История развития нефтяных месторождений в Грозном

Размещено на http://www.allbest.ru/

История развития нефтяных месторождений в Грозном

Первые сведения об использовании нефти восходят к древнейшему периоду. Шумеры, населявшие междуречье Тигра и Ефрата, наполняли ею светильники, а нефтяной битум применяли как цементирующий раствор для изготовления кирпича. Этот кирпич обладал поразительной прочностью - сложенные из него стены стоят до сих пор. Битум использовали для постройки дорог (прообраз современного асфальта), укрепления берегов рек и каналов. С помощью нефти египтяне бальзамировали мумии. Древние медики считали нефть почти панацеей. Описание ее фармацевтических достоинств, составленное римским ученым Плинием Старшим, гласит, что нефть останавливает кровотечение, заживляет раны, излечивает катаракту, в качестве мази снимает подагру, облегчает зубную боль, успокаивает хронический кашель, устраняет одышку, приносит облегчение при ревматизме и лихорадке. Китайцы первыми подошли к добыче нефти наиболее системно - в 347 г. именно в Поднебесной была пробурена первая в мире нефтяная скважина. Рационально использовать нефть - деля ее на фракции - первыми научились арабы. Около 950 г. они построили первые установки для перегонки нефти - перегонные кубы из обожженной глины. У «просвещенных» европейцев «каменное масло» считалось «сарацинским чудом» и использовалось исключительно в медицинских целях [1].

В Чечне ещё в далёком прошлом началась добыча и использование нефти в местах её естественного выхода на поверхность. В записях древнегреческих, арабских и персидских авторов уже имеются первые упоминания о наличии и использовании нефти на Северном Кавказе, в том числе и в Чечне [2]. Известно из документа, что в 1788 году чеченский князь Казбулат торговал и имел определённый доход с нефтяных колодцев, расположенных в его владениях [3]. «Имели мы, - писали моздокские казаки в прошении генералу Ртищеву от 4 августа 1811 года, - общую выгоду от мирных чеченских деревень, поселённых на той стороне реки Терека, жителями которых привозилась на продажу чёрная нефть для мазания тележных колёс и продавалась вольною ценою». Позднее, нефть была изъята у чеченцев и стала собственностью Кавказского линейного полка, который сдавал её в откуп. Назрановские и сунженские жители (ингуши и чеченцы) вели контрабандную добычу нефти, которую сбывали на военной Линии [4].

Пристальное изучение кавказской нефти Россией началось ещё в XVIII веке. Русский академик Иоган Лерхе, путешествовавший по Каспийскому морю в 1735 году, писал относительно нефти: «Нефть - темнобурого цвета, но когда ее перегоняют, то делается светло-желтого. Есть белая нефть, она несколько мутна, но по перегонке так светла делается, как спирт, и сия загорается весьма скоро» [5]. В 1770 году горячие источники по поручению Академии наук обследовал академик И.А. Гюльденштет (1745-1781), который, осматривая правый берег реки Терек, описал брагунские нефтяные источники и приблизился к Мамакаевским источникам нефти.

В 1830 году российский химик-минеролог Р.И. Герман (1805-1879), «объезжая Кавказ для исследования свойств минеральных источников» посетил Малую Чечню, и среди прочих описал «нефтяной источник, находящийся в направлении Старо-Юрта и Мамакай-Юрта, в 10 верстах от крепости Грозной…» [6]. В статье «Большой пласт асфальта в Малой Чечне» Р. Герман сообщает о заводе, существовавшем в 20-е годы, в 10 верстах от крепости Грозной. На этом заводе было 2 или более аппаратов для перегонки нефти. Емкость кубов была рассчитана на загрузки 20 ведер нефти - столько ее добывалось в то время за день. Пока в один куб загружалась нефть, во втором уже велась перегонка, а третий зачищался от остатка. Оставшийся от перегонки асфальт тут же употреблялся вместо топлива под аппаратами для перегонки. Дальнейшая история этого завода неизвестна [7].

