Нравственные аспекты системного кризиса современной российской экономики

Размещено на http://www.allbest.ru/

Нравственные аспекты системного кризиса современной российской экономики

Системность кризиса есть проявление кризиса экономического сознания; кризис экономического сознания, в свою очередь, - результат несостоятельности той системы ценностей, которая лежит в основе данного экономического сознания. Как показала практика, экономическая культура, соответствующая постулатам либеральной модели хозяйствования, более не способствует восхождению человека к ценности добра в экономике, то есть к экономической нравственности. Следовательно, цель данного ретроспективного исследования заключается в том, чтобы выявить нравственные аспекты современного социально-экономического кризиса, что, как представляется, позволит очертить примерный контур духовного обновления и гуманизации современного воспроизводства.

Под нравственностью как таковой понимается «…способ самоосуществления личности, ее самоуправления и упорядочения отношений между людьми на основе обобщенных представлений о нормах, принципах и идеалах, возводящих к ценности добра» [1, 232]. Экономическая нравственность предстает как нравственность, обращенная к хозяйственной действительности, как способ упорядочения человеком системы социально-экономических отношений на основе обобщенных представлений о принципах, возводящих к ценности добра в хозяйственной практике. Экономическая история содержит достаточно ясные представления о «ценности добра» в экономической жизни человека. Прежде всего, имеется в виду безусловный приоритет производственно-созидательной фазы воспроизводства в общей системе социально-экономических отношений. Различного рода «перекосы» в сторону распределительных, обменных, виртуальных и иных трансакций носят безнравственных характер, ибо подрывают созидательный базис хозяйствования. Ценностью добра в экономике является также творчески-трудовой способ присвоения благ, или трудовая природа собственности, всегда и безальтернативно считавшаяся в народе честной и справедливой. Следовательно, безнравственным следует считать смену приоритетов в системе присвоения, связанную с «первенством» рентоориентированного поведения и поиском «легкой» ренты. Нравственной, далее, всегда считалась самостоятельная и творчески-трудовая природа обеспечения человеком себе достойной жизни. Трудом «нажитое добро» люди всегда считали праведным, честным и нравственным. В современных условиях принципы ценности добра в экономике все теснее увязываются с экономическим антропоцентризмом как высшей целью хозяйственной деятельности, непосредственно направленной на всестороннее развитие человека, выступающего в качестве критического фактора созидательной деятельности.

В действительности бывает трудно определить нравственное «начало» в экономических процессах. Что является нравственным, этичным, а что граничит с безнравственностью и бездуховностью в экономической сфере деятельности, - вопросы неоднозначные и весьма противоречивые. Смешение смысла происходит потому, что «… экономическая наука имеет две ипостаси. Наука описательная, или дескриптивная, стремится выяснить, что представляют собой те или иные явления, от чего они зависят, каковы причинно-следственные и обратные связи. Наука нормативная содержит требования. Поскольку мы наблюдаем практику и видим ее недостатки, то высказываемся по поводу того, как должно быть лучше. Бесспорно, в случае второго толкования - нормативного - вопрос этики играет большую роль, поскольку надо постоянно отвечать на вопрос, что хорошо, а что плохо» [2, 45]. социальный экономический кризис нравственность

Духовно-нравственные аспекты современной экономики приобретают значимость, во-первых, вследствие превращения человека, одновременно, в цель, средство и условие современного воспроизводства. По сути, формирующийся и укрепляющийся экономический антропоцентризм означает ясное понимание того, что современный экономический рост есть функция человеческого развития. Это означает, что духовно-нравственный вектор данного развития не может не иметь своего решающего значения для сферы экономической практики человека. И если мы хотим обеспечить в экономике приоритет принципам добра, то следует об этом позаботиться тогда, когда принимаются решения по выбору воспитательно-образовательного вектора развития человека с целью формирования человеческого капитала адекватного качества.

Нравственные аспекты современного хозяйствования актуализируются, во-вторых, сложностью и противоречивостью современного человека, что обусловливает необходимость дальнейшего междисциплинарного исследования его созидательно-сущностных сил. Скорость и широта психических процессов, динамика обновления общих и профессиональных знаний, рост альтернатив реального применения человеческих способностей, система ценностей и личностных приоритетов и многое другое не могут более рассматриваться как «вторичные», или «производные» от экономики. Едва ли правильно полагать, что «экономическая материя определяет экономическое сознание»; все более очевидной представляется необходимость сознательного обеспечения первенства экономического разума и интеллекта человека относительно экономической действительности в целом.

