Правление Ивана III

План

Введение

Детство и юность Ивана III

Казанские походы

Покорение Новгорода

Женитьба Великого князя Ивана III

Стояние на Угре. Конец Ордынского ига

Успехи Ивана III

Измена Казанцев и смерть Ивана

Заключение

Введение

Во второй половине XV в. из ранее раздробленных русских земель и княжеств возникло единое могучее Московское государство. Его военно-политической мощи хватало для решения важнейших проблем внешней политики, для успешной борьбы с наиболее сильными государствами Восточной Европы. В XVII в. границы отодвинулись от Москвы очень далеко: всё громадное пространство от Киева до Байкала оказалось под властью московского государя. Внутренняя жизнь Московского государства была чрезвычайно военизирована. Общество полностью подавлялось политической властью, а отдельная личность была связана суровыми условиями всеобщей службы, «великому государю». На протяжении XVI--XVII вв. Московское государство постепенно училось пользоваться европейской техникой, знакомилось с европейской наукой, воспринимало плоды европейской культуры эпохи Возрождения. Вместе с тем страна сохраняла полную политическую независимость и оригинальную самобытную культуру.

Период московской государственности начинается правлением Ивана III (1462--1505 гг.) и заканчивается на рубеже XVII--XVIII вв., в царствование Петра I, продолжавшееся с 1689 по 1725 г.

Детство и юность Ивана III

В 1425 г. в Москве умирал вели-кий князь Василий Дмитриевич. Неспокойно было у него на сердце. Он оставлял великое княжение своему малолетнему сыну Василию, хотя и знал, что не смирится с этим его младший брат -- князь галицкий и звенигородский Юрий Дмитриевич. Свои права на престол Юрий обосновывал словами духовной грамоты (т.е. завещания) Дмитрия Донского: «А по грехом отъимет Бог сына моего князя Василия, а хто будет под тем сын мои (т.е. младший брат Василия), тому княж Васильев удел». Мог ли знать великий князь Дмитрий, составляя в 1380 г. своё завещание, когда его старший сын ещё не был женат, а остальные и вовсе были отроками, что эта неосторожно брошенная фраза станет искрой, от которой зажжется пламя междуусобной брани?

В начавшейся после смерти Василия Дмитриевича борьбе за власть было всё: и взаимные обвинения, и взаимные наговоры при ханском дворе, и вооружённые столкновения. Энергичный и опытный Юрий дважды захватывал Москву, но в сем дине 30-х гг. XV в. он умер на великокняжеском престоле в момент своего триумфа. Однако смута на этом не закончилась. Сыновья Юрия --Косой и Дмитрий Шемяка -- продолжили борьбу.

В такие времена войн и смут появился на свет будущий «государь всея Руси». О его появлении на свет существует легенда. В день его рождения 22 января 1440 года новгородскому старцу Михаилу будто бы было откровение, о котором он рассказал архиепископу Евфимию. «Сегодня великий князь торжествует, - у него родился наследник. Игумен Троицкой обители наречет его Иваном, он станет славой Москвы! Но принесет горе нашему городу. Новгород падет к ногам Ивана и уже не встанет, его вольность кончится»

Скорее всего эта легенда возникла позднее, когда Иван III уже показал свою силу Новгороду. Была еще одна легенда: новгородский архиепископ Иона, отговаривая Василия Темного от похода на Новгород, обещал, что взамен его сын Иван сбросит иго Орды.

Всего пять безмятежных лет было отпущено судьбой княжичу Ивану. Едва-едва начал он постигать по Псалтири книжную премудрость. Еще слушал он былины и сказки, которые рассказывали ему няньки на материнской поло-тне терема, когда жизнь подхватила его и закружила в своём беспощадном водовороте. 7 июля 1445 г. московские полки были разбиты в битве с татарами у Спасо-Евфимьева монастыря под Суздалем, а мужественно бившийся великий князь Василий Васильевич, отец Ивана, попал в плен. В довершение бед вспыхнул пожар, поглотивший все деревянные строения Москвы. Осиротевшая великокняжеская семья покидала страшный полы-хающий город...

Василий II возвратился на Русь после внесения огромного выкупа в сопровождении татарского отряда. Москва бурлила, недовольная поборами и приходом татар. Часть московского боярства, купцов и монахов строила планы возведения на престол Дмитрия Шемяки, злейшего врага вели-кого князя. В феврале 1446 г., взяв с собой сыновей Ивана и Юрия, великий князь отпра-вился на богомолье в Троице-Сергиев монастырь, видимо надеясь отсидеться. Узнав об этом, Дмит-рий Шемяка без труда захватил столицу. Его союзник, князь Иван Андреевич Можайский, устремился к монастырю. В простых санях привезли захваченного в плен великого князя в Москву, а тремя днями позже его ослепили. В то время как с отцом происходили эти трагические события, Иван и его брат укрывались в монастыре у тайных сторонников свергнутого великого князя.

Так Ивану, ещё шестилетнему мальчику, при-шлось многое испытать и пережить. Весть о военной неудаче, пленение отца, заплаканные глаза матери и бабушки, испуганные и смятенные лица сенных боярынь и нянек, тревожные голоса бояр. Улетающие в тёмное ночное небо искры от полыхающего Кремля, дорога в неизвестность. Таковы первые яркие впечатления детства Ивана. И другое. В Муроме он, сам того не ведая, сыграл крупную политическую роль. Он стал зримым символом сопротивления, знаменем, под которое стекались все, кто остался верен свергну-тому Василию Тёмному. Понимал это и Шемяка, поэтому и приказал доставить Ивана в Переяславль. Оттуда его привезли к отцу в Углич, в заточение. Вместе с другими членами семьи Иван Васильевич стал свидетелем исполнения хитро-умного плана своего отца, который, едва приехав в Вологду (пожалованный ему Шемякой удел), устремился в Кирилло-Белозерский монастырь. Туда, где его освободили от крестного целования (т.е. клятвы верности) недругу.

В Твери у великого князя Бориса Александровича семья изгнанников нашла приют и поддержку. И опять Иван стал участником большой политической игры. Великий князь тверской согласился помочь не бескорыстно. Одним из условий был брак Ивана Васильевича с тверской княжной Марией. И ничего, что будущему жениху всего шесть лет, а невесте и того меньше. Это был брак надежды. Вскоре состоялось обручение, величественном Спасо-Преображенском соборе его совершил епископ Тверской Илия.

