Тема №7. СОЦИАЛЬНАЯ ЭТИКА

Социальная этикой называют учение о социальных целях и ценностях современного общества, т.е. нормативное обоснование групповых, институциональных и корпоративных отношений. К ней можно отнести политическую этику, экономическую этику, дискурсивную этику, институциональную этику и др.

Социальная этика складывается на Западе как реакция на развитие социалистического лагеря после Второй Мировой войны и особенно после крушения идеологического противоборства двух политических систем. Она связана с процессами дезинтеграции, происходящими в современном обществе (обществе постмодерна) и направлена не на борьбу с идеологическим противником, а на повседневное строительство. В этом смысле социальная этика сегодня претендует на роль главной интегрирующей силы в обществе, подверженном значительной дезинтеграции и атомизации. Для подтверждения вышесказанного проанализируем работы современных западных исследователей по данной проблемеАпресян Р.Г. Понятие общественной морали (опыт концептуализации) // Вопросы философии. 2006, №5. С.3-17.. Так, М. Эльсбернд понимает под социальной этикой исследования, направленные на изучение нравственной составляющей социальной деятельности (мотивы и ценностные ориентации участников общественных событий, оценки и их соотнесенность с фундаментальными принципами и т.д.) а, также изучающая фундаментальные проблемы современного социума (общее благо, права человека, справедливость, война и примирение и т.д.) Elsbernd M. Social Ethics // Theological Studies, Vol. 66. №1 (2005)..

А для А. Риха, например, предметом социальной этики является «теория и практика ответственного существования человека в его отношениях с другими людьми и природой не в непосредственной форме, а в форме опосредованной общественными институтами» Рих А. Хозяйственная этика / Пер. с нем. Е.М. Довгань, отв. ред. В.В. Сапов. - М.: Посев, 1996. С.80..

По своему предмету социальная этика рядоположена индивидуальной этике, этике межличностного общения и экологической этике, но вместе с тем охватывает их все, поскольку в ее задачу входит анализ того, какие социальные институты наилучшим образом обеспечивают ответственное человеческое поведение. Отталкиваясь от морали в контексте теологически обоснованной хозяйственной этики, Рих определяет социальную этику как «эмпирическую дисциплину». По его мнению, что социальная этика обращена к практике не только познавательно, но и практически, и призвана хотя бы в идеале - давать конкретным людям в конкретных ситуациях основания для принятия решений и оценки последствий принимаемых решений Там же. С.186..

В последнее время, социально-этический подход получил развитие в прикладных исследованиях. Эти исследования развиваются под лозунгом утверждения ответственности социально значимой деятельности и соблюдения прав человека. Например, работы Р. Дивона, сосредоточены на внедрении социально-этического подхода в понимании инженерной деятельности, в частности, той ее стороны, которая связана с конструированием и принятием решений. В противовес традиционной инженерной этике Дивон популяризирует этику технологий как этику коллективных решений, основанных на согласовании социальных позиций, совершаемых уполномоченными и заинтересованными лицами Devon R. Towards a Social Ethics of Technology: A Research Prospect // Technй, 2004, Fall, Vol.8 №1. Р.109. См. также Devon R., Poel I. Van de. Design Ethics. The Social Ethics Paradigm // International Journal of Engineering Education Vol.20, №3. Р.461.. Специфика социально-этического подхода к инженерно-технологической деятельности по сравнению с индивидуально-этическим, по мнению Дивона, заключается в том, что она рассматривается под углом зрения принятия коллективных решений и их реализации посредством социального взаимодействия; по сравнению с политическим подходом при социально-этическом подходе принимаются во внимание ценностные основания принятия решений и ценностные характеристики последствий их реализации.

Таким образом, можно сделать вывод, что социальная этика несет ответственность за то, как действуют социальные институты и каким образом осуществляется опосредованное межличностное общение. Любой социальный институт может либо оказывать помощь людям, либо служить им помехой. В этом смысле огромное количество совершаемого зла (коррупция, хищения, бедность, загрязнение окружающей среды, терроризм, распад семьи) зависят от социальной системы, от социального порядка, имеют характер «структурного зла». Основные понятиями социальной этики являются: социальный институт, структурное зло, социальная справедливость, социальная ответственность.

Социальный институт. Социальный институт - это передаваемая из поколения в поколение нормативная система, регулирующая отношения между людьми и вытекающая из этих отношений. Примером социального института является школа как система законов, норм, правил поведения и общения. Главная задача социальных институтов - обеспечивать стабильную регуляцию социальных взаимодействий разного типа.

Деятельность социального института зависит от его организации, т.е. от социальной структуры, которая должна обеспечить выполнение определенных задач, и от системы норм, функций и обязанностей, которые возлагаются и распределяются в этой социальной структуре. Например, если институт школы имеет цель - образование и воспитание детей, то главная цель института семьи и брака - регулировать отношения между полами. Если политические институты (государство, партии) имеют цель регулировать отношения между партиями как представителями различных социальных слоев, а также между государствами, то институт рынка - регулировать отношения обмена и потребления.

Традиционное общество опиралось на такие институты, как семья, церковь, религия, а современное общество (модерн) делало упор на идеологию, а социально-ориентированное общество (постмодерн) опирается на социальную этику. С усложнением общества возрастает роль социальных институтов, задача которых регулировать определенные социальные взаимодействия в течение длительного периода.

Хорошо организованные социальные институты обеспечивают стабильность общества. Все возрастающая анонимность социальной коммуникации и социального взаимодействия требует усиления степени надежности. Это тоже означает увеличение роли социальных институтов как механизмов, способствующих совместной деятельности людей. Хорошие институты дают ориентацию деятельности действующих лиц и компенсируют дефицит морали. Вопрос о «хорошем социальном порядке» означает вопрос о соответствующих институтах, т.е. таких, которые служат цели структурного добра.