Вопросы духовности современного хозяйствования, в-третьих, обостряются одновременными «провалами», как рынка, так и государства. Системный кризис продемонстрировал невозможность созидательного разрешения противоречия между рынком и государством. В настоящее время «экономической жизнью и экономической действительностью руководят не рынок, как это должно быть при капитализме, не Госплан, как было при социализме, а корпорации спекулянтов. … Мы сделали гигантский шаг в сторону того, что экономисты когда-то называли «фиктивным капиталом», а сегодня - «финансовыми пузырями». Мир фиктивного капитала стал вторым миром нашей экономики, а нередко - и первым. За ним трудно увидеть реальную экономику и реальные процессы» [3, 115].

Как свидетельствует практика либерального хозяйствования, рыночный механизм и соответствующие трансакции пускают глубокие корни в сферу производства общественных товаров, за что несет полную ответственность государство. Принципы свободного рынка начинают охватывать практически все сферы социальной практики. Большую тревогу вызывает проникновение законов рынка в функционирование самого государства. В итоге, естественные «провалы» рынка «накрываются волной» коммерциализирующегося государства. Если раньше одной из проблем отечественной экономики было ее разгосударствление, то сегодня важнейшей задачей видится декоммерциализация и дебюрократизация государства. Коммерческо-рыночная и коррупционная метаморфоза государства привела к новому «качеству» его социально-экономических «провалов». Ранее возникающие недоработки в сфере производства и применения формальных институтов теперь уступили место сознательному и целеустремленному рентоориентированному поведению немалой части чиновничье-бюрократического аппарата.

Нравственные аспекты содержания и качества современного воспроизводства актуализируются, в-четвертых, необходимостью преодоления бездуховности современного экономического сознания и экономической культуры хозяйственных агентов. Низкая социально-экономическая эффективность государства, открывающая простор демоническим силам социально разрушающего рынка, закономерно привела к формированию устойчивых представлений в массовом экономическом сознании о несправедливости и нечестности, как правил экономической «игры», так и ее воспроизводственных результатов. Следует подчеркнуть, что не «сложность текущей ситуации» или «тяжесть последствий» административной экономики предопределили сознательный выбор ресурсного сценария хозяйственного развития страны, а безнравственный поиск «простых» и быстрых экономических решений авторов либеральных преобразований.

Каков же экономический «вес» безнравственности современной отечественной экономики. Первое - это огромные экономические потери от неправовой, хотя и проводимой по закону, приватизации. Первейшим итогом этой приватизации стало замораживание либо недоиспользование вещественного и человеческого капитала нации. Честная и нравственная приватизация призвана обеспечить социально-экономическую эффективность функционирования объекта приватизации существенно более высокую, чем это имело место раньше. Однако этого не произошло. Честная приватизация, осуществляемая в соответствии с требованиями закона формирования и развития собственности (формы организации и управления производством должны соответствовать способу «работы над продуктом») призвана формировать класс высокоэффективных свободных собственников, обладающих устойчивой мотивацией к творчеству и труду. Как известно, такой класс в отечественном хозяйстве не сформировался. В свете сказанного, актуальным видится гегелевское изречение о том, что «справедливость составляет нечто великое в гражданском обществе: хорошие законы ведут к процветанию государства, а свободная собственность есть основное условие его блеска» [4, 264].

Второе - это потери потенциального валового внутреннего продукта, связанные с подорванной творчески-трудовой мотивацией человека-труженика в результате несправедливого распределения и перераспределения национального дохода. С одной стороны, эта мотивация постоянно подрывается низкой эффективностью уже отмеченной выше приватизации, что заложило стратегию мощной социальной дифференциации людей по уровню доходов и качеству жизни. Понятно, что новые «собственники» имеют возможность получать доходы, многократно превышающие наши представления об экономической честности и порядочности. С другой стороны, отмеченная мотивация подтачивается неправовыми решениями и действиями государства, которое далеко не всегда справедливо осуществляет, например, фискальную и монетарную политику.

