Анализ взаимосвязи общечеловеческого и общественного в национальной этике

Национальная форма нравственности усваивается нами с рождения. Но какая бы она ни была, содержание морали у всех народов примерно одинаковое. И это не случайно. Вода везде мокрая: и в море, и в реке, и в стакане. Мораль везде занимается одним и тем же: гуманизацией, возвышением личности, созданием идеальной перспективы развития. Иногда какие-то народы кажутся нам в целом кровожадными, коварными, склонными к воровству. Но сами для себя они чтут те же заповеди: не убивай, не кради, не лги. Именно для себя. Это - первоначальная ступень нравственности, еще несовершенная. Однако на этом основании нельзя считать одну нацию выше другой. Любые конкретные нравственные заповеди ведут в конечном счете к осознанию всеобщих моральных истин. Нравственные поиски личности направлены на поиск добра вообще, вневременного смысла жизни. Именно поэтому "хороший белорус" легко договорится с "хорошим узбеком". Еще более очевидно обратное: все плохие люди - из одной породы негодяев.

В коренном смысле деление по национальному признаку противоречит сущности морали. Ее "идеей фикс" является равенство перед нравственным законом. Любые различия отступают перед безусловностью повелений, перед категорическим императивом. Нравственное поведение - это всегда преодоление сущего положения вещей. Нравственный поступок превосходит ограниченность сегодняшних разграничений на богатых - и бедных, черных и белых во имя завтрашнего единства. Нравственное - это всегда больше, чем национальное. Когда я отстаиваю интересы своего народа, это будет моральной заслугой, если при этом удовлетворяется справедливость. Не мои представления о справедливости для "своих", а некая универсальная правда. Иначе цена этому патриотизму будет такая же, что и личному эгоизму.

Еще одно объективное свойство морали - всеобщность ее требований. Ев заповеди формулируются как законы мироздания. Потому нравственное сознание моего народа кажется мне всеобъемлющим, а значит единственно правильным. Все иное естественно отторгается как безнравственное. Такова неизбежная иллюзия: национальное всегда подсознательно выдает себя за общечеловеческое, на деле, увы, оставаясь групповым пристрастием. Национальное - внешняя форма нашего поведения, общечеловеческое - внутренняя его суть.

Сама по себе национальная идея является социально-политической, а не моральной. Основной нравственный принцип, имеющий к ней отношение - это патриотизм. Однако его содержание гораздо шире, а главное, глубже чисто этнического его понимания. Национальная идея - идеологема, которая еще сама должна быть оправдана с моральной точки зрения. Потому отстаивание национальных интересов всегда должно сопровождаться вопросом: это действия во имя добра или во имя принципа нации? Ведь добро есть абсолютная цель человеческих стремлений.

Этносы Земли претерпели длительную историю развития, с нею менялось и место национальных аспектов нравственности. Они более-менее сложились при переходе от матриархата к патриархату. Но в сущности уже монотеистические религии отрицали национальный характер нравственных заповедей. Перед лицом бога "несть ни иудея, ни эллина", правоверным может .быть человек любого происхождения. В той или иной ере это был путь к общечеловеческому единению на овне идеи. Мировые религии являются существенным прогрессом в морали. Они заключают союз не между народом и богом, как племенные верования, а между личностью и Творцом. Хотя христианство, ислам и буддизм несут на себе печать народов, из среды которых они произошли, но распространились они повсеместно.

Размежевание народов стало значимым, когда сложились национальные государства. Борьба за государственную самостоятельность обостряет чувство национального достоинства. Пока борешься за самоопределение, трудно осознать единство моральной истории человечества. Национальное на время становится синонимом морального, т.е. должного и свободного поведения. Но постепенно промышленная цивилизация и рыночные отношения разрушили всякую обособленность, что привело к кризису традиционной морали. Не стоит воспринимать его как конец всему. Если традиция жизнеспособна, то она разовьется сообразно изменившимся условиям.

Нравственность на национальном уровне

Рассматривая нравственные достижения на национальном уровне, следует, во-первых, показать, как всеобщие нормы и представления оригинально оформляются в нравах разных наций. Во-вторых, надо продемонстрировать специфику национальных нравственных систем. В-третьих, полезно рассмотреть соотношение общечеловеческого и национального начал нравственности в теоретическом плане.

