Историческая школа и институционализм

Размещено на http://www.allbest.ru/

Историческая школа и институционализм

В период объединения германских земель в единое государство, т.е. в середине Х1Х в., возникло альтернативное классической политической экономии направление экономической мысли, получившее название «историческая школа Германии» или, что одно и то же, «немецкая историческая школа.

Эта школа по сути олицетворяет не столько историческое, сколько социально-историческое направление, потому что ее авторы, в отличие от классиков, включили в поле исследований политической экономии (предмет изучения) наряду с экономическими и неэкономические факторы, впервые начав тем самым одновременное рассмотрение в историческом контексте всего многообразия социально-экономических проблем, всей совокупности общественных отношений.

В своей критике немецкие авторы единодушны в том, что классики чрезмерно увлекаются абстракциями и обобщениями и недооценивают значение фактов и наблюдений, связанных с прошлым и настоящим. Они также обвиняют классиков за абсолютизацию принципов экономического либерализма, приверженность некоей универсальной экономической науке и узость индивидуалистских доктрин и настаивают на целесообразности исследования реального, а не мнимого изображения конкретной действительности.

Первым, кто подвел под экономические категории национально-историческую основу, был Фридрих Лист (1789-1846). Энергичный общественный деятель, предприниматель, одним из первых оценивший значение железных дорог и сам проектировавший их, запальчивый критик идей Смита и Сэя, он подытожил свою борьбу за единство и экономическое процветание родной страны - Германии - книгой «Национальная система политической экономии» (1841).

«Космополитической экономии» Адама Смита Лист противопоставил национальную экономию, призванную содействовать «промышленному воспитанию», подъему производительных сил нации на основе «воспитательного протекционизма».

Свобода торговли может быть взаимовыгодна лишь для стран, достигших «нормальной» ступени экономического развития, каковой Лист считал «торгово-мануфактурно-земледельческое состояние нации». Размышляя над уроками истории и прежде всего над экономической гегемонией Англии, он доказывал, что переход к «торгово-мануфактурно-земледельческой стадии» не может совершиться сам по себе и посредством свободы обмена, т.к. при свободе обмена между торгово-мануфактурно-земледельческой и чисто земледельческой нациями вторая обрекает себя на экономическую отсталость и политическую несостоятельность. Для формирования внутреннего рынка необходимы политическое единство и таможенное покровительство отраслям национальной промышленности, пока те пребывают в «младенческом состоянии».

Именно так, по мнению Листа, действовала Англия, ставшая после 1815 г. «мастерской мира». Создав свое коммерческое и промышленное величие строгим протекционизмом, англичане, по мнению Листа, нарочито стали вводить в заблуждение другие отставшие нации доктриной свободы обмена, взаимовыгодной лишь при равном уровне экономического развития стран, в противном же случае обрекающей менее развитые страны на «лишь на производство земледельческого продукта и сырых произведений и на производство только местной промышленности», т.е. на долю аграрно-сырьевого придатка промышленных стран.

Лист очертил рядом противопоставлений контуры национальной экономики.

1. «Политэкономии меновых ценностей А. Смита Лист противопоставил доктрину «производительных сил», придав весьма широкое толкование понятию «производительные силы», введенному в оборот французским статистиком Шарлем Дюпеном («Производительные и торговые силы Франции», 1827 г.). Производительные силы, по Листу, - это способность создавать богатство нации. Под производительными силами Лист понимал не ресурсы, а институты, обеспечивающие более быстрое экономическое развитие. «Христианство, единоженство, уничтожение рабства и крепостничества, престолонаследие, изобретение книгопечатания, пресса, почта, монетная система, меры веса и длины, календарь и часы, полиция безопасности, введение свободного землевладения и пути сообщения - вот богатые источники производительных сил».

2. Учению о разделении труда и принципу сравнительных преимуществ Лист противопоставил концепцию национальной ассоциации производительных сил, подчеркнув приоритет внутреннего рынка над внешним и преимущества сочетания фабрично-заводской промышленности и земледелия и пропагандируя железные дороги как национальную систему путей сообщения. Земледельческую нацию Лист сравнивал с одноруким человеком. Настаивая на «десятерной» полезности развития и удержания за собой внутреннего рынка сравнительно с поисками богатств вне страны, Лист в то же время подчеркивал, что и во внешней торговле достигнуть большего значения может та нация, которая довела фабрично-заводскую промышленность до степени высшего развития.

3. Фритредерству Лист противопоставил воспитательный протекционизм - систему правительственных мер поддержки молодых отраслей национальной промышленности для подъема их до мирового уровня конкурентоспособности. Неизбежное при протекционистской системе повышение цен, по его мнению, с выигрышем компенсируется за счет расширения рынков сбыта; благодаря ассоциации национальных производительных сил земледельцы гораздо больше выигрывают от расширения рынков сбыта сельскохозяйственной продукции, чем теряют от увеличения цен на промышленные товары.

