Динамический ресурс доверия в экономических отношениях - российский краудфандинг в социальной сфере
Исследование роли доверия в российском гражданском обществе и институциональной экономике. Повышение эффективности социального управления путём краудфандингового финансирования. Сущность стратегии компенсации индивидуального ощущения неравноценности.
| Рубрика | Экономика и экономическая теория |
| Вид | статья |
| Язык | русский |
| Дата добавления | 14.06.2023 |
| Размер файла | 28,8 K |
Отправить свою хорошую работу в базу знаний просто. Используйте форму, расположенную ниже
Студенты, аспиранты, молодые ученые, использующие базу знаний в своей учебе и работе, будут вам очень благодарны.
Размещено на http://allbest.ru
Динамический ресурс доверия в экономических отношениях - российский краудфандинг в социальной сфере
Александра Сергеевна Проскурина
Аннотация
Доверие сегодня может считаться одним из ресурсов, задействованных в экономических обменах, наравне с материальными, финансовыми и человеческими ресурсами. Это подтверждается тем, что доверие оказывает особое влияние на транзакции, выступая гарантом коммуникации, альтернативой существующим институциональным структурам, создавая более прочные связи между агентами и, что особенно важно сегодня, способствуя преодолению дисфункциональных последствий внедрения компьютерной логики и количественных показателей. Исследования роли доверия в экономических обменах значимы для многих сфер, для социальной в частности. Эта значимость обусловлена тем, что социально-значимые задачи находятся в зоне пересечения государственной политики и повседневности населения. Сравнение двух краудфандинг-инициатив в этом преломлении позволило продемонстрировать значение, которое доверие играет сегодня в экономических отношениях. Так, понимание логики доверия в краудфандинговом финансировании повышает эффективность кампаний и позволяет достигать целей с меньшим привлечением институциональных средств, даже если кампания носит локальный, специфический характер.
Ключевые слова: доверие, экономика, социальная сфера, краудфандинг, социальное управление
Abstract
Dynamic Confidence Resource in Economic Relations - Russian Crowdfunding in the Social Sphere
Aleksandra S. Proskurina
Confidence can nowadays be considered one of the resources involved in economic exchanges, on a par with material, financial and human resources. This is supported by the fact that confidence has a particular impact on transactions, acting as a guarantor of communication, as an alternative to existing institutional structures, creating stronger links between agents and, crucially, today, helping to overcome the dysfunctional consequences of the introduction of computer logic and quantitative metrics. Studies on the role of confidence in economic exchanges are relevant to many areas, social ones in particular. This relevance stems from the fact that socially significant tasks are at the intersection of public policy and the everyday life of the population. Comparing the two crowdfunding initiatives in this refraction allowed us to demonstrate the importance that confidence plays in economic relations today. Thus, understanding the logic of confidence in crowdfunding funding increases the effectiveness of campaigns and makes it possible to achieve goals with less institutional funds, even if the campaign is local, specific in nature.
Keywords: confidence, economy, social services, crowdfunding, social governance
Несмотря на кажущуюся «гуманитарность», понятие доверия является одним из ключевых для взаимодействия экономических и социологических наук. Именно на примере трактовки места доверия в социальных и экономических процессах можно проследить взаимное влияние и усиление наук. Данный процесс наблюдается в работах Й. Шумпетера, К. Маркса, Т. Веблена, М. Вебера, Э. Дюркгейма - классиков академической разработки темы сосуществования людей в условиях постоянных изменений и усложнения среды. Для понимания значимости доверия для экономических отношений необходимо обратить внимание на то, как социология и экономика усилили друг друга, особенно в XX веке и в наши дни.
Так называемая «новая институциональная экономика» является примером теоретического направления, которая оказала влияние на социологию данного периода (Kalleberg, 1995: 1208). Это направление экономической теории дало обоснование понятиям «человеческий капитал», «транзакционные издержки», «агентность», сделав их основой наиболее актуальных исследований того периода. Новая институциональная экономика поставила в центр анализа изучение эффективности взаимодействий, что, хотя и задействовало значительной объём эмпирических данных, привело к частичной потере собственно «человеческого» аспекта, так как моделирование и концептуализация были мало связаны с культурно-историческим контекстом анализируемых явлений (Jacoby, 1990: 317). Критика такого подхода во многом перекликается с социологическим взглядом, что способствовало объединению исследовательских усилий. Критические замечания можно разделить на несколько категорий.