Некоторые авторы видят решающее напряжение современной западной культуры в расколе между всеобщим, воплощенным в институтах, и субъективным миром современного человека. Но институты, как нормативные структуры с заданным смыслом, незаменимы, если необходимо координировать действия в сосуществовании многих и обеспечивать обоюдную надежность. Кроме того, институты не могут выполнить того, что должна сделать индивидуальная мораль, но они могут компенсировать ее отсутствие. Хорошие институты облегчают жизнь хорошим людям. Часть институтов обязаны улавливать и компенсировать неправильное моральное поведение людей. Другие институты требуют устройства, исключающего злоупотребления. Социальные и политические институты представляют собой форму посредничества между многообразными интересами и общественным благом, они являются условием для хорошей жизни граждан. Политический порядок тем лучше, чем лучше осуществляется эта посредническая деятельность, и чем быстрее разрешаются конфликты, и чем больше стабильности в обществе.

В институтах отражается «этическая программа» государства. В каждом обществе, по мнению философов, существует пять групп социальных институтов: 1) экономические институты, регламентирующие производство и распределение товаров и услуг; 2) политические институты, регламентирующие осуществление власти и отношения вокруг власти; 3) институты стратификации, которые регулируют распределение в обществе статусных позиций и доходов; 4) институты родства, организующие отношения между родственниками, супругами, родителями и детьми, обеспечивающие воспроизводство населения и трансляцию традиций; 5) институты культуры, в состав которых входят религиозные, образовательные и собственно культурные институты. Они ответственны за социализацию новых поколений, сохранение и передачу социальных ценностей.

Система социальной регламентации той или иной сферы общественной жизни, т.е. какой-либо социальный институт, возникает при наличии необходимых для этого предпосылок. Во-первых, в обществе должна существовать и сознаваться большинством индивидов социальная потребность в данном институте. Во-вторых, общество должно располагать необходимыми средствами удовлетворения этой потребности - ресурсами (материальными, трудовыми, организационными), системой функций, действий, индивидуальных целеполаганий, символами и нормами, образующими культурную среду, на основе которой сформируется новый институт. Процесс образования социальных институтов называется институционализацией. Институционализация конкретной общественной потребности подразумевает осознание ее как общесоциальной, благодаря чему для ее реализации в обществе устанавливаются особые нормы поведения, готовятся кадры, выделяются ресурсы.

Так Ш. Монтескье в «Духе законов» утверждает, что гражданин - это тот, чьи действия регулируются законом, в то время как поступки человека регулируются моралью. Согласно Э. Дюркгейму, социальные институты - это своего рода «кристаллизованные» способы действия, мышления и чувствования, постоянные для данной социальной группы, обязательные для нее и отличающие ее от остальных. Таким образом, он рассматривает институт как синоним всякой социальной регуляции: все социальное институционально, потому что все социальное принудительно, а институт - это инструмент социального принуждения. Дюркгейм, настаивая на системном, абсолютном характере институтов, рассматривает их как комплекс правил или как нормативные системы.

Итак, единая система институтов - это скорее идеальная конструкция. В реальности институционализация - динамический процесс, допускающий наличие противоречий между старыми институциональными формами и новыми социальными потребностями.

Г. Ленски выделил ряд социальных потребностей, которые порождают процессы институционализации: потребность в коммуникации (язык, образование, вязь, транспорт); потребность в производстве продуктов и услуг; потребность в распределении благ (и привилегий); потребность в безопасности членов общества, защите их жизни и благополучия; потребность в поддержании системы неравенства (размещении общественных групп по позициям, статусам в зависимости от разных критериев); потребность в социальном контроле за поведением членов общества (религия, мораль, право, пенитенциарная система).

Современное общество характеризуется разрастанием и усложнением системы институтов. Развитие социальной системы сводится к эволюции институтов в направлении от традиционной модели социальных институтов к современной. Если в традиционном обществе все институты характеризуются жесткой аскриптивностью, т.е. однозначным, допускающим предельно низкий уровень индивидуальной свободы приписыванием статусов и норм поведения, то в современном обществе социальная регламентация, осуществляемая институтами, имеет гораздо более мягкие формы и допускает высокую степень вариабельности.

Структурное зло. Существует зло структурного характера, вытекающее из социальных структур, для того, чтобы его устранить, недостаточно личной помощи, необходимо изменить сами структуры. Например, в ситуации - надсмотрщик и заключенный - жестокость надсмотрщика - это структурное зло, вытекающее из структуры ситуации. Проблему структурного зла первым проанализировал К. Маркс. К такому злу он относил идеологию и религию как превращенные формы сознания. «Человек - это мир человека, государство, общество. Это государство, общество порождают религию как превратное мировоззрение, ибо сами они - превратный мир». Личное зло, согласно Марксу, - это продукт «структурного» (социального) зла.

Истоки безумного мира нужно искать не в индивидуальном сознании, а в объективности неправильно организованных структур общества и государства, которые напрямую зависят от способа общественного производства и соответствующих ему производственных отношений. Причем отдельные члены общества (это относится, в частности, к капиталистам) лично не ответственны за зло, исходящее от общественных и социальных структур, в деятельности которых они принимают участие. Человек - пленник общественных процессов и социальных структур. Если эти процессы негуманны, то бытие всех замкнутых в таком обществе субъектов объективно негуманно, даже если субъективно, в личностной этической сфере, они стараются следовать принципам гуманности. Сами индивиды субъективно не могут отвечать за зло, творимое в мире общественными структурами.