4. Формула laissez faire, по мнению Листа, также удобна грабителям и плутам, как и купцам. “Купец может достигать своих целей, заключающихся в приобретении ценностей путем обмена, даже в ущерб земледельцам и мануфактуристам, наперекор производительным силам и не щадя независимости и самостоятельности нации. Ему безразлично, да и характер его операции и его стремлений не позволяет ему заботиться о том, какое влияние оказывают ввозимые или вывозимые им товары на нравственность, благосостояние и могущество страны. Он ввозит как яды, так и лекарства. Он доводит до изнурения целые нации, ввозя опиум и водку».

5. Лист полагал, что протекционизм оправдан лишь в качестве «воспитательного» - для выравнивания уровней экономического развития стран, и нация, достигшая уровня перворазрядной промышленно-торговой державы, должна перейти к свободе торговли.

Принципиальной ошибкой А. Смита считает, то, что он рассматривает индивида, совокупность которых представляет человечество. Но между индивидом и человечеством имеется нация. У разных наций разные силы и интересы наций должно ограждать государство. Лист пишет: «Как характерное отличие выдвигаемой мной системы я утверждаю национальность. Все мое здание основывается на природе нации как среднего звена между индивидуумом и человечеством».

Лист также указывал, что систему воспитательного протекционизма может с успехом применить лишь держава с умеренным климатом, достаточно обширной территорией с разнообразными ресурсами и значительным населением, обладающая устьями своих рек (а следовательно выходами из своих морей).

Обеспокоенный судьбами Германии, Лист считал необходимыми условиями ее экономического прогресса и политической устойчивости «округление границ» и развитие среднего класса. Расширенный Германский таможенный союз Лист рассматривал как основу «Средней Европы». Несколько лет Лист посвятил пропаганде идеи Средней Европы и объединения Германии и Австро-Венгрии, увязывая геополитические проекты с экономическими и социальными проблемами. Но агитация не имела успеха. Усталый и разочарованный экономист-геополитик покончил жизнь самоубийством.

Вторая половина Х1Х в. обеспечила Листу посмертное признание. В восторженных тонах писал о немецком экономисте автор единственной книги о нем на русском языке - С.Ю. Витте, считавший, что «основательное знакомство с «Национальной системой политической экономии» составляет необходимость для всякого влиятельного государственного и общественного деятеля». Во второй половине ХХ в. система мер, напоминающих «воспитательный протекционизм» по Ф. Листу, была с успехом осуществлена в Японии, что позволило этой стране достичь статуса великой экономической державы.

В процессе эволюции исторической школы Германии в экономической литературе выделяют обычно три этапа: первый этап охватывает период 40-60-х гг. и получил название «старая историческая школа». Основные авторы этого этапа - В. Рошер, Б. Гильдебранд, К. Книс. Второй этап приходится на 70 - 90-е гг. Х1Х в. и называется «новая историческая школа». Основные авторы - Л. Брентано, Г. Шмоллер, К. Бюхер. Третий этап имел место в течение первой трети ХХ в. под названием «новейшая историческая школа». Основные авторы В. Зомбарт, М. Вебер, А. Шпитхоф.

Значение «старой исторической школы» следует выделить особо ввиду того, что авторы этого этапа внесли наиболее весомый вклад в формирование ее основных научных ценностей. Например, Вильгельм Рошер (1817 - 1894), автор таких сочинений, как «Краткие основы курса политической экономии с точки зрения исторического метода» и «Начала народного хозяйства» настаивал на необходимости только эволюционного развития общества, сравнивая всякую потребность в революционном изменении с «величайшим несчастьем и нередко смертельным недугом народной жизни». Именно ему принадлежит осуждающее учение классиков аллегорическое изречение о том, что «одного экономического идеала не может быть для народов, точно так же, как платье не шьется по одной мерке». Рошер придерживался тезиса, что создание универсальной экономической теории невозможно, т.к. разные страны находятся на разных этапах своего развития и однотипные хозяйственные системы не могут существовать. Экономику следует рассматривать как часть национальной культуры - как хозяйственную культуру. Но Рошер в то же время был единственным представителем «старой исторической школы», уделявшим хотя бы небольшое внимание собственно экономической теории.

Другой немецкий профессор, представитель исторической школы, Бруно Гильдебрандт (1812 - 1878), выступил в 1948 г. с более широкими претензиями. В его книге «Политическая экономия настоящего и будущего» больше, чем у Рошера, обозначилась оппозиция классической политэкономии. Здесь история была представлена не только как средство оживить и усовершенствовать существующие теории, но и как орудие полного обновления науки. Отныне политическая экономия должна была быть исключительно «наукой о законах экономического развития наций». Немного позже в программной статье нового, основанного им в 1963 г. журнала «Ежегодник по вопросам политической экономии и статистики» Гильдебрандт идет еще дальше. Он оспаривает даже само существование естественных экономических законов, признаваемых классиками.

Бруно Гильдебрандт в своей основной работе «Политическая экономия настоящего и будущего» выделяет три этапа развития хозяйства (в качестве критерия рассматривая развитие меновых отношений): 1. натуральный; 2. денежный; 3. кредитный. Считал неправильным делать упор на эгоизме, подчеркивал значение альтруизма и интересов нации.

