев, все более опирался на нее в проведении внешней политики.

Так были закреплены заложенные еще до окончания войны основы двухпартийной внешней политики, которые покоились главным образом на союзе трумэновских демократов с группировкой А. Ванденберга - Д. Даллеса.

Прежде всего, было решено сформулировать принципы жесткого курса против СССР. Делать это было в первое время очень трудно, но в конце 1945 - начале 1946 г. произошел перелом к худшему в американо-советских отношениях. Перемены были настолько резкими и форсированными, что за их темпом не смог полностью угнаться даже такой сторонник твердости по отношению к СССР, как Д. Бирнс. В декабре 1945 г. в Москве проходило очередное заседание Совета министров иностранных дел (СМИД). Как и все встречи подобного рода, оно касалось двух главных вопросов того времени - подготовки мирных договоров со странами, втянутыми в войну на стороне гитлеровцев, и контроля над атомной энергией. К ужасу Л. Ванденберга, Г. Трумэна, Д. Даллеса и всех сторонников «устрашения русских» московская сессия СМИД шла к позитивным решениям. 23 декабря 1945 г. И. В. Сталин сообщал Г. Трумэну: «Вы, конечно, информированы о моей первой беседе с г-ном Бирнсом. Мы встретимся с ним и для других бесед. Но уже теперь я считаю возможным сказать, что смотрю, в общем, оптимистически на результаты происходящего сейчас между нами обмена мнениями по актуальным международным проблемам, и надеюсь, что это откроет дальнейшие возможности в деле согласования политики наших стран по другим вопросам».

Такая оценка перспектив американо-советских отношений меньше всего устраивала Вашингтон и даже всполошила окружение Г. Трумэна. Письмо было оставлено без ответа, и на этом переписка глав правительств закончилась. Но зато срочно полетели инструкции в адрес Д. Бирнса, акции которого резко упали. В нем увидели слишком «мягкого» по отношению к СССР деятеля. Г. Трумэн не скрывает в своих мемуарах, что в эти дни ему помог «распознать» Д. Бирнса А. Ванденберг, В письме Д. Бирнсу 5 января 1946 г. президент поучал государственного секретаря в таком духе: «Если России не показать железный кулак и не говорить с ней жестким языком, то неизбежна новая война. Русские понимают лишь один язык - «сколько у вас дивизий?». Последняя фраза письма гласит: «Я устал ублажать советы». Г. Трумэн сам называет весь этот эпизод «поворотным пунктом» во внешней политике США. В январе 1946 г. была предрешена и отставка Д. Бирнса, хотя он покинул свои пост год спустя.

В феврале 1946 г. поворот в американо-советских отношениях и во всей внешней политике США еще более закрепился. 28 февраля с важной внешнеполитической речью должен был выступить Д. Бирнс. Чтобы наставить его на «истинный» путь, А. Ванденберг произнес днем раньше свою речь в сенате. Сенат встретил бурными аплодисментами и вставанием его призывы к твердой политике по отношению к СССР, к выработке новой философии внешней политики. Не называя государственного секретаря по имени, А. Ванденберг подверг суровой критике руководство внешней политикой США. На следующий вечер выступил Д. Бирнс. Это был, в сущности, второй вариант речи сенатора из Мичигана. Печать приветствовала твердый язык обеих речей, особенно первой, отдавая ей приоритет в переориентации внешнеполитического курса страны.

Отдельные органы либеральной печати осудили сползание США на агрессивные рельсы. В публикациях КПП, компартии и других прогрессивных организаций этому плану противопоставлялась идея продолжения сотрудничества с СССР. Но неизмеримо сильнее звучали голоса сторонников жесткой линии.