Источником сведений по теме в первую очередь является фольклор: эпос, сказки, песни, пословицы, обычаи и обряды. А затем - художественная литература и этические теории. Материалом служат также исторические сведения, жизнь и деятельность знаменитых личностей.

а). Народная нравственность

Национальные системы морали своеобразно оформляют всеобщие нравственные представления. В чем же они состоят, каковы общие черты морали любого народа? Что такое народная нравственность? Понятно что она идет из глубины истории, от корней рода людского. Рассматривая ранние этапы в формировании человеческого сообщества, мы видим, что собственно моральные отношения складываются в них не сразу. Медленно и постепенно табу и обычаи трансформируются в механизмы моральной регуляции, характер которой определяется общинным устройством социальной жизни. Эти первоначальные формы нравственности и закладывают прочный фундамент народной мудрости. К числу простейших нравственных представлений относятся: уважение к старшим, патриотизм, трудолюбие, коллективизм. Посмотрим, как эти понятия осмыслены в фольклоре.

б). Уважение к старшим.

Принцип почтения к тому, кто старше годами, коренится еще в первобытных верованиях. Культ предков - этап духовной жизни, который прошли все народы. Постепенно суеверный страх перед гневом духов отступил, но общая заповедь отлилась в латинском изречении: "О мертвых или хорошо, или ничего". Связь живых и мертвых отчетливо просматривается, например, в волшебных сказках, когда сын, что посещает могилу отца, получает от него чудесные дары.

То, что старость аккумулирует необходимые знания и мудрость, было осознано не сразу. В фольклоре сохранились следы обычая отделываться от стариков, оставляя их на голодную смерть или на растерзание диким зверям. По сказкам восточных народов кочует сюжет, в котором сын тайно прячет своего отца. Советы последнего впоследствии помогают спастись всему народу от голода, найти в пустыне воду, а то и избавиться от злого шаха, который велел убивать стариков.

Особое место в сознании народа занимает женщина- мать, что идет от культа прародительницы. Даже у тех народов, где женщина - существо явно второго сорта, почитание матери стоит особняком, как бы обозначая кровное главенство.

С установлением патриархата норма почтения к старшим закрепилась окончательно. Муж понимается как старший своей жены, ее обязанность - слушаться, во всем угождать, заботиться. Его обязанность - материально обеспечивать женщину. В арабской, китайской традиции считалось допустимым иметь столько жен, сколько способен содержать; однако безнравственно жениться вовсе, если беден. Муж должен защищать жену от посягательств других мужчин (вспомните "Песню про купца Калашникова"), от серьезных жизненных проблем. Сама женщина долгое время не считается полноценным субъектом морали. Она входит в семью мужа и передается в ней, как имущество (например, в уплату за долги). Аналогично отношение и к детям, которые понимаются, как собственность родителей: "я тебя породил, я тебя и убью". Вспомним хотя бы французскую сказку о том, как в голодный год родители заводят своих детей в лес, но те по камешкам находят дорогу обратно. Вопрос о замужестве или женитьбе находился в компетенции семьи. Свадебные обычаи не предполагали участия молодых на первоначальных стадиях: сватовстве и заручинах (помолвке). Это было де лом старших.

Почитание старших отражалось в мельчайших подробностях быта: не садись первым за стол, не бери первым ложку, лучший кусок - отцу-кормильцу (а вовсе не детям, как теперь), не болтай в присутствии, старших, не гляди им прямо в лицо. Во вьетнамском языке, например, существует более десятка обращений, отражающих разные степени старшинства и виды почитания. В славянской традиции патриархальные заповеди систематизированы в "Домострое".

в). Семейная и половая мораль.

В народном сознании отношения в семье не просто оцениваются, исходя из моральных представлений. Семья создается для рождения детей + наличие их представляется моральной заслугой супругов. Чем больше их, тем лучше: "один ребенок страшнее битвы" (башкир.). Бездетность же - великое горе даже для царя. Эта мысль служит зачином для множества сказок ("Мальчик-с-пальчик", "Покатигорошек", "Дюймовочка"), где родители согласны иметь хотя бы крошечного ребенка.