В 1848 г. Гильдебрандт обещал выпустить продолжение своего чисто критического выступления, где он предполагал изложить принципы нового метода. Но это продолжение не появилось. Эту трудную задачу взял на себя другой немецкий профессор, Карл Книс (1821 - 1898) в своем пространственном трактате, появившемся в 1853 г. под названием «Политическая экономия, рассматриваемая с исторической точки зрения». Он был наиболее радикальным «еретиком» по отношению к магистральному направлению экономической науки. Подобно Гильдебрандту, он оспаривает не только существование естественных законов, но и те «законы развития», о которых говорил Гильдебрандт. По его мнению, в экономической эволюции различных народов речь может идти только об аналогиях, но не законах. Хозяйственный строй общества развивается и проходит через целый ряд стадий. Причем ни одна форма организации общества не является абсолютной. Экономическая наука, по Кнису, может лишь описывать возникновение и развитие экономических явлений с этических позиций и не в состоянии дать их теоретическое обобщение. Политическая экономия превращается у него в простую историю экономических мнений в разные эпохи в связи с историческим развитием нации. Книс вообще отрицал возможность создания экономической науки как таковой. Ведь наука может существовать только там, где есть некая повторяемость изучаемых явлений. Но каждая нация имеет свой, неповторимый, уникальный путь развития хозяйства, поэтому повторяемость невозможна. Экономические явления по своей сути не доступны познанию. Экономисты могут лишь наблюдать их и давать им моральную оценку.

Главная заслуга представителей «старой исторической школы» заключается прежде всего в формировании альтернативных классической школе методологических особенностей зародившегося благодаря им социально-исторического направления экономической мысли. Суть этих особенностей может быть сведена к следующим трем направлениям:

учет влияния на экономическое развитие страны социальной среды, в том числе и «человеческого фактора»;

выявление взаимосвязи и взаимообусловленности экономических и неэкономических факторов и категорий;

определение места и роли неклассовых критериев в исследовании фаз и этапов развития общества.

Первая методологическая особенность исторической школы Германии позволяет раскрыть несостоятельность одной из центральных методических позиций классиков, согласно которой, в экономической науке приоритетное значение имеют якобы главным образом экономические законы и их действие объявляется универсальным и неотвратимым во все времена и для всех народов. Представители исторической школы исходят из того, что экономические законы не следует отождествлять с природными. Они указывают на результативность экономических процессов не только от экономических (базисных), но и многообразных факторов неэкономического (надстроечного) свойства. В числе последних ими упоминаются: национальные особенности и традиции; своеобразие исторического развития нации, менталитет; историческая случайность; географические условия страны; особенности национальной культуры, психологии, религии.

В связи со второй методологической особенностью исторической школы необходимо вспомнить, что у классиков неэкономические факторы обусловлены влиянием экономических факторов, из чего, например, вытекает, что, чем выше уровень производительных сил общества, тем более развитой будет социальная сфера, в том числе уровень культуры, искусства, науки, и наоборот. Немецкие авторы этой каузальной парадигме классиков противопоставили функциональную, и в их трудах значение в процессе эволюции хозяйственной жизни экономических и неэкономических факторов рассматривается, как правило, во взаимосвязи и взаимообусловленности. Правда, ими нередко делается столь значительный акцент на особую роль в экономическом развитии неэкономических факторов, что их позиция практически обернулась насаждением в германском общественном мнении конца Х1Х - начала ХХ вв. идей о будто бы уникальном «немецком национальном духе», об особой исторической миссии «арийской расы» и т.п.

Наконец, третья методологическая особенность исторической школы отражает итог ее противостояния классической школе по поводу места и роли в экономической науке исторического метода. Как известно, у классиков историзм проявляет себя прежде всего через критерий выделения на различных этапах эволюции народов и государств так называемых главных и неглавных классов общества. Немецкие же авторы, обосновывая фазы, этапы и схемы экономического развития общества на всем протяжении исторического пути нации, классовому критерию противопоставили сугубо хозяйственный.

Представители социально-исторического направления экономической мысли включили в анализ неэкономические факторы, критикуя классиков за увлечение абстракциями, приверженность индивидуализму и универсализму. Их основными принципами были:

особая роль исторического метода;

политическая экономия - не универсальная, а национальная наука;

учет влияния не только экономических, но и географических, природных, национально-исторических и других факторов;

признание приоритета общественных интересов.

Густав Шмоллер (1838 - 1917), один из основателей «Союза социальной политики», соглашался с выводами К. Маркса о классовом конфликте предпринимателей и рабочих, но рассматривал монархию и государственное чиновничество как нейтрализующую силу в классовой борьбе. Сознание государственной властью своей ответственности перед обществом и защита интересов низших классов, социальное законодательство и гарантирование рабочим коллективных договоров с предпринимателями - таковы, по Шмоллеру, условия классового мира и эффективного функционирования экономики. Деятели «Союза социальной политики», экономисты «новой исторической школы» - приняли данное им прозвище «катедер-социалистов», т.е. социалистов с профессорских кафедр. Один из них, Адольф Гельд, писал: «Катедер-социализм выдвинул самостоятельный принцип примирения порядка и свободы. Упрямому консерватизму и социальной революции он противопоставил законную, шаг за шагом продвигающуюся вперед положительную реформу».