Математические, юридические, экономические законы не способны преодолеть неизбежность неопределённости в человеческих отношениях. Отношения так или иначе требуют равноценности обменов, что приводит к стратегиям компенсации индивидуального ощущения неравноценности (реальной или потенциальной). Среди таких стратегий может быть стремление преодолеть информационную ассиметрию, построение межличностных отношений вместо отношений «человек-организация», уточнение договорённостей на основе индивидуальных трактовок ситуации, в том числе с учётом уровня доверия (Gunst, 2016: 142).
В классических экономических подходах человек - это внешний по отношению к экономическим процессам фактор, следовательно, его особенности и потребности не являются определяющими в анализе. Тем не менее критика такого подхода указывает на эндогенность индивида, то есть его полноценную включённость в экономические отношения, учёт субъективных факторов (мотивы, социально-культурная принадлежность, общественные отношения, в которые человек включён). Сегодня речь идёт о том, что только с эмпирическим учётом индивидуальной мотивации исследование в экономической сфере можно считать полноценным (Kuo, Naoi, 2015: 102).
Помимо необходимости учёта культуры и истории, критики «новой институциональной экономики» предлагают обязательно рассматривать развёртывание экономических отношений во времени, что получило название «диахронический анализ». Суть данного метода заключается в том, что исследователь видит черты наблюдаемой экономической системы и причины вариативности этих черт с учётом временной перспективы. Такой подход позволяет осуществлять аналитический возврат к абстрактному моделированию систем, не теряя при этом связь с эмпирическими данными (Nikiforos, 2021: 210).
Близкая экономистам идея о том, что человек в своём поведении движим рациональными устремлениями, не всегда выдерживает проверку практикой. Именно поэтому так называемый поведенческий реализм - это особая группа критических замечаний с акцентом на значимость психологических и социальных причин в анализе взаимодействий людей. Наиболее ярко поведенческий реализм проявляется в понятии привычки, то есть комплексного элемента поведения, отражающего социальные нормы, личные установки и культурно-исторический контекст. Кроме того, привычки зачастую проявляются массово, что в эпоху массовой культуры, массового производства и массового потребления эмпирически познаваемо и академически значимо. Сегодня исследовательский интерес несколько отходит от чрезмерного психологического анализа привычек; привычка чаще определяется как восприятие сигналов и поведенческие реакции на них, основанные на опыте (Fleetwood, 2021: 157). Социализация в целом, как считал, например, Т. Парсонс, создаёт альтернативу институциональной организации (Bales, Parsons, 2014: 17) и организация отношений через привычку играет роль «фона» для складывающейся экономической системы, легитимизируя и укрепляя её. Такая легитимация играет в том числе роль фактора, снижающего издержки при обменах: снова возникает понятие доверия как основы альтернативных форм договорённостей, «неконтрактных контрактных отношений» (Дюркгейм, 2007: 55). Доверие, таким образом, складывается в результате длительных регулярных отношений, а его отсутствие констатируется в качестве «синдрома» - низкий уровень доверия приводит к стремлению осуществлять контроль во взаимодействии, что ещё больше снижает доверие (Husted, 1989).
Таким образом, подтверждается тезис о том, что социологическая критика экономической теории неизбежно приводит к необходимости учёта доверия не только как социокультурной характеристики, но и экономически значимого ресурса. Но возможно ли анализировать доверие в качестве капитала или ресурса в классическом понимании этих слов? Современная теория утверждает, что это не только возможно, но и необходимо. Даже теория человеческого капитала, о которой шла речь выше, закладывает основы именно для такого восприятия доверия: согласно данной концепции, человек инвестирует в себя через получение опыта, образования, навыков, что наделяет его большей продуктивностью, аналогично тому, как экономические агенты инвестируют в средства производства (Becker, 2009: 16). Социальный капитал постигает та же участь, так как его накопление, согласно исследованиям, тесно связано с уровнем развития капитала человеческого (Bluedorn. 1998: 110).
