Черносотенное движение и черносотенные организации в России в начале ХХ века

Черносотенное движение и черносотенные организации в России в начале ХХ века

ПЛАН:

Вступление.

I. Из истории черносотенного движения.

II. Черносотенные организации и их общественно-политическая деятельность.

III. Распад черносотенных организаций и союзов.

Заключение.

ВСТУПЛЕНИЕ.

Актуальность темы.

При современном развитии многопартийной системы возрастает интерес к изучению общественно-политической практики России начала XX века. Особое значение представляет изучение истории партий и движений, которые были против коренного перелома существовавшего политического строя и системы социальных отношений.

Важность этой темы обуславливается тем фактом, что в настоящее время возрождаются политические партии, организации и общественные движения, поднимающие на вооружение идеи монархизма.

В мае 1990 года на I Всероссийском монархическом съезде в Москве был легализован действовавший с 1924 года Православный российский монархический орден-союз (ПРАМОС). Его главной задачей в новых условиях стало “завоевание большинства сегодняшних структур политической власти мирным, ненасильственным путем для созыва Земского собора, который призовет “законного” Государя Российского Дома Романовых на Царства с наделением его всеми правами Верховной Власти”. Под понятием “Россия” имеется в виду не совдеповская РСФСР, а единая и неделимая Российская Империя. В партию принимаются только православные верующие.

В тоже время, члены ПРАМОС не признают Русскую православную церковь, заявляя о приверженности право-монархической зарубежной православной церкви, “не запятнанной сотрудничеством с большевиками”. Лидер ПРАМОС - С. Энгельгард - Юрков.

Параллельно с ПРАМОС была создана Православная конституционно-монархическая партия России (ПКМПР). Принятый на съезде Манифест выдвигает три основные задачи партии: возрождение русского православия, православного русского царства и единой и неделимой Российской империи. Руководящий орган партии - синклит. Печатный орган - журнал “Православное царство”.

Политическое движение “Русь монархическая” возникло в июне 1991 года в Москве. Участники учредительного собрания - представители национально-патриотических и монархических группировок - в принятой декларации обратились к россиянам с призывом “поддержать движение по восстановлению исторической справедливости на Руси”. На собрании ставился вопрос о приглашении великого князя Владимира Кирилловича (провозглашенного левоцентристским, радикальным блоком русским царем Владимиром I) приехать для коронации в Россию. Лидером движения был избран председатель Русской национальной монархической партии, “регент русской монархии” А. Брумель. В последующие годы деятельность движения свелась, в основном, к раздаче тем или иным политическим и общественным деятелям грамот о дворянском достоинстве.

Все сказанное выше требует глубокого и критического осмысления истории монархического движения, анализа объективных причин его ухода с исторической сцены.

Территориальными рамками исследования определена вся Россия. Существенные различия демографического, социально-экономического и административного характера отдельных ее регионов позволяют увидеть различную силу черносотенного движения в рамках каждого региона.

Хронологические рамки исследования охватывают период с 1903 года до Февральской революции 1917 года. В годы революции 1905-1907 годов создавались основные политические партии монархической ориентации от крайне правых до либерально-монархических. В указанный период шло становление сил черносотенной ориентации, выработка взаимодействия с царским правительством, разработка форм и методов воздействия на массы. С победой Февральской революции произошли существенные перемены в партийных формах черносотенства, его методах борьбы и тактических установках.

Основным методом работы является изучение черносотенства как сложного, многообразного явления, обладающего определенной внутренней целостностью. Эта целостность основывалась на функциональном единстве данной системы политических сил, направленных на сохранение и развитие монархического принципа правления. С другой стороны можно рассматривать черносотенное движение как часть политической жизни в целом, с учетом влияния на него иных политических сил.

Историография темы. В разработке данной темы можно выделить несколько периодов, существенно отличающихся друг от друга в подходах и теоретическом уровне исследования.

Дореволюционная историография представлена преимущественно публицистическими работами руководителей и активных деятелей политических партий, существовавших в России в 1905-1907 годах. Основное внимание авторов привлек партийный аспект монархического движения: программные установки, социальная база, политическая линия поведения в условиях революции. В подходе к освещению этих вопросов сказывались политические убеждения авторов, что привело к определенной ограниченности выводов, излишней категоричности в оценках тактики, методов деятельности и характеристике лидеров движения.

Среди работ исследовательского характера выделялось многотомное издание “Общественное движение в России в начале ХХ века”. Заслугой авторов явилось первое относительно системное изложение истории ведущих политическим партий, в том числе и черносотенных.

В послеоктябрьский период основное внимание в исследовательских работах уделялось доказательству антинародного характера монархического движения в целом.

20-е - начало 30-х годов характеризовались процессом накопления и систематизацией фактического материала о политических партиях. История черносотенного движения получила лишь фрагментное отражение через аспект борьбы большевиков со своими политическими противниками в период революции 1905-1907 годов.

В научных и научно-популярных работах наибольшее внимание было уделено изучению истории партии кадетов.

История правого крыла монархического движения была представлена главным образом работами публицистического характера. Основное внимание было уделено доказательству реакционной сущности черносотенных союзов, описанию их погромной деятельности. В освещении ряда теоретических проблем, связанных с возникновением этих организаций, их взаимоотношений с царизмом и другими политическими течениями появилась тенденция к схематизму, излишней прямолинейности и упрощению.

Со второй половины 30-х годов до конца 50-х годов внимание историков к данной теме значительно снизилось, хотя отдельные аспекты продолжали разрабатываться в работах общеисторического характера.

С конца 50-х годов значительно возрос интерес к изучению истории черносотенного движения. Расширились тематика и хронология исследований, в научный оборот был введен новый круг источников.

В 50-70-ые годы вышли в свет работы монографического характера, диссертации, статьи по истории политических партий, в том числе кадетов и правее. Однако в освещении темы преобладал классовый подход, что отразилось в изложении истории этих партий, излишней категоричности оценок и выводов.