Однако реформизмом не ограничилось стремление молодой исторической школы обозначить «третий путь» в политической экономии. В 1874 г. Шмоллер предложил новую концепцию народного хозяйства, в центр которой ставил «общность языка, истории, обычаев, идей, которая глубже, чем что-либо другое, связывает отдельные хозяйства. Программа Шмоллера состояла в превращении политической экономии из «голого учения о рынке и обмене» в историко-этическую науку, которая должна давать, с одной стороны, описание фактического хозяйственного поведения, а с другой - теорию моральных норм хозяйствования , этику формирования предпочтений в хозяйственной деятельности. Шмоллер не считал возможным применение математики в общественных науках: «Человеческая психика - слишком сложная задача для дифференциального исчисления», - выступая активным сторонником применения статистического материала.

Большую известность Г. Шмоллер получил и как участник «спора о методе» с представителем австрийской школы маржинализма К. Менгером в 1883-1884 гг. Шмоллер отстаивал конкретно-исторические методы исследования и значимость индукции, приоритет социального целого над действиями отдельных людей. Он противопоставлял все эти аспекты приоритету дедукции, принципу методологического индивидуализма и идее об универсальности человеческой природы - методам, защищавшимся К. Менгером.

Свою периодизацию истории развития хозяйства предложил К. Бюхер (1847-1930). В качестве критерия периодизации он избрал длительность пути товара от его непосредственного производителя до конечного потребителя. Им были выделены следующие стадии развития: 1. домашнее хозяйство - продукты потребляются там, где произведены; 2. городское хозяйство. Производитель и потребитель - разные субъекты, но на пути товара от одного субъекта к другому не возникает никаких посредников; 3. народное хозяйство - на этой стадии возникают посредники.

Луйо Брентано (1844 - 1931) известен своими исследованиями вопросов, касающихся труда и заработной платы. Можно считать, что он предвосхитил идеи ортодоксальных и особенно новых кейнсианцев, по поводу положительных аспектов высокого уровня заработной платы для экономики. Во-первых, высокая заработная плата положительно влияет на стимулы к труду и тем самым способствует повышению производительности труда. Во-вторых, она стимулирует замену ручного труда машинным, т.е. идет технический прогресс. Низкая же заработная плата, напротив, отбивает стимулы к трудосберегающему техническому прогрессу вследствие дешевизны труда.

Представители «новой исторической школы» не отрицают общие законы, а отрицают только возможность их выведения на основе дедукции. Они считают необходимым накопление достоверных данных, призывают к детальному изучению истории народного хозяйства, истории отдельных экономических учреждений. Особенностью является изучение экономики во взаимосвязи с этикой и психологией. Германская школа политэкономии способствовала появлению таких самостоятельных дисциплин, как экономическая история и экономическая география.

Для представителей исторической школы характерна установка - «человек принадлежит миру культуры». Не случайно у видного представителя «новейшей (или юной) исторической школы Вернера Зомбарта (1863 - 1941) задачей экономического анализа является отыскание духа хозяйственной эпохи, того, что укоренено в социальных устоях, нравах и обычаях данного народа. Громкую известность Зомбарту принес двухтомник «Современный капитализм» (1902). С выходом этой книги понятие «капитализм» стало общеупотребительным. Зомбарт считал, что капиталистический хозяйственный уклад возник из недр западноевропейской души - из духа беспокойства и предпринимательства, соединенного с жаждой наживы. В. Зомбарт в работе «Евреи и хозяйственная жизнь» (1911) выдвинул иные возможные причины разрушения традиционных связей между людьми. К таким причинам он отнес роль иудаизма и специфику психологии переселенцев. По его мнению, капиталистические отношения в Нидерландах, Франции, а затем Англии и США зарождались за счет деятельности переселенцев-иудеев, пренебрегавших традиционными связями в этих странах. К сожалению, учение Зомбарта оказало определенное влияние на становление идеологии германского фашизма.

Проблеме формирования капиталистического хозяйственного духа посвятил свою самую известную работу «Протестантская этика и дух капитализма», вышедшую в 1904 г. и Макс Вебер (1864 - 1920). Капитализм, по Веберу, - это не просто стремление к наживе, а рациональное обуздание жажды наживы, это профессиональный труд для получения прибыли на основе мирного обмена, это хозяйственный учет при сопоставлении затрат и результатов. Дух капитализма предполагает строй мышления и поведения, для которого характерно рациональное и систематическое стремление к получению законной прибыли в рамках своей профессии. Но почему данный строй оказался возможным? Почему возник такой тип человека и почему происходят изменения в человеческом характере? Вебер связал генезис капитализма с радикальной сменой типа общественных связей. Он выделил два таких типа: «естественную общность» - общество, строящееся на основе общинных, родоплеменных и патерналистских отношений, т.е. традиционных связей между людьми; и «гражданское общество» - общество, строящееся на основе добровольного формирования связей между людьми. Капитализм как хозяйственная система возможен лишь в гражданском обществе. Поэтому его генезис связан с разрушением естественной общности. По мнению Вебера, такое разрушение было вызвано постепенным распространением крайних направлений протестантизма - кальвинизма, пуританизма. Вебер считает, что капитализм обязан своим существованием протестантской этике, для которой высшие качества - трудолюбие, скромность, честность, благотворительность.