Г. Трумэн был настолько уверен в популярности жесткого курса, что счел возможным поехать вместе с оказавшимся не у дел в Англии У. Черчиллем в миссурийский городок Фултон, зная, что экс-премьер произнесет там речь против «советской агрессии». У. Черчилль заявил 5 марта 1946 г., что «от Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике над континентом опустился железный занавес», обвинив в его создании СССР. Он призвал во взаимоотношениях с Советским Союзом руководствоваться только силой. Сторонникам «атомной» дипломатии в США это весьма импонировало. Но неожиданно для Г. Трумэна большинство общественного мнения и даже в отнюдь не миролюбивых органах печати речь расценили как призыв к войне. В это время шел процесс стихийной демобилизации армии, показывавший отношение американцев к продолжению военных усилий. Даже в офицерском корпусе США выступление Черчилля было встречено без энтузиазма. Командир одного из оккупационных гарнизонов в Германии, например, приказом запретил в своих войсках распространение фултонской речи и в сильных выражениях осудил клевету в адрес русских товарищей по оружию. Г. Уоллес - в кабинете, К. Пеппер - в сенате, ряд других крупных государственных деятелей стояли за продолжение политики сотрудничества. Опираясь на относительно широкие прогрессивные силы, они еще сдерживали правительство от окончательного сползания на агрессивные рельсы.

Правящие круги США были готовы на международное «сотрудничество» на американских условиях, которые исключали развитие ряда стран по пути социализма, установление прогрессивных режимов в западноевропейских государствах и действительную, а не мнимую деколонизацию. В тех же правящих кругах считали, что у США имелись все материальные возможности для установления их гегемонии в мире. Они спешили, понимая, что секрет атомной бомбы не может оставаться долго тайной для высокоразвитых государств и в первую очередь СССР. Вместо рекламировавшегося международного контроля над атомным производством, правительство установило односторонний и жесткий контроль, не допустив к нему даже англичан и сделав шаг назад от практики военного времени, когда с английским правительством по этим вопросам консультировались и применение бомбы обусловливалось согласием Лондона. Правительство К. Эттли, которому после получения в США осенью 1945 г. займа в 3,75 млрд. долл. на льготных условиях, было положено одобрять все исходящее из Вашингтона, сочло необходимым заявить протест, хотя и безнадежный. «Атомная» дипломатия в 1946 г. прочно вступила в свои права. 1 июля 1946 г., накануне Парижской сессии СМИД. американцы провели первое испытание бомбы в мирное время, повторив его еще раз 25 июля.

Летом 1946 г. восторженно было встречено программное выступление Д. Даллеса «Мысли о советской внешней политике и о связанных с этим действиях», в котором отстаивался откровенный империалистический курс. Президент и государственный секретарь, стараясь выбить почву из-под обвинений республиканцев в «мягкости» к русским, делали новые шаги в сторону «твердости». Во время заседаний СМИД в Париже Д. Бирнс, сопровождаемый А. Ванденбергом и Т. Коннэлли, прибыл в Штутгарт и, поощряя германский реваншизм, произнес очередную агрессивную речь.

Сторонники Г. Уоллеса летом и осенью 1946 г. делали последние попытки убедить президента занять более терпимую позицию по отношению к СССР и восточноевропейским странам. Г. Трумэн все еще лавировал. В своем выступлении на крупном митинге в Нью-Йорке 12 сентября Г. Уоллес, с предварительной санкции президента, подверг критике жесткий курс в отношении СССР, указав, что в этом вопросе правительство США идет слишком на поводу у империалистических кругов Англии. Он сосредоточил огонь на республиканцах, толкавших страну к реакции по всей линии. Однако он поторопился списывать республиканскую партию в архив, назвав ее «такой же анахроничной, как вымершая птица дронт». Эта речь и опубликованный вслед за ней меморандум Г. Уоллеса от 23 июля 1946 г. о внешней политике США вызвали бурю в политических кругах и печати. Республиканцы грозили сделать выступление Г. Уоллеса одним из главных пунктов избирательной кампании 1946 г. Г. Трумэна теребили и демократы, а также члены кабинета, особенно военный и военно-морской министры. Президент, давно тяготившийся присутствием Г. Уоллеса в кабинете, 20 сентября 1946 г. в бесцеремонной форме уволил его, заместив вакансию послом в Москве А. Гарриманом, сторонником жесткого курса.