В 80-90-ые годы в историографии темы определился новый этап, связанный с переосмыслением опыта отечественной истории, освобожденный от обязательного преломления через “призму большевизма”.

Недостаточная изученность проблемы, ее научно-практическая значимость и актуальность обусловили выбор цели и задач работы.

Цель и задачи работы. Не стремясь охватить все стороны этой сложной и малоизученной темы, в этой работе ставятся следующие задачи: проследить процесс возникновения и развития черносотенных организаций, специфику их социальной базы; проанализировать процесс углубления противоречий в самом черносотенном движении; определить основные политические силы, составляющие черносотенное движение в России в начале ХХ века.

Практическая значимость работы. Работа может быть использована при чтении школьных лекций по истории России начала ХХ века, а также по истории многопартийной системы и развития черносотенного движения в России до периода Февральской революции.

Структура работы. Работа состоит из вступления, трех глав и заключения, таблицы сносок и списка использованной литературы.

ИЗ ИСТОРИИ ЧЕРНОСОТЕННОГО ДВИЖЕНИЯ.

В средневековой Руси “черной сотней” называлось податное посадское население. Издревле торговое и ремесленное население русских городов делилось на сотни, представлявшие собою военно-административные единицы. Черными же они именовались оттого, что такое название носили владения, принадлежавшие великому князю как главе государства. Никакого негативного оттенка данное название не имело. Уничижительный нюанс появился в начале ХХ века, когда после почти двухвекового забвения это название появилось вновь. Черносотенцами стали звать себя представители право-монархических организаций, имевших разные программы, но главной своей целью ставивших сохранение российского самодержавия. Именуя себя “черной сотней”, они тем самым подчеркивали, что защищают государственность.

Источники, из которых черносотенцы подчеркнули свою идеологию, не имели ни малейшего отношения к революционным идеям. Крайне правые опирались на известную трехчленную формулу-“православие, самодержавие, народность” - и использовали ряд постулатов славянофильства. Самое главное, что взяли крайне правые из славянофильского учения, - это резкое противопоставление России и Запада, под которым подразумевались католическая и протестантская цивилизации. Тогда как Россия, по их мнению, является созданием государей и народа, опиравшихся на учение православной церкви.

В разрез с политикой правительства, направленной на промышленную модернизацию страны, крайне правые утверждали, что “хозяйственная политика должна иметь своим руководящим началом взгляд на Россию, как на страну преимущественно крестьянскую и землевладельческую”. Демократия представлялась черносотенцам самым ужасным злом, которое породил западный мир. Для крайне правых было характерно абсолютное недоверие к демократическим ценностям. Монархисты не разделяли убеждения о том, что индивидуальная свобода превыше всего. В их представлении человек всегда был частью общности - общины, сословия, народа. Скептически относились черносотенцы к социалистам всех направлений, которые критиковали буржуазные свободы и обещали победу истинного народовластия после социалистической революции. В противовес демократическим институтам черносотенцы выдвигали принцип абсолютной, единоличной власти.

Первые черносотенные организации появились в России в период назревания первой революции. Тогда они еще не называли себя черносотенцами, не были массовыми и существовали нелегально или полулегально. Свои листовки они, по примеру революционеров, размножали гектографическим способом. Сведения о нелегальных правых организациях встречаются в полицейских донесениях наряду со сведениями о революционных организациях и кружках. Как партия черносотенцы возникли в конце 1905 года, позже всех остальных партий. Таким образом, дворянство реагировало на консолидацию других классов.

Правительство не было заинтересовано в инициативе снизу, даже в инициативе правого толка. Министр внутренних дел В.К. Плеве не одобрял ни зубатовского энтузиазма, ни тем более энтузиазма никому не подотчетных организаций. Их не преследовали, но и не культивировали. Звездный час “черных сотен” пришелся на 1905-1906 года - времена массовых стихийных движений. Когда прежние методы - аресты, ссылки, тюрьмы, даже массовые расстрелы - уже не приносили нужных результатов, правительство решило задушить народное движение руками самого народа.

Ближайшими союзниками черносотенцев, а также их покровителями являлись консервативные правительственные круги, придворные, правые члены Государственного совета. Черносотенцы поддерживали тесные контакты с Постоянным советом объединенного дворянства, образованным в мае 1906 года, и его руководителем графом А.А. Бобринским. Также интенсивным было сотрудничество с националистами.

По мнению черносотенцев, у России было три врага, с которыми надо бороться, - инородец, интеллигент и инакомыслящий, причем воспринимались они неразрывно. В многонациональной империи невозможно бороться с революцией, не борясь с национально-освободительным движением. Невозможно ненавидеть интеллигенцию и при этом любить передовые идеи. Образ инородца поддерживался постоянно, но раньше это был поляк, а сейчас стал еврей. Правда и поляк считался “неблагонадежной” нацией, но доминирующим направлением правой идеологии стал антисемитизм.

В ХIХ веке в Польше прошло мощное освободительное движение, а на рубеже веков прошли массовые национально-освободительные движения многих народов. И в России наиболее бесправной оказалась та нация, которая в числе первых вступила в стадию капитализма. Даже В.В. Розанов, которого нельзя обвинить в любви к евреям, соглашался с невыносимым положением евреев. Именно из-за этого больше всего в национально-освободительное движение вовлекалось еврейской молодежи, что тоже объясняло их интересы: только после свержения самодержавия и завоевания демократических свобод евреи могли рассчитывать на равноправие с другими народами. В начале ХХ века ультраправый лагерь считал, что евреи были главными виновниками революционной смуты, а то, что в этом движении были русские, объяснялось сильным влиянием евреев. Однако надо учитывать, что приток евреев в передовые движения эпохи был напрямую связан с ассимиляционным процессом. Во время “Народной воли” революционеров еврейской национальности было не много, и все были людьми обрусевшими.