Таким образом, Маркс отрицал личное зло, сводил все зло мира к «структурному» злу. Человек во всем комплексе своего бытия неотделим от институтов и структур общества, и творимое в мире зло нужно искать также в функциях общественных структур. «Если характер человека создается обстоятельствами, то надо, стало быть, сделать обстоятельства человеческими». Марксистская концепция природы структурного зла была во многом правильной, но она указывала неверный путь борьбы со злом.

Тем не менее, задача социальной этики - выработать такие структуры социальных институтов, которые бы не препятствовали, а, напротив, способствовали бы солидарности людей, благоприятно воздействуя на все сферы их бытия. Нормы и правила коммуникации между социальными институтами, корпорациями, а также нормы поведения и общения в рамках одной корпорации (социального института) могут и должны совершенствоваться. Главные вопросы социальной этики: какими должны быть социальные институты и какими должны быть их цели (политики, экономики, права, педагогики и т.д. На современном этапе социальная этика выступает силой социальной интеграции и социального порядка, социального согласия и социальной справедливости.

Социальная мораль. Социальная мораль - это нравственность. Собственно мораль носит индивидуальный характер и возникает вместе с возникновением личности. Становление личности - задача индивидуальной морали. Личность - это проект индивидуального бытия. Быть нравственным значит исполнять обычаи, традиции, запреты (табу), быть «как все». Если традиционная этика, кроме, этики Платона или Аристотеля, носила индивидуальный характер, она была учением о ценностях и целях индивидуального существования человека как личности, то социальная этика говорит о ценностях как системном продукте социального взаимодействия. Вопрос о соотношении индивидуальной и социальной этики - это ключевой вопрос, от решения которого зависит концепция роли морали в современном обществе. Некоторые считают, что мораль воплощена и действенна в социальных институтах, т.е. игнорируют роль индивидуальной морали, данную ошибку, в частности, делал Маркс и его последователи. Подобные взгляды не всегда правильны, что хорошо видно на примере политической этики. Политика - это не игра в рамках определенных правил. Политическая этика опирается на правила и морально-правовые рамки, в ней очень важны личные добродетели самих политических деятелей, которые, безусловно, выступают в роли выдающихся личностей, и именно от их личных качеств зависит политика государства и судьба многих людей. Кроме того, хорошая политика основывается не только на добродетели политических актеров, но и на моральные качества граждан.

Система ценностей человека является «фундаментом» его отношения к миру. Ценности - это относительно устойчивое, социально обусловленное избирательное отношение человека к совокупности материальных и духовных общественных благ. «Ценности, - писал В.П. Тугаринов, - это то, что нужно людям для удовлетворения потребностей и интересов, а также идеи и их побуждения в качестве нормы, цели и идеала» Ценностный мир каждого человека необъятен. Однако существуют некие «сквозные» ценности, которые являются практически стержневыми в любой сфере деятельности. Например, трудолюбие, образованность, доброту, воспитанность, честность, порядочность, терпимость, человечность.

Общей характеристикой ценностей является духовная сущность, а формой проявления - традиции, нормы, правила, заповеди, установки. Ценности выражают, прежде всего, общественно-исторические отношения к значимости всего того, что так или иначе включено в сферу действенно-практических связей системы «человек - окружающий мир».

Необходимо подчеркнуть, что общественные и личные потребности, цели, интересы есть не только отражение изменчивого общественного бытия людей, но и являются внутренним, эмоционально-психологическим мотивом этого изменения. Материальные, духовные и социальные потребности составляют тот естественно-исторический базис, на котором возникают ценностные отношения человека к объективной реальности, к своей деятельности и ее результатам.

Социальные ценности составляют духовную жизнь человека, его общественную и моральную честь, его свободу, достижения науки, социальную справедливость и т.д. Мир ценностей разнообразен и неисчерпаем, как многогранны и неисчерпаемы общественные интересы и потребности личности. Но в отличие от потребностей, которые направлены непосредственно на какой-то предмет, ценности относятся к сфере необходимости. Ценности необходимо рассматривать как специфически социальные явления, как определенные проявления общественных отношений нормативно-оценочной стороны общественного сознания. Общечеловеческие и социально-классовые ценности на уровне повседневной жизнедеятельности, в практике повседневного бытия людей выступают в форме представлений о социальной справедливости, общественном устройстве, свободе, правах и обязанностях, смысле жизни, здоровье. Ценности в любом обществе являются внутренним стержнем культуры, характеризуют качество культурной среды, в которой человек живет, формируется как личность. Чем в большей степени личность, социальная группа будут превращать существующие ценности в практику своей жизнедеятельности, а личность будет овладевать ценностным миром человеческой культуры, тем в большей степени она сама и ее жизнь будут приближаться к идеалу всесторонней и гармонично развитой личности.

Социальная справедливость. Справедливость - категория не только морального сознания, но также правового, экономического и политического. Не случайно великие античные философы (Платон и Аристотель) выделяли эту категорию в качестве основной для оценки состояния всего общества. Понятие справедливости отражает не только отношения людей между собой, но и по отношению к некоторому целому.

Справедливость - системное качество, содействующее общему благу. Вне понимания значения сохранения этого целого в интересах всех оценка отдельных действий как справедливых или несправедливых, теряет смысл.