Институционализм является направлением в экономической науке, возникшим в конце Х1Х - начале ХХ в. в США. Термин «институционализм» ввел в науку американский экономист У. Гамильтон в 1918 г. Он считал, что институт - это словесный символ для лучшего описания группы общественных обычаев, способ мышления, ставший привычкой для группы людей или обычаем для народа. По его мнению «институты устанавливают границы и формы человеческой деятельности».

Институционализм основан, с одной стороны, на неэкономическом толковании экономических процессов, с другой - на признании того факта, что экономические законы действуют не только в экономической системе. Возникновение институционального направления вызвано тем, что многие экономисты были недовольны господством дедуктивного метода в экономической науке, засилием оторванных от практики экономико-математических методов. В чем-то данный подход схож с мнением немецких экономистов исторической школы. Поэтому ничего нет странного в том, что институционализм называют американским вариантом немецкой исторической школы. Хотя программная статья Т. Веблена «Почему экономика не является эволюционной наукой?» (1898), от которой принято вести отсчет институционализма, критиковала эмпиризм Г. Шмоллера и его последователей, можно обнаружить сходство с исторической школой по двум направлениям: 1). замещение узкой утилитаристской модели homo economicus более широкой интерпретацией, основанной на междисциплинарном подходе (социальная философия, антропология). Веблен отверг трактовку «экономического человека»: «человека нельзя представить в качестве молниеносного вычислителя удовольствий и неприятностей, или маленького шарика, раскатывающегося под действием стимулов, которые швыряют его туда-сюда, но в то же время он остается невозмутимым»; 2). поворот экономической теории к социальным проблемам с целью использовать ее как инструмент реформ.

Ключевая для институционализма категория институции является неопределенной: под ней, в зависимости от контекста, могут пониматься «пучок социальных обычаев», конкуренция и монополия, семья и государство, фирма и профсоюз и т.д. Ученые-институционалисты придерживаются иногда диаметрально противоположных взглядов относительно сущности экономических процессов, что является доказательством неоднородности направления. Институционализм никогда не имел организационного центра, разнородность этого течения дает повод ставить под сомнение само его существование как научной школы. Тем не менее сложилась устойчивая традиция рассматривать трех американских экономистов - Т. Веблена, У.К. Митчелла и Дж.Р. Коммонса как главных представителей направления.

По мнению представителей этого направления, движущей силой развития являются институты, под которыми понимаются: 1. общественные институты, т.е. семья, государство, монополии, профсоюзы и т.п. 2. общественная психология, т.е. мотивы поведения людей, способы мышления, обычаи. При этом понятие «институт» имеет разные оттенки: Веблен понимает под ним способ мышления или действий (близко к современному понятию менталитета), Коммонс - процедуру достижения согласия.

Институты - это результат процессов, происходивших в прошлом, поэтому они не находятся в согласии с требованиями настоящего времени. В результате возникает необходимость их обновления.

По мнению Блауга, институционализм характеризуется тремя чертами в области методологии: 1). неудовлетворенность высоким уровнем абстракции классиков и статическим характером цены; 2). вера в преимущества междисциплинарного подхода; 3). недовольство недостаточной эмпиричностью - подчеркивалась необходимость детальных количественных исследований.

Для всех трех направлений характерно:

· антимонопольная направленность;

· идея влияния на экономический рост всей совокупности общественных отношений;

· необходимость государственного вмешательства в экономику;

· использование описательно-статистического и историко-генетических методов.

Становление институционализма связывают с именем Торстейна Веблена (1857 - 1929). «Очень странный человек» Т. Веблен вошел в историю как «первый систематический критик американского капитализма», что дало основание называть его американским Марксом. Веблен жил в «позолоченный век», когда Соединенные Штаты утверждали себя на позиции первой промышленной державы мира и удачливые капитаны промышленности, становившиеся во главе крупных корпораций, «ловкие, энергичные, агрессивные, алчные, властные, ненасытные», действовали дерзко и цинично в бизнесе и политике, «эксплуатируя рабочих и фермеров, подкупая конгрессменов, шпионя за конкурентами, нанимая вооруженную охрану, прибегая к угрозам, интригам и силе». Сын норвежского фермера-иммигранта, Т. Веблен познав участь бедного студента в престижном Йельском университете, а затем безработного доктора философии, наконец устроился на скромную должность в Чикагском университете, созданном в 1892 г. на деньги богатейшего предпринимателя США Дж. Рокфеллера, наемные юристы которого создали легальную основу для функционирования крупных корпораций (компании - холдинги). Так Веблен оказался внутри стремительно расширяющейся орбиты власти Большого бизнеса, начавшего субсидировать американские университеты и определять господствовавшие в них образы мышления.

Как основоположник институционализма Веблен выводит ряд экономических явлений из общественной психологии; в основе его взглядов лежит понимание человека как биосоциального существа, руководимого врожденными инстинктами. К числу последних Веблен относит инстинкт самосохранения и сохранения рода, инстинкт мастерства (склонность или предрасположенность к эффективным действиям), а также склонность к соперничеству, подражанию, праздному любопытству.