Пребывание в Твери завершилось отвоеванием Москвы в феврале 1447 г. Год назад, спешно поки-дая Москву, уезжал в неизвестность испуганный мальчик; теперь же в столицу вместе с отцом въез-жал официальный наследник престола, будущий зять могущественного тверского князя. Летопись донесла до наших дней описание личности будуще-го государя: «Князь же великий Василий Василье-вич... обручах за сына своего большего, за князя Ивана Горбатого тако бо зва его отец». Трогатель-ная подробность. Слепой отец совсем в духе своего нового состояния так называл своего первенца.

Иван Васильевич рано оказался в гуще полити-ческой борьбы. Василия Тёмного неотступно пре-следовала тревога за будущее своей династии. Слишком много он сам вытерпел и понимал по-лому, что в случае его смерти престол может стать яблоком раздора не только между наследником и Шемякой, но и между его, Василия, собственными сыновьями. Лучший выход -- провозгласить Ивана великим князем и соправителем отца. Пусть подданные привыкают видеть в нём своего повели-теля, пусть младшие братья растут в уверенности, что именно он их господин и государь по праву; пусть недруги видят, что управление государством в надёжных руках. Да и сам наследник должен был почувствовать себя венценосцем и постичь премудрости правления державой.

Уже с 1448 г. Иван Васильевич титулуется в летописях великим князем, так же как и его отец. Задолго до вступления на престол в руках Ивана Васильевича оказываются многие рычаги власти; он выполняет важные военные и политические поручения.

Никто не оспаривал право старшего сына на великое княжение. Уже несколько поколений у наследника не оказывалось соперниками младших дядьев. Спор Юрия Дмитриевича с племянником Василием Темным был воспринят народным сознанием как покушение на закон, тем более ковар-ство Шемяки вызвало лишь ненависть и неприятие. Иван III, таким образом, был принят всеми как единственный и законный правитель, что облегчило путь ему и его потомкам.

Три первых года княжения Ивана протекли спокойно, несмотря на то что он не брал из Орды ярлыка и не платил ханской дани.

Тогда ордынский хан Ахмат возна-мерился было по старинке добиться от русского князя покорности оружием и с большим войском двинулся к Дону, думая с юга повернуть на Москву. Но в донских степях его войско столкну-лось с войском хана Ази-Гирея, и они стали драться между собой. Это неожиданное благоприятное обстоя-тельство отводило от Руси внешнюю опасность.

15 февраля 1458 года Ивана Васильевича ожидало радостное событие: у него родился первенец. Назвали сына Иваном. Раннее рождение наследника давала уверенность, что усобица не повторится, а «отчинный» (т.е. от отца к сыну) принцип наследования престола восторжествует.

Ивану предстояло еще ободрить собственный народ. Дело в том, что счет лет на Руси шел тогда не от Рождества Христова, а от сотворения мира. Истекала седьмая тысяча лет, и мистическое число «семь» возбудило суеверные толки о конце света. Разнес-лись слухи о таинственных явлениях и всяких чудесах. Будто бы Ростовское озеро две недели подряд страшно гудело, по ночам раздавались чьи-то вопли, так что береговые жители в страхе просыпались. А на поля две весны раз за разом выпадал в мае глубокий снег, губя хлебные всходы. К тому же то и дело возобновлялась эпидемия чумы, или язвы, как ее тогда называли. Летописец сосчитал, что за два года в Новгородской и Псковской землях от язвы (или железы) погибло более 250 тысяч человек. Уныние охватило Русь. Всякие работы при-остановились: зачем работать, если ожидали со дня на день конца света, обшей гибели?

Самого Ивана тоже постигло се-мейное несчастье: в его отсутствие внезапно скончалась юная супруга Мария. Иван вернулся уже после похорон, узнал, что тело перед смертью сильно опухло и поэтому подозревают яд. Подозрение пало на жену ближне-го дворянина Полуевктова Наталью, которая для ворожбы отсылала кому-то пояс с платья великой княгини. Но обвинение это было очень шаткое, Иван не стал наказывать княгинину прислужницу и только на 6 лет удалил от себя ее мужа Алексея Полуевктова.

В это же время митрополит Феодо-сии сложил с себя сан. Он прослыл слишком строгим пастырем, без жало-сти наказывая пьяниц и распутников в среде священников. Он либо постри-гал их в монахи, либо вообще изгонял. Феодосия самого это очень удручало, и он предпочел высокому и обремени-тельному сану митрополита всея Руси тесную монашескую келью в Чудовом монастыре, где с ним вместе жил прокаженный, за которым Феодосий ухаживал до конца жизни, омывая его раны.

Великий князь созвал собор епископ, и опять-таки без утверждения Константинополем в митрополиты был избран суздальский святитель Филипп.

Пришлось Ивану разбирать и очередную тяжбу между Новгородом и Псковом. Великий князь сказал, что хочет тишины и мира и будет справедливым судьей в этом споре.

Казанские походы

Ордынский царевич Касим, уже давно перешедший на русскую службу, верный друг Василия Темного, полу-чивший от него в вечное владение мещерский городок на Оке, названный Касимовым, сообщал Ивану Василь-евичу все новости казанского царства, ибо там ханом сидел его пасынок Ибрагим.

Новости вселили надежду и Иван III решил, что наступил подходящий момент, чтобы захватить Казань и рат-ной победой поднять дух на Руси.

Но походы на Казань оказывались вовсе не победоносными.

В первую дождливую осень (1468 год) московские воеводы князья Патрикеев и Стрига-Оболенский (вел их Касим) рассчитывали подойти незаметно под стены Казани и осадить город, но Ибрагим был предупрежден и встретил вражескую рать на берегу Волги с сильным войском. Воеводы, не принимая боя, повернули назад, бро-сая тяжелые доспехи, теряя лошадей в непролазной грязи и распутице. Однако и казанцы не стали их преследовать: великий князь воору-жил и поднял на оборону все погра-ничные города Нижний, Муром, Кострому и Галич.

