Любовь как чувство и противоречия любви

2

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Бузулукский гуманитарно-технологический институт (филиал) государственного учреждения высшего профессионального образования

«Оренбургский государственный университет»

Факультет заочного обучения

Кафедра социальных и гуманитарных дисциплин

КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА

по дисциплине

«Этика и эстетика»

Вариант 6

Руководитель работы

Григорьева О.Н.

Исполнитель

Студент группы 2001

Соколова О.Ю

Бузулук 2007

Содержание

Любовь как чувство и противоречия любви

Стили художественного произведения

Список использованной литературы

Любовь как чувство и противоречия любви

Я дышу - и, значит, я люблю!

Я люблю - и, значит, я живу!

/В.Высоцкий/

Любви все возрасты покорны... О любви сказаны миллионы слов и написаны горы книг. Есть формулы любви, научные определения, философские трактаты, словом, как поется в известной песне: “ О любви не говори, о ней все сказано... “. И все же для каждого нового поколения, вступающего в жизнь, философия любви - это тайна за семью печатями, крепость, которую надо покорить самому, пройдя нелегкий путь обретения и потерь. А прошлый опыт - тот самый ориентир, который поможет преодолевать сомнения и познавать великое таинство этого вечного как мир и столь же загадочного слова - любовь!

Однажды появившись, любовь прочно заняла свое место в жизни. Ее обожествляли и проклинали, в ее честь возводили дворцы и храмы, ее сажали в тюрьмы и сжигали на кострах. Затем одумывались, собирали пепел и вновь поклонялись. В двадцатом веке, когда люди стараются все явления систематизировать, не избежала этой участи и любовь. Психологи выделили и определили шесть разновидностей, шесть “цветов” любви.

Первая встреча с любовью у человека бывает в возрасте раннем, лет в одиннадцать-тринадцать. Как-то ни с того ни с сего давно знакомый гражданин в веснушках и с оттопыренными ушами или похожая на вешалку для собственной одежды смешливая гражданка начинают привлекать чье-то внимание. Одной девочке почему-то хочется во время перемены “случайно” задеть рукой гражданина. А одному мальчику - гражданку за косу дернуть, если таковая имеется. Вот это неожиданно возникшее влечение и есть первый, робкий еще признак проклевывающегося чувства. Любовь всегда начинается с влечения.

Только в любви и через любовь человек становится человеком. Без любви он неполноценное существо, лишенное подлинной жизни и глубины и не способное ни действовать эффективно, ни понимать адекватно других и себя. И если человек - центральный объект философии, то тема человеческой любви, взятая во всей ее широте, должна быть одной из ведущих в философских размышлениях.

Философский анализ любви разворачивается в двух основных направлениях: описание конкретных многообразных видов любви (от наиболее отчетливых ее видов до видов, стоящих на грани влечения и пристрастия) и исследование тех общих черт, которые присущи каждой из разновидностей любви. Главное внимание уделяется половой (эротической) любви, являющейся парадигмой всякой любви. Любовь истолковывается как влечение, порыв, вдохновение, как воля к власти и вместе с тем стремление к верности, как особая сфера творчества и одновременно стимул к творчеству в других областях, как предметное выражение глубин личности и ее свободы, притом свободы, готовой добровольно принести себя в рабство, как сложное, многоплоскостное перечисление биологического и социального, личностного и общественно значимого, интимного, затаенного и вместе с тем открытого, ищущего, претендующего.

Уже давно люди спрашивали себя, когда возникла любовь -- вынес ли ее человек из животного царства, или она появилась позднее. Многие считают, что любовь родилась позже своих собратьев -- ненависти, зависти, дружелюбия, материнского чувства. Пещерные люди, которые жили ордой, групповым браком, наверно, не знали никакой любви. Исследователи древности говорят, что ее не было даже тогда, когда стало возникать единобрачие. Исходя из работ таких исследователей -- Моргана и Бахофена,-- Энгельс писал: “До средних веков не могло быть и речи об индивидуальной половой любви. Само собой разумеется, что физическая красота, дружеские отношения, одинаковые склонности и т. п. пробуждали у людей различного пола стремление к половой связи, что как для мужчин, так и для женщин не было совершенно безразлично, с кем они вступали в эти интимнейшие отношения. Но от этого до современной половой любви еще бесконечно далеко”.

Многие философы, психологи, ученые считают, что во время античности любви не было, а был один только телесный эрос, простое половое влечение. Эрос античности -- так называют они любовь того времени, и это ходячий взгляд, который многие считают аксиомой. Вряд ли, конечно, верно, что в древности не было настоящей любви. О любви то и дело говорится уже в самых древних мифах Греции, а в классическую эпоху, почти двадцать пять веков назад, появились даже теории духовной любви -- Сократа, Платона и Аристотеля. А греческие боги любви? В свите богини любви Афродиты было много богов -- покровителей любви. Один из них олицетворял собой начало и конец любви (у Эрота была стрела, рождающая любовь, и стрела, гасящая ее), другой -- плотские вожделения (Гимэрот), третий -- ответную любовь (Антэрот), четвертый -- страстное желание (Поф), пятый -- любовные уговоры (богиня Пейто), шестой -- брак (Гименей), седьмой -- роды (Илифия). И раз были боги любви и даже теории любви, то откуда же они брались, если не из любви?

При древних храмах жили тогда жрицы любви, их почитали, а любовь обожествлялась как таинственная сила. Конечно, это еще простой эрос, телесный, лишенный духовности. Но уже и в те времена людям ясно было, что этот эрос не просто животное чувство, - он очеловечивает человека. С ходом времени менялись люди, другим делался уклад их жизни, их психология. И наверно, нельзя выводить общие для всех эпох античности правила, думать, что любовь была в них одинаковой, равной самой себе.