Генерал Ермолов основал Грозный в 1817 г., а уже через 5 лет Василий Дубинин с братьями устраивают в ближайшем к Грозному населенном пункте, лежавшем на торговой дороге в Россию, Моздоке, завод для перегонки нефти. Вели они это дело свыше 20 лет. Дубинины видели свои заслуги «в обучении тому ремеслу армян и других русских людей и в вывозе сего материала в течение 20 лет многими тысячами пудов во внутреннюю Россию, чем сильно стеснили заграничный привоз сей потребности, с унижением цены, которая от 120 руб. сделалась 40 руб. ассигнациями за пуд». Перегнанные нефтепродукты применялись для освещения и как лечебное средство. В 1847 году в награду за свою производственную деятельность Василий Дубинин был награжден серебряной медалью на Владимирской ленте [8].

О выделении из земли горючего газа впервые в России стало известно из дневника тверского купца Афанасия Никитина «Хождение за три моря», который в XV веке по дороге в Индию завернул в Сурханы, близ Баку. Он отмечал: «А яз пошел к Дербенту, а из Дербента к Баке, где огонь горит неугасимы». В 1876 году Д.И. Менделеев поставил вопрос о широком практическом использовании попутного газа. Однако российские промышленники до конца века отдавали предпочтение нефти, считая производство газа делом нестоящим. Поэтому даже концу 1916 года добыча природного газа в России была крайне незначительной и составляла чуть более 111 тыс. кубических метров [9].

В начале XIX века нефть добывалась открытым способом из нефтяных колодцев, а в 1823 году крепостной крестьянин Василий Дубинин вместе с братом построил первый аппарат для переработки нефти [10]. Так на Северном Кавказе был сооружён первый не только в России, но и в мире нефтеперегонный завод. С течением времени центром формирующейся нефтяной промышленности в Чечне стал город Грозный. Также выход на поверхность нефти отмечался в районе современных населённых пунктов: Брагуны, Ачалуки, Карабулак, Серноводск, Самашки, Беной, Исти-Су. Выходы нефти наблюдались по берегам реки Аргун, близ села Дуба-Юрт [11]. О наличии здесь месторождений нефти было известно чеченцам очень давно. В 200 саженях к северу от курорта Брагуны заметны были на поверхности земли выходы тяжёлой нефти из первого нефтяного пласта. Брагуны славились в первую очередь своим мощным горячим серным источником (+90 градусов), но залежи нефти очень давно начали привлекать внимание людей [12].

Местное население добывало нефть с помощью колодцев, глубина которых была от 3 до 10 аршин. Всего в окрестностях Брагунов можно было насчитать до 300 чеченских колодцев. По сведениям горного инженера Леднёва имелись указания, что в Брагунах, на участках князей Таймазовых нефть тарталась с глубины 10-12 сажень - из бурого песчаника [13]. Отсутствие притоков воды в местах залегания нефтяных пластов на Брагунских месторождениях удешевляло проведение буровых скважин и облегчало добычу нефти. Стоимость одной скважины с необходимыми постройками и сооружениями составляла 35000 рублей. Брагуновские источники выгодно отличались от Грозненских из-за удобного доступа к источнику пресной воды. Терек находился всего в 2-х верстах от нефтяных участков, что обеспечивало дешёвое получение пресной воды, тогда как для Грозненских промыслов воду возили в бочках за 15 вёрст [14].

В 1866 году офицеры из горцев - братья Арсланбек, Султан и Бирахан Таймазовы сдали свой участок площадью около 400 дес. земли - возле селения Брагуны в аренду Исмаилу Али-Оглы и Магомеду Мехти - Оглы на 5 лет под устройство бань (имелись тёплые источники) и добычу нефти за 1400 руб. серебром в год. Их конкурент Мирзоев пытался воспрепятствовать осуществлению этой сделки. Брагунские источники принадлежали князьям Таймазовым и обществу села Брагуны и располагались на площади в 4000 квадратных сажень; 60 колодцев ежесуточно давали до 100 вёдер нефти. С 1870 года эти источники стали арендоваться, с оплатой в год по 1400 рублей серебром [15]. Работали на нефтяных приисках в основном местные жители. На эту работу старались устроиться многие чеченцы, т.к. в день они могли заработать до 75 копеек. Управляющие считали их «…достаточно понятливыми и трудоспособными» [16].