В том же году из Галича вышла другая рать во главе с князем Симеоном Романовичем, которая пробиралась по глубокому снегу сквозь дремучие леса. Иван III сам был при войске с десятилетним сыном. Однако с полдороги вернулся, чтобы встретить польского посла. И воспользовался этой задержкой, чтобы пополнить войско детьми боярскими и казаками под начальством Руно Московского и князя Устюжского. Они шли уже побережьем Вятки и Камы и, когда столкнулись с небольшим отрядом казанских татар в две сотни сабель, посчитали постыдным для воинской русской чести навалиться на них всем скопом, а вызвали добровольцев, которые и разбили казанцев в честном единоборстве. Это, собственно, был один-единственный бой, после которо-го русская рать вернулась в Москву с богатой добычей.

Следующей весной снова шли приготовления к решительным дей-ствиям, и опять они были напрасны. Умер царевич Касим. Его жена, мать Ибрагима, взялась склонить сына к дружбе с Москвой, и Иван III посчитал благоразумным смирить Казань без крови.

Но случилось непредвиденное. Во-преки приказу великого князя свора-чивать боевые приготовления, войско и его командиры захотели «искать ратной чести», подняли паруса, сня-лись с якорей и поплыли к Казани. В предводители выбрали Ивана Руна, который и начал штурм Казани. Было раннее утро, спящий город не сопро-тивлялся. Началось разграбление пригородов. А потом пошли поджоги. Русское войско оставило предместья Казани и укрылось на Коровничьем острове. Ходил слух, что Руно нарочно отвел войско, чтобы взять с Ибрагима богатый откуп. Перебежчик сообщил, что казанский царь собрался с силами и наутро намерен выступить.

Пешими войсками и лодками эта вылазка была отбита. Новый воевода Беззубцев хоть и видел ослушание, но тоже решил, что победа искупает любую вину и отправил гонцов в ближ-нюю Вятку, чтобы ополчение оттуда спешно шло под Казань, а великому князю послал донесение об успешных военных действиях. Однако вятичи мечтали вернуть свою прежнюю воль-ность и ответили гонцам Беззубцева, что не станут помогать ни казанскому царю против московского великого князя, ни великому князю против казанского царя.

Бесплодно ожидая больше месяца вятской подмоги и ощущая недостаток припасов в своем войске, Беззубцев отступил к Нижнему. По пути он встретил обоз матери Ибрагима, кото-рая сказала, что великий князь отпу-стил ее в Казань с честью, что она непременно уговорит сына выполнить все желания великого князя, и поэтому войну можно считать конченой.

Обрадованный Беззубцев объявил войску воскресный отдых, полки рас-кинули лагерь но берегам Волги. Неожиданно в разгар благодарствен-ного молебна показалась казанская рать в полном вооружении, полетели стрелы. Казанские суда подошли вплотную к берегу, где беззаботно расположились русские ратники. Бит-ва шла до поздней ночи, но утро принесло неожиданное спокойствие и Беззубцев без препятствий отплыл к Нижнему.

От Вятки шло второе небольшое войско устюжан, думая соединиться под Казанью с Беззубцевым, которого там уже не было. Ибрагим перегоро-дил Волгу лодками, устюжане же разили врага тяжелыми ослопами (окованная железом дубина), секли мечами и пробивались сквозь заслон к Нижнему, откуда и послали гонца к великому князю. Иван III был так восхищен мужеством устюжан во главе с князем Ухтомским, что послал в награду им несколько богатых кафтанов и две золотых деньги. (Деньги устюжане отдали священ-нику, чтобы тот молился за православное воинство. «А мы готовы и впредь так стоять за государя»,-- ска-зали они.)

Иван III, полагаясь на льстивые посулы матери Ибрагима, той же осенью вновь шлет войско под Казань, вручив командование своим младшим братьям Юрию и Андрею. Рать шла и сухим путем, и плыла на лодках. Они осадили Казань, лишили город воды и принудили Ибрагима согласиться на мир «по всей воле» государя Москов-ского, то есть выполнить все его условия.

Первым условием было освободить пленников, которых казанцы захвати-ли за сорок лет. Эти несчастные наконец вернулись на родину.

Покорение Новгорода

Новые тревожные вести пришли из Новгорода Велико-го. К концу 1470 г. новгородцы, воспользовавшись тем, что Иван Васильевич был поглощён сначала внутренними проблемами, а потом войной с Ка-занью, перестали платить Москве пошлины и вновь захватили земли, от которых отступились по договору с прежними великими князьями. В вече-вой республике всегда была сильна партия, ориен-тировавшаяся на Литву. В ноябре 1470 г. новго-родцы приняли князем Михаила Олельковича. В Москве не сомневались, что за его спиной стоял соперник московского государя на Руси -- великий князь литовский и король польский Казимир IV. Иван Васильевич полагал, что конфликт неизбе-жен. Но он не был бы самим собой, если бы сразу вступил в вооружённое противостояние. На про-тяжении нескольких месяцев, вплоть до лета 1471 г., шла активная дипломатическая подготов-ка. Благодаря усилиям Москвы Псков занял ан-тиновгородскую позицию.

Главным покровителем вольного города был Казимир IV. В феврале 1471 г. его сын Владислав стал чешским королём, но в борьбе за престол у него появился могущественный конкурент -- венгерский государь Матвей Корвин, которого поддержали Папа римский и Ливонский орден. Удержаться у власти без помощи отца Владислав не смог бы. Дальновидный Иван Васильевич почти полгода выжидал, не начиная боевых действий, пока Польша не втянулась в войну за чешский престол. Казимир IV не решился воевать на два фронта. Хан Большой Орды Ахмат тоже не пришёл на помощь Новгороду, опасаясь нападения союзни-ка Москвы -- крымского хана Хаджи-Гирея. Новгород остался один на один с грозной и могущественной Москвой.

В мае 1471 г. был окончательно разработан план наступления против Новгородской республики. Решено было нанести удар с трёх сторон, чтобы заставить неприятеля раздробить силы. «Того же лета... князь велики с братию и с всею силою поиде к Новгороду Великому, с все стороны воюючи и пленяючи» -- писал об этом летописец. Стояла страшная сушь, и это делало обычно непроходи-мые болота под Новгородом вполне преодолимыми для великокняжеских полков. Вся Северо-Восточ-ная Русь, послушная воле великого князя, сходилась под его знамёна. Готовились к походу союзные рати из Твери, Пскова, Вятки, прибывали полки из владений братьев Ивана Васильевича. В обозе ехал дьяк Стефан Бородатый, умевший говорить по памяти цитатами из русских лето-писей. Это «оружие» весьма пригодилось потом при переговорах с новгородцами.

