Революция 1917 года и российская интеллигенция

20

Содержание:

Введение.......................................................................................................2

1. Интеллигенция: сущность и социальная природа................................3

2. Революция 1917 года и российская интеллигенция.............................6

2.1. Выбор политических позиций.............................................................6

2.2. Отношение интеллигенции к новой власти......................................15

Заключение.................................................................................................21

Литература.................................................................................................23

Введение

Прошло более восьми десятилетий. В условиях радикальных перемен, происходящих в России, вновь возрастает интерес к истории российской интеллигенции, её взглядам, общественно-политическим позициям. Особенно ее роли и отношению к историческим катаклизмам. И это не удивительно. Интеллигенция интеллектуально, идеологически и организационно прокладывает путь к обновлению общества, разрушает и переворачивает стереотипы массового общественного сознания, формирует установку на изменение общественного устройства.

Российская революция 1917 года, безусловно, была крупной вехой не только российской, но и мировой истории, вехой, положившей начало грандиозному эксперименту создания нового общества, отношения в котором должны были соответствовать многовековым чаяниям различных слоёв российского общества, определять вектор мировой цивилизации. Поэтому в наши дни особенно важно рассмотреть вопрос о восприятии данного события российской интеллигенцией.

Трудно, противоречиво и болезненно принимала основная часть российской интеллигенции Октябрьскую революцию. Некоторые из них встретили ее отрицательно, рассматривали как разрушительную силу, несущую гибель России и ее культуре, другие - всесторонне поддерживали.

Осмысление исторических уроков истории отечественной интеллигенции должно помочь осознать место и роль интеллигенции в современной России. Но, прежде чем непосредственно перейти к рассмотрению отношения интеллигенции к революции 1917 года и роли в ней, на мой взгляд целесообразно разобраться с сущностью понятия интеллигенция.

1. Интеллигенция: сущность и социальная природа

2.1. Выбор политических позиций

Поразительным единодушием встретило российское общество Февральскую революцию. Бескровный переход от "старого" к "новому", всеобщее согласие в обществе, опять вызвали радостный энтузиазм. Сразу всем стали ненавистными атрибуты старого мира: не только деспотия самодержавия, но и буржуазная сытость и мещанская пошлость; проклиная действительность, желали крушения всех устоев, взывали к лучшему миру. Революция рассматривалась как кризис, через который неизбежно должны пройти все остальные страны, включая Россию, чтобы присоединиться к свободным народам Европы. Все смотрели с оптимизмом в будущее, потому что хотели, чтобы "все было хорошо". Верили в возможность установления справедливого порядка, как между странами, так и внутри каждой страны в отдельности.
С таким энтузиазмом приветствовала революцию как искупительную акцию не только интеллигенция, представшая в массе своей непрактичными мечтателями, но и простой русский мужик, который увидел в ней исполнение своей затаённой мечты о наступлении Царства Божьего на земле. Он полагал, что для наступления нового мира достаточно лишь отменить старый порядок и поэтому пребывал в первое время после Февральской революции в благостном ожидании.

В прежнем порядке, который ассоциировался с политическим устройством Российской Империи, видели причину всех недостатков старого мира. Все сходились на необходимости переустройства политической системы, поэтому многие оправдывали даже террор, а в террористах видели героев.
Были, конечно, и сторонники эволюционистского пути, которые вообще всё видели иначе, но их предостережения никто не хотел слушать. Люди, привыкшие к порядку, чувствовали угрозу надвигавшейся анархии, но и они, сознавая, как сильно скомпрометировал себя старый режим, открыто не протестовали и в основном отмалчивались.

Февральская революция, не выполнив своих задач, лишь породила в стране хаос и анархию, которыми, как известно, умело воспользовались большевики. В восприятии Октябрьской революции интеллигенцией не было уже того оптимизма и радостного энтузиазма, с которым была принята Февральская революция, но не было в нём и стремления, а главное, твёрдой убеждённости в необходимости противостоять ей. Во взглядах интеллигенции обозначились различные позиции.