Ненависть к евреям была неразрывно связанна с ненавистью к собственной русской интеллигенции. Называя себя “русскими патриотами”, на каждом шагу крича о своей любви к России, черносотенцы не могли смириться с тем, что наиболее ярко и талантливо служат отечеству как раз не они. В свою очередь интеллигенция с ее “мягкотелостью” и гуманностью не могла принять черносотенной идеологии. Известен даже случай, когда в одной из провинциальных гимназий ученики судили товарищеским судом двух старшеклассников, принявших участие в погроме. Их приговорили уйти из гимназии, и оба мальчика подчинились суровому решению, потому что это было делом чести.

Но тогда были люди, которые не могли поступиться принципами - интеллигенция. К черносотенцам не примкнул, не присоединился ни один из выдающихся деятелей русской культуры. Но зато и озлобление против них было сильное. “Христопродавцы, изменники России, интеллигентская шушера, жидолюбы” - такими “комплиментами” награждались в правой печати Л. Толстой, А. Чехов, М. Горький, Д. Мережковский, Л. Андреев.

Для черносотенной печати были характеры элементы возрастного консерватизма: недоверие к молодежи, неприязнь к ее вкусам и симпатиям. Черносотенцы выступали против увлечения прогрессивными идеями, против декадентства, а иногда и против образования, особенно заграничного. Возрастной консерватизм был присущ не только черносотенцам, но каждый последовательный черносотенец был невысокого мнения о современной ему молодежи. Простота, с которой все беды списывались на “внутреннего врага”, делала черносотенную идеологию удобной для обывательского сознания. Черносотенцы ничего не предлагали и ничего не обещали, кроме как бить евреев, революционеров, либералов, интеллигентов. Поэтому русское крестьянство оказалось почти не затронутым черносотенным движением, так как они понимали, что, даже если они перебьют всех евреев поголовно, земля все равно останется в руках помещиков. К тому же, где их, евреев, взять на Псковщине или под Рязанью? Даже в западных губерниях, где была более благодатная почва для национальной розни, черносотенное движение пошло на убыль к концу революции 1905-1907 годов. Но все, же главная ставка черносотенцев на примитивное разжигание межнациональной розни давала свои результаты - начались погромы.

В страшные дни погромов 1905-1907 годов русская интеллигенция не избежала удара, обрушившегося на “врагов России”. Интеллигентов избивали и убивали на улицах подчас наравне с евреями. Опознать “предателей” было не трудно: молодежь носила ученическую форму, а взрослые форму ведомств. Например, в Екатеринбурге, в октябре 1905 года, толпа, враждебно настроенная к евреям и студентам, напала на группу молодежи, организовавшую очередной мирный митинг. В итоге побоища 2 человека были убиты,22 - ранены. Причем из 24 пострадавших было лишь 4 еврея. Известны мотивы нападения, которые свидетельствуют о стихийном характере действий толпы.

Вопреки распространенному мнению, не все погромы были подготовлены черносотенными организациями, которые были тогда еще весьма малочисленными. Ощущение подготовленности погромов возникало у современников вследствие массового характера беспорядков и бездействия властей, наблюдаемых повсеместно.

Хотя погромы проходили с одинаковой активностью не на всей территории России. Союз черносотенцев - Союз русского народа - был активен только в районах с многонациональным населением. В губерниях Центрального Черноземья лишь менее одной десятой процента населения входило в структуры СРН, так как там не было инородцев и, следовательно, объектов травли. Нечего было делать черносотенцам в Финляндии, Средней Азии, Прибалтике и Закавказье: там шовинистическая великорусская пропаганда была заведомо обречена на провал. Наиболее активно действовал СРН в регионах со смешанным населением - на Украине, в Белоруссии и в 15 губерниях “черты еврейской оседлости” было сосредоточенно более половины всех членов СРН. Тут в ход шли речи такого типа: “...Русский народ, развесив уши, слушает еврейских ораторов и раскрывает им широко свои объятия. Русская интеллигенция, ставящая себя руководителем народа русского, в особенности молодежь учащаяся, которая не имеет ничего общего с горьким фабричным тружеником и деревенским пахарем, но подпавшая под еврейское воздействие, вовлекли и молодежь из народа в среду смутьянов...”

Истоком всех российских бед, по мнению СРН, была деятельность Петра Первого, завезенная им иностранная зараза”. Через прорубленное окно в Европу повеял с Запада сквозной ветер старейшего европейского отрицания, язычества и рассудочности... Нет или не должно быть народности, единокровцев и единоверцев, своеплеменности...- а есть космополитизм; и миллионы листков, и тысячеустная пропаганда европействующих и еврействующих темнят и туманят русское народное сознание... Кругом отныне не все в твоем доме стали тебе братьями, сыновьями, отцами и дедами: тебя надувает иновер, давит инородец, обижает иностранец. Настало время защищаться у себя дома...” Иначе говоря - покончить с “паутиной, в которой задыхаются, выбиваясь из сил, монархи и народы, империи и республики - жизненные соки коих высасывают безжалостные и жадные пауки: жидомасоны.”

Как известно, все партии и движения славились особой полюбившейся тактикой: эсеры - индивидуальным террором, социал-демократы - стачками, кадеты - выступлениями в Государственной думе. Черносотенцам принадлежит монополия погромной тактики. Именно погромы были кульминационными моментами всех их действий, главным смотром сил и наиболее радикальным средством борьбы с революцией.

Совершенно погасить народный гнев в 1905-1906 годах было невозможно, однако подменить объект ненависти, направить гнев в другую сторону было спасительным для монархии. Погромы происходили в России и раньше, но только в ХХ веке они приобрели политическую окраску, и только в ХХ веке они превратились в тактику политического движения. Наиболее распространенными были еврейские погромы, но на Кавказе “обязанности” евреев выполняли армяне, а в глубинной России - русские интеллигенты и учащиеся. Так, например, в начале февраля 1905 года в Баку вспыхнул жестокий армянский погром, а вслед за ним произошли избиения студентов и гимназистов в Москве, Тамбове, Казани, Курске, Пскове и других городах.