Книги Веблена содержат скрытую, а порой и явную полемику с экономистами неоклассического направления. Всем своим творчеством он давал понять, что экономическая наука не должна быть только наукой о ценах и рынках. Веблен писал, что предметом политической экономии является человеческая деятельность во всех ее проявлениях, общественные науки должны заниматься отношениями людей друг к другу. Он был одним из первых экономистов, кто поставил в центр исследований не «рационального», а «живого» человека и попытался определить его поведение на рынке.

Неоклассики часто представляли человека в виде идеальной счетной машины, мгновенно оценивающей полезность того или иного блага с целью максимизировать общий эффект от использования наличного запаса ресурсов. Однако, согласно Веблену, экономическое поведение людей носит более сложный, часто иррациональный характер, ибо человек - «не машина для исчисления наслаждений и страданий»; на поведении людей сказываются, например, мотивы демонстративного престижного потребления. Согласно Веблену, институты, или принятая в настоящее время система общественной жизни определяют непосредственно цели, подчиняющие себе поведение людей. Но благоприятные условия экономического развития существуют лишь в том случае, когда система институтов находится в гармонии с конечными целями, вытекающими из инстинктов.

Другим важнейшим фактором, лежащим в основе изменения институтов, Веблен считал технику, технологию. Согласно его учению, эту доминирующую роль техника выполняет не всегда, а лишь на стадии машинного производства. Таким образом, в его методологии присутствуют элементы историзма, хотя во многом технократического свойства: институты изменяются потому, что на них воздействует человеческая психология, с одной стороны, и поток технических факторов - с другой.

Веблен поставил под сомнение два основополагающих положения неоклассической школы: 1). положение о суверенитете потребителя (положение, согласно которому потребитель является центральной фигурой экономической системы, требующим и получающим товары и услуги по самым низким ценам); 2). положение о рациональности его поведения.

Веблен бросил этому миру вызов своей книгой «Теория праздного класса. Экономическое изучение институтов» (1899), в которой изучал манеры и психологию американских богачей так, как будто какой-нибудь антрополог исследовал бы обряды и ритуалы примитивного племени в Новой Гвинее. Провозгласив необходимость применения к экономике подхода, аналогичного не механической статике (равновесие), а биологической динамике (эволюция), Веблен придал социал-дарвинизму иную тональность, нежели идеологи экономического индивидуализма. Эволюция общества является процессом естественного отбора институтов, которые, по сути дела, есть привычные образы мыслей в том, что касается отношений между обществом и личностью. Институты - результаты процессов, происходивших в прошлом, а следовательно, не находятся в полном согласии с требованиями настоящего времени, но под нажимом обстоятельств, складывающихся в жизни сообщества, происходит изменение образов мышления людей, т.е. развитие институтов, и перемены в самой человеческой природе.

Предметом особого анализа Веблена стал институт праздного класса. Веблен доказал, что в рыночной экономике потребители подвергаются всевозможным видам общественного и психологического давления, вынуждающих их принимать неразумные решения. Именно благодаря Веблену в экономическую теорию вошло понятие «престижное или показное потребление», получившее название «эффект Веблена». Престижное потребление имеет в своей основе существование так называемого праздного класса, находящегося на вершине социальной пирамиды. Черта, указывающая на принадлежность этому классу, - крупная собственность. Именно она приносит почет и уважение. Характеристиками класса крупных собственников являются демонстративная праздность и демонстративное потребление, тесно связанное с денежной культурой, где предмет получает эстетическую оценку не по своим качествам, а по своей цене.

Другими словами, товары начинают цениться не по своим полезным свойствам, а по тому, насколько владение ими отличает человека от окружающих (эффект завистливого сравнения). Чем более расточительным становится данное лицо, тем выше поднимается его престиж. Высшие почести возводятся тем, кто благодаря контролю над собственностью извлекает из производства больше богатства, не занимаясь полезным трудом. И если демонстративное потребление является подтверждением общественной значимости и успеха, то это вынуждает потребителей среднего класса и бедняков имитировать поведение богатых. В рыночной экономике, по Веблену, господствующие классы навязывают свой образ поведения массовому потребителю, в результате чего закрепляются нормы и стандарты, искажающие поведение людей, они следуют не рациональным принципам, а принципам престижного и демонстративного потребления. Законы демонстративного расточительства - неизменный элемент денежной цивилизации. Одним из инструментов расточительства является одежда, которая подвержена быстрой смене моды, стиля и т.п. Институт праздного класса, по мнению Веблена, задерживает развитие общества в силу трех основных причин: инерции, свойственной самому классу; примерам демонстративного расточительства; системы неравного распределения благосостояния и средств к существованию.

Противопоставление праздности и производительной деятельности Веблен в работе «Теория делового предприятия» (1904) развернул в дихотомию индустрии и бизнеса. Под индустрией Веблен понимал сферу материального производства, основанную на машинной технике, под бизнесом - сферу обращения (биржевых спекуляций, торговли, кредита). Индустрия, согласно взглядам Веблена, представлена функционирующими предпринимателями, менеджерами и другим инженерно-техническим персоналом, рабочими. Все они заинтересованы в развитии и совершенствовании производства и потому являются носителями прогресса. Представители же бизнеса ориентированы исключительно на прибыль, и производство как таковое их не интересует. Веблен назвал «саботажем» политику крупных корпораций, преднамеренно сокращающих производство ради удержания монопольных цен, и указал, что конкуренция за счет снижения издержек замещается «неценовой конкуренцией» - ценоувеличивающей рекламой, упаковкой и другими формами «умения» продавать, усилиями получить специальные привилегии на всех уровнях правительства - получить правительственные заказы, влиять на налоги, трудовую и внешнюю политику.

