Макрорегулирование в интересах устойчивого развития: приоритеты для России и Узбекистана

Размещено на http://www.allbest.ru/

2

МАКРОРЕГУЛИРОВАНИЕ В ИНТЕРЕСАХ УСТОЙЧИВОГО РАЗВИТИЯ: ПРИОРИТЕТЫ ДЛЯ РОССИИ И УЗБЕКИСТАНА

Чепель С.В.

д.э.н., с.н.с., гл.н.с. Института прогнозирования и макроэкономических исследований при Министерстве экономики и промышленности Республики Узбекистан

Ключевые слова: устойчивое развитие, чистые скорректированные сбережения, макрорегуляторы, разрывы; институциональная среда; эконометрический анализ.

Keywords: sustainable development; adjusted net saving; gaps; institutional environment; econometric analysis.

валовой продукт макроэкономическое регулирование

Обеспечение устойчивости развития является центральной проблемой для экономики любого государства мира. Переход к устойчивому развитию стал важнейшей целью человечества, официально закрепленной в базовых документах ООН См.: «Цели устойчивого развития до 2030 года». Резолюция, принятая Генеральной Ассамблеей 25 сентября 2015 года. - https://unctad.org/meetings/en/SessionalDocuments/ares70d1_ru.pdf и ряда других международных организаций.

Для стран СНГ, включая и Узбекистан, проблема устойчивости развития имеет особую значимость. Повышение рисков неустойчивости проявилось уже в посткризисном (2014-2015 годы) периоде в слабой динамике развития России и ряда других стран СНГ, девальвации национальных валют и нестабильности их курсов, падении реальных доходов населения.

Существует достаточно широкий спектр мнений и определений относительно понятия устойчивого развития. Так, ряд авторов связывают это качество развития со способностью экономической системы государства противостоять, адаптироваться и восстанавливаться после негативных внешних воздействий (см., например, [1]).

В расширительной трактовке устойчивости акцент переносится на взаимосвязь между текущим и будущим развитием, указывает на необходимость выбора такой экономической модели, в рамках которой процессы удовлетворения потребностей текущего поколения не наносят какого-либо ущерба для удовлетворения потребностей будущих поколений. Такое определение акцентирует внимание на человеческом факторе и рациональном поведении людей в качестве основной причины биологических и экологических проблем, которые могут привести к чрезмерной эксплуатации имеющихся ресурсов, потере биоразнообразия и загрязнению окружающей среды (см. [2-3]).

Если для текущей устойчивости важными факторами являются низкий уровень внешнего долга, государственные золотовалютные резервы, обеспечивающие поддержку критического импорта и стабильность курса национальной валюты, безопасная величина дефицита государственного бюджета, то для долгосрочной устойчивости этих условий уже не достаточно. На первый план здесь выходит способность государства и бизнеса эффективно использовать существующие источники роста, расширять и пополнять их потенциал, а в случае исчерпания невозобновляемых факторов роста - оперативно изыскивать и переключаться на новые источники и факторы роста в объеме, обеспечивающем поддержание достигнутого уровня жизни населения и его безопасности.

Традиционным измерителем экономического роста и его устойчивости является динамика ВВП. Для изучения новейших тенденций, сложившихся в последние годы в динамике этого индикатора, нами был использован информационный ресурс Всемирного Банка WDI, включавший в себя отчетную динамику ключевых макроэкономических индикаторов (более 800 индикаторов) по более чем 200 странам мира.

По результатам обобщения этой статистики была выявлена группа наиболее успешных с точки зрения устойчивости развивающихся стран мира (см. рис. 1), масштабы экономики и население которых сопоставимы с Узбекистаном, а темпы роста - заметно выше среднемировых.

Рисунок 1. Динамика ВВП устойчиво развивающихся стран мира за 2000-2018 гг. (%). Источник: данные Всемирного Банка

Примечание: Группа I - развивающиеся страны, сопоставимые по масштабам экономики с Узбекистаном и имеющие темпы прироста ВВП от 5,0% до 6,0%. (10 стран - Малайзия, Сингапур, Перу, Турция, Доминиканская Республика, Филиппины, Индонезия, Грузия, Шри-Ланка, Бангладеш);

Группа II - развивающиеся страны, сопоставимые по масштабам экономики с Узбекистаном и имеющие темпы прироста ВВП от 6,0% до 7,0%. (5 стран - Вьетнам, Армения, Панама, Казахстан, Монголия).

Сопоставление усреднённой динамики развития различных категорий стран мира показывает, что среди развивающихся стран мира существует группа из 10-15 государств мира, которые в последние в последние два десятилетия продемонстрировали высокие и устойчивые темпы экономического развития, даже несмотря на глобальный экономический кризис 2009 года.