Но даже во время вполне еврейских погромов были случаи, когда с интеллигентами расправлялись более жестоко, чем с евреями. Об одном из таких случаев рассказала газета “Сын отечества”. Во время погрома в Житомире, весной 1905 года, два молодых человека - доктор Биншток и студент Николай Блинов - вышли на встречу погромщикам, чтобы уговорить их разойтись. Разъяренная толпа набросилась на безоружных юношей, но жестоко избитый и потерявший сознание доктор Биншток остался жив, Блинова же, как “предателя”, терзали особенно остервенело. Его труп был найден изуродованным: раны на теле, переломанная нога, штыковой удар в лицо...

В течение всего 1905 года число погромов нарастало. Создавались все новые организации и группы, ведущие погромную агитацию. В условиях всеобщего недовольства, подорожания жизни, озлобленности она находила аудиторию. В погромах участвовали не помещики и капиталисты, а как раз социальные низы общества: мелкие торговцы, ремесленники, крестьяне, рабочие, дворники, просто городской плебс. Мало кто из них был доволен жизнью до 1905 года, но все они видели, что от митингов, демонстраций и беспрерывных стачек жизнь не только не становится лучше, но и наоборот все более усложняется. В том, что революционные брожения были не причиной, а следствием общегосударственного кризиса, мог разобраться далеко ни каждый. Добавить можно, что к 1905 году стереотип трех врагов народа (интеллигент, инородец, инакомыслящий) вошел в народное сознание куда более глубоко, чем можно предположить, а безнаказанный грабеж еврейских домов и магазинов привлекал, как вполне законное средство поправить бюджет.

К погромной волне конца 1905 года страна шла на протяжении долгих месяцев. Местное начальство всячески поощряло, а, нередко, и принимало участие в создании черносотенных организаций. Им предоставлялись помещения для собраний. Разгоняя левые митинги и демонстрации, власти не только не трогали, но и охраняли митинги и демонстрации черносотенцев. Полную солидарность с ними проявляла и полиция, которая во многих городах занялась формированием погромных дружин. Преследуя появлявшихся на предприятиях и в воинских частях агитаторов левых партий, власти всячески поощряли агитацию правых.

Кустарные гектографированные листовки были забыты: черносотенцам для печатания воззваний предоставлялись типографии. В Петербурге департамент полиции решил вовсе не утруждать доктора Дубровина и печатал погромные воззвания в своей тайной типографии, для этого сперва использовался станок, отобранный при обыске у революционеров, а потом и специально приобретенная ручная печатная машина. Листовки печатались в тысячах экземплярах и рассылались потом по всей России. Случай получил огласку, и, по требованию графа С.Ю.Витте, деятельность типографии была прекращена. На протесты интеллигенции против активизации правых экстремистских сил представители власти отвечали: “Вы хотели свободы - вот вам свобода”. Такое явно меценатское отношение убеждало черносотенцев в том, что власти на их стороне и ждут от них только перехода к решительным действиям.

Правительственные субсидии являлись одним из главных источников финансирования черносотенных союзов. Субсидирование осуществлялось из секретного фонда Министерства внутренних дел. Финансируя черносотенцев, правительство тем самым получало возможность влиять на их политику. Неугодных лишали субсидий. Особенно тяжело с финансированием было на периферии. Там основным источником денежных поступлений являлись пожертвования. В самом худшем финансовом положении находились сельские отделы. Денежная нужда была одной из причин жалкого положения черносотенной прессы и других начинаний монархистов.

Надо сказать, что еще со времен кишиневского погрома (апрель 1903), в обществе укоренилось мнение, что черносотенные погромы проходят с ведома и по указанию властей. После кишиневских событий по всей России ходило в списках так называемое “письмо Плеве”, которое можно было истолковать как индульгенцию на погромы. Но если, применительно к 1903-1904 годам, причастность властей к погромам не была всегда выраженной, то в 1905-1906 годах их поощрение стало чем-то вроде государственной политики. Да и сами погромы отличались от прежних в той же степени, в какой действия регулярной армии отличаются от действий партизанских отрядов. Черносотенные организации 1905 года рождения создавались уже не для собраний и листовок, а для вооруженной борьбы с революционным движением.

Крестным отцом российского черносотенства можно с уверенностью назвать В.К. Плеве. Именно он в начале ХХ века приступил к созданию организационных структур “черной сотни”, подбирая для них кадры, которые впоследствии граф С.Ю.Витте возмущенно называл “подонками общества”. В октябре 1905 года детище главы тайной полиции приобретает официальный статус - организован “Союз русского народа”. СРН создает на территории страны более девятисот своих отделений.

В монархических союзах и организациях четко различались руководящая верхушка и рядовые члены. Наибольшей известностью среди лидеров “черной сотни” пользовались помещики Владимир Митрофанович Пурешкевич и Николай Евгеньевич Марков. Также довольно известен был председатель Главного совета СРН Александр Иванович Дубровин - человек с уголовно-погромной репутацией, человек, считавший себя наиглавнейшим председателем и представителем интересов русского патриотического движения. В отличие от руководящей верхушки, рядовые члены крайне правых организаций принадлежали к неимущим слоям.