Выбор политической позиции, того или иного общественно-политического лагеря, для большей части российской интеллигенции в 1917 году не был, да и не мог быть кратковременным актом. Он проходил в ходе длительного процесса накопления и критической оценки политического опыта. Свое место в революционном процессе осени 1917 года каждая группа и каждый конкретный представитель интеллигенции определял под воздействием сложного комплекса факторов, их переплетения и взаимодействия.

В большинстве работ советских историков, где охарактеризовались общественно-политические позиции российской интеллигенции в 1917 году, её деятельность в первые месяцы Советской власти, оценка давалась с позиций большевиков. Главное внимание в этих работах уделялось отношению интеллигенции с новой властью, а не мотивом поведения и деятельности данного социального слоя. Если же эта проблема и затрагивалась в советских исторических сочинениях, то взгляды и дела "антисоветской" интеллигенции трактовались весьма тенденциозно, через классово-идеологическую призму, исключительно как "зависимость от денежного мешка буржуазии". Данный подход не позволял объективно оценить мотивы и саму деятельность российской интеллигенции в послеоктябрьский период, а также непредвзято рассмотреть политику "рабоче-крестьянского государства" к этому субъекту общественной деятельности.

Не вызывает сомнения тот факт, что события осени 1917 года стали поворотным пунктом не только в развитии всей страны, но и в политической дифференциации российской интеллигенции. За короткий отрезок времени в сознании интеллигенции произошли существенные, а порой кардинальные изменения. И это не случайно, ибо, как известно, бывают в истории времена, когда в одном дне сосредоточиваются десятилетия.

Отношение российской интеллигенции к Октябрьской революции было различным. Спектр оценок был очень широким: от крайне негативных до восторженно приветствующих. К сожалению, отсутствие точных сведений, социологических данных не позволяет чётко и определённо судить о политической дифференциации российской интеллигенции в ходе большевистской революции. Это привело к существованию различных точек зрения в оценке политической дифференциации российской интеллигенции непосредственно после взятия власти большевиками, как в специальных исторических исследованиях, так и в мемуарной литературе. Довольно часто в работах того времени интеллигенцию после Октябрьской революции оценивали, как массу, в большинстве своём противостоящую большевикам, неспособную "перестроить своё мировоззрение" и "осознать непобедимость идей социализма".

Некоторые считали, что основная масса российской интеллигенции не смогла поначалу принять большевистскую революцию, но в дальнейшем поменяла свое отношение на противоположное.

В исторической литературе принято выделять три группы в составе российской интеллигенции в зависимости от отношения к советской власти:

- полностью поддержавшие Октябрьскую революцию;

- колеблющиеся;

- не принявшие революцию.

Пользуясь этой схемой, необходимо иметь в виду, что она подвижна и условна. Политические настроения интеллигенции зависели как от политической ситуации, так и от обстоятельств частной жизни, которые в те бурные месяцы и годы менялись чрезвычайно быстро. Интеллигенция никогда не была однородна, ее представители входили во все политические партии, принадлежали к разным идейным течениям. Октябрьская революция и гражданская война углубили идейно-политические разногласия интеллигенции.

Ряд представителей интеллигенции приветствовали установление советской власти, некоторые принимали непосредственное участие в революционных событиях. Сюда можно отнести тех, кто еще до революции связал свою судьбу с революционным движением и большевистской партией. Само появление большевизма как идейного течения было связано с исканиями леворадикальной части российской интеллигенции. К концу 1917 г. в большевистской партии насчитывалось около 10% интеллигентов. Помимо профессиональных революционеров по разным причинам советскую власть поддержали К. Тимирязев, В. Маяковский, А. Блок, В. Брюсов, Е. Вахтангов, В. Мейерхольд, А. Таиров. Общая численность поддерживавших Октябрьский переворот представителей интеллигенции по всей России не превышала 50 тыс. человек, т. е. менее чем каждый двадцатый. Вместе с тем их поддержка носила не только морально-публицистический характер, но и сразу же стала воплощаться в конкретные дела. В. В. Маяковский писал в автобиографии: "Октябрь. Принимать или не принимать? Такого вопроса для меня и не было. Моя революция. Пошел в Смольный. Работал. Все, что приходилось". Ратьковский И.С., Ходяков М.В. История советской России Санкт-Петербург, 2001.