Любовь ранней античности вполне, видимо, можно назвать античным эросом. Это как бы предлюбовь, в ней еще много обще природного, одинакового для человека и других живых существ. Телесные (хотя уже и одухотворенные) тяготения, плотские желания - таким и был, видимо, ранний эрос античности. Не раз говорится в мифах о том, что боги принимали облик других людей, чтобы под их видом явиться к возлюбленным.

Интересно, что любовь появляется во времена, когда женщина попадает под господство мужчины. Можно было бы подумать, что любовь возникла в истории как психологическое возмещение за женское рабство: подчинив женщину, мужчина сам попал к ней в плен. Но это внешний подход -- и очень однолинейный. Можно предположить, что похожие нравы царили в начальные времена варварского патриархата. Любовь не выдержала этого психологического ледникового периода и погибла. И лишь спустя долгие тысячелетия, когда отношения мужчины и женщины начали смягчаться, любовь стала рождаться снова. Личность начинает обособляться от общества, начинает все больше осознавать свои отдельные, частные интересы, все больше выдвигать их на первый план. И вместе с этим обособлением резко углубляется и любовь, она как бы выдвигается вперед, попадает под увеличительное стекло, и постижение ее ценностей делается куда более глубоким и разветвленным.

Именно тогда появляется ощущение исключительности любви, ее несравнимости с другими чувствами. То и дело говорят поэты, что любовь - центр жизни, самое главное в ней, что она сильнее всего на свете - сильнее уз крови, сильнее даже инстинкта жизни. Поэтому в античной поэзии начинает звучать нота нескончаемости любовного чувства

С ходом цивилизации все больше распадается древний синкретизм, все дальше уходят времена, когда духовность еще не вышла из лона телесности. Теперь она часто уже самостоятельна, независима, уже существует сама по себе. Любовь все больше пронизывается духовными тяготеньями, и это видно не только в лирике, и в позднеантичном романе. Для древних любовь -- смесь меда и яда, и недаром их трагедия с таким страхом писала о ней. Вместе с появлением любви резко выросли не только радости жизни, но и -- пожалуй, еще больше -- ее горести, ее боль, тревога. Любовь -- огромный психологический усилитель восприятия, и она увеличивает в глазах людей и счастье и несчастье, и, может быть, несчастье даже больше, чем счастье. И поэтому так много горя и боли в античной драме, в античной лирике, да и вообще у поэтов всех других эпох -- от Петрарки до Блока и Маяковского.

Входя в жизнь человечества, любовь меняет весь строй ее ценностей. Это совершенно новый стимул среди стимулов человеческого поведения, и, появляясь, он бросает свой отсвет на все другие стимулы, смещает их равновесие, резко меняет пропорции. Простота человеческой жизни теперь пропадает, рождение любви запутывает, усложняет индивидуальную жизнь, лишает ее былой ясности и цельности. Конечно, в разные времена и у разных людей это выглядит по-разному. Но ясно одно -- и это давным-давно стало понятно людям: любовь приносит человечеству не только свет, но и мрак, она не только поднимает, но и гнетет человека.

В этике с понятием любви связаны интимные и глубокие чувства, особый вид сознания, душевного состояния и действий, которые направлены на другого человека, общество и т.д. Сложность и важность любви продиктованы тем, что в ней сфокусированы в органическом соединении физиологическое и духовное, индивидуальное и социальное, личное и общечеловеческое, понятное и необъяснимое, интимное и общепринятое. Нет такого развитого общества и нет такого человека, кто не был с ней знаком хотя бы в малой мере. Более того, без любви не может сформироваться моральный облик человека, не происходит нормального развития.

Страсть любить, отмечает в книге “Искусство любить” американский социолог Э. Фромм, это самое существенное проявление человеческих положительных, жизнеутверждающих влечений. “Любовь - единственный утвердительный ответ на вопрос о проблеме существования человека”. Однако, продолжает он, большая часть людей не способна развить ее до адекватного уровня возмужания, самопознания и решимости. Любовь вообще - это искусство, требующее опыта и умения концентрироваться, интуиции и понимания, словом, его надо постигать. Причиной того, что многие не признают этой необходимости, являются, по мнению Фромма, следующие обстоятельства: 1) большая часть людей смотрит на любовь с позиции “как быть любимым”, но не “как любить”, не с позиции возможности любви; 2) представление, что проблема в самой любви, а не в способности любить; 3) смешиваются понятия “влюбленность” и “состояние любви”, в результате чего доминирует представление о том, что нет ничего легче любви, в то время как на практике это совсем иначе. Чтобы преодолеть это состояние, надо осознать, что любовь - искусство (равно как человеческая жизнь вообще), что его необходимо постичь. Прежде всего, надо понять, что любовь нельзя сводить только к отношению между противоположными полами, мужчиной и женщиной. Любовью отмечена вся человеческая деятельность во всех ее проявлениях (любовь к труду, родине, удовольствиям и т.п.), более того, любовь может быть побудительницей этой деятельности, ее стимулом, источником энергии. “Любовь становится более плодотворной от наших внутренних переживаний, - пишет Х. Ортега-и-Гассет, - она рождается во многих движениях души: желаниях, мыслях, стремлениях, действиях; но все то, что прорастает из любви, как урожай из семени, еще не сама любовь; любовь - это условие, чтобы названные движения души проявились”. Поэтому в каждую эпоху выделились разные виды и аспекты любви, делались попытки систематизировать формы ее проявления, расположив их по мере значимости и смыслу.