Если рассматривать доверие в качестве капитала, обращает на себя внимание его транзакционная природа. Адаптированный экономистами комплекс теорий, связанных с социальными сетями, демонстрирует, что сотрудничество зачастую строится не на принципе «слабых связей», описанном М. Грановеттером: доверие в таких отношениях является основой для сотрудничества, в отличие от властных отношений, где последствием является не доверие, а доминирование и подчинение (Granovetter, 2001: 4). В экономических обменах сети слабых связей, в которых передаётся и распространяется доверие, проявляются в задаче неформальной координации производственных процессов. Доверие - основа такой координации, так как выступает транзакционным элементом: Р. Хардин предлагает рассматривать доверительные отношения через призму трёх составляющих - личные характеристики инвестирующих доверие и тех, в кого доверие инвестируют в общем контексте доверительной транзакции (Cook, Hardin, Levi, 2005: 32).
Участники доверительной транзакции, вступая в отношения, руководствуются логикой, отличной от строгой математической логики, приписываемой им классическими экономистами. Эти отношения основываются на имеющемся у участников социальном опыте и находятся в тесной связи с социальной нормой, трактуемой исследователями по-разному: если социологи видят в ней обоснованные границы взаимодействий, экономисты рассматривают норму как элемент, которым можно «поступиться» в случаях, когда ценность неподчинения норме выше, чем ценность подчинения. Такая двойная природа выбора наделяет доверие функцией создания баланса между соответствием социальной норме и оценкой ценности этого соответствия. Т. Риппергер указывает на то, что совершение выбора связывается с доверием через ожидание доверия, то есть вера доверяющего в то, что другой будет учитывать его интересы, и основанное на доверии действие. Выбор в таких условиях - это доверительное действие инвестиционного характера, где условиями, определяющими степень риска, являются социальные характеристики, механизмы контроля и подразумеваемые правила (Zanini, Migueles, 2013: 79).
Эти условия во многом определяются культурой. Причём источниками контроля являются не только очевидные нормы, но и, например, язык, который можно считать элементом транзакционного комплекса капиталов индивида. Так, Н. Луман полагает, что невозможно отделить взаимодействие (в частности, властное) от коммуникации (Луман, 2001: 6), а П. Бурдьё констатирует, что языковое наполнение отличает участников социальных отношений друг от друга, являясь капиталом, отсутствие которого делает невозможным взаимодействие в ряде областей (Бурдье, 1993: 197). Аналогичную идею можно встретить у Э. Холла, который в ходе исследования межкультурной коммуникации обратил внимание на степень наполненности культурно-языкового контекста как различающий фактор между представителями различных регионов (Bluedorn, 1998: 110). Язык, таким образом, обладает потенциалом как создавать, так и снимать барьеры обмена, преодоление которых приводит к формированию пространства доверия. краудфандинговый институциональный экономика
Однако, возникает закономерный вопрос: даже если доверие является частью обменов, всегда ли оно рационально? Согласно социологу М. Веберу, социальное действие по умолчанию рационально, так как оно основано на соотнесении действия с опытом взаимодействий и другими людьми, на которых оно направлено. Здесь просматривается объективная и субъективная мотивация: индивид одновременно стремится соответствовать тем представлениям о рациональности, которыми он обладает, и стремится достичь своих целей во взаимодействии с наименьшими затратами, то есть рационально в экономическом смысле. Даже у Вебера, берущего за основу рациональность в социальном смысле, эта двойственность просматривается, когда он предлагает идеальные типы действий. Т. Парсонс называет эту вариативность в степени «объективной» рациональности «волюнтаристской», то есть индивид самостоятельно определяет, что считать рациональным. Разделение волюнтаристского действия на субъект, цель, средства и нормы применительно к экономической теории позволяет включать в анализ не только факторы внешней среды, условий, но и индивидуальность.