Часть интеллигенции открыто осудила Октябрьскую революцию. На собраниях Московского университета, ученых Петрограда, Дома литераторов, Дома искусств и других многочисленных организаций интеллигенции принимались коллективные постановления против узурпации власти большевиками. Даже те представители интеллигенции, которые были известны своими демократическими взглядами, такие как В. Короленко, М. Горький, И. Бунин, увидев воочию "беспощадный русский бунт", не приняли новую власть.

Соотношение политических группировок интеллигенции не было постоянным. Многие интеллигенты, враждебно принявшие Октябрьскую революцию, уже весной 1918 г. соглашались на профессиональное сотрудничество с советской властью.

Но наиболее многочисленной оказалась группа интеллигенции, занявшая позицию невмешательства в политику. Это объяснялось следующими обстоятельствами. С одной стороны, большая часть интеллигенции в прошлом не поддерживала политику самодержавия, стремилась к изменению существующего строя, активно участвуя в революционном движении. С другой стороны, она испытывала страх перед революционным народом и не могла понять сущности Советской власти, начавшихся социалистических преобразований. Жизнь заставляла их сотрудничать с властью, и это часто определяло их дальнейшую судьбу - превращение в лояльного к власти советского служащего или путь в эмиграцию.

Среди факторов, которые фигурируют в качестве определяющих отношение интеллигенции к Октябрьской революции, обычно называют партийную принадлежность, профессию, возраст, образование, материальный уровень жизни, социальное происхождение. Как уже отмечалось, "принято считать, что интеллигенция под влиянием Октября разделилась на три группы: враждебно, нейтрально и лояльно встретивших установление пролетарской диктатуры". Красильников С. А. Октябрь и политические позиции интеллигенции // Советская интеллигенция и ее роль в коммунистическом строительстве СССР. М., 1979.

В отношении интеллигенции к большевистской революции от её партийной принадлежности безусловно закономерна первостепенная зависимость. Та часть интеллигенции, которая накануне Октября 1917 года чётко определила "свою" партию, непосредственно после "рабоче-крестьянской революции", как правило, идёт за данной политической партией. Можно проследить сильное стремление членов октябристской и кадетской партий в антибольшевистский лагерь, их резко отрицательное отношение к Советской власти и слабый уровень колебаний. Но наличие определённого уровня колебаний, хотя и относящихся к величинам второго порядка, является уже показательным явлением. А вот у российских интеллигентов, состоявших в эсеровской и меньшевистской партиях, уровень колебаний становится доминирующим показателем, хотя здесь высоки и антибольшевистские тенденции.

И всё же показатель влияния партийно-политической принадлежности интеллигенции на её отношение к Октябрьской революции, скорее всего, является уже очевидным итогом воздействия ряда первичных факторов, именно они и представляют наибольший интерес. Можно выявить следующую закономерность: у высокообеспеченных интеллигентов очень сильно негативное восприятие "пролетарской революции", заметное стремление в ряды борцов с большевизмом, хотя имеются и значительные колебания. У среднеобеспеченной интеллигенции прослеживается отрицательное отношение к революции большевиков лишь второго порядка. А вот низкообеспеченных интеллигентов в первую очередь характеризует стремление в разряд колеблющихся. Это даёт определённые основания говорить о сильных антибольшевистских настроениях у высокообеспеченной интеллигенции, значительных у среднеобеспеченной и о серьёзных колебаниях у малоимущей интеллигенции.

Конечно, трудно согласиться с упрощённым представлением, о непосредственной зависимости жизненного уровня интеллигенции и её политических позиций. Уровень материального положения не даёт нам права однозначного, непосредственного отнесения того или иного интеллигента в пробольшевистский или антибольшевистский партийно-политический лагерь. Но, одновременно следует учитывать, что фактор материального положения является доминирующим при сопоставлении с другими факторами, воздействующими на политические позиции интеллигенции в 1917 году.