Концепция любви у Платона была первой попыткой раскрыть сущность “чистой” любви, понять и осмыслить то, что отличает эту сторону человеческой жизни от физиологического инстинкта, чувственного удовлетворения. Половой инстинкт отличается от любви тем, что он соответствует нашей психофизиологической организации, зависит от нашей чувственности, а его интенсивность - от степени нашей насыщенности. Половой инстинкт легко удовлетворить, и его монотонное повторение вызывает лишь утомление.

Любовь же - другая сторона человеческой жизни, она не сводится к удовлетворению нашей чувственности, так как вызывает не чувство утомления и пресыщения, а радость, восторг от бесконечного обновления. Она, как и человек, открыта для бесконечности и по сути своей антипрагматична. Любовь преодолевает не только ограниченность человека на пути к совершенству, истине, но и делает его понятнее другому человеку.

Фромм подчеркивает значение любви как страсти, преодолевающей отчуждение между людьми, порожденное чувством стыда, вины или волнения. “Без любви человек не мог бы просуществовать ни дня”. “Возмужавшая любовь - условие, при котором сохраняется целостность, единство, индивидуальность каждого. Любовь - активная сила человека, это сила, пробивающая стены, отделяющие одного человека от другого, и объединяющая его с другими: любовь помогает человеку преодолеть чувство изоляции и одиночества, одновременно он может остаться самим собой, сохранить свою индивидуальность. В любви реализуется парадокс - два существа становятся одним, и одновременно их двое”. Любовь, продолжает Фромм, не пассивное, а активное действие, “состояние, в котором любишь”, но вовсе не влюбленность. Любовь связана с отдачей, а не восприятием. Самая главная сфера отдачи - царство гуманизма, в котором человек отдает себя, часть своей жизни (не всегда это означает приносить в жертву жизнь): радость, понимание, задачи, юмор, интересы и т.д. Отдавая эту часть своей жизни, подчеркивает Фромм, человек обогащает другого, углубляет смысл своей жизни, углубляя смысл жизни другого. Возможности любви зависят от степени развития личности и предусматривают достижение состояния творчества, в котором человек побеждает зависть, самолюбование, властолюбие, приобретает сознание своей силы, уверенность в своих силах при достижении цели. В той мере, в какой у человека не хватает этих качеств, он боится отдать себя, то есть боится любить. Об активном характере любви, продолжает Фромм, говорят и следующие ее элементы:

o забота как активное отношение к жизни и благосостоянию того, кого мы любим, труд на пользу других;

o отзывчивость как готовность “отозваться” на призыв другого, просьбу и т.п.;

o уважение как способность видеть человека таким, какой он есть, признавая его индивидуальность (а не таким, какой нужен для наших целей); это только тогда, когда любовь свободна;

o познание, которое преодолевает слепоту, неумение разглядеть друг друга; только в любви реализуется жажда знать себя и своих близких. Единственно полный путь познания реализуется в акте любви. Мне надо знать себя и другого человека объективно, чтобы быть способным разглядеть его истинную сущность или, точнее, преодолеть иллюзии, неверные, уродливые представления о нем. Только тогда, когда я познаю живое существо объективно, я могу узнать его до самой интимной сущности, и это я делаю в процессе любви.

Аспект любви, связанный с необходимостью отдавать, преодолевая свой личный эгоизм, жизненные инстинкты, играет особую роль в христианской морали, что выразилось в известном тезисе о любви к ближнему и врагу как к самому себе. Такого рода любовь важна не только для христианства, но и для морали вообще.

Любовь - и в этом проявляется ее уникальная роль в жизни - одна из немногих сфер, в которых человек способен почувствовать и пережить свою абсолютную незаменимость. Во многих социальных ролях и функциях конкретного человека можно заменить, заместить, сменить, только не в любви. В этой сфере жизни индивид имеет, таким образом, высшую ценность, высшее значение по сравнению со всем остальным. Здесь человек не функция, а он сам, в своем конкретном и непосредственном абсолюте. Именно поэтому только в любви человек может прочувствовать смысл своего существования для другого и смысл существования другого для себя. Это высший синтез смысла существования человека. Любовь помогает ему проявиться, выявляя, увеличивая, развивая в нем хорошее, положительное, ценное.

И, наконец, любовь - это одно из проявлений человеческой свободы. Никто не может заставить любить - ни другого, ни самого себя. Любовь - дело собственной инициативы, она основа самой себя.

Специфику любви Ортега-и-Гассет характеризует так: “Любовь - и именно любовь, а не общее состояние души любящего - есть чистый акт чувств, направленный на какой-либо объект, вещь или личность. Как одно из чувственных проявлений памяти, любовь сама по себе отлична от всех составных памяти: любить - это не соотносить, наблюдать, думать, вспоминать, представлять; с другой стороны, любовь отлична и от влечения, с которым она зачастую смешивается. Без сомнения, влечение - одно из проявлений любви, но сама любовь не есть влечение… Наша любовь - в основе всех наших влечений, которые, как из семени, вырастают из нее”.

Любовь является ведущей потребностью человека, одним из главных способов укоренения его в обществе. Человек лишился природных корней, перестал жить животной жизнью. Ему нужны человеческие корни, столь же глубокие и прочные, как инстинкты животного. И одним из таких корней является любовь. “Что любовь есть вообще драгоценное благо, счастье и утешение человеческой жизни -- более того, единственная подлинная ее основа--это есть истина общераспространенная, как бы прирожденная человеческой душе”.

Всякая любовь является любовью к конкретным, данным в чувстве вещам. Любви к абстрактному, воспринимаемому только умом, не существует. “Мыслимое,-- категорично утверждает Гегель,-- не может быть любимым”. Любовь к ближнему -- это любовь к людям, с которыми вступаешь в отношения, любовь к добру -- любовь к конкретным его проявлениям, тем поступкам, в которых оно находит свое выражение, любовь к прекрасному -- влечение к вещам, которые несут в себе красоту, но не любовь к “красоте вообще”. Нельзя любить “человечество”, как нельзя любить “человека вообще”, можно любить только данного, отдельного, индивидуального человека во всей его конкретности.