Следующая крупная работа Веблена «Инстинкт мастерства и состояние промышленных умений» (1914) представляла попытку сконструировать альтернативу утилитаристской модели «гедониста-оптимизатора». Веблен считал, что не максимизация прибыли, а инстинкты являются главными факторами поведения, формирующимися в определенном культурном контексте. Наиболее благотворными инстинктами Веблен считал: 1. родительское чувство; 2. инстинкт мастерства; 3. праздное любопытство. Родительское чувство в широком смысле слова - забота об общем благе; мастерство, промышленное искусство - средство реализации родительского инстинкта, забота об эффективном использовании наличных ресурсов; а праздное любопытство поставляет знания, служащие жизненным целям. Союз этих трех инстинктов создает промышленное поведение, достигающее высшей эволюционной стадии в машинном производстве и кладет основы для роста и утверждения новой рационально ориентированной культуры.

В работе «Место науки в современной цивилизации» (1919) Веблен отверг трактовку «экономического человека»: человек не машина для исчисления ощущений наслаждения и страдания. Он считал, что подлинная экономическая наука должна заниматься «генетическим исследованием образа жизни»; ее предметом является «изучение поведения человека в его отношении к материальным средствам существования, и такая наука по необходимости есть исследование живой истории материальной цивилизации».

В цикле статей, составивших книгу «Инженеры и система цен» ( 1921) Веблен развивал концепцию «саботажа» и выражал надежду, что новое поколение инженеров откажется от роли «послушных лейтенантов бизнеса» и, пригрозив «всеобщей стачкой», передаст власть «генеральному штабу инженеров и техников», который выведет общество на «третий путь между «плутократией капитализма» и диктатурой пролетариата», к рациональной промышленной системе, избавленной от искажающего влияния корпоративных финансов. Он предсказывал установление в будущем власти технической интеллигенции - технократии (лиц, идущих к власти на основании глубокого знания современной техники). В обществе под руководством технократии производство будет функционировать для удовлетворения потребностей, будет осуществляться эффективное распределение ресурсов, справедливое распределение и т.д.

В своей последней книге «Абсентеистская собственность» (1923) Веблен исследует процесс расширения собственности на неосязаемые финансовые титулы богатства, отделенной от реального участия в производстве материальных благ. В теории Веблена капитализм (в его терминологии - «денежное хозяйство») проходит две ступени развития: стадию господства предпринимателя, в течение которой власть и собственность принадлежат предпринимателю, и стадию господства финансиста, который не принимает непосредственного участия в производстве. Господство последнего основано на абсентеистской собственности, представленной акциями, облигациями и другими ценными бумагами (фиктивным капиталом), которые приносят огромные спекулятивные доходы. В итоге непомерно расширяется рынок ценных бумаг и противоречие между индустрией и бизнесом, т.к. финансовая олигархия получает все большую часть доходов за счет операций с фиктивным капиталом, а не за счет роста производства, повышения его эффективности.

Т. Веблен и его взгляды представляют собой социально-психологическое (технологическое) направление институционализма. Другое направление: социально-правовое направление представляет Джон Ричард Коммонс (1862-1945), профессор Висконсинского университета и консультант Американской федерации труда. Уже в своей первой книге «Распределение богатства» (1893) Коммонс констатировал рост монополистических тенденций в рыночной экономике и оправдывал существование профсоюзов, добивавшихся повышения заработной платы выше некоторого минимума и необходимых для защиты рабочих от давления со стороны крупного капитала. Но в то же время Коммонс полагал, что влияние крупных корпораций может быть благотворным в той мере, в какой они способны смягчать остроту депрессии и наращивать масштабы производства. Поэтому на первый план он выдвинул поиск инструментов компромисса между организованным трудом и крупным капиталом, примирения экономических противоречий через коллективные действия, определив в итоге институциональную экономику как «Экономику коллективных действий» (название последней работы, опубликованной посмертно в 1951 г.).

Коллективные действия в качестве институтов направляют и контролируют поведение людей. Будучи неразрывно связаны с отношениями собственности, они в экономике предполагают определенные правовые рамки и находят свое выражение через суды. Эволюционный характер экономической науки, по мнению Коммонса, требовал изучения судебных решений за несколько столетий эры капитализма, чтобы иметь ясное представление о том, каким образом коллективные действия ограничивали индивидуальные. Следующей задачей Коммонс считает изучение истории экономических учений для определения того, каким образом в экономическую теорию входили представления о коллективных действиях. Выполнению этих задач Коммонс посвятил книги «Правовые основания капитализма» (1924) и «Институциональная экономическая теория» (1934).

Ранее этих главных своих трудов Коммонс опубликовал книги «Промышленная доброжелательность» (1919) и «Промышленное управление» (1923), где развивал идею социального соглашения рабочих и предпринимателей посредством «взаимных уступок». Видное место в структуре зрелого промышленного общества Коммонс отводил избирательной системе и государственной власти. Он предлагал создать на принципах пропорционального представительства правительство, способное отражать интересы разных групп, которое бы было подконтрольно общественному мнению.