Значительный интерес представляют данные о влиянии профессионального фактора. Так, у государственных служащих и дипломатов выявлена очень высокая степень негативного отношения к власти большевиков при наличии серьёзной неустойчивости в политических настроениях. У деятелей театра, музыки, кино заметны тенденции в поддержку Октябрьской революции и отрицания контрреволюционной борьбы. А вот доминирующее положение в политических настроениях среди писателей, поэтов, литературных критиков, журналистов занимает колеблющаяся позиция, хотя здесь заметно и определённое негативное отношение к большевистской революции. У художников, скульпторов, графиков и других деятелей изобразительного искусства также преобладают политические колебания, но у них сильно и отрицание участия в антисоветской деятельности. В среде военной интеллигенции в 1917 году были определяющими антибольшевистские настроения. А вот для учёных наоборот характерно активное сотрудничество с "рабоче-крестьянским государством" и ярко выраженное нежелание сотрудничать с антибольшевистским лагерем. Среди медиков, агрономов, лесоводов заметны тенденции к сотрудничеству с победившей "диктатурой пролетариата" и отрицание антисоветских устремлений.

Достаточно большое воздействие на политические позиции интеллигенции оказывало социальное происхождение. Так, у выходцев из дворянства и буржуазии в рядах интеллигенции чётко зафиксированы негативное отношение к Октябрьской революции и поддержка антибольшевистской контрреволюции. А вот у интеллигентов, вышедших из крестьянской среды, доминируют колеблющиеся позиции, хотя заметно и позитивное отношение к большевистской революции и негативное к её противникам. Стремление в советский стан и нежелание поддерживать противников Октября заметны у выходцев из семей служащих.

Велико также влияние на политические позиции интеллигенции России в конце 1917 года возрастных факторов. У молодых представителей российской в возрасте до 25 лет чётко зафиксировано преобладание приятия Советской власти и отрицания антисоветских позиций. Подобная тенденция наблюдается и в возрастной группе от 26 до 35 лет, но она выражена не столь определённо, как у молодёжи. А вот в группе интеллигенции от 46 до 55 лет заметно негативное отношение к Красному Октябрю, к ней примыкает, но не столь определённо, и группа в возрасте от 36 до 45 лет. Октябрьская революция и интеллигенция // Великий Октябрь и крах непролетарских партий в России. Сборник научных трудов. Калинин, 1989. Это даёт возможность предполагать наличие у молодых интеллигентов сильных пробольшевистских позиций и усиление антибольшевистских взглядов у лиц интеллигентских профессий более старшего возраста. Подобная тенденция, скорее всего, не была случайной, так как по мере развития исторических событий в России 1917 года происходило и заметное усиление распространения пробольшевистских воззрений, в том числе и среди интеллигенции. При этом молодёжь связывала с коренным переворотом социальных отношений возможность выдвинуться, занять заметное место в новой, революционной власти. В свою очередь интеллигенты среднего, и особенно старшего поколения, опасались потери своего социального статуса.

Кроме прочих факторов, можно отметить воздействие уровня образования на политические позиции интеллигенции. При этом следует отметить в целом невысокий образовательный уровень дореволюционной интеллигенции России. В 1913 году в Российской империи было 136 тысяч специалистов с высшим образованием, 54 тысячи -- со средним специальным образованием из 1 миллиона лиц, относимых статистикой по характеру труда к интеллигенции. Октябрьская революция и интеллигенция // Великий Октябрь и крах непролетарских партий в России. Сборник научных трудов. Калинин, 1989. Преобладала тенденцию неприятия "коммунистической революции" и сотрудничества с антисоветскими силами у лиц со средним образованием. У интеллигентов со средним специальным образованием, наоборот, сильно отрицание антибольшевистских позиций и поддержка Октябрьской революции. Но чёткой зависимости уровня образования и политических позиций выявить не удалось.