В Алдах несколько конкурирующих иностранных фирм пробурили 6 скважин - в одной из них оказалась нефть [17].

Истисуйская группа была расположена в Грозненском округе, на земле села Исти-Су. В верховьях реки Ярык-Су существовал единственный в своём роде нефтяной источник, вытекавший из известняка верхнего мелиолита. По сравнительно низкому удельному весу, по небольшому содержанию акцизных смол и малой вязкости, его можно было отнести к источнику лёгкой отбензиненной нефти. Местным жителям давно был известен источник «белой» нефти. На северном склоне хребта Плани Дук, в лесу, в небольшой луже собиралась лёгкая нефть, которую чеченцы охотно использовали для смазки оружия. Светлая нефть, прежде чем выйти на поверхность, должна была просачиваться по трещинам и плоскостям наслоений через глины, что, весьма вероятно и влияло на её свойства. Этим может быть объяснено различие в качестве нефти - тёмной и светлой [18]. 6 ноября 1866 года унтер-офицер Иван Завьялов заключил договор с жителями села Исти-Су, на право добычи нефти из источников, с обязательством платить обществу ежегодно 400 рублей. Когда Завьялов брал в аренду нефтяные источники, имелось лишь 2 колодца, из которых добывалось нефти во время дождя до 3-х вёдер в день, при отсутствии дождя не менее 1,5 ведра в день. Завьялов выкопал 11 новых ям, затратив на это 300 рублей, но только в одной из них оказалась нефть. Вскоре у Завьялова появились разногласия с жителями села по вопросам эксплуатации участков и арендной платы. В апреле 1867 года он расторг договор. У арендатора Беллика также сложились напряжённые отношения с жителями селения Исти-Су, из-за того, что он не сделал дополнительные взносы сельской общине за использование поверхности их нефтеносных участков земли. С ним договор также был расторгнут [19]. Общество стало само эксплуатировать скважины, добывая нефть в незначительных количествах, идущую на потребность самих жителей села Исти-Су.

В 1872 году в Чаберлоевском участке, на земле селения Нашхой, по соглашению с жителями села и с разрешения начальника Терской области разрабатывалась и добывалась нефть бесплатно прапорщиком милиции Мударовым. Горцы, бывшие на службе у царского правительства, пользовались особыми привилегиями и всячески поощрялись местной администрацией.

Беноевская группа нефтяных источников находилась на земле села Беной, в Веденском округе. Местность залегания нефтяных жил занимала около 50 кв. вёрст. Колодцы, вырытые местным населением, были глубиной от 2 до 6 аршин и располагались в основном по левому берегу реки «Нефтянки». Жители издавна черпали из них нефть зеленовато-бурого цвета, с сильным запахом газа. Чеченцы использовали эту нефть как горючий материал, а также для окраски своих построек, дабы предохранить их от сырости [20]. С развитием Грозненской нефтяной промышленности эти места стали активно посещаться рядом геологов, представителями частных фирм, которые ограничивались наблюдениями общего характера. Бенойские выходы нефти изучали геологи: Денисов - в 1886 году и Коншин - в 1892 году [21]. Бенойско-Датахский нефтеносный район обладал рядом преимуществ и редким свойством - сочетанием широких полей отложений с пологим залеганием нефтяных слоёв. Но это строение было связано с надвигом, закрывавшим нефтеносные слои. Чтобы пробить минеральный надвиг и дойти до нефти, к юго-западу от села Гендырген, необходимо было пробурить скважину высотой в 250-450 метров. Наиболее высокая точка водораздела реки Эхкечу была известна под названием «Мехкидетен - корт». Таким обозначением она обязана обильным выходом нефти (по-чеченски «Мехкидетен» означает - земляное масло). Несмотря на высокое положение, здесь имелись многочисленные нефтяные источники. Существование нефтяных источников на высоте свыше 1000 метров, на водоразделе, в условиях горного рельефа, казалось просто невероятным [22]. По мнению промышленников и геологов той эпохи, каждый район, вне зависимости от его рельефа и расположения, заслуживал пристального внимания. Территория Терской области тщательно изучалась в связи с поисками новых месторождений нефти. В 1910 году была создана большая цветная карта Терской и Дагестанской областей, на которой были обозначены наиболее перспективные месторождения нефти [23].

