16

Размещено на http://www.allbest.ru/

Оглавление

• 1. Цель и смысл жизни человека 2
• 2. Насилие как нравственная проблема 4
• 3. Смертная казнь. Правовой и нравственный аспекты 9
• Библиографический список 16

1. Цель и смысл жизни человека

Смысл жизни - как тот «духовный объект», к которому в самых разных обстоятельствах стремиться человеческая душа.

Когда у человека есть смысл, он не задумывается о нем, а просто живет, трудится, творит, не замечая его, как воздух, которым мы дышим, как естественный свет, на фоне которого нам видны все другие предметы. Смысл связан со значительными целями и ценностями, к которым мы стремимся. У Ф. Ницше есть такое высказывание: «У кого есть «зачем» жить, может выдержать любое «как». Смысл как раз и дает ответ на вопрос «зачем», он ставит ту драгоценную цель, ради которой стоит бороться.

Смысл - то, чем человек воодушевляется для жизни, - но может быть обретен и в старости, и в болезни, и в ситуации, которая кажется тупиковой, а уж люди, обладающие молодостью, материальными возможностями и временной перспективой, тем более не должны мириться со смыслоутратой.

Смысл - не вещь. Человек сам придает действительности смысл, никто не может сделать это за него, как нельзя видеть или дышать за другого. Обнаружение смысла - не есть результат чисто логической операции вроде дедуктивного вывода. Его обретение скорее похоже на восприятие целостного образа, которым мы «схватываем» внезапно. Смысл вдруг открывается нам на фоне действительности.

Человек не является оторванным от общества и культуры существом, он тесно связан с другими людьми и теми «объективными смыслами», которые циркулируют в культуре. Человеку свойственна «трансценденция» за пределы самого себя - выход к соплеменникам, сотоварищам, к человечеству в целом, где он и находит многообразие смыслов. В то же время смысл связан с личным выбором, который производит человек, он - результат свободного волеизъявления, волевого акта. Это означает также, что избранный, приданный ситуации смысл влечет за собой полную ответственность человека за свое осмысление и те практические действия, которые из него следуют.

Всякое общество задает своим членам определенную систему высших ценностей, способных придать жизни смысл. Эти ценности располагаются на трех уровнях:

Первый уровень - ценности трансцендентного, дающие возможность осмыслить жизнь в связи со смертью и придать смысл смерти. Это представление о Боге и богах, об абсолютных принципах, лежащих в основе мира и задающих систему моральных абсолютов. Ценности трансцендентного цементируют общество, они, как правило, выстраиваются в идеологическую систему, оказывающую воздействие непосредственно на эмоции людей, в результате чего религиозные смыслы страстно переживаются. Правда, в ХХ веке существовали государства, практически отказавшиеся от ценностей трансцендентного и заменившие их разными вариантами «светской религии»: верой в мировую революцию, в идеал коммунизма как высшую «земную правду», определяющую мораль и смысл жизни и смерти.

Второй уровень - ценности общества и культуры: политические идеалы, государство, его границы, его история. Второй уровень, как правило тесно связан с первым. Он включает также диалектику регионального и общечеловеческого: можно находить высокий смысл в служении человечеству как таковому и присвятить такому служению жизнь.

Третий уровень - ценности личной жизни, протекающей в мире повседневности. эти ценности различны для разных эпох, однако в них в большинстве случаев включается здоровье и долгая жизнь, мудрое отношение к перипетиям судьбы, определенная деятельность и успехи в ней, достижение социального статуса, создание семьи и продолжение рода, любовь, добрые отношения с окружающими людьми.

В реальной жизни все виды ценностей - а значит, и смыслов - тесно связаны и переплетены, они не отстают механически друг от друга, составляют единый сплав.

Чем более иерархическим и деспотичным является общество, тем в меньшей степени индивидом позволяют выбирать свои «высшие ценности». Ведущие смыслы оказываются предписаны и строго заданы, люди усваивают их с детства, переживают как сваи, и у них не возникает сомнений по поводу того, надо ли жить, трудиться и стараться.

Чем более общество демократично, тем больше свободы для личного выбора, но вместе с тем происходит утрата единых ценностей, того, что в смысловом отношении объединяет людей.

2. Насилие как нравственная проблема

В узком смысле слова насилие - это применение грубой силы, по преимуществу физической (телесные повреждения, убийства, ограбления, поджоги).