2.2. Отношение интеллигенции к новой власти

Из документов мы видим, что отношение между российской интеллигенцией и большевистской властью были достаточно сложными уже с первых дней "диктатуры пролетариата". Известный русский поэт А.А.Блок тогда констатировал: "...Происходит совершенно необыкновенная вещь: "интеллигенты", люди, проповедовавшие революцию, "пророки революции" оказались её предателями. Трусы, натравители, прихлебатели буржуазной сволочи". Цитата приводится по Октябрьская революция и идейно-политическое размежевание российской интеллигенции: Теоретико-методологические, источниковедческие и историографические аспекты. Учебное пособие для студентов исторического факультета. Саратов, 1989. Отрицательное отношение к захвату большевиками государственной власти и установлению ими "диктатуры пролетариата" вылилось в борьбу рассматриваемого социального слоя против Советской власти во многих сферах общественной деятельности.

Против узурпаторов-большевиков выступили как отдельные представители русской интеллигенции, так и её общественные организации. Среди них наиболее непримиримую позицию заняли Союз инженеров, Союз служащих государственных учреждений, Академический союз, Союз деятелей искусств, Совет трудовой интеллигенции, Петроградский учительский союз, Пироговское общество врачей и некоторые другие организации. Речь шла в первую очередь об отказе интеллигенции и служащих в первые месяцы большевистской диктатуры от сотрудничества с новой властью в надежде на её скорое крушение и возвращение к "нормальному государственному устройству". В 1917 -- 1920-х годах таких, не сотрудничавших с большевиками представителей интеллигенции и служащих, называли "саботантами" или "саботёрами". Термин "саботаж" использовался большевиками, а в дальнейшем вошёл в советскую историографию для обозначения одного из методов "борьбы контрреволюции против Советской власти", когда "чиновники и служащие старых государственных и общественных учреждений" путём отказа от работы "рассчитывали дезорганизовать и вывести из строя продовольственные учреждения, банки, почту, телеграф, железные дороги, торгово-промышленные предприятия". Великая Октябрьская социалистическая революция. Энциклопедия. М., 1987. Термином "спецы" тогда же стали обозначать всех специалистов с высшим и средним специальным образованием, служащих с дореволюционным стажем работы в государственных и общественных организациях, учреждениях.

Редактор "Известий Московского Совета" Н.Л.Мещеряков писал, что в результате саботажа интеллигенция перешла в стан эксплуататоров, к борьбе с которыми сама призывала. Октябрьская революция и идейно-политическое размежевание российской интеллигенции: Теоретико-методологические, источниковедческие и историографические аспекты. Учебное пособие для студентов исторического факультета. Саратов, 1989. Тем самым интеллигенция, "поднявшая восстание против народа, и теперь мечтающая ударить "в спину", предаёт интересы революционной интеллигенции".

В докладе на I Всероссийском съезде по просвещению Председатель Совета Народных Комиссаров В.И.Ульянов (Н.Ленин) доказывал, что саботаж, организованный наиболее реакционными представителями старой буржуазной культуры, показал "нагляднее, чем любой агитатор, чем все наши речи и тысячи брошюр, что эти люди считают знания своей монополией, превращая его в орудие своего господства над так называемыми "низами"" Там же. Он тогда же определил, что "подкупленные лица, высшие служащие, преследующие только одну цель: сорвать Советскую власть, хотя многие этого не знают, саботаж, это -- стремление вернуть старый рай для эксплуататоров и старый ад для трудящихся". Там же. Ленин считал саботаж интеллигенции и служащих как деяния самостоятельного характера, носившие на первом этапе ненасильственный характер, но "шедшие бок о бок с такими грозными методами контрреволюции в её борьбе с победившими большевиками как диверсия и вредительство". При этом, чаще всего, речь шла лишь об умышленном срыве каких-либо мероприятий, сознательном уклонении от профессиональной деятельности или о преднамеренном недоброкачественном выполнении работы.