В разработке нефтяных источников Беноевской группы пореформенного периода можно отметить два этапа: до 1870 года - аульный; с 1870 - арендный. По статистическим данным при разработке местными жителями нефтяных источников близ Беноя, быстро увеличивалась добыча нефти. Так, если в 1868 году было разработано 1500 пудов нефти, то в 1869 году эта цифра увеличилась до 2362 пудов. Однако к 1889 году нефтедобыча на этом участке снизилась до 328 пудов [24]. Из отчёта начальника Веденского округа мы узнаём, что с 1870 года Беноевские нефтяные источники на основании контракта начинают разрабатываться арендатором Иваном Растамовым. За использование этих участков он вносил плату 1000 рублей серебром в год. Хотя Растамовым и было увеличено количество колодцев до 12, добыча нефти в 1870 году упала по сравнению с 1869 годом в 3,5 раза и равнялась 617 пудам 20 фунтам. В 1871 году добыча нефти арендатором уменьшилась ещё в 6 раз, насчитывая 100 пудов. Добываемая им нефть частью сбывалась в сыром виде, частью перегонялась. Растамов продавал нефть в основном в Хасав-Юрте по 2 рубля 50 копеек за пуд [25].

Необычайно трудно было доставлять нефть к железной дороге. И. Растамов продавал нефть в Хасав-Юрте в связи с тем, что этот крупный населённый пункт связывала с Беноевскими источниками отремонтированная дорога. Со станции Хасав-Юрт дорога шла через чеченские сёла: Ярыксу-Аух, Бено-Юрт, Ножай-Юрт, Саурго, Саясан. Передвигаться по этой дороге было довольно опасно и тяжело, т.к. она проходила по высокогорью, а в дождь глина размокала, и колёса скользили, отчего проехать по ней было почти невозможно. В связи с опасностью передвижения, население арендаторам зачастую отказывалось предоставлять лошадей и повышало стоимость перевозки нефти на своём транспорте [26].

Колодцы хутора Кюренбеной представляли собой восемь ям небольшого размера, местами креплённых деревом, наполненных водой и нефтью. Наблюдалось газирование источников. Нефть собиралась, главным образом, метёлками, с которых она отжималась в вёдра [27].

Чанты-Аргунская нефтяная группа находилась вблизи реки Чанты-Аргун, около развалин укрепления Ярош-Марды. В 1866 году эта группа официально считалась государственной собственностью. Вблизи Чанты-Аргуна сохранились остатки «двух небольших горских ям», доказывающих первоначальную разработку нефти на этом участке местными жителями. В апреле 1866 года моздокский купец 2-й гильдии, купеческий сын Сергей Цыблов обратился к начальнику Кавказского горского управления с просьбой о выдаче ему разрешения на добычу нефти по обеим сторонам реки Чанты-Аргун. После рассмотрения этого вопроса начальником Терской области 10 августа 1868 года, управлением Аргунского округа было заключено условие на право добычи нефти из указанных источников Цыбловым. Но уже в апреле 1870 года он добровольно отказался от своего права на источник, находя эту операцию для себя невыгодной, и предоставил месторождение обратно в распоряжение правительства. Только после этого Кавказской администрацией было передано право распоряжаться Чанты-Аргунскими источниками тем аульным обществам, на земле которых они находились [28]. источник нефтедобыча нефтепереработка кавказ

Фактический материал указывает на экстенсивный путь развития нефтедобычи на её первоначальном, «кустарном» этапе, который не приводил к резкому увеличению количества добываемой нефти в данном регионе. Отсутствие реформ, стагнация нефтяной промышленности в Терской области были очевидны. Установление государственной монополии на регулирование нефтедобычи и нефтепереработки на Северном Кавказе не способствовало развитию частного предпринимательства. Отсутствие высокотехнологических производств, кредитных банковских средств, путей транспортировки нефти и продуктов её переработки - тяжело сказывались на нефтяной отрасли. Всё говорит о том, что обветшалому мануфактурному производству, основанному на несложной технике, ручном труде и откупной системе, давно уже следовало уступить дорогу современному, хорошо организованному производству, основанному на машинной технологии, свободном предпринимательстве и конкуренции. Отмечая большую заинтересованность капиталистов в сравнении с государством, подполковник Браковский писал: «Вековой опыт убедил, что казна - дурной антрепренер и надо обратиться к частной инициативе» [29].