В широком смысле слова насилие - любое подавление человека (не только физическое, но также психологическое, моральное, экономическое, идеологическое и т.д.).

Формы и методы насилия совершенствуются вместе с развитием общества. Дисциплинарное пространство и время, манипуляция общественным мнением с помощью СМИ, «шоковая терапия», «промывание мозгов», «модификация поведения» - все это примеры новейших технологий виртуального насилия.

Ненасилие - термин, образованный по аналогии с древнеиндийским «ахимса», обозначающим основной принцип религии и философии джайнизма, индуизма и буддизма. Возникший в древнеиндийской цивилизации, принцип ненасилия, тесно связанный с принципом толерантности и плюрализма, определил великую судьбу этой цивилизации. Благодаря этим понятиям и принципам индийская культура сохранилась в качестве древнейшей живой цивилизации, в отличие от многих других, древних, но погибших в силу своей агрессивности цивилизаций (Вавилон, Египет, цивилизация майя, и др.).

Принцип «ненасилия» достаточен для определения сущности морали.

В европейской истории идеал ненасилия связан с именем и заповедями И. Христа: «Кто ударит тебя в правую щеку, обрати к нему и другую»; «Любите врагов ваших».

Эти заповеди отменяют древний закон, который предполагал возможность насилия как возмездия («око за око») и государственной защиты («люби ближнего твоего и ненавидь врага твоего»). Здесь обозначается важное отличие христианства от иудаизма.

Иисус считал, что насилие не может иметь оправдания ни при каких обстоятельствах. Основная заповедь И. Христа - любовь к ближнему.

Ненасилие - это конкретизация этики любви, ее испытание («любите врагов ваших»). Эту связь выявил Л. Толстой: понятие Бога есть обозначение того, что человеческий разум не может знать; понятие Бога задает правильный порядок ценностей в мире. Бог - предельное основание человеческого бытия, условие возможности смысла. Любовь к Богу означает отказ от насилия и приятие мира таким, какой он есть, с любовью и радостью.

Ненасилие - альтернатива «справедливому насилию». Это постнасильственная стадия борьбы с несправедливостью и злом. Ответная борьба есть вызов, сопряженный с идеей, что одна сторона конфликта воплощает добро, а другая - зло. Но с увеличением количества насилия зло только увеличивается. Императив ненасилия предлагает решение, суть которого в том, что ни одна сторона не может рассматривать себя судьей в вопросах добра и зла, и это единственный способ остаться в пространстве морали. Гуманизм этики ненасилия связан с признанием святости жизни. «Не побеждать и унижать противника, а добиваться взаимопонимания с ним»... «Центром ненасилия является принцип любви». Любовь -противоположность насилию, противоположность использованию, отношение уважения личности и ее самоценности.

Многие идеологи революции ставили задачу морально оправдать применение насилия. Например, Л. Троцкий в статье «Их мораль и наша» оправдывает революционное насилие пролетариата; он рисует общество будущего, в котором не будет насилия и никаких социальных противоречий, хотя проложить к нему мост нельзя иначе, как революционными, насильственными средствами. Аналогичной позиции придерживался вождь мирового пролетариата, когда говорил о добре «с кулаками».

Любое насилие хочет оправдания и для этого использует моральную демагогию, а также деление людей на хороших (наших) и плохих (чужих).

Насилие - власть силы, поэтому оно находится вне морали. Мораль и насилие исключают друг друга. Однако всякое насилие нуждается в санкции морали, взывает к борьбе со злом. В талибском Афганистане существовало Министерство добра и борьбы со злом, именно оно приговаривало к смертной казни всех, кто не подчинялся режиму. Не многим отличается американский подход, делящий мир на своих (империя добра) и чужих (империя зла).

Современное государство монополизировало насилие и институционализировало его. Право на насилие локализуется специальными социальными группами лиц и осуществляется по установленным правилам. Стражи порядка призваны защищать отдельных граждан друг от друга и от внешнего врага. Именно государство формирует систему мотивов, которой руководствуются граждане. Например, с помощью налоговой политики или социальной помощи оно может стимулировать или сокращать рост населения. Это насилие особого рода, не прямое, а косвенное или виртуальное. Другой пример косвенного насилия - манипуляция сознанием, шоковая терапия.

