Эстетизация действительности: между абсолютной трезвостью и соблазном

Размещено на http://www.allbest.ru

Эстетизация всех сфер жизни рассматривается в исследованиях как комплекс разнородных явлений. Это может быть и некое прибавление эстетического компонента к обычным явлениям, то есть их украшение (например, эстетизация тела, досуга) и коренная перестройка всех сфер жизни на эстетической основе (выявление эстетической природы науки, политики). Самым интересным и, возможно, центральным, связующим явлением в процессе эстетизации нам представляется эстетическое отношение человека к сферам его непосредственной жизненной активности: производству, экономике, повседневному быту и т. д.

Почему это кажется интересным, требующим исследования? Хотя эстетическое отношение зачастую рассматривается как неотъемлемый компонент собственно человеческого отношения к миру, это все-таки особое, свободное от практического интереса отношение. Достаточно много сказано о противоположности эстетического и практического. Например, Выготский показал, как в эстетическом чувстве нейтрализуются аффекты, что гасит побуждение к действию. Ян Мукаржовский полагал, что эстетическое и практическое в объекте вытесняют друг друга. Практическое отношение есть четкое выделение функции вещи, а эстетическое - это как раз полная неопределенность функции, свобода от функции. Ортега-и-Гассет писал о несовместимости эстетического и "жизненного", практического взгляда. Он утверждал, что из по-настоящему прекрасного бокала невозможно утолять жажду. А эстетизация действительности - это и есть утоление жажды из прекрасных бокалов.

Эстетизация - явление современное, но вопрос о том, как эстетические чувства влияют на жизненную практику - не нов. С тех пор, как искусство определилось в качестве самостоятельного института, к нему одновременно выдвигаются требование чистоты, независимости от практической действительности, и требование преображения человека и жизни средствами искусства.

С тем же противоречием активности и пассивности эстетического отношения мы столкнулись при исследовании определений эстетического. Мы выявили, что практически все они строятся на единой метафоре "прохода", ("моста", "коридора"), ведущего от чего-то одного к чему-то другому. В качестве одного и другого называются разные категории: чувственное и умозрительное (эстетическое есть проявление в одном другого), имманентное и трансцендентное (эстетическое есть восхождение от одного к другому). Это также может быть преход от объекта или знака к универсуму, или же от чего угодно к Иному как таковому. Одно из предельно обобщенных определений: эстетическое - данность Иного.

Важное для нас различие производит положение в этой схеме субъекта эстетического отношения. Либо он проходит путь от одного к другому до конца (и тогда имеет место эстетическое как выражение, как познание, как активное изменение отношения к жизни), либо останавливается между тем и другим (тогда имеет место эстетическое как отстранение и подвешивание, как невозможность активности).

Если выбираем первое понимание. Понимать эстетическое отношение однозначно как познавательное нам мешает то, что переход всегда выглядит неожиданным, непостижимым, безосновательным. Каким образом может выражаться универсум, абсолют, умопостигаемое, то, что в принципе невыразимо? Нередко об эстетическом так и говорят, как о выражении невыразимого. Возможно оно не иначе как благодаря освобождению объекта от всех возможных смыслов, остановке на переходе между смыслами.

Во втором случае. Если субъект не переходит ко второму (Иному), человек не останавливается ни на одном смысле, ни на другом, воспринимая оба. Но откуда же берется другой смысл, если человек так до него и не доходит? И почему другой смысл воспринимается как высокий, иногда неописуемый, откуда это наслаждение? А для отстранения нужен восторг (такой уровень восторга, которому соответствует постижение Иного), который возникает от постижения высокого смысла. Наслаждение предполагает, что удовлетворена какая-то важная потребность, что достигнут некий результат, разумеется, не обязательно материальный

Получается, что при обосновании каждого из вариантов, возникают вопросы, которые могут быть разрешены только при допущении возможности другого варианта. Мы предположили, что необходимы одновременно оба противоречащих друг другу толкования эстетического. Параллель этому мы находим во взглядах Жака Рансьера на противостояние двух парадигм: чистого искусства и искусства как порыва к переустройству жизни. Рансьер полагает, что эстетический режим искусства заключается не в одной из них, а именно в напряжении между ними.

Эстетическое отношение вообще мы можем определить как напряжение между постижением какого-то иного смысла объекта и его освобождением от всех смыслов. Формулировку можно еще уточнять.

В искусстве для такого отношения специально создаются условия. Освобождение от смыслов и явленность Иного достигается совмещением несовместимого. эстетизация искусство имидж

Ортега-и-Гассет рассматривает в качестве своего рода единицы эстетического метафору - совпадение, совмещение разных предметов, основанное на несущественном сходстве. Идентичность неидентичного - это абсурд, который разрушает самоидентичность исходных предметов и создает новый предмет.

В отношении действительности появление Иного смысла мы можем охарактеризовать как соблазн, как совращение с пути объективности, увлечение вслед за мнимым. Мы не можем утверждать, что не существует Бога, абсолюта, Единого - того, что является в эстетическом предмете, но мы можем утверждать, что совпадение конкретного предмета и абсолюта - мнимое, и, в принципе, сознание этой мнимости всегда присутствует в эстетическом восприятии.