Залежи высококачественной нефти, обилие дешёвой рабочей силы давали возможность извлекать баснословные прибыли. Так, если за 60 лет, с 1833 по 1893 год колодезным способом было добыто 3,5 млн. пудов нефти, то после начала промышленной добычи, за один только 1893 год было добыто 8 млн. пудов нефти [30]. Формы эксплуатации земельной нефтеносной собственности задерживали рост технического прогресса в нефтедобыче. Капиталовложения в строительство путей сообщения требовали длительных сроков аренды. Отсутствие жилищного строительства нефтепромышленники объясняли непосредственно условиями аренды. На ходатайство нефтяных компаний о продлении срока аренды, представители Терского войска, как собственника нефтеносных земель, отвечали следующее: «Вопрос о сроке аренды нефтяных участков необходимо рассматривать…со стороны интересов Терского войска. Продление срока аренды на прежних условиях несёт ущерб войску…» Короткий срок аренды гарантировал землевладельцу более полное получение ренты и присвоение части капиталовложений нефтепромышленников [31].

В конце XIX века поисково-разведочные работы бурением скважин начинаются на Вознесенской, Карабулакской и других площадях Чечни и Ингушетии. Для дальнейшего развития геолого-поисковых и разведочных работ на нефть и газ важное значение имели результаты исследований Геологического комитета, проведенных в самом начале XX века и открытие Новогрозненского месторождения нефти в 1913 г. По результатам геологических исследований были составлены карты нефтенасыщенных пластов и литолого-стратиграфические схемы нефтеносных участков. Добыча нефти из Новогрозненского месторождения к 1917 г. (за четыре года) достигла 638 тыс. тонн [32].

Откупная система установилась на Тереке не позже 1811 года (в Баку с1907 г.). Её суть состояла в том, что владельцы нефтеносных земель за определённую сумму и на определённый срок сдавали все (т.е. те, которые существовали и которые могли быть открыты) нефтяные источники предпринимателям.

До последней трети XVIII века нефтяные земли являлись собственностью чеченских сельских обществ. По мере продвижения русских войск на Кавказ, нефтяные колодцы, в конце концов, оказались позади выдвинувшейся на юг русской границы. Казна, нуждавшаяся в деньгах, изыскивала новые источники доходов. Нефтяные колодцы, как сообщала газета «Кавказ», - «…были потом подарены казакам». 6 станиц Кизлярского отдела располагались на землях изгнанного чеченского населения, а станица Барятинская (Горячеисточненская) соседствовала с крупным плоскостным селом Старый Юрт (Толстой-Юрт), из-за чего староюртовцы были лишены части своих земель. Станица Кахановская, в частности, была основана в1860 г. на месте села Умахан-Юрт в излучине нижней Сунжи и находилась почти в окружении 14 чеченских сел, принявших избранных умаханюртовцев в число своих жителей.

Всего на Сунженской линии горцы лишились 262946 дес. плоскостной земли. Такое положение создавало серьезные предпосылки для враждебности соседствующего чеченского и казачьего населения края. С открытием нефтяных месторождений в этом районе и осознанием горцами связанных с этим прибылей, львиная доля которых доставалась новым хозяевам, чеченцы поняли, какого источника повышения благосостояния они лишились. Только на небольшой части нефтеносных земель были расположены чеченские села Алды и Новые Алды вблизи Грозного. Но и у этих сел тянулись территориальные споры с соседними казачьими станицами - Ермоловской и Грозненской [33].