Справедливость - одно из основных понятий нравственного сознания и важнейшая категория теоретической этики. Справедливость одновременно определяет отношения между людьми по поводу их взаимных обязанностей и по поводу распределения совместно произведенных материальных и духовных благ. В зависимости от понимания того, какой должна быть справедливость, полагаются одинаковые обязанности (одинаковое отношение к некоторым правилам поведения) для всех лиц и уравнительное распределение или разные обязанности для разных лиц (например, дифференцированный уровень ответственности при выполнении разных работ) и дифференцированное распределение.

Так в древнеиндийской философии существовало учение о «рите» - порядке вещей и незыблемом мировом законе справедливости, который определяет место всему существующему. В древнекитайской философии роль мирового закона и справедливости играет «дао» - естественный текучий порядок вещей. Первая фундаментальная концепция справедливости как социального явления была высказана Платоном. Правовые аспекты понятия справедливости были разработаны уже в Древнем Риме. Христианство учит верующих тому, что Бог не только всемогущ и всеблаг, но и справедлив. Его справедливость - высшая сила, он всем воздает по заслугам.

Эта категория была основополагающей для таких мыслителей, как Дж. Локк, Д. Юм, Г. Спенсер, П. Кропоткин. Уже в античности считалось, что справедливым может быть как отдельный человек, так и государство (и соответственно, несправедливым). Аристотель верно обратил внимание на то, что справедливость выражает не какую ту одну добродетель, а охватывает их все. П. Кропоткин справедливость связывает со стремлением к восстановлению нарушенной из-за неправильных действий гармонии целого. Первобытные дикари и более цивилизованные народы по сию пору понимают под словами «правда», «справедливость» восстановление нарушенного равновесия Кропоткин П.А. Этика. - М., 1991. С.75..

Аристотель стал тем мыслителем, который заговорил о справедливости как соразмерности. В его концепции различается «распределительная» и «уравнительная» справедливость. «...Распределительное право, с чем все согласны, должно учитывать известное достоинство». Социальная справедливость заключается, по Марксу, в том, чтобы создать для всех людей равный доступ к средствам производства, распределения и потребления (как материальным, так и духовным).

Позицию здравого смысла и обыденного опыта в трактовке понятия справедливости в наибольшей степени выражает утилитаризм - доктрина, разработанная в XIX в. И. Бентамом и Дж.С. Миллем. Сторонники этого направления считают, что морально обоснованы такие принципы, которые приводят к максимуму блага и минимуму страдания в обществе. Если определенный вид равенства или неравенства приводит к возрастанию общего блага, то оно справедливо, если нет - не справедливо. Итак, суждение о справедливости или несправедливости того или иного действия, по мнению утилитаристов, должно оцениваться эмпирически по предполагаемому или реально достигаемому результату.

Р. Нозик разработал одну из наиболее популярных либертарианских (т.е. радикально либеральных) теорий. Нозик полагает, что люди от рождения свободны. Основой свободы является частная собственность, условия обладания которой характеризуют права государства и отношения между людьми. Право владения частной собственностью конституируется при наличии двух условий - справедливого начального приобретения собственности и ее справедливого «перемещения». Право на приватизацию ничьей вещи (вещи, у которой нет частного собственника) основывается на локковском представлении о том, что собственность - это природная вещь, в которую владелец вложил свой труд или исправил ее за счет труда, т.е. приспособил к человеческим потребностям. Приватизация некоторой ничьей собственности справедлива по Нозику, если она не ухудшает положение других граждан, лишая (или ограничивая) их возможность пользоваться благами, которыми они раньше пользовались. Если же ухудшение наступает, то справедливость может быть восстановлена за счет адекватной компенсации потерпевшим. Он вводит жесткое правило, что любое перераспределение собственности справедливо только при условии, если источник распределяемой собственности справедлив. Поскольку определенная часть частной собственности либо исходно создана, либо увеличена за счет несправедливых действий, то, по мнению Нозика, в этом случае нужна ее «ректификация», т.е. очищение в форме определенного перераспределения в пользу потерпевших. Все то, что заработано честным трудом и честным путем перемещено, не может быть отчуждено. Нозик выступает против разбухшего государственного аппарата в пользу «минимального государства», основная задача которого заключается в защите граждан от физического насилия, воровства, мошенничества и нарушения договорных обязательств.

В качестве особой теоретической позиции, которая призвана если не разрешить, то смягчить противоречия между сторонниками государственных систем помощи неимущим и их противниками, выступает коммунитаризм. Коммунитаристы считают, что разрешение проблемы справедливости необходимо перенести с общечеловеческого уровня на уровень конкретных общин - групп людей, проживающих в ограниченном регионе, объединенных общей историей, занятиями, родовыми и прочими связями. Справедливы принципы, которые соответствуют традициям и ценностям данной общины и признаются в качестве таковых ее членами. Федеральное государство в лице правящей столичной бюрократии или правящая финансовая элиты страны не в праве навязывать общине «правила справедливой игры» сверху. Эти правила должны быть выработаны членами общины, которые с непреложной необходимостью приводят к очередному витку роста государственной бюрократии. Коммунитаристское понимание справедливости включает общинную солидарность и благотворительность как свои существенные элементы. Формы, в которых справедливость проявляется, исторически особенные, но в любом случае они должны способствовать выживанию и процветанию общины как целого. Справедливость не является самоцелью... Это средство, которое обеспечивает нормальное протекание общественной жизни и реализацию индивидуальных возможностей. Как таковое содержание понятия справедливость меняется в процессе исторического развития и социальных изменений. Справедливость, как и любая другая характеристика человеческой активности, должна быть адаптивна и служить выживанию... [Она] биологически укоренена в человеческом восприятии добра. В общине, длительно проживающей на определенной локальной территории и ведущей определенный образ жизни, с течением веков формируются традиционные нормы, способствующие ее оптимальной адаптации к окружающей среде.