Проба сил созданных Департаментом полиции формирований впервые состоялась в 1902 году в Саратове. От саратовской охранки Плеве получил сведения следующего содержания: объединенный комитет эсеров и социал-демократов готовит в городе мирную первомайскую демонстрацию. Принимать участие в ней будет в основном интеллигенция, так что оказать серьезное сопротивление демонстранты, по-видимому, не смогут. По замыслу полиции, на пути демонстрантов должна появиться другая демонстрация из “русских патриотов”. Согласно сценарию, “народ из этой толпы, оскорбленный в своих лучших чувствах к царю и устоям, должен был потребовать у “оскорбителей святыни” немедленного прекращения демонстрации”. В случае не выполнения “требований патриотов” последние силой попытаются прекратить демонстрацию, а полиция затем арестует демократов, как зачинщиков драки. Однако механизм использования сформированного охранкой сброда всех неожиданностей предусмотреть не смог. Набранные впопыхах лабазники, дворники, извозчики, не особо склонные к подчинению полиции и не знавшие других, кроме мордобоя, способов воздействия, не стали утруждать себя словесными проявлениям верноподданнических чувств, а попросту налетели на демонстрантов с кольями и камнями. Началась свалка. В последствии состоялся суд над несколькими участниками демонстрации из демократов, а побоище было представлено как сопротивление властям при исполнении служебного долга. Суд, однако, закончился непредвиденным для полиции результатом: вины в действиях подсудимых усмотрено не было. К тому времени Плеве еще не включил в структуру созданных им отношений между полицией и “черной сотней” Министерство юстиций. Впрочем, эту оплошность Плеве быстро исправил: он стал лично следить за подбором судей и прокуроров, занятых в подобных процессах.

Более тщательно был организован кишиневский погром 1903 года. Здесь черносотенцы работали уже с начала и до конца под непосредственным контролем и охранной полиции. И все же, если в саратовском погроме Плеве не учел принципиальности суда, то в кишиневском - возможность независимой адвокатуры. Сразу же после погрома прибыл присяжный поверенный Н.Д. Соколов, взявший на себя защиту интересов пострадавших. Он провел самостоятельное расследование, опросил десятки свидетелей и собранный им материал обнародовал в суде. Вывод Соколова: прямой виновник десятков убийств и сотен грабежей - министр внутренних дел России. Материалы расследования были вскоре опубликованы в США и Европе. После этого случая черносотенцы получают дополнительную работу: “завравшиеся” адвокаты подвергались шантажу и избиению, а их дома подвергались погромам. В худшем случае адвоката просто убивали.

Иногда давала сбой и сама система взаимодействия черносотенцев и полиции. В ходе гомельского погрома в 1903 году полицмейстер Раевский оказался единственным стражем общественного порядка, пытавшимся прекратить погром, о чем он красочно рассказал в суде.

Особую жестокость погромов можно объяснить присутствием среди погромщиков уголовных элементов.

В Томске, например, толпа погромщиков окружила и подожгла здание управы, где собрались местные интеллигенты. Быстро приехали пожарные, но тушить пожар попросту не давала толпа. Выбегавших из огня людей зверски избивали и убивали. От расправы спаслись те, кто успел броситься ко второму выходу, находившемуся за фасадом здания. Так орудовала шайка “мазуриков”, которые обирали людей до нитки, после чего... помогали им выбраться в безопасное место. Эти отечественные “Робин Гуды” кажутся ангелами-хранителями, по сравнению с теми “идейными борцами”, которые, не принимая участия в грабежах, деловито убивали “врагов русского народа”, не щадя даже детей.

Откуда же такая жестокость? Страна только вставала на путь капитализма и демократии, и даже сами по себе многочисленные митинги и шествия с “нескромным” лозунгом “Долой самодержавие” шокировали и возмущали людей монархических убеждений.

Революционная молодежь везде вела себя, в общем-то, одинаково, но погромы вспыхивали только там, где черносотенцы были уверены в собственном перевесе сил. В Харькове революционная молодежь дошла до такой “наглости”, что забаррикадировалась в университете и высылала оттуда вооруженные отряды патрулировать улицы. Между тем, именно это “некорректное поведение” спасло город от погромов.

В Петербурге не было даже попытки погрома, хотя там в Советах лидировал наглый юноша Л. Бронштейн (известный миру под именем Троцкий), который писал невежливые письма графу Витте, призывал к вооруженному восстанию и делал другие “неприличные “ вещи. Тем не менее, зная настроение питерских рабочих, местные черносотенцы справедливо полагали, что если они тронут “нахала” хотя бы пальцем, то сами падут жертвой погромов.

В Москве удалось достаточно “умаслить” начальство, чтобы “народное возмущение” улеглось в самом зародыше.

Естественно, что погромная деятельность лидерами черносотенного движения отрицалась. Погромы представлялись как святая месть русского народа за происки инородцев, и ответственность за убийства возлагалась на сионистские и крайне левые группировки, причем прекрасную услугу черносотенной пропаганде оказали теракты и “экспроприации”, организуемые эсерами и большевиками. Официальная же идейная платформа черносотенцев находила отражение на страницах их газет, в первую очередь “Русского знамени”, где редактором был сам А. Дубровин.

Контрреволюционная направленность погромов не всегда понятна: за что убивали детей? Однако расчет был довольно точен. Одна часть недовольных людей срывала накопившуюся злобу на евреях и интеллигенции, другие, самые революционные, вместо подготовки к восстанию начали исполнять обязанности полиции, которая бездействовала, пытались защитить мирное население. Колеблющиеся люди, ужаснувшись зверствам погромов, восклицали: “Вот к чему приводит гласность и перестройка!”.

Черносотенцы были не так сильны, чтобы разгромить революционное движение, но ослабить его они сумели. 17 октября 1905 года вышел знаменитый царский манифест, даровавший демократические свободы. Страна ликовала. Многим правительство Витте представлялось переходным этапом к республике. И тогда на сцену вышли “черные сотни”: 18 октября до провинции дошла весть о царском манифесте, и уже вечером того же дня, словно по сигналу, в городах начались погромы.

Не ограничившись “ чертой еврейской оседлости”, они (погромы) покатились везде, где была революция. Как правило, погромам предшествовало введение в город армейских частей. Сохраняя нейтралитет к погромщикам, войска жестоко избивали людей, подавляли всякую попытку самозащиты. Жертвы погромов 1905-1906 годов трудно сосчитать.