Тремя потоками вошли московские полки в новгородские пределы. На левом фланге действо-вал 10-тысячный отряд князя Даниила Холмского и воеводы Фёдора Хромого. На правый фланг был послан полк князя Ивана Стриги Оболенского, чтобы не допустить притока свежих сил из восточных владений Новгорода. В центре, во главе самой мощной груп-пировки, выступил сам государь.

Безвозвратно минули времена, когда в 1170 г. «мужи вольные» -- новгородцы -- наголову разбили рати московского князя Андрея Боголюбского. Словно тоскуя по тем временам, на исходе XV в. безвестный новгородский мастер создал икону, на которой изображена та славная победа. Теперь всё было иначе. 14 июля 1471 г. 40-тысячное войско -- всё, что смогли собрать в Новгороде, -- сошлось в битве с отрядом Даниила Холмского и Фёдора Хромого. Как повествует летопись, «...вскоре побежали новгородцы, гони-мы гневом Божиим... Полки же великого князя гнались за ними, кололи их и секли». В плену оказались посадники, у которых был найден текст договора с Казимиром IV. В нём, в частности, были и такие слова: «А пойдёт князь великий Москов-ский на Великий Новгород, ибо тебе нашему господину честному королю всести на конь за Великий Новгород противу великого князя». Государь московский пришёл в ярость. Пленные новгородцы были без жалости казнены. Прибы-вавшие из Новгорода посольства тщетно просили унять гнев и начать переговоры.

Только когда в ставку великого князя в Коростынь прибыл архиепископ Новгородский Феофил, великий князь внял его мольбам, предва-рительно подвергнув послов унизительной проце-дуре. Вначале новгородцы били челом московским боярам, те в свою очередь обратились к братьям Ивана Васильевича, чтобы они упросили самого государя. Правота великого князя доказывалась ссылками на летописи, которые так хорошо знал дьяк Стефан Бородатый. 11 августа был заключён Коростынский договор. Отныне новгородская внешняя политика полностью подчинялась воле великого князя. Вечевые грамоты выдавались теперь от имени московского государя и скрепля-лись его печатью. Впервые он признавался верхов-ным судьёй в делах дотоле вольного Новгорода.

Эта мастерски проведённая военная кампания и дипломатический успех делали Ивана Василье-вича подлинным «государем всея Руси». 1 сен-тября 1471 г. въезжал он в свою столицу с победой под восторженные крики москвичей. Несколько дней продолжалось ликование. Все чувствовали -- победа над Новгородом поднимает Москву и её государя на ранее недосягаемую высоту. 30 апреля 1472 г. состоялась торжественная закладка нового Успенского собора в Кремле. Он должен был стать зримым символом московского могущества и единства Руси.

В июле 1472 г. напомнил о себе хан Ахмат, который всё ещё считал Ивана III своим «улусником», т.е. подданным. Обманув русские заставы, ждавшие его на всех дорогах, он внезапно появился под стенами Алексина -- небольшой крепости на границе с Диким Полем. Ахмат осадил и зажёг город. Отважные защитники предпочли погибнуть, но не сложили оружия. Вновь грозная опасность нависла над Русью. Только соединение всех русских сил могло остановить ордынцев . Подошедший к берегам Оки Ахмат увидел величественную картину. Перед ним простиралась «многыя полкы великого князя, аки море колеблющеся, доспехи же на них бяху чисты вельми, яко сребро блистающи, и вооружени зело.»Поразмыслив, Ахмат приказал отступать...

Женитьба Великого князя Ивана III

Новое положение московских вели-ких князей требовало и новых внешних форм их правления. Большую роль сыграл второй брак государя. Иван III овдовел после загадочной смерти тверской княжны Марии Борисовны, с которой он был обручен еще в детстве. С осмотрительностью выби-ралась новая невеста.

В Риме тогда жила сирота, пле-мянница последнего византийского императора Константина Софья Фомииишна Палеолог. Вот она-то и была привезена в Москву в 1471 году после того, как Иван III послал прежде в Италию на смотрины свое дове-ренное лицо Ивана Фрязина, нахо-дившегося на русской службе в каче-стве монетчика. Фрязин привез порт-рет Софьи. Он же поехал за невестой в сопровождении свиты с грамотой великого князя к папе римскому, под опекой которого находилась сирота.

Греческая царевна въехала в Мо-скву рано утром поздней осенью, ее встречали толпы народа, восхищенно-го дородностью и красотой невесты. Митрополит ждал в церкви, чтобы благословить. У матери Ивана Василье-вича на утреннем приеме и встрети-лись впервые жених и невеста, которые были обвенчаны в тот же день. Брак Московского государя с Греческой царевной был важным событием русской истории. Он открыл путь связям Московской Руси с Западом. С другой стороны, вместе с Софьей при московском дворе утвердились некоторые порядки и обычаи византийского двора. Церемониал стал величественнее и торжественнее. Сам великий князь возвысился в глазах современников. Они заметили, что Иван после брака на племяннице императора византийского явился самовластным государем на московском великокняжеском столе; он первый получил прозвание Грозного, потому что был для князей дружины монархом, требующим беспрекословного повиновения и строго карающим за ослушание. Он возвысился до царственной недосягаемой высоты, перед которою боярин, князь и потомок Рюрика и Гедемина должны были благоговейно преклониться наравне с последними из подданных; по первому мановению Грозного Ивана головы крамольных князей и бояр ложились на плаху. Именно в то время Иван III стал внушать страх одним своим видом. Женщины, говорят современники, падали в обморок от его гневного взгляда. Придворные, со страхом за свою жизнь, должны были в часы досуга забавлять его, а когда он, сидя в креслах, предавался дремоте, они неподвижно стояли вокруг, не смея кашлянуть или сделать неосторожное движение, чтобы не разбудить его. Современники и ближайшие потомки приписали эту перемену внушениям Софии, и мы не имеем права отвергать их свидетельства. Герберштейн, бывший в Москве в княжение сына Софии, говорил о ней: "Это была женщина необыкновенно хитрая, по ее внушению, великий князь сделал многое".