Коммуникативные теории справедливости. Особое место среди современных теорий справедливости занимают концепции немецких философов К.-О. Апеля и Ю. Хабермаса. Они считают, что справедливого баланса равенства и неравенства, пропорциональности и беспристрастности можно достичь, если все лица, которых затрагивают те или иные политические, экономические или иные (например, медицинские) действия или нормы, смогут принять участие в честной, построенной на рациональной аргументации публичной дискуссии. Как пишет Хабермас: «Необходимы коммуникативные предпосылки универсально расширяющегося дискурса, в котором все могли бы высказать свои аргументы, обосновывая гипотетическую позицию по отношению к соответствующим нормам и линиям поведения, когда их претензия на значимость ставится под сомнение... Позиция беспристрастности преодолевает субъективность собственных перспектив участников процесса, но при этом не теряется возможность присоединиться к ранее сформулированной установке всех причастных к дискурсу». Иными словами, для того, чтобы добиться беспристрастной оценки, необходимо обеспечить участие в честном диалоге и обсуждении всех заинтересованных сторон.

Справедливость достигается как результат «идеально» организованной рациональной коммуникации. Она имеет сугубо процедурный характер и не наделяется никаким предваряющим обсуждение теоретическим содержанием. То понимание, которое достигается в результате обсуждения, и будет признано справедливым. Поэтому, если говорить о некоторых конкретных принципах справедливости в коммуникативной этике, то они сводятся к принципам честного ведения рациональной дискуссии (идеальной коммуникации). А.Н. Ермоленко, так суммирует условия идеальной коммуникации по Ю. Хабермасу: «1. Каждый способный к речи и деятельности субъект может участвовать в дискурсе; 2. а) Каждый может проблематизировать любое утверждение, б) каждый может выступать в дискурсе с любым утверждением, в) каждый может выражать свои взгляды, желания, потребности; 3. Никто из участвующих в дискуссии не должен испытывать препятствий (как внутренних, так и внешних) в виде принуждений, исходящих из отношения господства, дабы использовать свои установленные в первом и во втором пунктах права».

Публичное обсуждение и совместная выработка принципов справедливой политической деятельности, распределения дефицитных ресурсов и воздаяния за добродетели и преступления является одной из самых характерных черт современного демократического общества. Апель и Хабермас предлагают как бы теоретическую идеализацию этой практики. Их исходной предпосылкой является существование плюралистического общества, в котором люди придерживаются разных взглядов и разделяют различные ценности. Ни одна из ценностных ориентации или теоретических позиций не имеет права выступать в качестве единственно верной и доминирующей. Коммуникативная этика отказывается от теоретической разработки понятия справедливости, предваряющего обсуждение, т.е. остается пустой. Благодаря этому, разные интересы и ценностные ориентации получают равные (справедливые) условия для одобрения в процессе честного рационального обсуждения.

Слабой стороной этики Хабермаса является переоценка им значения логической аргументации в реальной человеческой жизни. Он полагает, что все люди обладают некоторой универсальной рациональностью, поэтому разрешение конфликтов между ними возможно на основе предложения решающего дело логического аргумента. Логика как бы вынуждает к согласию, преодолению ограниченности частных интересов.

Среди современных теорий справедливости наиболее известна концепция Дж. Ролза: Справедливость - мера равенства и мера неравенства. Люди должны быть равны при распределении социальных ценностей. Однако справедливым будет и неравенство, когда это такое неравное распределение, которое дает преимущество каждому. Определение справедливости, которое дает Ролз, распадается на два принципа: 1. Каждый человек должен обладать равным правом в отношении наиболее обширной системы равных оснований свобод, совместимой с подобными свободами других людей. 2. Социальное и экономическое неравенства должны быть организованы таким образом, чтобы (а) от них можно было бы ожидать преимуществ для всех и (б) доступ к положениям и должностям был открыт всем. Очевидно, что равенство не всегда и не для всех является предпочтительным. Так равенство в социально-экономической сфере, если оно достигается ценой ограничения экономической активности и принудительно низким уровнем жизни большинства граждан, не может считаться благом. Наоборот, неравенство в богатстве может быть основой компенсирующих преимуществ для каждого человека (например, благодаря высокому прогрессивному налогу, которым облагается богатство), и тогда оно, конечно, справедливо. Этот принцип является основой всей системы социальной справедливости большинства стран Запада (Швеция, Канада, Нидерланды).

Итак, справедливым сегодня признается равенство в распределении прав и обязанностей, доступность справедливости всем людям, но также справедливым считается конструктивное неравенство - в распределении благ. Идея справедливости как нравственный принцип имеет цель установить предел индивидуальному произволу. Нравственное содержание справедливости носит отрицательный характер - это противодействие эгоистическим мотивам и недопущение причинения вреда и страдания другому человеку. Справедливость требует уважать права другого человека и не посягать на чужую личность и собственность.

Меритократический (от лат. «meritus» - «заслуженный», «достойный») подход к справедливости представлен в концепциях Д. Белла («Культурные противоречия капитализма», 1976) и др. Основное требование подобных концепций состоит в максимальном стимулировании лучшего. Суть справедливости выражается принципом: «Каждому в зависимости от его вклада и в соответствии с полномочиями и привилегиями, присущими сфере его деятельности». Распределение по заслугам не может быть ограничено требования равенства, ибо такое ограничение несправедливо. В этом, по мнению сторонников этой позиции, главный недостаток теории Дж. Ролза. По Д. Беллу, неравенство различных социальных и профессиональных групп неустранимо. Социальные дистанции не могут быть искусственно уменьшены. Заботиться о равенстве можно только внутри группы или сословия, да и здесь речь должна идти об устранении лишь «нерелевантных», как выражается Белл, различий, а именно, тех, которые не обусловлены размерами вклада в благосостояние общества. В постиндустриальном обществе должна существовать своя элита, которой принадлежат ключевые позиции в экономике, политике, культуре. Труд представителей элиты должен быть самым оплачиваемым. Изменению подлежат только критерии отбора. Основаниями для получения привилегированных позиций должны стать образование, высокая квалификация и положительные моральные качества.