Геолог А.М. Коншин, исследовавший историю Грозненских нефтяных промыслов, писал о том, что войско начало сдавать колодцы в аренду с 1833 года [34]. 16 февраля 1845 года Николай I рескриптом на имя наместника Кавказа Воронцова утвердил «Положение о Кавказском линейном войске». В параграфе №154 «Положения» говорилось, что «в знак особого благоволения…в пользу войска предоставляется всемилостивейше пожалованный ему доход от нефтяных источников близ крепости Грозной». За 57 лет существования откупной системы, с 1833 по 1890 год, войско имело 152500 рублей серебром чистого дохода, получая, таким образом, в среднем в год с каждого откупщика 5647 рублей. Откупная система, применявшаяся в нефтяной промышленности, была характерным явлением крепостной эпохи. Она избавляла государство (войско) от излишних хлопот - содержания специального аппарата для эксплуатации источников или для взимания налогов за продажу нефти. Вывозом нефти от источников к рынкам сбыта и местам потребления занимались, по - найму, главным образом её бывшие владельцы - чеченцы [35].

«Хозяином» богатых нефтяных участков являлось Терское казачье войско, которое как собственник земли получало в виде земельной ренты до 1 млн. рублей дохода [36]. Терское казачье войско выделило себе на Грозненской группе источников 15 десятин и на Мамакаевской - 10 десятин, а затем сдавало обе группы в аренду. Смежные с войсковыми нефтяными источниками земли были оставлены войском в собственность Алхан-Юртовской и Грозненской станицам [37].

Здесь необходимо заметить, что доходы с нефти шли не только в бюджет войска, но и, в виде вознаграждения за отчуждаемую землю, в бюджет станиц. Согласно правил, от 22 мая 1894 года, источники нефти, расположенные на станичных землях, считались принадлежностью войска и в случае разработки отчуждались, а станичным обществам выдавалось или денежное вознаграждение или дополнительно отводилась земля.

Добыча нефти велась как на войсковых, так и на частновладельческих землях, но 9/10 всего количества нефти было добыто на землях Терского казачьего войска [38]. Там, где нефтеносный пласт пересекал земли войска, чеченских обществ и частных владельцев, предприниматели старались не иметь дело с чеченцами, т.к. Кавказское горное управление регулярно отказывало арендаторам в отводах на этих участках земли под разработку нефти. Проще всего оказывалось заключать аренду с войском, в этом плане конкурентную борьбу оно с успехом выигрывало [39].

Если общий доход с нефтяной промышленности взять за 100%, то промышленники получали 35%, казна 32%, собственники земли 24% и посредники 9% [40].

Терское войско проявило большую активность в нефтяном бизнесе. Обычные условия аренды их земель, это: выплата 150 рублей за каждую десятину и дополнительно 2 -6 копеек за каждый пуд добытой нефти. В 1903 году на принадлежавших Терскому войску землях было добыто более 32,4 млн. пудов нефти; в 1907 году - 38,6 млн. пудов; в 1911 - 74,5 млн. Вместе с тем роль войска в нефтяном бизнесе была узкой и ограничивалась сдачей в аренду земельных участков. Полученные доходы, как правило, не возвращались в отрасль в качестве новых капиталовложений, а расходовались на другие цели: содержание войсковых учреждений, выплату разного рода пособий, финансирование сельскохозяйственных работ. Значительная часть вырученных средств вкладывалась в разного рода ценные бумаги. Прилив денег в казну Терского казачьего войска позволил развернуться войсковому строительству, обслуживающему нужды войска, и это строительство зиждилось на нефтяном фундаменте. В целом Терское казачье войско приходится рассматривать как организм, паразитирующий на развивающемся Грозненском промышленном районе [41]. При реформировании нефтедобычи и нефтепереработки резко должна была увеличиться производительность, что привело бы к большому приросту валового налогового дохода, которым пришлось бы делиться с общегосударственной казной, была бы введена ещё большая отчётность и ревизионность. Без реформирования, в условиях откупной системы, Терское областное правление полновластно распоряжалось всеми источниками доходов на территории области. Теперь уже в большинстве случаев не жители селений распоряжались недрами земель, испокон веков принадлежавших им по праву наследования, а государство или давало это право общине, или заключало сделки с арендаторами, не согласуя свои решения с жителями тех земель, где происходила нефтедобыча. Органы государственного управления не могли запретить коренным жителям пользоваться нефтяными источниками на их территории, хотя бы в силу невозможности контроля, но роль государства была наглядно продемонстрирована в форме распоряжения земельной собственностью [42]. Иногда государство, в виде исключения, разрешало чеченцам заключать длительные договоры с арендаторами на эксплуатацию их нефтеносных земель. 18 апреля 1915 года жители села Новые Алды, насчитывавшего 520 дворов, общественным сходом постановили отдать в аренду на 24 года 20 десятин земли Степану Трофимовичу Лианозову. Удивительно, но в то время «светски» неграмотное население, не имевшее юридической помощи, сумело составить очень грамотный в правовом отношении документ, прописывавший мельчайшие нюансы взаимоотношений общины с арендатором. На сегодняшний день, целиком сохранился дошедший до нас юридический документ, показывающий степень адаптации коренного населения в условиях капиталистического развития, его грамотный подход к возникающим жизненным ситуациям. Приведём выдержки из этого контракта:

1) Лианозов обязан уплатить обществу по 5 тыс. рублей за каждую десятину. Если владение участками в течение арендного срока будет нарушено правительством или административной властью, которая воспрепятствует владению и добыче нефти и признает приговор недействительным, то задаток по 200 рублей с десятины останется в пользу общества, остальное возвратиться Лианозову.

2) Арендованными участками Лианозов может пользоваться как для сельскохозяйственной надобности, так и для устройства торговых и промышленных предприятий.

3) Общество для подвоза материалов, труб отводит дорогу, которой Лианозов должен пользоваться, а если им будут причинены убытки на указанной дороге - должен уплатить обществу убытки по справедливой с обеих сторон оценке.

4) Лианозов или его правоприемники при разработке нефти или руды обязаны уплачивать обществу сверх арендной платы за землю ещё по 2 копейки за каждый пуд добытой нефти - 4 раза в год. За несвоевременную уплату попудных денег арендатор выплачивает обществу Новые Алды пени, 1 месяц просрочки по 1% с рубля, второй по 2% и т.д.

5) Для учёта добываемой нефти общество имеет право поставить на арендных участках своего собственного контролёра, которому Лианозов обязан предоставить на промыслах соответствующее помещение - 2 комнаты с отоплением и освещением.

6) По окончании арендных сроков Лианозов в течение 6 месяцев должен очистить отведённые участки от всех строений. Причём всё не вывезенное в течение этого срока с участка оборудование, в том числе трубы и буровые скважины - переходят в собственность общества.

7) Всякие претензии и иски должны разбираться в суде.

Под общественным приговором подписались уполномоченные жители селения Новые Алды: Уди Шантукаев, Шамиль Исаков, Магомед-Мирза Такаев, Эльмурза Капланов [43].

Представители офицерского сословия входили также и в чеченскую предпринимательскую элиту. Самый известный чеченский нефтепромышленник А.М. Чермоев не только происходил из офицерской семьи, но и сам был офицером, получившим ранение в бою. Интересно, что предпринимательский успех пришёл к нему после того, как ему удалось взять в аренду нефтеносные участки у селения Алды. При этом А.М. Чермоев предложил алдынскому обществу не только 30000 рублей в качестве единовременной выплаты, но и гарантировал специальным договором передачу четвёртой части доходов от добытой на этих участках нефти. В то время никто другой не предлагал чеченским крестьянам таких условий и А.М. Чермоев имел полное право утверждать, что нефтеносные участки он получил лишь потому, что алдынцы «..давно убедились в том, что мне дороги их интересы и что в своей деятельности я всегда готов поступиться своими личными интересами для пользы родного мне селения».