Прежний княжеский дом Ивану и Софье казался уж тесным и убогим. Из Италии были выписаны мастера, которые возвели Успенский собор, Грановитую палату и царский дворец. Многие приехавшие с Софьей греки оказались весьма полезными для Москвы. Они знали латынь, на которой тогда велась вся дипломатическая переписка в Европе, устраивали цер-ковные библиотеки и придали московскому великокняжескому двору вели-колепие и пышность. На своей печати Иван III впервые соединил московский герб скачущего всадника с двуглавым византийским орлом. Надпись гласила: «Великий князь Божьей милостью Господарь всея Руси».

Заботясь об украшении столицы. Иван III затеял постройку соборного храма Успения. Постройка эта не-сколько раз приостанавливалась. Сна-чала Кремль охватил сильнейший пожар, отчего умер перепуганный митрополит Филипп. Его преемник Геронтий успел возвести собор почти до верха, когда тот внезапно рухнул. После этого Иван Васильевич пригла-сил из Италии хорошего архитектора, и из Венеции был привезен Аристотель Фиораванти, который предпочел ехать в северную Московию, а не в захва-ченный турками Царьград. куда султан Магомет II тоже приглашал его, задумав возвести себе палаты.

Оплатой Фиораванти было два фунта серебра в месяц, что равнялось тогдашним десяти рублям. Он сразу разнил бурную деятельность: съездил во Владимир, изучил древнюю кладку, наладил производство кирпича из глины, которую отыскал за Андроньевым монастырем; нашел, что известь плоха, научил делать обжиг кирпича. Нако-нец храм Успения был заложен заново. Постройка была завершена в четыре года и восхищала совре-менников.

Грановитая палата предназнача-лась для пышных тронных приемов и была построена итальянскими архи-текторами.

Первым из великих князей Иван III вместо деревянного дворца приказал выстроить каменный.

Восстановлены были и кремлевские стены с башнями. Старые, времен Дмитрия Донского, разрушились. Башни имели тайные ходы. Вокруг стены были сломаны не только все дома, но и церкви, чтобы между Кремлем и городом оказалось пустое пространство, большая площадь. На-конец, был возведен Архангельский собор, усыпальница московских кня-зей, чьи гроба были перенесены из ветхой церкви святого Михаила, по-строенной еще при Иване I Калите.

Иван Васильевич считал за благо заимствовать у иностранцев все по-лезное и не страшился перемен ни в чем, кроме русских православных обычаев, которых держался твердо. Его жена, воспитанница папы римско-го, возможно, даже перед свадьбой давшая тому обещание содействовать внедрению на Руси Флорентийской унии, попав в Москву, сама стала ревностной последовательницей пра-вославия, а папский легат, ехавший из Рима в свите невесты, вскоре возвра-тился восвояси ни с чем.

В Москве складывался все более торжественный и строгий ритуал прие-ма послов. Если раньше Иван III именовался «государем всея Руси» только в домашнем обиходе, то теперь этот титул начинает употребляться в дипломатических бумагах и, хоть через силу, нехотя, но его формально признает в 1494 году и Литва.

Стояние на Угре. Конец Ордынского Ига

12 августа 1479 г. в Москве был освящён новый собор во имя Ус-пения Божьей Матери, задуманный и постро-енный как архитектурный образ единого Русского государства. «Бысть же та церковь чюдна вельми величеством и высотою, светлостью и звонкостью и пространством, такова же преже того не бывала в Руси, опроче (помимо). Владимерскыя церкви...» -- восклицал летописец. Тор-жества по случаю освящения собора продлились до конца августа. Не раз под праздничный гул коло-колов московский люд собирался в Кремле, чтобы принять участие в торжественных церковных об-рядах и поглядеть на своих великих князей, мит-рополита, духовенство и на бояр. Высокий, чуть сутулившийся Иван III выделялся в нарядной толпе своих родственников и придворных. Не было рядом с ним только его братьев Бориса и Андрея.

Однако не прошло и месяца с начала празд-неств, как грозное предзнаменование грядущих бед потрясло столицу. 9 сентября Москва неожиданно загорелась. Пожар быстро распространялся, под-ступая к стенам Кремля. Все, кто мог, вышли на борьбу с огнём. Даже великий князь и его сын Иван Молодой тушили пламя. Многие оробевшие, видя своих великих князей в алых отблесках огня, также занялись тушением пожара. К утру стихию удалось остановить. По городу ещё носился горький запах дыма, а по церквам уже начинались ранние службы. Думал ли тогда уставший великий князь, что в зареве пожара начинается самый трудный период его княжения, который продлится около года? Именно тогда на кон будет поставлено всё, чего удалось достичь за десятилетия кропотли-вого государственного труда.

До Москвы доходили слухи о назревающем заговоре в Новгороде. Иван III вновь отправился туда «миром». На берегу Волхова он провёл остаток осени и большую часть зимы. Одним из результатов его пребывания в Новгороде был арест архиепископа Новгородского Феофила. В январе 1480 г. опального владыку под конвоем отправили в Москву. Новгородской оппозиции был нанесён ощутимый удар, однако тучи над великим князем продолжали сгущаться. Впервые за много лет Ливонский орден напал большими силами на земли Пскова. Из Орды доходили смутные из-вестия о подготовке нового нашествия на Русь. В самом начале февраля пришла ещё одна плохая новость -- братья Ивана III князья Борис Волоцкий и Андрей Большой решились на откры-тый мятеж и вышли из повиновения. Нетрудно было догадаться, что союзников они будут искать в лице великого князя литовского и короля польского Казимира и, может быть, даже хана Ахмата -- врага, от которого исходила самая страшная опасность для русских земель. В сложив-шихся условиях московская помощь Пскову сделалась невозможной. Иван III спешно покинул Новгород и выехал в Москву.