В целом можно сказать, что сегодня рациональность уже не воспринимается так безусловно, как в более ранних экономических и социологических теориях. Среди прочего возникает, например, понятие «макдональдизации» (Дж. Ритцер), которое отражает неоднозначность роли индивидуального в современных условиях. Человек в современном мире калькулируемости и «машинной» рациональности - это скорее источник ошибок, субъективных решений, на которые сегодня в обществе снижается спрос (Синягин, 2010: 31). Подводя итог, можно сказать, что доверие остаётся центральным основанием для взаимодействий, так как обладает всеми характеристиками, которые теряют традиционные основания для обменов и принятия решений. В этих условиях есть смысл анализировать привычные реалии именно через призму роли и места доверия.
Доверие при принятии решения о финансировании: пример финансирования инициатив
Механизм краудфандинга - это способ финансирования, составляющий альтернативу классическим путям получения средств на нужды социально-ориентированной организации. Сегодня речь идёт о том, что краудфандинг составляет одну из немногих весомых альтернатив всё более доступным банковским кредитам, хотя последние не сдают позиции и стремятся к максимальному распространению особенно при финансировании инициатив организаций (Иконников, Покаместов, 2021: 62). Следуя логике, рассмотренной выше, кредитование сегодня - это проявление новой рациональности, просчитанный и объективный способ перераспределения ресурсов, а краудфандинг - это проявление доверия, которое учитывает культурные, языковые, социальные факторы; учесть их в механизме банковского кредитования невозможно.
Краудфандинг представляет собой множество форм поддержки. Их можно структурировать на основе значимых характеристик доверия, раскладывая эти характеристики на аналитические (следующие из теоретического анализа) и прикладные (конкретные проявления в практике краудфандинга).
Участие в коллективном сборе средств представляет собой механизм избегания неопределённости. Индивид в условиях доверия получателю передаёт материальные ресурсы, чтобы таким образом осуществить изменения, на которые сам поддерживающий не способен. Индивид, финансирующий инициативы, обладает рядом психологических потребностей (потребность в контроле, принадлежности, осмысленном существовании (Анненкова, Мужичкова, Камнева, 2014: 6), может таким образом компенсировать субъективно определяемые личностные недостатки (Заплетина, 2015: 88) или справляться с неконтролируемыми последствиями ситуаций (например, катастроф) (Уханова, Леон, Шельвальд, 2021: 171). Принятие решения о поддержке осуществляется с опорой на инструментальные и терминальные ценности индивида, многие из которых связаны с нормализацией краудфандинга в обществе и массовой культуре, особенно в сфере благотворительности и развлечений; то есть учитывается поведенческий реализм. Социальная норма играет роль при принятии решения о поддержке. Поддержка постулируется как гуманистическая ценность, однако должна быть ясна личная выгода (материальная, моральная, духовная).
С точки зрения диахронической трансформации явления, можно отметить, что взаимная поддержка - плод совместного выживания людей и сопутствующего ему разделения труда, а также закрепления государства как институционального участника процесса решения проблем сообщества. Опора на государство в вопросе финансирования инициатив не всегда представляется рациональной, в условиях увеличения количества людей и недостаточности средств, получаемых от государства и иных организаций, проще организовывать сбор самостоятельно. Индивид без участия государства имеет возможность самостоятельно на основе внутренней логики выбирать, куда вложить средства. У такой рациональности есть и ограничения в виде принципа «каждый сам за себя» из необходимости выживать в условиях ограничений, кризисов, когда приоритет поддержки находится у семьи и близкого круга. Тем не менее перед лицом «новой рациональности» подсчётов и цифровой логики сохраняется возможность принимать решение о финансировании без опоры на подсчёт выгоды, «по зову сердца», а для собирающего средства - возможность получить средства без сбора документов, бизнес-плана, документального обоснования расходов.
Таким образом, механизм краудфандинга действительно находится в тесной связи с уровнем доверия в обществе. Успешная реализация поддержанной инициативы повышает уровень доверия к краудфандингу как механизму, а мошенничество в сфере добровольной поддержки снижает уровень доверия как к самому механизму, так и в целом к обществу. Обращает на себя внимание тот факт, что культурно в языке иностранное слово «краудфандинг» используется для отделения от существующих русскоязычных терминов (в зависимости от социопсихологической цели: пожертвование, откуп, благотворительность, сбор средств), несущих иной смысл, в том числе нагрузку коллективного социального опыта; за счёт использования нового слова появляется возможность создания новых зон доверия в достаточно насыщенном пространстве.