Особо следует подчеркнуть такую черту любви, как ее универсальность: каждый человек находит, в конце концов, свою любовь и каждый является или со временем станет объектом чьей-то любви. Красив человек или безобразен, молод или не очень, богат или беден, он всегда мечтает о любви и ищет ее. Причина этого проста: любовь -- главный и доступный каждому способ самоутверждения и укоренения в жизни, которая без любви неполнокровна и неполноценна. В ранней молодости настойчиво ищут, прежде всего, эротическую любовь, позднее приходит любовь к детям или к Богу, прекрасному или к своей профессии и т. д. Любовь может вспыхивать и гаснуть, одна любовь может замещаться или вытесняться другой, но человек всегда или любит, или надеется полюбить, или живет воспоминаниями о былой любви.

Любовь всегда означает новое видение: с приходом любви и ее предмет, и все его окружение начинают восприниматься совершенно иначе, чем раньше. Это выглядит так, как если бы человек в один момент был перенесен на другую планету, где многие объекты ему незнакомы, а известные видны в ином свете. Новое видение, сообщаемое любовью, это, прежде всего видение в ауре, в модусе очарования. Оно придает объекту любви особый способ существования, при котором возникает ощущение уникальности этого объекта, его подлинности и незаменимости. Любовь, создающая ореол вокруг любимого объекта, сообщает ему святость и внушает благоговение. О том, сколь сильным может быть благоговение, говорит, к примеру, то, что даже самые уродливые изображения богоматери находили себе почитателей, и даже более многочисленных, чем хорошие изображения.

“Тайна велика сия есть”, сказано о любви еще в глубокой древности.

Перечисленные особенности любви -- это лишь то, что понятно в ней, или, лучше сказать, то, что лежит перед глазами.

Но в любви, несомненно, есть и что-то непонятное, роковое и даже мистическое. И возможно, что как раз эта, не поддающаяся объяснению сторона тяготения душ друг к другу и является главным в любви.

Вероятно, никогда не иссякнут споры о соотношении разумного и иррационального, физического и духовного в любви. Ясно, однако, одно: через нее мы осознаем, познаем и смысл жизни вообще, и собственную автономию. Любовь всегда счастлива, несчастлива лишь нелюбовь, ее отсутствие. Любовь - это критерий для нас самих и для окружающих наших способностей, нашего искусства быть человеком.

Любовь - маленькое, но сложно устроенное государство. Тут возможны всякие формы отношений: и демократия, и анархия, и просвещенный абсолютизм, и даже, к сожалению, деспотия. Но при одном условии: если форма эта принята добровольно. Нет ничего печальнее и безнадежней, чем долгая изматывающая борьба за власть.

В начальную, самую праздничную пору любви каждый из нас с удовольствием подчиняется капризам любимого существа, искренне и вдохновенно играет в раба. Счет обидам еще не начат, вопрос “кто кого?” еще не стоит. Мы уступаем друг другу радостно, как уступают ребенку в беге наперегонки.

Но ссора, другая - и кончился праздник. А в будни уже не до игры.

И вот каждый обиженно и скандально требует то, что ему недодано.

А ведь любовь - это когда я забочусь о тебе, а ты обо мне. Любовь - не для эгоцентриков.

А сильная любовь- это эксперимент на себе. Любящий бесстрашно и самоотверженно доходит, порой, до той ступени самоотдачи, за которой любовь становится тягостной для одного и гибельной для другого. Джульетта, Вертер, цвейговская Эдит невольно испытывали предел эмоциональных возможностей человека, как космонавт или врач изучают предел возможностей физических. Никто из них не хотел умирать. Но все они шли по краю пропасти - и сорвались.

А. Шопенгауэр и 3. Фрейд полагали, что любовь ослепляет, притом настолько, что в любовном ослеплении человек способен совершить преступление, ничуть не раскаиваясь в этом. Но любовь не ослепление, а именно иное видение, при котором все злое и дурное в любимом предстает только как умаление и искажение его подлинной природы. Недостатки любимого, замечает С. Л. Франк,-- это как болезнь у больного: ее обнаружение вызывает не ненависть к нему, а стремление выправить его.

Категория стиля настолько универсальна, что всю историю мирового искусства можно рассматривать как историю художественных стилей. Стиль - не постоянная и неизменная структура, а живой художественный процесс. Стили в искусстве не имеют четких границ, они плавно переходят один в другой и находятся в непрерывном развитии, смешении и противодействии. В рамках одного исторического художественного стиля всегда зарождается новый, а тот в свою очередь, переходит в следующий. Многие стили сосуществуют одновременно и поэтому чистых стилей вообще не бывает.

Мир искусства существует как бы параллельно нашему, материальному миру, а художественные идеи «парят» вне времени и пространства. Это объясняет, в частности, почему эпоха Возрождения в искусстве отражает не реальную, а вымышленную, идеализированную ситуацию в обществе того времени, а эпоха барокко совсем не исчерпывает широкий спектр идей XVII столетия. И только области творческой деятельности, теснее всего смыкающейся с материальной жизнью - прикладное искусство, традиционные художественные ремесла, дизайн - являются отражением времени и места своего рождения. Таким образом, распространенное мнение о том, что подлинное искусство всегда отражает жизнь эпохи, особенности исторического этапа развития общества весьма спорно.

Внешние, социальные факторы лишь частично влияют на внутреннюю логику зарождения, развития и периодической смены художественных направлений, течений, стилей. Эта логика представляет собой естественный исторический процесс, она едина для всех стран и народов и принципиально не сводится к внешним связям с особенностями данной исторической эпохи. Однако стиль в отличие от индивидуального вдохновения не может быть абсолютно свободен от влияния места и времени.