Справедливость как лояльность. Р. Рорти полагает, что справедливость может быть достигнута как результат договоренности конфликтующих сторон, отказывающихся от насилия друг по отношению к другу, но считает, что логическая аргументация при достижении договоренности не играет решающей роли. Он считает, что в основании человеческих представлений о справедливости лежит феномен лояльности. Так Р. Рорти отмечает: «Каждый из нас может ожидать, что семья спрячет его в случае преследования полиции. Большая часть поможет, даже если будет знать, что родственник совершил гнусное преступление. При этом некоторые даже согласятся лжесвидетельствовать, чтобы обеспечивать ему алиби. Но если невинный человек будет обвинен в результате нашего лжесвидетельства, то, я думаю, большинство окажется в состоянии морального конфликта между лояльностью и справедливостью. Но этот конфликт будет переживаться только в той степени, в которой мы отождествляем себя с этим невинно пострадавшим человеком. Если он будет нашим соседом, то переживание будет скорее всего весьма интенсивным. Если им окажется чужак, особенно относящийся к другой расе, классу или нации, оно может быть очень ослабленным. Он должен быть в некотором смысле «один из нас», чтобы лжесвидетельство вызывало у нас вопрос - правильно ли мы поступаем, лжесвидетельствуя». Поэтому Рорти считает, что сама справедливость есть не что иное, как чувство лояльности, расширенное за свои естественные рамки. Родственники естественно лояльны по отношению друг к другу. Поэтому быть справедливым к соседу означает переносить на него чувство семейной лояльности. Но в процессе такого переноса это чувство ослабевает, становится более абстрактным, лишаясь той эмоциональной конкретности, которой оно обладало в естественных рамках семьи. Чем шире круг людей, которых мы признаем в качестве «одного из нас» и, следовательно, на кого распространяем лояльность, тем более слабым становится это чувство. Лояльность к человечеству в целом слабее и абстрактнее, чем лояльность к согражданам. В свою очередь лояльность к согражданам слабее, чем к своей этнической или религиозной группе, а к последним - слабее, чем к семье или друзьям. В кризисной ситуации эта иерархия лояльностей становится очевидной. Во время голода мать разделит весь хлеб между своими детьми, прекрасно зная, что и соседский ребенок ходит голодным. На войне солдат убьет, не задумываясь, врага (такого же человека), потому что враг - чужой и на него не распространяется чувство лояльности к «нашим» согражданам. Беда сужает чувство лояльности, а благополучие его расширяет. Таким образом, мы можем выделить следующие критерии, в соответствии с которыми вырабатываются представления о справедливости:

· уравнивание, направленное на сохранение целого (одинаковый обмен моральными качествами);

· оценка индивидуального вклада каждого в увеличение общественного богатства (в укрепление могущества целого) - общественно санкционированное поощрение;

· защита индивидуальности - гарантии основных прав человека;

· условия для утверждения индивидуальности - возможности для самореализации, предоставляемые обществом, включая право на образование, обеспечение стартовых условий для удовлетворения собственного интереса;

· допустимая степень выражения собственного интереса;

· интеграция в мировое сообщество (связано с гарантией права на свободу передвижения, выбора места жительства, условиями для развития культурной жизни). Если запросы идеала намного обгоняют действительность, возникает желание построить общество, изолирующее себя от других обществ. Так возникает утопическая и несправедливая по отношению к человеку практика самоизоляции, связанная с ограничением доступа к информации, созданием препятствий для контактов с гражданами других государств, запрещением поездок за рубеж и т.д.

Применяя принцип справедливости, мы как бы оцениваем в какой степени, преследуя частные и групповые интересы, и граждане, и представители власти руководствуются в своих действиях «всеобщим масштабом» традиционных норм или норм права. Российский философ И.А. Ильин писал, что справедливость состоит «в беспристрастном, предметном учете, признании и ограждении каждого индивидуального духовного субъекта во всех его существенных свойствах и основательных притязаниях». При этом справедливость не уравнивает механически людей. «Она требует, во-первых, одинакового предметного беспристрастия в рассмотрении человеческих сходств и различий, во-вторых, устойчивого содержания для тех мерил и масштабов, по которым совершается это расслоение, в-третьих, действительного соответствия между данным различением и связанными с ним правовыми и жизненными последствиями».

Беспристрастность является наиболее важным универсально признаваемым признаком справедливости среди теоретиков, придерживающихся самых различных философских и политических взглядов. Суждение гражданина или решение государственного института справедливо, если оно совершается в соответствии с определенной нормой закона, морали или обычая, как принято говорить - невзирая на лица. Принцип беспристрастности требует от граждан и властей способности мыслить с позиции целого (быть государственными людьми), абстрагируясь от влияния частных или корпоративных ценностей и интересов. Он устанавливает равенство всех перед признанными в обществе нормами и требует равного наказания для совершивших одинаковое преступление и равную награду для совершивших однотипный полезный для общества поступок. Это значит, что граждане признаются как равные, без деления на людей первого и второго сорта. И из универсальности признания каждого как равного другому вытекает равенство базисных (например, конституционных) прав и обязанностей. Причем эти права равно для всех защищаются, а обязанности равным образом со всех взыскиваются.