Опыт макрорегулирования именно в этих странах может быть полезным для стран СНГ, включая Россию и Узбекистан.

В соответствии с современными научными представлениями [4] устойчивость долгосрочного развития определяется активами нации и уровнем эффективности их использования. Под активами нации понимается наличие производственного, природного и неосязаемого (человеческого, социального, институционального) капитала.

Восполняемыми источниками роста активов нации являются сбережения. Их величина должна быть достаточной для того, чтобы обеспечить беспрерывный рост человеческого и институционального капитала, поддержания здоровья экосистем и средств жизнеобеспечения с требований эффективного поглощения отходов жизнедеятельности человека, извлечение возобновляемых ресурсов со скоростью, не превышающей скорость их восстановления, а не возобновляемых - со скоростью, обеспечивающей возможность их замены на возобновляемые аналоги, прежде чем не возобновляемый природный ресурс будет исчерпан.

В качестве единого интегрального индикатора процесса накопления активов наций Всемирный банк, другие организации и эксперты в последнее время чаще всего используют показатель истинных (или чистых, скорректированных) сбережений (adjusted net saving [4]) , который формируется на базе традиционного показателя сбережений путем вычета из него оценок истощения природного капитала, полной оценки истощения производственного капитала, трудового капитала, загрязнения окружающей среды. При этом расходы на образование повышают уровень истинных сбережений, т.к. они частично возмещают величину потребленного труда и увеличивают неосязаемый капитал.

Значения этого индикатора по отобранным развивающимся странам-ориентирам за 2000 год представлены в табл. 1. Как следует из полученных данных средние оценки по отобранным группам стран лежат в области положительных значений (+14% ВНД и +3,7% ВНД). Из 15 анализируемых стран лишь три страны, государства СНГ, имеют отрицательные оценки чистых (скорректированных) сбережений - Армения (-5,4%), Грузия (-3,0%), Казахстан (-29,2).

Существенно ниже нулевой отметки лежали значения этого индикатора для России (-13,4%) и Узбекистана (-28,6%), что свидетельствует, прежде всего, об избыточной нагрузке на природный капитал и неэффективности моделей использования активов нации.

Хотя эти оценки относятся к 2000 году, ситуация в последующие годы кардинально не изменилась.

Так, в соответствии с данными Всемирного банка [5], чистые сбережения по Узбекистану менялись в 2001-2008 гг. в области отрицательных значений от почти - 30% до -7% (средняя - 20%).

Таблица 1 Обобщенные оценки значений макрорегуляторов и индикаторов для наиболее динамичных развивающихся государств мира

Источник: информационный ресурс Всемирного Банка WDI.

Обобщение опыта стран с высоким потенциалом устойчивости показало, что обеспечение положительной динамики чистых скорректированных сбережений возможно лишь в условиях высокой нормы сбережений (25-40%), умеренной нагрузки на природные ресурсы (5-10% ВНП) и производственного капитала (3-5% ВНП), сохранения или недопущения заметного сокращения трудового потенциала, высоких расходов на рост квалификации занятых и образования населения (5-7% ВНП) [6].

При этом возникает вопрос: какая экономическая политика стимулирует сбережения, эффективность использования производственного потенциала и природных ресурсов, способствует накоплению человеческого капитала, создает другие условия устойчивости развития, рассмотренные выше? Определенную ясность здесь может внести обобщение опыта рассмотренных выше (рис. 1) наиболее успешных развивающихся стран мира. Макрорегулирование предоставляет широкий набор воздействия на экономическую среду. Это и таможенные пошлины, определяющие степень конкуренции на внутреннем рынке, и величина предоставляемых кредитов, а также ставки процентов, влияющих на уровень экономической активности, ставки налогов, формирующие уровень располагаемых доходов, а, следовательно, и сбережений.

С другой стороны, величина сбережений определяется также государственными социальными стандартами и нормативами, уровнем инфляции, зависящей в свою очередь от регулируемых государством тарифов и цен продукции отраслей монополистов. Существенную роль играют и государственные расходы, формирующие совместно с расходами домохозяйств совокупный спрос, влияющий на динамику ВВП и степень равновесия спроса и предложения.