Отставка Г. Уоллеса была важной вехой в истории борьбы двух тенденций во внешней политике США в начале послевоенного времени. В эти недели печать сменила тон в оценке фултонокой речи У. Черчилля: «мудрость» английского двойника А. Ванденберга и Д. Даллеса стала превозноситься до небес. «Железный занавес» укоренился в политическом лексиконе США. Выборы 1946 г. подвели итог борьбе и сомнениям: победили реакционные республиканцы. В печати раздавались голоса в пользу отставки Г. Трумэна. Ему предлагали уйти с поста, предварительно назначив на должность государственного секретаря А. Ванденберга с тем, чтобы он стал президентом, ибо в отсутствие вице-президента по старому закону о президентской преемственности Белый дом занял бы глава внешнеполитического ведомства. Но Г. Трумэн еще раз показал, что он умел, «как никто, учиться быть президентом». В 1947 г., поддерживаемый массой советников и экспертов, он воплотил в более стройные формулы и конкретные дела большинство тех империалистических идей, которые широким фронтом наплывали в столицу из штаб-квартир ассоциаций бизнеса, правлений корпораций, военных штабов, всевозможных центров по изучению внешней политики, крупных газет и от отдельных влиятельных лип. Теперь внешняя политика США приняла четкие контуры.

3.4 «Доктрина Трумэна» и «план Маршалла»

Первая половина 1947 года стала заметным рубежом в развертывании холодной войны. Этому способствовало появление доктрины Трумэна, плана Маршалла и резкая отрицательная реакция советского руководства, которая привела к кардинальным изменениям образа Соединенных Штатов Америки в советской политике и пропаганде.

В январе пост государственного секретаря занял Д. Маршалл, символизируя единение генералов и дипломатов и новую роль военщины. Внешняя политика становилась военной политикой, что и было зафиксировано в официальных государственных доктринах. Последние формулировались не только в тиши кабинетов, но и в процессе напряженной борьбы, так сказать, в «полевых условиях». Горячие точки возникали в разных частях планеты, и Вашингтон на все чутко реагировал.

Именно так родилась 12 марта 1947 г. «доктрина Трумэна», после того как правительство Англии сообщило Белому дому, что оно не в силах «защищать демократию» в Греции и Турции, где реакционные режимы висели на волоске. |Г. Трумэн сразу же заявил, что США будут всегда «поддерживать свободные народы, которые борются против подчинения вооруженному меньшинству или иностранному давлению». Для подкрепления своих слов он просил конгресс ссудить 400 млн. долл., что и было сделано. «Доктрина Трумэна», таким образом, провозглашала военно-политическое вмешательство империалистов США в дела тех стран, где реакционеры сами не в силах справиться с революционно-демократическим движением. Одностороннее военно-политическое вмешательство в дела других государств, официально санкционированное конгрессом, было кардинальным отступлением от старых традиций. Эту акцию в американской литературе ставят вровень с «доктриной Монро».

В Вашингтоне не могли не видеть, что укрепить буржуазные устои Европы одними военно-политическими средствами невозможно. В стенах различных ведомств вынашивались планы массированного экономического вторжения в европейские страны, чтобы помочь восстановить довоенную экономику, консервировать социально-политическую структуру, подорвать растущее влияние коммунистов и социалистов и прочно внедрить американское присутствие.

Так родился «план Маршалла», общие идеи которого государственный секретарь изложил на выпускной церемонии в Гарвардском университете 5 июня 1947 г. СССР и страны народной демократии отказались от участия в плане, вскрыв его империалистическую, экспансионистскую сущность. Американскую помощь приняли 18 государств, включая гоминдановский Китай. В итоге страны-просительницы получили 12,5 млрд. долл. в 1948-1951 гг. Это были немалые средства. Ассигнуя их, правящие круги США преследовали широкие империалистические цели и в значительной мере достигли их.

Принятие «плана Маршалла» вновь обострило внутриполитическую борьбу. Его империалистическая направленность была разоблачена многими органами прогрессивной печати. Г. Уоллес проехал по ряду европейских государств, призывая народы и правительства не получать этот «данаев дар». Творцы плана срочно подогрели антикоммунистические и антисоветские настроения. Дело впервые дошло до разжигания военной истерии. В феврале-марте 1948 г. министр обороны Д. Форрестол провел демонстративную проверку готовности военных ведомств к войне, используя февральские события 1948 г. в Чехословакии. У «плана Маршалла» были и противники иного рода - группировка У. Тафта, считавшая, что не стоит вручать многомиллиардный куш незаслужившей его Европе. Это - бросать деньги на ветер. Но военная лихорадка сделала свое дело. В палате представителей Ч. Керстен и Р. Никсон предложили поправку к биллю, которая должна была «предупредить» «русское Политбюро», что американцы готовы воевать против «заговоров» и «агрессии». Поправка не прошла, но вся эта компания переборола У. Тафта, и, не желая оказаться вне списка «патриотов», он поддержал «план Маршалла», который и был узаконен 2 апреля 1948 г.