Патриархат не представлял равенства мужчин и женщин, потому неудивительно появление половой морали. В целом сфера. сексуальной жизни издревле представала полной сакрального смысла. Именно на половые отношения раньше всего были наложены табу, которые переросли потом и в нравственные запреты.

Половая мораль проявлялась, например, в том, что похождения мужчины на стороне не расценивались как грех, если после этого он возвращался в семью, а вот любое проявление женской неверности безоговорочно осуждалось. Романтическое представление о приоритете любви над узами постылого брака не характерно для традиционного мировоззрения. Честь женщины настолько связана с ее супружеской верностью, что она не может пожертвовать ею даже для спасения жизни мужа. С величайшей строгостью обычай относится и к девственности невесты, что отражено в специфике свадебного обряда. Ну, а если о "нечестности" девушки прознали до брака, то вымазанные дегтем ворота - самая мягкая санкция общественного мнения.

Сама семья является заведомо нравственной ценностью, нравственным эталоном для всего остального. Уже само наличие семьи является нравственным достижением, вне которого невозможно счастье. Недаром свадьба служит излюбленным финалом сказок, после которого все беды должны прекратиться. Потому и выбор супруга - дело не шуточное. В самых разных сказках герой (будь то Иван-дурак или принц-королевич) отправляется на поиски особой невесты.

На Востоке женщина должна избегать даже показываться чужим мужчинам. В сказках цари обычно заточают своих дочерей в недосягаемых местах. Китайская и японская литература неизменно упоминает ширмы, за которыми сидят женщины, если в доме гость. В мусульманских странах женщина укутывается многослойными покрывалами. Соответственно свадебный обряд здесь предусматривает церемонию "снятия семи покрывал". У горских народов Кавказа мужчина, случайно дотронувшийся до чужой жены, изгонялся -из селения на год, а женщина считалась опозоренной. Иногда подобные обычаи приписывают влиянию ислама. Однако нельзя не заметить, что строгие законы шариата лишь закрепляют традиционно сложившиеся нравы.

Однако в тех фрагментах фольклора, где сохранились следы матриархата, женщины выступают наравне с мужчинами. В эпосе встречаются и бесстрашные воительницы, и мудрые советчицы. То же и в сказках, где герой может выполнить все задания царя только тогда, когда ему поможет царская дочь. В самых древних пластах человеческой культуры правила жизни не делятся на "мужские" и "женские". °

д). Патриотизм.

Чувство Родины, исконная связь с занимаемой территорией и конкретной землей составляют аксиому народного нравственного сознания.

В первую очередь это связано с защитой своей земли от вооруженных посягательств. Эпические герои, воплотившие нравственный идеал народа, - это воины (Роланд, князь Игорь, Кероглы и др.). Все их моральные качества мыслятся в приложении к основному: любви к Родине. При этом жестокость к врагу, ненасытность в мести не просто оправдываются, но превозносятся как высокие добродетели. "По отношению к врагу все дозволено", - гласит старинное римское правило. Воспевание воинской доблести делает трусость самым презренным свойством человеческой души. В контексте войны мыслится и дружба: друзья - это соратники, отсюда: "Сам погибай, а товарища спасай" (рус.).

В исторических преданиях народ также осознал свою судьбу как серию войн с захватчиками. Если у русских был Сусанин, то в Дагестане - "каменный мальчик". А легенды белорусов просто испещрены рассказами о заведении врагов в болота и "загразаннi ~х у дрыгве".

е). Трудолюбие и отношение к богатству.

От неразрывной связи жизни общины с землей происходит также идея трудолюбия. Аграрный способ производства неразрывно связан с природными циклами, потому неудивительно, что половина всех традиционных праздников и обрядов носит календарный характер. Они направлены на установление магического союза с природой во имя лучшего урожая, приплода и т.п. Исследования первобытных обычаев (у того же Дж.Фрэзера в книге "Золотая ветвь") демонстрируют также переплетение культа природы и культа предков. Даже по несельскохозяйственному поводу (роды, свадьбы, погребение) люди используют ту же магию, призывая благословение духов. Это свидетельствует об общем происхождении и внутреннем родстве принципов уважения к старшим, уважения к труду и любви к своей земле.