Ясно, что далеко не по всем этим и другим направлениям макроэкономического регулирования и экономической среды существует мировая статистика. Но даже по тому узкому кругу индикаторов, которые имеются в информационных ресурсах международных организаций, можно сделать ряд важных выводов относительно приоритетов макроэкономического регулирования, направленного на укрепление потенциала устойчивого развития. Как следует из обобщенных оценок таблицы 1, уровень монетизации в большинстве развивающихся стран-ориентиров лежит в диапазоне от 50% до 60%, усредненная ставка по кратко- и среднесрочным банковским кредитам частному сектору - около 15%, умеренная девальвация национальной валюты (не более 3-5% в год), умеренная налоговая нагрузка (ставка НДС не более 12-13%). Сопоставление этих оценок с фактическим значениями соответствующих параметров для Узбекистана (табл. 2) позволило сделать следующие выводы:

- отставание по уровню монетизации экономики (24-25% по М2 в % к ВВП для Узбекистана против 51-58% по ориентиру соответствующих стран). Этот разрыв отражает неразвитость финансовых рынков Узбекистана и наличие значительного внебанковского оборота, обслуживающего теневой сектор экономики, слабые стимулы сбережению как источнику пополнения активов нации;

- процентная ставка по кредитам частному сектору в Узбекистане находилась в диапазоне 20-28% против 13-16% для успешно развивающихся государств мира. Это ограничивало возможности использования банковских кредитов для финансирования инвестиционных проектов в целях эффективного функционирования большинства предприятий реального сектора республики за исключением предпринимательских структур, имеющих доступ к льготному кредитованию;

- более высокий уровень налоговой нагрузки, о чем свидетельствует, в частности, 20% ставка НДС во втором полугодии 2019 года она понижена до 15% при расширении числа плательщиков этого вида налогов) (против 12-13% по выбранным ориентирам), субъектами которого являются практически все крупные и средние компании и значительная часть малого бизнеса. Наибольшие издержки от этого налога несут предприятия обрабатывающей промышленности, выпускающие в основной своей массе готовую продукцию и имеющие значительную долю добавленной стоимости в структуре цены конечного потребления, а также сфера услуг. Эти сферы имеют и наибольший потенциал в расширении экспорта республики и в создании новых устойчивых рабочих мест;

- наибольший разрыв сложился по регулятору обменного курса сума. Если для наиболее динамично развивающихся стран мира в последние 6-7 лет была характерна политика регулирования, направленная на стабильность при умеренной девальвации национальной валюты (3-6% в среднегодовом исчислении), то в Узбекистане в 2018-2019 годах сумм обесценился более чем в 1,5 раза. Это существенно усложнило финансовое положение большинства крупных и средних предприятий, имеющих высокую долю импорта в составе промежуточного продукта и комплектующих, снизило покупательную способность населения, а, следовательно, и внутренней спрос.

Таблица 2 Разрывы между Узбекистаном/Россией и мировыми ориентирами устойчивого развития по ключевым параметрам макроэкономического регулирования

Источник: данные Всемирного банка и национальной статистики. Проценты по кредитам частному сектору России даны в двух вариантах - 10% в среднем по экономике, 14% - для МСП (http://stolypin.institute/wp-content/uploads/2018/12/vrednye-sovety-14.12.18.pdf). Значение валового накопления основного капитала по Узбекистану 25,2% за 2016 г. Усредненные оценки по странам-ориентирам - табл. 1.

Схожие выводы можно сделать и в отношении экономики России. Если по уровню монетизации страна не существенно отстает от ориентиров (около 10 п.п.), то темпы девальвации существенно выше требуемых для устойчивого развития пороговых значений (7,5% против 3,6%). Налоговая нагрузка (по ставке НДС) также превышала вытекающий из обобщения опыта мирового развития уровень на 6-8 п.п., что усложнило развитие малого бизнеса и секторов по выпуску высокотехнологичной продукции с высокой долей добавленной стоимости. Вместе с низким уровнем накопления основного капитала (21,4% против 27-28% по ориентиру) данные факторы негативно повлияли на рост экономики, который в последние три года существенно отставал от среднемировых темпов роста (1,0-1,7% против около 3-3,5% по миру в целом).

Полученные результаты дают лишь общую картину направленности макроэкономического регулирования в Узбекистане и России с позиции необходимости перехода на траекторию устойчивого развития. Более детальное изучение этой проблемы требует оценки силы и направления воздействия различных макрорегуляторов на те или иные индикаторы роста и его устойчивости.

Среди всего многообразия этих задач одной из наиболее актуальных является задача анализа влияния регуляторов монетарной политики на индикаторы экономической и инвестиционной активности, т.к. фактор достаточности инвестиционных ресурсов является ключевым в обеспечении долгосрочного экономического роста.