В 1947 г. появилась на свет и доктрина «сдерживания», автором которой был неизвестный третьеразрядный чиновник госдепартамента Д. Кеннан, сразу ставший звездой первой величины. Направляя в единое русло бившие ключом потоки внешнеполитических идей, он писал, что «главным элементом любой политики Соединенных Штатов по отношению к Советскому Союзу должен быть элемент длительного, терпеливого, но твердого и бдительного сдерживания русских экспансионистских тенденций». Автор доктрины «сдерживания» во многом писал свою картину с натуры, ибо внешняя политика США уже была такой, какой ее хотел видеть Д. Кеннэн. Доктрину тут же подхватила вся пропаганда, ее возвели в ранг официальной политики. Все последующие империалистические внешнеполитические доктрины США лишь развивали и уточняли ее. «Сдерживание русских экспансионистских тенденций» началось с Южной и Центральной Америки. 2 сентября 1947 г. был подписан Межамериканский договор о взаимной безопасности, известный как «пакт Рио-де-Жанейро», который впервые в истории вовлекал США в военный союз в мирное время. Этим пактом уточнялись и расширялись положения Чапультепекского договора 1945 г. провозглашавшего, что нападение на одно из американских государств будет встречено сопротивлением всех участвовавших в соглашении стран. США сделали крупный шаг к подчинению латиноамериканских государств своему диктату. Чтобы завершить укрепление американского континентального тыла, на конференции в Боготе весной 1948 г. была реорганизована политическая машина «американской системы» и создана Организация американских государств с «Панамериканским союзом» в Вашингтоне в качестве постоянного секретариата.

Теперь наступала очередь на вступление США в блоки с европейскими государствами. Но тут обеим сторонам пришлось испытать больше трудностей, чем при создании «американской системы». Странам Европы было нелегко круто повернуть против государства, сыгравшего решающую роль в разгроме фашизма. Помог «план Маршалла». Для большей убедительности весной 1948 г. был спровоцирован «берлинский кризис», продолжавшийся свыше года. Уже во второй половине 1948 г. маршаллизованные правительства главных европейских государств были готовы к восприятию идеи военного блока с Соединенными Штатами.

Но были и внутренние препятствия. Вступление в мирное время в военный союз с европейскими государствами означало отрицание полуторавековых традиций американской внешней политики. Решившись на такой радикальный шаг, правящие круги США усилили обработку общественного мнения.

Политический лексикон США был пополнен новым выражением - «холодная война». В обстановке «холодной войны» можно было отказаться от некоторых устаревших канонов внешней политики. И снова отличился А. Ванденберг. По его инициативе сенат 11 июня 1948 г. принял резолюцию, разрешавшую и рекомендовавшую президенту вступать в пакты о взаимной обороне «свободного мира» с другими странами. Резолюция Ванденберга еще раз показала, что Соединенные Штаты ни во что не ставили принципы ООН, когда они приходили в столкновение с их империалистическими целями.

Путь к созданию военного блока с европейскими государствами против СССР и народно-демократических стран был открыт, и уже к концу 1948 г. конфиденциальные переговоры между партнерами близились к завершению.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

После окончания Второй мировой войны каждая из двух сверхдержав заявила о своих претензиях на абсолютное мировое лидерство, одновременно выражая при этом взаимное недоверие. Началась «холодная война», которая стала не столько столкновением интересов, сколько столкновением национальных идентичностей и мифов СССР и США. Антиамериканизм и антикоммунизм становятся составной частью идеологии внешней и внутренней политики соответственно обеих держав. Это культивировалось из-за расхождения в видении перспектив глобального развития, но и как средство консолидации общества и легитимации режима. На характер советско-американских отношений влияли внутренние противоречия в каждой стране. Соответственно подсознательно осуществлялись попытки перевести напряжение из внутреннего пространства во внешнее.

Систему международных отношений, сложившуюся после второй мировой войны стали называть Ялтинской. Само название весьма условно. Конференция «большой тройки» (лидеров СССР, США и Великобритании) в Ялте (4-11 февраля 1945) лишь наметила общие контуры послевоенного устройства. Вместе с тем она приняла некоторые конкретные решения (например, по территориальным вопросам), которые пережили Ялтинскую систему и сохраняют свою силу и по сей день.