Что касается фискальной политики, то здесь давно уже актуализированы вопросы, связанные, например, с «вертикальной несправедливостью» в налоговой сфере. Горизонтальные налоги обременяют, прежде всего, малоимущих граждан. В этой же «связке» следует рассматривать высокие, явно несправедливые налоговые ставки в сфере малого и среднего предпринимательства, что не позволяет бизнесу осуществить экономический «разгон». В сфере государственных расходов едва ли честно, имея высокий доходный статус от продажи энергоресурсов, сохранять позорную практику платного образования, воспроизводить дисфункции в сфере детской, семейной и пенсионной политики. Верх безнравственности заключается в том, что долларовые доходы стерилизуются на заокеанских фондовых биржах, финансируя американскую экономику. В самом деле, «наиболее значительными пороками экономического общества, в котором мы живем, - как отмечал еще Дж.М. Кейнс, - являются его неспособность обеспечить полную занятость, а также его произвольное и несправедливое распределение богатства и доходов» [5, 341]. В монетарной политике также далеко не торжествует социально-экономическая честность и справедливость. Высокие процентные ставки практически выталкивали отечественных предпринимателей на западные финансовые рынки. И все это обосновывалось «благородной» целью борьбы с инфляцией. Именно этой задачей прикрывалась стерилизация валютной выручки, объяснялся «голодный кредитный паек» для российских промышленников, доказывалась нецелесообразность ускоренного обновления капитала ведущих отраслей экономики и многое другое.

Третье - это гиперболизация мифических сил рыночного механизма и всех его инфраструктурных элементов, что привело к чрезмерной виртуализации экономики и масштабному поиску «плохой», ренты (природной, монопольной, административной). Безудержное развитие финансовых рынков с естественным приоритетом «денежного», а не «продуктового» хозяйствования привело к тому, что финансовые рынки на определенном этапе перестали выполнять свою исходную, ключевую функцию трансформации сбережений домохозяйств и других субъектов экономики в инвестиции бизнеса. Сформированный за годы либеральной экономики «деривативный» ракурс фондовой деятельности закономерно привел к расширенному воспроизводству «высокотоксичных» активов. Высокий уровень денежных доходов, получаемых от оборота этих активов, и есть экономическая безнравственность, поскольку эти доходы практически никак не связаны с реальной созидательной деятельностью.

Сама по себе виртуальная экономика, представляющая собой мысленные представления субъекта об экономической действительности, содержит в себе лишь потенциал экономической безнравственности, который может быть реализован только в рамках соответствующих институциональных условий. Эти условия формируются структурами экономической власти и, очевидно, являются функцией экономического сознания тех, кто несет ответственность за качество данных институтов. Безнравственное экономическое сознание представителей экономических финансовых властей открывает «оперативный простор» финансовым спекуляциям, способствуя формированию соответствующего сектора исключительно спекулятивной финансовой деятельности, совершенно автономной от производственного сектора хозяйства. Закономерным итогом является становление иррационального фондового рынка, где виртуальная экономика трансформируется в экономику виртуализации. Под экономикой виртуализации следует, очевидно, понимать специфическую сферу иррационально-финансовой деятельности определенной части субъектов рынка, где финансовые инструменты более не выполняют функцию трансформации сбережений в инвестиции. Доходность в экономике виртуализации связана не с прибыльностью производственного сектора хозяйства, а исключительно с психологическими факторами, влияющими на решения субъектов фондового рынка.

Четвертое - это потери национального продукта от безнравственного отношения к земле и природным экономическим ресурсам страны. Пожалуй, ни в какой другой сфере отечественного хозяйствования экономическая безнравственность не пустила столь глубокие корни, как в области хозяйственного использования земли и запасов ее недр. Исходная теоретико-методологическая безнравственность определенной части нашего научного, прежде всего, экономико-либерального «сообщества», а также связанных с ними «позитивно-правовых законодателей» заключается в неприятии очевидного, доказанного общечеловеческой практикой факта: земля является объектом исключительно всеобщего присвоения, и в силу этого простого обстоятельства у земли есть лишь один правовой (справедливый) субъект собственности - общество. Все другие отношения могут носить владельческий, пользовательский, управленческий и иной характер.

Сказанное означает, что едва ли, мягко говоря, целесообразно включать землю в рыночный оборот, наделяя «правами собственности» на землю частных лиц, не понимая, что единственный конституированный по праву, а не по закону собственник земли - это общество, народ, как охранитель и защитник всего национального пространства земли. Земля, несомненно, должна быть в активном хозяйственном обороте, но именно в хозяйственном, а не рыночном, где пышным цветом развиваются спекуляции землей. Введение в российской экономике новейшего периода ее истории рынка земли привело к массированному росту спекулятивных сделок, при одновременном сжатии производительного использования земли, что и привело к потере нашей страной продовольственной независимости.