Из анализа всего комплекса документов по истории саботажа можно определить, что данная форма интеллигентского сопротивления большевикам имела несколько форм. Во-первых, это активный саботаж, -- намеренный срыв работы путём полного от неё уклонения. Во-вторых, пассивный саботаж -- предумышленное торможение какой-либо деятельности или намеренное её некачественное выполнение. Но в практике конца 1917 -- начала 1918 годов отчётливо проявилась тесная связь данных форм. Нередко открытый саботаж в форме забастовки вырастал из пассивного поначалу сопротивления. И наоборот, активный саботаж, после подавления его большевистской властью переходил в пассивную форму и достаточно долго не затухал, проявляясь в поведении интеллигенции различных профессий.

Если пассивный саботаж был явлением повсеместным, то в активные формы он выливался только там, где антибольшевистская борьба достигала особой остроты -- вплоть до вооружённых столкновений.

Хотелось бы чётко разграничить действия интеллигенции и служащих на саботажнические и не саботажнические, однако это трудно сделать из-за причин субъективного характера. Чаще всего исследователи истории саботажа идут по пути наименьших трудностей и, в первую очередь, указывают на интеллигентов, которые не участвовали в подписании петиций, в сборе пожертвований саботажникам, в пикетах и манифестациях как на пассивных саботажников. Однако методы саботажников были самые разнообразные, от откровенного отказа работать с представителями "рабоче-крестьянского государства", до запутывания дел, документов, отчётов, преследования "спецов", пошедших на сотрудничество с "большевизанами". Судя по документам личного происхождения, бойко применялся обман, распространение слухов о представителях новой власти, создание нездорового ажиотажа в кулуарах, петиции, демонстрации, кражи ключей и печатей. То есть саботаж так же многообразен, как велико приложение знаний интеллигенцией и служащими. Но в целом все эти действия саботажников всех специальностей, рангов, профессий можно определить как методические действия ненасильственного характера, направленные на нанесение ущерба Советской власти или на её дискредитацию.

Как массовое явление саботаж охватывает период с Октябрьского вооружённого восстания и до начала исторического периода Гражданской войны, то есть октябрь 1917 года -- май 1918 года. В это время "саботаж спецов" проходил под политическими лозунгами, которые превалировали над стремлением наносить экономический вред государству, временно, как считали саботажники, находящемуся под властью большевиков. И, хотя в большевистских партийно-государственных документах, а также в периодической печати слово "саботаж" активно упоминается и после 1918 года, под данным термином тогда чаще всего уже подразумевается нечто другое, а именно вредительство или диверсия. И самое главное, что тогда саботаж именно интеллигенции и служащих уже не носит массового характера. Октябрьская революция и идейно-политическое размежевание российской интеллигенции: Теоретико-методологические, источниковедческие и историографические аспекты. Учебное пособие для студентов исторического факультета. Саратов, 1989.

Отказ большой части интеллигенции от профессионального сотрудничества с советской властью, особенно в первые месяцы ее существования, привел к тяжелым последствиям для многих отраслей культуры. Забастовали государственные чиновники Министерства народного образования, и комиссия Луначарского, созданная первым советским правительством для руководства культурой, повисла в воздухе. Система государственного руководства культурой была разрушена, и новые органы формировались практически на пустом месте. Была разрушена старая система финансирования отраслей культуры. Нарастание экономического кризиса в условиях войны и революции неизбежно сказывалось на бюджетных средствах, выделяемых на культурные нужды. Экономическая экспроприация, начатая новым правительством, подорвала меценатство. Финансирование культуры сокращалось.

 Практически приостановились научные исследования, с большими перебоями работали университеты и школы, боролись за выживание музеи, библиотеки, театры. Разрушалось нечто более важное, чем отдельные учреждения культуры. "Прежней культурной среды уже нет - она погибла, - писал в 1919 г. К. Чуковский, - и нужно столетие, чтобы создать ее".

