Этапы становления бизнеса как социального субъекта в современной России

Размещено на http://www.allbest.ru/

Волгоградский государственный университет

Этапы становления бизнеса как социального субъекта в современной России

Сукиасян А. Х.

В последнее десятилетие тема социальной ответственности бизнеса устойчиво присутствует в общественных дискуссиях как в нашей стране, так и за рубежом. Однако до сих пор можно говорить о том, что конвенционального подхода к пониманию социальной ответственности не выработано. бизнес социальный общество

Внимание к этой теме обусловлено поиском путей гармонизации отношений между бизнесом, государством и обществом, но причины, вызвавшие ее актуализацию на Западе и в России, были разными.

В западных странах тема социальной ответственности бизнеса стала ответом на обострившиеся социальные противоречия, которые значительной частью мирового сообщества связываются с деятельностью транснациональных корпораций. Социальное направление в деятельности бизнеса было призвано смягчить возникшие противоречия и поднять общественный престиж бизнеса (Epstein, 1978; Responding to the Leadership Challenge, 2003).

В нашей стране обсуждение социальной ответственности бизнеса стало реакцией на особенности переходного периода от социалистической крыночной экономике. Если обратиться к истории, то в России социальное направление в деятельности бизнеса вполне сложилось уже в конце XIX столетия. В дореволюционный период эта деятельность осуществлялась в форме филантропических и благотворительных проектов: строительство школ, больниц, жилья для рабочих и т.д. В послереволюционные годы филантропические традиции были утеряны. Но позднее в Советском Союзе утвердилась идея предприятия - социального гаранта, выполняющего широкий круг социальных функций и обладающего собственной социальной инфраструктурой. Объем и качество предоставляемых работникам социальных услуг находились в прямой зависимости от величины предприятия и его места в ведомственной иерархии. В 1980-е гг. 32 млн. советских граждан проживали в квартирах, находившихся на балансе предприятий; 30 млн. - пользовались принадлежащими предприятиям медицинскими учреждениями

(поликлиниками, профилакториями, медицинскими пунктами); 1,5 млн. детей ежегодно отдыхали в принадлежащих предприятиям детских оздоровительных учреждениях (Lefevre, 2001: 131). В 1993 г. только учтенные статистикой социальные расходы предприятий составляли 3,3% ВНП, предприятия на одну четверть покрывали расходы жилищно-коммунальной системы, образования, культуры и спорта (Freinkman, Starodubrovskaia, 1996: 438). Общая стоимость обеспечиваемых российским предприятием «социальных льгот» составляла, по оценкам аналитиков, в среднем от 18 до 25% фонда заработной платы (Commander, Lее, Tolstopiatenko, 1995: 7).

С началом рыночных реформ социальная политика предприятий подверглась радикальному пересмотру. Основные изменения затронули их социальную инфраструктуру. Можно выделить три этапа изменений: сокращение социальной инфраструктуры, ее стабилизация и оптимизация.

На первом этапе (начало - середина 1990-х гг.) произошло резкое сокращение социальной инфраструктуры предприятий. В эти годы руководители предприятий всех форм собственности активно сбрасывали «социалку», стремясь избавиться от непрофильных активов (Лапина, 1998: 17). Подавляющее большинство предприятий вынуждены были для своего выживания всемерно сокращать любые виды расходов, которые не приносили доходов в краткосрочной перспективе. В результате за десятилетие реформ две трети социальных объектов, принадлежавших предприятиям, были переданы муниципалитетам, процесс этот шел стихийно, никем не просчитывался и не контролировался (Lefevre, 2001: 137).

С выходом из кризиса и улучшением финансового положения предприятий избавление от социальной сферы перестало рассматриваться их руководителями как условие выживания в рыночном хозяйстве. На втором этапе (1997/1998-2000 гг.) произошла стабилизация социальной инфраструктуры предприятий. Подход к социальным объектам стал иным: предприятия начали принимать во внимание помимо текущих доходов другие выгоды от их содержания и уже с учетом этих выгод принимать решения об их «сбросе» или сохранении. В итоге процесс сокращения социальной инфраструктуры приостановился.

С началом экономического подъема (2000-е гг.) и переходом предприятий от выживания к развитию часть из них приступила к реструктуризации социальной инфраструктуры и оптимизации ее профильной деятельности. Использование социальных объектов стало рассматриваться предприятиями в рамках реализации осознанной социальной политики. Актуализацию проблем социальной ответственности руководители российских бизнес-структур объясняют вступлением страны в новый этап общественного развития и естественным «взрослением» российского капитализма (Горшков, Лебедев, 2005: 49).

Безусловно, описанную этапность не следует абсолютизировать. Ряд российских компаний и сегодня продолжают сокращать социальную сферу, другие только переходят к этапу ее стабилизации и, возможно, еще долго не придут к оптимизации. Эти этапы отражают различия в типах результатов, принимаемых во внимание, и в масштабе времени, в котором сопоставляются издержки и выгоды, связанные с деятельностью социальной инфраструктуры. Переход от одного этапа к другому зависит как от экономического положения компаний, так и от уровня осознания экономическими субъектами социальных проблем, с которыми они сталкиваются сегодня или столкнутся в будущем.