Вот как отзывается о погромах епископ Анатолий: “... В это время за стенами храмов пьяная, озверевшая толпа врывалась в еврейские дома, грабила имущество жильцов, терзала людей, не щадя ни старца и младенца. Бесчестили женщин, разрывали грудных младенцев на глазах матерей и трупы их выбрасывали из окон на улицу вместе с товаром из еврейских магазинов. А там, жадная толпа, не замечая окровавленных тел, бросалась через них к одеждам и украшениям и хватала себе все, что попадало под руку; грабители обогащались вещами, облитыми кровью несчастных жертв!”

Евреи, как могли, старались дать отпор погромщикам, организовывая отряды самообороны.

В России хватало причин для еврейской эмиграции, поэтому она не нуждалась в таком искусственном стимулировании, как погромы. А еврейская буржуазия не питала хронического отвращения к республиканскому строю и не настолько любила самодержавие, чтобы ради его спасения жертвовать жизнями тысяч соплеменников, а заодно и личным имуществом. Еврейская буржуазия не горела желанием исполнять роль мальчика для порки.

Как это ни странно, погромщики не считали неуместным нести иконы впереди разъяренной толпы. Нередко погрому предшествовал молебен, и тогда люди шли грабить и убивать прямо из церкви, сопровождаемые священниками. Это парадокс, который часто сопровождает русское православие: одни не могут примириться с погромами, другие же сопровождают их. Погромная практика настолько расходилась с заповедью “не убий”, что, казалось бы, это само по себе исключало участие в погромах людей верующих, а тем более - служителей церкви. Но здесь еще один парадокс: среди громивших, убивавших, насиловавших было больше набожных людей, чем среди тех, кто помогал жертвам укрыться или защищал их в отрядах обороны. Разумеется, служители церкви непосредственно никогда участия в бесчинствах не принимали. Не прибавляли авторитета православной церкви и случаи невмешательства священников в трагические события.

Поспешая отлучить Л. Толстого от церкви, православная церковь не считала кощунством использования имени Архангела Михаила в названии одной из крупнейших черносотенных организаций. Но были и служители церкви, решительно выступавшие против черносотенного движения и особенно против погромов. Хотя черносотенные погромы проходили под флагом защиты веры, царя и отечества от революционеров, с последними черносотенцы по возможности предпочитали вовсе не связываться, так как они пытались дать вооруженный отпор. В таких случаях черносотенцы просто отходили в сторону, уступая место войскам.

Дружины, защищавшие мирное население от погромов, назывались обороной или самообороной. Слабость обороны показала общую слабость революционного движения 1905 года. В 1905-1907 годах все монархические партии и организации насчитывали больше 200 тысяч человек. И они оказали существенное влияние на исход первой русской революции.

Помимо массового террора черносотенцы использовали и террор индивидуальный. В октябре 1905 года в Москве был убит большевик Н.Э. Бауман. Впоследствии развернулся террор против депутатов Государственной думы: были убиты прогрессивные депутаты М.Я. Герценштейн, Г.Б. Иоллос, А.Л. Караваев. Черносотенная печать принимала эти убийства на “бис”. В отличие от эсеров, черносотенцы не признавали своих террактов. В своих газетах они не спешили украсить подвигов своего героя и, тем более, сообщать о наличии у него соратников. Черносотенцы знали, что вконец скомпрометируют себя, если заявят о своей причастности к убийствам. Убийца Караева был даже предварительно исключен из Союза русского народа, чтобы в случаи провала Союз мог от него отречься. (Сталину, отрекшемуся от Меркадера - убийцы Троцкого, было у кого учиться).

В ходе независимого депутатского расследования по делу убийства члена партии трудовиков Караваева выяснилось, что на организацию убийства председатель СРН Дубровин получил крупную сумму их казенных денег и нашел исполнителей, а начальник отдела Екатеринославской охранки подробно проинструктировал убийц и лично прекрывал их во время “операции”. Что же касается убийства главного эксперта партии кадетов по аграрному вопросу профессора Герценштейна, то документы говорят следующее: “13 июля 1906 года днем на квартире Дубровина происходило тайное заседание, на котором присутствовали: Аполлон Майков, Виктор Соколов, Александр Половнев, Николай Юскевич-Красовский. На этом заседании было решено убить Герценштейна, мысль эту подал Юскевич-Красовский, а одобрил эту идею сам Дубровин, прочие же члены единогласно согласились. Тут же на этом совещании Половнев принял на себя исполнение этого дела, сотрудников же ему указал Юскевич…”

ЧЕРНОСОТЕННЫЕ ОРГАНИЗАЦИИ И ИХ ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКАЯ ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ.

Весной 1917 года бывший министр царской России И.Г. Щегловитов, приглашенный в Чрезвычайную следственную комиссию Временного правительства по расследованию деятельности царской администрации, так объяснил причину появления черносотенных организаций в России: “...Они могут служить опорой ...”. “Черная сотня” вербовала своих сторонников в самых различных слоях российского общества - от рабочих до аристократии. Объединяла черносотенцев общая программа: великодержавный шовинизм, поддержка жесткого аристократического порядка (неограниченного самодержавия) и яростная, по принципу “цель оправдывает средства”, борьба с любыми формами демократического движения в России.

Первый пункт Устава СРН так определял основную задачу Союза: “ Союз русского народа постановляет себе неуклонной целью развитие национального русского самосознания и прочное объединение всех сословий и состояний для общей работы на пользу дорогого нашего Отечества - России единой и неделимой”. Этот пункт выполнялся ревниво: массовые погромы, убийства, индивидуальный террор. Но задача черносотенцев состояла не только в организации репрессивных акций.

Доносительство в среде “черной сотни” считалось безусловной гражданской добродетелью. Доносить, как следует из Устава, можно было на кого угодно, и нередко бдительные “патриоты” сообщали о том, что даже П.А. Столыпин был замечен в порочащих связях. Характер политической аргументации черносотенцев, также как и их историко-теоретических изысканий, вполне соответствовал общему культурному уровню представителей СРН. Это, естественно, определяло и нравы, царившие в СРН. Это показывает свидетельство чем-то обиженного члена Совета армавирского отдела: “... А собрания этого отдела, на что они похожи? Начиналось чин чином, с молитвы, председатель садился за стол, покрытый зеленным сукном. Потом страсти разгорались, стояла трехэтажная русская брань, и нередко заседание прекращалось в свалку”.