Что же может получать индивид в ответ на инвестицию и передачу доверия при финансировании социальной сферы? Для ответа на данный вопрос рассмотрим примеры краудфандинга двух инициатив: благоустройство пляжа в Новосибирском Академгородке Пляж, который мы заслужили // Планета. URL: https://planeta.ru/campaigns/140926 (дата обращения: 12.06.2022). и медиакампания в поддержку людей с нарушениями слуха #УСЛЫШЬМЕНЯ #УСЛЫШЬМЕНЯ - краудфандинговый проект на Boomstarter // Boomstarter. URL: https://boom- starter.ru/projects/3sector/uslyshmenya (дата обращения 12.06.2022)..
Обе инициативы связаны с социально-ориентированными задачами, и обе получили достаточное финансирование в рамках платформ, где они были размещены. Для проекта #УСЛЫШЬМЕНЯ собрано 162 700 рублей наградами (1 041 600 рублей всего), для проекта очистки пляжа - 389 100 рублей наградами (715 300 рублей всего).
Рассмотрим, каким образом население приглашалось к финансированию. Оба проекта были достаточно подробно описаны на этапе старта кампании, были указаны основные пороговые суммы и соответствующие им меры, которые примут организаторы. Согласно проведённому анализу, такая структура позволяет показать, каким образом организатор сбора может через получение доверия от других совершить действия, им недоступные. Но поскольку рациональность такого поведения мотивируется социально-психологическим балансом, одного удовлетворения от воплощения инициативы в жизнь финансирующим недостаточно, и организаторы предлагают стимулирующие вознаграждения.
Самыми популярными вознаграждениями стали те, которые имеют понятную пользу для отправителя средств, соотносясь при этом по стоимости с получаемой наградой. Так, в проекте по созданию медиакампании полностью или почти полностью были распроданы вознаграждения, включающие словарь жестового языка (1 500 рублей), DVD-диски с обучением жестовому языку (500 рублей), тематическая экскурсия по Москве (800 рублей за 3 часа). В кампании Академгородка наибольшей популярностью воспользовались такие награды за поддержку как мерч (открытки, наклейки, сумки, футболки; 500-3 000 рублей), ужин на пляже (5 000 рублей на двоих), урок по SUP-бордингу (плавание на доске с веслом; 3 000 рублей).
Не все награды за поддержку показались пользователям одинаково полезными. В проекте #УСЛЫШЬМЕНЯ проданы единично или совсем не проданы такие награды как DVD-диски с фильмом (300-4000 рублей, наличие автографа команды/постера/доставки/упоминания на выкупаемость не повлияли), специфическая слуховая техника (700-14 000 рублей), праздничный концерт (1 000 рублей), лекция по жестовому языку (1 000 рублей), фотосессия или портрет от руки (1 000-3 500 рублей), мастер-класс по анимации, по рисованию, по самоанализу, по кулинарии, по режиссуре, по написанию сценария (1 000-2 500 рублей), спектакли (1 500-3 000 рублей), специальный тариф в коворкинге (2000-4000 рублей), продукты (200-2000 рублей), квесты (3 000 рублей), занятия йогой (3 500 рублей), очный курс по жестовому языку (5 000 рублей за 5 занятий). Не заинтересовал потенциальных поддерживающих и ряд наград в проекте по очистке пляжа: минимальный уровень выкупа наблюдается у фотосессии (5 000-9 000 рублей), граффити на стену (15 000 рублей).