Государство, раздираемое внутренними смута-ми, перед лицом внешней агрессии было обречено. Иван III не мог не понимать этого, и потому первым его движением было желание уладить конфликт с братьями. Их недовольство было вызвано плано-мерным наступлением московского государя на принадлежавшие им удельные права полунезависимых властителей, уходившие своими корнями во времена политической раздробленности. Вели-кий князь был готов идти на большие уступки, однако не мог перейти грань, за которой начи-налось возрождение прежней удельной системы, принёсшей на Русь столько бедствий в прошлом. Начавшиеся переговоры с братьями зашли в тупик. Своей ставкой князья Борис и Андрей избрали Великие Луки -- город на границе с Литвой -- и вели переговоры с Казимиром IV. О совместных действиях против Москвы договорился с Казимиром и Ахмат.

Весной 1480 г. стало ясно, что достичь соглашения с братьями не удастся. В эти же дни пришло страшное известие -- хан Большой Орды во главе огромного войска начал медленное продвижение на Русь. Хан не торопился, ожидая обещанной помощи от Казимира. «Того же лета, -повествует летопись, -- злоименитый царь Ах-мат... поиде на православное христьяньство, на Русь, на святые церкви и на великого князя, похваляся разорити святые церкви и все право» вие пленити и самого великого князя, яко же при Батый беше (было.)». Летописец не напрасно вспомнил тут Батыя. Опытный воин и честолюбивый политик, Ахмат мечтал о полном восстановлении ордынского господства над Русью,

Ситуация становилась критической. В череде плохих известий отрадным было одно, пришедшее из Крыма. Туда по указанию великого князя отправился Иван Иванович Звенец Звенигородский, который должен был любой ценой заклю-чить с воинственным крымским ханом Менгли-Гиреем договор о союзе. Послу была поставлена задача добиться от хана обещания, что тот в случае вторжения Ахмата в русские пределы ударит ему в тыл или по крайней мере нападёт на земли Литвы, отвлекая силы короля. Цель посольства была достигнута. Заключённый в Крыму договор стал важным достижением московской диплома-тии. В кольце внешних врагов Московского государства была пробита брешь.

Приближение Ахмата ставило великого князя перед выбором. Можно было запереться в Москве и ждать врага, надеясь на прочность её стен. В этом случае огромная территория оказалась бы во власти Ахмата и ничто уже не смогло бы помешать соединению его сил с литовскими. Был другой вариант -- двинуть русские полки навстречу врагу. Именно так поступил в 1380 г. Дмитрий Донской. Последовал примеру своего прадеда и Иван III.

В начале лета на юг были посланы большие силы под командованием Ивана Молодого и верного великому князю брата Андрея Меньшого. Русские полки разворачивались по берегу Оки, тем самым создавая мощный заслон на пути к Москве. 23 июня в поход выступил сам Иван III. В тот же день из Владимира в Москву была привезена чудотворная икона Владимирской Божьей Матери, с заступничеством которой связывали спасение Руси от войск грозного Тамерлана в 1395 г.

В течение августа и сентября Ахмат искал слабое место в русской обороне. Когда ему стало ясно, что Ока крепко охраняется, он предпринял обходной манёвр и повёл свои войска к литовской границе, надеясь в районе устья реки Угры (приток Оки) прорвать линию русских полков. Иван III, озабоченный неожиданным изменением намере-ний хана, срочно выехал в Москву «на совет и думу» с митрополитом и боярами.

Как всё изменилось в его стольном городе! Толпы испуганных людей, пришедших в Москву «от многих градов» в надежде на защиту её стен, блуждали по улицам. Кто-то собирал вещи, чтобы бежать на север. Многие молились в церквах, полагаясь на помощь Господа. Ходили самые невероятные слухи.

В Кремле состоялся совет. Митрополит Геронтий, мать великого князя, многие из бояр и высшего духовенства высказались за решительные действия против Ахмата. Было решено готовить город к возможной осаде. Московские посады были сожжены, а их жители переселены внутрь крепост-ных стен. Как ни тяжела была эта мера, опыт подсказывал, что она необходима: в случае осады расположенные рядом со стенами деревянные по-стройки могли послужить неприятелю укреплени-ями или материалом для строительства осадных машин.

В те же дни к Ивану III пришли послы от Андрея Большого и Бориса Волоцкого, которые заявили о прекращении мятежа. Великий князь пожаловал братьям прощение и повелел им двигаться со своими полками к Оке. Затем он вновь покинул Москву.

Тем временем Ахмат попытался форсировать Угру, но его атака была отбита силами Ивана Молодого. Несколько дней продолжались бои за переправы, которые также не принесли ордынцам успеха. Вскоре противники заняли оборонительные позиции на противоположных берегах реки. Началось знаменитое «стояние на Угре». То и дело вспыхивали перестрелки, но на серьёзную атаку ни одна из сторон не решалась.

В таком положении начались переговоры. Ахмат потребовал, чтобы к нему с изъявлением покорности явился сам великий князь, или его сын, или по крайней мере его брат, а также чтобы русские выплатили дань, которую задолжали за несколько лет. Все эти требования были отклоне-ны, и переговоры прервались. Вполне возможно, что Иван III пошёл на них, стремясь выиграть время, поскольку ситуация медленно менялась в его пользу. На подходе были силы Андрея Большого и Бориса Волоцкого. Менгли-Гирей, выполняя своё обещание, напал на южные земли Великого княжества Литовского.

В эти же дни Ивану III пришло пламенное послание архиепископа Ростовского Вассиана Ры-ло. Вассиан призывал великого князя не слушать лукавых советников, которые «не перестают шептать в ухо... слова обманные и советуют... не противиться супостатам», а последовать примеру прежде бывших князей, «которые не только обороняли Русскую землю от поганых (т.е. не христиан) но и иные страны подчиняли». «Только мужайся и крепись, духов-ный сын мой, -- писал архиепископ, -- как добрый воин Христов по великому слову Господа нашего в Евангелии: „Ты пастырь добрый. Пастырь добрый полагает жизнь свою за овец..."»