Всякое насилие, даже легитимное, нельзя отнести к моральной деятельности. Моральным может быть только ограничение насилия, выбор меньшего насилия, как в ситуации со злом, когда выбирают меньшее зло не потому, что оно зло, а потому, что оно меньшее. Таким образом, подлинная мораль отрицает любое насилие, кроме того, выбирает из двух зол меньшее.

Насилие, как откровенная власть сильного над слабым, противно морали. Объектом нелегитимного насилия часто выступают больные, старики, женщины и дети. Примерами нелегитимного насилия являются преступность, а также причинение страданий многим людям в результате разрушения экологии, нечистоплотной журналистики, грязного бизнеса, халатного отношения к современной технике (Чернобыль), банального экстремизма и терроризма.

Жестокое обращение со стариками и бездомными детьми - это одна из патологий современной цивилизации. Современные родители часто выступают в такой необычной для них роли, как причина увеличения детской смертности. Например, согласно исследованиям американских социологов, 50% детей, убегающих из дома, просто исчезают.

Если бы можно было выразить сущность морали одним словом, то это слово - ненасилие. Отношение к насилию является той критической точкой, по которой можно испытать мораль. Через отношение к насилию проверяется действенность морали.

Не случайно самым древним запретом, ознаменовавшим возникновение нравственности, был запрет убийства как крайней формы насилия.

Этика не дает советов, потому что ее цель - формирование способности свободы. Мораль как особая сфера человеческого существования обозначает «хрупкую границу, отделяющую пространство разумной человеческой деятельности от царства слепой необходимости». Поскольку этика имеет дело с автономным субъектом, ее нормы имеют вид запрета, оставляющего пространство для индивидуальной свободы выбора в каждой конкретной ситуации. Этика не предписывает человеку ничего определенного, все самые важные решения он должен делать сам, но она говорит, чего не следует делать ни в коем случае. Ее требования необходимы, но не достаточны.

Жестокость и причинение страдания - во многом прерогатива человека. Как показал Э. Фромм, садизм - проявление собственно человеческого деструктивного характера, в природе нет такой деструктивности и агрессии, как в человеческом обществе.

Человеческая жестокость включает способность причинять не только физическое, но также душевное или виртуальное страдание.

Человеческая история - вместилище наказаний разных видов, что свидетельствует о скрытой генетической склонности к причинению страданий, присущей всему человеческому роду.

Огромные массы людей во всем мире страдают по вине других.

Можно ли дать оценку личному решению, промышленному предприятию, религиозному учению или правительственной программе без анализа прямых и косвенных сопутствующих этим явлениям страданий? Взять хотя бы загрязнение окружающей среды. Можно ли осознанно говорить об этике, морали, законе, справедливости, мире, любви и благородстве, не исследуя предмет причинения страданий?

Некоторые авторы провели исследования и показали, что наибольшие страдания приносят по мере уменьшения: безработица и бедность, загрязнение окружающей среды, бизнеса, президент (поскольку его решения касаются многих), потребление алкоголя, представители средств массовой информации и журналисты, преподаватели, юристы, церковные лидеры, система правосудия, преступники. Те, кто имеют возможность приносить людям вред, обычно имеют возможность и дать облегчение.

Из всей этой команды преступники, как это ни странно, имеют относительно низкую цифру вреда. Это связано с тем, что они действуют «один на один», их действия причиняют вред отдельным людям, а не большим массам, тогда как магнаты бизнеса и журналисты приносят максимальную степень страданий, поскольку влияют на большие массы людей. Сокращение среднего количества страданий за единицу времени сегодня может выступать главным критерием социального прогресса. Правительство должно заботиться о постоянном снижении числа страданий, что является основным критерием его ответственности.

В социальной политике (социальной этике) и личном поведении следует учитывать разумный уровень причиняемых страданий. При прочих равных условиях должен избираться тот способ действия, который ведет к наименьшему причиняемому страданию.