Эконометрический анализ влияния уровня монетизации экономики на величину инвестиций в основной капитал, основанный на использовании однофакторной регрессии Регрессии вида: gfcf = c1 + c2*M2, где gfcf - валовые инвестиции в основной капитал (в % к ВВП), M2 - широкие деньги (в % к ВВП). Для получения несмещенных оценок параметров переменные gfcf и M2 включались в уравнение в форме своих первых разностей (т.е. gfcf - gfcf(-1) и M2 - M2(-1)), что обеспечило переход от нестационарных временных рядов этих переменных к стационарным. Фактор М2 включался в уравнение с учетом временного лага запаздывания, 1 или 2 года, например, а*М2 + (1 - а)*М2(-1)), где величина лага запаздывания и параметр а подбирались исходя из достижения наилучших значений R² (объясняющая способность уравнения в целом) и p-val (статистическая значимость коэффициента при факторе М2).

В последующем анализе использовались только те уравнения, в которых параметр c2 являлся статистически значимым (p-val < 0,1), а ошибки уравнения отвечали необходимым требованиям (отсутствие автокорреляции по квадратам остатков и гомоскедастичность, B-P-G тест).

Источником данных за 2000-2018 гг. служил информационный ресурс Всемирного банка WDI., дает неоднозначные и сложно интерпретируемые результаты. Так для России не удалось получить ни одного уравнения со статистически значимым коэффициентом c2. получить Для Узбекистана получено уравнение с c2=1,09 и лагами (0,15*M2+0.85*M2(-1)). Однако у него крайне низкая объясняющая способность (R² = 0,15), а статистическая значимость коэффициента c2 недостаточна (p-val = 0,12, т.е. > 0.1).

Еще большие вопросы вызывает результат по Турции (первая группа стран-ориентиров), где коэффициент c2 оказался значимым, но отрицательным (c2= - 0,36, R² = 0,4), т.е. рост монетизации экономики ограничивает величину инвестиционной активности, а следовательно, и экономического роста. Это сложно интерпретировать как с теоретической, так и с практической точки зрения, т.к. рост кредитно-денежной эмиссии, в основе которой, как правило, инвестиционные кредиты, положительно и тесно связан с притоком инвестиций.

В последнее время появляется все больше исследований, показывающих недостаточность использования простых однофакторных зависимостей в объяснении влияния макрорегуляторов на инвестиционную активность и экономический рост, необходимость учета других важных факторов и, прежде всего, институционального фактора. Одной из последних таких работ является публикация российских экономистов [7], где излагаются результаты исследования гипотезы нейтральности денег для долгосрочного экономического роста. В ней показано, что умеренная кредитно-денежная эмиссия может как способствовать переходу к долгосрочному устойчивому росту, так и подавлять его, вызывая рост хронической инфляции. Конечный результат определяется институциональных фактором, в качестве которого в модели использован параметр, отражающий уровень компенсации населению роста цен (индексация доходов) и доли прибыли товаропроизводителей, используемой не для инвестирования и развития, а на непроизводственные нужды, включая ее вывод за рубеж. Чем выше этот коэффициент, тем ниже качество госинститутов и наоборот.

В статье, в частности показано, что ежегодная 10% эмиссия потребительских денег может сопрягаться с 5-6% устойчивым ростом ВВП и умеренным уровнем инфляции (4-5%), если этот параметр в каждом текущем году не превышает уровень инфляции предыдущего года. В последние годы качество госинститутов в России не отвечало этому требованию. Как отмечают авторы, снижение этого параметра до требуемого уровня - нетривиальная задача, предполагающая значительное ограничение масштабов коррупции и потоков спекулятивного капитала, в т.ч. его трансграничных перемещений.

Проверка гипотезы о важности институционального фактора применительно к нашим странам проводилась путем тестирования отчетных временных рядов (2000-2018 гг.) по инвестициям gfcf и денежной массе M2 на основе уравнения вида:

gfcf = c1 + c2*M2*( gov - thr),

где gov - дополнительный фактор уравнения, определяющий качество госинститутов, а thr - его пороговое значение. Информационной ресурс Всемирного банка WDI имеет ряд таких индикаторов. В их числе - степень исполнения действующего законодательства (RoL), контроль коррупции (CoC), эффективность правительства и управления (GE).

Коэффициенты c1 и c2 в этом регрессионном уравнении оценивались эконометрически, а пороговое значение thr вводилось в уравнение исходя из задаваемого диапазона его изменения или подбиралось по критерию наилучших статистических значений уравнения в целом и статистической значимости ключевого коэффициента уравнения c2, определяющего направленность и интенсивность взаимосвязи между денежной массой и валовыми инвестициями.