Общие характеристики популярных видов вознаграждений - это возможность «подержать в руках» (или «на руках», как в случае с татуировкой) и получение конкретного опыта или навыка в обмен на небольшую по рынку за такие услуги сумму. Непопулярными оказались устаревающие виды медиумов и развлечений (физические диски, фотосессии, рисунки и портреты) и виды досуга, носящие специфический характер (йога, режиссура). Преобладание первой категории наград в проекте с восстановлением пляжа, как можно предположить, и привело к более крупной сумме сбора путём краудфандинга. Награды такого рода соответствуют критериям проявления доверия при принятии решения о финансировании: конкретика снижает уровень неопределённости в транзакции, указывает на понятные психологические и ценностные элементы взаимодействия, позволяет следовать гуманистической социальной норме, сохраняя при этом собственный интерес (что вполне рационально при финансировании в формате краудфандинга, предполагающем награды). Причину непопулярности, казалось бы, приятных и полезных наград, в данном случае также можно определить через теоретически обоснованные критерии. Уровень доверия локальной инициативе, как можно предположить, изначально выше, следовательно, проще за- мотивировать на оплату наград, связанных с местностью (SUP-борды, ужин на пляже), чем пытаться охватить множество регионов (фотосессии в трёх городах России, спектакли только в Москве), из-за чего вынужденно расширяется круг необходимого доверия, к чему готов не каждый. Также при формулировке наград и описания не всегда была учтена важность языка описания - слова «крутой» и «закачаешься» в описании фотосессий, равно как и слова «фотокарточка» и «графический рисунок» не отражают специфику награды.
Если анализировать соотношение проданных наград и собранных средств, обе инициативы были финансово «завершены» без использования формы краудфандинга. Тем не менее опора на доверие в той теоретической концептуализации, в которой оно описано в данной статье, однозначно повышает эффективность сборов такого рода.
Проявление доверия, как и любая инвестиция сегодня - это встреча с риском, неопределённостью. В случае с материальным и финансовым вкладом такой риск носит калькулируемый, но менее управляемый человеческими силами характер. Отношения людей между собой - это тоже материя с оттенком неопределённости, но возможность договориться, понять друг друга, сила «слабых связей» и существующий уровень доверия делают экономические транзакции более управляемыми, понятными и продуктивными.
Список источников
Анненкова Н.В., Мужичкова Ю.Е., Камнева Е.В. Психологические компоненты личной социальной ответственности // Актуальные проблемы социальной и экономической психологии: методология, теория, практика. 2014. С. 4-11.
Бурдье П. Социология политики. М: Socio-Logos, 1993. 336 с.
Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. Москва, 2007. 69 с.
Заплетина С.Н. Социально-психологические аспекты благотворительности в России // Известия Самарского научного центра Российской академии наук. 2015. Т. 17. №. 1-1. С. 87-92.
Иконников Д.А., Покаместов И.Е. Краудфандинг в России: вызовы и перспективы // Вопросы устойчивого развития общества. 2021. №. 3. С. 58-64. 10.34755/IROK.2021.70.67.021.
Луман Н. Власть. М.: Праксис, 2001.256 с.
Синягин Ю. В. Основные подходы к исследованию жизненных стратегий личности // Акмеология. 2010. №. 1. С. 27-35.
Уханова Ю.В., Леон Д., Шельвальд Р. Благотворительная деятельность локального сообщества: итоги социологического исследования в российском регионе // Экономические и социальные перемены: факты, тенденции, прогноз. 2021. Т. 14. №. 1. С. 170-185.
Bales R.F., Parsons T. Family: Socialization and interaction process. Routledge, 2014. 440 p. https://doi.org/10.4324/9781315824307.
Becker G.S. Human capital: A theoretical and empirical analysis, with special reference to education. University of Chicago press, 2009. 416 p.
Bluedorn A.C. An interview with anthropologist Edward T. Hall //Journal of Management Inquiry. 1998. Т. 7. №. 2. pp. 109-115.
Christoforou A. Social capital across European countries: Individual and aggregate determinants of group membership // American journal of economics and sociology. 2011. Т. 70. №. 3. pp. 699-728.
Cook K.S., Hardin R., Levi M. Cooperation without trust? Russell Sage Foundation, 2005.
Fleetwood S. A definition of habit for socio-economics // Review of social economy. 2021. Vol. 79. №. 2. P. 131-165. 10.1080/00346764.2019.1630668.