нравственный мораль насилие

3. Смертная казнь. Правовой и нравственный аспекты

В 1996 году Россия присоединилась к конвенции «О создании Совета Европы» и взяла при этом на себя обязательство отменить смертную казнь как вид уголовного наказания. По решению Конституционного Суда от 2 февраля 1999 года применение смертной казни в России приостановлено до тех пор, пока во всех субъектах Российской Федерации не будет введен суд присяжных. Двенадцать лет Россия живет в условиях этого моратория, всегда вызывавшего разногласия. Согласно проведенному в сентябре 2004 года ВЦИОМ исследованию 84% граждан России высказались за отмену моратория на применение смертной казни. Желание большинства населения не может быть решающим последним доводом в решении юридических, а тем более нравственных проблем, но поводом для их постановки, безусловно, является. Необходимо также не забывать, что, при всем уважении к международным организациям, принцип государственного суверенитета должен рассматриваться как фундаментальная предпосылка решения любых правовых и политических проблем.

Россия, как и всякое иное государство, имеет право самостоятельно решать вопросы о формах своего государственного устройства и принципах своей правовой системы. Как при принятии решения о моратории, так и, тем более, в более ранние годы - при присоединении к Совету Европы, при подписании и ратификации Протокола №6 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод - Россия фактически была лишена возможности проявлять реально свой государственный суверенитет. С тех пор многое изменилось, сегодня уже такая возможность у России есть, и это ставит перед нами задачу выработать собственную позицию по вопросу применимости смертной казни, не довольствуясь воспроизведением зарубежных веяний.

Приступая к теме смертной казни, важно, прежде всего, проанализировать нравственный аспект этой темы, - именно он должен стать принципиальной основой для решения вопроса о возможности и границах применения смертной казни. Многие авторы обращаются к этой проблематике, рассматривая различные варианты обоснования смертной казни и доводы против нее, исходя из того или иного понимания цели и смысла наказания как такового. В качестве вывода можно говорить о принципиальной допустимости смертной казни с точки зрения последовательного атеистического и материалистического сознания: пожизненное заключение, как альтернатива, совершенно бессмысленно с этой точки зрения. И вообще: «"Если Бога нет, то все позволено", и дело лишь за разумным, взвешенным определением степени общественной целесообразности тех или иных мер». Напротив, отмечается, что «с точки зрения последовательного христианско-религиозного подхода смертная казнь должна быть признана абсолютно недопустимой, поскольку представляет собой предельное насилие над личностью и дерзость окончательного приговора человеку в его метафизическом плане»Анисин, А. Л. Смерть по закону (аналитика основоположений) / А. Л. Анисин // Проблемы философии права и государства : сборник научных статей / отв. ред. Н. В. Блажевич. - Тюмень : Тюменский юридический институт МВД РФ, 2000. - Вып. 1. - С. 50-54. . Эти выводы нуждаются в корректировке. Прежде всего, необходимо признать тот ясный факт, что государство имеет право на применение смертной казни, как и на распоряжение жизнью своих граждан в иных формах (призыв на военную службу с последующим участием в боевых действиях). Другое дело, что государство должно при этом мыслиться не как безответственная и чуждая для граждан сила, а как высшее выражение воли и жизни народа, как политически-правовая реализация Родины. Признание принципиального права государства на применение смертной казни означает ее допустимость, однако ничего еще не говорит в пользу ее необходимости. Возможна позиция, согласно которой государство, имея принципиальное право на смертную казнь, должно все-таки по возможности воздерживаться от ее применения, по крайней мере, в мирное время: смертная казнь, согласно этой точке зрения, допустима, но лучше обходиться без нее. Аргументы в пользу такого отказа достаточно известны: неустранимый риск судебных ошибок, необходимость палачей, сомнительная профилактическая эффективность смертной казни, гуманистические соображения. При этом первые три аргумента, имеющие рациональный смысл и внятное обоснование, как правило, выдвигаются на первый план, а «гуманистические соображения» играют, на первый взгляд, роль некоторого эмоционального подкрепления. На самом деле, если разобраться, именно они являются определяющими в отказе «цивилизованного мира» от смертной казни. При принятии резолюции ООН от 15 ноября 2007 года с призывом ко всем нациям ввести мораторий на смертную казнь 99 стран высказалось «за», а те 52 страны, которые «против», - это «развивающиеся» страны, прежде всего, мусульманские, и США. Именно они-то, очевидно и не принадлежат к «цивилизованному миру».