...Наступала зима. Угра замерзала и из водной преграды с каждым днём всё более превращалась в крепкий ледяной мост, соединяющий враждую-щие стороны. И русские, и ордынские воеводы начинали заметно нервничать, опасаясь, что противник первым решится на внезапное на-падение. Сохранение войска сделалось главной заботой Ивана III. Цена необдуманного риска была слишком велика. В случае гибели русских полков Ахмату открывалась дорога в самое сердце Руси, а король Казимир IV не преминул бы воспользо-ваться случаем и вступить в войну. Не было уверенности и в том, что сохранят лояльность братья и недавно подчинённый Новгород. Да и крымский хан, видя поражение Москвы, мог быстро позабыть о своих союзнических обещаниях. Взвесив все обстоятельства, Иван III в начале ноября приказал отвести русские силы от Угры к Боровску, который в зимних условиях пред-ставлял собой более выгодную оборонительную позицию.

И тут случилось неожиданное! Ахмат, решив, что Иван III уступает ему берег для решающей битвы, начал спешное отступление, похожее на бегство. Хотя дело так и не дошло до сражения, всем было ясно, на чьей стороне победа. В погоню за отступающими ордынцами были отправлены небольшие русские силы. Иван III с сыном и всем воинством вернулся в Москву, «и возрадовашася, и возвеселишася все людие радостию велиею зело». Ахмат спустя несколько месяцев был убит в Орде заговорщиками, разделив судьбу другого неудач-ливого завоевателя Руси -- Мамая.

Современникам спасение Руси показалось чу-дом. Однако неожиданное бегство Ахмата имело и земные причины, не исчерпывавшиеся цепочкой счастливых для Руси военных случайностей. Стратегический план обороны русских земель в 1480 г. был хорошо продуман и чётко осуществлен. Дипломатические усилия великого князя предотвратили вступление в войну Польши и Литвы. Свою лепту в спасение Руси внесли и псковичи, к осени остановившие немецкое наступление.

Да и сама Русь была уже не той, что в XIII в,, во времена нашествия Батыя, и даже в XIV в. - перед лицом орд Мамая. На место полунезависимых, враждующих друг с другом княжеств пришло сильное, хотя ещё и не совсем окрепши внутренне, Московское государство.

Тогда, в 1480 г., трудно было оценить значение случившегося. Многие вспоминали рассказы дедов о том, как всего через два года после славной победы Дмитрия Донского на Куликовом поле Москва была сожжена войсками Тохтамыша. Однако история, любящая повторы, на этот раз пошла по другому пути. Иго, тяготевшее над Русью два с половиной столетия, окончилось.

Успехи Ивана III

Великий князь Иван III Васильевич (1462-1505 гг) называл се-бя "божией милостью государем всея Руси", а в некоторых диплома-тических документах - даже "всея Руси императором". При нем би-ли приняты особые знаки великокняжеского достоинства: "шапка Мономаха", которая стала символом самодержавия; драгоценные опле-чья - бармы и скипетр. Идеологическим обоснованием неограничен-ной власти великого князя была так называемая "теория третьего Рима", Смысл ее заключался в признании великого князя наследни-ком римского и византийского императоров. При Иване III были зало-жены основы сословно-представительной монархии.

Время Ивана Ш - это гремя резкого ускорения исторического развития, формирования социальной, политической и идеологической системы государства. При Иване Ш Россия опять входит в число ведущих европейских держав.

При Иване III началось формирование центральных органов власти-приказов.

Делопроизводство в приказах вели дьяки и подьячие. В начале ХVI в. в России насчитывалось до десяти приказов. Так, дворцовый приказ ведал собственными владениями великого князя, польский - внешними сношениями, разрядный - военными делами и т.д.

На местах власть находилась в руках наместников и волостелей, которые назначались из знатных бояр, потомков удельных князей. Они сами собирали налоги на свое содержание ("корм"). Бо-яре - кормленщики мало зависели от центральной власти. Феодаль-ная автономия отдельных округов сохранялась и в рамках единого государства.

Несмотря на крупные шаги по пути централизации, в стране сохранялись пережитки феодальной раздробленности. Бывшие удель-ные князья, влившиеся в состав московского боярства, сохраняли свое привилегированное положение и в системе единого государст-ва. При великом князе постоянно действовал совет крупных феодалов - Боярская дума, о которой великий князь обсуждал важнейшие вопросы. Главные посты в государстве и войске занимались феодаль-ной аристократией.

Важную роль в централизации страна сыграл Судебник 1497 г., который устанавливал единый порядок судебно-административной деятельности. Судебник впервые конституирует центральный суд России - суд бояр и окольничих, в котором непременное участие приникали дьяки - секретари, а фактически-руководители ведомств. Впервые официально были запрещены взятки - "посулы". Важнейшие дела передавались великокняжескому суду, а по остальным делам бояре должны были судить вместе с выборными из местных дворян и дьяками. Следовательно, важнейшим моментом было то, что теперь наместники не могли судить без обязательного участия представи-телей местного населения. Ограничение произвола наместников пред-полагало контроль не только сверху (из центра), но и снизу, со стороны самого населения. Это имело принципиальное значение, так как делался первый шаг к превращению государства в сословно-представительную монархию.

Судебник положил начало юридическому оформлению крепостного права в масштабах всей страны, установил единый ограниченный срок крестьянского перехода от одного феодала к другому: неделя до Юрьева дня. (26 ноября) и неделя после него.

Судебник - первый законодательный памятник, в котором упо-минается новая форма феодального землевладения - поместье. В нем различаются земли вотчиннные (боярские и монастырские) и го-сударственные (великого князя). Последние, в свою очередь, вклю-чали поместья и черные земли.

Значительные изменения произошли в организации военных сил страны. Военные отряды отдельных феодалов и "пешие рати" горо-жан и крестьян - ополченцев объединялись в полки, воеводы кото-рых назначались великим князем. Основу войска составляли "госу-даревы служилые люди", дворяне и "дети боярские", которые получали за службу землю, в условное держание. Они "испомещались" на дворцовых и черных землях, их число быстро увеличивалось. Дворянская поместная конница несла постоянную службу по охране гра-ниц. В полном распоряжении великого князя были также полки "слу-жилых царевичей", т.е. татарских феодалов, переходивших на служ-бу к Ивану III . В случае военной опасности набиралась "посошная рать" из крестьян. Войско имело на вооружении огнестрельное ору-жие: пушки, пищали и "ручницы". Великий князь считался верхов-ным командующим всеми вооруженными силами страна.