Стиль - это единство, целостность содержательных и формальных элементов, с помощью которых непосредственно создается художественное произведение. В художественном стиле все элементы не случайны, а связаны между собой. Именно поэтому натурализм не имеет стиля. По этой же причине трудно говорить о стиле живописи импрессионистов. Стиль есть исторический синтез образных представлений идеального мира. Вот почему понятие "реализм", "модернизм", не может быть названием стиля. Чем менее натуралистично художественное произведение, тем оно более стильно. Чем выше ясность, чистота композиционных связей, чем они полнее проявляются, тем выше стилевое качество произведения искусства.

За всю историю изобразительного искусства сформировались сотни стилей, включая их географические, национальные, исторические разновидности, и подробное исследование их всех возможно только в рамках энциклопедии.

Стили художественного произведения

Начало стиля как такового было положено приблизительно в V в. до н. э. в Древней Греции, искусство которой стало основой для общеевропейской культуры. Мировоззрение древних греков характеризуется предельным рационализмом, стремлением подчинить все логике, что вело к освобождению мышления от рабского подражания, следования канонам. За текущей изменчивостью, многообразием земного бытия древние греки усматривали гармоническое единство, незыблемый порядок, который олицетворяла небесная сфера. Совершенство чувственного мира воспринималось как преходящее, неустойчивое по сравнению с вечной, неуязвимой для временного потока красотой. Так древнегреческая культура обрела надежную точку опоры в этом относительном мире, прозрела присутствие абсолютной гармонии, устремленность к которой вызвала к жизни могучую творческую энергию и привела к открытию человеческой красоты, которая носила ярко выраженный осязаемый, телесный характер. Кроме того, особенностью миропонимания эллинов был антропоморфизм, суть которого сформулировал Протагор: «Человек есть мера всех вещей».

В эту эпоху, как ни в какую другую, искусство отражало действительность, происходящие в обществе изменения, конкретные исторические события. Так, победа в греко-персидских войнах 499 - 449 гг. создавала естественное чувство благодарности богам-покровителям, а прилив богатства, обусловленный последовавшим периодом мира, давал и необходимые средства для выражения этого чувства в постройке новых храмов и других святынь. Кроме того, окончательное оформление классического рабовладения и развитие полисной демократии, способствовали подъему экономической и политической жизни, патриотизму и росту гражданского самосознания Греции в V в. до н. э. В связи с повышением политической роли Греции и стремительной колонизацией, в это время в архитектуре Афин появляется тенденция к выработке единого панэллинистического (общегреческого) стиля архитектуры, ярчайшим образцом которого является Парфенон, построенный в 447 - 432 гг. до н э.

С 510 г. до н. э. ведет свою историю древнеримская эпоха. Римляне - суровые, жесткие воины, мудрые правители, прагматики - приспосабливали искусство к своим практическим потребностям. Поэтому Рим - это воплощенная утилитарность. Вместо древнегреческой живой пластики в произведениях древних римлян доминируют символика и аллегория. Римляне охотно принимали в свой пантеон всех богов, героев, художников, все стили и формы искусства. Но, в то же время, римская архитектура была очень самобытна и величествена, и, как римское искусство в целом, резко отличалась своими мужественными формами от современной ей греческой.

После завоевания Греции в Рим ввозились в огромном количестве греческие статуи и картины. Большой приток греческих шедевров и массовое копирование тормозили расцвет собственно римского ваяния, в области которого вначале наблюдается искусственное возвращение к архаической простоте, но затем безгранично царит пышность эллинистического искусства. Это объясняется тем, что Рим находился под сильным влиянием императора и его двора. Для этой эпохи было характерно стремление возместить отсутствие оригинальности колоссальностью размеров или драгоценностью материала - разноцветного мрамора, порфира, базальта и в этом сказывается нездоровое влияние Востока.

Основным фактором, повлиявшим на формирование стиля в период августовского классицизма (I в до н. э.) стал личный вкус и воля императора Августа, который требовал украшать город, воздвигать новые памятники, восстанавливать и улучшать старые. В архитектуре главным качеством стала декоративность. В искусстве скульптурного портрета исчезла чувственность эллинистических образов, ее сменял классицизм с рационалистичностью, вместо естественности и непринужденности усиливались ноты официальности, что вполне отвечало культу императора. В годы Августа портретисты меньше внимания обращали на неповторимые черты лица, сглаживали индивидуальное своеобразие, подчеркивали в нем нечто общее, свойственное всем, уподобляя одного подданого другому, по типу, угодному императору. Это было время строгой академичности, консерватизма, отточенности и ясности форм. В это время была введена в обиход аркада, состоящая и ряда «римских ячеек», из которых и был построен в 75 - 82 гг. знаменитый Колизей.

В Древней Греции стиль полностью отражал характер эпохи, чутко реагировал на внешние изменения. Ни одна победа, ни одно поражение, ни один социальный, экономический, политический кризис или, напротив, подъем не остался без внимания в творчестве эллинов. Главным принципом античной эстетики и искусства был принцип телесности, который был следствием мощного антропоморфизма эллинского мышления. В силу рационализма и конкретности своего мышления древние эллины были мастерами ясности конструкции и чистоты формы.

Искусство Византии просуществовало приблизительно с I по XV вв. Его главной задачей стало не отображение земного мира, а проникновение за пределы земных вещей, в мир божественный. Устремление к Идее, к Бесконечности стало для византийцев важнейшей эстетической задачей. Если античный храм был перекрыт плоской крышей, то в византийской церкви над центральным кораблем возвышался купол, возносивший зрителя ввысь, к небосводу, - и это конструктивное решение воплощало в себе основной эстетический принцип.