Риск судебных ошибок, действительно, всегда был, есть и будет, уродливость «работы» палача, действительно, вне всяких сомнений, смертные казни, действительно, никогда не могли радикально сократить преступность, однако никогда во всю историю человечества эти доводы не рассматривались как возможная причина отказа от смертной казни. Если она и отменялась когда-либо, то только по порыву нравственного чувства отдельных правителей. Глядя на историю надо признать законодательное закрепление смертной казни правилом, из которого крайне редки были исключения. Отчего же современный «цивилизованный мир» столь упорно добивается запрета смертной казни? Может быть, снизилась преступность и смягчились общественные нравы? - Скорее, наоборот. И даже в том случае, если бы это было так, - незачем было бы законодательно отменять смертную казнь: ведь в обществе законопослушных людей с высоким правосознанием, - кому бы мешало то, что смертная казнь предусмотрена законом за те преступления, которые никто не совершает.

Настоящей причиной движения современного «цивилизованного мира» к отмене смертной казни заключается в его обмирщении и утрате духовного измерения, в материализме и культе телесной жизни, которые стали и массовой, и государственной идеологией. С одной стороны, действительно, материализм означает, что «Бога нет и всё позволено», то есть, - поскольку человек есть не более, чем отражающий посредством мозговых импульсов другие материальные объекты материальный объект из биомассы на каркасе из костей и обтянутый снаружи натуральной кожей, постольку нет и не может быть у других материальных объектов сходного устройства никаких разумных оснований протестовать против прекращения в этой биосистеме некоторых специфических физиологических процессов, тем более, что это не означает никакого «уничтожения», ничто при этом не уничтожается (души тоже нет и никакой «мир» не «умирает» вместе с человеком), а просто материя переходит в другие формы своего вечного движения. Но с другой стороны, - поскольку этим комплексом специфических физиологических процессов в биомассе, составляющей тело, исчерпывается для материалиста жизнь, постольку физиологическое благополучие и целостность тела становится для него фундаментальной ценностью. В вопросе жизни и смерти материализм демонстрирует весьма дурную «диалектику». Именно материализм, не способный даже поставить (не то что решить) вопрос о смысле жизни, материализм, не способный даже отличить жизнь от смерти на концептуальном уровне (и то, и другое - «движенья материи»), именно он цепляется судорожно за жизнь, и панически боится думать о смерти, хоть нет для него смысла ни в жизни, ни в смерти. Гуманистический и добросердечный материалист распространяет эти свои инстинкты и за пределы своего индивидуального физиологического процесса, - по чувству солидарности его радует чья-то успешная физиология и ужасает чей-то переход в другие формы движения материи. От смертной казни отвращает его вовсе не христианская любовь к ближнему, а иррациональный страх от самого приближения к теме смерти, - страх, угрожающий спокойствию его собственного физиологического процесса. Материалист, становящийся гуманным и сочувствующим, делается совершенно бессилен решать что-либо в вопросах жизни и смерти. И чем больше цепляется он за жизнь, - сведенную к физиологии своей биомассы, - тем вернее он свою жизнь, - взятую во всей полноте этого слова, - теряет.

Для религиозно-философского взгляда открыта перспектива вечности, и только в этой перспективе могут получить свое положительное решение фундаментальные вопросы человеческого бытия. Проблема смертной казни также должна быть осмыслена, прежде всего, в этих предельных своих основаниях. Среди верующих людей нет единства в отношении этой проблемы. Комментируя инициативы Государственной Думы по ужесточению наказания для педофилов «Педофилов надо расстреливать»: Российские парламентарии настаивают на ужесточении наказаний за совершение сексуальных преступлений [Электорн. ресурс] / Русская линия: Православное информационное агентство, Новости, 4.04.2008., православные священники высказали различные мнения (мусульмане были более единодушны в одобрении смертной казни) Наказание в отношении педофилов должно быть неотвратимым: Православные священнослужители и муфтии прокомментировали предложение ввести смертную казнь для насильников-педофилов [Электорн. ресурс] / Русская линия: Православное информационное агентство, Новости, 9.04.2008. Наряду с безусловной поддержкой смертной казни вплоть до судов Линча, высказываются справедливые указания на то, что главное внимание должно быть обращено не на следствия, а на причины, - на пропаганду разврата в СМИ, а также звучит «скорее отрицательное» отношение к предложениям об отмене моратория. Последние считают, что люди, находящиеся в заключении, часто радикально меняют свои взгляды, каясь в совершенных злодеяниях. И получается, что к смертной казни мы приговариваем одного человека, а расстреливаем совершенно другого. Однако именно это обстоятельство служит, доводом не против, а в пользу наличия в законе смертной казни и реального применения этой нормы закона на практике. Разве целью наказания является покарать человека именно в том его духовно-нравственном и физическом состоянии, в каком он совершил преступление? Разве не является смыслом и сверхзадачей наказания (не всегда, впрочем, достижимой сверхзадачей) покаяние преступника, его духовно-нравственное преображение? Что же делать, если для многих людей, закореневших во грехе, покаяние невозможно без того, чтобы встать лицом к лицу перед неотвратимой смертью? Если бы столь же успешно, как смертная казнь (точнее, - ожидание ее), способствовали духовно-нравственному преображению преступника другие виды наказания, то преступность сократилась бы не только в разы, а на порядки. При этом, конечно, нельзя забывать, что гарантии покаяния даже смертная казнь не дает.