В исходном виде индикаторы качества госинститутов RoL и другие определены в диапазоне от -2,5 до +2,5. Для упрощения интерпретации результатов анализа диапазон их определения смещен в область положительных оценок от 0 до +5 путем увеличения значений этих индикаторов на постоянную величину, равную +2,5. В этом случае величине «0» соответствует самая низкая оценка качества госинститутов, а «+5» - самая высокая. В такой форме параметр thr является пороговым значением для качества госинститута. Если по результатам оценки коэффициент c2 оказался значимым и положительным, то монетизация будет оказывать положительное воздействие на инвестиции только тогда, когда фактическая оценка gov больше пороговой.

Результаты тестирования этого уравнения для Турции показали, что для перехода к стимулирующей инвестиционную активность монетарной политике критически важное значение имеет требование соблюдения действующего законодательства (индикатор RoL, см. табл. 3). Если требованию к качеству госинститутов менее жесткие (пороговое значение для RoL thr < 2,5, т.е. ниже средней оценки этого индикатора), то рост денежной массы негативно влияет на инвестиционную активность (коэффициент c2 статистически значим и имеет отрицательный знак для всех thr [0; +2.0]).

Таблица 3 Пороговые значения качества госинститутов и параметры уравнений для Турции

Источник: результаты эконометрического анализа по приведенной выше схеме

Более жесткие требования к качеству госинститутов (увеличение thr) смещает значение c2 из области отрицательных в область положительных значений, начиная с пороговой оценки, равной 2,5 (точнее, с 2,3). Учитывая, что динамика RoL для Турции колебалась в отчетном периоде около средней оценки в 2,5 баллов (2,6 - средняя 2000-2010 гг., и 2,4 за 2011-2018 гг.) не удивительно, что при использовании традиционного однофакторного уравнения была получена отрицательная взаимосвязь между монетизацией и инвестициями.

Для России подбор параметра thr, а также лагов запаздывания факторов позволил определить уравнение с наилучшими статистическим характеристиками, которое имеет вид:

gfcf = -0,23 +1,4*(0,6*M2(-1) +0,4* M2(-2)) *((0,3*CoC(-1)+0.7*CoC(-2)) - 1,4),

Pval = 0.009 R² = 0.40

Как было установлено, ключевым институциональным фактором для России в обеспечении большей чувствительности инвестиций к регуляторам монетарной политики является контроль над коррупцией CoC. Пороговое значение этого индикатора составило 1,4 (по шкале от 0 до 5). Средняя оценка этого индикатора за 2000-2018 гг. (1,55) не намного превышала установленное пороговое значение, а в отдельные годы (2008,2009 г.) фактическая динамика CoC была ниже требуемого порогового уровня. Все это свидетельствует об актуальности мер по ограничению коррупции в России.

Обращает на себя внимание и то, что статистическая значимость уравнения в целом и коэффициента c2 достигается при использовании лагов в один и два года для факторов M2 и CoC при их включении в уравнение. Это свидетельствует об инерционности механизмов воздействия роста качества госинститутов и расширения денежной массы на приток инвестиций, что подчеркивает важность системного подхода в решении этой проблемы.

Аналогичный анализ может быть выполнен и по другим рассмотренным выше странам, что позволит сформулировать более конкретные рекомендации по формированию параметров экономической политики и макроэкономической среды, обеспечивающих переход к устойчивому экономическому росту.

Список литературы

1.Горда О.С. Условия и факторы обеспечения устойчивости национальной экономики к негативным внешним воздействиям // Экономические исследования и разработки. 2017. - Октябрь. - http://edrj.ru/mission.html

2.ООН / Экономический и Социальный Совет. Доклад Межучрежденческой группы экспертов по показателям достижения целей в области устойчивого развития. 19 февраля 2016 г.

3.Rosenbaum B. Making the millennium development goals sustainable // Harvard International Review. 2016. - Vol. 37, N 1. - P. 62-64.

4.Where is the wealth of nations? Measuring capital for the 21st century / The World Bank. - http://siteresources.worldbank.org/INTEEI/214578-1110886258964/20748034/All.pdf

5.The Changing Wealth of Nations Measuring Sustainable Development in the New Millennium / World Bank. 2011

6.Чепель С.В. Индикаторы и условия устойчивости развития: результаты межстрановых сопоставлений // VIII Форум экономистов Узбекистана на тему «Совершенствование мер и механизмов по укреплению макроэкономической стабильности…» / ИПМИ. - Ташкент, 2016.

7.Маевский В.И. и др. Анализ взаимосвязей между эмиссией, инфляцией и экономическим ростом с помощью модели переключающегося режима воспроизводства // Вопросы экономики. - М., 2019. - № 8.

Размещено на Allbest.ru