Формирование и развитие нравственных основ современного хозяйствования непосредственно увязываются с признанием ряда новых социально-экономических императивов и решением связанных с ними задач. Во-первых, следует признать, что не «экономика первична, а политика и сознание вторичны», а первичной является человеческая духовность с представлениями в массовом сознании об экономической справедливости и порядочности. Нельзя не согласиться с положением Ф.М. Достоевского о том, что «основные нравственные сокровища духа, в основной сущности своей по крайней мере, не зависят от экономической силы. … Общество основывается на началах нравственных; … сначала высшая идея, а потом деньги, а без высшей идеи с деньгами общество провалится» [6, 237-270]. «Правильный экономический порядок, нормальный хозяйственный союз - как отмечает российский философ В.С. Соловьев, - еще не составляет нормального, то есть нравственного общества. Это только один из его необходимых элементов» [7, 576-579]. В свете сказанного, важнейшим противоречием современного хозяйствования становится не столько противоречие «рынка и государства», сколько противоречие более «высокого» порядка: «человека и экономики».

Во-вторых, базисом экономической справедливости является общепризнанный приоритет производственно-созидательной формы творчески-трудового способа присвоения благ: естественным правом собственности на продукт обладает тот, кто данный продукт создал, или созидательно присвоил. Принцип созидательности здесь является критически важным, поскольку отнюдь не всякое производство носит созидательный, гуманистически ориентированный характер. В связи с этим, следует глубоко исследовать нравственный потенциал гегелевского понимания собственности. Философ подчеркивал, что «разумность собственности заключается не в удовлетворении потребностей, а в том, что снимается голая субъективность личности. Лишь в собственности лицо выступает как разум» [4, 101]. Основой укрепления и развития экономической справедливости является создание правовой институционализации системы собственности на соответствующий продукт, что требует воспроизводственного подхода к созданию формальных институтов собственности как таковой.

В-третьих, социально-экономическим результатом экономической справедливости является формирование и развитие достойной жизни человека, когда человек осуществляет индивидуальное расширенное воспроизводство путем созидательного использования своего человеческого капитала. Как справедливо считают современные исследователи, « … инженерный подход в экономической теории … не учитывает всю гамму интересов человека. Поэтому инженерный подход в экономике должен быть органически увязан с этическим подходом, который, в свою очередь, основывается на представлениях о человеке как о психобиосоциальном субъекте экономической деятельности» [8, 126]. Справедливая экономика в третьем тысячелетии имеет свою естественную интеллектуальную форму, или форму экономики интеллектуальных знаний.

Ближайшие задачи, связанные с формированием нравственных основ современного хозяйствования, заключаются, прежде всего, в осознании необходимости выбора свободной воли в пользу признания приоритета духовных явлений над явлениями материальными и в осуществлении ускоренной институционализации созидательно-производственной фазы воспроизводства. С образовательной и воспитательной точки зрения, экономическая нравственность обусловливает необходимость развития нравственного экономического сознания и одноименного менталитета; совершенствования экономики интеллектуальных знаний путем гуманизации образовательного процесса и создания исследовательских университетов, а также посредством целенаправленного развития экономического дискурса в рамках современных организаций. Главное заключается в том, чтобы включить нравственно-этические нормы в состав институциональной системы экономики, что возможно лишь в том случае, если органически соединяется система государственного управления с институтами гражданского общества. Без широкой социальной экспертизы и общественного мониторинга едва ли возможно осуществить гуманизацию современного производства.

Литература

1. Краткий философский словарь. - 2-е изд., перераб. и доп. - М.: Изд-во Проспект, 2007.

2. Колодко Гж.В. Этика в бизнесе, экономике и политике // Вопросы экономики. - 2007. - № 11.

3. Попов Г. Об экономическом кризисе 2008 года // Вопросы экономики. - 2008. - № 12.

4. Гегель Г.В.Ф. Философия права. - М.: Мысль, 1990.

5. Кейнс Дж.М. Общая теория занятости, процента и денег. - М.: Гелиос АРВ, 2002.

6. Собрание мыслей Достоевского. - М.: Изд. дом «Звонница-МГ», 2003.

7. Соловьев В. Философское начало цельного знания. - Мн.: Харвест, 1999.

8. Петросян Д., Фаткина Н. Этические принципы в социально-экономической политике России // Вопросы экономики. - 2008. - № 2.

Размещено на Allbest.ru