Преодоление феодальной раздробленности, образовать и ук-репление Российского государства привели к постепенному склады-ванию системы централизованного управления страной. Продолжала функционировать Боярская дума, выросли центральные правительст-венные учреждения - приказы, возросла роль дворянства при огра-ничении прав феодальной аристократии. Но пережитки феодальной раздробленности сохранялись и влияла на внутреннюю политику России.

Измена Казанцев и смерть Ивана

Во время свадебных торжеств сына Ивана III с Соломонии Сабуровой пришла недобрая весть об измене казанского присяжника Менгли-Аминя. Он был женат на вдове бывшего казанского царя Алегама, которая провела с мужем несколько лет в вологодской ссылке и мечтала отомстить великому князю. «Кто ты? -- твердила она Менгли-Аминю.-- Раб московского тирана! Сегодня на престоле, а завтра в темнице и умрешь невольником, как Алегам. Свергни его или погибни достойным славы!» Слеза-ми и ласками она вырвала у Менгли-Аминя обещание отложиться от Мо-сквы. И вот во время большой казанской ярмарки, которая проходи-ла мирно уже 17 лет подряд, был схвачен московский посол дьяк Михаи-ла Кляпик и все русские купцы. Многих умертвили тут же вместе с женами и детьми, других увезли в дальние улусы, в неволю. Все были ограблены. Менгли-Аминь наполнил кладовую русским серебром и наделал себе множество золотых венцов, со-судов, блюд. На пирах он появлялся теперь в великолепной одежде, рас-шитой драгоценными каменьями. Самые нищие казанцы, которые ходили зимою и летом в овчине, теперь разоделись в разноцветные шелка.

Менгли-Аминь, не ожидая от-ветного удара Москвы, вооружил 40 тысяч казанцев, призвал на помощь 20 тысяч ногаев и с этим войском осадил Нижний Новгород. Нижегородский воевода Хабар-Симский, имея мало ратников, выпустил из темниц 300 литовских пленников и обещал им свободу, если они заслужат ее храбростью. Крепость была спасена горсткой этих людей. Искусные литов-ские стрелки убили множество татар, в том числе ногайского князя, шурина Менгли-Аминя, который командовал приступом.

Потеряв вождя, ногайцы отказа-лись сражаться и схватились с ка-занцами. Менгли-Аминь прервал кро-вопролитие и поспешно отступил. А литовцы, как было обещано, получили свободу с честью и дарами.

Иван Васильевич не успел наказать своего казанского ставленника. Мо-сковские воеводы со 100-тысячным войском не пошли дальше Мурома и дали казанцам спокойно уйти.

Болезнь Ивана между тем усилива-лась, но он не спешил принимать монашество и до последней минуты, как и его предок Донской, давал распоряжение по государственным делам.

Он умер 27 октября 1505 года, 66 лет от роду, пробыв на московс-ком престоле 43 года.

В его завещании точно обозначены права и главенствующее место в семье Василия, а младшие братья Юрий, Дмитрий, Семен и Андрей должны были повиноваться ему во всем. Наследных земель у Василия оказа-лось вдвое больше, чем у остальных братьев вместе взятых. Со времен Ивана Калиты московские великие князья отлично понимали, что реаль-ная власть опирается на богатство.

Как и в грамотах Ивана I Калиты впервые появилось название великого князя всея Руси, так и Иван III впервые употребил в письме к литов-цам новый титул «государь всея Руси». В сношениях с Ливонией и Австрией Иван именует себя Иоан-ном, царем всея Руси. В грамоте эрцгерцога Филиппа, сына Максими-лиана, Иоанн и его сын Василий тоже названы царями. Митрополит Симон в послании к костромичам называет Ивана царем и самодержцем.

Заключение

Правление Ивана III не прошло бесследно, 43 года он пытался сделать все, что в его силах.

Главным итогом правления Ивана III стало объединение вокруг Москвы большей части русских земель. В состав России вошли: Новгородская земля, долгое время бывшее соперником Московского государства Тверское княжество, а также Ярославское, Ростовское, и частично Рязанское княжества. Остались независимы лишь Псковское и Рязанское княжества, однако и они не были полностью самостоятельны. После успешных войн с Великим княжеством Литовским в состав Московского государства вошли Новгород-Северский, Чернигов, Брянск и ещё ряд городов (составлявших до войны около трети территории Великого княжества Литовского); умирая, Иван III передал своему преемнику в несколько раз больше земли, чем принял сам. Кроме того, именно при великом князе Иване III Российское государство становится полностью независимым: в результате «стояния на Угре» власть ордынского хана над Русью, длившаяся с 1243 года, полностью прекращается. Россия превращается в сильное государство, способное проводить независимую политику в своих интересах.

Годы правления Ивана III также ознаменовались успехами во внутренней политике. В ходе проведённых реформ был принят свод законов страны -- «Судебник» 1497 года. В это же время закладываются основы приказной системы управления, а также появляется поместная система. Были продолжены централизация страны и ликвидация раздробленности; правительство вело достаточно жёсткую борьбу с сепаратизмом удельных князей. Эпоха правления Ивана III стала временем культурного подъёма. Возведение новых зданий (в частности, московского Успенского собора), расцвет летописания, появление новых идей -- всё это свидетельствует о значительных успехах в области культуры.

В целом можно сказать, что правление Ивана III Васильевича было чрезвычайно успешным, а распространённое в науке и публицистике прозвище великого князя -- «Великий» -- как нельзя лучше характеризует масштаб деяний этого незаурядного политического деятеля эпохи складывания единого Российского государства.

Список используемой литературы

1. Обухова Л.А. Рассказы и чтения о русской истории: Кн. для учащихся средних и старших классов. - М.: Просвещение, 1995. - 224 с.

2. Исмаилова С.Т. Энциклопедия для детей: Т 5 ч. 1. - М.: Аванта+, 1995.-670 с.

3. М.И.Орышак. Вся История России. 5-11 класс.-М.: ООО «Издательство «Олимп»: ООО «Издательство АСТ», 2002. - 525 с.

4. Карев В.П. История Отечества. Часть I: Учеб. Пособие. 1993- 102 с.

5. Антон Короленков, Кирилл Гуленков. История России.- М.: Рольф, 2002. - 448 с.