Беспристрастность обеспечивает стабильную ротацию власти в обществе между различными гражданами и социальными группами. Если властвующий сегодня благоразумно допускает, что завтра он эту власть может потерять, то его стратегический интерес будет заключаться в том, чтобы были защищены и учтены интересы также и тех, кто властью не располагает. Поэтому И.А. Ильин настаивает на равенстве мерил человеческих сходств и различий. Равное должно быть гарантировано равным.

Тогда в каком смысле справедливо неравенство? Во-первых, если оно является жизненным последствием беспристрастного применения равных мерил к оценке (порицанию и вознаграждению) конкурирующих между собой в обществе индивидов с неравными способностями, талантами, экономическими и иными возможностями. Возникающее в результате честной конкуренции неравенство справедливо. Здесь вполне уместна аналогия со спортом. Победа и вознаграждение досталось одной команде справедливо, также как и горечь поражения для другой, если они играли честно, по правилам. Во-вторых, если неравенство признается самим устойчивым мерилом как существенное человеческое различие. В любом обществе выделяются особые группы людей, которые не способны конкурировать на равных с другими вследствие не зависящих от них обстоятельств (например, дети, старики, инвалиды). Но и эти особые права и обязанности устанавливаются не милосердным произволом власть имущих, а на основе беспристрастно действующих моральных предпочтений, которые выражаются в формах закона или обычаев милосердия и солидарности.

Равенство в применении законов О. Хеффе назвал беспристрастностью первого уровня. Беспристрастность второго уровня -- это беспристрастность в выработке, установлении и признании самих правил и законов. Нередко законы и правила устанавливаются так, что создают преимущества для определенных социальных групп или, как иногда говорят, групп интересов. Соблюдение беспристрастности в этом случае более сложно. Оно требует равного представительства и равного учета интересов всех затрагиваемых правилом или законом социальных групп, а там, где возможно, и отдельных граждан. Таким образом, беспристрастность является существеннейшим общепризнанным признаком справедливости. Другим (помимо правила беспристрастности и равного воздаяния равным, а неравного - неравным) также достаточно универсально признаваемым признаком справедливости является правило пропорционального воздаяния.

Социальная ответственность. Нравственные нормы, которые существуют в данном обществе, не зависят от воли и желания каждого отдельного его члена. Человек вступает в жизнь, находя эти нормы уже готовыми. С того момента, когда у него появляется способность к самостоятельным действиям, он обнаруживает границы, которые ему нельзя преступать. Долг - это особый моральный мотив, который состоит в готовности совершать действия на основе идентификации с идеальным порядком. В механизме долга самым непосредственным образом выражается принудительный, ограничивающий характер морали. Соотнесенность между «я должен» и «я могу» указывает нам на то, что понятие долга тесно связано со свободой человеческой воли. Связующим звеном между двумя этими способностями выступает ответственность. Ответственностью является возлагаемое на кого-либо или взятое кем-то обязательство давать себе отчет в своих действиях и принимать на себя вину за их последствия. Ответственность представляет собой систему, состоящую из трех элементов: 1) субъекта - лица, несущего ответственность; 2) объекта - того, за что он отвечает; 3) инстанции - лица или учреждения, перед которым держат ответ. Субъектами ответственности могут быть люди или общественные организации, объектом являются их обязанности, инстанция представляет собой социальную систему, по крайней мере, на один порядок более высокую, чем субъект ответственности. Субъект может нести ответственность и перед самим собой: перед той частью своего «Я», которая является самой интегральной.

Взаимоотношения между этими элементами, по Р. Ингардену, проявляются в четырех основных формах: 1) субъект несет ответственность за что-либо, иными словами, за что-либо отвечает; 2) он принимает или берет на себя ответственность за что-либо; 3) субъект привлекается к ответственности; 4) он действует ответственно. В первой форме инстанция возложила на субъект определенные обязанности, хотя он, возможно, и не взял их на себя, не чувствует их груза, что предполагается второй формой. Третья форма представляет собой реальные или идеальные санкции, применяемые инстанцией по отношению к субъекту. Четвертая характеризует отношение субъекта к своим обязанностям, его способность действовать со всей серьезностью.

Нормальное функционирование морали требует согласованности этих форм, в реальности же они могут противоречить друг другу. Первая роль в ответственном отношении принадлежит инстанции. Именно она устанавливает круг обязанностей субъекта (или просто приказывает ему) и контролирует их исполнение. От правильного установления круга обязанностей существенно зависит нормальное функционирование системы в целом. Важнейшим условием правильности обязательности выступает соответствие между обязанностями, с одной стороны, и физическими возможностями, а также правами субъекта, с другой. Нельзя возложить на субъекта ответственность за то, что превышает его силы, и требовать от него действия на той территории, которая является для него запретной. Бессмысленно обязывать те действия, которые субъект совершил бы и без внешних указаний, под давлением своих естественных влечений. Возложение ответственности является творческим актом. Представленные в субъекте способности оно соединяет, таким образом, каким они сами без внешнего воздействия соединиться не могут, разве что случайно, хаотично и кратковременно. Вместе с возложением ответственности человеку предоставляется свобода. Эту тайну нравственной свободы впервые раскрыл И. Кант в своей этике долга. Ответственность за отрицательные действия принято называть виной, за положительные - заслугой. «Быть виновным за какое-либо действие» в самом общем смысле значит «быть причиной этого действия». В праве ответственность в основном трактуется как вина; в морали важна и заслуга.