А освобождение от всех возможных смыслов в отношении реального объекта - это попытка не уступить ни одному соблазну, остаться в рамках того, что нам действительно известно.

Эстетизация своей жизни - это напряжение между абсолютной трезвостью (подобно честности, предлагаемой Альбером Камю: без бога, без истины, не утверждая их отсутствие, но и не принимая их в расчет, с сознанием, свободным от культуры, если это возможно) и между соблазном (принятием кажущегося в качестве объективно существующего, жизнью, согласно иллюзиям). Напряжение не означает, что человек мечется от одного к другому. Оно заключается в парадоксальном сочетании двух отношений к действительности, когда осознание иллюзорности каких-то представлений, побуждает руководствоваться ими.

Это похоже на игровое поведение. Исхожу из вымышленных условий. О сходстве искусства и игры сказано много. Самое важное - и игровую, и эстетическую позицию полагают подлинно свободной и подлинно человеческой. Чтобы не сводить эстетическое к игровому, нам нужно подчеркнуть их различие. В эстетическом отношении соблазн действительно имеет место. В игре человек принимает или не принимает правила как руководство для себя по внешним мотивам, а в эстетическом он увлекается иллюзией, чувство делает ее более важной, чем объективность. И трезвость в эстетическом иная. Это не разделение, противопоставление вымышленных условий и реальных. Это недоверие самому себе во всем. Если можно так сказать, недоверие в хорошем смысле: не разрушающее личность, но отстраняющее ее от всего, в том числе от самой себя.

Эстетизация имеет немало негативных с этической точки зрения проявлений: эстетизация потребления, насилия, саморазрушения. Здесь под эстетизацией часто понимают соблазнение как нравственное совращение, внушение ложных смыслов посредством видимости. Но к эстетической пропаганде легко прибавляется самоирония как проявление той самой трезвости, о которой мы говорим. Тотальная ирония - противовес суггестивности массовой культуры, который ее не отменяет, даже, пожалуй, не ослабляет. Современные идолы и идеалы безболезненно поддаются профанации, по причине того, что имеют не религиозную, а эстетическую природу.

Имидж - очень важное сегодня понятие, на наш взгляд, именно из-за его эстетического значения. Коммуникативная и др. функции не объясняют притягательности этого понятия для исследователей и для обыденного сознания. Имидж тоже связан с соблазнением, часто в буквальном смысле - соблазнением представителей противоположного пола, соблазнением зрителей, избирателей, и с иронией. Можно заметить, что любой ярко выраженный имидж вызывает ироничное отношение. Действенность и отрицание (игнорирование, вытеснение…) - это особенности имиджа.

Сочетание суггестивности и самоиронии многих современных явлений общественной жизни - это один из примеров напряжения между соблазном и трезвостью. Если продолжить исследование, полагаем, найдутся и другие.

Американская культура как источник и эталон современных пугающих социальных тенденций обладает потрясающими способностями к самоиронии. "Симпсоны", "…", а особенно "Южный парк" просто беспощадно высмеивают все современные культы: культ насилия, культ секса, культ звезд, культ супергероев и при этом являются прекрасным продуктом этой массовой поверхностной культуры - они популярны (какая-нибудь статистика), они сделаны так, чтобы быть популярными. Люди с удовольствием смеются над своими идолами и поклоняются им с удовольствием от смеха.

Все характерное легко стереотипизируется. Стереотипы как форма имиджа легко вызывают смех. Они сами отчасти сатиричны, а смеяться над ними вообще очень здорово.

Описания некоторых сюжетов из "Википедии":

В серии 709 Картман, загоревшись идеей собрать христианскую рок-группу, прибегает к Токену и говорит ему, чтобы тот взял в подвале свою бас-гитару. На ответ Токена: "У меня нет бас-гитары" Картман говорит: "Ты же чёрный, у тебя в подвале есть бас-гитара". Вскоре Токен приходит к Картману с бас-гитарой, которую нашёл у себя в подвале. Когда Картман просит Токена сыграть бас-партию, тот говорит, что не умеет. "Ты же чёрный, ты умеешь играть на бас-гитаре", -- говорит Эрик. "Меня тошнит от твоих стереотипов", -- говорит Токен и, пытаясь взять несколько нот, с ходу играет сложную бас-партию.

Это пародия и на стереотипы и на борьбу со стереотипами.

Они иронизируют над поп-культурой и сами ею становятся (мульт-сериал чрезвычайно популярен, получает награды, сам становится объектом пародии).

Статья "Любая блондинка может…

Шкловский: "Молодой красавец Блок в Шахматове давал спектакль для крестьян. Роль Дездемоны играла красавица девочка, дочь Менделеева. Люди, находившиеся перед балконом, сперва молчали, но временами появлялся легкий смех.

Они смеялись не над господами, не над тем, что люди занимаются не делом, они смеялись, оправдывая себя в том, что они не вмешиваются в действие, не спасают женщину". Смех - замена действия, оправдание бездействия. Смеясь над социальным злом или над личной неудачей, мы отчасти удовлетворяемся.

Размещено на Allbest.ru