Коммонс пришел к пониманию институтов как исторически сложившихся и освященных юридическим авторитетом обычаев, уходящих корнями в коллективную психологию. Сформировавшись, действующие коллективные институты направляют поведение индивидов. Центральное место среди действующих коллективных институтов Коммонс отводил корпорациям, профсоюзам и политическим партиям. Они выступают как «группы давления».

Наряду с коллективными действиями другой важнейшей категорией институциональной теории Коммонса стало понятие сделки (трансакции). Сделка представляет собой триединство следующих моментов:

конфликт, столкновение интересов;

взаимозависимость и обусловленность интересов;

разрешение конфликта и заключение сделки. Путь к примирению лежит через юридические процедуры.

Коммонс полагал, что с помощью сделки, т.е. юридического соглашения, можно уладить любое противоречие. Он писал, что Верховный суд США представляет собой первую кафедру политической экономии.

Коммонс выделил три основных типа сделок и три главных этапа каждой сделки. По типу Коммонс разделил сделки на торговые, управленческие и рационирующие. Управленческие сделки выражают отношения между руководителями и подчиненными; к рационирующим сделкам относятся налогообложение, бюджет, регулирование цен, решения правления корпораций. Большинство сделок - торговые. Каждая сделка включает в себя следующие этапы: переговоры; принятие обязательства; выполнение принятого обязательства. В ходе переговоров встречающиеся стороны сначала противопоставляют свои позиции и затем ищут соглашения.

Третье направление институционализма - статистический институционализм - представляет ученик Веблена Уэсли Клэр Митчелл (1874 - 1948). В своей основной публикации «Лекции о типах экономической теории» ( 1935) он исходит из идей Веблена. Следуя им, он настаивал на взаимосвязи экономических проблем с неэкономическими, в частности с проблемами социологии, культуры и другими, обуславливающими психологию, поведение и мотивы деятельности людей в обществе. Тем не менее в экономической литературе этого ученого воспринимают нередко как представителя концепции «измерения без теории» (после появления одноименной статьи Д.Коммонса, посвященной критике научных исследований У. Митчелла).

Первые работы Митчелла «История зеленых беретов» (т.е. долларов) и «Золото, цены и заработная плата» до сих пор считаются авторитетными исследованиями по истории денежного обращения в США.

Личный вклад Митчелла в институциональную теорию состоит, во-первых, в выявлении влияния на экономические факторы (в категориях денежного обращения, кредита, финансов) так называемых неэкономических факторов (в том числе психологических, поведенческих) посредством изучения конкретных цифровых показателей и установления закономерностей в колебаниях (конъюнктуре) этих показателей на базе широкого массива статистических данных по фактическому материалу и ее математической обработки. И, во-вторых, в попытке обоснования концепции бескризисного цикла посредством различных вариантов государственного вмешательства в экономику. Особую известность в США У. Митчеллу принесло признание его основателем Национального бюро экономических исследований и одним из первых исследователей циклических явлений в экономике. Крупнейшей работой американского экономиста является книга «Экономические циклы: проблема и ее постановка» (1927). Средством смягчения циклических колебаний и достижения благоприятной экономической конъюнктуры должно, по мнению Митчелла, явиться создание специального государственного планирующего органа. Планирование при этом предполагалось не директивное, а рекомендательное, основанное на научном прогнозировании реальных и достижимых конечных целей.

Общие оценки творчества У. Митчелла весьма противоречивы. Так, лидер американского монетаризма М. Фридмен полагает, что в его трудах имеются теоретические выводы, сохранившие значение для современных теорий денежной экономики. Наряду с этим многочисленные критики Митчелла упрекали его в пренебрежении к экономической теории, в приверженности к эмпиризму. Действительно, Митчелл в известной мере может быть оценен как лидер эмпирического направления. В течение ряда лет им и его сотрудниками составлялось около тысячи динамических рядов различных народнохозяйственных показателей. На основе экстраполяции предполагалось прогнозировать хозяйственную конъюнктуру. Так, в 1917 г. возник знаменитый Гарвардский барометр, который вначале давал весьма достоверные результаты, но в годы Великой депрессии потерпел фиаско, предсказав процветание накануне экономической катастрофы.

В годы «Нового курса» Митчелл подготовил к изданию репрезентативный сборник работ своего учителя «Чему учил Веблен» (1936) и опубликовал сборник собственный статей «Отсталость в искусстве тратить деньги» (1937). Он стремился показать, что искусство «делания» денег в современной цивилизации значительно опередило умение их рационально расходовать. Особенно нерациональна трата денег в семейных бюджетах, где характер расходов часто определяется желанием перещеголять других, изощренные траты денег являются одним из важнейших путей самоутверждения в обществе, завоевания престижа.

Описывая иррациональные институты денежной экономики, Митчелл все же считал ее лучшей из экономических систем. Это убеждение отличало его взгляды от сардонического критицизма Т. Веблена и, напротив, сближало с реформистской «доброжелательностью» Джона Ричарда Коммонса.

денежный экономика эволюция исторический

Размещено на Allbest.ru