Античность создала идеал гармонической личности, христианство отважилось увидеть в мире дисгармонию и диспропорциональность. Поэтому вопреки внешней приверженности к античным традициям византийское искусство создает принципиально новый эстетический идеал: не гармоническое единство тела и духа, а противоречие плоти и души, причем именно духовное начало оказывается господствующим. Античного художника влекла гармоничная красота обнаженного тела, византийцы предпочитали скрывать тело под тяжесть торжественных одежд, так как для них тело как вместилище греха не могло быть прекрасным. Уходя от гармонии, византийский художник не боялся ни уродливых лиц, ни нарушения пропорциональности, более того, диспропорциональность становится художественным средством.

Творчество Византии было обращено к внутреннему миру человека и его вере в единого Бога. Поэтому красота византийской архитектуры сосредоточена внутри. Снаружи византийские церкви выглядят аскетично, сурово, иногда даже мрачно.

Начиная с X века в западноевропейской культуре господствует романский тип эстетического восприятия, который отражал время феодальной раздробленности, замкнутости, враждующих феодов, принимающих участие в регулярных набегах, сражениях, войнах. Феодальная анархия, беззаконие, право сильного создавали фактически для каждого угрозу стать объектом насилия. Кроме того, на архитектурных вкусах эпохи отразилось также стремление возродить великую Римскую империю.

Средневековая цивилизация формировалась в атмосфере постоянного беспокойства, недоверия друг к другу, неуверенности в завтрашнем дне. Человек остро переживал зыбкость, неустойчивость земного бытия, осознавал гигантский разрыв между божественной и человеческой действительностью. В противовес земному хаосу, раздорам, разладу начинают целенаправленно создаваться островки устойчивости, стабильности, умиротворенности, олицетворяющие образ незыблемой гармонии в виде романских неприступных соборов, замков, монастырей. Для архитектурных сооружений нового типа использовали камень и кирпич, отвоевывая у окружающего хаоса прочность, надежность, основательность. Толщина и непробиваемость стен были одним из важнейших критериев совершенства постройки. Романское понимание красоты представляло собой сплав рационального художественного мышления и религиозного чувства. Его характерными чертами были стремление к монументальности, мощности пластических объемов, логичности, ясности, лаконизму, простоте, целесообразности. Строгая тектоничность и функциональность не способствовала использованию изобразительных средств, разнообразных декоративных элементов.

Главная особенность романской эпохи - открытость внешним влияниям. В то время в общественном сознании единственно возможным целостным государством была Римская Империя, но в то же время первые франкские короли после падения столицы Западной Римской Империи признавали почетное верховенство Константинополя. Все это и привело к тому, что в соединении сторожевых башен римских военных лагерей с греческими базиликами, византийским орнаментом и готическими шатрами и возник новый - романский - архитектурный стиль, распространившийся на всю Европу.

Готический стиль господствовал в западноевропейском искусстве в XIII - XV вв. Рождение готического стиля - пример художественного преображения утилитарности, конструкции в композицию. Возникнув однажды в архитектуре из практической потребности разрешения конструктивной, нехудожественной задачи - облегчения сводов, в кратчайшее время, когда были достигнуты пределы легкости строительной конструкции этот стиль вышел за границы рациональности. Формы архитектуры стали выражать не прочность и устойчивость, а христианскую идею устремленности ввысь, к небу - в высоты духа. Готика превратилась в мистический, иррациональный стиль художественного символизма. Идеал готики - предельно живописное решение архитектурного пространства - воплощался с помощью витражей. Человеку, находящемуся в храме, должно было казаться, что почва уходит у него из-под ног, пространство действительно непознаваемо, а сам он летит в бесконечные миры.

В эстетическом мировосприятии этого времени доминирует культ Абсолюта. Главная цель - прозреть божественное присутствие во Вселенной, ибо весь Универсум является произведением Бога, созданного по законам совершенства. Новое миросозерцание наиболее зримо воплотилось в готических соборах, которые возникали в результате органичного синтеза архитектуры, скульптуры и живописи. В готике утверждалось стремление достичь беспредельного в великом и малом, в продвижении к сверхчувствительному. Так рождался культ вертикальной линии, господство башен, возвышающихся до 150 метров, виртуозная орнаментика, роскошные арабески, подчиненные логике целого, витражи в сотни квадратных метров вместо стен, в которых использовались пурпурный, синий, желтые цвета. Архитектура становилась пластической, ажурной, легкой.

В рамках готического мировосприятия заметно возрастает внимание к внутренней, душевной красоте личности, соотнесенной с Абсолютом. Предпринимается энергичная попытка выстроить аскетическое понимание красоты, утвердить возвышенный образ человека. Вместе с тем, аскетическая эстетика пыталась выработать прочный иммунитет к красоте телесной, чувственной как главной опасности, стоящей на пути возвышения человеческого духа, ибо она приводила к надменности, гордыне, чувственности, греховности.

Живопись и мозаика становятся ведущими средствами выражения новой эстетики, так как язык скульптуры не позволял воплощать стремление к все большей дематериализации, спиритуализации красоты. В эстетическом мировосприятии средневековья отразилась символическая глубина, так как изобразить, запечатлеть невидимый, сверхчувственный мир можно было только с помощью символических образов. Например, готический храм олицетворял крест, на котором распяли Христа, розетки с алмазными лепестками ассоциировались с вечной розой, листья которой - души всех искупленных.