Недостаток только в том, что преображенные ожиданием смертной казни люди не возвращаются в общество. Однако этот недостаток с лихвой компенсируется приобретением: спасенной душой человека. Если, действительно, мы казним «совершенно другого» человека, если он покаялся и изменился, став другим, то вечность отходит уже не преступник. Если же даже предстояние неотвратимой смерти не способно было изменить души преступника, то его невозвращение в общество вряд ли может кого-то огорчить. Для того, чтобы преображающий потенциал смертной казни был явлен, приговор должен быть не шуточным, и смерть не просто вероятной, а именно неотвратимой. И даже в этом случае, помиловав смертника, мы не можем знать наверняка, кого помиловали, - преобразившегося в покаянии другого человека, или человека просто испугавшегося, способного, переведя дух, на новые преступления, или даже озлобившегося еще больше, утратившего последние нравственные ограничители.

Надо сказать и о неизбежном риске судебных ошибок, который всегда приводится как серьезнейший довод против применения смертной казни. Действительно, гарантии от таких ошибок нет, однако, как уже было сказано, этот довод никогда, во всей истории человечества не рассматривался как причина отказа от смертной казни. Необходимость не семь даже раз, а семьдесят раз по семь отмерить, прежде чем вынести человеку смертный приговор, очевидна. Но столь же очевидно и то, что физическая смерть не является тем абсолютным злом, которое в ней видит гуманистический материализм. Если с физической смертью кончается всё, то ничто вообще не имеет смысла: ни жизнь, ни смерть, ни правда, ни страдания, ни любовь, ни наказание.

Наличие в законе высшей меры наказания в виде смертной казни является нормальным для нравственно здорового общества. Неприменение этой меры за ненадобностью есть показатель криминологического благополучия общества. Отказ от законодательного закрепления смертной казни, даже по отношению к преступлениям явно возмущающим общественное мнение и совесть, нельзя расценивать иначе как позорную слабость нравственной позиции законодателя. Общий принцип выстраивания здорового правосознания прекрасно выразил Ф.М. Достоевский: «Законы должны быть возможно более суровыми, а общественная атмосфера - возможно более мягкой». Пока, в свете отмены смертной казни все выглядит с точностью до наоборот.

Библиографический список

1. Анисин А.Л. Смерть по закону (аналитика основоположений) / А.Л. Анисин // Проблемы философии права и государства : сборник научных статей / отв. ред. Н.В. Блажевич. - Тюмень : Тюменский юридический институт МВД РФ, 2000. - Вып. 1. - С. 50-54.

2. Байбурин А.К. Топорков А.Л. У истоков этики. - Л., 1990.

3. Вебер М. Протестантская этика и дух капитализма. - М., 2000.

4. Гусейнов А.А. Апресян Р.Г. Этика. - М., 2000.

5. Наказание в отношении педофилов должно быть неотвратимым: Православные священнослужители и муфтии прокомментировали предложение ввести смертную казнь для насильников-педофилов [Электорн. ресурс] / Русская линия: Православное информационное агентство, Новости, 9.04.2008.

6. «Педофилов надо расстреливать»: Российские парламентарии настаивают на ужесточении наказаний за совершение сексуальных преступлений [Электорн. ресурс] / Русская линия: Православное информационное агентство, Новости, 4.04.2008.

7. Фромм Э. Психоанализ и этика. - М., 2003.

Размещено на Allbest.ru