Granovetter M. A theoretical agenda for economic sociology. Economic Sociology at the Millenium. New York: Russell Sage Foundation, 2001.
Guest D.E. Trust and the role of the psychological contract in contemporary employment relations // Building trust and constructive conflict management in organizations. Springer, Cham, 2016. P.137-149. 10.1007/978-3-319-31475-4_8.
Husted B.W. Trust in business relations: Directions for empirical research // Business & Professional Ethics Journal. 1989. Vol. 8 №2. P. 23-40 https://doi.org/10.5840/bpej1989827.
Jacoby S.M. The new institutionalism: what can it learn from the old? // Industrial Relations: A Journal of Economy and Society. 1990. Vol. 29. №. 2. P. 316-340.
Kalleberg A.L. Sociology and economics: crossing the boundaries // Social forces. 1995. Vol. 73. №. 4. P. 1207-1218. 10.1093/SF/73.4.1207.
Kuo J., Naoi M. Individual attitudes // The Oxford handbook of the political economy of international trade. 2015. P. 99-181.
Nikiforos M. Abstraction and closure: a methodological discussion of distribution-led growth // Journal of Economic Methodology. 2021. Vol. 28. №. 2. P. 207-230. 10.1080/1350178X.2020.1849772
Zanini M.T.F., Migueles C.P. Trust as an element of informal coordination and its relationship with organizational performance // EconomiA. 2013. Т. 14. №. 2. P. 77-87. https://doi.org/10.1016/j.econ.2013.08.005.
References
Annenkova, N.V., Mujichkova, Yu.E., Kamneva, E.V. (2014) Psychological components of personal social responsibility. Aktualnie problemy sotsialnoy i ekonomicheskoy psihologii: metodologiya, teoriya, praktika, pp. 4-11 (in Russian).
Bales, R.F., Parsons, T. (2014) Family: Socialization and interaction process. Routledge, 440 p. Available from: doi:10.4324/9781315824307.
Becker, G.S. (2009). Human capital: A theoretical and empirical analysis, with special reference to education. University of Chicago Press, 416 p.
Bluedorn, A.C. (1998). An interview with anthropologist Edward T. Hall. Journal of Management Inquiry. Vol. 7(2), pp. 109-115.
Bourdieu, P. (1993) Sociology of Politics. Moscow, 336 p. (In Russian) Christoforou, A. (2011). Social capital across European countries: Individual and aggregate determinants of group membership. American Journal of Economics and Sociology. Vol. 70 (3), pp. 699-728.
Cook, K. S., Hardin, R., Levi, M. (2005). Cooperation without Trust. Russell Sage Foundation.
Durkheim, E. (2007) Division of Labor in Society. Moscow, 69 p. (In Russian).
Fleetwood, S. (2021). A definition of habit for socio-economics. Review of social economy. Vol. 79 (2), pp. 131-165. Available from: doi:10.1080/00346764.2019.1630668.
Granovetter, M. (2000). A theoretical agenda for economic sociology. Russell Sage Foundation.
Guest, D.E. (2016). Trust and the role of the psychological contract in contemporary employment relations. In Building trust and constructive conflict management in organizations (pp. 137-149). Springer, Cham, pp. 147-149. Available from: doi:10.1007/978-3-319-31475-4 8.
Husted, B.W. (1989). Trust in business relations: Directions for empirical research. Business & Professional Ethics Journal. Vol. 8 (2), pp. 23-40. Available from: doi:10.5840/bpej1989827.
Ikonnikov, D.A., Pokamestov, I.E. (2021) Crowdfunding in Russia: Challenges and Prospects. Voprosi ustojchevogo razvitiya obshestva, 3, pp. 58-64. Available from: doi:10.34755/IROK.2021.70.67.021 (in Russian).
Jacoby, S.M. (1990). The new institutionalism: what can it learn from the old? Industrial Relations: A Journal of Economy and Society. Vol. 29 (2), pp. 316-340.
Kalleberg, A. L. (1995). Sociology and economics: Crossing the boundaries. Social forces. Vol. 73 (4), pp. 1207-1218. Available from: doi:10.1093/SF/73.4.1207.