Как уже говорилось, черносотенное движение всячески культивировалось, поощрялось, финансировалось, регулировалось властями, но все-таки это было движение со всеми, по крайней мере, внешними, атрибутами стихийности. Поэтому “черные сотни” следует рассматривать не как совокупность жестоких ультраправых организаций, а как движение, причем на определенном этапе довольно массовое. Конечно, оно не было совершенно однородным. По мнению самих черносотенцев, их объединял национальный характер движения. В своей печати и листовках они обращались к “триединому русскому народу”, куда относились также украинцы и белорусы, не признаваемыми самостоятельными нациями. Собственно и русские в 1905 году не были горячими поклонниками абсолютизма, поэтому черносотенная печать всячески напоминала “заблудшим овцам”, что приверженность монархии - это чуть ли не русская национальная черта.

Постоянно подчеркивая революционность евреев, их стремление к республике, парламентской демократии, к свободе и плюрализму, черносотенцы приписывали собственному народу политический консерватизм, покорность властям, ненависть к инакомыслию, неприятие правового государства. “Великому триединому народу” они отказывали не только в правах, но и даже во внутреннем желании иметь какие-то иные мысли кроме верноподданнических и каких-то иных чувств, кроме раболепия. Черносотенцы понимали, что к “истинно русским людям” относятся не все русские, а лишь сторонники монархических убеждений, причем наиболее крайних. Отсюда, это движение было все-таки не национальным, а одним из политических. Причем по степени популярности среди русского народа его близко нельзя поставить с эсерами, хотя те никогда не называли себя русской национальной партией.

Что подкупает в черносотенцах, так это предельная откровенность в выражении своих взглядов. Уж если они ненавидели евреев, то и называли себя антисемитами, а не “борцами с сионизмом”. Уж если доктор Дубровин был противником любых ограничений монархии, то он так прямо об этом и говорил: “Да, я против вашей перестройки. Да, я против вашей демократии”.

В начале ХХ века существовало много черносотенных организаций Союз русского народа, Союз русских людей, Союз Михаила Архангела, Русская монархическая партия, Двуглавый орел и другие. Как правило, черносотенные организации подчеркивали в своих названиях национальные и религиозные мотивы, а также лояльность монархическому режиму. Можно дать краткую характеристику некоторым организациям черносотенцев и их руководителям.

Первая монархическая организация - Русская монархическая партия - возникла весной 1905 года в Москве и была чисто дворянской по своему составу. Лидером партии стал В.А. Грингмут. К марту 1906 года Монархическая партия только в Москве имела 13 районных отделов. В декабре 1907 года выступила за немедленное преобразование патриотических союзов на религиозно-нравственных началах. Партия представляла собой малочисленную организацию и поэтому оказала недостаточное влияние на политическую ситуацию.

Параллельно с Русской монархической партией в Москве была создана еще одна черносотенная организация - Союз русских людей. Учредителями и главными деятелями СРЛ были графы Павел Дмитриевич и Петр Дмитриевич Шереметевы, князья Г.H. Трубецкой и А.Г. Щербатов. Основными тезисами программы СРЛ были: незыблемость самодержавия, подкрепленного “Советом земли” (законосовещательный Земский Собор, выбранный из сословных учреждений); привилегированное положение православной церкви, восстановление московского патриаршества вместо бюрократического Синода и введение в церковном управлении выборного начала от мирян; первенство в государстве русской народности. В борьбе с “внутренней смутой” члены СРЛ занимались слежкой, доносами. Боевые дружины Союза устраивали еврейские погромы, участвовали в разгоне демонстраций и митингов. Весной 1906 года, потерпели поражение в I Государственной Думе, СРЛ прекратил существование, многие бывшие члены этого Союза стали активными участниками других черносотенных организаций.

И для сравнения можно дать еще одну организацию, чтобы показать, как они похожи даже в деталях.

Союз русского народа был создан в Петербурге в ноябре 1905 года как региональная монархическая организация, которая уже через полтора года имела практически общероссийское значение. Основателями были А.И. Дубровин, В.H. Пуришкевич. Первый устав СРН был утвержден в августе 1906 года. Основными программными положениями были единство и неразделимость России, сохранение самодержавия, единение его с народом в совещательном органе (Земский собор), великодержавный шовинизм, антисемитизм и так далее. Текущими делами Союза ведал Главный совет, насчитывавший 12 членов и 18 кандидатов. Сложилась и сеть местных организаций: губернских, уездных, городских, сельских. Официальным печатным органом Союза была газета “Русское знамя”. Главным источником финансирования были правительственные субсидии из секретного фонда Министерства внутренних дел. Социальный состав Союза был самым разнообразным: от помещиков и крупных чиновников до рабочих и крестьян. В аграрной части своей программы они исходили из необходимости полного сохранения в незыблемом виде помещичьего землевладения. Не предлагали они и серьезных мер по решению рабочего вопроса. В национально-государственном строительстве отстаивали незыблемость “единой и неделимой” России.

По отношению к другим народам исходили из “степени готовности отдельной народности служить России и русскому народу в достижении общегосударственных задач”. Исходя из этого, все нации были ими поделены на “дружественные и враждебные”. В рамках Союза существовали и активно действовали специальные террористические формирования и боевые дружины, занимавшиеся организацией погромов и политических убийств. События 3 июня 1907 года были одобрены союзом как первый шаг по наведению порядка и возвращению к дореволюционной форме правления. Активизация деятельности Союза была связана с началом первой мировой войны. Однако в последующем углубились раскольнические тенденции и отрыв партийных “верхов” от низовых структур партии.