Средневековье характеризуется тем, что впервые в истории искусство формировалось и развивалось в сфере единого для всех народов Европы христианского мировоззрения, сутью которого были символизм и аскетизм, порождавшие крайнюю экспрессию художественных образов. Влияние церкви, распространяясь на все сферы жизни средневекового человека, естественно определяло направление и содержание художественного творчества, ограничивало искусство своими догматами. Христианство действовало как универсальная сила, накладываясь на специфику национальных культур. Это находило выражение в особенностях архитектурных форм и приемах изобразительного искусства, орнаментах, сочетаниях цветовой гаммы и т. д. Основная цель готического искусства - стремление к божественной красоте, которая воплощена в гармонии и единстве природы.

Эпоха Возрождения (XV - XVI вв.) представляет собой яркий пример такого несоответствия искусства и действительности, она была преобразованием умов, а не жизни, воображения, а не реальности, культуры, а не цивилизации. В действительности реальная жизнь даже наиболее передовых городов того времени была полна средневековой жестокости, войн, заговоров, кровопролитий. Лучшие годы флорентийского искусства, когда были созданы самые светлые произведения Итальянского Возрождения - это время гражданской смуты, дворцовых интриг, смертей от яда и кинжала, а период так называемого Высокого Возрождения в Италии, охватывающий всего около двадцати лет начала XVI столетия, буквально потонул в море крови из-за «охоты на ведьм», пик которой приходился на 1484 - 1650 гг.

В эпоху Возрождения под влиянием технических достижений и научных открытий кардинально менялся образ жизни людей, их мироощущение. В это время на смену феодализму приходит капитализм, средневековому жизненному укладу - технологический, начинается Начинается полоса буржуазных революций. Внешние войны объединяют феодалов в единые централизованные государства. Европейские нации начинают осознавать себя как народы, имеющие общие корни, язык, традиции.

Стиль барокко сформировался вслед за плеядой разрушительных войн, в условиях социальной несправедливости, на почве контрреформации и просуществовал с 1600 по 1750 годы. Барокко воплотил в себе чувство падения ренессансных идеалов, а также обостренное осознание социальных, религиозных и экономических кризисов, переживаемых Европой в эту эпоху. И хотя художественная коцепция барокко и сохраняет гуманистическую направленность Возрождения, но, в отличие от последнего, она отмечена печатью трагизма, пессимистичности, бессмысленности жизни, сомнением в силе человека, обреченностью существования. Возрождение восхищается человеком и его бытием, барокко сомневается в ценности жизни, воспринимая ее как театр.

Это было время болезненных изменений мировоззрения, неожиданных поворотов человеческой мысли, отчасти вызванное великими географическими и естественно-научными открытиями. В это время было изобретено книгопечатание, открыта Америка, найден морской путь в Индию, начала завоевывать признание гелиоцентрическая астрономия. Все эти события разрушали прежние привычные представления о замкнутом и неподвижном мире, в центре которого находится Земля и сам человек. То, что раньше казалось абсолютно ясным, незыблемым и вечным, стало буквально рассыпаться на глазах. Данные науки приходили в противоречие с опытом и видимым образом мира. Произошел бесповоротный психологический надлом.

Эпоха барокко - это мир крайностей, контрастов возвышенного и земного, прекрасного и низменного, пышной метафоры и уродливого факта. Драматизм стиля барокко заключается в столкновении языческого мироощущения и чувственности, накопленной эпохой Возрождения, с духовными порывами, откровениями, стремлением вырваться за физические пределы материи. Новые художественные идеи высвобождались от сковывающей их обыденной реальности, условий правдоподобия, классических канонов. Это позволяло устранять материальные ограничения: зрительно прорывать плоскость стены или потолка, игнорировать обрамления, конструктивные членения архитектуры, либо создавать из них новые, иллюзорные. В некотором смысле барокко - это возврат к идеалам готики. Тот же органический рост форм, та же динамика, иррациональность, преобладание вертикали над горизонталью, но стиль барокко не только сохранил, но даже усилил чувственное начало архитектуры. Повышенная экспрессивность, мистицизм, иллюзионизм, имматериальность, свойственные католическому мироощущению нашли свое отражение в барокко.

В XVII в., когда во Франции установилась неограниченная власть монарха, которая достигла апогея при Людовике XIV, сформировалось художественное направление, охватившее все виды художественного творчества - Классицизм.

Классицизм, основанный на следовании принципам античного искусства: рационализма, симметрии, целенаправленности, сдержанности и строгом соответствии содержания произведения его форме, стремился выразить возвышенные, героические и нравственные идеалы, создать ясные, органичные образы. В то же время классицизм нес в себе черты утопизма, идеализации, отвлеченности, академизма, нараставшие в период его кризиса.

Абсолютизм в политике Франции ограничивал личность государственными интересами, заставлял индивидуальное приносить в жертву общественному. Классицизм был тесно связан с придворной аристократической культурой периода утверждения французского абсолютизма. Идеологическая основа классицизма включала в себя идеи патриотизма, государственного служения, воссоздания человека, способного поставить высокие цели и достичь их, предпочесть собственным интересам общественные. Идеологи классицизма считали, что чувства должны ограничиваться разумом, личному счастью нужно предпочитать установленные обществом нормы морали.

С середины XIX в. историко-культурные условия оказались неблагоприятными для формирования нового стиля и прогрессивного художественного мышления, и художники видели источник современного стиля только в прошлом. Беда состояла в том, что исторические стили прошлого уже исчерпали внутренние возможности своего развития и были не способны более к естественному существованию. Опытные художники это понимали и старались «улучшить» эти стили, применяя новую школу рисунка, проектирования и технологию обработки материалов, но форма оставалась старой. В процессе борьбы с историзмом, стилизацией и эклектикой наиболее передовые художники своего времени создавали новый большой стиль - стиль модерн, утвердившийся в искусстве в 80-90 годы XIX века

Стиль модерн самым тесным образом связан с разными социальными факторами: обострением общественных противоречий, в некоторых странах приведших к революционным взрывам, техническим и промышленным прогрессом, развитием общественной мысли, философии, науки, литературы. Все течения искусства модерна объединяло общее, так называемое, мировоззрение «fin de siecle» - «конец века», отличавшееся, с одной стороны и растерянностью, духовной усталостью, кризисом идеалов, скептицизмом и самоиронией, а с другой - настоящими поисками нового большого стиля во всех сферах творческой жизни, стиранием границ между элитарным и массовым искусством.