Надо сказать, что молодая национальная буржуазия довольно быстро начала осознавать свои собственные интересы, связывая их с интересами чеченского народа. Исходя из этих позиций требование известного депутата Гос. думы от горцев Терской области Т. Эльдарханова «остановить расхищение природных богатств края до полного разрешения земельного вопроса» можно рассматривать как первое проявление претензий национальной буржуазии на контроль над природными ресурсами Чечни. [44] Чеченский князь Туган Алхазов - инженер по нефтедобыче, являлся одним из первых учеников П.К. Услара. В книгу П.К. Услара «Чеченский язык» (Тифлис 1862 г.) вошли фольклорные материалы, записанные со слов Т. Алхазова [45]. С 1890 по 1911 год правительственный надзор за Грозненской нефтяной промышленностью осуществлял горный инженер IV Кавказского горного округа - чеченец Магомет Омарович Омаров [46]. Чеченский шейх Шаптукаев был одним из организаторов нефтепромышленного общества «Старо-Юртовская нефть» [47]. Крупные шейхи выступают в качестве самостоятельных общественных деятелей, отстаивающих собственные экономические и политические интересы, что объективно способствует сближению этой социальной группы с быстро формирующейся национальной предпринимательской и военно-бюрократической элитой. Этот процесс нашёл отражение, в частности, в обеих нефтяных компаниях, созданных чеченским национальным капиталом. Так, компаньонами А.А. Шаптукаева в компании «Старогрозненская нефть» выступают крупные чеченские купцы и предприниматели Баширов, Бадуев, Батукаев и Мирзоев, а крупный коммерсант и шейх Юсуп-Хаджи Байбатыров известен близостью к крупнейшему нефтяному магнату Абдул-Межиду (Топе) Чермоеву [48]. А М. Чермоев, после Октябрьской революции покинул родину. Проживая во Франции, согласно Особому архиву французской службы безопасности, числился в масонской ложе «Сюрте Женераль» [49]. Крупным нефтепромышленником, землевладельцем, одним из первых чеченских миллионеров был сын полковника Шеды Эльмурзаева - Ахметхан Эльмурзаев [50].

Несмотря на то, что многие чеченские предприниматели пробовали себя в нефтяном бизнесе, лишь не многие сумели заработать, а главное сохранить многомиллионное состояние. Неудачное вложение капиталов, например, привело к разорению Айдемировых, Уцмиевых, Таймазовых. Последние, кстати, неплохо зарабатывали до отмены откупной системы, сдавая в аренду принадлежавшие им нефтяные колодцы. Чеченская устная традиция рассказывает об одном из неудачливых предпринимателей - Абубакаре Чермоеве, который, первоначально сказочно разбогатев, построил в Грозном большой трёхэтажный особняк. Однако после революции 1917 года, оставшийся не только без прежнего богатства, но и большинства близких родственников, Абубакар кормился подаянием на улицах Грозного.

Видные представители чеченского духовенства, тот же Дени Арсанов и Сугаип - мулла Гайсумов, тоже пытались (правда, неудачно для себя) принять участие в нефтяном бизнесе. Ничего порочащего их в этом нет. Поскольку ислам считает предпринимательство делом богоугодным. Из подсчётов, проведённых Х.С. Ахмадовым, следует, что чеченские предприниматели были удачливее других в сложном деле получения разрешения властей на отвод участков для проведения разведки на наличие полезных ископаемых. Чеченцы и ингуши составляли менее 21% от числа лиц, подавших соответствующие заявки. Однако они составляли уже более 27% от лиц, которым подобные разрешения были выданы. Вместе с тем официальная статистика по Терской области свидетельствует, что наиболее перспективные участки неизменно переходили к крупным нефтяным фирмам. Чеченские предприниматели работали в тесном союзе с деловыми людьми других национальностей. Надо полагать, что российские и иностранные партнёры ценили в чеченских предпринимателях наличие местных связей и деловую хватку. Так, осетин В.Д. Кулаев сотрудничал с чеченцами В.Д. и Г.П. Дышниевыми; Абдул-Межид Магомедович Мутушев счёл полезным для себя союз с Н.З. Рутенбергом [51]. Заметим, что среди служащих «Англо-Русского Максимовского общества» и общества «Русский стандарт», как правило, представителей народов Северного Кавказа не было

Размещено на Allbest.ru