Всеми этими организациями кто-то руководил и направлял их деятельность. Эти люди должны были быть крайне правых убеждений и глубоко верящие в долгую жизнь существующего строя. Одним из таких людей был Пуришкевич Владимир Митрофанович (1870-1920 годы). Это русский политический деятель, крайне правый монархист, черносотенец. Раньше был бессарабским помещиком. С 1901 года служил в Министерстве внутренних дел, в 1904-1906 годах - чиновник особых поручений при Министерстве внутренних дел. Один из основателей черносотенного СРН, после раскола, которого возглавил Союз Михаила Архангела. Депутат Государственной думы 2-4 созывов. Приобрел известность своими черносотенными, погромно-хулиганскими, антисемитскими речами и выходками в Думе. В годы первой мировой войны требовал “сильной власти”, необходимой для довершения войны до победного конца. Один из участников убийства Г. Распутина. После Февральской революции 1917 года выступал против Временного правительства, за восстановление монархии. В октябре 1917 года возглавил контрреволюционный заговор в Петербурге, который был раскрыт в начале ноября. Открытым судом петроградского военного трибунала 3(10) января 1918 года приговорен к четырем годам принудительных работ. Амнистирован на основании декрета Петроградского Совета от 1 мая 1918 года об амнистии. После этого уехал на юг, где сотрудничал с белогвардейцами. Издавал в Ростове-на-Дону черносотенную газету “Благовест”. Умер в Новороссийске.

Такая вот нелегкая судьба сложилась у всех лидеров черносотенного движения. Как похожи были их партии,так похожи были и их судьбы.

РАСПАД ЧЕРНОСОТЕННЫХ ОРГАНИЗАЦИЙ И СОЮЗОВ.

После подавления первой русской революции, когда позиция черносотенцев должна была упрочиться, в их рядах происходит раскол. Наступает кризис. Революция задушена, тюрьмы забиты революционерами, евреев убито столько, что самим тошно. Зверства погромов, убийства безвинных детей, женщин, стариков ужаснули даже правоверных монархистов, не говоря уже о либеральной части общества. Многие простые люди поняли, что защищали чужие интересы и отошли от движения. С этого момента выражение “черные сотни” стало употребляться в резко негативном смысле слова. Членам черносотенных организаций не подавали руки, считая, что их руки запачканы кровью. Под влиянием общественного мнения правительство вынуждено было провести ряд расследований по делам о погромах и наказать часть виновных. Черносотенцы почувствовали себя в положении слуг, которым обещали заплатить и выгнали, не заплатив. Они видели, что к ним брезгливо относятся даже те, кто раньше использовал их для борьбы с революцией.

В конце 1907 года В.М. Пуришкевич вышел из СРН и организовал Союз Михаила Архангела. В 1911 году СРН снова распался на Союз во главе с Н. Марковым 2-м и Дубровинский Союз. Русская монархическая партия, слившаяся после 1907 года с СРН, вскоре вновь выделилась в самостоятельную организацию.

Одной из причин разногласий среди черносотенцев было стремление руководителей СРН отмежеваться от Дубровина, человека с уголовно-погромной репутацией, чтобы окончательно не погубить свою идею.

Соперничество между двумя Союзами: Дубровинским и Союзом Маркого - младшего - было довольно острое. Впоследствии Марков недобрым словом вспоминал дубровинцев, вспоминал их, как “всегда нас травивших за то, что мы с правительством и с бюрократией”. Во время YI монархического съезда, созванного Марковским Союзом в феврале 1913 года, организаторы опасались не столько еврейских козней, сколько козней доктора Дубровина. На всех мероприятиях съезда усиленный контроль тщательно проверял каждый входной билет. Тем не менее “агентам доктора Дубровина” удалось перехватить всю волынскую организацию числом около 300 человек и направить ее на свой собственный съезд, что вызвало справедливый гнев марковцев.

Другим камнем преткновения стали казенные субсидии. Будучи партией правящего класса, черносотенцы получали от правительства значительные средства на издание листовок, для материальной поддержки рядовых членов движения. Но среди действительно идейных лидеров правых оказалось много таких, кто решал личные финансовые проблемы за счет партийной кассы. Дело усугублилось тем, что дрязги выплеснулись на страницы прессы, а в Одессе даже произошла перестрелка между сторонниками двух руководителей местного отдела СРН. Это, конечно, не способствовало укреплению рядов монархистов. Из организации уходили наиболее честные люди монархических убеждений, считавшие, что чистое дело должно делаться чистыми руками.

Но главной причиной неурядиц было внутреннее противоречие самого движения. Выражая интересы класса помещиков черносотенцы пытались привлечь на свою сторону крестьянство, не допуская в то же время и мысли о конфискации помещичьих земель. Создавался порочный круг, из которого не было выхода. Всероссийские съезды монархистов, прошедшие в 1911 и 1915 годах и имевшие цель сплотить правых, ни к чему не привели.

Некоторый всплеск черносотенного движения произошел в 1913-1914 годах в связи с празднованием 300-летия дома Романовых, делом Бейлиса, а затем началом I мировой войны. Этот всплеск показал не силу ультраправого лагеря, а скорее его вырождение. Если в 1905 году черносотенцы здраво оценивали политическую обстановку, то есть понимали, что их кумиру - монархии - угрожает опасность со стороны революционных сил, и что именно с ними надо бороться; то в 1913 году ни о каких здравых оценках не было и речи. В черносотенной печати 1913-1914 годов доминировали юбилейная эйфория и паталогический антисемитизм. В то время не только либералы и революционеры, но и здравомыслящие монархисты говорили о необходимости преобразований, черносотенцы же предлагали лишь сумасбродные законы. Например, “об обязательности выкидышей для всех “жидовок” поголовно”. Неприятие любых реформ, даже когда их необходимость была очевидна обществу, приводило к тому, что реформатор уже казался черносотенцам более опасным, чем революционер.