В искусстве с большой силой проявился сентиментализм и пессимизм. Трагическая противоречивость, «безысходность» модерна состояла в том, что искусство этого периода разрывалось между идеальными устремлениями стилизации жизни, художественного синтеза, символизмом форм и рационализмом, прагматизмом технического века.

Искусство модерна завершило в начале XX века свой стилистический цикл развития. И художники следующего поколения не смогли создать свой стиль. Их отказ от идей художественности и привел к модернизму: конструктивизму, функционализму, абстракционизму. Поэтому искусство модерна часто называют последним большим художественным стилем.

Конец XIX - начало XX характеризуется появлением огромного количества направлений, течений, концепций и художественных движений, среди которых импрессионизм, авангардизм, абстракционизм и другие. Однако при всем их внешнем разнообразии в целом все эти веяния в искусстве носят на себе яркий отпечаток историзма и эклектичности. В это время только личность обладала стилеобразующей силой, и именно это наряду с излишним интеллектуализмом, рационализмом и прагматизмом стало причиной серьезного кризиса искусства и больших исторических художественных стилей.

Крушение в XIX в. больших стилей знаменовало отказ от формирующих общественное восприятие канонов. Искусство и художники оказались свободными перед лицом потерявшего определенность сословного разделения общества. Никакие философские, религиозные или этические категории не формировали нормативов для художественного творчества. Отсутствие обязательных канонов освобождало эстетическое восприятие, принявшееся с энтузиазмом осваивать неведомые доселе сокровища тысячелетий.

Представители всех новых направлений претендовали на создание оригинального, нового искусства. Дальше всех в этом пошел авангардизм, включая такие его течения, как абстрактивизм, сюрреализм, дадаизм, поп-арт, оп-арт и другие, который вообще отрицал историческую традицию, преемственность и являл собой эксперементальный поиск новых форм и путей в искусстве. Однако при внимательном рассмотрении оказывается, что и авангардизм имеет свои истоки, поскольку он вырос из искусства периода модерна, в частности из символизма.

Для представителей авнгардного искусства, независимо от национальности и творческой индивидуальности, в силу отрыва от исторической традиции характерно общее стремление к освобождению от целостности формы. Именно отсутствие целостности и откровенная эклектичность привели к тому, что за свою достаточно долгую историю искусство авангарда не смогло сформировать ни целостного художественного направления, ни стиля, ни школы.

В заключении, после того, как было рассмотренно искусство античности, Средневековья, Возрождения и Нового времени, можно с уверенностью сказать, что стиль синтезирует все те духовные и социально-экономические моменты, которые присущи конкретному историческому уровню развития общества. Но, тем не менее, рассматривать формирование и развитие того или иного стиля только в религиозно-историческом аспекте нельзя, так как существует определенная независимость развития стилей от общественного сознания.

Рождение наиболее крупных стилей искусства, определяется внутренней логикой развития художественного мышления человека, определенных способов видения мира, осознания свойств пространства и времени, в котором живет и действует конкретный человек. Кроме того, закон стиля осуществляется в эстетической сфере. Элементы стиля, подчиняясь его логике, выполняя его художественную «волю», воплощаются в многочисленных деталях художественного целого.

Чаще всего искусство соответствует не характеру цивилизации и условиям жизни, а лишь духу эпохи, ее идеалам, обычно либо обгоняющим, либо отстающим от этих условий. Поэтому и содержание конкретного художественного направления той или иной эпохи выражает как бы то, чем эта эпоха хотела бы быть, как хотели бы выглядеть люди в соответствии со своими мечтами и идеалами, но совсем не то, что они представляют собой на самом деле.

Художественный стиль не создается каждый раз заново. Потенциальные возможности возникновения того или иного стиля медленно созревают внутри предшествующей эпохи и могут проявиться в следующей при благоприятных исторических условиях. Новые стилеобразующие начала встречаются с устоявшимися стилевыми формами и в процессе более или менее органичного сочетания традиции и новаторства складывается новый стиль. Как верно отметил Д.С. Лихачев, «процесс истории культуры есть не только процесс изменения, но и процесс сохранения прошлого, процесс открытия нового в старом».

Относительная самостоятельность стиля в его художественном развитии приводит к тому, что на общей идейной основе могут складываться стилистические системы, в той или иной мере различающиеся между собой. Конечно, некоторая родственность стилей сохраняется и в этом случае, но, очевидно, что между стилем и историческими особенностями той или иной эпохи нет механической связи. Любой стиль несет в себе черты исторической эпохи, проявляясь в то же время только на индивидуальном уровне творчества конкретного художника. В душе художника всегда происходит взаимодействие между своеобразием его восприятия и тем искусством, которое уже существует.

Список использованной литературы

1. Философия любви. Ч. 1/Под общ. ред. Д. П. Горского; Сост. А. А. Ивин. - М.: Политиздат, 2005

2. Василев К. Любовь. М.: Прогресс, 2004

3. А. Рубенис. Сущность любви. М.: Дрофа, 2006

4. Соколов А.Н. Теория стиля. М.: Проспект, 2005

5. Филипьев Ю.А. Искусство в системе человеческих ценностей. М.: Просвещение, 2004

6. Фромм Э. Искусство любви. - Минск: Полифакт, 2003