На сегодняшний день уже многие российские компании, как показывает эмпирический анализ (Литовченко, 2004), осознали необходимость проведения системной социальной политики. Это стимулирует их руководителей к созданию управленческих структур, отвечающих за реализацию социальной политики, внедрению на своих предприятиях новых социальных технологий, а также выстраиванию партнерских отношений с властями разного уровня на поле социальной политики. Но в оценках власти бизнес предстает как весьма зависимый, временный и не стратегический субъект социальной политики, ресурсы которого используются вынужденно, чтобы компенсировать недостаток бюджетных средств на проведение социальной политики. По мнению чиновников, результативность деятельности бизнеса на поле социальной политики относительно невысока, но сопровождается достаточно высоким уровнем активности, иногда демонстративным, на фоне жесткой прагматизации своих вложений в социальную политику. Обращает на себя внимание тот факт, что, анализируя действия бизнеса на поле социальной политики, представители власти чаще всего не оценивают позитивно вклады бизнеса во внутрикорпоративную политику, как бы не замечая их. Но в том случае, когда их просто невозможно не заметить, например, когда речь идет о градообразующих предприятиях, их оценки приобретают весьма критичный характер.

Необходимо отметить и то, что у представителей бизнеса произошла серьезная переоценка ценностей, в частности: их по-прежнему волнуют проблемы снижения налогов и коррупции, но к корпоративным интересам добавилось и нечто большее. В 90-е годы бизнес недооценил работу с населением, с общественными организациями, а сконцентрировался на взаимодействии с властью. А теперь, когда власть повернулась к бизнесу спиной, защитить его некому. Представители бизнес-элиты отмечают свое стремление транслировать успешный опыт и навыки управления бизнесом в социальную сферу, стать не просто донором, а активным участником и управляющим. Что до сих пор является чисто теоретическим аспектом во взаимоотношениях государственной власти и бизнес-элиты, либо же носит паллиативный характер, так как эмпирические данные свидетельствуют о другом. Итак, рядом с властью на поле социальной политики постепенно формируется новый социальный субъект - бизнес. Безусловно, во многом социальная активность бизнеса - вынужденная и связана с масштабными социальными обязательствами, идущими из советского прошлого. Но с другой стороны - весомая часть социальных программ отвечает интересам бизнеса и задачам развития, стоящим перед ним.

Но все-таки участие российского бизнеса в социальной политике остается весьма неравномерным. Это вызвано следующими обстоятельствами. Во-первых, в бизнес-среде отсутствуют единые ориентиры, каждая компания самостоятельно, исходя из собственных интересов, определяет параметры своей социальной деятельности. Во-вторых, социальная ответственность по своей форме и содержанию во многом зависит от того, кем и как эти требования сформулированы, и является ответом российского бизнеса на публичные или латентные требования властей. В-третьих, доминирование неформальных практик, однако, приводит к тому, что интересы общества в этом взаимодействии оказываются менее значимыми по сравнению с интересами конкретных чиновников. Главная проблема состоит в том, что власть возлагает на бизнес слишком высокие ожидания, действуя как вынужденный субъект патернализма на поле социальной политики. Подобная позиция приводит к тому, что власть довольно жестко рекомендует бизнесу быть социально ответственным.

Таким образом, власть, заботясь в своей практической деятельности преимущественно о краткосрочных политических интересах, фактически препятствует разработке и реализации бизнесом долгосрочных стратегий ведения социальной политики. Власть пока не может играть роль долгосрочного партнера во взаимодействии с бизнесом на поле социальной политики. Это значительно сужает возможности бизнеса как субъекта социальной политики.

Список использованной литературы

1. Горшков М., Лебедев А. (руководители проекта) (2005) Крупный российский бизнес: социальная роль и социальная ответственность (позиция населения и оценки экспертов). М.: Национальный инвестиционный совет; Институт комплексных социальных исследований.

2. Лапина Н. (1998) Бизнес и политика в современной России. М.: ИНИОН РАН.

3. Литовченко С. (руководитель авторского коллектива) и др. (2004). Доклад о социальных инвестициях в России. - М.: Ассоциация менеджеров.

4. Commander S., Lee U., Tolstopiatenko A. (1996). Social Benefits and the Russian Industrial Firms, in Commender S., Fan Q., Schaffer M., Eds., Enterprise Restructuring and Economic Policy in Russia, Washington, D.C. The World Bank, Economic Deveolpment Institute. Р.53-83.

5. Epstein E. (Ed.). (1978). Rationality, Legitimacy, Responsibility. Search for New Direction in Business and Societies. Santa Monica.

6. Lefevre С (2001). La municipalisation complexe de la « sphere sociale » des entreprises russes: un aspect important et meconnu de la transition economique et sociale (2001) // Revue d'etudes comparatives Est-Ouest. Vol.32. N 4. P.125-151.

7. Responding to the Leadership Challenge: Findings of a CEO Survey on Global Corporate Citizenship, World Economic Forum (2003). Geneva: W.E.F.

Размещено на Allbest.ru