Ялтинская система международных отношений базировалась на новом соотношении сил, сложившемся в результате второй мировой войны. Наиболее характерным было усиление международных позиций США и СССР.

Выявившееся преобладание в послевоенном мире двух наиболее мощных держав (СССР и США) довольно скоро переросло в их явное противостояние. Оно приобрело форму «холодной войны», то есть тотальной и глобальной конфронтации, чреватой кризисами и конфликтами. Тотальной - ибо она распространялась на все сферы: социально-экономическую, политическую, военную, идеологическую, психологическую. Глобальной - ибо она охватывала все регионы мира, накладывала в той или иной степени отпечаток на все события международной жизни, так или иначе, затрагивала все страны и государства.

Термин «холодная война» был пущен в оборот Госсекретарем США Д.Ф. Даллесом. Основой конфронтации стали отношения между двумя сверхдержавами - СССР и США. Начало «холодной войны» принято датировать речью У. Черчилля (уже экс-премьера Великобритании) в американском городе Фултоне в марте 1946 г., в которой он призывал народ США к совместной борьбе против Советской России и ее агентов - коммунистических партий.

В последние годы в научной и публицистической литературе сложилось мнение, что советское руководство не проявило достаточной гибкости в смягчении послевоенной международной обстановки. До сих пор не утихают споры о том, кто развязал «холодную войну». Безусловно, одно: еще в ходе войны некоторые круги США и Великобритании всерьез рассматривали план: пройти через Германию и начать войну с Россией. Но согласие СССР вступить в войну с Японией, позволявшее «спасти жизнь миллионов американских парней», перевесило чашу весов, не дало осуществиться этим планам. Хотя атомная бомбардировка японских городов Хиросимы и Нагасаки, предпринятая американцами в августе 1945 г., была не только военной операцией, но и политическим актом давления на СССР. Скорее, «холодная война» началась в августе 1945 г., когда США сбросили бомбы на Хиросиму и Нагасаки.

Идеологическим обоснованием холодной войны стала доктрина президента США Трумэна, выдвинутая им в 1947 г. Согласно доктрине конфликт капитализма с коммунизмом неразрешим. Задача США - борьба с коммунизмом во всем мире, «сдерживание коммунизма», «отбрасывание коммунизма в границы СССР». Провозглашалась американская ответственность за события, происходящие во всем мире, которые рассматривались через призму противостояния капитализма коммунизму, США и СССР.

Окончательный распад «мира» на две враждующие социально-экономические системы связан с выдвижением в 1947 г. Соединенными Штатами «плана Маршалла» и резко отрицательным отношением к нему СССР.

После принятия плана Маршалла в Западной Европе и образования СЭВ в Восточной Европе сложились два параллельных мировых рынка.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

1. Батюк В., Евстафьев Д. Первые заморозки. Cоветско-американские отношения в 1945-1950 гг. М.: Рос. унив. изд-во, 1995. - 253 с.

2. Добрынин А. Наши отношения с США.// Международная жизнь, 1997. - №8.

3. Задохин А. Америка в зеркале русского сознания. http://www.nasledie.ru/

4. История России. Теории изучения. Книга вторая. Двадцатый век./ Под. ред. Б. В. Личмана. Екатеринбург: СВ-96, 2001. - 304 с.

5. История США. Т.4. 1945-1980. М.: Наука, 1987. - 744 с.

6. Лан В.И. США в военные и послевоенные годы. М.: Наука, 1978. - 686 с.

7. Уткин А.И. Американская империя. 2003. Русский Гуманитарный Интернет-Университет. http://www.i-u.ru/biblio/

8. Цыганков П.А. Международные отношения. М.: Новая школа, 1996. - 320 с.

9. Сивачев Н.В., Язьков Е.Ф. Новейшая история США (1917-1972 гг.). М.: Издательство Московского университета, 1972. - 334 с.

10. Соединенные Штаты Америки./ Под ред. П.И. Лебедева-Полянского, Ф.Н. Петрова, Ф.А. Ромштейна, О.Ю. Шмидта. М.: ОГИЗ, 1946. - 575 с.