Дееспособность - это способность субъекта нести ответственность за свои действия. Она определяется интеллектуальным и волевым критерием. Интеллектуальный критерий устанавливает способность давать отчет в своих действиях, понимать их объективное значение. Волевой критерий касается способности руководить своими действиями, держать их под контролем. Отличия между этими двумя критериями обусловлена тем, что субъект может отчетливо понимать значение совершаемого действия, но по каким-либо психическим причинам (усталости, болезни и т.п.) утрачивать контроль над определенными его фазами. Уровень ответственности субъекта зависит от степени его активности и самостоятельности. По этим критериям определяется различная степень вины и различные способы привлечения к ответственности.

Наиболее отчетливыми являются следующие уровни, выделяемые в психологии: 1) ассоциативная ответственность - за действия, совершаемые не самим субъектом, а другими лицами, определенным образом связанными с ним (речь идет, как правило, о связях между начальником и подчиненными, родителями и детьми); особо заметную роль такая ответственность играет в иерархически жестко организованных обществах, например, в Древнем Китае, где за определенные преступления казнили не только виновника, но и его ближайших родственников: отца и мать, жену, братьев, детей; 2) причинная ответственность - за действия, которые субъект совершил сам, но без осознания их последствий; например, в состоянии сильнейшего аффекта или полного отсутствия информации; степень ответственности здесь существенно зависит от того, мог ли индивид в принципе предвидеть негативные последствия, или они объективно оказались непредсказуемыми (в первом случае уровень ответственности будет несколько выше); 3) предвидимая ответственность - за собственные действия, возможные последствия которых субъект осознавал, но не ставил своей прямой целью; к этому уровню, например, в уголовном праве относятся так называемые «преступления по неосторожности»: дорожно-транспортные аварии и т.п.; 4) намеренная ответственность - за действия, негативные последствия которых были прямой целью субъекта, совпадали с его намерением; к таковым принадлежит большинство преступлений и административных правонарушений См.: Муздыбаев К. Психология ответственности. - Л.: Наука, 1983. С.96 - 98..

Принятие ответственности, а вслед за ним и ответственное действие включает в себя проведение отчетливой границы между собственным участием в совершении действия и ролью внешних, объективных факторов. В зависимости от того, какая тенденция преобладает в установлении названной границы, психология разделяет людей на два основных типа: лиц с экстерналъным (внешним) и интерналъным (внутренним) локусом контроля. Под локусом контроля имеется в виду место, где расположен источник управления жизнедеятельностью: в самом субъекте или во внешней среде.

Так называемые «экстерналы» имеют устойчивую, характерологическую склонность перекладывать негативную ответственность на внешние факторы: на других людей или на объективные обстоятельства. Собственные жизненные неудачи они объясняют кознями недругов и недоброжелателей, а в тех случаях, если совершенно нет «подходящей кандидатуры» на такое перекладывание ответственности, ссылаются на судьбу или случай, на «плохую погоду» и даже неблагоприятное расположение планет. Древний обычай находить «козла отпущения», чтобы взвалить на него все бедствия и грехи, является следствием именно такой склонности. Феномен «перекладывания ответственности» способствует формированию фаталистической жизненной позиции и соответствующего мировоззрения. Фатализм (от лат. «fatum» -- «судьба», «рок») коренится в стремлении снять с себя или уменьшить негативную ответственность. Это стремление порождается необходимостью оправдания перед другими и самим собой.

Смягчение карательных общественных санкций издавна обеспечивалось публичной процедурой символического отстранения от активного соучастия в ситуации. Ссылаясь на высшие, более могущественные силы, которые определили исход его действия, субъект отводил от себя предъявленные ему обвинения. Сверхчеловеческие существа представляют собой более удобный объект для перенесения ответственности, поскольку они, как правило, безответны. Попытка переложить вину на других людей редко вызывает другое чувство, кроме ненависти. Потребность в самооправдании оказалась настолько сильной, что все логические несуразицы, вытекающие из фаталистической установки, не смогли и не могут, и по сей день, поставить ее под сомнение. Многие люди продолжают верить в непреложность судьбы не потому, что они находят подтверждающие факторы (подтверждений обычно бывает столько же, сколько и опровержений), но потому, что эта вера притупляет сознание собственной виновности.

Лица с противоположным локусом контроля, условно называемые «интерналами», более склонны принимать вину на себя, подчас даже чужую. В жизни они больше полагаются на собственные силы и не испытывают потребности в могущественных покровителях, с одной стороны, и «козлах отпущения» - с другой. Правда, в крайних формах такой ориентации возникает феномен волюнтаризма (от лат. «voluntas» -- «воля»). В этом случае граница между тем, что «в нашей власти», и тем, что «вне нашей власти», сдвигается далеко на территорию внешних определяющих факторов. Главным пороком волюнтаризма является самонадеянность. Вера в то, что жизни можно придавать любые желаемые формы, не считаясь с ее собственными закономерностями, коренится в древней магической практике и проистекает из стремления завысить свою позитивную ответственность, т.е. заслугу. Магия, к которой обычно прибегали в ситуациях с заранее непредсказуемым исходом, была основана на убеждении, что сверхъестественные силы можно поставить под свой контроль совершением определенных действий или произнесением определенных слов («заклинаний»). Сознание власти над этими силами позволяло надеяться на благоприятный исход практически всех начинаний. Чем больше лиц участвует в каком-либо деле, тем слабее каждый из них чувствует собственную ответственность, и наоборот. Ответственность за ситуацию как бы перераспределяется между всеми членами группы и уменьшается для каждого в отдельности. Уровень ответственности прямо пропорционален степени самостоятельности субъекта в выборе способов действия и его осуществлении.