  Таким образом, сложная и быстро меняющаяся социально-политическая, культурно-историческая обстановка в России периода революций отмечена сомнениями, мятежными и противоречивыми исканиями русской интеллигенции, которые оказали существенное влияние на дальнейшее развитие отечественной культуры.

Стремясь усилить поддержку в среде интеллигенции, СНК 29 октября 1917 г. обратился с воззванием "К интеллигенции России", в котором призывал ее участвовать в социалистическом строительстве, в изменении существовавших порядков. В своем обращении нарком, просвещения А. В. Луначарский объявил первой заботой правительства - "добиться в кратчайший срок всеобщей грамотности", введения всеобщего обязательного бесплатного образования, призывая интеллигенцию к сотрудничеству в решении этих и других задач. Ратьковский И.С., Ходяков М.В. История советской России Санкт-Петербург, 2001.

Призыв к искоренению пороков старого общества, созданию новой культуры нашел определенную поддержку, но ее явно было недостаточно в условиях разворачивающегося саботажа большей частью интеллигенции советской власти.

Опыт становления новой интеллигенции уникален, потому что в результате появился такой интеллектуальный слой, который по составу и качеству заметно отличался от дореволюционного: многократно увеличилась численность, изменилось поведение и сознание большинства представителей этой социальной группы.

Заключение

Что бы ни совершалось в жизни нашего отечества за последние полтора столетия, происходило не без участия интеллигенции. Многое зависит от природы интеллигенции, еще больше от духовных и идейных основ, на которых она утвердится. Революции 1917 гг. была раскрытием ее характера и вместе с тем исторической проверкой действительного содержания и смысла ее идеологии, испытанием нравственной состоятельности ее мировоззрения.

В Октябрьской революции интеллигенция сыграла огромную роль, оказавшись на передовой - пусть и по разные стороны баррикад. Раскол в рядах русской интеллигенции произошел задолго до 1917 года. В результате наиболее радикальная часть интеллигенции взяла революцию в свои руки и даже придала ей определенный художественный облик - художественный авангард. Тем временем другая часть, более традиционная и близкая к интеллектуалам (так называемые спецы) либо вынужденно пошла на службу революции, которая стала "всем", либо эмигрировала.

Интеллигенция составляла костяк и революции, и контрреволюции. Она говорила за пролетариат, за люмпен-пролетариат, за средний класс. Интеллигенция, говорившая за рабочий класс (а по сути - за крестьянство, поскольку Россия была мужицкой страной и лишь условно могла считаться индустриализованной), внесла свой активный вклад в то, чтобы дать идеологическое обоснование потокам крови, которые пролила революция.

Современная стадия изучения истории российской интеллигенции должна превратить историю в живую, подлинно гуманитарную науку, где мыслят и действуют живые люди со своими характерами, потребностями и интересами. И это живое знание по истории интеллигенции России в 1917 году не только обязано разрушить старые догматические схемы, но и вынудит не застывать историческим знаниям в гипостазированных абстракциях, а потребует представлять очень широкий, часто меняющийся веер настроений в среде русской интеллигенции того времени.

Литература

1. Великая Октябрьская социалистическая революция. Энциклопедия. М., 1987.

2. Красильников С. А. Октябрь и политические позиции интеллигенции // Советская интеллигенция и ее роль в коммунистическом строительстве СССР. М., 1979.

3. Лейкина-Свирская В.Р. Русская интеллигенция в 1900-1917 годах. - М.: Мысль, 1981.

4. Октябрьская революция и идейно-политическое размежевание российской интеллигенции: Теоретико-методологические, источниковедческие и историографические аспекты. Учебное пособие для студентов исторического факультета. Саратов, 1989.

5. Октябрьская революция и интеллигенция // Великий Октябрь и крах непролетарских партий в России. Сборник научных трудов. Калинин, 1989.

6. Ратьковский И.С., Ходяков М.В. История советской России Санкт-Петербург, 2001.

7. Струве П.Б. Интеллигенция и революция //Вехи (Сборник статей о русской интеллигенции). Из глубины (Сборник статей о русской революции). М., 1991.