Kuo, J., Naoi, M. (2015). Individual attitudes. The Oxford handbook of the political economy of international trade, pp. 99-181.
Luhman, N. (2001) Power. Moscow, 256 p. (In Russian)
Nikiforos, M. (2021). Abstraction and closure: a methodological discussion of distribution-led growth. Journal of Economic Methodology. Vol. 28 (2), pp. 207-230. Available from: doi:10.1080/1350178X.2020.1849772.
Sinyagin, Yu.V. (2010) Main approaches to the study of personal life strategies. Akmeologiya, 1, pp. 27-35. (In Russian)
Ukhanova, Yu.V., Leon, D., Schelwald, R. (2021) Charity work of local community: results of the sociological research in the Russian region. Ekonomicheskie i sotsialnie peremeni: fakti, tendencii, prognoz, 14 (1), p. 170-185. (In Russian)
Zanini, M.T.F., Migueles, C.P. (2013). Trust as an element of informal coordination and its relationship with organizational performance. EconomiA, Vol. 14 (2), pp. 77-87. Available from: doi:10.1016/j.econ.2013.08.005.
Zapletina, S.N. (2015) Socio-psychological aspects of charity in Russia. Izvestia Samarskogo nauchnogo tsentra Rossijskoy akademii nauk, 17 (1-1), p. 87-92. (In Russian).
Размещено на Allbest.ru
Подобные документы
Особенности института доверия в РФ. Статистика измерений уровня доверия и интерпретация показателей. Институт "квазиденег" как институциональная реакция на уровень доверия на примере цифровой валюты Bitсоin. Перспективы развития доверительных отношений.
дипломная работа [693,1 K], добавлен 23.06.2015Определение экономической эффективности и ее сущность в переходной экономике Российской Федерации. Социальная справедливость в экономических отношениях. Рассмотрение основных видов эффективности в экономике: обмена, производства и распределения.
курсовая работа [49,9 K], добавлен 10.07.2015Нормы как основной элемент институциональной среды и главное связующее звено между микро- и макроуровнями в экономике. Признаки командной экономики и ее конституция. Утилитаризм, рациональное действие, норма доверия, соглашение о взаимном оказании услуг.
лекция [23,9 K], добавлен 26.11.2010Определение сущности процесса принятия экономических решений человеком, установление влияния экономической институциональной среды на его поведение. Положения институциональной теории и преставление о человеке в них. Модели поведения в экономике.
курсовая работа [30,5 K], добавлен 15.07.2009Иностранные инвестиции как инструмент экономического развития государства. Повышение конкурентоспособности национального производства, завоевание доверия на мировом рынке. Анализ движения капитала, потоков портфельных и прочих инвестиций в России.
курсовая работа [95,3 K], добавлен 24.09.2014Государство как генератор институциональной среды. Основные цели институциональной политики. Роль государства в экономике. Анализ политиков, внесших вклад в развитие институциональной экономики: Рональд Коуз, Оливер Уильямсон, Дуглас Норт, Карл Маркс.
контрольная работа [3,4 M], добавлен 02.03.2012Изучение роли государства в перераспределении доходов населения. Исследование проблем бедности, социального равенства и справедливости. Анализ экономических основ социального обеспечения и страхования. Описания основных методов борьбы с безработицей.
курсовая работа [154,9 K], добавлен 05.05.2011Модели экономического и социологического человека. Концепция ограниченной рациональности Г. Саймона. Концепции поведенческих предпосылок в новой институциональной экономике. Идеи рациональности в новой французской институциональной экономической теории.
реферат [71,9 K], добавлен 06.05.2014Роль и основные задачи государства в процессе социальной модернизации. Институциональная среда для среднего класса. Анализ основных аспектов изменения правовой культуры в современном российском обществе. Исследование социокультурных аспектов модернизации.
курсовая работа [36,9 K], добавлен 11.04.2015Средний класс: определение, признаки, значение в экономике страны. Тенденции формирования и оценка распространенности в современном российском обществе. Проблемы и перспективы функционирования среднего класса, анализ его материального состояния.
курсовая работа [32,2 K], добавлен 13.12.2014