Отношение к труду часто выступает критерием нравственности. Сказка неизменно сочувствует тому, кто работает от темна до темна, и воздает ему по заслугам. Она постоянно использует сюжет, где работа оказывается лучшим лекарством от всех нравственных пороков. Народная песня, воспевая женскую красоту, рисует образ крепкой и румяной ловкой работницы, а не тонкой неженки-белоручки. Да и сами песни поются в большинстве за работой и о работе.

Труд временами был настолько тяжел, что мечталось от него избавиться. Идеал счастливой жизни связывался с чудом, когда все совершается "по щучьему веленью, по моему хотенью". Но бывает, что герой сказки и отказывается от предлагаемой праздной жизни, ибо она "не по нему" и просит награду, полезную в хозяйстве.

Трудолюбие - та позиция, с которой народная мораль как бы упрекала господствующие классы в их главном пороке - безделье. "Лень - мать всех пороков" (лат.). Не трудом приобретенное добро расценивается как кража: "Багатаму прасцей красцы мае, да чага нрыкласцГ' (бел.). Безмерное богатство вызывает бессмысленную жадность, а стремление удержать накопленное заставляет лгать: "На воду не опирайся, беку не верь" (дагест.). Дело тут не в осуждении богатства как такового, а в порицании богатства незаслуженного. Народная мудрость одобряет не роскошь, а трудовую зажиточность, достаток.

ж). Коллективизм.

Наряду с первичным коллективом - семьей, человек аграрного общества тесно связан с сельской общиной. Все праздники были общими, все главные события жизни проходили на глазах у людей. "На миру и смерть красна" (рус.). Демонстрацией такого единства служит обычай "тала-ки" у белорусов, "хашар" у туркмен и т.п. Он состоит в совместном выполнении трудоемких работ, сопровождаемом ритуальной едой и песнями. Необходимость тесного взаимодействия осознавалась четко: "Один в поле не воин" (рус.); "Одинокий пыли не подымет" (туркмен.); "Адным калом плоту не падапрэш"- (бел,); "Если все помогают, то и войлочный кол в землю войдет" (дагест.).

Полна поучительного смысла сказка, где отец показывает сыновьям, как легко переломить прут и как трудно - метлу из прутьев. Еще один популярный сказочный сюжет рассказывает, как герой справляется с заданиями при помощи людей, наделенных разными талантами. В эпических поэмах единство народа, противостоящего врагу, является залогом победы. Ибо нет ничего страшнее, чем раздоры между своими.

Отношения в общине налаживаются по принципу взаимности. Эту мысль закрепляют народные формулировки "золотого правила нравственности": "Как аукнется, так и откликнется" (рус.); "Кто копает яму другому, попадет в нее сам" (латин.); "Што сабе не мша, так l другому не зыч" (бел.).

Единство и даже единообразие поведения членов общины поддерживалось в основном за счет общественного мнения. Но понимание того, что оно не всегда справедливо, тоже есть. Сказочные герои, например, часто действуют наперекор стандарту. Тот же Иван-дурак игнорирует всеобщие благоразумные способы поведения и оказывается добрее, а потом и счастливее остальных.

Однако люди своей общины, своего народа всегда представляются нравственно более близкими в сравнении с соседями. И хотя народная мудрость уже понимает, что "со своим уставом в чужой монастырь" ходить не следует, все- таки "всяк кулик" продолжает хвалить "свое болото". Преданность своему гнезду, какое бы оно ни было, является безусловной добродетелью: "Убей меня, погуби меня, своему роду, своему корню, я не изменю" (из тюркского эпоса). Здесь коллективистская ориентация вновь смыкается как с патриотическими мотивами, так и с идеей святости родства.

Замыкается круг, очерчивающий синкретичный образ народной нравственности. Ее ориентации составили основу всякой последующей морали. Но их благообразием не следует обольщаться. Народная мудрость противоречива, как сама жизнь, в чем Вы можете не раз убедиться, обращаясь к заданиям практического блока. Кроме того, всякие заповеди провозглашаются, но далеко не всегда выполняются. Литература, описывающая народный быт и нравы, рисует картину безрадостную. Деспотизм мужчины, притеснение младшего поколения, давление вздорного мнения "среды", агрессивное неприятие "чужого", - такова оборотная сторона традиционных нравов.

Заключение